Двенадцать

Линетт вот уже пятый раз за прошедший час заглядывает в ванную комнату, в которой, склонившись над унитазом, Лини пожинает плоды своей доверчивости. Она спрашивает не принести ли брату воды, но в ответ получает мерзкий звук рвоты и, закатив глаза, удаляется обратно к себе. По пути в свою комнату она сталкивается с Фремине. Парень явно только-только проснулся, но уже успел сходить на кухню и сделать себе какой-то бутерброд. Неловко помявшись, Фремине мельком заглядывает сестре через плечо, коротко вздыхая. — Как он? — Не умрет, — отвечает девушка, пожимая плечами. Фремине хочет сказать что-то еще, но передумывает. Поджав губы, парень кивает, скорее самому себе, и, не говоря больше ни слова, разворачивается, уходя в свою комнату. Линетт провожает брата глазами, прикладывая ладонь к лицу, когда в коридоре остается лишь она одна. С одной стороны, ей хочется разозлиться на Итера за то, что он не уследил за Лини, хотя всегда практически бросается ей в ноги и клянется, что не позволит ему пить что-либо крепче молока, но с другой она прекрасно может понять, что каждый раз следить за кем-то просто потому что он младше та еще морока. Ее брату плохо и она, как сестра, должна поддержать его, но не может. Потому что они ни раз и не два спорили на тему походов Лини в этот злосчастный бар. Линетт говорила ему, что ничем хорошим это не кончится и когда-нибудь брат найдет себе там проблемы на пятую точку; Лини был иного мнения. Его аргументом был Итер, который всегда за ним присматривает. Линетт знает Итера достаточно долго, чтобы у себя в голове сделать пометку о том, что словам Итера на все сто верить никогда нельзя. Она это понимает. Лини нет. Подняв голову, кажущуюся невероятно тяжелой, будто в ней свинец, Лини как следует отхаркивается, слыша, как в его горле что-то мерзко булькает. Почувствовав отвращение, парень вновь склоняется над туалетом и, дрожа всем телом, выблевывает очередную порцию желудочного сока. В глазах на секунду темнеет. Где-то на задворках еще кое-как все-таки функционирующего сознания Лини на чем свет стоит проклинает Венти и его внезапную заботу, которая на деле оказалась дымовой шашкой, застилающей глаза и дезориентирующей в пространстве. Он вообще не помнит, как оказался дома. Просто в какой-то момент ему стало сначала весело, а потом резко плохо. И все. Полный провал. Пиздец. — Держи, — Лини поворачивает голову буквально на миллиметр, но даже этого ему хватило, чтобы рассмотреть на лице Линетт то самое я-же-тебе-говорила выражение. Прохрипев что-то нечленораздельное, Лини решает, что уж лучше будет сверлить взглядом отвратительную массу, извергаемую им самим, чем снова посмотрит в глаза сестре, — хватит упрямиться, просто выпей, — Лини мотает головой от чего Линетт бесится. Она хватается за голову, но уже через секунду берет себя в руки и, раздраженно хмыкнув, выдает, — ладно, — пауза, — тогда я звоню Итеру. — Нет! — Лини тут же делает попытку подорваться и остановить ее, но из-за долгого сидения на коленях и дикой слабости во всем теле у него получается лишь завалиться на бок, сдавленно застонав от боли. Линетт, ставшая свидетелем этой жалкой сцены, вздыхает, присаживаясь на корточки возле брата. — Ты сам говорил, что он за тобой всегда присматривает, — она знает, что давит на больное, но по-другому просто никак. Ее брат тупеет на глазах, когда дело касается Итера, — тогда почему мне пришлось забирать тебя из бара, а не ему? — Я… — хрипит Лини, пытаясь подняться. Бесполезно. Все его тело ватное и слабое. Сил нет совсем, — я просто перепутал стаканы, не драматизируй. — Я не об этом спрашиваю, — с нажимом повторяет девушка, — мне просто интересно где был твой обожаемый Итер, когда тебя так разнесло? — На сцене. — Ага. Между ними повисает напряженное молчание. Не выдержав, Линетт все же помогает брату подняться и сесть, оперевшись на ванну. Она взволнованно спрашивает не тошнит ли его больше, на что Лини мотает головой, но уже через мгновение признается, что его слегка мутит, но не так, как буквально минуту назад, терпимо. Линетт кивает, пихая стакан с лекарством брату в руки. Лини хочет было отрыть рот, но девушка опережает его, бросая «просто выпей, ты достал». Лини старший брат, вообще-то, но в этом случае ему пришлось послушаться сестру. Залпом осушив принесенную гадость, Лини закрывает рот ладонью, зажмуриваясь. Вязкая и склизкая хрень медленно сползает по гортани, вызывая еще большую тошноту. Он чувствует, как в уголках глаз скапливаются слезы, но тут же жмурится еще сильнее, не давая влаге просочиться. Понаблюдав за муками брата еще какое-то время, Линетт выпрямляется, качает головой и, подойдя к дверному проему, негромко зовет Фремине. Парень появляется рядом практически сразу. Явно не понимая, что именно от него хотят, он крутит головой по сторонам, смотря то на уставшую Линетт, то на бледно-зеленого Лини. — Т-ты звала? — робко интересуется он. — Да, можешь посидеть с ним, пока я позвоню? — Хорошо, — тут же отвечает бета, поворачиваясь к Лини. Услышав сестру, он приоткрывает глаза и надеется, что Линетт поймет по одному только взгляду, что, если она действительно позвонит Итеру, то тут же будет записана в самые злейшие враги на свете. Линетт, кажется, поняла. Поэтому, насупившись, она показывает брату средний палец и, отвернувшись, напоследок выдает. — Я звоню Отцу. С этими словами дверь в ванную захлопывается, а Лини, наконец, отрывает руку от лица, хватая ртом воздух. Хуже ситуации и не придумаешь. Лучше бы Линетт позвонила Итеру. Теперь его ждет часовая беседа на тему того, что он придурок. Круто. Фремине достает одну из множества аптечек, что хранилась в ванной на всякий случай, меряет ему температуру и какое-то время задумчиво мычит, сверля взглядом градусник. — Ну что там? — не выдерживает тишины Лини. — Небольшая есть, — отвечает брат, — но это не страшно. Тебя больше не тошнит? Лини замолкает, прислушиваясь к своему внутреннему голосу. Тот говорит, что все в порядке. Несмотря на то, что лекарство было не менее мерзким, чем то, что из него выходило, сейчас он уже чувствует себя намного лучше, разве что голова немного болит и горло сушит. Если сравнивать с тем, что было ночью, когда ему казалось, что он умирает, сейчас его самочувствие просто великолепно. Фремине не дожидается ответа. Он убирает градусник вместе с аптечкой обратно и зачесывает волосы назад. — Сможешь съесть что-нибудь? Подумав о еде, Лини сморщился. Нет уж, не важно, что он больше не хочет сдохнуть, на такой подвиг он точно не готов. Мотнув головой, парень просит брата помочь ему подняться и, когда наконец встает на ноги, понимает, насколько жалко сейчас выглядит. Будь проклят тупой Венти, это все его вина, и ничья больше. При следующей встречи он обязательно врежет этому омеге. Плевать, что потом ему придется огрести от Сяо, он не будет терпеть к себе такое ублюдское отношение. — Она не будет звонить Отцу, — внезапно выдает Фремине, придерживая брата за бок, закинув его руку себе на плечо. Лини удивленно вскидывает бровями, как бы спрашивая откуда он знает, — она просто разозлилась на тебя и все, — Фремине вздыхает, — никто из нас не хочет проблем, Лини, — помолчав, он добавляет, — обязательно извинись перед ней, когда тебе станет лучше, ладно? Фремине придерживает его все несчастные десять шагов до комнаты. Отпустив брата, он внимательно всматривается в его лицо и кивает, тем самым давая понять, что извиниться и правда нужно будет. Лини кивает в ответ. Если Линетт он еще может как-то язвить, то с Фремине это не сработает. Он тихий, робкий и всегда очень осторожно подбирает слова. Он его младший брат, Лини просто не в состоянии даже зыркнуть на него недовольно. Оставшись в комнате один, Лини ложится на свою незаправленную кровать, тяжело вздыхая. Ему стоит поспать, он страшно устал от этой ночной вечеринки с унитазом. Голова идет кругом. Он знает, что Линетт права, но не может признаться в этом вслух. У них с Итером отношения, построенные лишь на сексе. Да, они друзья с самого его детства и все такое, но все равно. Все равно Итер никогда не посмотрит на него по-другому, он знает это. Знает и все равно надеется, как глупо. Он самый настоящий идиот. Венти был прав, когда говорил, что Итеру на него насрать. Он даже не заметил, как Лини ушел, потому что для него это не важно. Лини был рядом на протяжении месяца и, кажется, слегка надоел ему за все это время. Стоит на время ослабить хватку, а то такими темпами он лишится его вовсе. Лини не хочет терять эту связь. Даже если его чувства невзаимные, это не значит, что они всегда будут такими. Он верит, что, когда придет время, Итер посмотрит на него другими глазами. Он поймет, насколько Лини предан ему и как сильно любит, и тоже будет готов разделить эти чувства, стоит только подождать. У него есть преимущества. Он парень и он бета. Да, он не сможет родить ему детей, но Итер не похож на человека, который вообще будет задумываться о семье, даже несмотря на то, что он альфа. Может посоветоваться с Люмин? Она точно знает, что нравится ее брату, она сможет помочь. Лини не собирается сдаваться. Он никогда не опустит руки. Он сделает все, чтобы заполучить его. Неважно сколько раз Итер сделает ему больно вот таким вот наплевательским отношением, пока Лини может дышать, он будет верить, что однажды это все изменится и его альфа в один прекрасный день променяет свой разгульный образ жизни на него. Потому что Лини любит его по-настоящему, искренне и глубоко. Итер не может не оценить его чувства. Лежа на кровати, Лини проводит внезапный мозговой штурм до тех пор, пока его голова не начинает взрываться ото всех тех мыслей, что сейчас в ней вертятся. Застонав от пульсирующей боли в висках, он поворачивается на бок и сворачивается в клубок, чувствуя себя жалким, как никогда. Ужасно хочется хотя бы написать Итеру. Спросить о том, в порядке ли он и добрался ли до дома, ему хочется услышать его голос и понять, что между ними все хорошо и то, что эту ночь они провели не вместе, пошло альфе на пользу. Лини плевать, со сколькими людьми он спит, он знает, что это лишь на одну ночь, когда как он — постоянный партнер, что бы ни случилось. Он гораздо важнее, чем все остальные, он знает это, он уверен. Фремине сказал, что его температура лишь слегка повышена, но, кажется, это было лишь начало, потому что, проведя ладонями по лицу, Лини понимает, что весь взмок. Он приподнимается на дрожащих руках и кое-как сдергивает с себя одежду, оставаясь лишь в одном белье. Притянув одеяло, скомканное где-то в ногах, он укрывается им с головой, пока его всего потряхивает. Это был первый раз, когда он вообще пил. Наверное, первый опыт должен был быть менее ужасным, Лини не знает. Он лишь уверен, что ему плохо и хочется плакать от собственной беспомощности. Потянувшись за телефоном, что выпал из джинсов, парень, разблокировав тот, пишет Люмин о том, дома ли Итер и не спит ли тот. Девушка отвечает ему сразу же. Пишет, что брата дома нет и он не отвечает на ее сообщения, скорее всего его телефон просто вырубился. Лини сдерживает всхлип, благодарит девушку за ответ и блокирует мобильник, расслабляя пальцы, слыша тихий стук, когда тот падает экраном вниз на пол. Не дома. Вот, значит, как. Понятно. Лини просыпается часа через два. Он не помнит, как вырубился, но проснувшись, понимает, что лучше ему не стало. Во рту мерзкий привкус. Надо было попросить Фремине принести ему воды. — Лучше? — вздрогнув, Лини поворачивается на бок. Линетт, примостившись на самом краю, сидела на его кровати, переписываясь с кем-то в телефоне. Как только она поняла, что брат очнулся, отложила тот на прикроватную тумбочку и залезла на кровать с ногами, прислонив ладонь ко лбу Лини, — температура вроде спала. — Извини, — Лини произносит все это охрипшим, виноватым голосом. Линетт на секунду теряется, но снова берет себя в руки и, откашлявшись, мотает головой. — Забей, я понимаю, — убрав руку, девушка ждет, пока брат поднимется, усаживаясь на кровати, — Лини, — зовет она. — М? — Просто признайся ему. — Нет, — тут же отрезает парень, — нет, ты же знаешь, что я не могу. — Ты ведешь себя, как идиот, — Лини кивает, потому что она права, — я серьезно, ты живешь в мечтах, это неправильно. — Как хочу, так и живу. — Тебе так нравится изводить себя нереалистичными мыслями? — выгнув бровь, интересуется сестра. — Они не «нереалистичные», — парирует Лини, — просто еще не пришло время. — Лини, оно не придет, — упомянутый зажмуривается, складывая руки на груди. Он знает. И все равно, пока есть возможность, он будет убеждать себя в обратном, — я знаю, что ты ценишь эту дружбу, но дальше, чем дружба ваши отношения не пойдут, ты же понимаешь? — У меня есть преимущества, — отвечает парень, но его голос звучит уже не так уверенно, как секундой ранее. — Он альфа, Лини, — пауза, — много ты знаешь пар из альф и бет? В конце концов, они всегда расстаются. — Родители Сяо не расстались, — фыркает парень, — и даже больше, он же как-то появился на свет. Так что нет ничего невозможного. Линетт с нескрываемым шоком уставливается на брата. Кажется, он выблевал остатки своих мозгов, иначе она не может объяснить, почему он несет такую ересь с каменным лицом. — Ты сейчас на полном серьезе приводишь в аргумент один случай на миллион? Ты дурак? — Да, дурак, — чуть резче, чем следовало, отвечает парень, — почему ты так уверена, что у нас ничего не получится? — Потому что это Итер! — не выдерживает Линетт, — Лини, пожалуйста, я прошу тебя, хотя бы подумай об этом. — Не буду, — Линетт вздыхает. Все, это была последняя попытка. Ей не достучаться до него, — я не омега, так что у меня есть шансы. — Как знаешь, — сестра встает с кровати, забирая телефон с тумбочки, — я сегодня иду заниматься с друзьями, поэтому буду поздно. Поешь что-нибудь и не пиши Итеру, — помолчав, она добавляет, — позволь Фремине хотя бы сегодня выходить из комнаты, не шарахаясь от того, что вы трахаетесь где попало, у него так скоро фобия разовьется. — Ладно, — только и может пробурчать Лини, глядя сестре в спину, пока она уходит из его комнаты, — Линетт, — окликает он ее напоследок. Девушка останавливается, — спасибо, что не рассказала Отцу. — Не за что, — вздох, — отдыхай. Лини ложится обратно, вновь чувствуя, как к горлу подступает мерзкая тошнота.