Грязь чистой крови на его руках

       Теодор, выходя из кабинета Эйвери, чувствовал только раздражение.       После победы Волан-де-Морт не особо задумывался над новым устройством Министерства. Те, кто шустрее и моложе, оказались в Аврорате и прилегающих отделах, а старая гвардия заняла теплые кабинеты, возомнив себя едва ли не богами.       Касательно своего начальства Нотт уже смирился. Кто кроме мужа обожаемой Лестрейндж мог занять место главы Аврората? Саму Беллатрису Лорд оставил подле себя. В голове мелькало, что брак Лестрейндж держится на честном слове и сама психованная уже давно не верна мужу, но думать об этом Теодор не хотел. Осознавать, что Темный Лорд по прежнему человек с биологическими потребностями - мерзко.        В министерстве стало заметно тише. Нотт быстро спустился в Атриум, желая убраться подальше от этого места. Договориться с Эйвери удалось лишь с помощью своей должности. Видимо, постоянные погони за грязнокровками имели свои плюсы. Однако, информация, полученная от главы Отдела международного магического сотрудничества только подтвердила догадки Нотта. Прошлого посла едва не упекли в тюрьму и объявили, что вести переговоры с Англией, пока во главе стоит Волан-де-Морт, не намерены. Какого черта туда отправили отца, Нотт не понимал. Конечно, он всегда отличался своим умением договариваться и убеждать, но это бессмысленный поступок, после такого заявления Франции. Как отец вообще согласился на это, Теодор не представлял. Ему ли не знать, чем это может обернуться.

***

       Нотт возвращался домой крайне недовольным. Мало того, что отец ввязался в эту авантюру, так в Атриуме он встретил Родольфуса. То, что он был не в духе - норма. То, что он обвинил Тео в бездарности - тоже. Но то, что он пригрозил - смехотворно. Лестрейндж строил из себя того, кем не являлся. Нотт догадался, что начальнику уже прилетело за отсутствие результатов их специального трио. Однако, Волан-де-Морт явно следит за их попытками. Долго эта иллюзия погони не продержится. Единственное, что спасло его настроение - кофе. Теодор понятия не имеет, что маглы добавляют в него, но именно капучино способно успокоить его нервы. Оставив на чай явно больше, чем следует, парень покинул кафе и свернул за угол, желая как можно скорее оказаться дома. Мысль, что ему просто хочется в очередной раз побесить гриффиндорку, была принята спокойно. Сил спорить с самим собой у Тео не было.        Слизеринец зашел в дом, уже предвидя недовольное лицо шатенки, что он вообще вернулся. Забавно, что остальные хмурые лица Нотта только удручали, а ее - нет. Возможно, он слишком привык, что обычно ее недовольство было вызвано лишь двумя балбесами в красно-золотых галстуках, а сейчас причиной этого является он сам, что не может не радовать внутреннего ребенка, живущего в каких-то чересчур сказочных, даже для мира магии, мечтах.       Теодор остановился у лестницы, прислушиваясь. На секунду ему показалось, что она сбежала. Слишком идеальная тишина для Грейнджер.       Уорти немного запоздала, но все же встретила его. - Ужин?       Нотт отрицательно покачал головой, пытаясь уловить хоть какой-нибудь звук, издаваемый гриффиндоркой. Ничего. Тихий треск сообщил об уходе эльфийки. Брюнет развернулся на пятках и пошел в сторону гостевой. С каждым шагом казалось, что ее действительно нет в доме. Не то чтобы она должна его встречать, но такая долгая тишина впрыскивала в кровь все больше и больше кортизола, заставляя сердце ускоряться. У самой двери Нотт остановился, чувствуя, как орган, в наличии которого некоторые сомневались, устроил в груди настоящую румбу, крутя те еще пируэты.        Вдох. Дверь открылась от легкого толчка. Теодор сделал два шага и остановился. Постель идеально убрана, значит здесь Гермиона не появлялась. Внутри забурлила злость на пару со страхом. Если ее найдут, ему конец. Если ее найдут, ей конец. И что из этого пугало его больше - неясно. - Уорти, - Нотт позвал эльфийку чересчур громко для тишины дома. - Где? - Мисс Грейнджер, она... - домовик выдохнула, услышав вопрос. - Идемте.       Теодор скептично посмотрел на Уорти, но пошел следом, чувствуя раздражение от медленности эльфийки. Уорти же спокойно поднялась на второй этаж и остановилась у двери. Парень вскинул брови, смотря на собственную дверь. - Она же там не решила повеситься? - поворачивая ручку, уточнил Нотт.       Большие уши эльфийки замотали в разные стороны от ее резкого покачивания головой. Слизеринец зашел в комнату. - Ладно, иди.       Теодор дождался ухода слуги и выдохнул, хотя, его облегчение можно было услышать и за пределами дома, он уверен. Секундная стрелка сделала уже несколько кругов, когда Нотт все же отвел взгляд от шатенки, так спокойно спящей в его кровати. Прикрывая глаза, Теодор постарался выровнять дыхание. Сглотнув ком, парень направился в ванную, надеясь, что Грейнджер не проснется. Это желание будто током прошлось по телу. Идиотское желание.        Человек в отражении был зол. Нотт знал, что это всего лишь его детская симпатия. Но такое проходит. Должно проходить. Только все годы наблюдения за гриффиндоркой играли против него. Кто-то говорит, что узнав человека достаточно хорошо - можно в нем разочароваться. Однако, все дурные привычки Гермионы, коих даже не было, не смогли заткнуть его. Даже сейчас, ее заскоки принимались слишком спокойно. Разве что поднимали настроение.       Ребенок внутри уже был готов сжечь все адским пламенем, лишь бы ему дали то, чего он так просит уже столько лет. Одно дело, когда Теодор смотрит на нее со стороны, другое, когда Грейнджер существует не только в его мозгу, но и наяву. И так близко. Теодор чувствовал себя дитем, которое о магии только слышало, а теперь стоит с палочкой в руках и готовится к Хогвартсу. Возможно, именно так себя и чувствовала Гермиона, получив письмо. Только вот она поехала в Хогвартс, научилась колдовать. А он так и остался по ту сторону стены у паба «Дырявый котел». И виновником был только он сам.        Эти мысли были бессердечно смыты холодной водой. Не время и не место. Нотт твердил это каждый раз, когда взгляд задерживался на шатенке дольше нужного. То есть, всегда. Ему хватало секунды, чтобы увязнуть в этом чувстве беспомощности перед ней и перед собой.        Теодор даже не стал смотреть на время. Через пару часов солнце вновь поднимется, отбирая у них ещё один день. Задвигая шторы, в надежде поспать подольше, Нотт все же посмотрел на шатенку. Это было каким-то испытанием, видеть это расслабленное лицо, разлетающиеся кудри на подушке и не иметь права и возможности коснуться. По рукам пробежало мерзкое тепло, которого хватило, чтобы сжечь эти мысли.        Парень устало лёг в кровать, игнорируя внутренние распри. Веки быстро скрыли вид комнаты, оставляя Теодора в темноте. Он уже давно не высыпался, потому сон настиг его едва ли не в ту же секунду.        Часы тикали, отсчитывая очередной час, когда солнце медленно начало подниматься из-за кромки леса. Тонкая полоса света скользнула в комнату. Пару минут, и солнечный зайчик упал точно на лицо шатенки, заставляя ту отвернуться. Гермиона зевнула, убирая прядь волос с лица. Вчера она уснула едва ли не в семь, потому сон никак не хотел возвращаться. Тихое дыхание рядом заставило шатенку задержать свое собственное. Поджав губы, она открыла глаза. Нотт преспокойно спал, проигнорировав ее присутствие в его постели. Гермиона вздохнула. Она по привычке пошла в его комнату после библиотеки, забыв, что может вернуться в гостевую. Крайне дурная привычка. Немного подумав, Грейнджер уже хотела уйти, как Теодор во сне недовольно свел брови. Эта мелочь заставила ее остановиться. Едва ли не впервые, Нотт без своей маски шута. Шатенка сглотнула, чувствуя себя некомфортно от того осознания, что все это время они спали вместе. До девушки только сейчас дошло, что Нотт, по непонятным для нее причинам, доверяет ей. Для Гермионы такое соседство мало что значило: она уже привыкла к этому за время ее скитаний, да и понимала, что слизеринец не попытается ее убить ночью, так как имел сотни возможностей до этого. Да и терять ей было уже нечего, в отличие от Теодора. Каким бы безответственным Гермиона его не считала, но слизеринец точно понимал, что она просто напросто может его задушить. Как минимум, попытаться. И все равно так спокойно относился к их сожительству. Даже сейчас, когда мог ее просто разбудить и отправить в гостевую, ничего и не сделал и лёг спать.        Гермиона все же поднялась с кровати, пытаясь не разбудить Нотта. - Спи. - тихо буркнул слизеринец. - Но, я.. - Просто ляг спать, Гермиона. - не открывая глаза произнес Теодор. - Если ты будешь ходить по дому, то я точно не усну. А если ещё и думать начнешь… Я уже говорил, что ты крайне громко это делаешь.        Гермиона сама не поняла зачем, но все же вернулась в кровать. Нотт так и притягивал ее взгляд, но попасться на его разглядывание шатенке не хотелось. - Ты окклюмент? - неуверенная, что Теодор ещё не спит, спросила Грейнджер. - Я знаю о личном пространстве, если тебя это волнует.        Скептичный взгляд упал на сонного парня. В это Гермионе мало верилось, но продолжать разговор она не стала. Тишина вокруг не оставляла мозг в покое. Размышления о слизеринце вновь просочились в голову, заполняя пустоту. Пару минут и дыхание Нотта выровнялось. Еще один короткий взгляд в сторону парня, заставивший Гермиону зажмуриться и отвернуться. Теодор чересчур недурно выглядел для человека, которого ей нужно ненавидеть. Ну, или хотя бы испытывать к нему неприязнь. В другое время, шатенка может и согласилась бы с фактом, что слизеринец крайне хорош собой, но сейчас это ощущалось как измена. Хоть они и не враги, как утверждает сам Нотт, но и не друзья. Вынужденные союзники, не более.        Гермионе казалось, что она делает что-то крайне неприличное, будто лезет в его личное пространство своими взглядами, хотя Теодор сам сказал остаться. Причину такой просьбы Гермиона не понимала. И была ли это вообще просьба? Нет, скорее требование. Грейнджер хмуро посмотрела на парня. Давно ли она выполняет чьи-то требования, еще и если он слизеринец? Раньше она и Гарри могла дать подзатыльник за чересчур командный тон.       Гарри. Мысль о друге отдалась глухим ударом сердца где-то в горле.       Несколько секунд и гриффиндорка вернулась к размышлениям касательно слизеринца. Шатенка решила, что ей срочно нужно пересмотреть принципы общения с Ноттом, пока это не привело к воплощению его похабных шуток в жизнь. Конечно, мнение о Теодоре было не настолько ужасно, однако кто знает, что скрывается под этим гримом клоуна. Чувство, хоть относительной, но безопасности расслабило ее слишком сильно. Гермиона понимала это, но где-то глубоко в душе была только рада. Ее нервы не в состоянии месяцами находиться в напряжении, ни успокаиваясь на секунду. Видимо, сейчас ее мозг воспринимает все происходящее за курорт и не намерен напрягаться лишний раз. Нотту все же удалось усыпить ее бдительность. Только ничего кошмарного он еще не сделал. Это Гермиону настораживало еще больше. Это как играть в русскую рулетку, где с каждым холостым выстрелом, риски получить реальную пулю только увеличивались. С каждым днем получить нож в спину казалось больнее. Что бы Гермиона не говорила парню, но он был ее единственным шансом достичь цели. Их союз походил на объединение двух одиночек, не нашедших места в новом мире. И они намерены перевернуть игру, возвращая все на места своя. Крайне шаткий союз, но другого выбора у них нет.        Когда мысли пошли по третьему кругу, солнце уже давно поднялось над горизонтом. Еще думать о слизеринце Гермиона просто не могла и не хотела. День не успел начаться, а она уже чувствует переизбыток Нотта. Так недолго и свихнуться. Парень, будто услышав ее мысли, потянулся и перевернулся на другой бок. Да, он определенно доверяет ей, раз поворачивается спиной и хранит палочку прямо на тумбочке. - Вставай. - не выдержав, прошептала шатенка. Получив в ответ нечленораздельные звуки, она повторила громче. - Нотт, вставай. - Зачем?        Гермиона поджала губы. Действительно, на кой черт она его будит? И почему все ещё сидит здесь? Конечно, попросил слизеринец. Однако этот ответ ее не устраивал, потому она отмела его, оставляя вопрос открытым.        Заспанное лицо Теодора показалось из-под одеяла, заставляя Грейнджер сдерживать улыбку. Натуральный суслик, вылезший из норки посреди зимы и не понимающий что происходит. Темные брови скрылись за кудрями, а Нотт продолжил вопросительно смотреть на соседку. - Ты улыбаешься? - Нет. - отводя взгляд от парня, буркнула шатенка. - Тогда, я спать? - продолжая смотреть в карие глаза, спросил Теодор.        Гермиона ничего не ответила и Нотт обратно улегся спать. Тишина длилась недолго. - Мне скучно.        Слизеринец опять поднял голову. В этот раз его округлившиеся от удивления глаза можно было увидеть за милю. Грейнджер изо всех сил пыталась не смотреть на Нотта, разглядывая дверь, стены и потолок. - Я похож на клоуна? Ладно, можешь не отвечать. - потирая лицо, Теодор все же принял сидячее положение. - И чего ты хочешь?        Шатенка неуверенно пожала плечами, мысленно пуская Аваду себе в голову. На кой черт она вообще это ляпнула? Ее мозг точно перестал мыслить здраво, раз она решила, что проинформировать слизеринца об ее скуке, имеет смысл. Точнее, что это не приведет к чему-нибудь, о чем Гермиона потом пожалеет. Проследив, как парень скрылся в ванной, она упала лицом в подушку, недовольно выдыхая. Эта фраза вылетела из ее рта быстрее, чем мозг проанализировал ее смысл. Чего теперь ждать от Нотта, девушка не знала. К ее огромнейшему сожалению, слизеринец быстро вернулся в комнату. - У меня складывается ощущение, что я твоя нянька, но я не против. - сунув руки в карманы, улыбнулся Нотт. - Так, и чем ты хочешь заняться? - Делами. - Гермиона пыталась выкрутиться из ситуации, которую сама и устроила.        Нотт опустил глаза, чувствуя как внутри плещется радость. Грейнджер определенно имела в виду не это, когда говорила, что скучает. Осталось заставить ее признать это и наслаждаться недовольно-довольным лицом, когда он найдет для гриффиндорки способ забыть о происходящем за стенами дома хоть на минуту. А он найдет.        Гермиона обошла парня, скрываясь в ванной комнате. За дверью послышались удаляющиеся шаги Теодора. - Дура.        Отражение, ожидаемо, ничего не ответило. Гриффиндорка пыталась не думать об этом довольном выражении лица Нотта, которое не сулит ничего хорошего. Собрав волосы в пучок и умывшись, она бросила последний недовольный взгляд в зеркало и вышла. Теодора не было, и Гермиона быстро пошла в столовую, чувствуя, что и так провела здесь неприлично долгое время. Парень ещё не притронулся к обеду, явно дожидаясь ее. - Любишь подарки? - крутя в руке слишком знакомую для Грейнджер палочку, довольно спросил Нотт.        Сердце в груди гриффиндорки сделало кульбит, завидев палочку в руках слизеринца. Гермиона даже не надеялась, что Теодор вообще даст ей палочку. Теодор спокойно протянул древко, но брать его Гермиона не торопилась. С чего это Нотт именно сейчас решил ей вернуть палочку? Он мог сделать это почти сразу или наоборот, только если того потребуют обстоятельства. - В чем подвох? - Ни в чем. - кладя палочку на стол, пожал плечами слизеринец. - Люблю радовать людей. - Очень смешно. - чуть резче нужного беря древко в руки, бросила Гермиона. - Я старался. - принимаясь за еду, покачал головой Нотт.        Но Грейнджер уже не слышала его. Она так давно не держала в руках палочку, что теперь это даже казалось немного непривычным, однако, ощущение магии в руке быстро смыло все мысли о ее глупой фразе, брошенной Нотту пару минут назад. На секунду шатенка почувствовала внутренний покой, ощущая, что теперь вновь может колдовать.       Нотт заинтересованно наблюдал за шатенкой. Невооруженным глазом было видно, что она растеряна, хоть изо всех сил пытается показать обратное. Теодор прикусил щеку, смотря, как Гермиона делает взмах палочкой. Мысль, что сейчас решается "их" будущее, неприятно скользнула морозом по коже. Однако, Гермиона просто подняла салфетку, будто проверяя, не подсунул ли он ей подделку. - Спасибо. - сухо, все еще не веря, кивнула девушка.       Теодор пожал плечами, сдерживая ухмылку. Забавно, что шатенка до сих пор сомневается в нем и его намерениях. Гермиона молча села за стол и принялась за завтрак, поглядывая на слизеринца. Она проследила за взглядом Нотта, выискивая, что его так заинтересовало за окном. Однако, для себя ничего удивительного Гермиона там не нашла. - Ты закончила? - переводя взгляд на гриффиндорку, довольно спросил Теодор.       Грейнджер свела брови, уже чувствуя, что эта улыбка ни к чему хорошему ее не приведет, но все же кивнула. Слизеринец прищурился, скользя взглядом по шатенке, будто ища что-то, что может поломать его план. Гермиона выглядела настолько недовольной происходящим, что Нотт все же сжалился над ней, поднимаясь из-за стола. - Ты хотела заняться делами, да? - раздражение мелькнуло на ее лице, но гриффиндорка только кротко кивнула, зная, что лучше не лезть с ним в спор. В конце любого препирательства Нотт выглядел как Хагрид, которому подарили очередную крайне опасную тварь. Проводить параллели с собой шатенка не стала. - Тогда, иди переодеваться во что-нибудь более удобное. - Зачем? - но слизеринец уже скрылся на лестнице, пропуская ее вопрос мимо ушей.       В голове девушки на секунду появилась мысль, что они куда-то пойдут. Эта мысль казалась слишком сказочной. Конечно, Нотт ее тут уже месяц держит в четырех стенах, а сейчас резко решит вывести ее на прогулку. Хоть и держал он ее в доме в целях безопасности, но проще от этого не становилось, потому мысли о том, что в ближайшие дни она увидит что-то кроме стен этого поместья, были похоронены под сомнениями касательно Нотта.        Гермиона надела первое, что попалось под руку и вернулась к лестнице. Теодор уже ждал ее и только опустил голову, пряча усмешку, которая все же не ускользнула от шатенки. Грейнджер промолчала. Она поняла, что чтобы ни происходило, лучше держать язык за зубами, чтобы не веселить Нотта. Понять поняла, а вот воплотить в жизнь - другое. Слизеринец умеет ломать все ее тщетные попытки сократить их общее времяпрепровождение. - Идем. - кивнул парень в сторону выхода.       Гермиона опасливо посмотрела на дверь. Куда именно ее ведет Нотт, она не понимала. Все же решил, что лучше сдать ее Лорду? Эта мысль неприятно скользнула по мозгу и стекла вниз по позвоночнику. Теодор не выглядел так, словно собирается ее предать, однако доверять его поведению было глупо. Теодор спокойно вышагивал по тропинке, обходя дом, что-то насвистывая под нос, и Гермиона все же решила спросить: -Куда мы? - Увидишь. - пожал плечами слизеринец.       Они отдалялись от дома, заходя все глубже в чащу леса, от чего шатенка поёжилась. Да, их первая встреча не была особо приятной. Воспоминания о том, как она уже была готова умереть от холода, сейчас показались особенно абсурдными. Однако, тогда Гермиона не знала, чего именно хочет Нотт. Хотя, и сейчас с уверенностью на этот вопрос она не в силах ответить.       Гриффиндорка всегда знала, что мир не черно-белый, но Теодор не был даже серым. Описать этот цвет она не могла, как и понять парня. Слизеринец остановился у поляны, кивая пройти шатенке вперед. Грейнджер покосилась на парня, но все же сделала несколько шагов. Нотт остался позади, рассматривая, как неуверенно девушка шагает вперед. - Что самое важное на войне? Даже на холодной? - Информация...? - тихо ответила шатенка, глядя под ноги, не желая растоптать цветы.       Теодор ухмыльнулся и шатенка в ту же секунду едва не упала, почувствовав жжение в спине. - Какого черта? - обернулась гриффиндорка, вскидывая палочку. Ощущение огня на спине заставило ее сжать зубы. - Никогда не выпускай врага из поля зрения, Гермиона. - просто ответил парень, крутя свою палочку в руке. - Мы оба понимаем, что отсидеться где-то у тебя не выйдет. Да и ты не особо этого хочешь. Так что будь готова, что придется сражаться. - Я готова к этому, придурок! - Я не заметил. - вскинув брови, Теодор взмахнул палочкой.       Луч отскочил от барьера и ударился в землю. Гермиона довольно хмыкнула, но слизеринец явно не собирался так быстро заканчивать их дуэль.