Огонь и Лёд

Прошло несколько дней с их утреннего разговора, но напряжение, появившееся между Кёнсу и Чонином, словно зависло в воздухе. Каждый их новый обмен репликами казался игрой в шахматы, где каждый ход тщательно обдумывался, но всё же приводил к необъяснимой близости. На съёмочной площадке жизнь кипела. Кёнсу вновь блистал в своей роли, привлекая внимание всей съёмочной команды. Его харизма на экране была неоспоримой, но за пределами камеры он стал более задумчивым, почти отстранённым. Чонин, сдержанный и хладнокровный, наблюдал за ним издалека. Он оправдывал это необходимостью контролировать процесс, но в глубине души понимал, что наблюдает за Кёнсу не только ради бизнеса. Однажды вечером, после очередного съёмочного дня, Кёнсу решил остаться на площадке. Он бродил по декорациям, погружённый в мысли, когда услышал позади знакомый голос. — Не могу поверить, что ты работаешь даже после того, как все ушли. Он обернулся и увидел Чонина, стоявшего на краю сцены. Его строгий костюм выглядел совершенно неуместно среди декораций старинного дома, в котором снималась сцена. — Это не работа, — ответил Кёнсу, пожав плечами. — Скорее способ отдохнуть. Чонин нахмурился. — Ты странный. Большинство людей отдыхает, избегая работы. Кёнсу слегка улыбнулся. — Может быть. Но я так живу. Чонин подошёл ближе, его шаги были уверенными, как всегда. — И это тебя устраивает? Вопрос застал Кёнсу врасплох. Он посмотрел на Чонина, будто пытаясь понять, что тот имеет в виду. — Не знаю, — признался он после короткой паузы. — А вас? Вас устраивает ваша жизнь? Чонин не ответил сразу. Он был человеком, привыкшим избегать подобных вопросов. Но что-то в тоне Кёнсу заставило его задуматься. — Я живу так, как нужно, чтобы достичь своих целей, — наконец сказал он. — Но это не то же самое, что жить для себя, — мягко возразил Кёнсу. Эти слова словно задели Чонина. Он глубоко вдохнул, пытаясь вернуть себе привычное хладнокровие. — Это не имеет значения, — ответил он. — Главное — результат. Кёнсу не стал спорить, но его взгляд говорил о многом. — Знаете, что интересно? — внезапно спросил он, меняя тему. Чонин слегка приподнял бровь, жестом предлагая продолжить. — Мне кажется, вы слишком умный человек, чтобы верить в то, что говорите. — И что это значит? — сухо спросил Чонин. Кёнсу улыбнулся, но в его улыбке не было насмешки. — Это значит, что вы больше, чем просто цифры и графики. Может быть, однажды вы это поймёте. Несколько дней спустя режиссёр предложил устроить небольшой обед для всей команды. Он хотел создать более дружелюбную атмосферу, надеясь, что это поможет актёрам лучше взаимодействовать. Чонин не собирался присутствовать. Он никогда не видел смысла в подобных мероприятиях. Но каким-то образом Кёнсу уговорил его. — Если вы не придёте, это будет выглядеть странно, — сказал он. — Почему? — удивился Чонин. — Потому что вы инвестор, — улыбнулся Кёнсу. — Все подумают, что вам наплевать на проект. Чонин закатил глаза, но всё же согласился. На обеде атмосфера была тёплой. Члены съёмочной команды делились историями, смеялись и расслаблялись. Чонин, однако, чувствовал себя не на месте. Кёнсу заметил его напряжение и, взяв бокал вина, подошёл к нему. — Вы выглядите так, будто хотите сбежать, — сказал он, садясь рядом. — Ты не ошибся, — сухо ответил Чонин. Кёнсу тихо засмеялся. — Иногда стоит позволить себе расслабиться. Никто не требует от вас идеальности каждую секунду. Чонин хотел было ответить колкостью, но в этот момент понял, что Кёнсу снова оказался прав. Вместо этого он только кивнул, впервые за долгое время позволив себе чуть расслабиться. Вдалеке доносились приглушённые звуки разговоров и смеха. Чонин стоял у перил, глядя вдаль. В его руке был бокал вина, но он даже не делал глотков. Кёнсу прислонился к стене рядом, скрестив руки на груди. — Знаете, вы удивили меня, — произнёс Кёнсу после короткой паузы. Чонин слегка повернул голову, бросив на него вопросительный взгляд. — Тем, что пришли, — пояснил Кёнсу. — Честно говоря, я думал, вы найдёте способ избежать этого ужина. — Я тоже так думал, — честно признался Чонин, повернувшись к нему. — Тогда почему вы здесь? — с интересом спросил Кёнсу. Чонин посмотрел на него, будто пытаясь найти ответ в его глазах. — Может быть, я устал от того, что всегда всё должно быть по плану, — тихо сказал он, впервые позволяя себе быть немного откровенным. Кёнсу слегка улыбнулся, его взгляд потеплел. — Это хороший первый шаг, — мягко сказал он. Их взгляды встретились. В этот момент всё остальное будто исчезло: шум вечеринки, прохладный ветер, окружающий их мир. Чонин почувствовал странное волнение, которое было для него совершенно незнакомым. — Вы когда-нибудь задумывались о том, чтобы всё изменить? — вдруг спросил Кёнсу, нарушая тишину. — Изменить что? — Жизнь. Оставить всё позади и начать заново. Чонин нахмурился, задумавшись. — Я... — он замолчал, подбирая слова. — Возможно, но это слишком рискованно. — Иногда риск — это единственный способ почувствовать, что ты жив, — тихо ответил Кёнсу. Снова наступила тишина. Но она больше не казалась неловкой. Напротив, в ней было что-то интимное, что-то, что связывало их, даже если они сами ещё не до конца это осознавали. — Мне кажется, я начинаю понимать, почему ты так любишь свою работу, — сказал Чонин, глядя на Кёнсу. — Правда? И почему же? — Потому что она позволяет тебе быть собой. Или хотя бы находить себя, — ответил Чонин. Кёнсу посмотрел на него с лёгким удивлением, но его взгляд тут же смягчился. — Может быть, это ты учишься видеть вещи немного иначе, — сказал он, делая шаг ближе. Чонин не отвёл взгляд. Он чувствовал, как что-то внутри него меняется, словно Кёнсу медленно, но верно разрушал стены, которые он строил годами. — Ты странный человек, До Кёнсу, — произнёс он, впервые добавляя к его имени немного тепла. Кёнсу засмеялся. — Вы тоже, господин Ким. Их смех разлетелся в ночном воздухе, словно первые искры того, что вскоре может стать пламенем. Так закончился вечер, который для них обоих стал началом чего-то большего. Ни Чонин, ни Кёнсу ещё не знали, куда приведёт их эта дорога, но впервые за долгое время каждый из них почувствовал, что жизнь может быть чем-то большим, чем просто работа и обязанности. Вечер на веранде не только оставил у Кёнсу и Чонина неизгладимое впечатление, но и стал причиной, по которой их взаимодействие начало меняться. Они продолжали пересекаться на съёмочной площадке, но теперь их разговоры стали менее формальными, даже иногда лёгкими. Однако что-то подспудное всё же ощущалось в их диалогах. Словно оба осторожно обходили незримую черту, боясь случайно пересечь её. На следующий день Чонин приехал на съёмочную площадку раньше, чем обычно. У него была запланирована встреча с режиссёром и продюсерами, и он хотел убедиться, что проект идёт по графику. Встреча оказалась затяжной и напряжённой. Некоторые из продюсеров требовали сокращения бюджета на ключевые сцены, что, по мнению режиссёра, могло негативно повлиять на фильм. — Мы не можем позволить себе такие сокращения! — взволнованно говорил режиссёр. — Если мы уберём эти сцены, фильм потеряет всю свою эмоциональную глубину. — Возможно, но эмоциональная глубина не окупается, — сухо заметил один из продюсеров. Чонин слушал спор, едва сдерживая раздражение. В какой-то момент он поднял руку, требуя тишины. — У нас есть сценарий, который привлёк всех здесь присутствующих, — сказал он холодным, но уверенным тоном. — Если мы начнём вырезать важные сцены, мы рискуем потерять то, что делает этот фильм особенным. — Но бюджет... — начал один из продюсеров. — Бюджет будет соблюдён, — резко перебил Чонин. — Просто займитесь поиском дополнительного финансирования, если нужно. Но ни одна ключевая сцена не будет вырезана. Его слова заставили всех замолчать. Даже режиссёр, который до этого нервно стучал пальцами по столу, посмотрел на Чонина с благодарностью. Когда встреча закончилась, Чонин вышел из комнаты, направляясь к своему автомобилю, но на полпути его остановил голос. — Вы действительно удивляете меня всё больше и больше. Он обернулся и увидел Кёнсу, стоявшего неподалёку с лёгкой улыбкой на лице. — Что ты здесь делаешь? — спросил Чонин, стараясь скрыть удивление. — Я слышал ваш спор, — честно признался Кёнсу. — Было интересно наблюдать за тем, как вы защищаете фильм. Чонин поморщился. — Это не было защитой. Это просто здравый смысл. — Нет, это было больше, чем здравый смысл, — возразил Кёнсу. — Это было... страстно. Чонин нахмурился, но ничего не ответил. — Не думал, что вы способны на такие эмоции, — добавил Кёнсу с лёгкой усмешкой. — Я просто делаю свою работу, — отрезал Чонин. — Конечно, — сказал Кёнсу, но в его голосе слышалась нотка сомнения. — Знаете, господин Ким, может быть, вы сами того не осознаёте, но в вас больше человечности, чем вы хотите показать. Эти слова снова заставили Чонина задуматься. Кёнсу всегда говорил то, что заставляло его чувствовать себя некомфортно, потому что было слишком близко к истине. На следующий день Кёнсу снимался в одной из самых эмоциональных сцен фильма. Его персонаж должен был потерять близкого человека, и эта сцена требовала полной отдачи. Чонин, как обычно, наблюдал за процессом издалека, но что-то в настроении съёмочной группы заставило его подойти ближе. Все были напряжены: режиссёр бегал вокруг камеры, ассистенты шептались, а Кёнсу сидел в стороне, готовясь к сцене. Когда начались съёмки, Чонин не мог отвести глаз от монитора. Кёнсу играл с такой искренностью и силой, что даже через экран эмоции накрывали волной. Когда режиссёр крикнул «Снято!», на площадке воцарилась тишина. Все были ошеломлены, включая Чонина. Кёнсу, тяжело дыша, медленно поднялся с места. Его взгляд случайно встретился с Чониным, и в этот момент между ними снова пробежала искра. — Как вы это делаете? — неожиданно спросил Чонин, когда съёмки закончились, и они оказались вдвоём в стороне. — Делать что? — Так... чувствовать, — сказал он, нахмурившись. Кёнсу задумался, прежде чем ответить. — Я просто позволяю себе быть честным, — тихо произнёс он. — Даже если это больно. Чонин хотел что-то сказать, но замолчал. Его мысли спутались, и он понял, что этот разговор заставляет его чувствовать себя слишком уязвимым. В тот же вечер Кёнсу неожиданно позвонил Чонину. — Вы заняты? — Что-то случилось? — спросил Чонин, удивлённый звонком. — Нет, просто... хотите прогуляться? Чонин на мгновение задумался, но почему-то согласился. Они встретились в парке, недалеко от съёмочной площадки. Ночь была прохладной, но звёздное небо и мягкий свет фонарей создавали удивительно уютную атмосферу. — Почему ты позвал меня? — спросил Чонин, когда они медленно шли по аллее. Кёнсу посмотрел на него, слегка улыбнувшись. — Я подумал, что вам нужно немного отвлечься от вашей привычной рутины. — Ты всегда думаешь, что знаешь, что мне нужно, — с лёгкой иронией заметил Чонин. — Может быть, я и правда знаю, — отозвался Кёнсу. Они шли молча несколько минут, прежде чем Кёнсу снова заговорил. — Вы когда-нибудь задумывались, почему избегаете чувств? Чонин остановился, его взгляд стал ледяным. — Это не твоё дело. Но Кёнсу не испугался. — Может, и не моё, — мягко сказал он. — Но я думаю, что вы заслуживаете большего. — Большего чего? — Жизни, в которой вы можете быть собой, а не просто тем, кем вас хотят видеть другие. Эти слова застали Чонина врасплох. Он смотрел на Кёнсу, и впервые за долгое время его маска дала трещину. — Я не знаю, как быть собой, — тихо признался он. Кёнсу сделал шаг ближе, его взгляд был полон тепла. — Тогда, может быть, я помогу вам это узнать. Чонин не ответил. Но в этот момент он понял, что впервые за долгие годы чувствует что-то, что не поддаётся логике. И это чувство пугало его больше, чем всё, с чем он сталкивался в жизни. Кёнсу смотрел на Чонина с тихой, но настойчивой уверенностью, которая не требовала ответа. Его слова повисли в воздухе, мягко оседая где-то глубоко внутри Чонина, как капли дождя, проникающие сквозь трещины в старой стене. Чонин, чувствуя эту внезапную уязвимость, отвёл взгляд. Он медленно сделал шаг в сторону, словно создавая между ними необходимую дистанцию. — Не знаю, что ты пытаешься доказать, — тихо сказал он, устремив взгляд куда-то в ночное небо. — Но я не уверен, что это стоит твоих усилий. Кёнсу не дрогнул. — А если стоит? Чонин снова посмотрел на него, и на этот раз в его глазах читалось больше эмоций, чем он привык показывать. Он хотел ответить, оттолкнуть эту мысль, но вместо этого только глубоко вздохнул. — Ты слишком веришь в людей, — наконец произнёс он, пытаясь звучать как обычно холодно, но его голос предательски дрогнул. — Может быть, — мягко согласился Кёнсу. — Но иногда это единственный способ помочь им поверить в себя. На этот раз Чонин не нашёл, что ответить. Он почувствовал, что если скажет ещё хоть слово, то этот разговор перейдёт черту, за которой уже нельзя будет вернуться назад. Они молча стояли рядом, пока ночной ветер мягко покачивал ветви деревьев. Казалось, сама природа замерла, наблюдая за ними. — Пора возвращаться, — наконец сказал Чонин, стараясь придать своему голосу привычную жёсткость. Кёнсу лишь кивнул, но его взгляд говорил о том, что он понял куда больше, чем Чонин был готов признать. Когда они покидали парк, их шаги звучали в унисон. Это была почти незаметная мелочь, но именно она стала знаком, что между ними, возможно, начало что-то меняться.