rainy path to dreams

            Сюзи молчала, позволяя Минджон утонуть в этом тихом, тёплом моменте, где не было ничего, кроме их дыхания и едва ощутимого движения пальцев по ткани. Она чувствовала, как девушка прижимается к ней ещё крепче, будто боялась, что если ослабит хватку, её снова затянет в пучину кошмаров. Минджон уткнулась лбом в её ключицу, её дыхание было тёплым, чуть сбивчивым, но уже не таким тревожным, как в первые секунды пробуждения. Она медленно, осторожно сжала пальцы на ткани пиджака Сюзи, словно пытаясь убедиться, что та никуда не исчезнет.             — Онни... — тихо, едва слышно прошептала она, голос её был слабым, почти прозрачным, словно слова давались ей с трудом.             — Я здесь, — отозвалась Сюзи так же мягко, не прекращая поглаживать волосы девушки.             Минджон чуть глубже вдохнула, задержала воздух в лёгких, прежде чем задать вопрос:             — Сколько времени сейчас?             Сюзи ненадолго задумалась, бросив мимолётный взгляд в сторону часов, но её движения оставались неторопливыми, будто она не хотела нарушать этот хрупкий момент.             — Вечер, — ответила она, снова мягко проведя пальцем по щеке Минджон, очерчивая нежный круг. — Полчаса до конца рабочего дня. А что? Она чувствовала, как дыхание девушки стало чуть спокойнее, но её пальцы по-прежнему не отпускали ткань пиджака, будто в этом движении та находила опору. Минджон молчала, словно обдумывая ответ, но в конце концов лишь сжала губы и прошептала:             — Ничего... просто хочу так ещё побыть.             Сюзи не ответила сразу, лишь крепче обняла её, позволяя той укрыться в этом тихом, успокаивающем тепле. Она понимала — сейчас не нужны ни вопросы, ни разговоры. Просто тепло, просто молчаливое присутствие. Она медленно, размеренно водила пальцами по спине Минджон, будто убаюкивая, будто создавая защитный кокон, в котором не было места страхам и кошмарам.             — Тогда побудь, сколько захочешь, — тихо сказала Сюзи, наклоняясь чуть ближе, чтобы её голос казался мягче, спокойнее.             Она знала, что не может стереть её кошмары, не может избавить от теней, что притаились в её сознании, но могла дать ей это — возможность просто быть, просто дышать, просто чувствовать, что рядом есть тот, кто не отпустит. Её пальцы вновь скользнули по волосам Минджон, нежно запутываясь в них, словно переплетая нити их присутствия в этом моменте, закрепляя его, делая его незыблемым.             — Я с тобой, — прошептала она, касаясь губами макушки девушки в лёгком, почти невесомом поцелуе. — Всегда.

***

            Общежитие было небольшим, но уютным, сдержанным в своих тонах и оформлении. Пространство будто бы само подталкивало к порядку: встроенный шкаф у стены позволял спрятать одежду за аккуратной складной дверцей, а зона для обуви сразу за входом напоминала о необходимости следить за чистотой. Пол, поднятый на небольшую ступень, создавал ощущение разграничения между коридором и самой жилой зоной, словно намекая, что здесь — место, где можно расслабиться. Две кровати стояли на противоположной стороне от шкафа, разделённые небольшим расстоянием, будто оставляя между собой тонкую границу личного пространства.             В углу ближе к балкону располагался длинный стол, а рядом два стула, словно подчеркивая, что помимо отдыха здесь есть место и для сосредоточенности. Открытые полки в другом углу, встроенные прямо в стену, напоминали о том, что здесь живут не только спортсменки, но и студентки — среди книг, тетрадей и личных мелочей виднелись вещи, имеющие для кого-то особенное значение. У каждой из кроватей стояла тумбочка, а сверху висела небольшая лампа с кнопкой, добавляя комнате атмосферу уюта в вечерние часы. Всё было просто, удобно, но при этом имело какой-то свой шарм — может, в этой аккуратности, может, в лёгкой небрежности деталей, которые привносили сами жильцы.             Хокадзоно осторожно помогла Рюджин добраться до её кровати, придерживая ту за плечо, чтобы та не потеряла равновесие. Когда Шин наконец оказалась на матрасе, тяжело выдохнув, Ироха лишь мягко улыбнулась, как будто с облегчением.             — Спасибо... — голос Рюджин прозвучал хрипло, едва различимо, но в нём читалась искренняя благодарность.             — Сейчас чайник поставлю, подожди... — быстро отозвалась Ироха, поднявшись и стремительно направившись к выходу.             Через несколько минут она вернулась, держа в руках уже полный водой чайник, и ловким движением вставила его в розетку, нажав кнопку. В комнате вновь повисла тишина, прерываемая лишь едва слышным гулом нагревающейся воды.             — Я ничего такого не сделала, чтобы меня благодарить, Рюджин-онни... — проговорила она, усаживаясь рядом. — Я пыталась помочь в игре, но не уверена, что действительно повлияла на что-то...             Рюджин устало прикрыла глаза, едва заметно качнув головой.             — Это просто ты была в потоке, — выдала она, медленно стягивая молнию на спортивной форме.             Хокадзоно ничего не ответила, но, заметив, как Рюджин тяжело двигает руками, без лишних слов аккуратно помогла ей, поднимая спину, чтобы снять верх. Её пальцы слегка коснулись разгорячённой кожи Шин, но она лишь равнодушно моргнула, позволяя помочь. Когда форма была снята, Ироха аккуратно сложила её и положила на свою тумбочку, явно не желая, чтобы одежда валялась на кровати.             — Видимо, ты не осознавала именно этого момента, — добавила Шин, чуть прищурившись. — Потому что я чувствовала твой странный взгляд периодами. Хокадзоно смущённо отвела взгляд, закусив губу, но всё же тихо спросила:             — А ты понимаешь это чувство, да?             Рюджин хмыкнула, чуть повернув голову на подушке.             — Можно сказать и так... — затем приоткрыла один глаз, пристально всматриваясь в лицо Ирохи. — Но я всё ещё зла на тебя за тот взгляд после броска в кольцо.             — Как я могу загладить вину?             — Не знаю, посмотрим.             На какое-то время воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием чайника. Рюджин лениво провела рукой по волосам, чувствуя, как пряди спутались, а затем перевела взгляд на Ироху, которая нервно постукивала пальцами по краю тумбочки. Шин прищурилась — она раньше не замечала, что та делает это, когда нервничает.             — Ты всегда так пальцами дёргаешь, когда переживаешь? — вдруг спросила она, слабо ухмыляясь.             Ироха замерла, резко убрав руку.             — Не знаю... наверное.             Шин усмехнулась, закрывая глаза.             — А ты знала, что всегда закусываешь губу, когда слишком много думаешь? Хокадзоно удивлённо прикоснулась к губам, явно не замечая за собой такой привычки.             — Правда?             — Ага, — тихо ответила Рюджин, вновь лениво открывая глаза.             Чайник издал приглушённый щелчок, возвестив, что вода дошла до нужной температуры, но никто из девушек не пошевелился, чтобы встать. Шин прикрыла глаза, лениво раскинувшись на кровати, а Ироха продолжала сидеть рядом, задумчиво водя пальцем по краю тумбочки. В комнате повисло молчание — не неловкое, но какое-то особенное, наполненное едва уловимыми деталями, которые раньше ускользали от внимания.             Рюджин чуть приоткрыла один глаз, скользя взглядом по Хокадзоно, и заметила, как та едва заметно поджимает губы, словно о чём-то напряжённо думает. В этом жесте было что-то детское, наивное, но в то же время упрямое, будто она пыталась найти правильные слова, но не могла решиться. Шин хмыкнула и перевернулась на бок, подперев голову рукой.             — У тебя всегда такое лицо, когда ты пытаешься что-то сказать, но не уверена, стоит ли, — заметила она, чуть прищурившись.             Хокадзоно моргнула и быстро отвела взгляд, но не стала отрицать.             — Просто... не знаю. Ты ведь устала, а я сижу тут и отвлекаю тебя.             Рюджин слегка качнула головой, будто её это вовсе не волновало.             — Если бы ты меня отвлекала, я бы просто тебя прогнала, — протянула она с ленивой ухмылкой.             Ироха нервно провела ладонью по краю своей футболки, а затем вдруг наклонилась вперёд, будто изучая что-то.             — У тебя волосы сзади торчат в разные стороны, — вдруг сказала она, едва сдерживая улыбку.             Шин устало выдохнула и лениво провела рукой по затылку, но это мало помогло.             — Ну и пусть. Всё равно скоро спать, — пробормотала она, но, заметив, что Хокадзоно всё ещё смотрит на неё с тем же выражением, скептически приподняла бровь. — Что?             — Ничего, — ответила та, но взгляд её всё же задержался.             Шин, наконец, немного поднялась и протянула руку, чтобы поправить ленту, которая немного соскользнула с плеча Ирохи. Ткань была тёплой, будто впитала в себя тепло её тела, а сама девушка на секунду замерла, чувствуя прикосновение.             — Ты всегда так сутулишься? — без всякого намёка на обвинение спросила Рюджин, откидываясь обратно.             Хокадзоно порывисто выпрямилась, будто вдруг осознав это.             — Наверное, — признала она, запоздало выдыхая.             Шин хмыкнула, прикрывая глаза.             — Вот видишь. Я не одна тут замечаю мелочи.             Некоторое время они сидели в тишине, пока в комнате витало лёгкое тепло от заваренного чая и приятное ощущение спокойствия. Хокадзоно перевела взгляд на Рюджин, которая уже почти задремала, и заметила, как её дыхание стало ровнее, а пальцы, которыми она несильно сжимала край одеяла, расслабились. Она никогда не обращала внимания на такие мелочи раньше — как та морщит нос, когда не хочет что-то делать, как невольно косит взгляд в сторону, если её что-то смущает, как чуть дольше задерживается на каких-то деталях, если пытается их запомнить.             А теперь, когда они сидели здесь, в этой тишине, полной чего-то невидимого, но значимого, Ироха понимала, что начала видеть это всё. И от этого внутри было странное, но тёплое ощущение.             — Ну же, онни, выпей хотя бы пару глотков, — настойчиво, но мягко проговорила Ироха, подавая тёплую кружку Рюджин.             Шин лениво приоткрыла один глаз, посмотрела на девушку с выражением лёгкого раздражения и хмыкнула. Её пальцы медленно потянулись к кружке, но, вместо того чтобы принять её, она лишь коротко постучала по краю ногтем, создавая едва слышный звук.             — Ты же знаешь, что чай на самом деле не помогает успокоиться, верно? — протянула она с нотками скуки в голосе. — Это миф. Максимум, что он может сделать, — чуть согреть изнутри, но в остальном это просто вода с привкусом. Хокадзоно нахмурилась, но не убрала кружку.             — Но ведь тепло помогает расслабиться, — возразила она, чуть подаваясь вперёд.             Шин лишь лениво фыркнула.             — Расслабляет не чай, а осознание, что ты его пьёшь, — пробормотала она, переворачиваясь на бок и зарываясь лицом в подушку.             Хокадзоно раздражённо прикусила губу. Она знала, что Рюджин — упрямая, но даже не думала, что спорить о пользе чая с больной и уставшей девушкой будет настолько трудно. Немного поколебавшись, она вдруг села ближе и решительно поднесла кружку прямо к губам Шин. Та приоткрыла один глаз, увидела, как упрямо сжала губы Ироха, и тяжело выдохнула.             — Хорошо, но только глоток, — сдалась она и медленно отпила, скептически поморщившись. — Ужасно сладкий... Ты что, пять ложек сахара туда положила?             — Всего три, — невинно пробормотала Хокадзоно, пряча взгляд.             Прошло минут пятнадцать. В комнате было тихо, чай давно остыл, а Ироха, сидя на краю кровати, зевнула, устало прикрыв рот ладонью. Она даже не заметила, как Рюджин медленно подняла руку, а затем резко схватила её за футболку и рывком потянула вниз.             Хокадзоно вскрикнула, не ожидая этого, но не успела даже осознать, как оказалась в чужих объятиях. Её лицо мягко уткнулось в плечо Шин, а тонкие пальцы той осторожно зарылись в розовые пряди.             — Просто успокойся и поспи тоже со мной, — тихо проговорила Рюджин, медленно водя пальцами по волосам младшей, периодами нежно массируя затылок.             Ироха замерла, чувствуя тёплое дыхание на своей щеке. Где-то в глубине души ей хотелось возмутиться, но тело предательски расслаблялось, поддаваясь мягкому, почти ленивому ритму прикосновений. Шин медленно поглаживала её волосы, не торопясь, будто бы сама успокаивалась от этого процесса.             Хокадзоно немного сжала пальцы на чужой рубашке, неосознанно вжимаясь в тёплую кожу. Где-то внутри тлело странное ощущение, непохожее на усталость, но и не тревогу. Что-то среднее между умиротворением и странным, необъяснимым смущением. Но, в конце концов, ей было так уютно, что сопротивляться совсем не хотелось.

***

            Прошло несколько дней, и прежняя усталость, сковывавшая тело после изнурительных тренировок и болезни, наконец рассеялась. Минджон и Рюджин, полностью восстановившись, вновь влились в привычный ритм, легко и уверенно двигаясь по площадке. В команде царила приятная атмосфера: все работали слаженно, поддерживая друг друга и не упуская момента подбодрить партнёра по игре. Особенно заметно было, как Рюджин менялась. Она больше не держалась отчуждённо, не бросала короткие колкие замечания просто так, а постепенно становилась частью единого механизма, в котором каждая деталь работала слаженно.             Юджин, наблюдая за процессом со стороны, впервые за долгое время чувствовала спокойствие. Она прекрасно помнила, какой тревогой и напряжением отдавались ей первые дни подготовки к товарищескому матчу, когда нужно было довести команду до идеала, не потеряв никого по дороге. Теперь же всё было иначе — динамика наладилась, а каждый игрок, даже Рюджин, старалась прислушиваться к её словам. Это было почти удивительно, но в глубине души Юджин знала: такой прогресс не случаен. Они все прошли через трудности, чтобы оказаться здесь, и теперь по-настоящему чувствовали себя единой командой.             Гулкие удары мяча о паркет, слаженные выкрики и движение фигур по площадке вдруг резко оборвались громким хлопком открывающейся двери. Взрывной, наполненный эмоциями крик мгновенно заставил всех замереть, отвлекая от игры. Все взгляды тут же устремились в сторону двери, где, тяжело дыша после, вероятно, спешки, стояла взволнованная Хо Юнджин.             — Ребята! — Менеджер даже не пыталась скрыть своей возбуждённости, оглядывая всех взглядом, полным нетерпения.             Центр зала уже был занят кругом игроков, в центре которого стояла Юджин, скрестив руки на груди. Её внимательный взгляд сразу же поймал возбуждённое выражение лица менеджера, и она слегка нахмурилась, явно ожидая объяснений.             — Хочу вас познакомить с новым членом семьи! — возбуждённо продолжила Хо, поворачиваясь назад.             Но, заглянув за дверь, она вдруг осознала, что никого там нет. На секунду зависнув, Юнджин быстро огляделась, а затем резко протянула руку за дверь и буквально затащила кого-то в спортзал.             — Знакомьтесь! Новый тренер баскетбольной команды Канвон — Ли Сонми!             На несколько долгих секунд в зале повисла тишина, наполненная лёгким потрескиванием ламп под потолком и тихим скрипом подошв о паркет. Все с интересом осматривали неожиданного гостя, словно пытаясь определить, стоит ли он их внимания. Юнджин же, гордо осмотрев собравшихся, развернулась к новому тренеру, явно ожидая, что та скажет хоть слово.             Но как только Сонми приоткрыла рот, чтобы заговорить, зал буквально взорвался. Возгласы, гул шагов, смех, крики — вся команда рванулась в её сторону, и в этот момент Юнджин, осознав угрозу, встала перед тренером, раскинув руки в стороны, будто бы пытаясь защитить её от лавины игроков, несущихся навстречу.             — Спокойно! Спокойно! Не съедайте её живьём! — взвизгнула она, но, кажется, её слова остались без внимания. Сонми в этот момент только успела моргнуть, прежде чем её окружила волна эмоций и оглушительного шума.             Толчок эмоций захлестнул спортзал, подобно буре, обрушившейся на спокойную водную гладь. Взволнованные голоса перемешались в гуле, звонкие выкрики заполнили пространство, а шаги игроков загремели по паркету, создавая ощущение хаотичного, но живого движения. В центре всей этой суматохи, почти потерявшись среди силуэтов, стояла Ли Сонми — женщина, внезапно ставшая эпицентром внимания всей команды. Она явно не ожидала столь бурной реакции: лёгкое замешательство промелькнуло в её взгляде, но быстро сменилось спокойствием, словно она заранее подготовилась к любому возможному развитию событий.             Юнджин же, выставив руки в стороны, старалась удержать рвущихся вперёд игроков, но, кажется, это было бессмысленно. Волну любопытства и восторга не остановить, особенно когда команда, полная юношеского задора, вдруг получает нового наставника. Кто-то уже осыпал тренера вопросами, кто-то пытался рассмотреть её поближе, а кто-то просто впитывал происходящее, радуясь обновлению в составе. Воздух буквально звенел от энергии, пропитанной предвкушением нового этапа.             — Ладно, ладно, успокойтесь! — Голос Юджин прорезал гул, возвращая дисциплину хотя бы на несколько секунд. Она, как всегда, сохраняла контроль, даже если внутри её саму терзало любопытство.             Внимание вновь сфокусировалось на Сонми, которая, выдержав паузу, слегка кивнула, делая шаг вперёд. Теперь все могли рассмотреть её получше: уверенная осанка, строгий, но не жёсткий взгляд, в котором читалась не только требовательность, но и понимание. Она оглядела каждую из девушек, будто оценивая их, запоминая черты, движения, даже мелкие детали. Всё это заняло лишь мгновение, но этого хватило, чтобы между ней и командой образовалась невидимая связь — осознание того, что перед ними стоит не просто новый тренер, а человек, который уже сейчас пытается их понять.             — Я рада стать частью вашей команды, — наконец заговорила Сонми, её голос был глубоким, но мягким, словно обволакивал пространство вокруг. — Надеюсь, мы поладим.             Кто-то одобрительно кивнул, кто-то переглянулся с соседом, а кто-то не смог удержаться от радостного шёпота, тихо обсуждая новость. В воздухе витало ощущение нового начала, словно день, начавшийся привычно, вдруг свернул на совершенно другую дорогу.