Не оставляй меня

Я тебя в сердце сберегу, на берегу, где Иордан Собью дыханье на бегу, тебя найду и не отдам Пусть рухнет мир напополам, я тихо по твоим следам По городам, по адресам, бегу к твоим родным глазам¹

Заведующей казалось, что Вселенная издевается над ней. День тянулся за днем все медленнее и медленнее. Лето пролетело и закончилось так же быстро, как и началось. Первый осенний дождь стучался в окна больницы. А Ира гадала, тепло ли сейчас там, где Олег. Хотя и гадать не нужно было - там, где Брагин, всегда тепло. Как назло в отделении не было ни одного аврала, ни одного ЧП. Ничего, что заставило бы зав отделения выдернуть своего хирурга из отпуска раньше времени. И будто Брагин и правда всегда приносил с собой тепло. В первое после отпуска его рабочее утро небосклон озарило солнце, прекратившее череду серых дней. Блики света доносились и в кабинет Павловой. Было хорошо, даже дышалось легче. И только незначительные спазмы, проносящиеся по позвоночнику, указывали на приятное волнение. Телефон на ее рабочем столе издал короткий звук. Ирина тут же подняла трубку и услышала знакомый голос медсестры. - Ирина Алексеевна, массовая травма. К нам везут семь или восемь человек. У всех ножевые ранения. И не поверите, все состоят в какой-то секте бога Толика. - Толика? Я не ослышалась? - заведующую передернуло. - Все так и есть, - подтвердила Нина. - Ясно. Вы знаете, что делать. Полная готовность. Брагин приехал? - Должен быть с минуты на минуту. - Как приедет, пусть тоже занимается пациентами. - Все сделаем, - Нина положила трубку. И зачем только Ира приказала сразу же отправлять его к пострадавшим? Теперь ей придется еще несколько часов ждать встречи с ним. Или можно оставить свои дела и присоединиться к другим врачам. Тогда они смогут проработать вместе весь день, плечом к плечу. В дверь нерешительно постучали, и в проеме показалась рука с пышным букетом из красных, белых и коралловых пионовидных роз, между которыми вылезали веточки эвкалипта. Павлова в изумлении просияла, поднялась из-за стола и прошла к двери. Брагин зашел в комнату с улыбкой. - Я пришел замаливать все свои грехи, - он наивно поднял брови. Ира приняла цветы и прижала их к груди. В ту же секунду мужчина приблизил ее к себе за плечи и подарил мимолетный поцелуй в щеку. - Спасибо, очень красивый букет. Но Геннадий Ильич не поймет, откуда у меня взялся поклонник. - Ему придется с этим смириться. Павлова отвернулась в поисках вазы, а Брагин продолжал следить за ней. - Как отдохнули? Как дети и Марина Владимировна? - Все в порядке, - только и сказал он. - А у Вас какие новости? - К нам в отделение на место Покровской вышла новый гинеколог. Семенова Юлия Геннадьевна. Хорошие рекомендации. Но пока неуверенно чувствует себя в коллективе. - Отлично! Молодая и красивая, надеюсь? - Олег Михалыч! - с уколом ревности в груди Ира поставила цветы в вазу и осуждающе покосилась на коллегу. - Господи, Ирина Алексеевна! Да Вы не о том подумали! Я ж не для себя. Лазарев в разводе, даже запил бедный. Куликов при любой возможности бежит из дома от этой своей Светы. Откуда она только взялась на его голову! - И давно Вы переквалифицировались в сваху? - Ирина хитро усмехнулась, скрещивая на груди руки в тот миг, когда ее сердце покинула ревность. - Вот смотрю я на Вас, - Олег выдержал паузу, - а у самого внутри, черт знает, что происходит. - Я рада, что Вы вернулись, - Павлова тут же переменила тему, обходя Брагина в сторону двери. - Инна сказала, что там какая-то недостача препаратов. Надо пойти проверить. Кстати, к нам везут массовую травму. Так что и Вам самое время заняться работой. Раз уж Вы решили замаливать все грехи за тот случай с Родиминым. Блондинка многозначительно посмотрела на хирурга и оставила его. Немного помедлив, вдыхая запах любимых духов, Олег прошел на пост регистратуры. Дубровская раздавала указания и контролировала все перемещения полиции, раненных и их прибывающих родственников в зале ожидания. - Ну как тут? - Всеми уже занимаются. К сожалению, одного человека спасти не удалось. Скончался почти сразу, как привезли. - Нина, - в разговор вклинился Пастухов, выбегающий из первой смотровой, - у нас пациент пропал. - То есть, как пропал? - Дубровская округлила глаза. - Я начал задавать ему вопросы. Как его зовут. Где живет. Он резко встал и ушел. - Прошу прощения, - рядом оказался полицейский с рисунком в руках. - Вы только что сказали, что у Вас пациент пропал? Он похож на этого человека? - Да, это он, - кивнул Петя. - У него были минимальные порезы на руках. Он пошел куда-то в ту сторону, - он указал на коридор, где располагался кабинет заведующей. - Он подозревается в совершении этих преступлений. И возможно это и есть тот самый бог Толик. - Что?! - Брагин бешено посмотрел на капитана полиции, а потом на Нину. - Вы хотите сказать, что у нас по больнице разгуливает убийца? - Дубровская округлила глаза. - Михалыч, ты куда?! - закричала она, смотря как Олег пустился бежать по коридору, распахивая одну дверь за другой в каждое из помещений. Павлова пересчитывала все упаковки с препаратами и сверялась со списком, но в мыслях отчетливо укоренилось только одно - Брагин вернулся. И он просто так принес ей цветы. И намекнул на свои чувства. А она сбежала, как девчонка. Ира улыбнулась, сама того не замечая. Дверь в подсобку медленно открылась. И она, закусив губу, обернулась, предчувствуя, что встретится с его глазами, но вместо этого, заведующая чуть не закричала от страха, выронив бумаги из рук. - Тихо, - мужчина поднес палец к губам. В другой руке у него был проржавевший острый прут, который он достал невесть откуда. Он сжимал его в кулаке как нож и надвигался на блондинку, заставляя ее пятиться назад, словно загнанного в клетку тигра. Через пару шагов она наткнулась спиной на стеллаж, сметая его на пол. Воздуха не хватало, она судорожно тряслась под напором преступника. Брагин летел на звук рухнувшего стеллажа, а в глазах стояла только одна картина: как Куликова Лариса с раненным животом сползает вниз по стене, оставляя за собой кровавый след смерти. Завернув за последний угол, врач ворвался в открытую дверь. - Ира! - крикнул он, обращая ее внимание на себя и налетая на преступника со спины. Проблеск невозможной надежды зажег ее глаза, но вмиг их заполонила новая волна паники. Олег неестественно дернулся, стоя перед развернувшимся к нему Анатолием. Тревога ушла с его лица, которое теперь, обращенное к заведующей, выражало облегчение. В этот раз он успел. В тесную комнату почти сразу следом за Брагиным ворвалось двое полицейских, они подхватили преступника под руки и вывели из подсобки, пока тот кричал, что они не имеют ни на что права, и что всех их все равно ждет долгожданное освобождение. Хирург попытался схватиться за стеллаж, но не сумел и упал на обмякшие под тяжестью раненного тела колени. - Олег!!! - закричала Павлова, тут же оказываясь на полу рядом с мужчиной. Наполовину окровавленный прут валялся рядом, а из дыры в животе хлестала кровь, пропитывая кровью все вокруг. Трясущимися пальцами Ира подняла край его рубашки, пачкая руки и осматривая колотую рану. Она рывком сдернула с себя халат, комкая его и крепко прижимая к открытой ране. Брагин неестественно дышал, раскрывая рот, но не в силах сделать вдох. - Мог задеть легкое, - прошептала Павлова, чувствуя, что слезы уже текут по ее лицу, а все тело бьет лихорадочная дрожь. - Ира… Олег схватился за ее запястье руки, что закрывала рану, и как можно крепче его сжал. Их глаза встретились. Он пытался что-то сказать, губы шевелились, но слов не было слышно. - Не говори, - приказала Павлова. - Господи, Олег… - ее халат пропитывался кровью, но спасительный бег уже был слышен в конце коридора. - Ира… - повторил он едва различимо. - Я тебя… - страдания и боль отразились на лице хирурга. - Я тебя… Под всхлипы и безудержный поток слез начальницы по обессиленным движениям губ Брагина читалось только одно слово - люблю. Ирина не отводила взгляда от Олега и уже сама задыхалась от чувства паники. Она не могла его потерять. Она была обязана его спасти во что бы то ни стало. - Держись, просто держись, - прохрипела блондинка сквозь рыдания. - Ирина Алексеевна! Михалыч! - очутившаяся на пороге Нина распахнула глаза и замерла всего на секунду. - Санитары! - заорала она. - Каталку! Третья операционная! - Найдите мне Куликова и Неклюдова срочно! - приказала Павлова, собираясь с силами. Медсестра убежала в ординаторскую, пропуская вперед санитаров. На город опустилась долгожданная ночь. Приглушенный свет в реанимации и писк приборов убаюкивали, регулярно оповещая о том, что состояние пациента стабильно. Павлова посветила фонариком сначала в один глаз, затем в другой. - Как чувствуешь себя? - она присела на край больничной койки. - Вот так я бы мечтал просыпаться каждый день, - промолвил Брагин пересохшими губами. - Надеюсь, что больше ты подобного не выкинешь, - она замотала головой. - Все-таки мы созданы друг для друга, - врач улыбнулся, а Ирина посмотрела на него с удивлением. - То я тебя оперирую, ухаживаю за тобой, то ты меня. - Зачем? - Ира прислонила ладонь к своим губам, чтобы вновь не расплакаться. - Зачем ты это сделал? - Не знаю, что делал бы, если бы ты оказалась на моем месте. Если бы ты… - Олег быстро отвернулся, вновь вспоминая Ларису и последние мгновения с ней. - Спасибо… - Ира взяла Брагина за руку, и их глаза опять встретились. - Олег, - дверь неожиданно распахнулась, впуская Нарочинскую и заставляя врачей разнять руки. - Привет, - Брагин тепло улыбнулся жене. - Я попозже Вас проведаю, - Ира кивнула, встала и ретировалась, не в состоянии наблюдать за семейной сценой. Ей не верилось в происходящее. Мало того, что Брагин ее спас от смерти, он всеми поступками, всеми словами намекал на то, что между ними что-то есть. Но ведь это было полным бредом. У него своя семья, у нее - своя. В раздумьях Ира зашла в свой кабинет, где на диване расположился Кривицкий и вертел из стороны в сторону подаренный Павловой букет. С чувством досады, что не сможет побыть с собой наедине и все проанализировать, заведующая вздохнула и вымученно улыбнулась супругу. - Ну как операция? Как Олег? - Гена подвинулся, чтобы Ира могла сесть рядом. - Очнулся после наркоза. Все в порядке. Нужно время на восстановление. С ним сейчас Нарочинская. Павлова закинула ногу на ногу и прислонилась к спинке дивана, оказываясь в объятиях руки Гены. Она положила голову ему на плечо и почувствовала его дыхание совсем рядом. - Я так испугался за тебя. Ты бы только знала, - он зажмурился и затряс головой, как умалишенный. - Ну чего ты? Все же хорошо, - Ирина посмотрела на мужа, и тот горячо поцеловал ее в раскрытые губы. - Перестань, - она в шутку оборвала их связь, - увидит еще кто. - И что? Ты моя жена! И я тебя люблю! - Кривицкий выпустил Иру. - Хочу на ужин бифштекс, картофель и пива, - она потянулась, вставая, и добавила, - собирайся домой. Я поговорю с Ниной и выйду. Павлова подмигнула мужу, захватила из шкафа сумку и пальто и направилась к регистратуре, пока хирург медленно поднимался с места. На посту никого не оказалось, и тогда Ирина заглянула в ординаторскую. Нина стояла между Женей и Сергеем Анатольевичем, в подробностях выслушивая рассказ об операции Брагина. Ее эмоции все еще выдавали переживания за лучшего друга, пусть опасность и миновала. Рядом с Куликовым пристроилась и Семенова, попивая из кружки горячий кофе. Все четверо обратили внимание на зав отделения. - Нина, - позвала та, - мы с Геннадием Ильичем едем домой. Если вдруг что-то будет нужно, сразу звоните мне. - Конечно. Спасибо, - сухо ответила Дубровская, от чего Павлова почувствовала некую неловкость. - Вы все считаете, что это я виновата, да? - спокойно спросила начальница, прикрывая за собой дверь. - Ну что Вы, Ирина Алексеевна, - Нина покачала головой, - Брагин полетел бы спасать любого из нас. Слава богу, что все обошлось. - А я вот не понимаю, что людьми движет, когда они теряют голову и несутся навстречу смерти, - Куликов задумался. - Из-за любви, - вдруг уверенно проговорила Юлия Геннадьевна. - Именно от такой большой любви все и происходит. Врачи почувствовали разливающееся по телу тепло. Нина переглянулась с Женей, а Сережа наклонил голову, с интересом рассматривая новую сотрудницу. Павлова же только коротко кивнула Семеновой, покидая ординаторскую. - Ну, что, пойдем дежурить? - Дубровская бросила испытывающий взгляд на бывшего мужа. - Конечно, пойдем. Не можем же мы оставить Брагина! - Жень, - окликнул его Сережа, - ты мне тоже пиши, если вдруг будут осложнения. Я сразу приеду. Неклюдов моргнул в знак одобрения и ушел за медсестрой. - Простите, - вновь заговорила Юлия Геннадьевна, обращаясь к Куликову, - а мы с Вами не встречались раньше? - Мы? - хирург попытался вспомнить. Лицо гинеколога и правда выглядело знакомым. Причем его нельзя было назвать обычным или часто встречающимся. Копна каштановых волос, уложенных в короткое каре, красиво обрамляла лицо врача. Крупное телосложение совсем ее не портило, наоборот, делало более статной, высокой и выделяло из толпы. Сережа подумал, что возможно видел ее в телешоу, когда сам в нем снимался, но что-то ему подсказывало, что это не так. - Даже не знаю. Может и встречались, - он безэмоционально пожал плечами. И все же что-то очень знакомое было в том, как врач улыбнулась и повела головой, приподняв в смятении брови и отводя в сторону большие черные глаза. Полгода спустя Ритмичный и быстрый стук каблуков заведующей проносился по коридору. Все лица, воспоминания, мысли были стерты перед взором, и только одно слово разрывало сердце - Гена. Павлова ворвалась в открытые двери палаты и упала рядом с побледневшим хирургом. Кривицкий сидел на полу, прислонившись спиной к больничной койке. - Гена, что?! - Ира взяла его запястье, измеряя пульс. - Ничего, нормально. - Нет, что?! - не унималась она, пытаясь отдышаться после бега. - Что-то грудь сдавило. - Сердце... - Павлова с беспокойством посмотрела на обессилившего мужа и обратилась к медсестре, - Саш, кресло, пожалуйста. Едем в палату на ЭКГ, потом на МРТ. - Ирина Алексеевна, нужна помощь? - Галя подошла к креслу, на которое успел водрузиться Гена. - Нет, все в порядке. Спасибо, - только и ответила она, но внутренне содрогалась от шока, все было не в порядке. Заведующая прокрутила в голове все фамилии врачей, кто мог бы экстренно подключиться к реанимационным действиям в случае необходимости. Но возглавляющий этот список доктор Брагин вторые сутки сам был на больничном с подкашивающим ноги ОРЗ. Всматриваясь в анализы и описание МРТ получасом позднее, Ира пыталась сконцентрироваться хоть на чем-то, но Кривицкий то и дело говорил ей под руку. - Ну что? Это все? - причитал он. - Знаешь, когда мое сердце отказало первый раз, я был готов. Словно терять было нечего. Но сейчас... Ира, я не готов умирать, - хирург замотал головой на подушке из стороны в сторону. - Помолчи, пожалуйста. Миокард, клапанной аппарат, ударный объем. Все отлично, - улыбнулась блондинка с максимально уверенным видом, лишь бы мужчина не нервничал. - Ну вот. Я так и думал! - выдохнул тот, за считанные секунды передумав умирать. - И чувствую я себя уже гораздо лучше. Поехали домой? - он присел на кровати, опираясь на локти. - Не говори глупости. Ты же знаешь, что приступ может повториться. Поэтому какое-то время останешься здесь. Под моим чутким наблюдением. - А ты можешь наблюдать меня дома? - Не сходи с ума. Вдруг тебе станет плохо, когда никого рядом не будет. - А ты не оставляй меня одного. Ни на минуточку, - Гена дотронулся до талии жены, но ее позиция осталась неизменной. - Давай так. Ты лежишь, обследуешься. Как только опасность останется позади, мы поедем домой. Отдыхай пока что. Кривицкий нехотя кивнул и поцеловал руку Павловой. Не в силах больше оставаться наедине с Геной и своими страхами, она покинула палату. За что он так с ней? Пугает разговорами о смерти. Давит на жалость. Неужели он не видит, не чувствует, что ей тоже страшно, хоть она изо всех сил старается этого не показывать? День был длинным, усталость брала верх над зав отделения. Немудрено, что и Гене стало плохо после напряженной смены с целыми двумя потерями за сутки. Ира упала на диван и закрыла глаза. Казалось, прошла всего секунда, как в дверь ворвалась Галя и позвала Павлову. - Ирина Алексеевна, Геннадию Ильичу стало хуже, его отвезли в реанимацию. - Что?! - блондинка, как ужаленная, вскочила с дивана, бросила взгляд на часы, которые показывали полночь, и побежала следом за медсестрой. Перешагивая через две ступеньки за раз и крепко держась за перила, она добралась до второго этажа, свернула в сторону реанимации и тут же встретилась глазами с Неклюдовым. Он раз за разом делал массаж сердца, сверяясь с показателями на мониторе. - Пока без эффекта, - доложил он заведующей и скомандовал, - дефибриллятор. На двести. - Есть, - отозвалась медсестра. - Разряд! Вместе с содрогнувшимся телом Кривицкого сердце Павловой подобралось к горлу и предательски принялось ее душить, выдавливая слезы. Все хорошее, что было между супругами, пронеслось в памяти Ирины. - Давай на триста, - бросил Женя. - Разряд! Новый рывок и никаких изменений. Безжизненное тело мужчины оставалось бледным и бездыханным. - Еще на триста! - Неклюдов быстро взглянул на начальницу, которая постепенно теряла сознание. Последние силы оставляли ее, она закрыла глаза, обращаясь к богу, как вдруг раздался едва различимый вдох, а Женя подошел к заведующей и по-доброму произнес: - Завели. Ирина открыла глаза, а вместе с тем по ее щекам потекли слезы. В этот раз все обошлось. По совместно принятому решению с Неклюдовым, Павлова оставила мужа в реанимации. Находясь в полной прострации, она почти полчаса сидела, раскачиваясь из стороны в сторону и раздумывая над тем, что ей делать дальше. В итоге, руки сами потянулись к мобильному, а пальцы нашли нужный номер. На том конце провода ответили моментально. - Олег Михалыч... - Да, Ирина Алексеевна? - голос врача звучал обеспокоено. Он понимал, что Павлова не станет звонить так поздно без веской причины. - У Геннадия Ильича нарушения ритма и за сутки два случая фибрилляции желудочков. И второй раз без дефибриллятора не обошлось. - Я понял, - вздохнул Брагин. - Я завтра буду. - Спасибо большое. Павлова повесила трубку и до боли сжала губы, чтобы вновь не разрыдаться. Сейчас ей казалось, что она в этом мире осталась совсем одна. Зав отделения не понимала, спала ли она хоть минуту за минувшую ночь. Первым делом Ирина Алексеевна попросила Нину, чтобы Брагин нашел ее сразу, как только придет на работу. Спасительный стаканчик кофе более-менее привел ее в чувства, и только тогда она рискнула вернуться в реанимационную палату Кривицкого. - Как она? - к Дубровский со спины подошел Женя. Он оставался в Склифе всю ночь, несмотря на то, что была не его смена. Он сжал плечо Нины, разворачивая ее к себе и нежно целуя в губы. - Плохо, Жень. Все очень плохо, - медсестра уткнулась лбом в его грудь. Она пыталась держаться на расстоянии от того, кто чуть не довел ее до самоубийства. Но все попытки были тщетными. Нина все еще любила Женю и все это время до безумия по нему скучала. Вошедший в распашные двери Брагин на миг замер от увиденной картины: его лучшая подруга в очередной раз попалась на крючок мерзавца. Решив, что ему не стоит вмешиваться, он с равнодушным видом подошел к посту. - Здорова, любовнички, - Олег расписался в журнале. - Михалыч, - Нина вздрогнула от неожиданности. - Это не то, что ты... - Да ничего я не подумал. - Вот и правильно, - подметил Женя. - Иди, тебя Павлова ждет у Кривицкого в палате. - Слушаюсь и повинуюсь. Закатив глаза, Брагин быстро зашел в ординаторскую, переоделся, и уже через две минуты был в реанимации. Он тут же заметил ссутулившуюся спину начальницы. Она закрыла лицо ладонями и в безмолвии ждала, пока ее муж в сознании лежал на койке. - Доброе утро, - Брагин вошел в палату. - Привет, - Павлова измученным взглядом посмотрела на коллегу. - Геннадий Ильич, давайте я Вас осмотрю, - он взял последние данные о состоянии пациента. - Пульс меньше 110 не опускается, - отчиталась заведующая. - Максимальный 140. Несмотря на терапию. Даже в покое одышка. - За грудиной боль есть? - обратился врач к Ире. - Нет, - ответил за нее Гена. - Тахикардию ощущаете? - Ничего страшного, - нервно проговорил Кривицкий, но по лицу Ирины Брагин понял, что дело - дрянь. - Воздуха хватает? - Только с кислородом, - ответила Павлова, указывая на трубку. - Геннадий Ильич, - осипшим после болезни голосом начал хирург, - я бы Вам рекомендовал сейчас сделать операцию. - Я не понимаю, Олег, - глаза второго мужчины нервно забегали по комнате, а пульс стал учащаться. Наблюдать за этим припадком страха было откровенно жалко. - Почему такая суета? Мне надо просто немного полежать и все! - Немного полежать не поможет, - отрезал врач и решил выдать всю правду, пусть и понимал по виду Иры, что та его потом уничтожит, - будет только хуже. - Нет, мы подождем, - именно женского отказа Брагин и ожидал. - У меня плохое предчувствие. - Ирина Алексеевна... - Мы подождем! - повторила она. - Ира, я не хочу никакой операции! Не надо! - заистерил Кривицкий, ища поддержки в действиях и словах жены. - Ну хорошо, - Олег мотнул головой. - Пойду найду Пастухова. Посоветуемся. С тяжелым сердцем он покинул реанимацию и направился к регистратуре. Почти сразу, как по дуновению ветра, появился и Петя. Хирургам хватило пяти минут, чтобы прийти к тому же выводу, к какому только что в одиночку пришел Олег, - без операции Геннадий Ильич умрет. Пастухов в свою очередь очень попросил друга посмотреть снимки только что поступившего к ним пациента с травмой позвоночника. Оба врача сами не заметили, как в переговорной за составлением плана операции пролетел целый час. Откланявшись, Брагин собрал со стола анамнез Кривицкого и с тяжелым сердцем пошел к Павловой. Дверь в ее кабинет была приотворена, и он смело зашел внутрь. - Ну что? Что вы решили с Петром Викторовичем? - Ира подняла на коллегу серо-зеленые хрустальные глаза. - Он того же мнения, что и я. Оперировать нужно немедленно. Врач пересек кабинет и присел рядом с Павловой на давно полюбившийся им диван для самых сокровенных разговоров на свете. - Не-ет, - протянула она. - Олег Михалыч, извините. Но мы оба категорически против. Ни он не хочет этой операции, ни я. Олег с укором посмотрел на начальницу. К чему были все эти любезности? Павлова опять отдалялась, четко расчерчивая грань между собой и мужчиной. Он прекрасно знал, что сейчас чувствует заведующая, ведь не так давно он сам чуть было не потерял жену, заразившуюся Эболой. - Если вследствие операции случится что-то непоправимое, я себе этого никогда не прощу, - добавила Ира, держась из последних сил. - А без операции он может умереть в любой момент. Уголки губ блондинки медленно опустились, а и без того красные глаза засверкали от накатывающих слез. - Чего мы ждем? - строго спросил Олег, потому что именно категоричность помогала в подобных ситуациях. - Следующей фибрилляции желудочков? Мое мнение - нужна срочная имплантация. Вы должны принять решение. - То есть, Вы хотите, чтобы я на себя взяла такую ответственность? - губы Ирины дрогнули, а голос надломился. - Вы жена, - Олег моргнул. Что-то в его тоне было не то. Нет, не издевка. Но он будто сам не верил в свои слова. То, что он произнес вслух, отозвалось новой волной боли в сердце Иры. - Вы должны убедить его на эту операцию, - без напора добавил он. Павлова молчала, судорожно ища глазами ответы по углам своего кабинета. Но ответы крылись лишь во взгляде сидящего напротив. Она была женой Кривицкого. А это означало не только совместную жизнь, но и готовность взять ответственность за эту самую жизнь второго человека. - Я не смогу, Олег, - броня Павловой рухнула, и она поднесла руку ко рту, заглушая истошный вопль. Брагин хотел бы ее обнять, прислонить к себе и не отпускать больше, однако он просто закивал и поднялся. - Я не понимаю, если вы оба не хотите делать операцию, зачем было звать меня? Диагноз Вы и так его знаете, - спокойно констатировал он. Олег посмотрел на заведующую сверху вниз. Она прятала лицо в ладонях, закрываясь от него, и горько плакала, не в силах больше носить в себе всю эту боль и непринятие ситуации. Скрепя сердце, Брагин вздохнул и присел на карточки у ее ног. Он взял запястья Павловой в руки, отнимая их от ее заплаканных красных глаз, от которых врач тут же потерял всякий контроль над собой. - Я все понимаю. Я знаю, Ир, - врач закусил щеку, но женщина не стала его поправлять, лишь крепче сжала глаза, и ручейки слез проложили себе знакомый путь. - Я буду всегда рядом. Столько, сколько буду нужен. - Олег… - в рыданиях блондинка упала на колени рядом с хирургом и прямиком в его утешительные объятия. Только с ним она могла не притворяться, что справится. Только ему она могла доверить свое сердце и свои страхи. И даже сердце Кривицкого. Руки Брагина то крепко сжимали заведующую, то гладили и вычерчивали неразборчивый узор на ее спине. Постепенно ее плач сошел на нет, и тогда Олег медленно отпустил блондинку от себя, оставляя на ее мокрой щеке свое теплое дыхание. - Вам нужно проветриться. Нельзя столько времени проводить в одних и тех же стенах. Я проведаю Геннадия Ильича и выйду к Вам. Хорошо? Павлова согласилась кивком головы. Олег помог ей подняться с пола и расправил ее медицинский халат. Он уже было разворачивался, чтобы оставить ее, но остановился и прижался губами к ее виску. Он не спешил ее покидать, и она почувствовала прикосновения его бороды и теплый отпечаток губ. Ей стало страшно, что он мог действительно знать все ее мысли. Но Брагин не позволил себе ничего лишнего и тихо скрылся. Вид реанимации значил слишком много личного для Олега. Он вспоминал все бессонные ночи и бесконечные дни, когда в этой же самой палате лежала обездвиженная Павлова. Только вот если она разрывала сердце Брагина в клочья, то жалостливый вид Кривицкого не имел на Олега никакого влияния. - Геннадий Ильич, можно? - врач открыл дверь. - Да, Олег, заходи. Пришел опять меня мучать по поводу операции? - мужчина страдальчески уставился в потолок. - Нет, - второй закачал головой. - Я пришел поговорить об Ирине Алексеевне. - А что с ней? - С ней… - врач подбирал слова, вставая у стены. - Когда-то она уже потеряла близкого человека. И мы хорошо с вами помним, чем все закончилось. Инвалидным креслом, глубокой депрессией, попыткой самоубийства. Я не уверен, что она сможет вынести подобное еще раз, - Олег сжал губы. - Она плачет не переставая. Ей страшно. Больно. Плохо. И я ничем не могу ей помочь. Она боится остаться одна. Боится потерять Вас. И, к сожалению, все именно так и произойдет. - Ты ее слышал, у нее плохое предчувствие, - Кривицкий быстро затряс головой из стороны в сторону. - Если Вы согласитесь на операцию, то и она согласится. У нее нет выбора. Геннадий Ильич зажмурил глаза, унимая свой бешеный пульс. Брагин выжидал в тишине, потирая свой лоб и воскрешая в воображении убитые горем глаза Павловой. - Олег, - Кривицкий прочистил горло, ему было тяжело говорить, - если я соглашусь, обещай, что ты никогда не оставишь ее. Как бы операция не закончилась. Когда погиб Алеников, она осталась совсем одна. Никто, повторю, никто не позаботился о ней. А я хочу быть уверенным в том, что она потом не сойдет с ума. Что она попробует быть снова счастливой. Даже если меня не станет. - А Вы обещайте, что возьмете полную ответственность за свое решение об операции. Ирина Алексеевна никогда не должна винить себя в этом. Такое решение принимает пациент и его лечащие врачи. - Договорились, - Гена закрыл глаза. - Я поговорю с Ирой. Брагин оставил свое место и вышел из палаты. - Галя, возьми у Геннадия Ильича все необходимые анализы. Будем оперировать. - Хорошо, Олег Михалыч. - И найди мне Пастухова и Дубровскую. Они оба должны быть на операции, - напоследок бросил тот. Ночное небо окутывало своей почти что черной синевой, и только единственная яркая звезда давала надежду, как свет в конце тоннеля. Выдыхая пар изо рта в морозный воздух, Ирина Алексеевна услышала шаги за спиной, а потом тяжелая рука мягко опустилась на ее плечо. Заведующая почувствовала запах знакомого одеколона, доносившегося до нее по ветру. Запах комфорта, безопасности, веры в лучшее. Такие ассоциации появились еще во времена ее непростых операций на позвоночник. В худшие для нее времена. А, может, и гораздо раньше. Брагин поравнялся с Павловой и устремил взгляд в синеву высокого неба. Не говоря ни слова, он делал гораздо больше, чем все остальные вместе взятые. Он был рядом. Оставив одинокую звезду, Ира переключила внимание на Брагина. Она рассматривала его лицо, будто видела его впервые. Он так изменился за последнее время. По-настоящему возмужал. Борода с проседью добавляла возраста, но не портила врача. От того человека, которого Павлова знала много лет, да даже год назад, не осталось и следа. Но при этом он стал настолько родным, настолько своим, каким не был никогда. И все недопонимания, все ссоры недавнего прошлого только укрепили необъяснимую связь между коллегами. Стараясь отогнать от себя мысли о том, что она опять смотрит на Брагина, как на мужчину, а не как на коллегу, врача или друга, заведующая подумала о беззащитном Кривицком и его тяжелом положении. Но почему-то мысли о муже не могли вытеснить образ другого человека. Тем временем Олег крепче сжал руку, удерживая Иру за плечо, а та приблизилась к нему, чтобы чувствовать его тепло, и вновь подняла глаза в небо. Мог ли еще утром Брагин предполагать, что слова знакомой ему песни, услышанной по дороге на работу, станут почти что пророчеством: Но мы глядели в небо, И нам шептали звезды Все, что друг другу Мы не смели рассказать². Олег теснее придвинул заведующую к себе, укрывая своей массивной фигурой от порывов северного ветра.