Shapeshift

Есть предел, за которым совпадения перестают быть возможными. Сергей Лукьяненко «Стеклянное море»

***

— Я не понимаю, Гермиона, откуда ты знаешь, что задумал Сивый?       Гарри уже битый час пытался выудить у неё информацию. Он перепробовал всё, начиная с прямого вопроса и заканчивая неудачной попыткой споить её. Однако напился сам. И, развалившись на диване напротив камина, рассматривал подругу так, будто видел впервые.       Гермиона слабо ему улыбалась, не зная, как ответить. Что она могла сказать? «Понимаешь, Гарри, я спросила Беллатрикс, и она мне по доброте душевной рассказала»? Определённо, нет. Там не было душевной доброты и святого акта альтруизма. Чистый расчёт. И почему-то она была уверена, что Лестрейндж даст ей это понять. Что-то попросит или заставит сделать. Но прошло уже три дня, а от тёмной ведьмы никаких вестей. Ни внезапного появления, ни случайных встреч. Своеобразное затишье перед неминуемой роковой грозой.       Только Нарцисса в единичном письме справилась о самочувствии Гермионы, пожелала удачи во всех начинаниях и сказала, что двери её дома всегда открыты. Подозрительно, но приятно. Оставалось надеяться, что эти слова не фальшивая симуляция, а искреннее желание наладить контакт. Она вежливо поблагодарила леди Малфой, заявила, что всё хорошо, и, ведомая неясным порывом, попросила приглядывать за Беллатрикс.       Этим утром Грейнджер задумала очередную глупость. Совершенно спонтанная идея возникла за завтраком в компании Кикимера. Когда Лестрейндж оседлала её в поместье, мысль о превращении заставила всё естество перевернуться. И захотелось иметь такую возможность на случай внезапной угрозы. Гениальное решение разработать зелье, позволяющее оборотню принимать свой истинный облик вне зависимости от фазы луны, пронзило её. Она понимала, что это рискованная и трудная затея.       Но уже отыскала всевозможные пособия по зельеварению от ознакомительного курса до «тайны на дне котла». Оставалось только выбрать возможные ингредиенты, изучив свойства каждого по отдельности и в совокупности, просчитать пропорции и попытаться всё воспроизвести. Всего-то. Но проще сказать, чем сделать. Ни малейшего предположения с чего начать, одни лишь теории и примерное представление возможного эффекта.       Она покачала головой, замечая, что Гарри целился в неё подушкой. — Я же сказала, что помогу тебе, и сделала это. И вместо благодарности слышу недовольство. — Я благодарен тебе за информацию, Миона, но мне страшно представить, где ты её откопала. — Он растягивал слова и пытался ставить ударение на согласные звуки. Забавно. Она никогда не видела его в таком состоянии. — Если я тебе расскажу, ты не поверишь. — Вырвавшееся хихиканье привлекло внимание. — Гадала на кофейной гуще? — Да, и нагадала себе скорый конец, тебе внезапное несметное богатство, а Рону десять детей, похожих на Драко Малфоя и Долорес Амбридж.       Поттер уставился на неё, но через несколько секунд заливисто рассмеялся, придерживаясь за живот. Он нашёл забавным последний факт. — Сочувствую Рону. Он этого не заслужил. — Вопрос спорный, учитывая, какой задницей он периодически бывает…       Гермиона хмыкнула, забирая у друга почти пустую бутылку огневиски. Под недовольное «э» спрятала её на кухне и вернулась на своё место. Она сама не пила. Печальный опыт похмелья после посиделок с Джинни и Луной в Хогсмиде внёс свою лепту, отбив напрочь желание дегустировать этот напиток смерти без веской причины.       Почему он всем так нравился, она не понимала. В плюсах крепкого алкоголя был лишь единственный пункт: отвлекает. И то сразу следовали минусы в виде не долгосрочного эффекта и лютого похмелья следующим днём. Простой фарс с негативными последствиями.       Гермиона вздохнула, осмотрев друга. Он заявился к ней в гостиную какой-то час назад, а уже был «в дрова». Она отправила ему сову сразу, как вернулась из поместья Малфоев, но не думала, что встреча произойдёт так не скоро. Сначала Гарри был занят в аврорате, расследуя очередные ложные доносы на Беллатрикс. Потом проводил время с Джинни. Она не могла его винить за это. Только самую малость и то, потому что Рональд продолжал упрямо ей писать какие-то мемуары, узнав, что она «вернулась» в Британию.       Гарри выглядел усталым и замученным. Будто работа, о которой он так мечтал, опостылила. Не было той хитрой всезнающей улыбки, каких-то саркастических комментариев и внезапных действий. Гарри был сам на себя не похож. Тусклая тень того парня, с которым она прошла войну. — Гермиона? — М? — Она с трудом вынырнула из своих мыслей. — Как ты узнала?       Гарри не собирался униматься. И Грейнджер вздохнула, принимая его упрямство. — Спросила у Нарциссы Малфой. Она жила с Пожирателями под одной крышей столько месяцев, что не могла не знать о Фенрире. — Лучше неполная правда, чем наглая ложь. Таково её решение. — И она тебе рассказала? — Он удивлённо смотрел на неё, не зная, что и думать. Не мудрено. — Как видишь, рассказала. Вам стоит быть более осторожными, Гарри. Если у Сивого есть стая испуганных и озлобленных щенков, кто знает, на что он способен. — Мы справимся. Всегда справлялись.       Они всегда справлялись только при условии, что были все вместе. Втроём. Тогда Гермиона придумывала план, способный вытащить их компанию из любой передряги, а Гарри и Рон делали всё, что от них требовалось. Сейчас же у неё была собственная сторона. Она постоянно находилась между двух огней. Её друзья и Беллатрикс. Весь мир и оборотни. И ведь она не хотела выбирать, потому что душа желала всего и сразу. Она любила парней, но упрямо хотела узнать Лестрейндж получше. Весь мир ненавидел оборотней, а она им являлась. Её участь — нейтралитет с редким наклоном от одной константы к другой.       Как давно ведьма пополнила список желаемого?       «Фу, нет. Гермиона, прекрати. Один глупый комментарий с её стороны, и ты уже придумываешь не пойми что».       Она знала, что Гарри прав лишь от части. Он не понимал, во что может вылиться вся эта история. Министерство скрывало что-то от него. Значит, высшая власть была в курсе происходящего, но упрямо молчала. Стоило ждать очередных агитаций и притеснений ближе к полнолунию. И, наверное, демонстративного нападения от Сивого.       Всё это так утомительно. Они уже спасли мир от самого опасного и тёмного волшебника всех времён, а теперь приходилось думать, как спасти остальных. И ведь проблема заключалась не только в поиске оборотней и оставшихся пожирателей, но и в ненависти к их детям. Гермиона была уверена, что многие даже не знали, чем промышляли их родители. Тот же Забини неизвестно где сейчас находился. Она не удивилась бы, если в Азкабане. — Гермиона, когда мы сможем, жить как нормальные люди? Без всей этой чепухи про избранного, Золотое трио. — Ох, Гарри. Его голос был таким печальным, что Грейнджер присела рядом и обняла его за плечи. — Когда упразднят Азкабан, а кто-то из нас станет министром и запретит притеснения других. — Надеюсь, новым Министром станешь ты.       Поттер тихо хихикнул, обнимая подругу в ответ. Гермиона на его комментарий лишь вздохнула.

***

      Суббота началась совсем не так, как она того ожидала. Мало того, что Джинни ни свет ни заря ворвалась в гостиную, чтобы узнать, где её парень. Как она вообще покинула Хогвартс? Так ещё и Рональд зачем-то прибыл с ней. Сварливый Кикимер оповестил всех о том, что он на пенсии и более не будет за ними ухаживать. А Гарри пытался выжить после приговорённой бутылки огневиски и негодования младшей Уизли. И вся эта белиберда действовала Гермионе на нервы.       Сначала неудачный завтрак, во время которого Рон умудрился спалить и яичницу, и часть кухни. Потом милования Джинни и Гарри, от которых буквально воротило. И, как эпилог прекрасного утра выходного дня, — все друзья накинулись на неё за то, что она не распаковала подарки на день рождения, хотя прошла неделя. Единственным её оправданием стало отсутствие времени. Она мысленно поблагодарила Беллатрикс за то, что та почти полностью уничтожила сладкий презент, и недовольств было меньше.       А затем произошло то, чего Гермиона боялась больше всего на свете. Рон пригласил её на свидание. У него свободные дни, они давно не виделись. Идеальный момент, чтобы наверстать упущенное и сделать новый шаг в отношениях. Ей пришлось соглашаться, потому что рядом были Джинни и Поттер. Они бы не поняли её отказ даже при грамотном аргументировании.       И вот время шесть часов вечера, она в своих любимых синих джинсах и белой рубашке шла под руку с Роном по Косой аллее. Почему он решил, что это место лучший выбор для прогулки вдвоём? Она не знала. Её парень всегда обладал выдающимся талантом выбирать странные вещи. Взять Петтигрю, скрывавшегося за ролью Коросты. Кто вообще выбирает в качестве питомца крысу, да ещё так упрямо и нежно её оберегает?       Грейнджер до сих пор таила обиду на Рона за то, что тот поссорился с ней из-за Живоглота и его инстинктов. Но, как бы там ни было, сейчас они здесь. Вечерний переулок был интересным и одновременно до жути раздражающим. Постоянно промелькивающие зеваки, нередкие фокусники, которые решили, что магическая Британия видела недостаточно чудес и ужасов за всё своё существование. Запахи алкоголя и пота смешивались с осенним свежим воздухом. Можно было уловить ароматы еды из пабов и различных парфюмов от нередких дам.       Атмосфера тотального веселья и празднования выходных. — Я скучал по тебе, Гермиона. — Рон неуверенно улыбнулся, отводя взгляд.       Мило, но раздражающе. Она вздохнула, обнимая его за локоть. Он был не виноват в том, что её второе я не принимало уклад нынешней жизни. — Я тоже скучала, Рон. Прости, что так вышло. — Да нет, я всё понимаю. С моей семьёй непривыкшему человеку долго жить тяжело. Прости маму за эти разговоры о замужестве, она сама поняла, что перегнула палку. Теперь мы все надеемся, что ты хотя бы на Рождество приедешь. — Я постараюсь.       Гермиона не могла обещать, потому что не знала, выпадет ли полнолуние на эту дату. Высчитывать дни она перестала. Ориентировалась по размеру серебряного диска и только за неделю начинала беспокоиться. И то была уверена, что беспокоится не она сама, а её скрытая часть, готовящаяся выйти наружу. Единственное, что действительно продолжало напрягать, — постоянная боль от превращения. Ко всему можно привыкнуть, но явно не к этому ужасу сломанных костей и порванных мышц.       Рональд предложил зайти в Дырявый котёл, и она согласилась. Помещение встретило их теплом, музыкой и танцующей толпой. Заняв столик, парень заказал два сливочных пива и сырные палочки. Гермиона хотела возмутиться по поводу отсутствия уточнений её пожеланий, но одернула себя. За ней настойчиво ухаживали, так что не было нужды разводить конфликт на ровном месте.       И Рон выглядел глубоко счастливым, сидя напротив и рассматривая её лицо. Какое везение, что в пабе было достаточно светло, и она могла не беспокоиться о том, что отблеск её глаз выдаст в ней зверя.       Им принесли заказ, и парень завёл беседу ни о чём. Рассказывал, как ему пришлось отругать сестру за попытку соблазнить Гарри прям на кухне, о магазинчике Джорджа, в котором иногда подрабатывал, если брату нужна была помощь. Говорил о политике, хотя ничего в этом не соображал. Стоило признать, что его теории заговоров были забавными и до нелепости глупыми. Но Грейнджер не поправляла его, предпочитая слушать.       Она кивала на каждый вопрос, улыбалась и потягивала сливочное пиво, рассматривая его лицо. Гладкие щёки, небольшие мешки под глазами от недосыпа. Немного отросшие волосы были взлохмачены и придавали ему несколько неряшливый вид. Рон был симпатичным, но до эталона явно не дотягивал. А вот Беллатрикс могла с гордостью носить звание самой красивой женщины.       Гермиона вздрогнула от внезапной мысли и ощутила странный укол в груди. Думать о роковой ведьме, находясь на свидании? Непозволительный нонсенс. Но правдивый. Лестрейндж обладала удивительной внешностью, к которой добавлялись ужасные повадки. — Чем ты занималась, когда уезжала из страны?       Это неожиданный вопрос. Грейнджер не думала, что кто-то спросит, а потому попыталась расслабиться, укладывая ладонь поверх ладони парня. Это хотя бы могло помочь отречься от навязчивых воспоминаний о Беллатрикс. — Думала найти родителей. — Как легко ей удавалось врать. И ведь не покраснела. — Получилось? — Надежда в голосе вынудила сжать зубы. — Как видишь, нет. Давай не будем об этом, ладно? У нас свидание, а не посиделки за бокалом виски с разговорами о бытие. — Да, ты права. Прости. Мне не хватает опыта в этом. — Он рассмеялся, почесав затылок. — Так… Ты ещё не решила, что будешь делать? — Нет. — Гермиона пожала плечами, — Но я точно знаю, что хочу путешествовать. Когда ситуация стабилизируется, думала отправиться в Канаду или Россию. — Почему именно туда? — Там холодно и красиво.       На самом деле ей ужасно хотелось пробежаться по сугробам и снежным долинам в облике зверя. Пейзажи указанных стран она видела в книгах и энциклопедиях, и они были настолько прекрасными, что до сих пор цепляли за душу. Ей нравилось ощущение свободы и гармонии с природой, а в тундрах и тайге той же самой Сибири можно было и не заботиться, что её кто-то увидит.       Рон увлечённо закивал, соглашаясь, пусть и ни разу не видел того, о чем она говорила. — В России водятся гризли, а по лесам бегают волки. Ты не боишься? — Рон, гризли водятся в лесах и горах Америки, в Российской тайге проживают бурые медведи со множеством подвидов. Например, Кавказский, Уссурийский. А волков можно и у нас встретить. Только двуногих. — Она закатила глаза, но улыбнулась благоговейному вздоху Уизли. — Я не боюсь зверей. От них ты знаешь, чего ожидать. — Я всегда поражался твоим знаниям. Что не спроси, у тебя есть ответ на всё.       Рональд смущённо покраснел и подрагивающей рукой огладил тыльную сторону её ладони. Аккуратно, нежно. Но кожа его была шершавой, грубой, а на ногтях были заусенцы, неприятно царапнувшие. Пришлось подавить желание отдёрнуть руку. Он понятия не имел, о чём говорил.       У Гермионы нет ответов на всё. Просто в какой-то области она более осведомлённая за счёт своей тяги к знаниям и попыток спрятаться от мира в книгах. Но задай ей вопрос по поводу жизни, она потеряется. Не было ответов на «Что планируешь?», «Когда вернёшься?», «Что ты думаешь по поводу наших отношений?». К счастью, Рон такое не спрашивал, потому что стеснялся или боялся. — Я люблю тебя, ты знаешь? — Так тихо, что никто бы и не слышал. Он побледнел, когда увидел её взгляд.       Гермиона услышала. И сейчас не знала, что на это сказать. Рон впервые произносил это вслух. Одно дело изъяснять свои чувства в письме, но совсем другое говорить. Особенно, когда человек, к которому ты их испытываешь, рядом с тобой. Она пыталась придумать хоть что-то, чтобы не обидеть его. Потому что отвечать тем же не хотела. И так дала ложную надежду на совместное будущее.       Положение спас непонятный гомон у барной стойки. Разбушевавшаяся пьяная толпа тащила кого-то в середину паба за волосы. Люди ругались, пыхтели и хватались за палочки. Поднялась непонятная суматоха. Кто-то осуждающе смотрел на сие действо, кто-то присоединялся к буйству. Бедолага, на которого все ополчились, в ужасе озирался по сторонам, пытался прикрыть голову от ударов ногами, сжимался в клубок и скулил, словно бездомный пёс на полу.       Гермиона прищурилась, осматривая молодого парня. Мантия порвана, лицо в крови и едва заметный отблеск глаз. Оборотень. Он не пытался нападать в ответ, стойко принимая каждый пинок или жалящее заклятие. Она с ужасом соскочила с места, врываясь в толпу подобно ледоколу. Отталкивая любого, кто вставал на пути, вытаскивая собственную палочку из-за пазухи, она и думать забыла про Рона. — Депульсо!       Слабого магического потока хватило, чтобы четверо рослых мужчин встрепенулись и отступили в образовавшийся круг. Злые и осуждающие взгляды вперились в неё. Но стоило кому-то сделать уверенный шаг ближе, как из палочки вырвалось невербальное «остолбеней», и незнакомец с грохотом рухнул на спину. Гермиона крепче сжала древко виноградной лозы, заслоняя собой оборотня. Упрямое желание защитить кого-то, кто близок ей по духу, поднимало изнутри волну негодования.       Почему вообще на парня накинулись? Сегодня не полнолуние, она не слышала, чтобы кто-то кого-то задирал или оскорблял. Спонтанные акты физического насилия слишком часто стали появляться в её жизни. Она бы смирилась с данным фактом, если бы не одно но. Человека за спиной явно собирались убить. — Отойди, девочка, эта позорная собака должна понести наказание за содеянное! — В Азкабан оборотня! Долой псов из общества!       Гермиона покачала головой, внимательно осматриваясь. Не в её смену. — Ещё хоть шаг, и я прокляну любого, кто посмеет навредить ему или мне.       Толпа заголосила ещё неистовее. Многие держали палочки наготове, кто-то с трудом сдерживался от заклятий, но все, как один, твердили о расправе над беднягой. Парень трясся за её спиной, о чём-то неуверенно шептал, но она сосредоточилась на окружении. Ловила каждое нервное движение, каждое негативное высказывание в свой или чужой адрес. — В чем заключается его вина? — Он — оборотень! — И что? Он убил кого-то, покусал? Или, быть может, забрал вашу душу, я не знаю? — Ей начинало это надоедать. То, как все накидывались, злило. — Сколько из вас, идиотов, полукровок? А маглорождённых? Политика Волан-де-Морта упразднена, на каком основании вы решили, что имеете право накидываться на человека только за его принадлежность к другому виду и сословию?       Она перешла на оскорбления, не замечая этого. Упоминание Тёмного лорда всколыхнуло в каждом неприятные воспоминания. Все его ненавидели и по-прежнему боялись. Многие затихли, опуская головы. И только особенно пьяные продолжали нападать с криками и обвинениями. — Он прислужник Сивого! — Так может она такая же, Дин? — Мужчина пихнула локтем своего друга. — Сука защищает своего кобеля, надо же! — Гавкни на меня ещё раз, ничтожество, и я покажу тебе, кто я на самом деле.       А вот и агрессия. Гермиона сжала зубы, наблюдая за тем, как вытягивается от недовольства лицо провокатора. Она не шутила. Стоило ему сказать хоть что-то лишнее, и она готова была использовать серьёзную магию. Мужчина, которого назвали Дином, сделал два шага вперёд, вскидывая палочку и посылая несколько заклинаний в её сторону. Она знала, что это было ошибкой. Слишком много людей вокруг, высокая вероятность проклясть кого-то другого.       Но стоило отпарировать пасы Дина, Грейнджер ощутила холодящий адреналин в низу живота. Он бил слабо. Либо из-за выпитого, либо из желания просто напугать её. Но она не испугалась. Тесное знакомство с Лестрейндж приводит к некоторому бесстрашию. Позади лежал парень, которого она защищала, по сторонам лишние свидетели. И только она замахнулась, собираясь произнести заветное «Остолбеней», как Рон прорвался сквозь толпу, пихая её обидчика и показывая значок Аврора. Как вовремя! — Вы нарушаете спокойствие, сэр. А ты, — Рональд пальцем указал на друга мужчины, — Ещё раз обзовёшь мою девушку, и я посажу тебя за решётку!       Шёпот со всех сторон стал оглушительным. — Это Гермиона Грейнджер и Рон Уизли! — Друзья Гарри Поттера! — Они остановили Тёмного лорда, не трогай их, Джим.       Популярность имела свои плюсы, она должна была это признать. И пока Рональд разбирался с зачинщиками беспредела, Грейнджер помогала пострадавшему парню подняться. Но стоило ей произнести заклинание исцеления и увидеть лицо, она в панике потащила его прочь.       В тёмном переулке никого не было, кроме нескольких крыс и бездомных котов. Она осторожно усадила парня на землю, убедилась в отсутствии серьёзных травм и начала расхаживать вперёд-назад, не понимая, почему её жизнь продолжала подкидывать сюрприз за сюрпризом. — Не думал, что скажу это, но спасибо, Грейнджер. — Не думала, что ещё когда-либо увижу тебя, Нотт, но пожалуйста.       Гермиона тяжело вздохнула, запуская пальцы в волосы. Теодор морщился, придерживаясь за живот. Он ничуть не изменился за всё это время. Такой же спокойный, с прямой спиной и ровным голосом. Если бы не его шевелюра, она бы его даже не узнала. Она думала, что он бежал из Британии. Или погиб от рук отца, не последовав за ним на сторону пожирателей. А тут вот как вышло. Мало того, что Тео остался, так ещё был укушен. Подозрительно.       Она надеялась, что ей кажется. И все её теории заговоров всего лишь глупый полёт фантазии. Пока что это простое совпадение, и Грейнджер надеялась, что всё на этом закончится. Беллатрикс сказала, что Сивый кусал детей, чтобы сломать их. Но она не была ребёнком. Как и Нотт. Оба взрослые, состоявшиеся личности, у которых за плечами слишком много опыта. Так почему?.. — Скажешь что-нибудь или будешь молчать? — Он криво усмехнулся, сплёвывая кровавую слюну. — Зачем ты лезешь в толпу, когда происходит тотальная дискриминация оборотней? Ты в курсе, что твои глаза отражают свет? — Как и твои. — Суровая реальность, правда? Только мне хватает ума демонстративно не сидеть перед пьяным сбродом.       Гермиона сделала глубокий вдох, пытаясь утихомирить недовольство внутри. Досчитала до сорока и снова встретилась взглядом с Теодором. В этот раз её голос звучал спокойнее. — Ты в порядке? — В полном. Нет нужды стоять здесь. Пять минут посижу и уйду, не беспокойся. — Он нахмурился, напрягаясь. — Твой рыжий идёт. — Я знаю, не делай глупостей.       Рон с воспроизведённым Люмосом приблизился довольно быстро. Он был раздражённым, и от него пахло неприятностями. Вот тебе и свидание. Грейнджер чуть наклонилась, чтобы избежать рассекречивания собственного я и приобняла парня за талию. — Гермиона, что ты там устроила? — Уизли замер, как только разглядел, кого спас, и тут же повернулся к девушке — Почему я обязан превышать свои полномочия ради этого ублюдка?! — Рональд Уизли, я бы и сама прекрасно справилась. Вступать в этот конфликт или нет — целиком и полностью твоя прерогатива. Не смей меня винить в этом. — Она говорила тихо и размеренно, что заставило Рона побледнеть. — Ты спасла сраного Пожирателя!       Тео прочистил горло, приподнимая брови. — Я никогда не вступал в их ряды, рыжее недоразумение. Твои слова — пустой звук. — Твой отец был одним из них. — Рон усмехнулся, будто это могло поставить точку в их споре.       Однако Теодор медленно встал. Его верхняя губа вздёрнулась, являя ровный ряд зубов. — Давай, Уизел, обвини меня в грехах моих родителей, и я припомню твою мамашу, у которой сколько там детей? — Ах ты, пёс!       Рон замахнулся для удара, но был остановлен мгновенно поставленным заклинанием щита. Гермиона отчаянно застонала, разглядывая парней. Как хорошо иметь почти мгновенную скорость реакции. — Если вы устроите здесь драку, я донесу на каждого. Одного посадят на цепь, другому сделают выговор на работе. Так что подумайте прежде, чем что-либо сделать, договорились? — Миона, почему ты защищаешь это отребье? — Рон обиженно надулся, но сверлил взглядом Нотта. — Потому что он не виноват в том, что его укусили. И не виноват в грехах своего отца. У него был выбор, он его сделал и не встал на сторону Пожирателей. Ты первый на него накинулся, самозащита — инстинкт любого зверя, так что не удивляйся, пожалуйста, его реакции. — Она готова была ударить своего парня. Что за детское поведение и разделение людей на своих и чужих. Война закончилась, — Я думаю, тебе лучше пойти домой. — Ты серьёзно? — Прости, Рон. Это был замечательный вечер, правда. Спасибо тебе.       Этот полный обиды и негодования взгляд будет ей сниться ближайшие несколько дней. Гермиона была уверена в этом. Но по крайней мере, Уизли послушался и оставил их. В Дырявом котле по-прежнему царил слышимый хаос, так что она отказалась туда возвращаться. Вместо этого подхватила Тео под локоть, чтобы помочь удержаться на ногах, и кивнула на выход из переулка.       Улица была пустынной и безжизненной. Лишь редкие бродяги, едва перебирая ногами, двигались в неизвестном направлении. Жирный месяц освещал дорогу наравне с фонарями, а холодный ветер заставлял ёжиться и вжимать голову в плечи. Время близилось к глубокой ночи.       Гермиона прислушивалась к тяжёлому дыханию Нотта, тормозила, когда он запинался или останавливался от неприятных ощущений в районе рёбер. Она знала, что Тео тоже её изучал. Неумело принюхивался, задерживал дыхание, чтобы услышать её пульс. Два неопытных оборотня в неестественных для них условиях. Она могла бы считать это забавным, если бы не понимала всю абсурдность ситуации.       Они никогда тесно не общались, их взаимодействия ограничивались осуждающими взглядами в сторону друг друга. Однако сейчас они здесь. Гермиона помогала ему, а Тео отбросил возможные предрассудки по поводу чистоты крови. Даже грязнокровкой не пытался её назвать, в отличие от того же Малфоя. — Как давно тебя укусили? — В начале мая. — Она пожала плечами, рассматривая хмурое небо. Ни единой звезды не было видно. — А тебя? — В августе. Сивый нашёл меня и решил позабавиться, — Нотт язвительно улыбнулся, что выглядело максимально неестественно для него. — Это полнолуние было моим первым. — Ты пил зелье? — Нет, куда там. Всё имущество моих родителей описали и выставили на торги. У меня за спиной ни единого галеона. Пришлось искать самую тёмную задницу в этом мире, чтобы никого не тронуть. — А как же твои друзья? — Забини пропал, Паркинсон тоже давно не писала мне, а Малфой… Не думаю, что у него осталось желание общаться с нами после всего. Да мне и без разницы, я не хочу, чтобы они узнали, кем теперь являюсь. — Я думаю, ты можешь попросить помощи у Драко. — Она задумчиво хмыкнула, останавливаясь около неприметной скамьи. — Навряд ли он откажет. — С чего ты взяла? — С того, что его мать помогла мне в своё время. Знаешь, я была того же мнения насчёт всей этой ситуации. Боялась, пряталась, огрызалась. Единственным отличием между нами является возможность пить волчье противоядие. Ах, точно. И я не слонялась по пабам в поисках приключений.       Гермиона иронично хмыкнула, пряча руки в карманах джинс. — Какого оно, Грейнджер. Превращаться без забвения? — Его взгляд был грустным, а выражение лица безнадёжным. — Боль, агония, метания из стороны в сторону. В первый раз я попросила кое-кого убить меня, лишь бы не чувствовать, как ломаются мои кости. Но если перетерпеть, научиться контролировать своё новое тело, можно получить зависимость от ощущений звериного нутра. — Ты не стыдишься. — Не вопрос, констатация. — Кто-то воет на луну, кто-то раскидывается непростительными, а кто-то плачет по потерянному времени. Мы все разные, и судьба у каждого своя. Если мы будем стыдиться того, кем являемся, то это не жизнь, а её унылое подобие. Для нас уже ничего не исправить, так почему бы и не попытаться принять волка? — Да, ты всё такая же всезнайка. — На губах Тео засияла мягкая улыбка, и он отступил на пару шагов. — Спасибо за помощь, Грейнджер. Ещё раз. — Я живу на площади Гриммо, 12. Если ты вдруг захочешь обсудить что-то ещё, мои двери открыты. И я серьёзно: напиши Малфою. Нынче каждому нужны друзья рядом, чтобы окончательно не сойти с ума.       Нотт кивнул, удаляясь в темноту улицы, а Гермиона поспешила вернуться к себе.