New Game+ - Wishes of the Black Heart

Одновременно с оповещением Докча откидывается назад, выдыхает и снова нацепляет излюбленную маску обычного клерка. Секунда — и ничего больше не напоминает о властном правителе, едва не поставившем на колени две дюжины человек одним ВЗГЛЯДОМ. И даже никого не убив в процессе. Джинву впечатлен. Нет, правда, он рассчитывал на что-то подобное, когда красовался, останавливая Гон Пилду, но никогда не думал, что Докча решится ему подыграть. Он хочет ЕЩЕ. — Охренеть! — вопит Хивон, пробираясь к ним. Пацан все еще у нее на спине, и это объясняет, почему она не полезла в первые ряды. Умница. — Вы двое это что-то с чем-то! — Это было очень впечатляюще, Докча-сси, — вставляет свои пять вон вторая, моментально определив, кому из них двоих заслуженная похвала пригодится больше. Джинву впечатлен ее социальными навыками. — Да уж, я сам чуть себе не поверил, — смеется Докча, отметая все похвалы разом. Джинву очень хочется вставить свои пять вон, но… А что ему мешает, в самом деле-то? Джинву садится на флагшток позади Докчи и забрасывает руку ему на плечи. — Хен был очень убедителен, — тянет он достаточно громко, чтобы это нельзя было принять за шепот, но они так близко, что это и не обязательно. Докча ежится от проходящегося по коже дыхания и осторожно отодвигается. Джинву придвигается следом, но Докча просто встает, сбрасывая его руку. Джинву немедленно передислоцируется и возвращает ее обратно. — Как говорится, притворяйся, пока сам не поверишь, — Докча все еще улыбается, даже произнося явно принижающие его вещи, но Джинву и, на удивление, обе женщины смотрят на него крайне невпечатленными взглядами. Докча моментально сникает. Он все еще улыбается, когда взмахивает рукой, будто ставя окончательную точку, и углубляется в чтение условий сценария, но Джинву видит и опустившиеся плечи, и сжавшиеся чуть плотнее губы, и тень неуверенности в отведенных глазах. Это просто абсурд, насколько человек с такими гениальными мозгами ухитряется настолько неправильно считывать атмосферу. Джинву не нужно даже мысли его читать, чтобы догадаться, что происходит в этой башке. Он решил, что им не понравилась его шутка. Ну, технически, шутка им действительно не понравилась, но только потому что никто не смеет так пренебрежительно относиться к их засранцу, даже он сам. Беру очень зловредно хихикает у него в голове, и Джинву… Ох. Он и правда это сделал? ИХ засранцу. Какой кошмар. И заткнитесь там. Правила нового сценария не очень сложные. Джинву бы скорее назвал их излишне переусложненными и в то же время довольно неточными. Вопросов от них остается многовато, но, очевидно, летающие комки шерсти (ля-ля-ля, я тебя не слушаю, Беру, комки шерсти это комки шерсти, как ты их не называй) неплохо знакомы с его любимым жизненным принципом. Что не запрещено, то разрешено. …а если что-то запрещено — ломай систему. Ни разу не подводил. — Значит, мы должны защищать наш флаг и флагшток, пока добываем флаги других станций? — суммирует Хивон и зачем-то смотрит на Докчу. Она же не думает, что у него написано что-то другое? Он кивает, и она ухмыляется, прежде чем отвернуться. О. О! Похоже, он что-то все-таки пропустил, пока валялся в отключке, если отношения между этими двумя успели поменяться. — Там не сказано… Мы ведь можем захватывать станции никого не убивая? Здоровяк переглядывается с офисной феей, и, глядя на их умиротворенные лица, Джинву отчаянно хочется закатить глаза так далеко, что выковыривать их обратно придется ложечкой. Наивность опасна, подобная морализаторская наивность — опаснее вдвойне. Она слишком легко дергает за чувствительные ниточки, заставляя совершать глупые и необдуманные поступки из стремления казаться лучше, чем на самом деле, а комплекс героя у Докчи размером с половину Сеула. — Думаю, это возможно, — снова переглядываются идиоты и как по команде поворачиваются в их сторону. — Правда ведь, Докча-сси? Что за придурки. Докча моментально напрягается и даже подается назад, пусть и совсем незаметно, но рука Джинву все еще у него на плечах, и тут уже не спрячешься. Он слегка сжимает пальцы, напоминая о своем присутствии, и это, кажется, помогает. Вслух он все-таки не отвечает, но цепляет рабочую улыбку и кивает. Здоровяку этого хватает, а вот феечка, хоть и улыбается в ответ, но поднимает глаза на него тоже, а он не настолько добр, чтобы потакать чужим иллюзиям, особенно таким опасным. Когда их взгляды на секунду пересекаются, в ее глазах мелькает знакомая темнота и понимание, но больше она ничем себя не выдает. Хм. Неужели небезнадежна? Докча оставляет их обсуждать дальнейшие планы. Довольно бессмысленное занятие, если подумать, потому что в итоге они все все равно будут делать то, что решит Докча, но, по крайней мере, они заняты хоть чем-то. Глядя, как они с энтузиазмом разгадывают схему метро на стене, Джинву становится их даже немного жалко. Наивность плохо выживает в условиях конца света, может быть, даже хуже глупости и беспечности, но пока они возятся с картой, у них нет времени на другие глупости. Джинву к ним по понятным причинам не присоединяется. У него один план — ходить за Докчей по пятам и мешать ему вредить себе, — и он ему скрупулезно следует. Поэтому разговаривать с Гон Пилду они идут вместе. Не самый приятный для него выбор, учитывая короткую, но насыщенную историю их отношений, но когда это Джинву волновал чужой комфорт? Докча тоже ничего не говорит и вообще выглядит довольным. Гон Пилду выглядит крайне недовольным, когда задирает голову, чтобы на них посмотреть. С пола он, похоже, решил не вставать, и Джинву даже не может его за это осудить — ночка у него была адская. Докча явно подумывает, не присесть ли рядом, но то ли не хочет напрягаться лишний раз, то ли решает сохранить за собой доминирующую позицию (не то чтобы тут что-то могло измениться только от угла обзора), и остается стоять. Джинву нависает над его плечом неотвратимым напоминанием, но Гон Пилду проявляет чудеса благоразумия и понимания. По крайней мере, двух раз ему вполне достаточно, чтобы осознать одну очень простую истину. Турелям нужно время, Джинву — нет. Проводить переговоры, когда все друг друга полностью понимают, легко и приятно. Докча хочет оставить Гон Пилду охранять базовую станцию. Это более чем очевидное решение, учитывая его навыки. Люди, конечно, будут пострашнее монстров, но принцип тот же, да и умирают они не в пример легче. Беру заинтересованно шевелит мандибулами, и Джинву приходится напоминать ему (снова), что людей без разрешения жрать нельзя. Упрямится Гон Пилду недолго. Вернее, выбора у него в принципе нет, но Докча щедро дает ему возможность побухтеть в свое удовольствие. Джинву вмешивается только один раз, когда в брюзжании проскальзывает парочка совсем уж беспочвенных обвинений в сторону Докчи, но и там достаточно просто улыбнуться пошире. Джинву понятия не имеет, что там за история с этим Гон Пилду, но по роняемым Докчей фразам делает вывод, что до всего этого тот был крупным арендодателем. Съемное жилье — еще одна вещь, которой Джинву счастливо избежал в своей второй жизни, но ему достаточно и реакции Докчи, а она… крайне далека от положительной. Он хмурится, когда говорит о владении землей, точно так же, как хмурился раньше, когда обсуждал с Хивон аренду комнат на ночь, только теперь над ним не висит тикающая бомба сценария, и кое-что все-таки успевает отразиться на лице. Похоже, это еще одно неприятное воспоминание в его переполненную копилку. — Лучше пойми сразу, — между тем произносит Докча без улыбки, но почему-то Гон Пилду слегка бледнеет. — Я не один из тех студентов, которых ты обманывал с арендной платой. Попробуешь что-нибудь выкинуть — пожалеешь, будешь усердно работать — получишь награду. Разве это не очень просто? Иметь дело с разумно жадными злодеями — лучше всего. Предложение Докчи очень хорошее, он сам бы заставил батрачить на себя за куда меньшее, но иногда сделка заставляет людей трудиться даже упорнее. Гон Пилду довольно долго — для человека, у которого нет выбора и которому неприкрыто угрожают, — обдумывает и взвешивает все, но в итоге приходит к тем же выводам. Защита базы в обмен на золотой билет до конца сценария. Его способности плохо подходят для захвата, но идеальны для обороны, — лучше выхода и придумать нельзя. — Тебе лучше не облажаться, сопляк, — кряхтит Гон Пилду, когда он с Докчей пожимают друг другу руки как настоящие бизнесмены. Джинву великодушно пропускает это мимо ушей. Он может сколько угодно прикидываться недовольным, но за словами нет реальной злобы и намерения обидеть. Он знает, что Докча тоже это чувствует, когда ухмыляется от уха до уха, прежде чем выпустить чужую руку. Их группа, наконец-то налюбовавшись схемой подземки, без команды собирается вокруг флагштока, а Гон Пилду никуда и не уходил. Докча представляет их друг другу еще раз и объясняет ситуацию. «Старички» настороженно косятся, но против здравого смысла не попрешь: базу нужно сохранять любой ценой, а с Пилду получится уберечь намного больше людей. — Добро пожаловать в команду, Пилду-сси, — неуверенно произносит их офисная феечка, и бывший злодей уже смущенно чешет затылок. Страшная женщина. Хивон немного истерично хихикает за ее спиной, еще больше рассеивая атмосферу взаимной неприязни. — Наша целевая станция — Чансин, — напоминает Докча, когда все успокаиваются и рассаживаются. — И нам надо занять ее как можно скорее. Кто-нибудь помнит, как далеко она от нас? Джинву более чем уверен, что он и сам это знает. Более того, у него уже наверняка есть план, но Докча все равно продолжает вовлекать в его «разработку» всех остальных. — Дондэ, Дондэнмун, потом пересадка на Донме, следующая — Чансин, — по-военному четко рапортует здоровяк. — Всего три станции и четыре перегона. — Зачем так спешить? Тут сказано, — Хивон тычет пальцем в воздух перед собой, где, скорее всего, открыто окно с условиями сценария. — У нас есть 12 дней. — Потому что нам придется сражаться с другой группой, если кто-то захватит ее раньше, — феечка отвечает быстрее, чем Докча, и это довольно впечатляющее достижение. Похоже, она действительно много об этом думала. — Вот, тут сказано… станция не может быть занята и отобрана у вас, если только не будет захвачена основная база или не будет захвачен флаг. Похоже, она и правила прочитала очень внимательно. Джинву только пробежался по ним, чтобы уловить общую концепцию, и забил, но, кажется, этого делать не стоило. Пункты про захват уже захваченных станций он не помнит, но Сана хорошо поставленным голосом четко зачитывает их для всех. Это правило словно специально создано, чтобы заставить их как можно активнее сражаться друг с другом. Впрочем, так скорее всего и было. — Значит, отправляемся на Чансин? — спрашивает она, когда заканчивает читать, глядя на Докчу грустными глазами. Джинву едва сдерживается, чтобы не закатить свои. В чем смысл прикидываться невинной овечкой, если уже давно со всем смирилась? — Вообще-то, я хотел попросить Сана-сси остаться здесь, — Докча улыбается — немного смущенно, словно ему очень неловко просить ее о подобном, хотя она довольно заметно обрадовалась. — Вообще-то, я бы хотел попросить остаться вас всех, — вклинивается Джинву, когда возникает неловкая пауза, и мгновенно оказывается под прицелом возмущенных и удивленных взглядов. Даже Гон Пилду недовольно таращится (а этот-то почему?). Докча ожидаемо присоединяется к здоровяку в группе удивленных. — С какой это стати? — кипятится Хивон, хватаясь за меч, но жест скорее инстинктивный, чем угрожающий, и он решает это пропустить. Она, в конце концов, вполне ничего. — Хивон-сси, оглянись, — Докча сходу подхватывает его идею, хотя брошенный в его сторону взгляд ничего хорошего не предвещает. — Все устали и ранены… Оглядываться при этих словах начинают абсолютно все, очень быстро убеждаясь, что это не пустые слова. Гон Пилду даже не пытается вставать с места, пацан все еще в полной отключке, здоровяк прячет трясущуюся руку, феечка точно так же убирает за спину пальцы, а Хивон старается не разгибаться до конца и дышать пореже. Джинву в своей драной толстовке выглядит на их фоне вполне бодрячком. Докча тоже неплохо держится ПОСЛЕ зелья, но под глазами у него — глубокие тени (не те), а улыбка выходит еще более вымученной, чем обычно, не достигая глаз вообще. — Прямо сейчас, — продолжает он, когда суровая реальность доходит до всех. — Я и Джинву — единственные члены группы, способные быстро добраться до Чансин и гарантированно забрать станцию. Мне очень не хочется оставлять кого-то, но и заставить Пилду-сси защищать базу в одиночку нельзя. Джинву следит за реакцией. Гон Пилду согласно кивает на каждое слово, здоровяк смотрит строго в пол и, похоже, ему стыдно, как и отводящей глаза Хивон. С феей разобрались еще раньше. — Мне очень жаль, что я такая бесполезная, Докча-сси, — наконец берет себя в руки Хивон и даже находит в себе силы слабо, но улыбнуться. — Но ты прав, мы будем вас только задерживать. Докча улыбается чуть-чуть более искренне, когда кладет ей руку на плечо в очень неловком, но опознаваемом жесте. — Мы вернемся, как только захватим станцию, — обещает он, и Джинву немного затрудняется определить, лжет он сейчас или нет. По лицу ничего не видно, да и сердцебиение в норме, но что-то все равно не дает Джинву просто ему поверить. И не ему одному — Хивон тоже смотрит с подозрением, но в итоге сдается и она. — Это не должно занять много времени. После этого прощание не затягивается. Докча выделяет офисной фее часть полномочий Представителя станции, а Джинву украдкой — чтобы никто не подумал о нем лучше, чем уже есть, — впихивает Хивон несколько склянок с зельями. — Откуда у тебя все это? — Если не хочешь — отдай обратно, — огрызается он вместо ответа и скалится, когда она прижимает их к себе покрепче. Еще одну он отдает Гон Пилду. Тот не столько ранен, сколько измотан, но Джинву в курсе, как много неудобств могут причинять даже мелкие ссадины и царапины. *** — Сколько станций нам нужно? — это первое, что Джинву спрашивает, когда они углубляются в туннель, ведущий в сторону Дондэ. Докча меряет его взглядом, вздыхает и встряхивает головой. — Иногда я думаю, насколько бы проще была моя жизнь, если бы ты был как Ю Джунхек. — Носил плащ дорамного злодея, разговаривал междометиями, хватал людей за шеи и сбрасывал с мостов? Нет, не надое… Кто это сказал? Докча спотыкается. Джинву подхватывает его под локоть и едва не роняет снова: того бьет крупная дрожь. В голове один за другим мелькают абсурдные варианты вроде яда, но через пару секунд Докча издает сдавленный стон и начинает ржать. Джинву все-таки выпускает его из рук, и Докча моментально складывается пополам, обхватывая себя руками за живот. Он смеется, и смеется, и смеется, пока смех не сменяется сдавленными всхлипами, когда не остается ни сил, ни воздуха, но остановиться все еще невозможно. Джинву не кажется, что его шутка была настолько смешной, но, возможно, ей и не нужно. Скопившееся напряжение надо выплеснуть, так почему бы и не смехом? Это лучше, чем слезы, в любом случае. Хотя слезы, конечно, присутствуют. Джинву не засекает точное время, но по ощущениям проходит не меньше десяти минут, прежде чем Докча перестает всхлипывать и осторожно разгибается. Руками он все еще держит себя за бока — Джинву даже думать страшно, насколько у него сейчас болят мышцы, — но на заплаканном лице все еще держится широченная ухмылка. — Не могу больше, — стонет он, трогает себя за щеку, едва заметно морщась, и принимается стирать мокрые дорожки рукавом. — Это жестоко, Джинву-а… — Я — Ю Джунхек, — говорит Джинву, нарочно понижая голос и пытаясь звучать как один из карикатурных мультяшных злодеев. Докча со стоном сгибается обратно. В какой-то момент его перестают держать даже колени, и он вытягивает руку, которую Джинву охотно подхватывает. Пару секунд спустя Докча вцепляется в него обеими руками и сдавленно воет куда-то в грудь. Джинву нагло пользуется моментом, чтобы гладить его по вздрагивающей спине, пока Докча не успокаивается снова. — Сволочь, — стонет он, но не отстраняется, а лишь поворачивает голову, чтобы прижиматься щекой, а не носом, и наваливается сильнее. Джинву практически не чувствует его веса, зато теперь можно самому стереть слезы с той щеки, что не обтерли о его одежду. Что он, разумеется, и делает — он же не дурак, чтобы упускать подобные шансы. Соленые. Продолжить путь удается только через полчаса. Джинву находит и пинком выбивает дверь в служебные помещения, где им наконец-то везет и Докча наскоро умывается над крошечной раковиной. Глаза у него все еще немного покрасневшие, когда он выходит из подсобки и пытается сжечь Джинву взглядом. — Это было очень жестоко, — повторяет он, делая сердитое лицо, но уголки губ буквально дрожат от прикладываемых усилий, чтобы снова не начать смеяться. — Ты ужасный человек. — Я знаю, — гордо кивает Джинву и, исключительно потому что он — ужасный человек, добавляет. — Мне нравится твой смех. Докча недоуменно, по-совиному моргает, прежде чем резко отвернуться. Джинву видит, как он прижимает ладони к щекам и украдкой косится в мутное зеркало на стене, прежде чем его засыпает уведомлениями. [Созвездие Скрытый интриган абсолютно с вами согласен.] [Созвездие Скрытый интриган благодарит вас за то, что вы рассмешили воплощение Ким Докча.] [Созвездие Скрытый интриган спонсирует 5000 монет.] [Созвездие Скрытый интриган считает, что ничего более прекрасного сегодня уже не увидит.] — Господи, как стыдно-то, — едва слышно бормочет он, явно подумав о чем-то плохом и мгновенно растеряв остатки смешинок. Ну куда это годится? — Ревел как идиот… Джинву догадывается, что рассказывать, как было прекрасно его заплаканное лицо и как сверкали стоящие в глазах слезы, будет пиздец как неуместно. Он, может, и не очень хорош в общении, но не полный же идиот. К тому же, даже если это чистейшая правда, но не похоже, чтобы Докча мог ее пережить. — Ты очень красивый, когда плачешь, — он идиот. — От смеха, не от всего остального. Полнейший идиот. [Созвездие Скрытый интриган интересуется, когда вас в последний раз били по голове.] [Созвездие Скрытый интриган интересуется, сколько раз вас вообще били по голове.] [Созвездие Скрытый интриган предлагает вам убиться об стену.] [Созвездие Скрытый интриган говорит, что даже ему из-за вас неловко.] Вот ублюдок. — Докча-я… — он понятия не имеет, как исправить ситуацию. В голове нет ничего, кроме бегущей строки с его именем, и никто не лезет с непрошенными советами, хотя прямо сейчас Джинву бы не отказался от парочки. Троечки. Поменяться с кем-нибудь телами. Что угодно, лишь бы не оставаться наедине с окаменевшей спиной и алеющими ушами Докчи. Нет, забудьте, у него даже шея вся красная. Пиздец. — Просто. Заткнись, — доносится до него сдавленное. — Ненавижу тебя. — Я больше не буду? — осторожно пробует Джинву, КРАЙНЕ запоздало вспоминая, что Докча ужасно реагирует на комплименты. — Правда-правда? Впрочем, это срабатывает, хотя взгляд, которым его награждает Докча, весьма далек от приязненного. К нему быстро возвращается привычная бледность, но уши остаются слегка розоватыми, даже когда они выбираются обратно в туннель.