Hide and Sick

      Очередное утро Логана начинается со звона в ушах, отекших конечностей и сухости во рту. Кажется, что-то изменилось. Точно. Целая вселенная вокруг него, в которой он — Ключевой Объект, точнее заменяет его, но, если мир не потерпел крах, значит прокатило и, надо быть достойным.       Логан помнит каждый из моментов своей жизни, который погрузил его душу во тьму: как он первый раз выпустил когти еще в детстве — все были в страхе; когда он первый раз убил человека — все пришли в ужас. Все стало гораздо хуже, когда его скелет залили адамантием как восковку и он обрел бессмертие, которое отравляет его жизнь. Он не знает каким был прежний Росомаха в этой вселенной, все говорят о том, каким он был благородным героем, но этот Росомаха не такой. Однако Вселенная дала ему второй шанс, а она таким попросту не раскидывается и по мелочам не разменивается, значит надо начать жизнь с нового листа, взять себя в руки и писать историю не старым гусиным пером, которое оставляет кляксы, а автоматической ручкой.       Начало уже неплохое: они с Дэдпулом спасли его мир, ему позволили жить в квартире с ним и слепой Эл, так как в этом мире у него даже нет денег, только желтый супергеройский костюм. Ему удалось найти общий язык с его друзьями, которые радушно приняли его как своего. Лора. Его дочь… Он даже не знает, как с ней общаться, он не особо понимает, как нужно вести себя с женщинами, потому что давно с ними не связывался, тем более с молодыми девушками. Да и отцом ему не особо хочется становится, однако, эта девчушка смотрит на него своими огромными черными глазами с таким восхищением, видимо, не различая того Логана, которого знала и его замену. Все же в нем пробуждаются какие-то чувства заботы и ответственности: в ней же его гены, может он должен её чему-то научить или как-то помочь. Хотя он даже с собой справиться не может, куда уж ему новое поколение учить, но, если она его о чем-то попросит, не сможет отказать и приложит все усилия. Мысль о том, что она испытала те же мучения, что и он, только в совсем юном возрасте, приводит его в ужас. Смотря на нее и не скажешь, что она мутант с такой тяжелой судьбой. Ей бы поступить в колледж и влюбиться в хорошего парня, а может ей это и не надо, Джеймс никогда не был девочкой подростком и не знает, что им нужно. Его успокаивает то, что она подружилась со Сверхзвуковой Боеголовкой и Юкио, они вроде бы хорошие девчонки, тоже имеют супер-способности, но более приспособленные к социуму. Надо умыться. Для это приходится обойти всю квартиру, спотыкаясь о всякие вещи, чтобы изучить планировку и найти ванную. Уже четыре часа дня, все заняты своими делами, а он проснулся последним. Логан приводит себя в порядок, находит старые, но чистые вещи, не известно кому принадлежавшие, но фланелевая рубашка в клетку и джинсы — как раз в его стиле. Очень хочется есть, но в холодильнике пусто, что странно, ему казалось, что Дэдпул проходил мимо с огромным пакетом продуктов. А может нужно меньше пить, чтобы больше ничего не казалось. Приходится готовить из того, что уже давно прилипло в морозилке. Получается чоп суи, хоть и немного, он делит его на три порции: для себя, Дэдпула и слепой Эл; сам он этим не наестся, но было бы некрасиво не поделиться едой, которую он приготовил из того, что было в их доме. Логан приглашает старушку за стол, помогая ей до него дойти, обходя весь хлам, валяющийся на полу. — Вот, присаживайтесь. Ложка на три часа. — Ой спасибо, дорогой, давненько за мной так не ухаживали. Логан тоже садиться за стол и берёт ложку в руки, не прикасаясь к пище. — Эл, ты с ним живёшь дольше моего… Он всегда такой? — спрашивает он, имея в виду Уэйда. — Какой? Ебнутый? Логан молчит, неверяще смотрит на старуху, потом вздыхает и говорит: — Нет. Он… Практически не выходит из комнаты в последнее время, не разговаривает. Слепая Эл вздыхает, обдумывая слова Джеймса. — В обычное время он практически не появляется дома, приходит переночевать и то через раз. Обычно я его даже не слышу, он сам подходит поговорить. А что, переживаешь за него? Логан ничего не отвечает на это, упираясь взглядом в стол. — Как бы то ни было... Я рада что у него появился ты, сынок, — продолжает она. — Уэйд он... Чудной, но всем нам нужно иметь человека рядом, опору. Вы, ребята, кажется, одного поля ягоды, не так ли? У тебя ведь тоже никого особо нет. — Я не- — Да перестань. Не нужно бояться признать, что всем нам нужен кто-то близкий. Даже тебе. Даже ему. Логан ничего не отвечает, молча начиная есть. Он обдумывает слова слепой Эл пока моет посуду за ними, убирается на кухне. Порцию Дэдпула он выкладывает на тарелку, заматывает пленкой и найдя бумажку и ручку, оставляет записку «Уэйд». Готовка пресной пищи и уборка — это пока что все, что он может сделать для хозяйки этой квартиры, чтобы отплатить ей за её гостеприимство. Оплата, конечно же, на Уэйде. После обеда Логан решает, что пора выйти из квартиры и осмотреть окрестности. Он чувствует необходимость понять, где он находится и как устроен этот мир, который хоть и знаком ему, но все же отличается от того, что он знал раньше. Он натягивает старую куртку, которую нашел в шкафу, и, спрятав руки в карманы, выходит на улицу. Первым делом Логан направляется к ближайшему продуктовому магазину. Город вокруг него живет своей жизнью: прохожие спешат по своим делам, машины гудят в пробках, а с рекламных щитов улыбаются модели с идеальными лицами. Логан наблюдает за всем этим, словно со стороны, чувствуя себя чужим в этой среде. Но это не ново для него — быть вне общества, быть наблюдателем, а не участником. В магазине он не спешит, изучая полки и внимательно выбирая продукты. Он знает, что теперь он не один, и ему нужно готовить на всех. Логан берет привычные продукты: яйца, хлеб, кофе, и несколько видов консервов. Он останавливается у отдела с алкоголем, но, подумав, решает пройти мимо. Но буквально через пару шагов разворачивается и идёт назад, чтобы взять бутылку виски на вечер. С такими мёртвыми буднями как у него, он ещё не скоро сможет засыпать без капли алкоголя в крови. Когда он подошел к кассе, юная кассирша с милой улыбкой попыталась завязать разговор, но Логан лишь кивнул в ответ, не желая утруждать себя пустыми словами. Он расплатился и вышел на улицу, не обращая внимания на мирскую суету. Возвращаясь к дому, Джеймс намеренно сделал небольшой крюк, чтобы осмотреть соседние кварталы. Город жил своей жизнью, и Логан, несмотря на внутреннюю отстраненность, ощущал, как этот ритм начинает проникать в его сознание, вызывая противоречивые чувства: с одной стороны, он был готов стать частью этого мира, но с другой — всегда оставался чужаком. Как и в своём родном мире. Когда Логан возвращается домой, квартира по-прежнему пуста, тишина лишь подчеркивает его одиночество. Он раскладывает продукты в холодильник, замечая, как его простота и размеренность действий слегка успокаивают. Но этого мало. Квартира, словно забытая временем, нуждается в уходе. Он начинает с гостиной. Собирает старые газеты, пустые бутылки и всякий хлам, что копился здесь, словно пыль на старых фотографиях. Работа погружает его в состояние странного спокойствия, когда каждое действие — это способ упорядочить не только квартиру, но и свои мысли, разложить их по полочкам. Заканчивая с гостиной, Логан переходит к ванной и спальне. Здесь он находит старую коробку с инструментами, и у него возникает желание починить хотя бы несколько вещей, словно пытаясь восстановить что-то сломанное и в себе. Сломанный кран, скрипучая дверь, неработающая розетка — это всего лишь мелочи, но для Логана они становятся чем-то большим, чем просто задачи. Это его способ вернуть контроль хоть над чем-то в своей жизни. Наступает вечер, и Логан, чувствуя усталость, перемешанную со странным, тихим удовлетворением от проделанной работы, поднимается по узкой, скрипучей лестнице на крышу. Каждая ступенька отзывается в ушах глухим эхом, а в груди — тяжестью, которую он давно привык не замечать. Он открывает тяжелую металлическую дверь, и перед ним открывается панорама города. На крыше царит особенное, почти магическое спокойствие, нарушаемое лишь шепотом ветра и далеким гулом уличного движения. Здесь, на высоте, город кажется почти нереальным, словно размытым отражением на водной глади. Огни зданий мерцают внизу, как далекие звезды, и этот свет кажется Логану чужим, ненастоящим, как если бы он наблюдал за ним через мутное стекло. Он достает сигарету, медленно закуривает, чувствуя, как табачный дым обволакивает его изнутри, как горькое напоминание о старых привычках, которые он так и не оставил в прошлом. Холодный ночной воздух врывается в легкие, и Логан закрывает глаза, позволяя себе на мгновение почувствовать покой. Здесь, на крыше, время как будто замирает, и он один на один с этим городом, который шумит и бурлит внизу, как другой мир, далекий и недосягаемый. Мерцающие огни города будто бы смотрят на него издалека, но его мысли не с ними. Они вновь возвращаются к Уэйду, к тому, как он в последнее время ведет себя всё более странно и отстраненно. Логан не привык к заботе о других, тем более о таких, как Уэйд, но то, что он видит в последнее время, вызывает у него тревогу, пусть и скрытую глубоко внутри. С того момента, как они спасли этот мир и поселились вместе, Логан заметил, что Уэйд постепенно замыкается в себе. Раньше квартира была наполнена его тупой болтовнёй, бессмысленными шуточками и, в общем-то, раздражающими выходками, которые, (как бы Логан не хотел этого признавать), делали атмосферу более живой. Теперь же Уэйд почти не выходит из своей комнаты, избегает разговоров и встреч, словно отгородился от них всех невидимой стеной. Логан знает, что причина может крыться в Ванессе. Он помнит, как она оставила Уэйда, и понимал, что для человека, который прячется за маской из юмора и сарказма, это может быть ударом, который он просто не способен вынести. Но тот, кого он знает как Дэдпула, всегда был непоколебим, словно непрошибаем. Логан привык видеть его таким — бесстрашным, язвительным, не боящимся ничего, абсолютно ничего. Но сейчас он наблюдает, как этот несокрушимый ранее человек медленно рушится изнутри, и это зрелище вызывает у него чувства, которые он не хотел бы испытывать. Особенно по отношению к нему. Логан делает ещё одну затяжку, и дым плавно растворяется в ночном воздухе. Ему никогда не приходилось быть кем-то вроде наставника или друга. Даже забота о Лоре даётся ему с трудом, а уж заботиться о таком сложном человеке, как Уэйд, кажется задачей из ряда невозможных. Но он чувствует, что не может просто закрыть на это глаза. Уэйд был с ним в тот тяжёлый момент спасения вселенной, зная, что и сам может навсегда проститься с этим миром… И теперь, возможно, пришло его время отплатить за это, хоть он и не уверен, что знает, как это сделать. Слова слепой Эл, сказанные за ужином, до сих пор звучат в его голове: «Всем нам нужен кто-то близкий. Даже тебе… Даже ему.» Логан вздыхает, чувствуя, как тяжесть этих слов давит на него. Он привык быть один, бороться один, выживать один. Но Эл права — в этом мире, каким бы жестоким и холодным он ни был, никто не может справиться совсем один. Даже такие, как они с Уэйдом. Он знает, что должен что-то сделать, попытаться достучаться до Уэйда, вытащить его из той бездны, в которую он погружается. Но Логан не уверен, как к этому подступиться. Подойти к нему и просто поговорить? Но разговоры никогда не были его сильной стороной. Тем не менее, Логан решает для себя, что будет внимательнее, будет следить за Уэйдом. Когда Логан, наконец, возвращается в квартиру, ночь уже окутала город своим густым мраком. Тишина в помещении кажется почти абсолютной, нарушаемой лишь едва слышным шумом далеких автомобилей за окнами. Он садится на кровать, чувствует, как эта тишина медленно обволакивает его, словно тёплое, но тяжёлое одеяло, погружая в странное состояние покоя и тревоги одновременно. Закрыв глаза, Логан пытается погрузиться в сон, но мысли продолжают настойчиво кружить в его голове. События прошедшего дня — разговор с Эл, тревога за Уэйда, давние воспоминания, которые так и не отпускают его — всё это не даёт ему покоя. Тишина, которая казалась такой уютной, начинает давить на него, как если бы стены комнаты постепенно сужались, лишая его возможности дышать. Он переворачивается с боку на бок, надеясь найти удобное положение, но сон так и не приходит. Логан прекрасно знает это состояние, когда тело просит покоя, но разум отказывается угомониться, оставляя его наедине с мыслями, от которых невозможно убежать. Эта ночь становится ещё одной из множества таких ночей, когда тьма за окном и внутри его сердца сливаются в одно. Наконец, признав, что сон сегодня ему не светит, Логан решает не мучить себя дальше. Он встает с кровати, бросая на луну за окном недовольный взгляд, словно она в чём-то виновата, и медленно направляется вниз, туда, где в холодильнике стоит его бутылка виски купленная сегодня в магазине. Старое, испытанное средство от бессонницы и беспокойных мыслей. Спускаясь по лестнице, Логан слышит, как под его шагами скрипят деревянные ступени. В полумраке квартиры всё кажется ещё более чужим и холодным, чем обычно. Он привычно проходит мимо старого дивана, на котором Уэйд обычно разваливался, уставившись в телевизор, и задерживается на мгновение, оглядывая пустую комнату. Эта пустота странно отзывается в его душе, словно напоминая о том, что с каждым днём всё вокруг становится всё менее реальным, а он сам — всё более одиноким. На кухне царит тихий полумрак, и Логан почти на ощупь находит бутылку виски. Холодное стекло приятно ложится в руку, как старый друг, которому можно довериться. Он не утруждает себя поиском стакана, просто откручивает крышку и делает первый глоток. Жгучая жидкость согревает горло, заставляя его на мгновение забыть обо всём, что терзает его разум. Он делает глоток. Весь день Логан не мог отделаться от ощущения, что что-то идёт не так. Когда он готовил обед и убирался в квартире, внимание постоянно возвращалось к тарелке, оставленной для Уэйда. Эта тарелка до сих пор стоит на столе, аккуратно накрытая плёнкой, но еда осталась нетронутой. Обычно Уэйд, при всём своём безразличии к порядку, не упускал возможность поесть, особенно когда пищу готовил не он. Ещё один глоток. Но эти пару дней Логан даже не видел Уэйда. Тот будто бы заперся у себя в комнате. Когда Логан пару раз стучал ему в дверь — тот молчал. Даже едва заметное присутствие Уэйда, которое можно было ощутить в обычные дни, сегодня исчезло, оставляя за собой только гнетущую пустоту. Этот факт настораживал Логана, как никогда ранее пробуждая в нём беспокойство, с которым он не привык сталкиваться. И ещё раз. Логан делал вид, что не обращает на это внимания, но внутри него нарастало чувство, что что-то должно было произойти. Даже самые стойкие люди могут сломаться, если им нанести достаточно ударов, и он боялся, что Уэйд может быть ближе к этому, чем когда-либо раньше. Ещё. Логан долго смотрит на бутылку в своей руке, размышляя о том, как всё изменилось с тех пор, как они впервые встретились. Тогда Уэйд был раздражающим, шутливым и откровенно заёбывающим, не знал предела, не боялся боли. Но сейчас, когда Ванесса ушла, Логан видел, как эта потеря медленно разрушает его. И всё же что-то подсказывало Логану, что оставлять Уэйда одного в таком состоянии было опасно. И… Виски медленно разливается теплом по телу, на мгновение притупляя тревогу и создавая иллюзию покоя. Ложная уверенность окутывает Логана, будто пелена, позволяя на время отогнать тяжёлые мысли. Но даже под воздействием алкоголя он ясно понимает: завтра что-то нужно менять. Всё само собой не рассосётся, и игнорировать проблему больше невозможно. Может, Уэйду просто необходимо чувствовать чьё-то присутствие, даже если этот кто-то будет молча сидеть рядом, деля с ним тишину.       Начиная новый день Джеймс думает, что уже надо приступать к тому, чтобы что-то поменять в своей жизни, но он сам не знает в чем нуждается. На глаза попадается бутылка виски, не допитая ночью. Может так и продолжить, и ничего не менять? В дверь постучали и этот звук заставил отложить желание напиться утром. Не спрашивая кто стоит за дверью и не смотря в глазок, открывает дверь, Логан сомневается, что там может быть кто-то опасный для него. — Здаравствуйте, мистер Росамаха! Это тот таксист… как там его зовут? — Ага… Доппельгангер? — Допиндер, сэр. — Ой, извини. Допиндер жмёт плечами улыбаясь, кажется, необидчивый к подобными мелочам. — Мистер Пуль дома? А то он не отвечает на мои звонки… — Не видел его сегодня. А что тебе нужно? — Передайте ему пожалуйста, что я уезжаю на месяц в свою страну, у моей прекрасной сестры свадьба. Я хотел оставить машину у вас, чтобы вы за ней последили. — Я передам. — Спасибо, мистер Рососаха! Всё-таки обидчивый, гадёныш. Допиндер уже развернулся, чтобы покинуть квартиру. — Постой, Допиндер, — он делает акцент на его имя, кивая. — могу я потаксовать пока тебя нет? Мне нужны деньги сейчас. — Только осторожно, ладно? — мужчина протягивает Джеймсу ключи от машины. — Желтый Ford Crown Victoria, номер 029 — Да-да, разумеется, спасибо. Вот снова судьба помогает ему и так ловко отговаривает не пить сегодня. Логан садится в старенькую, но хорошенькую машину с наслаждением. Ему очень нравится ездить, особенно куда-то далеко, это помогает ему привести в порядок свои мысли. Он осматривает машину: на откидном козырьке документы на машину и визитка с номером «Мистера Пуля», на зеркале заднего вида леи, над воздуховодом прикреплена фотография красивой индианки в сари, руль оплетен какой-то тканью, похожей на ковер на ощупь, не особо приятно, но ничего менять в чужой машине Логан не будет. Хотя этот ужасный запах соуса карри он бы поменял незамедлительно. Ранее у него уже был опыт водителя, только на элитном авто, которое могли арендовать для мероприятий. Каждый раз приходилось чистить салон после пьяных подростков, отмечающих выпуск, или девушек, что справляли девичник; блестки, осыпавшиеся, с их платьев, казалось, остались там навечно. Стоило ему выехать на авеню, сразу же нашелся клиент — смуглый низкорослый парень-подросток, который называет непонятный адрес, благо — удается найти его на картах. Пухляш что-то клацает на пэйджере и говорит взволновано по телефону: — Питер, я уже еду, сейчас скоординирую… Логан понимает, что пассажир торопится, поэтому старается довезти его быстрее. Обращает внимание на то, что весь город такой же как тот, в котором он жил в своем мире, но детали иные. Магазинчики на первых этажах домов совсем другие. Следующие клиенты женщина с мальчиком, который шепотом ей говорит — Мам, смотри, как дядя похож на Росомаху из комиксов! — Да, да, сынок, — пытается она отвязаться от сына, даже не зная, кто это такой. Хотелось бы конечно сказать, что-то типа «Да я вообще для души таксую, а так я супер-герой, мир спасаю», но он только усмехается, приятно конечно, но он не местный Росомаха. В целом, за день попадаются хорошие пассажиры, практически никто не пытается завязать с ним беседу, поэтому он приступает разбирать свои мысли, и на данным момент, первая в топе самых беспокоющих — это Уэйд. Во время миссии его так заебала его болтливость, однако сейчас, когда он тихо заперся в своей комнате и избегает общения со всем живым (даже с его «ненаглядной» собакой), становится немного стыдно за то, что он желал, чтобы Уэйд замолчал. Надо предложить ему свою помощь, все-таки он перед ним в долгу за то, что у него появился шанс начать жизнь с чистого листа, только Дэдпул с ним даже говорить не хочет и постоянно ходит в маске. Логан думал, что маска — это только сценический образ, неужели он реально всегда в ней ходил? С этими мыслями он не замечает, как наступает вечер, а в машину садится уже знакомая женщина. — Здравствуй, Ванесса. — выдавливает он из себя, зная их с Уэйдом историю. — Привет, Джеймс. Ты теперь работаешь таксистом? — она интересуется больше из вежливости, нежели из любопытства. — Решил не терять времени и поработать. — Понятно, а что с … — Уэйдом? — опережает он её. Ванесса поджала губы, молча кивнув. — Слушай, я знаю это не мое дело, но… Он торчит в своей комнате круглыми сутками, избегает всех, напялил на себя маску и никогда не снимает её, даже когда ест. — Мне жаль. Но этого не слышно, мать твою, что тебе «жаль». — Я его очень любила, до сих пор люблю… — продолжает она, «бегая» глазами по салону, пытаясь найти нужные слова. — Тогда почему? — перебивает её Логан. — Послушай… Все не просто. — Ну, конечно. — с сарказмом говорит он. — Мы были счастливы, мне все равно на его шрамы, мне было все равно на то, что он киллер. Мы были друг для друга «домом» которого у нас с ним никогда не было. Я много чего выучила о Уэйде, и, пусть, он этого не любит признавать, но он живёт в хаосе, Логан. Он любил меня, как и я его, но… Сейчас всё стало слишком опасным для нас двоих. И, кто знает, может быть… так всё и должно быть? Я уверена, что с ним всё будет хорошо. Тем более, он не один, у него сейчас есть ты. Есть он? — Я хочу спокойную жизнь после всего, что пережила, только с Уэйдом она не получится. Понимаешь? — продолжает она. —… Понимаю, — Джеймсу тоже хотелось спокойной жизни, она даже у него началась, только мужик в красном, выйдя из какого-то портала и наставив на него пистолет, привел его сюда. — Останови здесь. И… Эй, не говори ему что видел меня, хорошо? Если всё так, как ты рассказывал… ему будет ещё больнее. Он чувствительный. Прощай, Джеймс, и… Удачи вам двоим. После случайной (или судьбоносной) встречи с Ванессой, Логан решил закончить рабочий день, но вот мыслей стало только больше. Логан возвращается домой. Его усталое лицо скрывало глубокую тень, наложенную долгим, изматывающим днём. Шаги тяжело отдаются на скрипучих деревянных ступенях, каждая из которых словно пытается задержать его. Но едва он поднимается на второй этаж, тишина дома внезапно прорезается глухим, но резким выстрелом. Это был звук, который Логан узнавал безошибочно, и его сердце тут же сжимается. Выстрел доносился из комнаты Уэйда. Тревога мгновенно охватывает Джеймса, и, напрягшись, он окликает его. — Уэйд? — зовет он. Ответа не последовало — только та же зловещая тишина, что ещё больше усиливает предчувствие беды. Логан не стал ждать; его инстинкты, закалённые годами борьбы, взяли верх. Подбежав к двери, он врезается в неё плечом с такой силой, что дверь с треском разлетается, откинувшись внутрь комнаты. Картина, открывшаяся перед ним, подобна ночному кошмару. Комната Уэйда — хаос, смешанный с грубой реальностью его жизни. Вокруг, словно игрушки в руках ребёнка, валяется оружие: пистолеты, револьверы, ружья — весь арсенал этого психопата, аккуратно выложенный перед его идиотским, отчаянным поступком. Оружие блестит в тусклом свете, отливающем от настольной лампы, как будто каждый из этих смертоносных инструментов ждал своей очереди. Но взгляд Логана сразу становится прикован к стене напротив, где кровавое пятно, словно зловещая картина, медленно разрастается, оставляя тёмные, тяжёлые полосы. Кровь Уэйда сочится вниз, стекая в небольшие лужицы на полу, каждая капля падает с глухим звуком, который разрывает тишину комнаты. Это больше, чем просто следы насилия — это крик отчаяния, воплощённый в крови обычной пулей. В центре этой мрачной сцены лежит Дэдпул, его тело — как никогда ранее безжизненное и хрупкое в тени этого кровавого месива над его головой. Маска, в последние дни скрывавшая его лицо, разорвана и запачкана кровью. Его голова, получившая смертельный удар, уже начинает регенерировать, но этот процесс мучительно медленный. Логан, преодолев оцепенение, быстро наклоняется, подхватив Дэдпула и кладет его на кровать. Его взгляд полон гнева и… боли. Он снимает изорванную маску с его лица с чувством, что делает что-то чего не имеет права делать. Нарушает чужой покой, унижает. Но и смотреть на этот ужас он не в силах. Спустя полчаса, когда тишина комнаты нарушена только лёгким хрипом Дэдпула, он, всё ещё лежащий с полузакрытыми глазами, начинает постепенно возвращаться к сознанию. Его тело, всё ещё пронизанное болью и усталостью, отказывается поддаваться командам разума. Слабое мерцание сознания и тусклое восприятие окружающего мира заставляют его инстинктивно потянуться вперёд, как будто его подсознание искало привычное утешение, которое могло бы принести долгожданное облегчение. Его пальцы, теперь дрожащие и неуклюжие, нащупывают запястье Логана. В этом бредовом, полусонном состоянии, в поисках оружия, он сжимается вокруг этой тёплой человеческой плоти, его разум, насыщенный страхом и опустошением, ещё не осознает, что вместо прохладного металла он находит живую руку. Пальцы Дэдпула замирают, застопорившись на мгновение, словно он поражён осознанием, что его попытка выстрелить окончилась полным провалом. Потерянное и дезориентированное выражение на его лице, уже не скрытое изорванной маской, сквозит отчаянием и сломленностью. Это была не просто ошибка, это был момент, когда он почувствовал всю глубину своего падения — осознание того, что он не может даже достичь своей собственной цели, не может найти утешение в том, что когда-то казалось таким доступным. Логан, наблюдая за этой мучительной борьбой в чужом взгляде, чувствует, как его собственная ярость и отчаяние начинают нарастать. Его грудь сжимается от глубокого чувства боли, которое переплелось с гневом. Он, сам оставаясь в тени этого отчаяния, почувствовал, как его собственное сердце разрывается от того, что его друг оказался в таком состоянии. Он осторожно сжимает руку Уэйда в своей, стараясь передать ему хоть каплю человеческого тепла и утешения. Он тихо прохрипел, смотря ему в глаза: — Ты чего творишь, Уэйд..? Тот молчит, недоверчиво смотря на Джеймса. — Я с тобой говорю, уёбок ты зловредный! — Логан чувствует как волнение перерастает в злость потому что он… Блядь он не понимает что происходит! Зачем? Зачем делать это с собой… так? Обезображенная и нескрытая перчаткой рука сжимает его ладонь в ответ, словно пытаясь уговорить не продолжать, замолкнуть. И, вдруг, Уэйд глупо моргает глазами, осознавая что-то очень неприятное. Его пальцы метнулись к лицу, ощупывая его, но, не найдя привычной маски, он отшатнулся от Логана. — Нет! Нет! Не трогай! Не смотри! В этот момент Дэдпул начинает бесконечно вырываться, его тело сотрясается от паники и отчаяния. Он пытается освободиться от захвата, его движения дикие и неконтролируемые. Уэйд бьет по груди Логана, его руки и ноги мечутся в воздухе, словно он заперт в ловушке страха. Каждое его движение наполнено отчаянием и безнадежностью, как если бы он пытался вырваться из собственного кошмара. — Уэйд, успокойся! Логан, сконцентрировавшись на удерживании Уэйда, крепко обнимает его, словно живая смирительная рубашка. Его руки обвивают Дэдпула, сжимая его тело, пытаясь дать хоть какую-то опору в этом хаосе. Каждое движение Уэйда было полным страха, и Логан, почувствовав это, напрягает свои мышцы, чтобы удержать его. Уэйд продолжает трепещущими и неистовыми движениями пытаться вырваться из объятий Логана, но в какой-то момент его бешеная борьба вдруг неожиданно сменяется на громкий, неестественный смех. Он смеется без всякой логики, как человек, который потерял связь с реальностью. Его тело трясется, хотя на лице застыла гримаса боли. Смех горький и слишком безумный, даже для такого психопата, как он. Но внезапно этот смех начинает затихать, и на его месте появляется нечто ещё более трагичное. Лицо Уэйда искажается от страха и мучений, и смех внезапно переходит в глубокие всхлипывания. Уэйд начинает плакать, его слёзы смешиваются с остатками крови на его лице. Эти всхлипывания, которые начали срываться от его груди, напоминают крики о помощи, скрытые в звуках отчаяния. Он закрывает своё лицо ладонями, весь сжимаясь, словно желая исчезнуть. И Логан перестает его сжимать. Он расслабляет хватку, превращая захват в объятие. Простое. Человеческое. Понимающее. Уэйд всё глубже прижимается к Логану, словно пытаясь найти утешение и спасение в его тепле. Его руки обвивают Джеймса, как спасательный круг, пальцы цепляются за его одежду. Лицо Уэйда спряталось у Логана в груди, рыдания превращаются в беззвучные судороги. Логан чувствует горячие, влажные слёзы, что расплываются на ткани футболки на его груди, и каждый тихий всхлип Уэйда отдается уколом в его собственном сердце. — Тише… Я с тобой. — Логан мягко гладит Уэйда по спине, стараясь успокоить. Уэйд, плотно прижавшись, продолжает всхлипывать, его дыхание прерывистое и глубокое. Он пытается унять свои рыдания, но слёзы всё ещё бесконтрольно катятся по его лицу, мокрому и перепачканному кровью. — Я… Не… — он пытается что-то сказать, но истерика приступами сковывает горло, удушая. — Такого, как я… — Что «такого как ты»? — мягко спрашивает Логан, словно у ребёнка, всё так же мягко поглаживая спину. — Любить нельзя… Я… урод. — Ну, характер действительно у тебя дерьмовый, но почему любить-то нельзя? — отвечает он, прекрасно зная, что тот имеет в виду. Уэйд прижимается ближе, обнимая в ответ так же мягко. — Ты знаешь о чём я… — хрипит он. — Понятия не имею. Они молчат какое-то время, неожиданно нашедшие уют в этой тишине. — Зачем стрелял в себя? — Тишины хотел. Они вновь замолкают, что-то обдумывая каждый в своей голове. — Ты съел все запасы в холодильнике. — Можешь поиграть в пазл и собрать их в толчке, я практически не жевал. — гундосит он, отёкший из-за слёз, всё так же мягко прижимаясь к Логану. Логан хмыкает, понимая, что раз вернулись издёвки, значит и Уэйд практически пришёл в себя. — Уэйд. — зовёт он, слегка разморенный этими неправильными объятиями. — Мм? Этот разговор… Сложный. Неловкий. Он может только усугубить, так как Логан ни хера не знает о психотравмах Уэйда, а может лишь неотесанно догадываться и только предполагать как об этом заговорить. Вряд ли тот захочет слушать про бодипозитив, принятие себя когда все… так запущенно. Он делает глубокий вдох. — Слушай, — начинает Логан, стараясь звучать уверенно, — я знаю, что тебя мучает. Не хочу навязываться, но… Уэйд, всё ещё пряча лицо у Логана в груди, прижимается к нему, как будто пытаясь спрятаться. Его голос звучит глухо и подавленно: — Это… Ужасно. Да никому я нахер «вот таким» не сдался, Логан. Логан ощущает, как внутри у него растёт ком напряжения, но он старается сохранять спокойствие. Его руки уже не гладят спину Уэйда, просто лежат на ней, обнимая. — Нашу… симпатию порождает не только внешность. Порой важно лишь то, какой ты есть. Пусть ты не красавчик, и что? У тебя наверняка есть что-то чем ты можешь похвастаться. — Нет, там всё тоже средне. — Я не об этом, — терпеливо поясняет Логан. — Я про то, что в твоей личности может быть что-то притягательное для других. Ты… весёлый. С тобой иногда невозможно из-за того, какой ты мозгоёб, но даже эта часть тебя… может показаться кому-то привлекательной. Логан осторожно отодвигает его немного назад, чтобы увидеть его лицо, но тот отворачивается в сторону, прячась у Логана на плече. — Тот человек, который… действительно будет твоим, не обратит на такие мелочи внимания. — Эй, я говорил, что там средне, а не «мало». — Блядь, я вообще-то пытаюсь тебя поддержать, уёбок! Уэйд хрипло смеётся, прижимаясь крепче к Логану. — Извини, — шепчет он. — Ты… Мне такого не говорили ещё. Вот и… Пытаюсь откреститься от неловкости. Спасибо, Джеймс... Уэйд не называл его по имени ранее. Логан чувствовал себя странно от этого открытия. Но он всё равно продолжил успокаивающе обнимать этого психопата, тихо говоря: — Ты настоящая заноза в заднице, Уэйд. Секунда молчания и... — Я повторюсь: там «средне».