Полюби меня, если сможешь

Холодное и тягучее молчание повисло в салоне, наполняя воздух едким, до ужаса неприятным ощущением двусмысленности. Но неуютно, похоже, было только Жене — Кот, пристально следя за дорогой, оставался задумчивым и спокойным — но это спокойствие было совершенно искренним, не тем, какое бывает, когда человек пытается контролировать собственные эмоции. Какой парадокс… Те черты, которые так восхищали и притягивали ее в Бате, в Коте почему-то до невероятности раздражали, а порой откровенно бесили — и эта невесть откуда взявшаяся невозмутимость, и неожиданно пробудившаяся взрослость, и терпеливость, и сдержанность… Тем более что Мура догадывалась, кому она обязана этими качествами, которые так сильно развились, раскрылись в Коте. Конечно, Багире и их укрепившейся, пожалуй, даже чересчур тесной и теплой дружбе. Кто знает, стал бы он таким, если бы не влияние Риты… Сквозь поток сознания медленно пробилась музыка, льющаяся из радиоприемника расслабленным фоном. Приторный, неправдоподобно-довольный голос певца мурлыкал что-то про чужую невесту — и это, как, собственно, еще тысяча незначительных мелочей в нынешнем состоянии Муры, послужило невыносимо-острым раздражителем. Как ножом по стеклу…       — Выключи, — буркнула Женя, отворачиваясь к окну, за которым проносились бетонные коробки многоэтажек и кислотно-неоновые вывески в россыпях ярких огней. Кот, бросив на нее короткий недоумевающий взгляд, пожал плечами, но послушно выкрутил громкость до нуля. И оставшийся путь они проделали в глухой тишине. Кот, как истинный джентльмен, поднялся вместе с Мурой на нужный этаж, намереваясь проводить до квартиры. А Женя, роясь в сумочке в поисках ключей, вновь с отвращением подумала о тишине пустой квартиры, о бесконечно-долгой одинокой ночи — еще одной ночи наедине с тоскливыми мыслями, с мучительно-сладостными воспоминаниями… Да черт возьми, почему она обязана страдать?! Отчаянная, сердитая мысль обожгла неожиданно острой злостью. Пока Булатов развлекается со своей блондинкой, она должна снова и снова лить слезы ночами? Разве мало она уже плакала из-за него? Все рано или поздно заканчивается. И силы страдать — тоже…       — Вася… Она вдруг вспомнила одну из своих ролей. Образ легкомысленной обольстительницы, способной одним взглядом очаровать, соблазнить, направить мужчину туда, куда нужно ей. Ведь именно такую роль она играла когда-то перед Химиком — и кто бы сказал, что она не справилась?..       — Вась, может, зайдешь? — спросила, чуть понизив голос, и слегка наклонилась к нему, зазывно заглядывая в его непроницаемо-спокойные глаза, напоминавшие безмятежно-синее море. — Выпьем чего-нибудь… Кот скупо усмехнулся, чуть дернув уголками губ. Перехватил руку Жени, прерывая движение, когда она коснулась было его щеки.       — Мурашова, куда ты так торопишься? — осведомился, снисходительно улыбаясь. По-прежнему каменно-непробиваемый, нисколько не поддающийся ее чарам, которые прежде так безотказно действовали на него. А ведь раньше, только намекни она на приглашение в гости и совместную ночь, он, сияющий, доверчивый и счастливый, ринулся бы за ней не раздумывая… — Неужели передумать боишься? Сжигаешь мосты, не даешь себе возможности на отступление? Женя поджала губы, обиженно отворачиваясь. Это холодное пренебрежение, несмотря на ее равнодушие к Коту, ощутимо задело ее самолюбие и вновь напомнило о том времени, когда она могла играючи крутить Васей, добиваясь от него того, что нужно было именно ей: эмоции, поступки, слова. Он принял ее предложение, он не отступил в последний момент — но в то же время не делал ни малейшей попытки к сближению, будь то сближение романтическое или физическое, сохраняя дистанцию, больше подходящую старым приятелям, нежели потенциальным молодоженам. Что это? Неужели он и в самом деле остыл? Или это какая-то игра — как все то, что она проделывала с ним в свое время? Но она еще пыталась упорствовать, желая прогнуть его под себя — и не веря, что больше не имеет над ним прежней власти.       — Вася…       — Не надо, Жень, — покачал головой Кот. — Не надо. Один раз мы с тобой уже поспешили, напомнить, чем все закончилось?.. Пусть все идет своим чередом. — И нейтральным, совершенно дружеским жестом похлопал ее по плечу, лишь бросив напоследок: — Спокойной ночи. И направился вниз по лестнице, даже не обернувшись.