heavy metal lover

Когда Крисси Каннингем получила письмо из колледжа Сан-Франциско с вежливым отказом, напечатанным чёрными ровными буковками на белом листе, она подумала только об одном: ей конец. Наверное, так себя чувствует солдат, идущий в последний бой, или человек, услышавший диагноз в кабинете онколога. Её самый страшный кошмар сбылся: её не приняли в колледж, и не просто колледж, а колледж её мечты. Английский язык и творческое письмо. Она бросила на него все силы и всю удачу; долго и нудно спорила с матерью, что это именно то место, где она должна учиться, невзирая на слова Лоры о бесперспективности этой профессии; часами изводила тело в спортзале ради спортивной стипендии, брала дополнительные часы, штудировала библиотеки… Чтобы потом какие-то проклятые буквы печатной машинки под уродливым гербом-деревом поставили крест на всех её трудах. Она безнадёжно пропустила подачу заявлений в другие места, слишком положившись на Сан-Франциско, и не оставила себе плана Б. Винить, кроме себя, было некого. Естественно, все привело к огромному скандалу: для матери, которая и без того не слишком радовалась после расставания Крисси с Джейсоном, проваленное поступление стало последней капли; она поносила Крисси всеми словами, начиная от фирменного «свинья» заканчивая «тупоголовой дрянью», и запретила идти на вечеринку по случаю окончания школы к Бекки Блейк. Вместо танцев и пунша Крисси ревела в подушку до икоты, слушая оскорбления и крики матери, а потом, перед сном, корячилась над унитазом, выблёвывая незаслуженный, по её мнению, ужин в унитаз. Чтобы поесть, нужно сперва заработать на эту еду — так всегда говорила мать. А чтобы зарабатывать хорошо, нужно хорошо учиться. А чтобы хорошо учиться, нужно не быть идиоткой. Жалкой, бездарной, никчёмной идиоткой. Крисси проиграла по всем фронтам, её знания перечеркнуты, её синяки на выступлениях группы поддержки ничего не значат; следовательно — она заслуживает наказания. Самого строгого наказания, такого, чтобы её тупой голове и тупому, бесполезному телу был урок. Это все было… так чертовски несправедливо. Она ведь тщательно распланировала эту осень: как упакует чемоданы, чмокнется в щёки с подругами и покинет Хоукинс без оглядок и сожалений; как будет исследовать достопримечательности типа Золотого Моста или Ломбард-стрит, дышать бешеным духом мегаполиса, а мир больше не будет ограничиваться крошечной тюрьмой дома её родителей. Как будет ходить на студенческие тусовки, учиться литературе и основам драматургии, начнёт свой первый роман, может быть, опубликует несколько старых стихов и рассказов в газету колледжа… Но одна проклятая бумажка испортила абсолютно всё. Её планы сошли с рельс, как неисправный поезд, и с грохотом и взрывом превратились в груду железного мусора под безумный смех этого жестокого, несправедливого существа, которого мать отчего-то с благоговением называла Богом. Крисси просто не представляла, что делать дальше. Полная растерянность, граничащая с ненавистью к себе и всему миру. Если раньше промахи мотивировали не отчаиваться, стараться лучше, потому что у неё была цель — сбежать, — то теперь всё это утратило смысл. Она застрянет здесь, в Хоукинсе, пока какой-нибудь убогий общественный колледж не примет её учиться на продавца, или пока закусочной у мотеля не потребуется официантка. Это в лучшем случае. А ещё лучше, как говорила Лора, молиться, чтобы её подобрал хороший обеспеченный мальчик типа Джейсона, — ведь Крисси, как уверяла мать, абсолютно не умеет зарабатывать деньги своей головой. Она должна верить, что найдётся кто-то, кто позарится на её «жирные щёки» и «лошадиные зубы» достаточно для того, чтобы её кредитка всегда была полной, а жизненный фундамент твёрдым. Иначе её ждёт только пустое ничего. Встретить такого же, как Джейсон… сбежать из одной клетки в другую… В таком отчаянии она еще не бывала никогда. Если бы не отец, который после ссоры женщин тихо вошёл к Крисси в комнату, застав ее лежащей на кровати без сил, и, неумело подбирая слова (до этого он никогда не беседовал с детьми, так что Крисси сделала ему скидку за нетипичную смелость), мягко объяснил ей, что на этом жизнь не заканчивается, она бы… наверное, сделала с собой что-нибудь глупое. Но папа уверил, что она не так бесполезна, как убедила себя «сама». Он поможет найти место для учебы получше, а за лето у нее есть время запастись деньгами. Своими деньгами. А дальше, «вот увидишь, тыковка», станет ясно, куда она хочет двигаться и хочет ли вообще. Боже, что за вопрос — конечно, она хочет. Она не останется здесь. Она не справится еще год в такой жизни, бок о бок с матерью и ее безумными ожиданиями. И если для побега придётся проводить время впроголодь, считая каждый цент, что ж, она пойдёт на это; спасибо маме, опыта в голодовке к восемнадцати годам у Крисси было предостаточно. Так что, в июне, утерев слёзы, она натянула ушитую матерью в наказание юбку и отправилась искать работу. С вакансией няни не выгорело, официанткой тоже не взяли, другие выпускники и школьники заняли места в магазинах и ларьках. Даже общественный бассейн в этот раз не спас — закрылся на ремонт. Крисси была на грани истерики, пока не наткнулась вдруг на разрисованный листок, нагло прилепленный поверх объявления о благотворительном сборе для хоукинской пресвитерианской церкви. Магазин «Metalcave», Тэмпл-стрит, напротив видеопроката, ищет работника. Крисси сорвала лист и смотрела на когтистые руки и летучих мышей ровно минуту сомнений, после чего отмела страхи и поспешила по адресу, в надежде, что свежее объявление означало, что она будет первой, кто откликнулась на него. Оказалось, она была единственной. Место было полной противоположностью всему, к чему она привыкла: никаких булочек, цветочков, тканей. Вместо печений с розовой глазурью в витринах рядами лежали шипастые браслеты, оловянные черепа и жуткие громоздкие кресты; вместо горшочков с гортензиями она пялилась на кровавых зубастых демонов, от одного взгляда на которых её мать бы немедленно потащила её причащаться. Крисси никогда не видела ничего подобного так близко. Она, конечно, слышала от взрослых и знакомых в школе, что подобные вещи существуют, но знала, что это плохие вещи. Вещи, развращающие умы, заставляющие людей совершать ужасные поступки, вплоть до убийств. Если позволить себе находиться в окружении этих дьявольских символов слишком долго, можно сойти с ума и очернить свою душу. А ей предстояло здесь работать. И не просто подвергать себя риску, но и распространять этот кошмар среди ни в чём неповинных жителей города! По крайней мере, это то, о чём она подумала, шагнув внутрь неказистого, явно пережившего не один ремонт строения со сколоченной вручную черной вывеской. Её живот болел от беспокойства, а ладони вспотели, пока она разглядывала постеры и футболки со страшными существами и наблюдала за колыханием декоративных летучих мышек под потолком. Казалось, в любой миг из темного угла выпрыгнет демон и вцепится ей в глотку. Но демона не было; вместо него ей навстречу вышел лохматый и широко улыбающийся Эдди Мансон, заставив страх Крисси вдруг за секунду исчезнуть, будто его и не было. Она знала Эдди — не близко, но достаточно, чтобы понимать, что он не навредил бы ей или кому-либо ещё. В последний раз она поговорила с ним в марте перед весенними каникулами, когда купила у него травку; ту травку она так и не попробовала, испугавшись, что мама найдёт пакетик во время уборки, и отдала её подруге Бекки, но о встрече с Эдди не жалела. Он был забавным, милым и сумел легко отбросить её напряжение своими шутками и дурачеством. Как у него это получилось, Крисси не знала, но поняла, что слухи врали — он и его друзья не представляли никакой настоящей угрозы. Их стиль был непонятным, но и не обязательно указывал на то, что кто-то из его компании мог зарезать человека в переулке. Может быть, она была наивна, но тогда, возвращаясь домой после их встречи с первой за долгие дни искренней улыбкой на губах, ей хотелось ему доверять. Эдди пригласил её на выступление его группы в тот день, но она не пошла — струсила. На тот момент Крисси всё ещё встречалась с Джейсоном и не рискнула соврать ему, уйдя на концерт к другому парню, даже если под этим не подразумевалось бы ничего кроме дружеской поддержки. Джейсон все равно бы воспринял это очень плохо, а где недовольство Джейсона, там непременно следует и недовольство её матери. Это бы закончилось катастрофой. Остаток учебного года Крисси стыдливо поглядывала на Эдди издалека, виня себя за трусость, но не решалась даже поздороваться; он, впрочем, тоже не спешил её замечать, проходя мимо в коридорах без интереса, как мимо дерева. Было ли эта уязвленным самолюбием или непривычкой от того, что кто-то игнорирует королеву школы, Крисси не знала, но не ожидала, что его равнодушие её настолько расстроит. Впрочем, по прошествии времени, она пришла к выводу, что его поведение было логичным — в конце концов, она всего лишь очередной его клиент. Проходящий мимо силуэт, не представляющий для Эдди никакого интереса. Она не была слепой и видела: его круг общения включал в себя похожих на него людей, а Крисси… ну, она была капитаном чирлидеров и популярной смазливой картинкой с доски почёта. Из обеспеченной семьи, с папиной кредиткой в сумочке и местечком в калифорнийском колледже. Что ж, судьба умела внести свои ироничные коррективы. То, что именно Эдди Мансон оказался владельцем магазина с метал тематикой, было до смешного очевидным, и всё-таки Крисси удивилась. Насколько она помнила, ему было всего двадцать, а он уже имел свой бизнес, пусть даже и крошечный. Но это было его детище, его крепость, куда он всегда мог сбежать от проблем и людей, его не понимающих. У Крисси, при всех ее привилегиях, такой крепости никогда не было. И поэтому, она чертовски ему завидовала. Может быть, если Эдди вновь проявит к ней любезность, как тогда, в лесу, то ей тоже найдётся уголок в его владениях? Она не заняла бы много места; она умеет сливаться с толпой, быть кроткой, покладистой, послушным украшением под мышкой. На самом деле, среди всех её талантов, этот был наиболее выдающимся, и, в отличие от чирлидинга и учёбы, приносил хоть какой-то результат. Собеседование превзошло ее ожидания: в отличие от других работодателей, Эдди легко шел на контакт, не проявил высокомерия и обходил неуместные вопросы о ее личной жизни. Ей понравилось то, как он говорил о своем деле — он действительно любил этот маленький магазин и все, что в нем продавал. И он пошел ей навстречу, зная, что она ничего не смыслит в метале. Конечно, ему просто очень требовался сотрудник, но Крисси нравилось верить, что кроме взаимной выгоды их сотрудничество зиждилось на теплых, дружеских чувствах и желании помочь. Она привыкла, что ради одобрения людей нужно работать, не жалея сил. Учителя, тренера, мать, Джейсон, комиссия в университете — все хотели, чтобы она выкладывалась ради них на полную, потому что иначе ее ожидал провал. Но школа закончилась, худшее уже случилось, и она так устала… так устала. Она нуждалась в месте, где сможет работать не на постоянном подгоне, точно сумасшедшая белка в колесе, а спокойно. И только ради самой себя. Кажется, что-то подобное пытался донести до нее отец, когда она сжимала в мокрых от слез пальцах конверт с гербом Калифорнии. Она будет стараться. Очень стараться. После череды неудач успешное собеседование с Эдди словно вырастило у нее крылья. Все три дня перед стажировкой Крисси самоотверженно бросилась грызть информацию о тяжелом роке. Она совсем ничего не понимала в этой музыке, кроме тех вещей, что говорили в церкви и в СМИ: это творчество, пропагандирующее зло и разврат. Но она общалась с Эдди, и злым он точно не был. Потому, отбросив предрассудки, Крисси постаралась отнестись к информации как к подготовке к экзаменам — с холодным пытливым умом и без предрассудков. Оказалось, что метал был не просто музыкой — это был целый новый мир, где хранилось огромное количество течений, жанров и стилей. Она послушала ту кассету, которую ей подарил Эдди, и с удивлением обнаружила, что, хотя все песни звучали одинаково громко (пришлось убавлять Walkman на минимум, поскольку Крисси боялась, что этот громогласный рев могла услышать даже сидящая на первом этаже мать), мелодиями, лирикой и смыслом они заметно различались. Одни песни затрагивали серьезные, мрачные сюжеты жизни, другие поднимали вопросы человеческих чувств и социальных потрясений, чего Крисси никак не ожидала от музыки, которую характеризовали как «бездушная». Были даже те, кто пел о Боге — так громко, отчаянно, с таким накалом, что она ни на секунду не сомневалась в их искренности. Она обнаружила, что многие вещи могли звучать в столь жестком облачении ничуть не страшно, не пошло и не оскорбительно, а скорее… честно. Будто каждая группа и исполнитель не просто хотели спеть о том, что их гложет, — они кричали об этом на весь свет. И они кричали, ни на кого не оглядываясь: ни на общество, ни на правила, ни на собственные страхи. Вопрос, почему такая музыка стала любимой у Эдди Мансона, отпал сам собой; все, что он делал, было прямым отражением философии, которую нес в себе метал. Крисси тоже понравились песни, если не мелодией — все же она предпочитала более спокойные, романтичные вещи, — то этой дерзкой точностью, пропитавшей каждый рифф. Они так просто считали ее переживания, успокоили самые потаенные части ее тревожного разума, и, сидя в своей комнате с кассетой в приемнике, она чувствовала себя так, словно по-прежнему сидела напротив Эдди. В его магазине, или за столиком для пикника, чувствуя, как его большие карие глаза пристально изучают каждую хмурую морщинку на ее лице, и уверенная — они знают, как их разгладить. Дни до стажировки она провела со сборником Эдди в наушниках: за завтраком, обедом, перед сном и на утренней пробежке, делая пометки в дневнике и пританцовывая на кухне, пока резала салат. Она переписывала текста, краснея и бледнея умыкнула из библиотеки какой-то рваный журнал с длинноволосым парнем в черной коже на обложке, слушала ночами отрывки радио-программ, обозревающих новинки чартов. Музыка, с которой ее познакомил Эдди, в самом деле помогала лучше понять, что ее ждет. Он не отпускал ее с утра до вечера, и его незримое присутствие рядом странным образом придавало ей сил, как после хорошей тренировки. А еще за этой громкой музыкой не было слышно ни матери, ни тревожных мыслей. В пятницу утром Крисси пребывала на взводе: мать по обыкновению устроила утреннюю уборку, и ей пришлось в срочном порядке искать место, где можно спрятать подаренные Эдди футболки. О том, чтобы Лора их увидела, не шло и речи; в противном случае она устроит очередной скандал или, чего доброго, потащит в церковь отмаливать грехи. У Крисси не было на это времени. Впереди предстояла ее первая стажировка. Засунув сменные вещи в сумку, она прокричала: — Я ушла! — и выскочила из дома, не дожидаясь отклика матери. У подъездной дорожки ждала синяя хонда Бекки Блейк: с тех пор, как Крисси рассталась с Джейсоном, подбрасывать ее было некому, но, даже учитывая скорое прощание из-за отъезда Бекки в колледж, подруга не спешила обрубать общение и всегда была готова прийти на помощь, чему Крисси была — особенно сегодня — несказанно благодарна. Крисси подбежала к машине, открыла дверцу и быстро прыгнула на заднее сиденье, тяжело дыша, будто бежала от маньяка. В салоне было прохладно и пахло мятной жвачкой, поток воздуха приятно бодрил разгоряченную кожу. Бекки оглянулась с водительского сиденья, чавкая резинкой. На подруге отпадно сидели сиреневые «кошачьи глаза», кудрявые темные волосы обрамляли смуглое лицо в модной прическе. В голубом топике и коротких обрезанных шортах, Бекки уже выглядела как типичная студентка калифорнийского технологического, словно всю жизнь провела в Лос-Анджелесе. А может быть, и проведет. Крисси постаралась задвинуть гадкое чувство зависти в дальний ящик мозга. — Эй, все в порядке? Тебя будто только что с постели стянули, — заметила Бекки, оглядев ее с головы до ног. — Привет, — Крисси потянулась вперед и чмокнула подругу в щеку. — Да, все хорошо. Просто… мама. — Ясно, — понятливо фыркнула Бекки; для большинства знакомых Крисси не было секретом, каким… темпераментом обладала миссис Каннингем. — Тебе нужна помощь или… — Давай сперва отъедем от дома, пожалуйста? Мама любит подглядывать из-за занавесок, — попросила Крисси, копаясь в сумке. Бекки щелкнула пузырем жвачки и завела двигатель, одновременно врубив магнитолу; «Hanging on the telephone» Blondie заполонила салон хонды. Когда дом Каннингемов превратился в точку в боковом зеркале, Крисси сумела выдохнуть, и сказала: — Спасибо, Бекки. — Никаких проблем, Крис. Лучше кататься с тобой по утрам, чем опять слушать, как мать с бабушкой устраивают шоу для всей улицы своими ссорами на испанском, — закатила глаза подруга и бросила взгляд в зеркало заднего вида на Крисси, которая вновь полезла в сумку, торопливо выуживая скомканные вещи. — Кстати, ты так и не сказала, что это за суперважное событие, на которое мы едем на рассвете в разгар каникул. Надеюсь, что-то веселое. — Почти. Меня взяли на работу! — улыбнулась Крисси и на секунду зависла перед тремя подаренными футболками, прежде чем выбрать ту, на которой было лого Led Zeppelin — их песни на кассете Эдди помогали ей взбодриться. — Ну, то есть, еще не все решено, но сегодня у меня стажировка. И я не хочу облажаться. — Воу, поздравляю. Разве это не то, чего хотела твоя мать? Мне казалось, она будет только рада, если ты откажешься сидеть у нее на шее, — выгнула бровь Бекки, сворачивая из Лох-Нор в сторону центра. — Да, но… — Крисси съежилась на сиденье и стянула через голову розовую кофточку, оставшись в таком же розовом лифчике и джинсовой юбке, затем быстро накинула черную магазинную футболку и нервно поправила вспушенные волосы. — Мама не просто хочет, чтобы я работала. Она хочет чтобы это было… приличное для девушки место. Я сказала ей, что устроилась к миссис Уимс в ее кошачий питомник, отвечать на звонки. У мамы жуткая аллергия на кошек, и она ни за что не поедет туда проверять, как я. — Но ты, конечно, не будешь работать в гребаном питомнике? — хмыкнула Бекки. — Не-а, — Крисси перевязала волосы, поправила одежду и потянулась в сумку за косметичкой. — Знаешь, если бы меня спросили, какого хрена происходит, я бы сказала, что вся эта история с работой просто отговорка, а ты нашла кого-то и сваливаешь на свидание, — усмехнулась Бекки, разглядывая занятую макияжем подругу. — Черт подери, серьезно, Крисси? Ты наконец-то двинулась дальше после Джейсона? О мой бог, и ты, маленькая сучка, ничего мне не рассказала?! Кто он? Он отсюда или приехал на лето? Старше нас? У него большой член? — Бекки! — возмущенно ахнула Крисси и надулась. — Я серьезно, я еду на работу! У меня нет времени на свидания, потому что эта работа… — она помедлила, но, решив, что Бекки не трепло, чуть более робко, чем хотела, призналась: — Я собираюсь на стажировку в магазине Мансона. — Кого? — не поняла Бекки. — Мансона, Эдди Мансона! Помнишь, старшеклассника из школы? Дилера? Он открыл свой магазин на Тэмпл-стрит, напротив видеопроката, и искал кого-нибудь в помощники. Объявления развешаны повсюду! — Не замечала. Мансон? Я думала он, типа, умер или находится в федеральном розыске за убийство и контрабанду наркотиков, или типа того. Сколько ему вообще, лет 30? — выгнула тонкую бровь Бекки, надувая пузырь. — Тебе действительно не следует слушать все, о чем болтают на вечеринках, — качнула головой Крисси, открыв пудреницу. — Эдди хороший парень, и он оставался на второй год всего дважды, выпустился с нами в этом году. Он был очень любезен во время собеседования и назначил стажировку, чего не сделал никто из тех, к кому я приходила до него. — Потому что, я тебе говорила, пуговицы расстегивают сверху, а не снизу, Крисси. — Твои методы по поиску работы мне не подходят, Бекки! — Зря. Сейчас бы уже могла сидеть где-нибудь в мэрии, как твой папуля, — хихикнула Блейк. — Постой, ты правда не шутишь? У Эдди Мансона появился свой магазин? — Бекки помолчала, задумчиво клацая жвачкой. — Ха, забавно. И что он там продает? Наркоту? Наборы для жертвоприношений? — Не смешно, — закатила глаза Крисси, обводя губы карандашом. — Он, эм, продает всякие штучки для фанатов музыки. Футболки, украшения, кассеты, и так далее. Ничего особенного, если разобраться в содержании, чем я, кстати, занималась целых три дня! — Боже. И сколько платит этот мистер бизнесмен? — Где-то четыре доллара в час, пять часов смены. Но это без учета процентов, и мы не успели обсудить детали графика, и… — Теперь я поняла эту внезапную смену имиджа в пользу полной безвкусицы, — прервала ее усмешкой Бекки, рассматривая в зеркале нетипичную для Крисси футболку и выбор косметики куда более темных оттенков, чем обычно. Из мелкой улыбки губы подруги медленно растянулись в оскал довольной кошки, и она игриво поддела: — Это ты купила у него, да? — О, да, — улыбнулась Крисси и разгладила футболку. — Если быть точной, Эдди подарил мне три штуки. Он сказал, так я буду выглядеть к месту в его магазине! — Ха. — Что? Что «ха»? — смутилась Крисси, глядя на хитрое лицо подруги в отражении. Полные губы Бекки насмешливо изогнулись, солнечные зайцы плясали на ее очках. — Никогда бы не подумала, что тебе нравятся плохие ребята, Крис. Интересный способ переключиться с Джейсона, но я не осуждаю. Ты заслужила немного бунта после школы, а Карвер, прямо скажем, не тянул даже на отказ от тихого часа в детском саду. — Он не… Я не… — задохнулась Крисси, покрывшись розовыми пятнами на щеках, и воинственно тряхнула волосами. — Он просто мой работодатель и, если все пройдет хорошо, будущий коллега! Он не какое-то отвлечение от Джейсона или… Ничего подобного между нами нет! Я просто ищу работу! — Хорошо, хорошо, но я лишь пытаюсь сказать, что… В этом есть смысл, — не унималась Бекки со своими лисьими улыбочками. — Подруга моей кузины, Камилы, тусовалась на последнем US Festival. Так вот, знаешь, что она рассказывала об этих патлатых засранцах из групп и фан-клубов? Явно кое-что, что не умеют делать наши придурки из баскетбольной команды! То, что эти парни вытворяют своими пальцами вне гитары… — Ничего не хочу об этом знать! — громко прервала ее Крисси. Казалось, с каждым словом подруги красный жар растекался от лица до самых кончиков волос. — Серьезно, Бекки, хватит! Я еду работать, ясно? Работать. Не… флиртовать с моим боссом, а попытаться заработать денег на то, чтобы… на что-нибудь свое! Я не шучу, хорошо? Я серьезно отношусь к этому шансу! И я отношусь к Эдди без каких-то… совершенно неуместных на работе подтекстов! — А в этот неуместный подтекст вписывается длина твоей юбки? — хихикнула Бекки, на что Крисси быстро поправила задравшуюся до бедер джинсовую обновку, зардевшись еще сильнее. — Господи, ты такая… противная, Бекки! — Я имею в виду, тебе же нужно выбить из этого парня скорое повышение? Две пуговицы! — Иди в задницу, — проворчала Крисси под веселое хихиканье Бекки за рулем. Закончив с макияжем, Крисси перевязала хвост потуже и глубоко вздохнула. Перепроверила записи в блокноте, нервно кусая карандаш. Кое-что она знала из прошлого опыта, кое-что выведала у отца, но, в общем и целом, к первому дню в «Metalcave» она была готова. По крайней мере, она на это надеялась. Меньше всего ей хотелось прийти к Эдди и трястись перед ним, как жалкий зверек; не самое лучшее впечатление для человека, кто стремился работать в магазине о музыке, призывающей быть жестким и не бояться ничего. Машина Бекки повернула в сторону бывшего здания аркад; черная вывеска маленького метал-шопа мелькнула за углом здания. В желудке Крисси тотчас стянуло узел, и она порадовалась, что с утра решила ограничиться только свежевыжатым соком и постной яичницей. Чем ближе был магазин — и встреча с Эдди, — тем крепче вспотевшие ладони сжимали блокнот на коленях. — Не облажайся, — бормотала она себе, как заклинание, глядя в окно на залитый утренним солнцем Хоукинс. — Все будет хорошо, ты сможешь. Не облажайся. Не облажайся…

***

— Не облажайся, — прошипел Эдди, стискивая края металлического стола в подсобке. — Не смей облажаться. Это Крисси. Крисси Каннингем. И ты ее босс. Будущий босс, но, да, какая разница. Это Крисси-гребанная-Каннингем. Даже не вздумай, блять, облажаться. Он потер лицо руками и вздохнул. Часы на запястье показывали без десяти одиннадцать; Крисси вот-вот будет на месте. Эдди отряхнул одежду и пропустил волосы сквозь пальцы, в очередной раз за последний час жалея, что не поставил зеркало в подсобке (надо будет выкрасть одно из туалета «Family Video», когда представится случай); оставалось лишь надеяться, что он выглядел нормально в свой первый день. Первый день с Крисси на несколько часов. В последний раз подобный мандраж он чувствовал перед оглашением выпускных оценок. Это было неуместным. Конечно, ударяться в фантазии не следует. Он должен вести себя сегодня, как взрослый. Как человек, к которому пришла девушка, отчаянно нуждающаяся в работе; Эдди сам искал себе помощника слишком долго, чтобы из-за каких-то нелепых чувств отпугнуть её. Ему уже давно не четырнадцать. Он сумеет не облажаться. Он обязан. Он продолжал убеждать себя, пока мысли не превратились в бессмысленную кашу. Надув воздухом грудь, Эдди покинул крошечное помещение и направился к вешалкам, взявшись переставлять их с места на место. Порылся в ящиках, поправил витрины, даже смахнул пыль со стекла и переклеил сморщенный от влажности постер Warrant. Это не было нервами; просто не хотелось, чтобы Крисси вошла сюда и подумала, что обречена работать в какой-то грязной дыре. — Не облажайся. Она просто девушка. Да, ты влюблен в неё как последний придурок, но это не значит, что здесь есть место для чего-то помимо рабочих отношений. Или будет. Или было бы, — Эдди повертел в руке редкую статуэтку монстра с обложки Iron Maiden, которую сделал один ярый фанат-скульптор из Чикаго. Выторговал он её чудом и продавал за внушительную сумму, из-за чего, естественно, на неё почти никто не зарился, так что по большей части он держал её как украшение и в качестве молчаливого психотерапевта. — Да, она рассталась с Карвером, ну и что? Это не значит, что она теперь захочет быть с тобой, мудак. Прекрати думать о всякой херне и веди себя, как крутой мастер, которым ты всегда являлся. Это твоя территория. Твоё поле. А она — маленький начинающий дворф первого уровня, пустяк, лёгкая закуска. Ты босс, а она — твоя подчинённая. И ты абсолютно точно не собираешься извращать смысл этого слова, тупой ты… — Эдди? Он вскрикнул и дернулся в сторону, чуть не выронив статуэтку из рук. От оглушительного дребезга спасла реакция, хотя за эту секунду всё тело Эдди пережило одновременно и инфаркт, и паралич. Сглотнув, он обернулся на знакомый тонкий голос. Крисси стояла на пороге магазина, и Эдди взмолился всем богам, что его полупомешанное бормотание не было слышно с другого конца помещения. — Привет, Каннингем, — он неловко улыбнулся и поспешно пихнул статуэтку обратно на полку. Глянул на часы. — Ты вовремя. И даже ни на минуту не опоздала? Так пунктуально, что у меня сейчас пойдет сыпь. — Просто не хотела отнимать время. Привет, Эдди, — вернула улыбку Крисси. Только теперь он обратил внимание на её прикид, и его глаза расширились раза в три, а вдох застрял где-то в глотке и наотрез отказывался лететь, как и положено, в лёгкие. Юбки. О, проклятые юбки. Он всегда питал слабость к юбкам, но юбка на Крисси Каннингем, любая юбка (сколько порнухи с чирлидершами он пересмотрел в своё время из-за её плясок с помпонами в школе, не стоит даже упоминать), превращалась для него в точку в центре воображаемой гипнотической спирали. Эдди и забыл, как чертовски хорошо выглядят её голые ноги. Крисси была маленькой, но природа одарила ее стройными и длинными ножками, гладкими и идеальными, как у куклы. И джинсовая юбка, в которой она заявилась сегодня на стажировку, оказала ему услугу в виде полного обзора на эти два произведения искусства. Юбки, Господи, храни юбки, — и Крисси Каннингем, которая сегодня решила осветить его своим появлением в одной из них. Или убить. Тут как получится. Помимо джинсовой юбки на ней также была футболка, отданная им три дня назад, а её ресницы при пристальном рассмотрении оказались густо накрашены; на веках виднелся чуть более тёмный, чем обычно, оттенок голубого, а на губах лежал тёмно-розовый блеск. Она что, специально накрасилась для магазина? Она готовилась. И пришла в его футболке Led Zeppelin. Фактически, Крисси Каннингем сейчас стояла посреди магазина в его одежде. Этот день обещал стать самым тяжелым за двадцать лет испытанием для его члена. — Ты, эм… — скажи, что она офигенно выглядит, скажи, что она красивая, скажи, что ты бы жил, блять, под её юбкой, если бы она тебе позволила, но вместо всего этого спросил более разумную вещь: — Ты готова? Или, может, сперва заправимся кофе? Спешить некуда, да и людей пока нет. Хотя, их в принципе никогда нет. — Нет, спасибо. Я не пью кофе в начале дня, — помотала головой Крисси и осмотрелась. — Тут так тихо. — Да, как я и сказал… — Я не о клиентах. Разве ты не включаешь здесь музыку после открытия? Эдди знающе улыбнулся и направился к магнитофону, на поверхности которого лежала маленькая стопочка кассет. — Вижу, мой гид произвёл на тебя впечатление? — О, я прослушала все песни! Несколько раз! — Крисси с энтузиазмом подскочила к нему и принялась взволнованно тараторить о своих успехах: — Я послушала «Paranoid» от Black Sabbath, Iron Maiden, потом Металлику, и пришла к выводу, что у последних гораздо более объемный и тяжелый звук, как будто они взяли то, что было у первой группы и усилили вдвое, а ещё техническая и лирическая составляющая их и Iron Maiden похожа тем, что… — Крисси, — вздохнул он, вставив кассету в проигрыватель, и улыбнулся чуть теплее. — Милая, мне не нужен от тебя профессиональный акустический разбор этого сборника. Просто скажи, что тебе понравилось, а что нет. Крисси запнулась, слегка порозовев в щеках, и, выдержав недолгую паузу, осторожно пролепетала: — Ну… там была… песня… про поезд. Эдди прикусил щеку, чтобы не рассмеяться в голос. Она была просто бессовестно очаровательной и вместе с тем дьявольски горячей. И не имела об этом ни малейшего представления! Какого черта она вообще была настоящей, а не выдумкой его перегретой на солнце головы? — Песня про поезд, да? Которую поёт парень с таким звонким голосом, как в Black Sabbath? — Да, она! — закивала Крисси. — Хороший выбор, Каннингем. Крутой текст, дикий вокал Оззи, а риффы Рэнди Роудса просто гениальный шедевр. Великая вещь. — Да, эта… эта песня, она… Крисси нахмурилась, подбирая слова; она заметно нервничала, вероятно, боясь опозориться перед ним. Это умиляло, но Эдди не хотел, чтобы она опасалась его реакции на ее незнание. Он умел быть снобом — каких только оскорблений с его стороны ни наслушались парни, когда однажды на ночевке Джефф прочитал им обзор от «музыкального эксперта» в журнале Creem на творчество W.A.S.P, — но не с Крисси. Здесь она была маленькой начинающей овечкой, которую надлежало мягко направить в нужную им обоим степь. Эдди нажал на «play», и «Good Times, Bad Times» Led Zeppelin заполонила магазин резкими ударами электрогитары. Повернувшись лицом к Крисси, он сказал: — Знаешь, музыка воспринимается лучше, когда ты не думаешь о ней, как о работе. Представь, что это как, эм… — черт, что ей нравилось? — Чирлидерская практика! — Хм… И что общего? — Когда ты занималась этими своими, — он потряс рукой, изображая помпон, и Крисси хихикнула, — штуками, мне казалось, тебе это нравилось. Это было то, чем ты хотела заниматься от души, а не просто приказом тренера. Тут почти так же. Забудь о том, что я просил тебя послушать кассету. Представь, что ты сама нашла её в магазине, у тебя было паршивое настроение, или, наоборот, отличное настроение, и ты запустила её, эту песню, которая, к слову, называется «Crazy Train», а затем… Он сделал паузу, позволяя ей додумать. Крисси посмотрела на плакат трёхглавой гидры и, спустя минуту раздумий, несмело подхватила его мысль: — Я чувствую себя так же, как в этой песне. Как будто я еду на поезде в никуда, а его вдруг срывает с рельс, и я могу погибнуть в этой катастрофе и так и не увидеть, что же меня ждало на другой станции. Я чувствую, что схожу с ума, но не могу остановиться… и не знаю, как это исправить. И мне кажется, этому не будет ни конца, ни края, как и пути, по которому несётся поезд, — она перевела взгляд на слегка обескураженного Эдди и застенчиво сказала: — Прости. Это чересчур, да? Он моргнул и покачал головой: — Нет, нет, это… просто… Немного неожиданный взгляд на «Crazy Train». Достаточно… трагично. Но, эй, ты начинаешь вливаться в тему, Каннингем. Мне нравится, что ты видишь в этой музыке нечто исключительно твое. Это правильный настрой для члена семьи «Metalcave» — нас всех объединяет одна тема, но каждого по-своему, и именно эта индивидуальность — наш супергеройский плащ. Крисси в ответ лишь робко улыбнулась. Во взгляде серо-синих глаз осела некоторая отрешённость, словно собственное описание песни заставило ее погрузиться во что-то темное и далекое. Эдди собирался было спросить, но прежде чем решился, она быстро соскочила на другую тему преувеличенно возбужденным голосом: — Хорошо, что ж, пока мы не перешли к главному, может, устроишь мне небольшую экскурсию? Заодно расскажешь о том, что я еще не успела изучить самостоятельно! От него не укрылось, как она стиснула пальцами лямку сумочки. Вздохнув, Эдди решил подыграть. В конце концов, зачем бы она стала раскрывать ему душу ни с того, ни с сего? Он всего лишь какой-то чувак, с которым она думает поработать. Просто какой-то чужой придурок, пару раз заставивший ее улыбнуться и забыть ненадолго о проблемах в жизни. Оставалось лишь надеяться, что нынешний страх в ее глазах не исходил от перспективы оставаться рядом с ним. Если Крисси все еще видела в нем зло во плоти, которое только и ждало, чтобы вцепиться в нее зубами, что ж, к черту тогда все мечты о безоблачном сотрудничестве в магазине. — Как угодно, Каннингем, — давя внезапно накатившее уныние, кивнул Эдди. Потерев руки, он встряхнулся и под «You Really Got Me» The Kinks в микстейпе бодро взялся за дело. Не облажайся. Просто помоги и ей, и своему магазину, а дальше… дальше посмотрим. — Итак, первый пункт, — Эдди прошёл вдоль витрины с украшениями, махнув рукой, — название. — Название? — изогнула бровь Крисси, подпрыгнув следом. — Да. Первая и очень важная часть экскурсии. Непременно запомни название места! — Хм. «Metalcave», — она пожала плечами. — Довольно просто. — Не-ет, это не полное название, — Эдди драматично развернулся к ней, подняв указательный палец. — Полное название звучит так: — его тон преисполнился театральности, оставшейся со школьно-клубных времён, — «святая сокровищница музыки, аксессуаров, одежды и всего бесценного для поклонников метала, основанное Э. Мансоном, «Metalcave». — Ой… — Да-да, Крисси. Никто не обещал, что будет легко. Она нахмурила брови. — А можно называть только то, что написано на вывеске? — Ну… — между бровей Крисси возникла очаровательная морщинка замешательства, и он сдался, позорно быстро и безнадёжно, — ладно. Можно. Но полное название всё равно выучи. Оно проходит по документам санитарной инспекции. — Эдди, — она покачала головой и хихикнула, украшая ямочками щёки. Эдди улыбнулся в ответ, старательно делая вид, что это не его сердце зашлось бешеным стуком под рёбрами, эхо которого отдавало аж до кишок. Да ладно, ее смех мог и мертвого поднять из саркофага! Он не умел контрактовать такие тяжелые заклинания, подайте на него в суд всей компанией D&D! — Второе — помещение. Здесь не так много комнат, разобраться несложно, но, на всякий случай, изучи пожарную карту. Когда в соседний «Family Video» приходит проверка пожарной безопасности, их заносит и ко мне. О, и всякое дерьмо насчет налогов и авторского права. Копы тоже. — Копы? — изумилась Крисси. — Да, случалось пару раз. Чьи-то очень неравнодушные родители обращались в мэрию, чтобы мое скромное пристанище закрыли, поскольку оно пропагандирует сатанизм, убийства и отказ ложиться спать в девять часов, — отмахнулся Эдди. — Обычное дело. — И… и полиция?.. — В итоге не нашли к чему придраться и оставили меня в покое. Хорошо, что все те разы с проверкой сюда приваливал шеф; Хоппер никогда не относится к таким запросам от местных всерьез. Он даже купил у меня пластинку Jefferson Airplane за пятнадцать баксов, — заулыбался Эдди. — Он хороший человек, — вернула улыбку Крисси. — Да, редкое явление для Хоукинса. Короче, ничего слишком страшного не обещаю, но, если меня вдруг не будет в городе, ты должна быть готова встретить королевскую гвардию во всеоружии. — Ты часто уезжаешь из Хоукинса? — полюбопытствовал Крисси, водя пальцем по пыльным краям стойки с пластинками. — Не так часто, как мне бы хотелось, — с заметной досадой хмыкнул Эдди. — Зависит от того, где тусуются ребята, у которых я закупаю товар, или где проходит новый концерт. Эту музыку не слишком жалуют в нашей чудесной свободной стране, поэтому парням вроде меня приходится извращаться с заказами друг у друга через почту или прямо на местах, чтобы послушать новинки дома или прикупить мерч к шоу. С радио или телека редко удается записать что-нибудь — показы чертовски ограничены. — Как ты их находишь? — Концерты. Журналы. Вербовка в секту, — он сделал жуткий взгляд, но, увидев, что она всерьез напугалась, посмеялся. — Я шучу, Крисси. Обычно хватает журналов и парочки фестивалей в Индианаполисе и по близости. Помнится, однажды встретил там одного такого же амбициозного бизнес-гения как твой покорный слуга. Гуди, он классный парень, держит точку в центре, тоже специализирующуюся на музыке не из чартов. Когда ему приходит хорошая поставка, он может позвонить мне и предложить забрать часть. — Просто так? — Удивишься, но да, почти за даром. Говорит, для него это миссия совести — распространить нашу философию во все уголки Штатов, и на это ему не жалко никаких денег. Чокнутый урод. Но герой! — посмеялся Эдди. Крисси кивнула и неспеша прошлась вдоль ряда пластинок, разглядывая их. На ее лице появилась маленькая улыбка, когда взгляд зацепился за обложку «Rumours» Fleetwood Mac; Крисси достала упакованный в глянцевую мятую бумагу квадрат с необычайной бережностью и повернулась к Эдди с игривой усмешкой на розовых губах. — Это тоже найдено на фестивале метала в Индианаполисе? — Эй, мне нужно как-то зарабатывать в этом месте, Каннингем! Конечно, некоторые товары здесь не совсем метал. Подай в суд на парня за желание питаться три раза в день, — фыркнул Эдди и взял у нее пластинку, ловко, но осторожно крутанув в руках. — Тебе они нравятся? — Да. И моему папе, — улыбнулась Крисси. — Его старшая сестра была большой фанаткой музыки 60-х и 70-х и немного повлияла на него. У папы остались некоторые альбомы Патти Смит, The Rolling Stones, The Byrds, и прочих музыкантов тех лет. — У твоего отца хороший вкус. — Пожалуй. Но сейчас он почти не слушает свои старые пластинки. Слишком занят работой. Эдди изучал силуэты на белой обложке. — Хочешь, забирай ее. — О, нет, Эдди, — ахнула Крисси. — Я не могу! — Почему? Если ты беспокоишься о деньгах, то забудь об этом. Я же говорил… — Нет, не… не только об этом, — замялась Крисси. Она укусила губу, скользя блуждающим взглядом по обложкам десятков альбомов разных групп. Ее пальцы отстукивали неровный ритм по краю деревянной стойки, и Эдди нахмурился, изучая ее выражение лица. Там застыла потерянность и… страх? Чего она боялась? Кого? Наконец, Крисси глубоко вздохнула и, чуть покраснев, будто ей было стыдно произносить следующие слова при нем, тихо призналась: — Мои родители… они не знают, куда я пришла устраиваться на работу. Эдди помрачнел еще больше, зависнув над подтекстом ее слов, а потом до него дошло. Противный узел в животе затянулся туже, так глупо и не вовремя походя на обиду — иррациональную, но все-таки существующую. Она скрывалась. Ей было стыдно признаться семье, что она пришла в магазин Эдди Мансона. Конечно. — М-м. Дай угадаю — если бы они узнали, сейчас я бы торчал здесь один? — Да. Прости, я знаю, как это звучит. Мне правда, правда не стыдно работать у тебя, Эдди, но мои родители… они этого не поймут, — Крисси окинула взглядом ассортимент значков разных групп в витрине позади себя и поправила юбку, не зная, куда спрятать тремор, предательски взбежавший по пальцам. — Я сказала маме, что устроилась на работу в кошачьем питомнике, и она думает, что сейчас я нахожусь с миссис Уимс и ее двадцатью двумя кошками. Проверять она не станет из-за аллергии на кошачью шерсть, но это все еще довольно рискованно. Мне уже приходится прятать кассету и футболки, что ты мне подарил, и… Если я начну приносить в дом пластинки неизвестно откуда, мама заподозрит, что в месте, где я теперь работаю, совсем нет никаких котов! И… это будет… плохо. Типа, очень плохо. Понимаешь? Эдди зашипел по-кошачьи, согнув пальцы, и она рассмеялась. Тень страха, что падала на ее лицо весь разговор, не ушла, однако стала заметно слабее. — Значит, сегодня мне придется отменить мой запланированный поход к карьеру с воплем оттуда на весь мир, что Крисси Каннингем работает на меня? — цыкнул языком Эдди, вызвав очередную сладкую порцию ее смеха. — Какая чертова жалость, принцесса. — Боюсь, пока что моя работа здесь должна держаться в секрете. Ну, насколько это возможно для магазина в городе… Сейчас правду знает только моя подруга, Бекки, но я ей доверяю. Она ничего не расскажет моей матери. — Похоже, твоя мать не претендует на титул самой понимающей матери года? — осторожно спросил Эдди. Он кое-что слышал о Лоре Каннингем, но ему всегда казалось, что, учитывая, как холили и лелеяли Крисси в школе, ее мама первее всех бросила все силы на благополучие дочери. С другой стороны, Крисси не поступила в колледж… могло ли это испортить ее отношения с семьей? И насколько отчаявшейся она была, чтобы рискнуть еще больше, ввязавшись в работу на него? Любопытство пожирало поедом, но Эдди не торопился. Если Крисси захочет, она сама обо всем расскажет. Тем более, что, до сих пор, она относилась к нему вполне располагающе. Теперь, когда стало ясно, что скрывалась она не из-за стыда, а вынужденно, гадкая тупая обида значительно поутихла. С этим, по крайней мере, можно было работать, — во всех смыслах слова. Крисси покачала головой, морщась на его вопрос: — Нет, определенно нет. Она… не слишком открыта к другим вещам и поэтому я не стану рисковать. — Ну, это не страшно, Крисси. Я уже сталкивался с дикими консервативными мамочками, так что, в крайнем случае, мы всегда можем воспользоваться секретным заклинанием по имени Джим Хоппер. — Забавно, что из всех людей в городе, безопасность такого магазина ты доверяешь шефу полиции, — хохотнула Крисси. Эдди тоже оценил иронию, задорно улыбнувшись. — Иногда дикие земли подбрасывают тебе самых неожиданных союзников. Ладно. Теперь, когда мы разобрались с экстренными ситуациями вне работы, давай вернемся к твоей стажировке… Он показал ей где находится рабочий телефон, где витрины и вешалки, объяснил, что из товаров и где висит, сколько стоит и кто обычно за этим приходит; Крисси кивала, время от времени задавая уточняющие вопросы или доставала из сумки блокнот с ручкой, записывая его советы. Эдди не впервой было выступать в роли ментора, но когда Крисси Каннингем облизывает губы, заглядывая в глаза так, словно ты сейчас поведаешь ей тайну мира, и просит «объяснить подробнее» своим любопытным нежным голосом, созданным для мольб, любой опыт прошлого превращается в ворох бесполезной кучи бумаг, кружащих внутри его пустой черепушки. Эдди старался изо всех сил, видит бог: не пялился на ее ноги (ладно, почти не пялился), был терпелив, обходителен, соблюдал дистанцию. Нельзя забывать, что, что бы ни случилось, Крисси его работница. А он босс. Это было жирной чертой, через которую он не должен был переступать. Но, мать твою, как же это было сложно — вести себя, как взрослый человек, когда внутри тебя орал и свистел тупой волк из мультфильмов, у которого вываливается на стол язык и летают в глазах сердечки при одном взгляде красивой девушки в его сторону. За обучением время быстро пролетело к обеду. Экскурсия подошла к концу, и Эдди вновь предложил ей выпить кофе. На этот раз Крисси согласилась, и, подмигнув ей, он направился к выходу из магазина, на ходу объясняя: — У меня здесь нет кофемашины, но зато она есть в «Family Video». Там же, кстати, находится туалет. Если тебе захочется попить или заняться делами, просто подойди к Харрингтону или Бакли, они не откажут в помощи. — Ты с ними дружишь? — немного удивленно спросила Крисси. — «Дружить» слишком громкое слово. Скорее, делю вынужденное соседство, и они полностью солидарны со мной в слове «вынужденное», — закатил глаза Эдди, но, подумав, более примирительно добавил: — Но все не так ужасно. Они… не плохие ребята, даже если любят изображать из себя двух болтливых попугаев. — Да, я знаю Стива. Бывала на его вечеринках. Он милый человек, — кивнула Крисси. От мысли о ней, тусующейся вместе с бывшим главным красавчиком школы и называющей его «милым», что-то противно шевельнулось за грудиной, но Эдди мудро предпочел это шевеление проигнорировать. — Я пойду. Буду прямо через дорогу. — Хорошо. Я послежу за магазином, — кивнула Крисси. Эдди бросил на нее последний взгляд и вышел за дверь, направляясь прямо через дорогу. — У меня галлюцинации или в твоей жуткой лавке сейчас находится Крисси Каннингем? — прищурилась за стойкой Робин Бакли, едва его фигура шагнула за порог видеопроката. — Всё возможно, Бакли, всё возможно, — загадочно (и несколько самодовольно) протянул Эдди, широко шагая к кофемашине в углу рядом с местом для кассира. Робин вытянула шею, силясь разглядеть засвеченную витрину «Metalcave» на другой стороне улицы, и пораженно выругалась: — Черт подери, это реально Крисси Каннингем! Какого хрена? Что ты с ней сделал?! — С ней это сделал капитализм, птичка. Крисси пришла по объявлению на работу, — закатил глаза Эдди, ставя два картонных стаканчика под выводы кофемашины, — и я благородно согласился ее принять. — Крисси Каннингем хочет работать у тебя? — поморщилась Робин, будто только что услышала полную чушь. — Что за полная чушь? — Можешь пойти туда и спросить у нее сама, если не веришь своим глазкам. — Я думала, твой магазин специализируется на метале и подобных… штуках, — неопределенно махнула рукой Робин. — Или ты открыл дополнительную секцию для чирлидеров? С каких пор Крисси Каннингем разбирается в метале? — При большом желании, а также достаточной мотивации в виде пустого кошелька, можно за неделю из уборщика стать хоть космонавтом, Бакли. Какой бы ни была причина у Крисси прийти ко мне на работу, кто я такой, чтобы отказать леди в ее беде? — он подул на кофе и, подумав, кинул четыре кубика сахара — три себе и один Крисси. Он не знал, пьет ли она кофе с сахаром, но решил не перебарщивать. — Может, она не в курсе, кто такой Кирк Хэммет и как звучит ударное соло Дейва Ломбардо, но она быстро учится, проявляет энтузиазм, готова трудиться и… — …И у тебя сейчас потечет слюна прямо в кофе, — насмешливо закончила за него Бакли. Эдди бросил на нее испепеляющий взгляд. — Не смотри на меня так. Даже Стив не болтает о своей БМВ с таким восхищением, как ты о Каннингем. Только напомню, что подкатывать шары к своим подчиненным — первое табу в корпоративной этике, Эдди. — Что бы я делал без лекций профессора Бакли в разгар рабочего дня, а? — едко покривлялся Эдди и, гордо махнув волосами, с самоуверенным выражением на лице изрек: — Да будет известно твоей маленькой голове, что я — самый тактичный босс на планете, который знает, где чье место, и не собирается извращать рабочую динамику чем-нибудь непристойным. — Угу, и носишь ей кофе, как хорошенькая секретарша. Еще пару дней, и, может, я наслажусь зрелищем того, как ты сидишь на бордюре и чистишь ее обувь. Разумеется, потому что это делает любой соблюдающий профессиональную субординацию босс, — с приторной улыбкой поддела Робин. Эдди на это лишь проворчал нечто неразборчивое под нос и поспешно ретировался из проката. Бакли просто пыталась его достать; и нихрена он не был у Крисси на побегушках! Это просто, блять, дружеское предложение разделить обеденный кофе! Если Крисси ему нравилась, это не значило, что он не сумеет вести себя с ней прилично, как подобает в рабочем коллективе. Все это время стажировки он справлялся вполне неплохо, даже если в некоторых моментах желание выпалить ей что-нибудь неуместное было невыносимым. Но она — первый и единственный сотрудник, и, как бы ни было сложно, об этом стоило помнить, и не потерять Крисси сейчас, когда она была более чем нужна ему на работе. Вернувшись в родную (и лишенную всяких говорливых клерков) обитель, Эдди резко замер на пороге: в магазине был клиент. Первый за день, худощавый парень в свободной джинсовой куртке с кучей значков на карманах, с растрепанными русыми волосами и длинным худым лицом, глаза на котором были грязно подведены чёрным, стоял, прислонившись бедром к витрине с украшениями и ухмылялся уголком рта, слушая, как Крисси горячо рассказывала ему об ассортименте товара. Вернее, делал вид, что слушал — Эдди даже со стороны мог видеть, как глаза парня скользили по ее маленькой фигуре, особенно долго задерживаясь на голых ногах. — Я вижу, у вас уже есть много украшений, — с вежливой улыбкой сказала Крисси, указав пальчиками на усеянную булавками и цепями грудь клиента. — Но, как по мне, ваш образ отлично бы дополнили эти кольца! — М, правда, ты так думаешь, милая? Тогда, не покажешь мне… во-он то, в правом верхнем углу? — елейно, почти издевательски попросил парень. Крисси, боясь отпугнуть казалось бы готового покупателя, тут же доверчиво потянулась куда показали, и парень немедленно воспользовался возможностью, чтобы чуть оттолкнуться назад и полюбоваться на ее открывшиеся из-под задравшейся юбки бедра. Эдди сжал зубы так сильно, что скулы налились болью. То щемящее ощущение в груди при ее словах о Стиве ни шло ни в какое сравнение с этим пожаром, полыхнувшим в нем с ног до головы, как после кинутой в керосин спички. В четыре шага он преодолел расстояние от двери до витрины и, едва подавив порыв вылить два горячих стаканчика кофе на эту явно перебарщивающую с мамочкиным лаком голову, холодно бросил: — Боюсь, приятель, у нас здесь нет того, чего ты ищешь. Крисси вздрогнула и оглянулась на него, удивленная его словами. Парень же лишь выгнул бровь, окидывая Эдди оценивающим взглядом. Он был худее Мансона, ниже, но, похоже, достаточно наглым, чтобы без особого напряжения фыркнуть: — Неужели? — Абсолютно уверен. Так что не задерживайся здесь слишком надолго. — Да я только что пришел. Милашка отлично меня проконсультировала, мы почти подобрали для меня колечко, — он издевательски пошевелил длинными пальцами с покоцанным черным лаком на ногтях и сунул их в карманы. — Тебе вообще чего надо, мужик? — Мне надо, чтобы ты выставил свою задницу за пределы моего магазина сейчас же, — из последних сил сдержанно сказал Эдди. Крисси перебежала растерянным взглядом от него до парня, не понимая, в чем проблема. Почему Эдди прогонял первого за день клиента, которого она бы вот-вот расколола на покупку? Признаться, Эдди и сам не смог бы сейчас ответить на этот вопрос. Но один вид неприкрыто пялящегося на прелести Крисси придурка (в, кстати, футболке ебаных Mötley Crüe, что только усилило раздражение к нему у Эдди) взбесил его так, будто стрелку на генераторе выкрутили до красной границы. Он знал, что Крисси будет привлекать внимание своей внешностью, но не был готов к тому, что это случится так скоро. И что это настолько легко и безумно сильно выведет его из себя. Хрен в тупой футболке поджал губы и дерзко заявил: — И с какого черта я должен уходить? Я вообще-то пришел сюда купить твое дерьмо. Тебе не нужны деньги, чувак? Судя по тому, как ты выглядишь и как тут пахнет, нужны и очень сильно. — Можешь засунуть их туда же, откуда торчат твои уши всякий раз, когда ты включаешь Mötley Crüe. Чувак, — сладко улыбнулся Эдди, испепеляя его потемневшими от злости глазами. — Послушайте, возникло какое-то недопонимание!.. — неловко встряла между вскипающими металлистами Крисси. Они не взглянули на нее, но Эдди первым отступил на шаг, не желая волновать ее. Не хватало только превратить первую стажировку Крисси в демонстрацию своей первобытной тупости; пока что она считала парней вроде него просто странными, но, если она узнает, какой кровавый ад может происходить на мошпитах и у байкерских клубов, когда кто-нибудь достаточно тупой задевает другого, она может испугаться его. А он ненавидел одну мысль о том, что она будет бояться его. То ли потеряв охотничий интерес, то ли не рискнув бесить кого-то крупнее себя еще больше, парень презрительно фыркнул: — Да пошел ваш дерьмовый магазин нахер, — и развернулся к выходу. Когда его долговязая фигура исчезла за углом, Крисси рывком обернулась и возмущенно надулась: — Что это было, Эдди? Зачем ты начал грубить ему? Я почти убедила его купить один из самых дорогих наборов колец! — Придут другие, Каннингем. Этот парень мудак, а продавать наш бесценный мерч мудакам не в интересах нашего приличного заведения, — уклонился Эдди, чувствуя небольшой стыд за свою импульсивность. Поколебавшись, он неловко протянул ей стаканчик. — Держи. Правда, оно немного остыло, пока мы… разбирались с мистером Жопоухом. Крисси не сразу приняла кофе, но, все же забрав его, вздохнула: — Я не понимаю. У тебя ведь есть вещи с этой группой, Эдди. Она тебя настолько злит? Злила его не группа, а совсем другая причина. Причина, признать которую ей, вслух, означало бы на всю жизнь стать в ее глазах идиотом, извращенцем и дерьмовым боссом. Крисси подумает, что он нанял ее только поэтому, и всё станет до жути неловким сейчас, когда они едва возобновили отношения, а она нуждалась в деньгах, и она уйдет… Он не мог этого допустить. Крисси Каннингем — чудесная галлюцинация, как выразилась Робин. И ему не хотелось просыпаться от нее как можно дольше. — Это долгий разговор, затрагивающий основы музыки, коммерции и философские трактаты Сократа. Мы обсудим это позже, принцесса, — слабо улыбнулся он и мягко подтолкнул ее к кассовой стойке. — Лучше выпьем кофе и продолжим твою стажировку. В качестве компенсации за потерянного клиента предлагаю тебе выбрать следующий альбом для моего дерьмового проигрывателя. — Даже если это будут… — она бросила щурый взгляд на вешалки с футболками и коряво прочитала с одной из них. — Mötley Crüe? — Я надеюсь, что ты сжалишься над своим бедным боссом, Крисси, и не подвергнешь его такой пытке. — Не знаю, Эдди. Ты только что просто взял и прогнал мою первую выручку, — лукаво хихикнула Крисси, делая глоток кофе. Ее маленькие губы обхватили край стаканчика, оставив на нем след блеска. Эдди отвел взгляд прежде, чем в его голову пришло бы что-нибудь глупое. Вроде выхватить у нее стаканчик и сделать со стороны губного отпечатка глоток. — И я клянусь загладить свою вину! — положил ладонь на грудь он и подскочил к пластинкам, на ходу выключив магнитофон. С грацией фокусника выудил сборник, сдул с него пыль и поставил на проигрыватель. Осторожно положил иглу на винил. С небольшой заминкой сквозь треск старых динамиков, вскоре журчащей рекой полился голос Стиви Никс. — Эдди, это запрещенный прием! — рассмеялся Крисси. Эдди в ответ хитро поиграл бровями: — Зна-аю. — Ты отпугнешь всех металлистов, если будешь крутить здесь Fleetwood Mac! Он демонстративно выкрутил громкость проигрывателя на полную, хотя ее яркий смех все равно глушил ему любые другие звуки: сопливой софт-рок группы времен молодости его дяди, шума города за стенами магазина, собственного скачущего по кривой сердцебиения. Крисси заполняла собой все пространство — и он ничего не мог с этим поделать. Да и не хотел. И больше всего убивало то, что ему придется что-то с этим делать, если он намерен удержать ее рядом как можно дольше. Такой гребаный парадокс, настоящее проклятье Векны из последней в выпускном году кампании. Выброси двадцатку — сорви весь куш. Урони ноль — и потеряй любой шанс навсегда. А он ведь был профессионалом, не так ли? — О да, Линдси, сделай мне это гитарное вступление в припев, детка, — придурошно застонал он, пошевелив бедрами, и Крисси едва не подавилась кофе от смеха при виде его выходок. Эдди метнул веселый взгляд на ее улыбку и невинно похлопал ресницами: — Что? Я серьезно, он круто играет. Я могу заценить хорошего музыканта, даже если он не играет метал, Каннингем, не будь такой категоричной. — Кто бы говорил. Я не буду делать вид, что я этого не слышала. — Маленькая шантажистка и ведьма, — цыкнул он, и Крисси улыбнулась шире, демонстрируя ряд своих очаровательных зубов. Черт, ему нравились даже ее зубы. Может быть, Робин была права. Может, он и правда закончит тем, что будет бегать за убегающей от него Крисси, как жалкий щенок.

***

— Ну что, как тебе твой первый день на стажировке? Было очень скучно? — поинтересовался Эдди, устало падая на стул. Закатное солнце косыми лучами освещало магазин, окрасив витрины и товары сочным апельсиновым сиянием. Досталось немного блеска и Крисси — ее медовые локоны превратились в потрясающе красивые кольца рыже-ржавых волос, которые невероятно хотелось пропустить сквозь пальцы. — Было здорово! Даже несмотря на потерянного клиента… но, надеюсь, я наверстаю это в будущем? — улыбнулась она и, выдержав паузу, робко уточнила: — Если это будущее наступит. — Прозвучало очень жутко, Крисси. — Я к тому, что… ты… считаешь, что я справилась? Меня можно взять на постоянную работу? — она заправила прядь волос за ухо. Эдди закинул ноги на стойку и, почесав подбородок, скорее для большего драматизма, чем всерьез раздумывая, затянул: — Посмотрим… немного подтянуть различия между течениями, послушать еще пару альбомов Металлики, парочку дополнительных нашивок на юбку… А в остальном, да, да, ты подходишь, принцесса. Я думал дать тебе еще день для стажировки, но, честно говоря, не вижу в этом необходимости. Ты действительно хорошо подготовилась и проявила себя лучше, чем можно было ожидать от человека, который еще три дня назад думал, что метал есть только в учебнике по химии. — Это значит… — с придыханием начала она. — Теперь ты абсолютно точно принята в «Metalcave», Каннингем. Троекратное ура в честь королевы, — он изобразил подбрасывание помпона, и Крисси хихикнула, буквально сияя от облегчения. Столько надежды, предвкушения и радости он не видел даже на лицах своих ребят из клуба в первую кампанию. Крисси получила работу — и она никак не намеревалась ее терять. Что для Эдди и его далекоидущих планов наслаждаться ее компанией как можно дольше было весьма на руку. — Спасибо, — облегченно выдохнула Крисси и схватилась за свою сумку. — Когда начинать? — Первая смена послезавтра с десяти часов. Можешь приехать на полчаса раньше, разберемся со всякой бюрократической ерундой на случай проверок, научу тебя подделывать подписи… — Эдди! — Я шучу, — ухмыльнулся он. — Ну так что, готова пуститься в самое незабываемое приключение в твоей жизни? — Да! Да, я обязательно приду! — закивала Крисси и ринулась к выходу, перевозбужденная счастливыми новостями, но, будто что-то вспомнив, подбежала назад к Эдди и вдруг крепко схватила его за руку и заглянула в его удивленные глаза своими, огромными и светлыми, как само небо. — Спасибо, Эдди. Огромное, преогромное спасибо! Ты буквально спасаешь мою жизнь. — Никогда не видел человека, который бы так радовался окладу в размере четырех долларов, — благоговейно прошептал Эдди. Она вновь лучисто рассмеялась и, сжав его пальцы напоследок нежной и слегка влажной ладошкой, попрощалась и выбежала из магазина, свободно взлетевшей впервые за долгое время пташкой упорхнув на улицы Хоукинса. Вот и всë. Назад дороги нет, и теперь Крисси приступает к делу. Как и он — к делу, требующему усилий ничуть не меньших, чем при создании магазина, потому что на этот раз спрятаться от тяжелых мыслей за работой будет втройне тяжелей. Она будет рядом постоянно и этот факт был и благословением, и чертовой пыткой. Эдди посмотрел на пальцы, на которых все еще ощущалось тепло кожи Крисси, и с усталым стоном откинулся на спинку стула, вдыхая остатки ее духов в пыльном воздухе. Он уже предчувствовал: следующие месяцы станут… чертовски особенным периодом его жизни. — Don't turn me away And don't let me down, yeah What can I do To keep you around? — измывательски подпевала в «Over & Over» Кристин Макви.