На солнце нет темных пятен/ The light is no mystery

Эпилог

«Наши возможности оказались гораздо шире, чем я думал, и это лишь усилило мою ответственность. Желтый, желтый, золото и охра — вот наши цвета. Мы остановили свой путь. Мы удерживали поле битвы, стоя в полной тишине. Каждому нужно свое место. Вы осознаете его необходимость только тогда, когда нуждаетесь в нем, и тогда вы благословляете его». — Деталь сенокоса, Ричард Сайкен

***

— Перестань выглядеть таким самодовольным, новичок, — рявкнул Уизел. От его тона по спине Драко немедленно пробежал укол раздражения. Он уже подумывал послать жалящее заклятие в сторону придурка, но совместная работа с ним доказала, что это только усилит ошибочное ощущение превосходства рыжего. Кроме того, прошло уже три года с тех пор, как Поттер придумал эту извращённую и, прямо скажем, дьявольскую идею сделать их напарниками. Идея Уизли заключалась в том, чтобы продолжать называть его новичком, хотя Драко уже превзошёл его во всём. То, что Уизли не замечал иронии в своих словах, делало всё это в тысячу раз смешнее. Когда он не ответил, Уизли пробормотал, — Ты что, оглох, новичок? — Мои уши не воспринимают глупости, — невозмутимо ответил Драко, бросив ухмылку через плечо. У Уизли не было времени ответить, прежде чем они вошли в комнату. Раздражение сбежало с его лица, умело скрытое за маской безразличия. Драко неохотно мог признать, что это впечатляет - несмотря ни на что, Уизли не был полностью некомпетентен в своей работе. Драко не потрудился скрыть собственную усмешку. За столом для допросов, ожидая их, как рождественский подарок, сидел Руквуд. Пребывание в Азкабане состарило его на десять лет вместо четырех, и от его рваной одежды исходил гнилостный запах. Драко был невероятно счастлив видеть его. Арест Руквуда был самым легким в затянувшемся расследовании, в которое Драко был вовлечен лишь наполовину, но если все пойдет так, как он планировал, - а так и будет, - именно он доведет его до конца. — Давно не виделись, сладенький, — усмехнулся он, бросая папку на стол, прежде чем расслабиться в кресле. Уизли предпочел стоять, — Драко был уверен, так он пытается выглядеть более устрашающе. — Как прошли твои каникулы? — Отвали, Малфой, — усмехнулся Руквуд. Драко закатил глаза. — Я думал, годы в Азкабане расширят твой кругозор. Это только сделало тебя еще более неуравновешенным, — он пожал плечами. — Ты готов говорить? У него были периодические встречи с Руквудом больше пяти месяцев, и эта неопределенность надоела. — Зачем мне говорить, когда ты так со мной обращаешься? — По крайней мере, ты стал более чувствительным, — протянул он. — Мы это уже обсуждали. Продолжай, — рявкнул он. — Я дам показания, — процедил Руквуд сквозь стиснутые зубы. Драко приложил руку к уху. — Говори громче. Я тебя не слышу. — Я буду, блядь, давать показания, — прорычал он. — Почему ты так внезапно изменил свое мнение? — спросил Уизли с подозрением в голосе. В этом вопросе был смысл. Руквуд отказался свидетельствовать против Гринграсса, несмотря на множество сделок, которые они предлагали ему на протяжении многих лет. Но Драко не был удивлен. Он знал кое-что, чего не знал Уизли. — На меня снизошло озарение, — сухо ответил Руквуд. — Громко сказано, — съязвил Уизли. Драко бросил на него косой взгляд и открыл папку. Он нашел нужную страницу и подвинул ее через стол вместе с пером. Он медленно указал на нижнюю строчку, убедившись, что Руквуд следит за его движениями. — Подпишите это. — Условия сделки те же? — Нет, — пожал плечами Драко. Он услышал, как Уизли издал звук замешательства, но отмахнулся. Руквуд подскочил. — Какого хрена, Малфой? — Сиди смирно, — рявкнул он. Руквуд сердито посмотрел на него, но вернулся в кресло, вена на его лбу пульсировала. — Ту сделку я предлагал три недели назад. Я знаю, что маленькая птичка кое что тебе напела, так что не прикидывайся дурочком. Я знаю, почему ты вдруг решил заговорить. Ноздри Руквуда раздулись. Затем он спросил лукавым тоном, — Как поживает твоя жена? — Восхитительно, спасибо, что спросил, — лениво ответил он. — Ты знаешь, что у меня есть воспоминания Роули. Ты же знаешь, что Гринграсс не вытащит тебя отсюда, сколько бы пустых обещаний он ни давал тебе на протяжении многих лет. Честно говоря, Руквуд, с таким количеством доказательств, которые я получил из воспоминаний этого психопата, мне даже больше не нужны твои показания, черт возьми. Так что будь умнее хоть раз в жизни и подпиши эту гребаную сделку, пока я не передумал. Позади него неуверенно переминался с ноги на ногу Уизли, но взгляд Драко по-прежнему был прикован к волшебнику перед ним. Он был взъерошен и разъярен, и безумие, которое всегда было в его глазах, каким-то образом усилилось. — Что изменилось? — Сто лет домашнего ареста. Разрешены посещения по предварительной договоренности. Сделаешь шаг за пределы своего поместья - и не успеешь моргнуть, как снова окажешься в камере размером два на два метра. Руквуд заупрямился. — Это обмен одной тюрьмы на другую. — Ты забыл, что хладнокровно убил Барта Хьюмана, пытаясь захватить власть? Тебе повезло, что моя жена отменила поцелуй Дементора прежде, чем ты смог его получить. — Руквуд не пошевелился. — Я могу отозвать свое предложение, — сказал он, потянувшись за бумагой. — Пошел ты, — прошипел Руквуд, выхватывая бумагу из рук Драко. Он схватил перо и быстро подписал свое имя. Она засветилась сиреневым, когда ожило связующее заклинание. Когда свет померк, Драко схватил папку и встал. Он увидел, как Руквуд открыл рот, скорее всего, чтобы отпустить свою версию прощальной колкости, но, словно по сигналу, в комнату вошли два младших аврора и схватили его за руки. — Я действительно ненавижу тебя, Малфой, — сказал он, когда Драко повернулся на каблуках и вышел из комнаты, Уизли поспешно последовал за ним. Когда они отошли на безопасное расстояние от комнаты для допросов, его напарник повернулся к нему, сердито нахмурившись. — У тебя, черт возьми, есть воспоминания Роули? На его лице появилась ухмылка. Его походка была еще более пружинистой, и он не потрудился скрыть улыбку, когда они направились к своим столам, а их коллеги хлопали его по спине и выкрикивали поздравления со всего зала. Глаза Драко заблестели от гордости. — Отдай Поттеру эту папку, ладно? У меня куча чертовых дел, — сказал он, прижимая папку к груди Уизли, прежде чем тот осознал, что происходит. Рыжий был слишком сбит с толку, чтобы жаловаться, и прежде чем он успел ответить, Драко направился к лифту. — И закрой свой чертов рот, Уизли, муха залетит. Он блокировал жалящее заклятие как раз перед тем, как оно ударило его.

***

Ее взгляд был прикован к бесконечной стопке юридических документов. Одной из многих. Каждый дюйм ее крошечного, но удобного офиса был завален документами. Проработав более 36 месяцев Адвокатом по Магическому праву, она поняла, что каждый день будет другим. Непредсказуемость была основой ее работы: даже если она работала над одним и тем же делом, постоянно появлялись новые разработки, и ни в чем нельзя было быть уверенным, пока не было принято окончательное решение. Но одно оставалось неизменным: юридические документы. И она любила их. Они отупляли разум и снимали стресс, и иногда она была так напряжена из-за всего остального, что цеплялась за них, как некоторые люди цепляются за раскраски-антистресс. Она так сильно любила их, что в то утро проснулась на час раньше, чтобы поближе ознакомиться с ними. Она была счастлива, что у нее выдался редкий день, когда ей не нужно было никуда идти и она действительно могла попытаться наверстать упущенное, но потом ее покой был нарушен другой постоянной неприятностью. Тот, кто должен был заниматься исключительно своей личной жизнью, казалось, вознамерился вторгнуться и в ее работу. — Пожалуйста, оставь меня в покое, — простонала Гермиона, не желая отрывать глаз от документа, который она читала. К сожалению, она перестала что-либо замечать, когда он ворвался пять минут назад. Ей действительно нужно было заставить Джинни перестать впускать его. А еще лучше - уволить ее. Джинни была лучшей подругой и прирожденной матерью, но нанять ее после того, как она досрочно вышла в отставку, было ужасным решением со стороны Гермионы. Джинни получала удовольствие, терроризируя адвокатов-конкурентов, но в остальном была никудышной помощницей. — Умоляю тебя, — попыталась она еще раз. Вздох, а затем странный, пронзительный рев, который заставил ее вздрогнуть. — Я не прошу тебя о многом, — взмолился Тео. — Просто дай передышку на следующую неделю? У меня стресс. — Имей хоть немного чертова самоуважения. — Она, наконец, подняла глаза и посмотрела на него. — Ради всего святого, ты же глава администрации министра. — И ты тот самый псих, который подает иск против чертова Визенгамота, — простонал он. — Конечно, я ною, мне снятся чертовы кошмары о тебе. Гермиона строго посмотрела на него. — Я не подаю в суд на Визенгамот... — Ты выступаешь за изменения в его системе. Да, ты говорила мне об этом тысячу раз. Это не меняет того факта, что ты чертовски раздражающая, и мне надоело отвечать на вопросы о тебе. — Тебе не нужно отвечать на вопросы обо мне, —ответила она. — Ты должен отвечать на вопросы о моей работе. Тео закатил глаза, и, наконец, маска исчезла. Он был в секунде от того, чтобы выложить настоящую причину своего визита. Она отложила документ. — У тебя есть скотч? — Проблемы дома? — Она приподняла бровь. Он встал и подошел к шкафчику, где, как он знал, она прятала алкоголь на всякий случай. Он выудил наполовину полную бутылку шотландского виски двенадцатилетней выдержки, Гермиона была почти уверена, что они открыли ее в полночь менее трех дней назад. В их работе было много чрезвычайных ситуаций. — Я разговаривал со своей женой прошлой ночью, и что ты думаешь? — он резко оборвал себя, затем испустил многострадальный вздох. — После нескольких месяцев проволочек я наконец сказал ей, что баллотируюсь в министры. — Он налил на два пальца виски в хрустальный бокал. — Любая обычная женщина была бы в восторге, ты так не думаешь? Но нет, она чертовски разозлилась и в отместку приказала Минзи спрятать мои любимые носки. Гермиона, на мне сейчас нет носков! Гермиона пыталась. Она действительно пыталась, но не смогла подавить смешок. Тео бросил на нее оскорбленный взгляд и откинулся на спинку стула. — Тео, ты сказал министру, что пытаешься украсть ее работу. Что, по-твоему, должно было произойти? — Что она проклянет меня, а потом с ненавистью трахнет. Она всегда любила соревнование, как ты думаешь, как я заставил ее пойти к этому чертову алтарю? Я поспорил, что она этого не сделает, — прошипел он, как будто она просто не поняла этого. Она не поняла. Тео и Гестия начали встречаться через несколько месяцев после того, как распался ее первый брак, и, наконец, связали себя узами брака всего четыре месяца назад. Мозг Гермионы все еще обрабатывал информацию, и она просто надеялась, что министр не устроит еще один развод до того, как это произойдет. — Хочешь услышать, что она сказала? — Я уверена, ты в любом случае мне расскажешь. — Она обвинила меня в том, что я сделал предложение только для того, чтобы разрушить ее репутацию, вынудив ее развестись во второй раз менее чем за два года. Как она смеет предполагать, что я попытаюсь стать министром, используя такую сомнительную тактику? Гермиона изучающе посмотрела на него. — А ты? Он вскинул руки. — Я этого не делал! — воскликнул он. — Но это настолько хитроумно, что я отчасти жалею, что у меня не было такого плана. Когда Тео снова откинулся на спинку стула, Гермиона поняла, что должна быть с ним милой, иначе он никогда не уйдет. Если отбросить эту демонстрацию драматизма, брак изменил его к лучшему - он научился быть серьезным, когда это было необходимо, и стал более расслабленным, если это было возможно. — Просто наберись терпения, Нотт. Как только шок пройдет, она получит удовольствие от перспективы публично раздавить тебя. Я не притворяюсь, что понимаю это, но она заставляет тебя придерживаться моральных принципов, а ты не даешь ей сойти с ума из-за работы. Она не бросит тебя. Наконец, он улыбнулся ей от уха до уха. — Почему я не женился на тебе? — Потому что ей не нравятся розовые волосы, — раздался знакомый голос. Голова Гермионы повернулась к двери со смущающим нетерпением, которое должен был исчезнуть давным-давно, но, казалось, со временем только усилился. Драко стоял, прислонившись к дверному косяку, с ухмылкой на лице. Он подмигнул ей. Ее сердце пропустило удар. — Всем нравятся розовые волосы, — огрызнулся Тео, крутанувшись на стуле. — Люди воспевают розовые волосы поэтично. Розовые волосы - это я. Я - это розовые волосы. Почему ты здесь? — Почему ты здесь? — парировал Драко, заходя дальше в комнату. Он поцеловал Грейнджер в волосы, прежде чем усмехнуться своему другу. — Иди поплачь у кого-нибудь другого на плече. — Пэнси представляет Поттера на конференции в чертовой Румынии. Дафна и Парвати возвращаются из свадебного путешествия на следующей неделе. Минзи забрала мои носки в знак своего предательства, — пожаловался он. — У меня нет другого плеча. Драко повернулся к Гермионе с понимающим видом. Между ними состоялся безмолвный разговор - прищуренные глаза, подергивающиеся брови и поджатые губы, пока, наконец, он не повернулся к Тео. — Хорошо, ты идешь с нами.

***

— Что это, черт возьми, такое? — воскликнул Тео. Его голова была запрокинута назад, глаза прищурены, когда он смотрел на возвышающееся над ним хитроумное устройство. Солнце ярко светило над обычно серым Лондоном, и в жарком летнем воздухе было достаточно легкого ветерка, чтобы заставить листья деревьев покачиваться. Ее руки были переплетены с руками Драко, и она почувствовала, как их серебряные кольца звякнули друг о друга. Когда они впервые сбежали, через месяц после его псевдопредложения, взгляд на кольцо заставил ее погрузиться в приятные грезы. Теперь, после четырех лет ощущения его тяжести на пальце, он стал постоянным напоминанием о преданности. Она не часто думала об этом, но всегда это чувствовала. Через мгновение Тео повернулся к ним с легкомысленным, но смущенным выражением лица. — Мне страшно. — Это всего лишь Лондонский глаз, с тобой все будет в порядке, — проворчал Драко, свободной рукой грубо запихивая Тео внутрь тележки. Гермиона знала, что он втайне хотел столкнуть его в Темзу. — Почему мы здесь? — прошептал Тео. Была середина буднего дня, но Лондонский глаз все еще был полон туристов и скучающих местных жителей. В тележке ехали две семьи и пара подростков. Маленький мальчик громко хихикал и визжал, бегая по кабине, его родители были довольны, позволяя ему свободно разгуливать. — Мы всегда приходим сюда, когда празднуем, — сказала Гермиона. — Здесь у нас было наше первое неофициальное свидание. — Ты становишься все отвратительнее с каждым днем. Я ухожу, — простонал он, поворачиваясь к ним спиной и отходя в другой конец кабины. Она была достаточно велика, чтобы находиться далеко, но все еще в поле их зрения, и Гермиона нежно усмехнулась, когда Драко положил руку ей на плечо. Она обняла его за талию и позволила отвести себя к одному из ограждений с видом - она вспомнила, как затащила его туда в первый раз, так нетерпеливо ожидая его реакции, но нервничая из-за нее, бормоча чепуху о магловской королевской семье, надеясь, что он не хочет быть нигде, кроме как там. С ней. Ей больше не нужно было задаваться этим вопросом. — Ты первый. — Руквуд подписал сделку, — сказал он. Она подняла взгляд и увидела, что его глаза светятся гордостью. Благодаря его счастью все это стоило того - спать в одиночестве несколько дней или недель, пока он был в командировках, приступы ослепляющей паники, когда она не была уверена, что он в безопасности. — Уизел действительно не знал, что у меня есть воспоминания. Видела бы вы физиономию этого придурка, — усмехнулся он, качая головой. — Прекрати издеваться над ним. Его улыбка стала шире. — Последние три года я позволял ему называть меня новичком. Он это заслужил, — вздохнула Гермиона. То, что Гарри сделал их напарниками, должно было заставить их терпеть, если не дружить, друг с другом. Это была честная попытка облегчить их жизнь во время частых встреч, но она имела неприятные последствия. Как и говорила ему Гермиона, так и будет. — У нас есть все, что нам нужно, чтобы наконец прижать Гринграсса. Четыре гребаных года этого расследования, и он закончит точно так же, как Робардс. Гермиона покачала головой. — Меня до сих пор шокирует, что он был последним, кто пал. Засадить Робардса кажется прогулкой в парке по сравнению с ним, — выдохнула она. — Ты сказал Дафне? — Я не собираюсь прерывать ее медовый месяц из-за этого, — сказал он. Гермиона издала звук согласия. Дафна изо всех сил старалась сохранить отношения со своей семьей, даже если они требовали усилий, на которые не было взаимности. Астория была единственной, кто хотел попробовать, но ее муж был тупоголовым чистокровным волшебником, который не скрывал своего презрения к выбору Дафны и ее недавнему браку с Парвати. Выбор был сделан. И Дуглас был маячащей тенью, которую собирались запереть навсегда. Их подруга была счастлива и сияла от свободы, которую она заслужила, и не было причин омрачать ее, пока в этом не было необходимости. Гермиона знала, что разбитое сердце оставляет шрамы. Но в конце концов эти шрамы могли зажить - они чувствовались, когда вы прикладывали пальцы к этому месту, но больше не причиняли боли. — С ней все будет в порядке, — уверенно сказала она, и Драко кивнул. — Очевидно. Теперь она в родстве с Падмой. Место неблаговидного родственника занято, — сказал он, смеясь над собственными словами. Гермиона фыркнула. — Теперь твоя очередь. — Новые стажеры приступили к работе сегодня утром. Я знаю, что лоббирование уголовного правосудия - не самая престижная или высокооплачиваемая работа в этой области, но, похоже, мало кто был больше восхищен мной, чем работой фирмы, так что на этот раз я счастлива, — с энтузиазмом сказала Гермиона. — О, и Забини прислал мне письмо, что мое интервью о предложении реформы выйдет завтра. Я уверена, что у меня будут проблемы, но неважно. К тому времени, когда в следующем месяце состоится наше первое слушание, каждый человек в Волшебной Британии должен знать об этом. — И ты знаешь, что даже если министр не поддержит реформу, ее поддержит кандидат от оппозиции, — добавил он с лукавой улыбкой. Гермиона послала ему озорной взгляд. Гестия была ее подругой, и у них были очень схожие планы во многих областях, но она все еще была бывшим судьей Визенгамота и неохотно поддерживала более - как любят говорить консервативные волшебники - радикальные идеи Гермионы. С другой стороны, в Тео не было ни капли упрямства. — Да, это могло бы сработать в мою пользу. Он сжал ее шею сзади. — Ты совершенно потрясающая, Грейнджер. В этом нет сомнений, — сказал Драко. — И это сработает, вот увидишь. Гермиона просияла. Его вера была непоколебимой с тех пор, как она впервые поступила на юридическую программу, и он был рядом, эмоционально (и финансово) поддерживая ее, когда ее фирма только начинала свое существование. Это было нелегко - она боролась против многовековой системы. Изменения в Визенгамоте цементировались кирпичик за кирпичиком. И хотя было страшно не видеть немедленных изменений, ничто не могло ослабить ее решимость отстаивать их. Ее проверка судей Визенгамота шла полным ходом. Многие из них были признаны коррумпированными. С успехом пришла любовь богатых спонсоров, которая позволила финансовой системе фирмы дышать, а растущее число сотрудников позволяло ей дышать. Годы, которые Тео посвятил тому, чтобы замолвить за неё словечко, наконец-то привели её на одно из самых престижных мероприятий в обществе полукровок. А через месяц она начнет кампанию против архаичного порядка избрания председателя Визенгамота. В конце концов, она построит новый Волшебный Мир, кирпичик за кирпичиком. — где ты витаешь? — прошептал Драко, мягко выводя ее из задумчивости. — Я просто подумала, — прошептала она в ответ. — Я действительно горжусь нами. — Она повернулась к нему, слегка наклонив голову. Он наклонился ей навстречу, и их губы мягко соприкоснулись. — Я всегда гордился тобой, — улыбнулся он. — Спасибо, что привела меня сюда. Гермиона могла бы сказать так много - они бы ни к чему не привели. Драко сделал все это сам. Он вырвался из лап своей семьи и поднялся до того места, где ему суждено было быть. Он с трудом прошел подготовку авроров и заслужил уважение своих сверстников и начальства, у каждого из которых сложилось о нем давно укоренившееся предвзятое мнение. Он наладил отношения со своей матерью, которые, хотя и были хрупкими, но все еще сохранялись. Гермиона ни к чему его не привела. Но она знала, что он имел в виду - он добрался бы сюда и без нее, сколько бы времени это ни заняло. Но он был счастлив, что ему не пришлось этого делать. — Спасибо, что и ты меня сюда привел. Затем мальчик, который бегал кругами по кабине, врезался Драко в ноги. Он отпустил Гермиону, чтобы удержать ребенка от падения на пол, и, прежде чем она успела это заметить, он наклонился, чтобы соответствовать его росту, с ухмылкой на лице. — Что ты делаешь, маленький проказник? — спросил он, легонько щелкнув мальчика по носу, который в ответ издал веселый, невинный смешок. — Где твоя мама? Пока Драко вовлекал ребенка в разговор, поворачиваясь, чтобы ободряюще улыбнуться родителям-магглам, которые наблюдали за ними с другого конца комнаты, глаза Гермионы оставались прикованными к ее мужу - замечая естественную манеру, с которой он понижал голос, разговаривая с мальчиком, глупые колкости, слетавшие с его губ и вызывавшие у ребенка пронзительный смех. В одно мгновение Гермиона увидела, как все ее будущее открылось перед ней, как лучи солнечного света. Она не могла подобрать слов, чтобы описать чувство, зарождавшееся внутри нее. Затем ее красивый, умный и невыносимый муж попрощался с ребенком, глядя ему вслед. Мгновение растворилось, когда он перевел на нее взгляд, но это не имело значения. Она уже увидела все, что ей нужно было увидеть. — Что? — спросил Драко. — Ничего, — пробормотала она. Затем покачала головой. — Всё.