From Hell, with love

      - Позволь поинтересоваться, почему Хель выбросила печенье? – осторожно спросил вампир.       - Ты что, опять за ней следил? – возмутилась Сивилла.       - Это было всего один раз.       Он не стал добавлять, что все это время за Хель следили другие вампиры. Нет нужды, ведь ведьма все прекрасно знала сама.       - Я подменила.       - Что? Зачем?       - Ребенок итак напуган. Хочешь, чтобы ей ни с того ни с сего попались ваши амаретти из первосортной муки? Даже если она не заметит разницы внешне, по вкусу сумеет отличить от здешних дешевых крекеров, которые даже пес есть отказывается. Ничуть не подозрительно…       - То есть лучше она испугается твоего печенья, чем получит удовольствие от моего?       Теперь настала очередь мужчины возмущаться.       - Ты так орешь, будто собственноручно его выпекал, - буркнула она, указывая длинным костлявым пальцем в его сторону.       - Что ты там написала? – со вздохом, полным притворной усталости, произнес он, уставив взгляд в потолок.       - Ничего особенного. Просто подумала, что ей так будет проще сблизиться с тем юношей. Он кажется довольно милым, они уже подружились. К тому же праздник в честь плодородия, почему бы не попробовать?       - Ты думаешь, что, прочитав мутное послание из печенья, она немедленно кинется ему на шею? Зная, что он, вероятно, убийца?       - А почему нет?       - Она еще ребенок! Ты уже ждешь от нее внуков? Она толком не может разобраться даже в…       - Хватит препираться. Давай по делу. Времени мало, - благоразумно прервала она вампира.       - Я думаю, пора, - сказал Аро, усаживаясь за стол.       - Согласна. Ей уже пора узнать. Думаю, она достаточно взрослая.       - Узнать?       - Разве не хочешь рассказать, кто ее настоящие родители?       - Хочу, но… ее надо подготовить. Она слишком хрупкая.       - Моя дочь сильная и тебе это прекрасно известно.       - Если бы ты так думала на самом деле, Хель уже знала бы обо всем. Я имел в виду, что ты уже не справляешься.       - Чушь! – возмутилась женщина.       - Я заберу ее в Вольтерру. Скоро. Ты подвергаешь опасности вас обеих. Нужно только…       - О чем ты?       - Она ведь не рассказала тебе, как ее едва не сбила машина, как за ней гнался мотоциклист, как она упала в обморок… мне продолжать?       - Пустяки. У нее просто сахар подскочил.       - Сивилла! – проворчал вампир сквозь стиснутые зубы. – Ей нужна помощь, твоей ей явно мало. Она ничего тебе не рассказывает.       - Я знаю все, что с ней происходит.       - Но не то, что она при этом чувствует! Ты не думаешь, почему она не делится с тобой впечатлениями? Боль…       Женщина резко подняла указательный палец, заставив вампира замолкнуть.       Они услышали, как в замочной скважине проворачивается ключ и звук открываемой двери слился со звуком удаляющегося мотора. Где-то в глубине дома послышался топот лап. Хель уже вытирала обувь о коврик, а Сивилла в панике бросила взгляд на вампира, прижавшегося к стене рядом с холодильником, затем на окно и вышла в коридор, чтобы задержать дочь, чтобы Аро смог потихоньку смыться.       Однако прорицательница слегка опоздала. Перед девушкой на задних лапах прыгал пес, требуя безраздельного внимания.       - Мам, ты не гуляла с ним?       - Гуляла, - соврала женщина.       - Опять он гранул обожрался. Скачет как подросток на энергетиках.       Мысленно пророчица выдохнула. Заливистый лай заглушил звук открывавшейся оконной рамы. Она поняла, что вампир исчез.       - Кушать будешь?       - Не, мам. Чаю напилась.       - Где это?       - В це…нтре, торговом. Мой новый друг балдеет от чая, заставил выпить три чашки.       - Странные друзья у тебя. В твоем возрасте алкоголем увлекаются…       - Ну Лео здесь нет. А Тай ведет здоровый образ жизни, так что…       - Кстати, Леона собирается летом к родителям?       - На пару дней, кажется. Она в отпуск в Европу намылилась…       - Опять?       - Может себе позволить, - устало понизив голос сказала Хель.       - Да уж… Ладно, иди отдыхай.       - А где…       - Кот у тебя в комнате.       - Спокойной ночи, мам.       - Спокойной ночи, детка.       Еле волоча за собой ноги и стараясь не отдавить лапы Мо, Хель потащилась в спальню, на ходу снимая шапку. Сивилла отвернулась от входа в кухню и медленно выдохнув через рот увидела, как черная тень перемахнула через забор, сопровождаемая едва слышным шелестом листьев и травы.       В комнате девушки загорелся свет и опустились жалюзи. Она быстро переоделась в пижаму, выключила свет, присела на край дивана. Через пару секунд девушка посмотрела сквозь жалюзи, снова их подняла, забралась на подоконник и положив голову на колени уставилась на мраморный диск в темном бездонном омуте небес.       Одного мимолетного взгляда Аро на этот печальный образ хватило, чтобы его уверенность в том, что нужно забирать Хель отсюда и поскорее, стала непоколебимой.       Спустя неделю переваривания всей этой истории с бывшим Хель отправилась в институт с твердой уверенностью, что оба итоговых теста, которые ей предстояли, она с ошеломительным треском провалит. Тем не менее девушка давала ответы скорее машинально, чем анализируя вопросы, как обычно она поступала в случае неуверенности в собственной правоте, что случалось регулярно. Потому что ее беспокоили, что не было на нее похоже, отнюдь не оценки. Мысли крутились вокруг красавца-священника, который все это время не появлялся в поле зрения Хель, не звонил и не писал, и при этом упорно отказывался покидать ее мысли. Было скорее странно, чем обидно. Она даже подумала, что с ним могло что-то случиться, поэтому сразу после пар отправилась в церковь.       Главный зал, где проходили службы, был пуст. Она обошла все свободные для посещения прихода залы, но нигде его не обнаружила. Как и кого-либо еще из служителей, что было довольно необычно. В церкви почти всегда кто-то был. Но в этот раз лишь несколько одиноко молящихся в сторонке прихожан и больше никого. Наконец, она решила постучать к нему в комнату и поняла, что будет вынуждена уйти, если его там не окажется. Звонить ему самой было бы уж слишком навязчиво. Еще не хватало, чтобы заподозрил ее в сталкерстве.       После третьего стука за дверью послышался едва различимый звук его голоса и дверь распахнулась практически наполовину, явив взору девушки лучезарную улыбку брюнета в черном лонгсливе и темно-синих слегка свободных джинсах.       - Привет. Проходи, - сразу с порога бросил священник, не дожидаясь ни объяснений, ни вопросов.       Она поздоровалась, прошла в комнату и присела на диван, неловко положив сумку к себе на колени и обхватив ее руками, нервно потирая двумя пальцами слегка пожеванную Мо силиконовую собачку на молнии.       - Что-то случилось? Ты… не справилась с каким-то заданием? Ни за что не поверю, что ты не сдала какой-то экзамен или не написала какой-то тест. Или тебя еще что-то беспокоит? – спросил он, присев рядом. Чуть ближе, чем позволяла ее красная зона социальной дистанции. Но кто на ее месте стал бы отодвигаться?       - От тебя так долго не было вестей… Тор, то есть Виктор, полицейский. Я удивлена, что тебя вообще не арестовали после произошедшего.       - Это означало бы, что он признал собственное поражение, а по нему не скажешь, что он готов на подобное… Я лишь хотел дать тебе передышку. Тем более, что здесь пока нечем заняться, мы с тобой разгребли большую часть.       - А почему ты один занимаешься уборкой?       Дает понять, что общение со мной для него что-то деловое… Возможно, ему просто чуждо понятие личных границ, если он сидит так близко, рассуждая исключительно на практические темы…       - Практически весь клир уехал на конференцию в другой штат. Что-то я заболтался и ничего тебе не предлагаю. Ты голодна?       - Нет.       - Тогда поставлю чайник. Располагайся. Сумку можешь кинуть в кресло, с ней там ничего не случится, хотя здесь и полный бардак, но полностью ее не завалит. И раз уж ты здесь, можем поработать над планом открытых уроков в школе.       Мужчина ушел, а девушка, чтобы не провожать его задницу взглядом, уставилась в первый попавшийся предмет на стене. Это было групповое фото. Подойдя к стене вплотную она разглядела надпись под фотографией. «Школа танцев Боудика. Выпуск 1992 года».       Ему должно быть уже около сорока… Но выглядит он моложе…       Она попыталась найти его на фотографии. Стоило немалого труда отыскать его среди улыбавшихся ребят, потому что он был единственным ребенком с каменным выражением лица. На его лице так часто появлялась улыбка, что Хель казалось противоествественным ее полное отсутствие.       В целом в комнате было довольно тесно. С ее первого визита мало что изменилось: стены все так же были уставлены спортивным оборудованием, какими-то ящиками и инструментами, стол был завален толстыми фолиантами. Пока любопытная студентка, не успевшая рассмотреть практически ничего в прошлый раз, оглядывала многочисленные предметы, одному Богу известно для чего используемыми, Микки умудрился абсолютно бесшумно зайти в комнату и поставить поднос с чашками, молочником, блюдцами и печеньем на стол, предварительно подвинув стопку книг на самый край свободной рукой. Возможно, девушка просто не заметила его, глубоко погрузившись в собственные мысли.       Ей часто говорили не делать резких движений, но это было издержками занятий бейсболом. Иногда приходилось делать внезапные выпады, броски и прыжки, отчего ее движения и в обычной жизни стали рваными и дергаными.       Резко обернувшись и столкнувшись с обтянутой лонгсливом грудью своим носом, Хель попятилась, врезалась в груду хлама и споткнулась о что-то ещё прежде, чем он успел крикнуть "осторожно!"       Она уже летела на пол, когда он её подхватил, но сам не смог устоять на ногах, споткнувшись о кипу бумаг на полу. Словно в замедленной съемке каким-то чудом Хель перевернулась в воздухе и свалилась на него, успев упереться руками в пол, а он вцепился в ее бока, так что он не сильно пострадал. Хотя она и была «бомбочкой», как ласково звала ее мама, когда та бегала по дому или по узкой дорожке в саду, громко топая, но не весила столько, чтобы размазать по полу спортивного телосложения среднего роста мужчину. Потом какое-то весло, или что-то очень похожее на него, длинное и тяжелое, полетело на них и Микки убрав руки с её рёбер моментально схватил предмет до того, как он ударил девушку по затылку.       - Неплохой способ уложить меня на лопатки, Хэл, - улыбнулся он. - Всегда приземляешься на лапы?       - Извини. Я очень неуклюжая. Надеюсь, ничего не сломано?       - Разве что лёд между нами треснул окончательно.       При этих словах она немедленно заерзала и, пыхтя как раскормленный джунгарский хомячок, пытающийся вырваться из душного плена детских пальцев, и пытаясь как можно меньше касаться частей его тела, особенно ниже пояса, встала с пола, подав мужчине руку. Виновница еще большего беспорядка в загроможденной комнате жутко покраснела, а священник, скромно улыбаясь, опустил глаза.       - На самом деле, я виноват. Давно надо было здесь уборку сделать.       - Может, я могу помочь?       Остаток вечера прошел за уборкой в скромной и дико захламленной гостиной и отвлеченными беседами о комичных случаях в церкви. Хель в тот вечер узнала, что даже в таких местах могут случаться вещи вроде встречи с точной копией клоуна из фильма по роману Стивена Кинга или столкновения нос к носу с мулом, которого непонятно кто, как и зачем приволок в храм.       На следующее утро Хель выглянула в окно и в небе цвета молочной пены не увидела признаков солнца, что обычно было для нее плохим знаком. Да, она старалась не верить в приметы. Это природное явление было для нее не дурным предзнаменованием, а скорее чередой неприятных совпадений, которые случались всегда, когда на небе целый день не показывалось солнце. Будто небесное светило могло защитить ее от опасностей. Много раз она сталкивалась с неприятностями: заваленная контрольная, неудачное падение с дерева, побег с вечеринки, устроенной бывшим, потеря родственной, как ей тогда казалось, души, и еще куча всего странного и непонятного происходило с ней. Но могла ли она представить себе то, что ожидало ее в этот вечер? Пожалуй, только в страшном сне… Однако, если хорошо подумать, она могла бы увидеть что-то подобное в хрустальном шаре Сивиллы, если бы хоть раз удосужилась в него заглянуть…       Тот факт, что преподаватели регулярно потрошили Хель мозги, а также подруга, постоянно пытающаяся наладить ее несуществующую личную жизнь и добить ее этим окончательно (накануне вечером Лео бомбардировала Хель в переписке сценариями идеального свидания со священником и того, что может за этим последовать), отсутствие возможности нормально танцевать (хип-хоп, брейк и дансхол она раньше танцевала одна, не набирая групп, потому что руки были недостаточно сильными для стоек, а от сальто кружилась голова. Ей становилось все хуже, о сальто вообще не могло быть и речи), а теперь еще и вероятность в скором времени ослепнуть не давали девушке покоя. По дороге в университет она гадала, какой из этих всадников Дикой Охоты поразит ее первым.       Да, о Всадниках Апокалипсиса речи и быть не могло, потому что в жизни маленькой балтиморской студентки проблемы разбивались на число категорий, превышающих эти четыре.       Одной из таких проблем были идиоты, которые ежедневно доказывали Хель, что разум на Земле – величина постоянная, а численность населения неуклонно растет.       В аудитории она осталась последней, не сдавшей работу. Хотя было еще полчаса, чтобы закончить задание, которое она каким-то чудом в последний момент поняла, как решать, ее подгоняли студенты, которым хотелось поскорее покинуть этот адский котел, в котором варились мозги и потные тела будущих IT-специалистов, потому что в этот день стояла немыслимая для Балтимора жара. Эти двое, которым выпало несчастье быть предпоследними студентами, обязанными остаться для заполнения протокола об окончании экзамена, буквально пританцовывали на месте, тогда как средних лет весьма привлекательной внешности профессор, которого обожали абсолютно все студенты на потоке, со спокойствием удава наблюдал умственные муки девушки, пытающейся корявым почерком довести решение до ума хотя бы с сокращениями.       - Эй, змея очковая, сдавай уже! Или ты собираешься сидеть здесь все каникулы? – крикнул один из студентов, окончательно потеряв терпение. И его не волновало, что его товарищ, как и профессор, сидящий рядом, носили очки, пусть и не столь уродливые, как Хель.       - Придумай что-нибудь поостроумнее, Педро, неинтересно уже, - крикнула девушка, не прерывая линии, отчего пришлось перечеркнуть написанное слово, потому что на него еще и капнул пот со лба нервной студентки.       - Комплекс Наполеона тебя не красит, - отозвался второй парень. – Скоро на людей бросаться начнешь.       - Я не проявляю агрессию к слабоумным, можешь быть спокойным.       Хель дописала последнюю строчку и тут же профессор встал из-за стола.       - Мисс Трелони, время вышло, сдавайте работу.       Она сгребла в кучу все листы и широкими шагами дойдя до стола со стопками бумаг неловко протянула их профессору. Однако тот не успел их взять, потому что Хель выпустила их из рук на долю секунды раньше, и все посыпалось на пол. Парочка студентов загоготали. Мужчина протянул им протокол и ручку, оба по очереди быстро черкнули закорючки и довольные теперь наблюдали, как Хель ползает по полу, собирая исписанные до самых краев листы бумаги.       - А теперь вон отсюда! – гавкнул на них профессор и парочку как ветром сдуло.       Полураспад мозга запущен и процесс необратим…       После сдачи всех экзаменов Хель хотелось лишь одного – СПАТЬ, СПАТЬ И ЕЩЕ РАЗ СПАТЬ. Попрощавшись с университетом на ближайшие два с половиной месяца, не считая разве что ожидания электронного письма с оценками за экзаменационный тест, который решили провести в дополнение ко всем устным экзаменам, она решительно направилась домой на безудержную оргию сна в компании энергичных мохнатых друзей, радостное гарцевание которых по ее комнате и телу не особо мешало ей забыться в объятиях Морфея.       Очень часто Хель во время какой-то механической работы, которую она могла делать на автопилоте, одолевали навязчивые мысли, похожие на камушки, застрявшие в подошве кроссовок: они вроде бы не мешают ходить, но ты явственно ощущаешь их присутствие, особенно когда идешь по асфальту, плитке или бетону или поднимаешься по лестнице. Этот скрежещущий и цокающий звук от трения или удара камня о твердую поверхность как прочно засевшая в голове и абсолютно ненужная мысль, которая раздражала и не давала сосредоточиться.       И вот теперь, после того, как отчиталась подруге в мессенджере о том, что сдала все экзамены и получила в ответ сухую похвалу без каких-либо дальнейших расспросов, девушка тяжело вздохнула не то от облегчения, не то от осознания того, что ее состояние никому не интересно. Хотя в этом и не было ничего особенно удивительного. За столько лет пора уже привыкнуть…       Она шла домой по слабо освещенной улице. Ночь была безлунной, светило спряталось за плотной завесой тумана. Девушка заметила, что несколько фонарей на улице не горят и задумалась, сравнивая себя с одним из этих погасших источников света. Она остановилась у столба и уставилась на тёмный провал, в котором, вероятно, все ещё торчала перегоревшая лампочка.       Студентка подумала о подруге. Рыжие всегда были для Хель особенными. Она считала, что они рождены самим солнцем, чтобы освещать путь другим. Но были ли у других небесных светил дети? Луна и звезды освещают путь во тьме, что не менее важно, чем дарить миру свет в дневное время суток.       Лео как солнце, а я похожа на этот фонарь. Её отсутствие заметят все, её будет всем не хватать, а какое место в этом мире занимаю я? Если я погасну как он, вероятно, моё отсутствие причинит кому-то неудобство, а кто-то вообще ничего не заметит, тем более при свете солнца...       Погруженная в собственные мысли Хель отвлеклась, услышав шорох одежды, затем почувствовала движение воздуха за спиной и буквально за секунду до удара успела отпрыгнуть в сторону, повалившись в кусты. Ее хотели огреть чем-то длинным и поправив очки она узнала очертания предмета в тени, откуда уже приближался непонятный субъект. У него в руках была бейсбольная бита.       Сердце девушки отчаянно билось в грудной клетке как африканский барабан, грозясь выпрыгнуть через горло вместе с лёгкими. Такой страх она испытывала лишь однажды, когда на нее пятилетнюю напала огромная собака размером со среднего волка.       Странно…       Она почувствовала сильный запах псины, однако не видела вокруг ни одной собаки. Ужас затуманил разум, на глаза наворачивались слезы. Колючие кусты, рычание, доносящееся поблизости, запах мокрой шерсти, все повторялось, как тот кошмарный сон, где все время выли волки…       Взъерошенная и перепачканная грязью она пошатываясь поднялась на ноги и бросилась бежать в сторону, где дорога отчетливо освещалась фонарями. Путь казался чистым, но она уже не понимала, с какой именно стороны слышит рычание и чует запах, будто это все было в ее голове, будто было лишь плодом ее собственного воспаленного воображения.       Продолжая бежать вперед Хель разглядела очертания знакомого парка и не сбавляя скорости резко повернула за угол, направляясь к кофейне, которая, если ей повезет, снова спасет ее от погони. Глупо было полагаться на помощь прохожих в такой ситуации, но Тайлер, если сегодня была его смена, точно ей поможет. Если повезет…       Но мне ведь никогда не везет…       Что-то резко дернуло ее назад. Острая боль в запястье. Она по инерции летит на асфальт в сторону, откуда только что бежала. Но ее руку уже выпустили. Последним, что слышала девушка, был мерзкий чавкающий звук, оборвавший собачий лай. Затем ее поглотила тьма.

***

      Топот бегущих ног заставил вампира скрыться в соседнем переулке вместе с бездыханным, истекающим кровью, невыносимо мерзко пахнущим телом на руках. Взяв разорванную тушу за шиворот и отведя подальше от собственного лица, что не очень-то помогало избавиться от стойкого запаха псины, он осторожно выглянул из-за неосвещенного фонарями угла, потому что моргавший пару минут назад один из них потух, как раз очень кстати. Открывшаяся его взору картина если не успокоила, то по крайней мере удовлетворила его любопытство.       Аро понимал, что парень его видит даже в полной темноте, но ввиду его сверхъестественных способностей весьма вероятно, что бариста мог слышать и видеть все, что произошло в тот момент, когда его подруга потеряла сознание. Именно поэтому Тайлер, услышавший возню, когда закрывал кофейню, и примчавшийся на шум, останется с ней, а не побежит догонять того, кто прикончил несостоявшегося убийцу, чтобы приставать с расспросами.       Вампир устало потер веки, перехватил бесформенную 270-фунтовую массу другой рукой и бесшумно, насколько возможно бесшумно передвигаться по неосвещенным улицам ночного Балтимора с мертвым оборотнем в вытянутой во всю длину руке, направился прочь от места трагедии. Единственным, что сейчас беспокоило Вольтури, было состояние девушки, но он знал, что в данный момент на кудрявого юношу можно положиться.

***

      В подобных ситуациях её мозг не дожидался отключки. Он просто взял и вынес сам себя на руках из её черепной коробки. Очень часто, попадая в передряги, Хель воображала так себя: её альтер эго выносит её саму на руках на свет божий из горящего дома, являвшегося олицетворением любой ситуации, в которой обычно у молодых людей горит жопа. Будто помочь в этом мире ей было больше некому, хотя имелись и подруга, и родители… даже стали появляться друзья, но… это все еще не было той поддержкой, в которой она так отчаянно нуждалась.       Хель открыла глаза и первым, что она увидела, были бычки от сигарет и битое стекло на асфальте перед своим носом. Поодаль валялись ее разбитые от падения очки. Рядом оказалось знакомое, до боли знакомое лицо, которое почему-то постоянно улыбается. Мозг обработал поступившую информацию. Тайлер…       - Слава богу, ты очнулась! – воскликнул он. – Ты как? Что-нибудь болит?       Молча медленно повертев головой в стороны, девушка оценила ситуацию. Рядом больше никого не было. Из сумки ничего не пропало, потому что все ее содержимое валялось рядом. По ощущениям кости были целы, на голове шишка, но крови нет.       А нет. Есть…       Тайлер осторожно поднял руку Хель с тремя глубокими кровоточащими царапинами на запястье. Он громко выругался, заметив, что из одной из ран кровь била фонтаном. В том месте, где девушка только что лежала, асфальт уже покрылся багровыми пятнами.       Парень прислонил Хель спиной к стене, от шока тело девушки было мягким и податливым, как тряпичная кукла. Она даже не удосужилась прижать рану. Тайлер сорвался с места, добежал до здания на соседней улице и быстро открыл входную дверь кофейни, из которой все еще торчал ключ с болтающимся на нем от непонятно откуда взявшегося летним вечером ветра брелоком в виде чернильно-черного сердца.       Через полторы минуты он уже полил на рану водой из бутылки и зажал чистым полотенцем руку подруги, пытаясь завязать его вокруг ее руки. Прикосновение прохладной шершавой ткани привело ее в чувства. Она открыла глаза.       - Нужно рану перевязать как следует. Давай я тебя подброшу?       Свободной рукой она вцепилась в его запястье и обезумевшим взглядом посмотрела на друга, так что ему даже стало немного не по себе, хотя он понимал, что это всего лишь последствия шока. Отходняк, который начнется у нее спустя какое-то время, будет намного хуже.       - Тай, мне нельзя домой. Нельзя появляться в таком виде перед мамой, - стала бормотать она и слегка трясти его за руку.       Тайлер обхватил ее за плечи со спины, прижав раненую руку к ее груди, и стиснул ее в объятиях, потому что она стала дрожать.       - Тише… вот так… все хорошо, - приговаривал он.       Через пару минут успокаивающего шепота и убаюкивающих покачиваний в объятиях друга девушка немного пришла в себя. Ну и сидение на холодном асфальте тоже немного помогло.       - Тебе нужны перевязка и горячий чай… Я отвезу тебя к себе, я сегодня один, папа уехал в командировку вместе с Элвисом. Составишь мне компанию?       Хель, уже окончательно переставшая трястись и задыхаться, к немалому удивлению парня, довольно твердо и ясно ответила.       - Да.       По дороге к дому Галпинов в машине стояла абсолютная тишина. Лишь звук мотора и тихая вибрация телефона Хель, уведомившего ее о том, что Сивилла получила сообщение дочери и в ответ отправила лишь «Развлекайся». Потому что Хель написала матери только о том, что домой ночевать, вероятно, не придет.       Открыв входную дверь, Тайлер помог девушке дойти на ватных ногах до ванной и усадил на опущенную крышку унитаза, быстро вымыл руки, достал из шкафчика аптечку. Хель все это время нервно кусала губу и смотрела в пол, пытаясь не разрыдаться.       - Папа может вернуться, но ты не переживай, я ему напишу, что ты здесь. И не удивляйся, что у меня срань в комнате. Я не ждал гостей сегодня вечером.       Хель при этих словах даже не усмехнулась. Тайлер понял, что дело совсем плохо.       Окончив перевязку, парень довел ее до своей комнаты и усадил на край кровати.       - Располагайся. Можешь прилечь, если хочешь. Я пока пойду приготовлю чай.       Вернувшись с подносом в руках через десять минут, парень был весьма удивлен. Он думал, что застанет ее спящей, хотя бы даже в сидячем положении. Но она стояла у стены, уткнувшись носом в один из рисунков, приколотых кнопкой к пробковой доске, с интересом разглядывая детали сквозь треснутые стекла очков.       Услышав, как Тайлер поставил поднос на письменный стол, заваленный такими же рисунками, книгами и блокнотами, она повернула голову.       - Ты упомянул про беспорядок, но забыл сказать, что он творческий.       Рисунки и наброски были буквально повсюду. Часть была разбросана по полу, стопки лежали на столе, множество было на стенах и вокруг зеркала. Все это были модели в разных нарядах. Мужские костюмы на брутальных и утонченных мужских фигурах. Она будто попала в личную мастерскую Миуччи Прада – настолько ей было интересно. Тайлер отметил, что на выставке, куда они вместе ходили несколько месяцев назад, энтузиазма в ее глазах было меньше.       Портрет, что привлек внимание девушки, разительно отличался от всех прочих. Фигура юной девушки в чёрном с виолончелью в руках. Изображение было очень мрачным, в этом и была вся его красота. Лицо девушки было симпатичным, очертания тела довольно привлекательны и пропорциональны.       Видимо, это та особа, что разбила ему сердце…       Парень не хотел отрывать ее, завороженную прекрасным зрелищем, от интригующих мыслей, но ему пришлось окатить ее реальностью с головы до ног.       Предложив ей сесть на то место, куда усаживал ее некоторое время назад, он устроился рядом и вручил ей кружку ароматного травяного чая.       - Ты запомнила что-нибудь? Рост, цвет волос, кожи нападавшего? Запах? Особые приметы? Одежда?       Она уставилась на тонкую струйку пара, танцуя поднимающуюся из ее собственной чашки, и судорожно пыталась вспомнить хоть что-то, но на глаза упрямо наворачивались слезы. Наспех склеенные скотчем в комнате Тайлера очки практически не давали возможности увидеть что-либо через них.       - Хэл, ты чего?       Пришлось рассказать Тайлеру все, что за последние два года добило ее окончательно. Про все странности, которые с ней происходили, про нападение мотоциклиста, попытку сбить ее на автомобиле… про проект, который забраковал ее преподаватель… про поход к офтальмологу и необходимость операции… про периодически мучившие ее головные боли… про потерю работы, которая приносила ей не только доход, но и удовольствие… про постоянно преследовавший ее во сне один и тот же кошмар… про неудачи в отношениях…       - Теперь еще и это. Даже не знаю, как теперь на улицу выходить без риска быть кем-нибудь убитой. Я понимаю, это глупо. Все это может быть просто нелепой случайностью… Но я не верю в совпадения, - устало пробормотала девушка.       Маска стальной девы будто раскололась и сквозь трещину Тайлер увидел то, что она показывала лишь двоим – матери и Лео. Парень приобнял ее за плечи.       - Мне все равно, что ты будешь думать после этого разговора со мной. Только помни, что даже самым сильным нужна поддержка. Без нее в этом мире просто не выжить, и ты это отлично знаешь. Для меня ты - воплощение Маргарет Тэтчер. Сильная личность, способная на все, при этом строго соблюдающая принцип справедливости. Какой бы сильной ты не была, ты имеешь право на минуты слабости. Я не берусь говорить за других твоих близких, но в себе я точно уверен. Я не дам тебе раскиснуть, слышишь? Та поддержка, которую ты мне…       - Это ничто. Тай, это ничто. Я всего лишь нашла слова, в которых ты тогда нуждался…       - Это было важно для меня. Подожди минуту.       Он осторожно убрал руку, поставил свою полупустую чашку на поднос и взял стопку бумаг, аккуратно сложенных на столе под большим томом «Властелина Колец». Дойдя до кровати, парень протянул рисунки подруге.       Хель увидела все ту же девушку с большими красивыми глазами, темными полуопущенными ресницами и неизменным отсутствием эмоций на лице. На каждом рисунке она была изображена по-разному: с виолончелью в руках, в черном платье и собранными волосами, со странной оторванной рукой на плече, с гаечным ключом и кофемашиной... Будто это все были воспоминания Тайлера, сцены, которые он когда-то наблюдал собственными глазами.       - Эти рисунки раньше были на стенах? – спросила она.       Парень кивнул.       - Теперь ты понимаешь?       - Твоя боль угасает.       - И ты стала этому причиной. Я не мог понять, что со мной происходит. А ты помогла разобраться. Навела порядок в моей голове. И сейчас моя очередь помогать тебе в этом. Уголки ее губ приподнялись с одной стороны. Эта фирменная улыбка и ясный взгляд – это было тем, чего он ждал весь вечер. На ее руку упала капля пота со лба.       - Тебе не жарко? Может, майку дать?       - С ума сошёл? Я пахну как скотина, когда потею.       - Поэтому и предлагаю.       Оба тихо рассмеялись.       - Слушай. Может, пока у тебя каникулы в универе, поработаешь у меня? Тебе ведь нужны деньги на операцию.       - Для начала хотя бы на очки.       - А те деньги, что тебе дал тот парень в клубе?       - Это на крайний случай.       - Думаю, он наступил. Как бы там ни было, давай завтра с тобой пойдем и закажем тебе очки. Если что, я добавлю. А ты потом отработаешь. Как тебе идея?       «Тай, ты – чудо!», - будет слишком в духе Лео. Рассыпаться в словах благодарности – тоже чересчур. Пожалуй, простое человеческое…       - Как мне тебя отблагодарить?       - Пожалуй, простого человеческого «Спасибо» будет достаточно.       - Спасибо, Тай.       - Для друзей всегда готов.       Когда Тай привёз её домой ранним утром после целой ночи разговоров и чаепития, она решила сказать ему то, чего не говорила еще никогда и никому.       - Я твой должник, Тай. Навечно.