Грязь чистой крови на его руках

      Гермиона пыталась найти занятие, которое помогло бы ей отвлечься, но у неё не было сил, хотя прошло только полдня. Она вернулась в кровать, понимая, что бездумное изучение планов не даст ей ничего, кроме разочарования. Последний раз такое плохое настроение у неё было из-за Рона, который постоянно обвинял её в трусости. Нотт же не высказывал никаких обвинений, но всё равно раздражал её не меньше, чем Уизли.       Грейнджер посмотрела на часы. Было четыре часа дня. Она уже собиралась спросить, когда же наконец появится слизеринец, но не успела, потому что в комнату вошла Уорти. Гермиона только взглянула на неё и продолжила наблюдать, как эльфийка наводит порядок на полке. «Когда придёт, тогда и придёт», — подумала она. Гермиона заметила, что в доме Ноттов что-то произошло. Даже Уорти выглядела радостной. Гриффиндорка понаблюдала за её воодушевлённой уборкой и укуталась в одеяло. В комнате было непривычно холодно. Эльфийка закончила работу и ушла, оставив Гермиону одну. У двери послышались голоса. Гермиона нахмурилась и тихо подошла ближе. В конце концов, сегодня у неё явно был выходной. - Мы это обсуждали, Теодор. - Отец, все давно всё поняли. - явно уставшей от этой темы, произнес парен. - К тому же, я просил не афишировать этот факт. Да даже если кто-то узнает, Малфою ни горячо, ни холодно от этого. Тебе ли не знать? - Я то знаю, а вот Люциус опять будет ходить с недовольным лицом, будто ты там не просто беседы ведешь задушевные. - Нотт-старший вздохнул. - Заканчивай с этим, или поступлю как он. - Не поступишь. К тому же, тебе нравиться смотреть на его недовольное лицо. - голос Теодора послышался тише, словно он решил уйти от разговора в прямом смысле.       Гермиона нахмурилась. Это у них семейное: получать удовольствие от чужого раздражения или все-таки заразное? Грейнджер почти отпрянула от двери, но задержалась. - Сохрани твою душу, сын. - едва слышно произнес мужчина и пошел прочь от двери.       Гермиона тихо вернулась в кровать. Крайне странная семейка. И что такое сделал Теодор, от чего Малфои должны быть недовольны? И причем тут вообще они? Грейнджер тяжело вздохнула. Не стоит задавать себе вопросы, не найдя ответы на предыдущие.       Грейнджер решила выбросить это семейство из головы. И так слишком часто ловит себя на мыслях о Теодоре, еще его отца не хватало. Переведя взгляд от двери, шатенка поежилась. За окном вновь накрапывал мелкий дождик. Свинцовые облака спрятали солнце, отражаясь в зеркале. Комната будто сама превратилась в тучу, внутри которой Гермионе крайне не нравилось.        Еще немного, и с потолка тоже начнет идти дождь. С учетом того, кому комната принадлежит, шатенка бы даже не удивилась. Странно, что этого еще не произошло. За размышлениями о климате в комнате Нотта, шатенка не заметила, как задремала.       Она весь день чувствовала себя неважно, потому даже не сопротивлялась сну. Полчасика сна еще никому не навредили. К тому же, Нотт явно не собирался появляться в ближайшее время, а Гермиона уже смирилась, что он чем-то да полезен.       Только Гермиона не думала, что проспит она до девяти вечера. Грейнджер и дальше бы спала, если бы не Теодор. Он уже несколько часов как был в комнате, но решил не будит гриффиндорку. Черт знает, что она выкинет, если и так весь день только и ругалась с ним, но Теодор все же поглядывал на шатенку. Вдруг, соизволит проснуться. Нотт недовольно хмыкнул, зовя Уорти. - Проверь. - кивая на спящую девушку, произнес Теодор.       Эльфийка неуверенно посмотрела на парня, потом на Гермиону. Она все же подошла к гриффиндорке, удивленно посмотрела на Нотта и кивнула. - Ну вот как? - плюхнувшись в кресло, недовольно пробормотал Теодор. - Как? - Не ори, Нотт. Без тебя голова болит. - отвернулась Гермиона. - Проснулась. - А? - Грейнджер посмотрела на парня, потом в окно. - Да, проснулась. - недовольная тем, что проспала в семь раз больше, чем планировала, гриффиндорка поднялась . - Ложись. - от слов Нотта брови Гермионы сами поползли вверх. Очередная идиотская пошлая шутка? - У тебя температура. - Нет у меня температуры. - укутываясь в одеяло, воскликнула шатенка. - Нет. - менее уверенно произнесла девушка. - Ложись, говорю. Уорти сейчас принесет чай и зелье. - отрываясь от книги, Теодор все же глянул на Грейнджер. - Как ты умудрилась заболеть, не выходя из дома неделю? - У меня непереносимость идиотов. - буркнула Гермиона. Она поняла, что то проветривание на балконе и было причиной болезни, но Нотту она не скажет. - Я не буду обижаться, только потому, что ты больна. - возвращаясь к чтению, хмыкнул слизеринец. - Прости.        Парень, словно кот, услышавший шуршание пакетика с едой, резко обернулся. Сначала он пытался понять: показалось или нет? Но вид недовольной шатенки никак не помогал определиться в этом выборе. - И не смотри на меня так. - значит, не показалось. - Я умею признавать ошибки. - Не только чужие? Я приятно поражен. - Забудь, что я сказала. - возвращаясь к созерцанию потолка, Грейнджер поджала губы. - Извинения приняты, хоть и не были необходимы. - закрывая книгу, улыбнулся Теодор. - Как себя чувствуешь? - Как человек с температурой. - Куда приятнее разговаривать, когда видишь лицо собеседника. - разворачиваясь, произнес парень. Гермиона подняла голову, недовольно прищурилась, но все же перевернулась. - Ещё не помешало бы дружелюбие, но я наглею, да? - Нотт, ты… - гриффиндорка вздохнула. - Мы уже общаемся без оскорблений. - воодушевленно заметил брюнет. - Смотри, чтобы в обнимку спать не начали. Я за себя не ручаюсь.        Гермиона устало хмыкнула. Определенно, самая глупая шутка слизеринца. Злится на него уже сил не было, да и было бессмысленно. Из подслушанного разговора стало ясно, что это его только веселит. Наконец-то, Теодор немного отвлекался от нее, когда в комнате появилась эльфийка с подносом. - Уорти, можешь принести ещё одеяло? - делая маленький глоток горячего чая, попросила Грейнджер. - Мисс… - Вообще-то, это дом, а не фабрика по производству постельных принадлежностей.        Гермиона бросила косой взгляд на Нотта. Его ответ был исчерпывающим. Эльфийка ушла, опасливо поглядывая на девушку. Уорти оставила ещё одно зелье на столе, прекрасно зная болезненность самого Теодора. Парень только махнул рукой. Иногда, она забывала, что ему не девять. - Что читаешь? - Сто один способ выжить в одной комнате с гриффиндоркой. - поднимая глаза от страниц, пожал плечами Нотт. - Тут пишут, что только единицам это удавалось. - Мы начнем действовать или ты так и будешь доводить меня до греха? - Гермиона втянула ртом воздух, чувствуя жжение на языке. Стоит пить медленнее. - Смотря о каком грехе речь. - пожал плечами Теодор. - Мэрлин, Нотт! Ты не думал обратиться к врачу? Слишком много мыслей на эту тему. - заметив его довольное выражение лица, воскликнула шатенка. - Я озвучиваю лишь половину. И хватит торопится. У меня всё под контролем. - Мне стоит спрашивать, о чем именно ты говоришь? - ставя чашку на поднос, скептично уточнила Гермиона. - У меня всё под контролем. - повторил Нотт. - К тому же, вдвоем мы не справимся. А сейчас так тем более. - смотря на то, как шатенка укутывается в одеяло, произнес слизеринец. - Я тоже хотела об этом поговорить. - О, мы уже одинаково мыслим? - склонил голову Теодор. - Нужно попасть в Азкабан. - брюнет покачал головой. - Что? Даже если он и сдохнет, то, к сожалению, все Пожирателя не умрут в ту же секунду. - К счастью. Мне моя жизнь дорога. - Нотт скользнул пальцами по метке. - Но, ты права. Два человека не могут бы в 3 местах одновременно. Именно поэтому, я не тороплюсь. У меня есть человек, которого происходящее не устраивает. - Можно находится в двух местах. - Маховик? - Теодор отрицательно покачал головой. - Он их уничтожил. Единственный оставшийся всегда носит при себе. Думаю, проще убить Волан-де-Морта, чем стащить у него из-под носа что-то и умудриться все провернуть, пока он этого не заметит. Так что не нервничай, отдыхай. Ты с температурой просто ужасна. - Тогда, кто? - Не важно. - Важно. Если это еще кто-то из Пожирателей, то… - Нет. - резко прервал ее Теодор.        Гермиона сузила глаза, но больше не стала ничего говорить. Да и сил на очередную перепалку не было, а веселить слизеринца - ну уж нет. И так слишком довольный. Она отвернулась, надеясь, что Нотт не начнет очередной бесполезный диалог. К ее счастью, Теодор вернулся к книге. Грейнджер полежала ещё пару минут, а после уснула. Либо ее так утомила температура, либо Нотт. Только если первое скоро пройдут, то слизеринец явно не и исчезнет, стоит выпить пару зелий.        Время раздражало парня. В один момент оно неслось с бешенной скоростью, секундной стрелкой грозясь разрезать само пространство, то будто замирало, стоило лишь бросить взгляд на часы. Теодор убрал книгу, поглядывая на гриффиндорку. Пару лет назад он бы точно мандрагора запищал, стоило допустить мысль, что Грейнджер будет мирно спать в его кровати. Нотт только год назад смог усмирить свои эмоции, и то, причиной тому было отсутствие шатенки. Из года в года она была перед глазами, а потом резко исчезла. Слизеринец едва не тронулся умом, выискивая ее недовольные, очередной репликой Уизли, глаза. Но уже в Хогвартсе стало ясно: ее нет. Она сбежала с гриффиндорцами. Тогда Нотт почувствовал облегчение. Значит, ее не найдут, не притащат в дом Малфоев, как оказывается, в очередной раз, и не будут пытать, пока ее блистательный мозг не откажется работать. Но это и раздражало. Отсутствие Грейнджер отдавалось болью не только где-то в груди, но и в мозгу. Все изменилось. И теперь это было уже открыто, явно. И это ему не нравилось. К тому же, у него отобрали развлечение. Именно так Теодор это и называл. Наблюдать за Грейнджер почти равно походу в театр. Только там, на сцене, они все это заучивают, играют. Шатенка же из раза в раз забавляла его своей искренней реакцией на фразы одного из гриффиндорцев. Нотт едва ли не выучил, как именно поднимаются ее брови, от слов Поттера, или довольно поднимаются уголки губ от рассказов Уизли. И эта ее улыбка била под дых. Ему каждый раз приходилось отводить взгляд, чтобы не показаться каким-то психом. Нотт просто поставил печать «интерес», не решаясь на разговор с самим собой. Все было и так ясно, но и глупо. Потому, не стоило времени, которое Теодор потратил бы на эти внутренние переживания. Он не видел смысла думать о чем-то, что невозможно. Иррационально. Невозможно чувствовать что-то кроме интереса к человеку, с которым вы даже не разговаривали. А создание идолов его никогда не привлекало.        Уход Грейнджер из его поля зрения нервировал только первые полгода. Потом, когда ему пришлось принять метку, слизеринец узнал, что они не сбежали. Они занимались чем-то, что раздражало Лорда. Пугало. Нотт впервые порадовался, что именно с этими двумя шатенка дружила. Он знает, что было, если бы она не скрывалась. И это Теодора не устраивало. Министерства буквально отлавливало таких. Кого-то они отправляли в Азкабан, а кому-то просто стирали память. Вопрос, кому повезло больше, так и не получил ответа. Одни сидели в тюрьме, а другие были просто выброшены в магловский мир, без части собственной жизни. Приятного в этом мало. Иногда, проскальзывала мысль: что если, Грейнджер просто сотрут память и отпустят? Она не будет знать его, как слизеринца, как чистокровного, как человека вообще. Хотя, последнее было реальностью. Они даже никогда не разговаривали, чтобы быть знакомыми. Но для него Грейнджер была большим. Нельзя знать о том, какой она любит чай, и не быть знакомым с ней.        Теодор отвел взгляд. Сейчас не время и не место. Хотя внутренний ребенок, которому вечно твердили, что это бред, сейчас ликовал, Нотт просто отбрасывал эти мысли, как испачканные пергаменты, в урну. Это просто подростковые гормоны, которые зацепились за самое интересное.        Закончив ворошить прошлое, Теодор улегся на кровать, не решаясь смотреть на свою соседку. Разглядывать ее во время диалога - другое. Это хоть не похоже на замашки какого-то больного. Во сне Грейнджер слишком настоящая, не закатывающая глаза на его идиотские фразы. И это более интимно, чем ее голый вид в ванной, от которого он едва не подавился собственной слюной, стоило мозгу обработать ситуацию. Теодор отвернулся, не желая испытывать себя. Ему нельзя возвращаться в это состояние, когда гриффиндорка одним своим видом заставляла забыть о всём. В приоритете смерть Волан-де-Морта, а уже потом воплощение детской мечты.

***

       Гермиона не хотела подниматься с кровати. Казалось, что ломит каждую кость, и боль только нарастает. Она скинула одеяло, чувствуя себя индейкой, на день благодарения, который засунули в духовку. Соседнее место пустовало, но отсутствие Нотта было счастьем. Не хватало ей его саркастичных фраз сейчас. Хотя, может он бы и смог держать язык за зубами. Думать об этом не хотелось. - Мисс, вам совсем плохо? - взволнованно спросила эльфийка. - Мне очень плохо. - Гермиона села и положила голову на колени. - Очень. - Я сейчас вернусь. - пробормотала Уорти.        Грейнджер тихо вздохнула. Давно она не болела так, что не могла встать с кровати. Видимо, стоило не забывать о тепле, во время их скитаний. Девушка покачивалась, дожидаясь эльфийку. Куда она исчезла, Гермиона не думала. Гриффиндорка была бы рада даже яду. Что угодно, лишь бы ее отпустило. - Вы голодны? - ставя какое-то зелье на стол, спросила Уорти. - Если да, то стоит пообедать сейчас. После него нельзя есть три часа.        Гермиона отрицательно покачала головой. Она не могла думать сейчас о еде. Вообще ни о чем, кроме зелья. Приятный пряный запах был незнаком, но шатенка не задумываясь сделала несколько глотков. Хуже ей уже не будет. Уорти едва не вырвала бутылек из рук. - Не так много. - возвращая зелье на тумбу, пискнула она. - Еще половину в шесть вечера.       Гермиона вернулась в горизонтальное положение. Жидкость горчила, будто имбирный чай. Тепло растеклось по горлу, Уорти ушла, оставляя гриффиндорку одну. Хотя, последнюю явно это не волновало. Она даже вспомнить не могла, когда последний раз чувствовала себя настолько плохо. В физическом смысле, конечно же. Гермиона просто лежала в кровати, пока температура медленно сходила на нет. Хоть тело уже не ломило, но сил встать с кровати не прибавилось.       Шатенка легла на бок, смотря в окно. Самое ужасное лето, которое она застала. И причиной тому была далеко не погода. Она лишь была вишенкой на этом торте печали и скорби. Конечно, Грейнджер понимала, что все не так ужасно, как могло бы быть. Ей просто повезло. Что тогда в Хогвартсе, что на Гриммо. Видимо, везение Гарри перешло к ней. Гермиона понимала, что ходит по краю. Сначала режущее, летевшее в нее, столкнулось с другим заклинанием, потом именно Нотт нашел ее раньше остальных.       Грейнджер задремала, но неожиданный вопрос вытащил ее из сна, возвращая в неприятную реальность. - Живая? - тихо спросил парень.       Грейнджер подскочила бы, повозмущалась, но сил хватило только на утвердительный кивок. Теодор тяжело вздохнул и ушел. Гермиона покосилась на дверь. Она не видела слизеринца со вчерашнего вечера, а он даже ничего не выкинул. Видимо, у него есть какие-то границы. Крайне мутные, но есть. Девушка провалилась в сон, сама того не заметив. Если бы это было ей подконтрольно, то она спала до тех пора, пока не выздоровеет, или вообще бы не просыпалась. Совсем. Происходящее вокруг давило на нее, нависало сверху, точно тучи над домом Нотта. Только неясно что низвергнется на нее: простой дождик или что-то чему она не сможет противостоять.