There’s A Place For Us

Ему стоило бы волноваться о том тесте, который он вчера завалил. Ему стоило бы волноваться о бедной Тулани и ее скорбящих родителях, о том, что его могут выгнать из университета. А еще ему стоило бы думать о Линде и ее больном сыне, о ее мертвом муже, ее связях с Бессмертниками и странной связи доктора Ксавье со всей этой историей. И ему стоило бы изучить эту болезнь Салазара. Пришло время разобраться со всем этим. Но когда он бежит к автобусу сквозь свежий и морозный воздух, немного задыхаясь от нагрузки, он думает только о Курапике. Его сердце наполняется радостью, раздуваясь в груди, как парус. Он проталкивается сквозь толпу в автобусе и хватается за перекладину, и транспорт начинает двигаться. Пока остальные пассажиры занимают себя телефонами, газетами и бутербродами, Леорио смотрит в окно и мечтательно улыбается. Он прокручивает в своей голове предыдущую ночь: Курапика наклоняется его поцеловать в полной темноте, все пространство заполнили его шелковистые волосы, мягкие губы и теплая кожа, звук его голоса ласкает уши, чувства внутри от их переплетенных ног. Он поднял запястье к носу и тайком вдохнул легкий запах Курапики. Леорио прикрыл глаза от удовольствия, чувствуя сладкую мяту, свежую траву, что-то лесное и растительное, как будто искусственное, но на самом деле от самого его тела. От этой смеси Леорио кажется, что его собственный парфюм — какая-то дешевка. Автобус останавливается пропустить проезжающий мимо поезд. Оглушающий звук свистка раздается по салону, и под общий гомон недовольства Леорио понимает, что ему наплевать на свое опоздание. Он вспоминает, как пальцы Курапики ложились на его талию в один особенно приятный момент прошлой ночи, и довольно вздыхает. На угрюмой улице прохожие общаются, покупают шарики-сердечки и букеты красных роз, алые лепестки бросаются в глаза на фоне белого снега. Может ему стоит купить цветов для Курапики? Это будет странно? Ему кажется, что Курапика лишь рассмеется, но они же в городе любви, верно? И Леорио любит. Каким-то образом он забегает в больницу за восемнадцать секунд до начала смены. Он пикнул карточку и раздумывал над местом свидания с Курапикой, но тут он увидел главного хирурга педиатрического отделения. Этот человек с рыжими волосами — доктор Де Лиотта, и в свои сорок лет он прославился среди интернов: всегда прав, никогда не допускает ошибок и никогда не улыбается. А сейчас на его лице играла ухмылка. Леорио сглотнул. — Утро, Паладинайт. — Грубо говорит Де Лиотта. — Утро, док. — Есть минутка? Леорио неловко кивает, и тот тянет его за рукав, ведет поодаль от медсестер. Они стоят друг напротив друга: Леорио высокий, выше на голову, но вот сейчас чувствует себя маленьким. Он смотрит на умирающее растение в горшке в углу, когда Де Лиотта выпаливает: — Слушай, Паладинайт. Может твои преподаватели и ходят вокруг да около, но я должен досконально знать, что произошло вчера с Тулани. — А, — говорит Леорио, — точно. — В ее деле написано, что ты не использовал ни дефибриллятор, ни искусственное дыхание. Объяснишь? — Я… не могу вам этого рассказать. Брови хирурга полезли вверх. — Что, прости?! — Я приложил все усилия для спасения Тулани, сэр. Я успешно перезапустил ее сердце, но мне сказали, что произошла ошибка ранее во время операции. Заряды или искусственное дыхание только повредили бы ее организм. — Тогда как что ты использовал? — выплевывает Де Лиотта, — какую-то магию интерна? — Эм… Доктор Де Лиотта, вы Охотник? Его лицо искривляется от злости и становится цвета его собственных волос. — А это тут при чем? — Ну, — продолжает Леорио, запуская руку в карман за ламинированной лицензией, — я Охотник, и есть вещи, которым нас обучают и запрещают рассказывать обществу. И вам нужно поверить мне, что я сделал все в своих силах, чтобы помочь этой маленькой девочке. Леорио страшно, но он смог сохранить спокойный тон. Де Лиотта лишь на секунду взглянул на его лицензию, прежде чем собраться с мыслями. — Слушай, парень. Мне насрать, что говорит Ассоциация. А если честно, я думаю, что вы все — просто кучка чудаковатых придурков. Ты работаешь в моем отделе, и ты будешь играть по моим правилам. Если это не откладывается в твоей голове, переводись куда-нибудь в другое место. — Да, сэр. — Отвечает Леорио. Он засовывает лицензию обратно в карман, и Де Лиотта смотрит на него, видимо, ожидая большего сопротивления. — Куда будешь переводиться? Ты ведь в курсе, что тебе нужны эти часы для диплома? — Думаю, в педиатрический хоспис. — Сказал Леорио. Глаза хирурга округлились. — Паладинайт, думаю, тебе будет лучше… — Нет, — быстро обрывает его Леорио, — я хочу туда. Когда-нибудь мне придется привыкнуть, так что лучше сейчас. Направлю запрос на перевод сегодня же. Он убегает прежде, чем Де Лиотта начнет с ним спорить. Как только Леорио завернул за угол, тут же громко выдохнул и выпустил напряжение из плеч. Все прошло наилучшим образом, но за ним все равно будут следить. Ему стоит быть аккуратнее, если хочет остаться и учиться. «Больше никакого Нэн, — обещает он себе, — пока не будет собственной практики. Слишком опасно.» Раз уж начал, можно и разобраться с бумагами по переводу, так что он засовывает руки в карманы и направляется к администрации в подвальчике пыльного офиса. Он замечает Флавану в очереди в кофейню, пока пробирается сквозь порывы ветра, прикрываясь воротником. Она ему машет, и Леорио встает рядом с ней. — Привет! — Привет, Флавана. Как ты написала вчерашний тест? Ее лицо кривится. — М-м. Плохо. Обычно я учу по записям Линды, но я не видела ее уже несколько дней, так что я забила. А ты? — Буду удивлен, если меня не отчислят. — О, ну, — она усмехнулась, — у тебя-то в голове был твой друг, верно? — Нет-нет, мне просто стоило больше учить, но… Стой, ты сказала, что не видела Линду несколько дней? А ты знаешь где она? Флавана двигается в очереди и заказывает кофе, прежде чем обернуться на него. — А что? — Эм, — начинает Леорио в поисках отговорки, но как только девушка забирает свой стаканчик, ее лицо темнеет. — А! Я поняла, что ты хочешь. Я бы не советовала. Леорио делает паузу, искренне удивленный. — Ты… поняла? Флавана сильно ударяет его по плечу, на что тот подскакивает. — Эй! За что?! — Да ладно тебе, Леорио. Не прикидывайся. Сегодня день Святого Валентина, ни к чему ревновать, Курапике это явно не понравится! Он крадет из ее руки кофе и делает большой глоток. — Понятия не имею, о чем ты говоришь. — Я видела, как они разговаривали в баре той ночью, — Фыркает Флавана, отбирая кофе назад, — и вот что я тебе скажу. Это очевидно, что она ему интересна, но не драматизируй так. Слушай, нет ничего плохого в флирте в баре. Курапика молодой, дай ему повеселиться! Внутри Леорио выдохнул от облегчения. — А. Э-э, да, наверное, ты права, — говорит он, натягивая рассуждающее выражение лица, — все же… эм… мне не стоит придавать этому такое значение. — Ага, — соглашается она, — это того не стоит, поверь мне. У меня хорошая интуиция, знаешь ли! — Она тыкает себя по носу наманикюренным пальцем. — К тому же, Леорио, да ты и сам не прочь пофлиртовать! — Разве? — Спрашивает он, и девушка смеется. Позже, когда он уже закончил с мучительно скучной бумажной работой, Леорио осознал, что чувствует странное удовлетворение: Флавана тоже заметила что-то между Курапикой и Линдой. Это означало, что у него были поводы беспокоиться, Курапика далеко не такой скрытный, как ему самому кажется, кто-то должен за ним приглядывать. «Ты просто хочешь погеройствовать, — шептал внутренний голос, — ему даже не нужна твоя помощь. Он сам это сказал.» Леорио покусывает ручку, отмахиваясь от ненужных мыслей, пожираемый тревогой и виной. Как и ожидалось, Курапика приехал на три часа раньше, подкрадываясь сзади к читающему Леорио и до смерти пугая его. — Господи, Курапика, ты меня чуть до приступа не довел, — ворчит Леорио, поглаживая грудь, — не делай так. — Он подбирает учебники и запихивает их в сумку, прежде чем встать напротив него и прикоснуться к руке. — Как ты? Получше? — Где корпус хосписа? Оно здесь или где-то далеко? — Говорит он в качестве приветствия, дрожа от холода. Курапика выглядит каким-то диким и измотанным, озирается нервно вокруг. — Да, здесь. К тому же я буду там работать со следующей среды. Ты поспал? — Можешь отвести меня туда? — Ты хочешь найти… — Медленно говорит Леорио. — Просто шестое чувство. — Мягко отвечает Курапика. Он тянется к своему лицу убрать прядь, и Леорио слышит звон цепей под пальто. Раздумывая, он кусает щеку изнутри. Леорио не хочет провести весь день за игрой в детективов. Ему еще нужно купить цветов, забронировать столик, отправить соболезнования родителям и закончить рабочий день. Но… «Он просит помощи, идиот.» Леорио вздыхает. — Хорошо. Иди за мной. Они переходят через сад и направляются к главному вхожу, лавируя между занятыми медсестрами и зачарованными посетителями. Леорио тянется своей рукой к руке Курапики, но тот останавливается слишком далеко и изучает карту местности на вывеске. Хоспис находится подальше, на седьмом этаже. Хотя он выглядит точно так же, как и предыдущие этажи, что-то в этом месте ощущается по-другому. Неизвестный удушающий запах пронизывает воздух, и здесь так тихо, что от каждого шага раздается эхо глухим звуком. — Как, еще раз, зовут ребенка? — Шепчет Леорио. — Каллисто. Калли. — Отвлеченно отвечает Курапика. — Помоги мне его найти. Чувствуя помутнение, Леорио идет сзади друга, останавливаясь прочитать надписи на закрытых дверях палат. Курапика резко останавливается на середине коридора, и Леорио с опасением смотрит на висящие цепи на запястье. — Что ты… — Тихо, — приказывает Курапика, и Леорио замолкает. Где-то в конце коридора навзрыд плачет женщина. Волосы на затылке Леорио встают дыбом. — Ты это чувствуешь? — тихо спрашивает Курапика. Его глаза блестят, алый цвет выглядывает кровавым кольцом из-под линз. — Э-э… — Что-то не так. Разве ты не чувствуешь эту ауру? Здесь случилось что-то очень плохое. — Ну, раз этот мальчик в детском хосписе, он сильно болеет. Это не место для развлечений. — Нет, тут не так, — отвечает Курапика, уставившись на дверь. — Используй Гё. Повиновавшись, Леорио концентрирует ауру на глазах, прищуриваясь от покалывания на сетчатке. Когда он переводит взгляд на дверь, он понимает, о чем говорил Курапика: серое мутное облако вытекало из комнаты. Густое и едкое, липло к двери, как смола. «Вот так выглядит смерть?» — Не знаю, — бормочет Леорио, убирая ауру с глаз, — никогда не видел ничего подобного раньше. Бедный ребенок. И бедная Линда. Какой ужас. — Говорит он, качая головой. Из его рта вырываются эти слова еще до того, как он успевает осознать что именно он сказал. Курапика поджимает губы и чувствует, как его передергивает. — Прости! Я не это имел в виду… Я знаю, что она плохая. Я просто… сам понимаешь. Просто сочувствую мальчику, вот и все. Курапика не отвечает, лишь аккуратно вытирает каплю пота со лба и пялится на свои ноги. По дороге обратно к главному выходу он держится за несколько метров от Леорио, но тот лишь преданно следует за ним, мысленно ругая себя. Они доходят до двора. Вокруг них снуют общающиеся студенты, пошел легкий белый снег, покрывая пудрой крыши. — Эй, — зовет Леорио, достаточно громко, чтобы его услышали, — подожди секунду. — Что? — Ты… Тебе нравится паддокская кухня? — А что? — Поужинать. Я должен забронировать столик. — Четко говорит Леорио, доставая телефон. — Сейчас позвоню в ресторан. Наверное, там полно народа. — О, — смущенно говорит Курапика. Он сомневается несколько секунд, прежде чем кивнуть. — Да, хорошо. Во сколько? — М-м, 20:15. Меньше людей. — Хорошо, договорились. — Отлично! — Сразу же выпаливает он, перекатываясь с пятки на носок и улыбаясь слишком широко. —- Идеально. Значит… поедем домой? Как себя чувствуешь? Голодный? Хочешь проведу тебе экскурсию по больнице? Могу показать тебе места, где работал за это время! — У меня есть еще некоторые дела. Встретимся на ужине. — Ответил Курапика, отводя взгляд в сторону. — Что еще за дела? — Тебе лучше не знать. — Почему? — клянчит Леорио, — расскажи. — Нет. Безопаснее, если я промолчу. Извини. Он делает четыре вдоха, прежде чем ответить, голос так и норовит сорваться. — Ладно. — Встретимся в 20:15. Скинь мне, пожалуйста, адрес ресторана, когда позвонишь. — Конечно, — тихо отвечает Леорио, — береги себя. — Добавляет он, и первый раз за все утро Курапика бросает ему кривую улыбку в ответ. Они разминулись, и Леорио бесцельно шатается по территории еще в течение следующего часа. Он идет в библиотеку за информацией об этой болезни Салазара, но все его мысли разлетаются в стороны, как одуванчик на ветру. Спустя двадцать минут перечитывая одного и того же абзаца, он закрывает книгу с громким хлопком и ставит ее на место. Он замечает приплюснутую фигуру доктора Ксавье в коридоре лекционного корпуса и думает подойти, но, тут же понимает, что ему нечего сказать. Он протискивается к остальным студентам, избегая врача. С чего вообще начать? «Привет, док, не знаю, как ввязался в эту историю, но вы случайно не состоите в культистской темной организации? Возможно, вы собираете человеческие части тела? Потому что это именно то, что я сказал тому парню, с которым недавно начал спать, и эта информация много для него значит, и я бы хотел продолжить с ним спать. Было бы хорошо, если бы это оказалось правдой. Нет? Отлично. Рад, что мы поговорили.» — А-а-аргх! — Стонет Леорио, прислонившись лбом к стене. Несколько одногруппников отвлеклись от разговора и пялятся на него. — Чего смотрите? Конечно же, Курапики нет в квартире, когда он возвращается и, конечно же, не отвечает на сообщение о брони. Но Леорио настроен сделать все правильно, так что он переоделся, закинул в себя остывшее кофе и направился к флористу на углу. В голове были красные розы, но ему стало тошно от бесконечного ряда алых цветов в маленьком киоске. По запросу в интернете «традиционные цветы любви клана Курута» только два результата: рецепт для «Страшных Хэллоуинских глаз Курута» из винограда, желе и кучи красного красителя (он быстро кинул сайт в спам и закрыл вкладку, чувствуя отвращение) и абзац в новостной статье семилетней давности с подробностями резни. Вместо этого он выбрал яркие желтые подсолнухи, просто потому что цвет похож на цвет волос Курапики. Леорио взял три соцветия и пошел дальше оплатить, поглаживая волоски на стебле. Когда он возвращался в квартиру, воздух стал еще холоднее. Снег немного подтаял и начал застывать ледяной коркой. Это один из тех мрачных дней в середине зимы, когда ближе к обеду наступает вечер, лишая все света и окрашивая мир в оттенки серого. Леорио кладет цветы в вазу с водой, прежде чем сесть за стол за лекцию по фармакологии с свежей кружкой кофе. Отсюда он видит чемодан Курапики, на который он периодически посматривает весь оставшийся день. За два часа до ужина Леорио тщательно моется в душе и бреет каждый сантиметр. Мажет крем после бритья, изучает гардероб. Выбор занял около двадцати минут: синий костюм и шелковый фиолетовый галстук. После жалких попыток завязать его, Леорио понял, что ему надо выпить. Он делает большой глоток виски из заначки под фикусом, алкоголь обжигает горло, и с этим чувством он мысленно делает пометку: надо поливать беднягу почаще. В кармане ключи, кошелек, зонт, в руках подсолнухи, — можно идти. Леорио приходит в ресторан в 19:45 и просит столик подальше от окон. Ресторан довольно приличный: с белыми скатертями и свечами на столах. Кто-то скажет, что старомодно, но для первого свидания — идеальное место. Он заказывает бутылку красного вина и два бокала и старается не смотреть каждые несколько секунд на дверь. Столы быстро заняли парочки, обмениваясь взглядами, подарками и прикосновениями. Леорио барабанит пальцами по столу и смотрит на часы: 20:01. Пока что нет смысла волноваться. Он гладит лепестки цветов и выпивает полбокала вина, чувствуя нарастающее тепло в горле. В 20:15 он встает, кладет салфетку на свой бокал и идет в сторону выхода. Сквозь запотевшее окно Курапику не видно, и он на всякий случай активирует Нэн в поисках мерцающей и теплой ауры, но вокруг все бледные и обычные. Он возвращается к столику и опустошает бокал. В 20:37 официант подходит и спрашивает: — Я могу забрать второе меню? — Нет, — он отодвигает его подальше и яростно отрицает, — мне нужны оба. Я кое-кого жду. Я не один здесь! Тот низко кланяется и отходит. — Конечно, мои извинения, сэр. К 20:49 Леорио решает, что если Курапика не объявится к 21:15, то он… ну, продолжит ждать, вот что. Он опустил голову на руки и расслабил галстук. Парочки вокруг уже доели все заказанные блюда, оплачивают счета и уходят, держа друг друга за руки. Светловолосая девушка слева пищит, после того как вытащила бриллиантовое кольцо из клубничного чизкейка. Она надевает его на палец, пачкаясь в креме, по ресторану разносятся поздравления и аплодисменты. Напротив нее, как завороженный, парень встает на одно колено, и после нескольких слов они киношно целуются. Официант аплодирует и выносит бутылку шампанского. Леорио горько смотрит на это и ковыряется в тарелке. В суматохе Леорио должно быть пропустил Курапику, так что когда он оказывается прямо у его носа весь красный и улыбающийся, Леорио дернулся, и бокал разбился об пол с громким дребезгом, и Курапика осторожно обходит осколки. Официант подбегает убрать беспорядок. — Где ты был? — ругается Леорио ему в волосы, но, чувствуя радость внутри от объятия, он не может злиться дольше секунды. — Ты хоть знаешь, сколько я ждал? — Он сжимает Курапику в своих руках, вжимая того в свою грудь и вдыхая мятный запах тела. — Я волновался. — Мне очень жаль, — задыхаясь, говорит Курапика, пока они садятся на свои места. — Я потерял счет времени. — Очевидно, — говорит Леорио, одурманенный от вида Курапики. Он снял пальто и отряхнулся от снега. — Выглядишь посвежее, тебе лучше? — Да, — спокойно сказал он и налил вино в бокал, — благодаря цепи Исцеления. — Разве это безопасно? В смысле, так часто ее использовать? — Все нормально. Ты уже поел? — Конечно же нет, я ждал тебя. — А, прошу прощения. Они открыли массивные меню и тихо читали около минуты. Леорио к этому моменту уже запомнил каждую позицию, но ждал, пока Курапика прочитает сам. Он отодвинул меню и махнул официанту. Курапика заказал какое-то сложное рыбное горячее, а Леорио стейк по-паддокски. Официант забирает меню, и Леорио опустошает бокал вина. — Я купил их тебе, кстати, — говорит он и улыбается. — Надеюсь, тебе нравятся подсолнухи. Курапика краснеет до кончиков волос. — О. Спасибо. Мне они действительно нравятся. — Он задумчиво поглаживает листья. — Необязательно было… — Я хотел подарить их тебе. Немного затуманенный вином Леорио берет маленькую руку Курапики в свою. — Курапика, я… — начинает он, чувствуя колотящееся сердце, — я понимаю, что все так запутанно и непонятно, но я все равно… Я был так счастлив прошлой ночью. Я… Я думал так много и так долго, и-и, как бы так… Ты тоже был счастлив? — Да. — Просто отвечает он. Леорио ждет какого-то продолжения, но Курапика лишь наблюдает за ним, едва заметно нахмурившись. — Правда? Ты тоже об этом думал? — Ну конечно думал. Понятие подтекста тебе явно не знакомо. Леорио смущенно хихикает. — Ну, да. Ты всегда мне нравился. Еще с Экзамена. Очевидно. Но я имею в виду… тебя устраивает это? Тебе хорошо? Потому что, Курапика, я думал… — Продолжает он и торопится, поглаживая чужую ладонь большим пальцем, — если тебе не нравится работать на Нострадов, то ты всегда можешь жить у меня, ну, тебе не нужно платить аренду или еще что-то, ты можешь просто жить со мной, и… — Леорио, — прерывает его Курапика с блеском в глазах. — Мне нужна твоя помощь. — Да, конечно. Что такое? — Мне нужно, чтобы ты забрал Каллисто и сказал Линде, что он у тебя. В этот момент подходит официант, держа на руках полный поднос горячей еды, и они ждут в полной тишине, пока он уйдет. Сердце Леорио пропускает удар. — Эм. — Она моя единственная ниточка к Бессмертникам. Если я не смогу до нее достучаться, я могу потерять эту ниточку. Леорио чувствовал подступающую к горлу горечь и сглотнул вязкую слюну. — Он маленький ребенок, Курапика. Ребенок. — Я просто хочу, чтобы ты его спрятал где-нибудь, — он вырвал свою ладонь и начал мять салфетку. — Ты же доктор. Ты, скорее всего, позаботишься о нем не хуже, чем персонал. Ты знаешь, что делаешь. Леорио, я бы не просил, если бы это не было так важно. — Это… Это не ты. — В смысле? — Тот Курапика, которого я знаю, никогда бы не подверг ребенка опасности. Это ведь неправда, — шипел мерзкий голос в голове, — помнишь Йоркшин? Помнишь, как Гона и Киллуа взяли в заложники Пауки? Насколько он волновался тогда? Он сделает все, ради своей цели. — Леорио, все не так, — умоляет Курапика, протягивая руку. — Я не… Я не прошу тебя его травмировать или проявлять жестокость. Я просто хочу, чтобы ты его подержал где-нибудь и написал Линде, что он у тебя, и, как только она свяжется со мной, все закончится. Вот и все. — Ага, точно, — возражает Леорио, чувствуя истерический надлом в голосе, — вот и все, мне просто нужно украсть ребенка, шантажировать его мать, чтобы ты мог узнать побольше о каком-то опасном культе! Вот и все, да? Да без проблем, слушай, я в деле! — он снимает очки и трет глаза. — Что тут сложного! — Говори потише, — Курапика оборачивается и панически озирается по сторонам, — Леорио, пожалуйста. — Нет. Я не могу так, Курапика. Ты даже не знаешь, есть ли у этого Якиш… Якути… — как его там, — есть ли у него глаза вообще. Ну же. Это же безумие. — Есть. — Откуда ты знаешь? — Моя Цепь никогда не ошибается. — Яростно сказал Курапика. — Они у Якусина. Я уверен. Леорио проводит рукой по лицу. — Ты не можешь продолжать в том же духе. Человек, которого я знаю, никогда бы… — он беспомощно машет рукой на Курапику, чувствуя тяжесть в груди, — никогда бы не подверг опасности кого-то или вел себя так, ну же, прошу тебя, милый. Телефон Курапики звенит в кармане пальто. Он тут же отвечает, все еще смотря Леорио в глаза. — Алло? Леорио не слышит голоса на другом конце, лишь видит, как лицо напротив каменеет. — Да. Да. Хорошо. Я понимаю. Я приеду через, — говорит Курапика, заглядывая на часы Леорио, — семь минут. Он кладет трубку и снова смотрит на Леорио с дрожащим вздохом. — Это Сенрицу. Я должен идти. — Ты издеваешься. — Нет, я… — отнекивается Курапика, и наконец на лице прослеживается то же самое разочарование, которое чувствует Леорио. — Я должен вернуться в поместье Ностадов. Неон снова сбежала. Лайт Нострад в панике. Это не займет больше дня, но… — Что? Ты разве не в отпуске? — Без этого никак, — расстроенно говорит Курапика, вставая из-за стола и надевая пальто. — За мной должны заехать. Леорио отодвигает собственный стул с мерзким скрипом. Приходится немного бежать, чтоб успевать за Курапикой, пока он маневрирует между столами, игнорируя взгляды вокруг. Когда они выходят на дорогу, тот вытягивает шею в поисках машины. Леорио поворачивается к нему и отчаянно берет его лицо в свои руки, прежде чем пригнуться и поцеловать так сильно, как только может. Поцелуй вышел смазанным, неаккуратным, зубы и языки болезненно соприкасались. — Не уходи. Останься здесь, — Леорио тяжело дышит, как только они отстраняются, и играется с прядкой на шее Курапики. Он целует еще раз, но уже нежнее. Курапика прикрывает глаза ненадолго, но затем отстраняется. — Забудь обо всем этом. Пойдем со мной домой. Его голос ломается на последнем слоге, злые слезы не хотели уходить из глаз. Черная машина подъехала к ним, Курапика открыл дверь и сел на сидение. — Это займет день или два. Пожалуйста, Леорио. Ты единственный, кто может мне помочь. Он закрывает дверь, и машина уезжает с небольшим всплеском замороженной смеси воды и снега. Леорио приходится прислонить кулак ко рту, чтобы не разреветься, пока фары не исчезнут. В 3:12 часов утра дверь бесшумно открывается. В темноте комнаты машины пикают и гудят, в углу шумит вентилятор. Медленно, очень медленно, кто-то подходит к кровати, наклоняясь над маленьким обладателем этой кровати, чтобы измерить показатели. Он записывает результаты в тетрадь, прежде чем снять пакетик с капельницы. Его содержимое выливалось по прозрачной трубке в запястье пациента. Под чужой шепот, содержимое стало сворачиваться и шипеть, темнеть до оливкового зеленого. Маленький пациент тихонько дернулся. После секунды превращений, жидкость снова стала прозрачной. В комнате стало пусто и тихо, человек ушел из комнаты и закрыл дверь белым платком. Леорио увидел все из своего укрытия в шкафу, и его глаза округлились от шока.