Полюби меня, если сможешь

      — Жень, ты уверена? Кот крепче сжал руки на руле, бросив на нее короткий взгляд, и вновь отвел глаза, отстраненно рассматривая падающие на лобовое стекло снежинки, словно пытался найти внутри себя ответ на очень важный вопрос.       — А ты? — вопросом на вопрос ответила Мурашова. — Может, ты передумал? Кот не повернулся на ее нервный голос, продолжая излучать спокойствие и невозмутимость. Так сильно в этот момент напоминая…       — Да я-то не передумал, — отозвался, чуть поведя бровью. — Главное, чтобы ты сама потом не пожалела.       — Я не пожалею, — сквозь зубы произнесла Женя, до боли вцепившись ногтями в ладонь. О чем она могла сожалеть — теперь? Все мосты сожжены дотла. И сожгла их не она. Так что назад дороги нет и не будет…       — Даже если он снова тебя позовет? Женя дернулась так, будто ее ударили наотмашь.       — А он не позовет, — выговорила, с трудом сглотнув, чувствуя, как к горлу вновь холодной соленой волной подкатывают слезы.       — Ты в этом уверена? Женя откинулась на спинку сиденья, крепко зажмурившись. Они сидели в машине в двух шагах от здания ЗАГСа — а Муре казалось, что она находится в допросной под слепящим светом, направленным в лицо — и рядом не человек, так легко и честно любивший ее когда-то, а безжалостный дознаватель, под пытками собирающийся выведать у нее всю правду. Правду… Да только правда ведь у каждого своя…       — Уверена, — ответила медленно, невидяще глядя перед собой. И подумала, что если Кот и после этого продолжит свои истязания, она просто не выдержит.       — Уверена, — задумчиво повторил Кот. И наконец улыбнулся — чуть заметно, прохладно и сдержанно, совсем не так, как раньше. А Женя вдруг не к месту подумала, что Багире он улыбается совершенно иначе… — Ну тогда пойдем… … Уже собираясь сесть в машину, Кот захлопнул дверцу и на вопросительный взгляд Муры пояснил:       — Похоже, я кое-что забыл.       — Что? Паспорт забыл? Ионов загадочно улыбнулся, но не ответил.       — Пять минут подожди. Я сейчас, — и побежал к пешеходному переходу. Вернулся он даже раньше. Женя, не сразу различив стук в стекло, повернулась — и наткнулась взглядом на пышный воздушный букет: кремовые и нежно-розовые розы, разбавленные прозеленью папоротника. Горло сдавило. Принимая цветы, Мура поспешно уткнулась лицом в тугие бутоны, боясь, что Кот заметит слезы, выступившие у нее на глазах. Почему-то вспомнилось, что Батя за все время их спонтанно-бурного романа ни разу не дарил ей цветов. Их отношения вообще как-то очень быстро перешли от сумасшедшей страсти сразу на несколько ступеней — к совместному быту, к ощущению надежности, определенности и уюта… А ей и не нужно было что-то иное — красивые ухаживания, громкие слова, цветы и подарки. Ей вообще не нужно было от него ничего — ничего, кроме его любви. Разве это так много?..