The Fate of the Dowager Queen | Судьба вдовствующей королевы

Оставшись одна в покоях, Алисента обдумывала дальнейшие действия. «Получить второй шанс, подобный этому, было мечтой, ставшей явью. Но я сомневаюсь, что получу третий». Как бы ей ни хотелось просто сбежать с детьми в более безопасное место и провести остаток дней в спокойствии, не волнуясь о придворных интригах, она знала, что не может этого сделать. «Я бы ни за что не добралась до Черноводной». Королева не могла просто сбежать в ночь с тремя детьми короля. «И я не могу покинуть наш дом, их законное право. Если хочу защитить детей, я должна быть мудрее, чем тогда. Зная то, что знаю сейчас, я имею преимущество перед врагами».       Это порождало ещё одну проблему. «Кто именно мои враги?» В первой жизни Алисента без колебаний назвала бы падчерицу. Рейнира украла трон, который по всем законам страны принадлежал сыну Алисенты. Она была эгоистичной и высокомерной и всячески выставляла напоказ своё нечестие, зная, что любой, кто скажет очевидную правду, будет наказан за то, что осмелился выступить против наследной принцессы. Она была неприкосновенна и знала об этом. «Она родила троих детей, которые были точной копией её названого щита, и имела наглость утверждать, будто они являются истинными наследниками престола».       Алисента ненавидела её за это. Она ненавидела эгоизм Рейниры, распущенность и высокомерие. Больше всего она ненавидела то, что Рейнира, казалось, никогда не сталкивалась с последствиями своих проступков, какими бы вопиющими они ни были. «Визерис думал, что она непорочна, и не потерпел бы дурного слова в адрес драгоценной дочери».       Но теперь Алисента уже не была столь уверена в этом. «Я так долго считала войну с ней неизбежной, что даже не пыталась её остановить, пока не стало слишком поздно. Конечно, выиграть войну лучше, чем проиграть, но разве не будет лучше для всех, если война вообще не начнётся? Когда-то мы были друзьями. В этом мире всё ещё друзья. Разве мы не можем остаться ими?»       Рейнира пообещала ей, что попытается полюбить своих братьев и сестру, чего никогда не делала в первый раз. «К тому времени, как Визерис умер, наши семьи ненавидели друг друга. Коронация Эйгона — лишь последнее оскорбление в конце очень длинного списка. Захотела бы Рейнира пойти войной против любимой семьи?» Если бы дети Алисенты могли заслужить любовь старшей сестры и полюбить в ответ, разве они не могли бы стать союзниками, а не врагами?       Это создавало ещё одну проблему. Даже если Алисента решила бороться за мир превыше всего остального, она была далеко не единственным игроком в этой игре. «Отец никогда не смирится с тем, что Эйгон не сядет на Железный трон». Алисента лучше других знала, как далеко готов зайти Отто Хайтауэр, чтобы удовлетворить свои амбиции. «Пока я была занята уходом за королём, отец замышлял предательство». Она содрогнулась, вспомнив, что случилось с единственным членом Малого совета, который остался верен Рейнире. «Даже сир Кристон, всегда благородный рыцарь, без колебаний перерезал горло лорду Бисбери за то, что тот выступил против отца». Если Алисента собиралась объединиться с Чёрными, ей также пришлось бы стать врагом собственного отца.       И если Алисента решит вместо этого бороться за права сына, то могут возникнуть другие угрозы, которые будут гораздо опаснее, чем сама Рейнира. «Если я смогу воспитать Эйгона достойным трона, и Рейнира полюбит его, то её можно было бы убедить отступить». Алисента не настолько наивна, чтобы думать, будто Рейнира просто смирится с тем, что её корону украли, но если предложить достаточно привлекательную альтернативу, то, возможно, это убедит её добровольно отказаться от короны. «Возможно, если предложить должность десницы Эйгона, она воспользуется возможностью навязать свою волю королевству, не обременяя себя обязанностями представителя короны. Хотя я не могу знать наверняка, она всё ещё может быть моим союзником. Однако Морской Змей и Порочный принц…»       Корлис Веларион обладал амбициями, не уступавшими амбициям Отто Хайтауэра, и готов на всё, чтобы повысить статус семьи. Алисента вспомнила, как он предложил свою дочь, которой едва исполнилось двенадцать лет, в жёны королю. «Не сомневаюсь, что мой отец поступил бы так же на его месте». Морской Змей был даже готов признать Люцериса, бастарда без крови Веларионов, наследником земель семьи, если это позволило бы ему провозгласить Джекейриса королём Веларионов. «Если Рейнира выйдет замуж за Лейнора, он будет сражаться, чтобы посадить на трон её детей, даже если они не будут его кровными родственниками. А ещё есть Деймон».       Даже Алисента, глупая девочка, мечтавшая о лихих рыцарях и сказочных концовках, знала, что Деймон Таргариен замышляет что-то против трона. Он не скрывал этого, расхаживая с таким видом, будто трон уже принадлежит ему, в то время как король продолжал надеяться на сына, который мог бы его заменить. Алисента хорошо помнила случай, из-за которого Визерис в первую очередь назвал Рейниру наследницей. «Он праздновал смерть собственного племянника, потому что это означало, что он остаётся наследником. Даже Рейнира, которая была в него влюблена, пришла в ярость из-за бессердечности Деймона».       Но когда Алисента и Рейнира родили собственных детей, отодвинув его всё дальше и дальше от престолонаследия, приоритеты Деймона изменились. «Он больше не мог быть королём, но мог стать королём-консортом». Хотя Рейнира клялась, что за смерть первого мужа ответственен Кварл Корри, а в королевстве шептались, что они с Деймоном спланировали это вместе, Алисента всегда подозревала Деймона как единственного виновника. «Хотя я не могла до конца этого понять, Рейнира по-своему любила Лейнора. Она не стала бы убивать его даже ради Деймона». В конце концов, именно Деймон, а не Рейнира, приказал убить внука Алисенты. «Даже если смогу убедить её заключить мир, Деймон всегда шептал бы ей на ухо. Я не могу позволить ей выйти за него замуж ни при каких обстоятельствах. Или за Лейнора, если уж на то пошло…»       Это привело Алисенту к ещё одному осознанию. Событие, которое впервые заставило её отвернуться от Рейниры, произойдёт всего через несколько дней. «Именно Деймон заставил её переспать с Кристоном и причинить ему такую боль, не так ли? Деймон заставил солгать мне в тот день. Деймон запятнал добродетель и заставил Визериса выдать её замуж за Лейнора. Ничто из того, что я скажу, не остановит короля, если Деймону будет позволено делать всё, что он пожелает. Я не должна позволить Рейнире выйти из замка в ту ночь». Точка невозврата быстро приближалась, и у Алисенты оставалось всего несколько дней, чтобы предотвратить это.       

***

       Алисента хорошо знакома с сиром Кристоном Колем. В прошлой жизни он был одним из самых яростных защитников и ближайших доверенных лиц. Даже среди союзников Кристон был одним из немногих, кому Алисента безоговорочно доверяла. В то время как большинство Зелёных сражались за собственные цели, присягнувший щит Алисенты сражался только за неё. В мире, где даже отец и дети заботились о себе больше, чем о ней, она дорожила единственным человеком, который любил её безоговорочно.       Но до того, как Кристон стал принадлежать Алисенте, он был любовником Рейниры. Алисента помнила, как он был увлечён принцессой и как растерялся, когда она отвергла его. Даже галантный сир Кристон являлся для неё лишь мимолётным увлечением. Это было ещё одной причиной, по которой она ненавидела Рейниру.       И теперь, столкнувшись лицом к лицу с человеком, который был единственным другом Алисенты на протяжении большей части жизни, она должна предотвратить инцидент, который изначально их и свёл. «Это несправедливо, — с горечью подумала она. — Я знаю, что должна сделать, но от этого не легче».       Если Алисента хотела помешать Рейнире сбежать с Деймоном и лишить её права выбора в браке, ей также нужно помешать ей оттолкнуть Кристона. «Он любил её, хотя не думаю, что осознавал, насколько сильно, пока она не оказалась в его объятиях». Если бы она смогла убедить его, что безопасность принцессы (и её добродетель) под угрозой, ей не составило бы труда убедить его держать её подальше от Деймона. «В идеале у Деймона вообще не должно быть возможности вступить с ней в сговор».       Алисента сделала глубокий вдох. Кристон стоял в стороне от толпы вокруг сердце-древа, осматривая окрестности в поисках потенциальных угроз для подопечной. Алисента знала, что пока не сможет поговорить с ним наедине, ведь он привязан к Рейнире, так что это был следующий лучший вариант. Она найдёт возможность незаметно подойти к нему и попытаться заговорить как можно более непринуждённо.       «Почему всё, что правильно, должно быть таким трудным?» Алисента увидела на лице молодого рыцаря, как сильно он увлечён принцессой. Когда она была здесь в первый раз, ей не было так больно. «Возможно, он никогда больше не будет моим, но, по крайней мере, я могу избавить его от того разбитого сердца, которое он пережил в моём мире».       Алисента осторожно приблизилась к Кристону, стараясь найти кого-нибудь, с кем можно поговорить, или какое-нибудь занятие, которое оправдало бы её передвижения. «Я не могу дать никому другому повод подозревать меня, — подумала она, — особенно Деймону». Пройдя через несколько проходов, она наконец оказалась достаточно близко, чтобы поздороваться.       — Добрый день, сир Кристон, — сказала она, стараясь говорить вежливо и непринуждённо. — Вы, как всегда, благородный защитник принцессы.       — Конечно, ваша милость. Безопасность принцессы Рейниры имеет первостепенное значение. — Хотя его слова были обращены к королеве, он не сводил глаз с принцессы.       «Я должна быть осторожной, — подумала Алисента. — Я должна убедить его в том, что Рейнире угрожает опасность, не показавшись при этом опасной самой». Алисента хорошо знала, каким вспыльчивым становился Кристон, когда дело касалось защиты того, что ему дорого. Она встала рядом с рыцарем, переводя взгляд туда, где Рейнира беседовала с отцом и дядей.       — Принцесса Рейнира всегда была моей самой близкой подругой. Я хочу выразить благодарность за вашу неизменную преданность её безопасности, — добавила она, — а также попросить защитить её от угрозы, которая исходит из наших родных земель. — Алисента надеялась, что голос звучит достаточно обеспокоенно.       Кристон обратил на это внимание и впервые посмотрел на неё.       — Угроза принцессе? — спросил он, явно стараясь говорить тихо. — Что вы видели, что так обеспокоило? — «Я привлекла внимание. Мне нужно предоставить информацию, достойную этого».       Алисента ответила:       — Поскольку вы присоединились к Королевской гвардии незадолго до его отъезда, возможно, вы не знаете, что принцесса всегда испытывала особую привязанность к своему дяде. Привязанность, которой он без зазрения совести злоупотреблял в прошлом.       Кристон прищурился.       — Злоупотреблял? Как? — она видела, что он возмущён мыслью о том, что Деймон использует любовь Рейниры к нему в своих целях.       — У него есть привычка втягивать её в неприятности, — сказала она. — Особенно когда он в ссоре с королём. Когда они виделись в последний раз, король назвал Рейниру наследницей, лишив принца Деймона статуса. Теперь у короля двое сыновей и ещё одна дочь, что ещё больше отодвигает принца Деймона от престолонаследия. Хотя он может делать вид, что ему всё равно, он не оставит это без внимания.       Кристон выглядел ошеломлённым.       — Что, по-вашему, он может сделать? Думаете, он намеревается причинить вред Рейнире? — «Рейнира. Не «принцесса Рейнира» или просто «принцесса». Он так обеспокоен, что забыл титулы».       Алисента вздохнула, изо всех сил стараясь не привлекать к себе внимания.       — Нет, не думаю, что он хочет причинить вред. По крайней мере, не физический. — Она сделала паузу для пущего эффекта. — Но теперь, когда между Деймоном и троном стоят четверо детей, есть только один способ, которым он может стать королём. Если женится на Рейнире, то сможет стать её королём-консортом.       — Жениться? Это не кажется мне чем-то особенно гнусным, — сказал Кристон, хотя по лицу было видно, что эта идея ему не особенно нравится.       — Само по себе это так, — кивнула Алисента. — Но король никогда бы этого не позволил. Деймон уже женат, и муж не позволит принцу бросить жену, как бы он ни умолял. Более того, как бы он ни любил брата, король никогда бы не отдал Деймону свою любимую дочь. Если только, — добавила она, — не случится что-то, что разрушит брачные перспективы Рейниры.       На лице Кристона отразилось понимание.       — Вы же не хотите сказать, что он собирается её обесчестить? Это же государственная измена. — сказал он. «Государственная измена, которую ты однажды совершил по своей воле». Но сейчас не время размышлять об этом.       — Ему не нужно ничего делать. Ему нужно лишь поставить под сомнение её добродетель, чтобы никто из достаточно знатных людей не захотел жениться на ней. — «Если только у неё нет отца, готового пойти на многое, чтобы защитить её репутацию, но ему не нужно об этом знать».       — Вы хотите сказать, что он намерен распространять о ней ложь? Запятнать имя, чтобы заполучить её себе? — Кристон пришёл в ярость.       — Да, и я хочу защитить её от его махинаций, но мне нужна ваша помощь.       Алисента поняла, что не лжёт. Она действительно хотела защитить подругу от человека, который её погубил.       Кристон сделал глубокий вдох. Алисента поняла, что поставила себя в опасное положение, рассказав ему эту информацию, когда они стояли всего в нескольких шагах от объекта гнева Кристона.       — Что вы хотите от меня?       Алисента вздохнула с облегчением. «Даже я не смогла бы защитить его, если бы он убил Деймона здесь».       — Мне нужно, чтобы вы делали то, что делали. Следите за принцессой. Внимательно наблюдайте за ней и постарайтесь перехватить любые личные сообщения между ней и принцем Деймоном. Он попытается втянуть её в ситуацию, которая непоправимо навредит её репутации. Мы не можем этого допустить.       Кристон кивнул.       — Понимаю, ваша светлость. Я выполню свой долг и защищу принцессу.       

***

       Теперь, когда Алисента позаботилась о делах Кристона, ей нужно позаботиться о собственных. «Той ночью король позвал меня в свои покои». Алисента вздрогнула. Если и было что-то, что её не смущало в ухудшении здоровья мужа, так это то, что он больше не требовал от неё исполнения супружеских обязанностей. «Если хочу помешать Рейнире улизнуть, было бы лучше, если бы я сама могла присматривать за ней. Мне нужна причина, по которой Визерис не должен обращаться ко мне».       Самым простым решением этой проблемы, решила она, было притвориться больной. Утром того дня, когда Рейнира должна сбежать и разрушить свою жизнь, Алисента послала служанок сказать, что плохо себя чувствует. Отпустив служанок, она принялась обдумывать дальнейшие действия.       «Сир Кристон предупредит меня, если заметит хоть какие-то признаки того, что Рейнира и Деймон сговорились, но я не могу полагаться только на него». Принцесса и дядя очень любили разговаривать друг с другом на Высоком валирийском — языке, который ни Алисента, ни Кристон не знали хорошо. «Даже если он увидит, что они разговаривают друг с другом, я должна исходить из предположения, что он не сможет понять, о чём они говорят». Хотя Алисента предпочла бы, чтобы Рейнира никогда больше не разговаривала с Порочным принцем, она должна быть реалисткой. «Скорее всего, завтра мне самой придётся с ней поговорить».       Алисента не очень-то хотелось это делать. «Рейнира никогда не любила меня слушать, даже когда мы были подругами. Если я надеюсь отговорить её от этого пути, то должна представить ей общего врага». Алисента задумалась о том, кто выдал тайну Рейниры королю в прошлой жизни. «Если она не изменит поведение ради меня, возможно, сделает это назло отцу».