Двенадцать

— Давай так, — Кадзуха недовольно шипит, когда Венти с силой надавливает ему льдом на опухшую скулу, — я не буду тебя ни о чем спрашивать, — альфа рвано выдыхает, с силой стискивая запястье друга. Давить Венти не перестает. Не потому, что ему нравится наблюдать за чужими страданиями, а потому что надеется, что хоть так до этого пса дойдет, что он натворил, — но взамен ты пообещаешь, что такого больше не повторится. — Ладно, — буркает парень, откровенно рыча, когда, отняв лед от лица, Венти дает ему легкий щелбан, — больно. — Конечно это больно, придурок, — раздраженно вздохнув, Венти отходит к небольшому комоду и вытаскивает оттуда аптечку, — у тебя вообще мозг есть? — Нет. — Я так и думал, — обработав видимые ушибы, Венти с какой-то странной печалью качает головой, когда Кадзуха дергается всем телом и рычит, свеча своими янтарными глазами. Выглядит, как побитое животное. Жалкое зрелище, — ты сегодня не пьешь, — в конце концов изрекает омега, — я лично за этим прослежу, понял? — Да. — Ха, — Венти не сдерживается от нервного смешка, — хороший мальчик, это еще не все. — Венти, харош, — Кадзуха делает попытку подняться с дивана, но Венти толкает его обратно. Голова трещит, поэтому Каэдэхаре приходится с пораженным скулежом опуститься и дослушать друга. — Харош? — услышав угрозу в голосе омеги, Кадзуха вмиг затихает, опуская уши. Венти вздыхает, опускаясь на корточки перед альфой, — Казу, мы переживаем, — от этих слов у Кадзухи к горлу поднимается тошнота. Как же больно это слышать, — с тобой все в порядке? — Да, — практически неслышимо отвечает тот, — просто внезапная потасовка, ничего серьезного. — Из-за чего? — Кадзуха молчит, — Казу, из-за чего произошла драка? Он не знает, как ему ответить. Потому что зачинщиком драки был он. Если Венти узнает, он с него все три шкуры сдерет, оторвет уши и запихает прямиком в глотку, да постарается поглубже. Как он может объяснить, что его достало все, но он не может решиться наложить на себя руки и поэтому ищет любой способ, лишь бы не самому распрощаться с жизнью? Если он так скажет, его упекут в психушку. Он не хочет. Он не может бросить свой дом. Он обещал. — Кадзуха, что происходит? — Ничего, — Венти сглатывает. Он видит, что с другом не все в порядке. Но тот настолько упрямый, что не хочет делиться, — спать хочу. — Тебе нельзя спать, — встав с корточек, Венти включает мобильник, но не успевает даже щелкнуть на панель набора. — Если ты собрался звонить в скорую, я превращусь, устрою тут погром и сбегу. Замерев на секунду, Венти все же убирает телефон, поворачиваясь к альфе. Тот не шутит. Его уши навострились, а кончик хвоста напряженно подергивается из стороны в сторону. — У тебя может быть сотрясение. — Не страшно. — Ты идиот? — Венти, — в дверном проеме появляется Скарамучча. Он абсолютно весь в черном, лишь его металлические подвески на ушах, поблескивающие в этом мерзком освещении, выдают его появление, — ты зачем-то нужен Сяо. — Это срочно? — Не знаю. — Ладно, — качнув головой, Венти делает шаг к двери, — присмотри за ним, я вернусь через десять минут. — Угу. Только этого Кадзухе и не хватало. Именно сейчас, когда он и так чувствует себя паршиво, ему нужно было остаться один на один с его парой, которая, кажется, боится его больше, чем всех остальных. Куникудзуши осторожно проходит внутрь, сохраняя между ними ощутимую дистанцию. Забавно, а ведь еще совсем недавно он держал его за плечо. Это фантомное прикосновение до сих пор горит. Кадзуха хочет извиниться перед ним. За столько вещей, что, кажется, целой жизни не хватит: за то, что напугал тогда, за то, что не остановил, за то, что позволил ему увидеть себя в таком состоянии, за то, что ему пришлось помогать, за то, что он волк, за то, что альфа, за то, что они пара и за то, что он вообще родился на свет и они повстречали друг друга. Если бы Кадзухи не было, Скаре бы жилось куда проще, он уверен. По крайней мере, его бы не окутывал страх просто от того факта, что Кадзуха стоит рядом с ним. Это все его вина. Во всем виноват только Кадзуха, и никто больше. — Жить будешь? Как же он любит его голос. Словами не передать. Кажется, он готов слушать его вечно. С ноткой страха, любопытства, переживания. Такой мягкий и спокойный. Когда Скарамучча не злится, он и правда напоминает Кадзухе котенка. Маленького и беззащитного. Кадзуха сдерживает себя, чтобы не превратиться и не наброситься на него, облизав с ног до головы. — Буду, — по крайней мере, пока он не найдет действенный способ, он будет жить. К сожалению. К огромному сожалению. — Ладно. Нравится Кадзухе, как Скара разговаривает с ним. Прям очень. То, как он старается не выдать собственного беспокойства, заслуживает отдельное место в сердце альфы. Наверное, Скара единственный, от кого ему не так невыносимо слышать это волнение в голосе. Удивительно, но это правда. Если однажды Кадзуха не справится со своими внутренними демонами и все же найдет способ покинуть это тело быстро и безболезненно, он надеется, что Скара будет тосковать по нему недолго. Для котенка хочется нормальной жизни. Он ему точно не пара. Он его пугает. Это расстраивает. Кадзуха хочет попросить Скару уйти. Смотреть на то, как подрагивают его уши и хвост просто невыносимо. Его внутренний альфа просто звереет от осознания, что Скара не принадлежит ему полностью. Сколько раз он просыпался в холодном поту, когда ему снился сон, как он впивается зубами в эту красивую мраморную шею? А сколько раз ему снилось, что он терял контроль над своим волком и в конце концов раздирал ту до крови, пока его сокровище хрипело, захлебываясь собственной кровью? Бесчисленное количество раз. Кадзухе не снятся нормальные сны, все, что он видит — это кошмары, которые могут стать реальностью, если он сорвется. Он чудовище. — Я…принесу тебе чего-нибудь холодного, — Скара шустро оказывается возле двери, но в последний момент, словно вспомнив о чем-то, добавляет, — не выходи отсюда. Это был приказ? Даже если не он, Кадзуха все равно не сможет уйти. Хоть он и сказал Венти, что превратится и устроит тут непонятно что, если тот позвонит в скорую, на самом деле сейчас превращение будет для него затруднительным. Кажется, его ребро сломано, возможно даже не одно. Он регенерирует, конечно, но медленно, потому что в последние дни плохо спал и практически не ел. У него почти нет сил. Если бы Венти захотел уложить его на лопатки при побеге, он был сделал это, не прикладывая почти никаких усилий. Кадзуха понимает, почему Скара ушел за чем-то холодным. Его всего трясет от температуры. Смахнув пот со лба, Кадзуха навостряет уши, оглядываясь по сторонам. Его привели в подсобное помещение, в котором вообще-то нельзя находиться посторонним, но так как тут работает Сяо, то, наверное, все нормально. Окна плотно закрыты. Все-таки сбежать не выйдет. Пытаться он даже не будет. Скара ведь сказал ему ждать. Даже если он сам этого не хочет, его волк слушается Скару. Потому что он его пара. Этот котенок даже не осознает, насколько сильно его влияние на его животную сущность. И не надо, чтоб знал. Это доставит ему лишние проблемы. Кадзуха этого не хочет. Скара возвращается с водой со льдом. Но не отдает стакан прямо в руке парню, а ставит рядом, отходя на несколько шагов. Кадзухе хочется выть. Почему он так его боится? Почему они не могут даже разговаривать нормально? Вот бы умереть прямо здесь, чтобы не чувствовать всего этого. Ему так плохо. Он хочет домой. Хочет, чтобы, как в детстве, мама погладила его по голове и сказала, что все будет хорошо, хочет, чтобы она в сотый раз убедила его, что он нормальный, что он не причинит другим боль. Он так хочет вернуться в прошлое. Он задыхается. — Чт…что такое? — слышится неподалеку растерянный голос Скарамуччи и Кадзуха понимает, что это была последняя капля. Он закрывает глаза, чтобы раздражающая его влага не смогла просочится наружу, и стискивает зубы, — эй, — это прозвучало слишком нежно. Прямо как в детстве. Сердце сейчас разорвется, — щенок, что случилось? Приоткрыв глаза, Кадзуха наблюдает Скару прямо перед собой. Он полностью отзеркалил Венти, сев перед ним на корточки, но в отличие от друга, от этого взгляда Кадзухе не удается сбежать. Он и не хочет, на самом деле. Никогда не хотел. Сбегал, потому что так лучше для Скары. Но он сам подошел ближе. Его сережки такие милые. И уши. Смешно дергаются. Кадзухе хочется смеяться. — Я не…я не буду на тебя нападать, — эти слова выходят с хриплым рыком, от которого Куникудзуши каменеет на несколько секунд. — Я…хорошо, — кое-как выдавливает из себя омега, — ты не будешь на меня нападать, — Кадзуха кивает, — что-то еще? — Я ничего не могу сделать с глазами, — и добавляет, чуть тише, — извини. — Не страшно, — Скара хмыкает, покачивая хвостом, — это не твоя вина. — Нет, — резко выпаливает альфа, — это моя вина, я…это все из-за меня, из-за того, что я волк, это… — Скара, — внезапный голос Венти заставляет Каэдэхару закрыть рот и отвернуться от Скары. Упомянутый мычит, вставая с корточек, — можешь идти в зал. — Угу. Когда Скара исчезает, Венти направляет полные бесконечных вопросов глаза на альфу. — Что это было? — Ничего. Секундное молчание. — Я спрошу последний раз, — Кадзуха надеется, что это правда, — у тебя точно все хорошо? — Да, — пауза, — лучше некуда. — Ладно, — Венти присаживается рядом, подавая Кадзухе стакан, что все это время стоял на полу, — я останусь с тобой до утра. Если есть что сказать, я в твоем распоряжении. Ночь в сезон спаривания было легче провести, чем несколько часов с Венти в одном помещении. Жаль тут нет люстры. Кадзуха бы на ней повесился при первой же возможности.