Растущий вбок

Грейнджер не ошиблась. При свете дня желание обладать ей ослабевало, словно вместе с восходом солнца приходило понимание, насколько нелепо думать об этой совершенно недоступной девушке. Однако ночью оно возвращалось. Просиживая вечера за вязанием, Драко забывал обо всех препятствиях. Он понятия не имел, что именно вязал — просто раз за разом повторял простой узор, который успел освоить. Что бы это ни было, оно было ужасно деформировано, и кое-где распускалось. Но, сыпя проклятиями, Драко и не думал сдаваться, ведь даже столь неуклюжее превращение мотка пряжи во что-то осязаемое оказалось гораздо более расслабляющим занятием, чем ему представлялось изначально. — Первые две недели испытаний закончены, — объявила Грейнджер в полночь. — Все конечности на месте, все добровольцы здоровы. Не произошло никаких неожиданных старений или смертей. И, самое главное, никто не отказался в последний момент. Драко вскинул бровь, вставляя правую спицу в петлю. На этот раз стежок вышел неплохим. — Тебе когда-нибудь говорили, что твоя расстановка приоритетов сомнительна? — И не единожды. — Но тебя это не беспокоит, да? — Да не особо. Он рассмеялся. — О, пока не забыла. Оскар принесет тебе билет на мое выступление в субботу. Драко взглянул на календарь, понимая, что сейчас действительно февраль. — Наконец-то. — Не позорь меня, Малфой. Первые два мероприятия прошли отлично. — Разумеется, я выберу танец, в котором у тебя заплетаются ноги. — Ты не посмеешь! — Еще как. В ответ посыпались ругательства. Драко улыбнулся на каждое. — Я меняю тему, — фыркнула Грейнджер. — Расскажи мне что-нибудь о твоих учебных предпочтениях, чего никто не знает. После минуты раздумий Драко признался: — Прорицание нравилось мне больше, чем астрономия. — Правда? Это же кошмарный предмет. Сплошные безосновательные догадки. Драко пожал плечами, несмотря на то, что Грейнджер была на другом конце провода и не могла его видеть. Он потянул нитку, чтобы зафиксировать стежок. — Меня учили астрономии с юных лет: как составлять карту звезд, что они означают и чего ожидать, глядя на небо. В школьном курсе для меня не было ничего нового. Да, прорицание — это догадки, но зато я узнал что-то, чего не знал раньше. — Какие истории тебе рассказывали о созвездиях? — Те же, о которых, думаю, читала ты. В основном о животных и прославленных героях, которые получили место среди звезд в память о своих деяниях. Я так много раз слышал историю о созвездии, в честь которого меня назвали, что меня от нее уже тошнило. — Понятно. Мама назвала меня в честь дочери Елены Троянской. Она была обещана одному, но ее отдали замуж за другого, а когда тот был убит, за ней пришел первый и сделал своей женой. Было бы ужасно романтично, если бы он не был ее кузеном. Драко рассмеялся. — Это лучше, чем быть названным в честь дракона, которого убили из-за яблок. Вот так и связывайся с богами! — Хм. — Грейнджер прочистила горло. — Он проявил храбрость, дав Гераклу бой. — Храбрость — не мой конек. Это больше по твоей части и Поттера с Уизли — что глупо, безрассудно и когда-нибудь закончится плачевно как минимум для одного из вас. — Ну, бороться за выживание, спасаясь бегством — последний пункт в списке вещей, которые мне бы хотелось однажды повторить. Впрочем, нет. Последний — это змея. — Она издала тихий неразборчивый звук. — От этого опыта я бы отказалась точно. — Как человек, видевший Нагини в действии, пожалуй, соглашусь с тобой. Грейнджер замолчала на несколько мгновений, прежде чем прошептать: — Ты вспоминаешь то время? — Стараюсь не вспоминать. Тяжелый год. Несколько лет вообще-то. — Кошмары? Драко перестал вязать. — Да. Было слышно, как Грейнджер ерзает, вероятно, чтобы лечь на диван и уставиться в потолок. — Ты когда-нибудь представлял себе мир, в котором он выиграл войну? — Не думаю, что хотел бы в нем жить. — Почему нет? Ты был бы в безопасности. — Но кто бы мне тогда надоедал посреди ночи? Ее смех был мягким, грейнджеровским, но он знал девушку достаточно хорошо, чтобы услышать в нем легкое замешательство. Драко провел рукой по волосам, борясь со странным ощущением, медленно поднимавшимся к горлу. Он списал все на несварение желудка. — Я начал вязать, — произнес он, прежде чем успел взять свои слова обратно. — Я купила тебе пряжу и спицы в шутку. — Очень полезная шутка. Моя мать обучила меня основам, а потом я практиковался. — Вяжешь что-нибудь симпатичное? — Честно говоря, как раз наоборот. Грейнджер снова рассмеялась. — Ты мне покажешь? — Однажды. —  Да? — Да. Наступила пауза. — Я снова хожу на терапию, — признался Драко. Зачем? Ну, он уже выболтал все на свете, так что… — Регулярно. Два раза в неделю. — О? Это... — Я не был с прошлого августа. Но это не то, о чем я хочу говорить и не знаю, зачем я тебе рассказал. — По той же причине, по которой я рассказала тебе, что снова пошла на терапию после разговора с Роном. Я понимаю, что у меня гораздо больше проблем, чем мне бы хотелось признавать, но, возможно, настало время посмотреть правде в глаза и разобраться в причинах, по которым я не могу спать. — Или почему ты так безрассудно ведешь себя в самые неподходящие для этого моменты. — Ты удивился бы тому малому количеству импульсов, которое лежит в основе моих действий. Мне бы хотелось выяснить, почему я без всякой причины перехожу от состояния бурной деятельности к подавленности. — Например, почему ты покупаешь растения, за которыми не ухаживаешь? Или почему тебе нравится отгораживаться от всего мира? — А разве это не нормально? На время закрыться в себе и заняться хобби. И вот, не успеешь моргнуть, а прошло две недели, и цветы погибли. — Не думаю, что это нормально. Похоже, ты ищешь отвлечение. — Может быть, так и есть, вот это я и собираюсь выяснить. — Терапия — это… — Нелегко, — закончила за него Грейнджер после короткого молчания. — Ты, наверное, пытаешься понять, работает ли она. — Десять очков Гриффиндору.

***

Отец никогда не извинялся. Ни за то, кем он был. Ни за то, что выбрал неправильную сторону. Ни за что. Сегодня вечером он стоял рядом с Драко на веранде с видом на сады Малфой-мэнора, где среди комьев тающего снега бродили павлины. Прошло чуть меньше полугода с момента их ссоры, которая положила начало этой молчаливой войне. Это был не первый раз, когда отец и сын находились в одном помещении; ради Нарциссы они старались вести себя любезно, обмениваясь фальшивыми банальностями. Однако это был первый раз, когда Люциус сильнее оперся на свою трость и нарушил статус-кво одним вопросом. — Ты закончил дуться? Снисходительно, но прямо по делу. Драко принял данность, открывшуюся ему на терапии: проблема с отцом не являлась нерешенной. Но это не означало, что он все еще не пытался контролировать ту часть себя, которая хотела приложить Люциуса каким-нибудь мощным проклятием. Однако то, что он не развернулся в ответ и не ушел, было существенным прогрессом. А то, что остался спокойным — очевидным ростом. — Я не дулся, так же как и ты не избегал меня. Люциус ничего не сказал, сосредоточившись вместо этого на какой-то точке вдалеке. — Твоя мать месяцами умоляла меня поговорить с тобой. Было ясно, что он совершенно этого не желал. — Ты произнес слова и выполнил свое требование... — Драко. — Отец. Они обменялись взглядами. В это мгновение Драко понял, что именно имела в виду Хелена. Стоять бок о бок, хоть и с пропастью между ними, было лучшим вариантом их взаимодействия — максимальным сближением, на которое они были способны. Драко осознал это. Он принял это. Это было его решение. Ни один из них никогда не сдвинулся бы с места. Ни один из них никогда не пошел бы на компромисс. Они не встретились бы на середине натянутого каната. Интересно было то, что Драко все время об этом знал. Он мог с этим жить. Не каждый статус-кво мог существовать вечно. Не каждый стоило сохранять и продолжать за него цепляться. Пришло время освободиться. Пора было отпустить мечту, которую он лелеял с детства: настоящие отношения отца и сына. Может быть, эта надежда могла выжить, может и нет, но это было не на его совести. Он больше не нес ответственности за провальные попытки сблизиться. — Все закончится здесь, — сказал Драко с убежденностью, которой он прежде никогда не испытывал. — Выполню ли я этот брачный контракт, зависит от меня, а наказать ли меня, если я этого не сделаю, зависит от тебя. Люциус долго молчал. — Очень хорошо. Я поступлю так, как должен, когда придет время. — На меньшее я и не рассчитываю.

***

Драко задержался в конце группы из пятнадцати человек, которая была последней в этот день. Под руководством одетой как горничная женщины он обходил дом — комнату за комнатой, — пока та рассказывала им о своей жизни в услужении. Наконец гостей представили хозяевам. Грейнджер — или, скорее, леди Элизабет — была великолепна: облаченная в платье, подобающее ее положению, она говорила с распространенным в то время акцентом. Драко не знал, как ей удалось его освоить, но был смущен накрывшим его удивлением. Он почти не слушал, что рассказывают другие, но с неподдельным интересом ловил каждое ее слово, касающееся жизни леди, общественных ожиданий, ухаживаний и брака. Когда Грейнджер перешла к объяснению деталей своего гардероба, он заметил брошь, которую подарил ей на Рождество. — Броши преподносятся как свадебные подарки, используются в качестве застежек для плащей, на плечах накидок, для закрепления четок на одежде, а также свидетельствуют о посещении святых мест. Они могут быть простыми, с надписями или украшены драгоценными и полудрагоценными камнями, как эта. — А какой вид броши у вас? — спросила какая-то женщина. Драко затаил дыхание, когда Грейнджер посмотрела прямо на него. — О, такие обычно дарят. — На свадьбу? — В некоторых случаях. С этого момента Грейнджер не выходила из образа. Но она всегда отыскивала его взглядом, как бы часто Драко ни менял положение на их маленькой территории. Когда они переместились в бальный зал, чтобы позволить гостям выбрать танцы, он угрожающе улыбнулся, и она ухмыльнулась в ответ. Чего Драко не ожидал, так это того, что посетителей пригласят присоединиться. Несколько человек отступили назад, но он уверенно шагнул вперед. Они танцевали по кругу, постепенно меняя партнеров и подходя друг другу все ближе и ближе, пока не образовали пару. Их руки соприкоснулись с финальным аккордом. И если весь танец, да и почти весь тур, проходил для Драко словно в легком тумане, то теперь окружающий мир вдруг обрел удивительную резкость. Кое-кто в группе захлопал, несколько человек похвалили его работу ног. Второй танец Драко провел в паре с Грейнджер. Здесь не предусматривалось никакой смены партнеров, а шаги были знакомы ему по репетициям в парке под Дезиллюминационными чарами. Тем не менее поначалу он позволил ей вести, ведь по легенде он должен был быть простым любителем истории. Когда же Драко взял инициативу на себя, они двигались плавно, сближаясь, но не касаясь, кружась друг вокруг друга под его счет. Грейнджер улыбнулась. Драко чуть не сбился с шага, но быстро взял себя в руки, и пока не стихло эхо финального аккорда, его глаза не отрывались от ее. — Спасибо, — произнесла она одними губами. Впервые в жизни Драко онемел. Грейнджер присела в реверансе и, извинившись, ушла, пока остальные актеры остались отвечать на вопросы гостей. Драко выскользнул через боковую дверь на улицу, в зимний пейзаж сельской местности. Сегодня было по-особенному серо, но воздух был свежим и холодным. — Как все прошло? Вздрогнув, он повернулся и увидел Грейнджер, стоящую у другого выхода в конце кирпичного дома: девушка куталась в шаль, пытаясь согреться. Она настолько вжилась в роль, что не пыталась использовать магию. Ты была великолепна. Тебе не о чем было беспокоиться. Драко прочистил горло. — Познавательно. Его ответ заставил ее улыбнуться еще шире, как будто она могла интерпретировать его истинные чувства. Грейнджер подошла ближе и окинула взглядом прилегающую ферму, которая предлагалась к осмотру до начала тура по дому. Она наблюдала, как люди обрабатывают шерсть, сбивают масло, ухаживают за лошадьми и живут типичной крестьянской жизнью. Но Драко смотрел только на нее. Темно-зеленые одежды были богато расшиты жемчугом, а волосы заплетены в сложную косу. — Платье, наверное, тяжелое? — О да. Ты даже не представляешь, как я мечтаю его снять. Я тоже. Драко отмахнулся от этой забредшей мысли. — Почему ты ушел? — Захотелось подышать. — Когда все разойдутся, для актеров накроют ужин. Сегодня в меню рыба, оставшаяся с утренней экскурсии, и свежее мясо, а также фрукты и овощи. Присоединишься? — Мясо добыли в результате охоты? — прищурился Драко. — Я должна была бы сказать «да», но на самом деле его берут у местного фермера. — Она толкнула его в плечо. — Пойдем! Потом покатаемся на лошадях. Ужин превзошел ожидания. Еда была вкусной, и Драко молча ел, пока его не втянули в разговор. — Ты новый парень Гермионы? — спросил мужчина, игравший ее отца. Они с Грейнджер посмотрели друг на друга широко распахнутыми глазами — вилки замерли у рта. — Нет... — Он один из моих лучших друзей, — одновременно с ним выпалила Грейнджер. Эта фраза заставила Драко замереть, на кончике языка вертелся немой вопрос, но она быстро сменила тему. После ужина она ушла переодеться из платья в джинсы и пальто. Попрощавшись с остальными актерами, Грейнджер повела его в конюшню. Пока она готовила одну лошадь и седлала другую, Драко опустил взгляд на свою обувь и нахмурился — та явно не предназначалась для поездок верхом. Драко не сидел на лошади с тех пор, как его рост стал великоват для того, чтобы его мог подсадить отец, но оказалось, что его тело все еще помнило те давние уроки. Воздух был холодным, кое-где на земле виднелись пятна нерастаявшего снега, и хотя было еще не поздно, на небе уже разгорался закат. Щеки Грейнджер раскраснелись от холода, но в целом она была сама безмятежность. Он не хотел нарушать мирную обстановку, но не смог сдержаться: — Один из твоих лучших друзей? Это... — Правда, — пожала плечами Грейнджер. — И я знаю, что ты будешь упорно это отрицать, но в твоем списке я прямо за Грегом. — Смелое предположение с твоей стороны. Но, черт возьми, она была права. И одновременно с этим не права. Иногда она была на первом месте. — Я редко ошибаюсь в таких вещах, — улыбнулась Грейнджер. Драко закатил глаза, оставив свои мысли при себе. — Забавно. В прошлом году ты собирался придушить меня, потому что я проверяла незнакомые руны, а теперь мы болтаем обо всем на свете и катаемся на лошадях по английским деревням. — Не просто проверяла, а делала это совершенно безрассудно, — поправил Драко. — Я был уверен, что ты меня прикончишь. Куда мы направляемся? Их целью оказалось поле, которого они достигли уже в сумерках. — Мы забрались на север и находимся далеко от светового загрязнения, поэтому иногда здесь можно увидеть северное сияние. Я наблюдала его на прошлой неделе после репетиции и понадеялась, что смогу показать тебе сегодня. Они спешились и отправили лошадей пастись, а сами смотрели в небо, как им казалось, часами, болтая ни о чем. У их пальцев не было шанса соприкоснуться, потому что Драко надежно держал руки в карманах. Вместо сияния небо затянуло облаками. Когда на обратном пути Грейнджер извинилась за то, что зря потратила его время, Драко, придерживая поводья лошади, неожиданно для себя произнес: — Вечер прошел весело. — Не ври мне, Малфой, — закатила глаза девушка. — Ты можешь признать, что все это очень скучно. — Могу, но это было бы неправдой. — Тогда признайся еще в чем-нибудь, что является правдой. — Иногда в моем списке ты не за Грегом, а перед ним.

***

Мэнди Броклхерст была не из тех, кто стесняется в выражениях. Десятого февраля она налила чай и произнесла всего два слова: — Тебе конец. Драко пришлось выпить, чтобы сориентироваться. — Нет способа расторгнуть контракт и остаться при своих. Тебе придется выбрать меньшее из трех зол: лишиться наследства Малфоев, опустошить личные хранилища или обратиться к пункту о повторном браке. — Поясни. — Если ты нарушаешь контракт, то можешь заплатить штрафы и обанкротиться, поскольку я сомневаюсь, что у тебя завалялось десять миллионов галлеонов, которые не будут взяты из хранилищ Малфоев; или ты можешь подставить Асторию, чтобы она разорвала договор и вышла замуж. — Есть ли другой способ аннулировать контракт, не прибегая ни к одному их этих сценариев? — Тебе понадобится финансовая стратегия выхода. — Она достала небольшой блокнот. — У тебя есть активы, зарегистрированные на твое имя? — Завещанные лично мне золотые слитки и другие ценности, которые размещены в различных хранилищах Малфоев по всему миру. Еще жилье было оформлено три года назад исключительно на меня. Броклхерст кивнула. — Тебе нужно поговорить с Падмой. — Она меня ненавидит. — Да, но ее помощь понадобится тебе, чтобы отделить личные активы от активов семьи. Драко потер глаза, чувствуя, как нарастает головная боль. — Это катастрофа. — Только тебе решать, стоит ли эта катастрофа твоей свободы.

***

День святого Валентина прошел тихо. Грейнджер не звонила и не приходила. Он знал, где она была. С кем. Драко ел ириски до тех пор, пока не заболели зубы, и пил огневиски, пока не уснул.

***

Тревожные чувства, которые Драко охранял словно потаенные секреты, становились все больше. Чем дольше он их скрывал, тем больше они мутировали. Каждое взаимодействие и разговор, каждый долгий взгляд и улыбка. Им больше не нужно было встречаться для репетиции танцев, но они продолжали совершать прогулки по средам, пока зима кидала в бой последние силы перед окончательным приходом весны. Они крепко держались за противоположные мнения по разным вопросам, спорили и доказывали свою точку зрения, но все ощущения, связанные с Грейнджер, по-прежнему отдавали новизной. Сегодняшняя встреча обошлась без битвы мнений. Грейнджер зачитала вслух его недавно опубликованную статью в «Академической магии». Возмутительно. Но Драко только закатил глаза, когда она похвалила его дополнения, и отпустил язвительные комментарии, когда она выразила недовольство вырезанными абзацами. — И каков твой вердикт? — Они ждут твоих новых статей? Драко уставился на нее, прежде чем кивнуть, с легкой ухмылкой на губах. — Да. — Я так и думала. — Крокер позволил Хранительнице «Комнаты любви» выпустить необработанные данные, чтобы проверить твою теорию о сырой магии, которая в ней сосредоточена. Рот Грейнджер приоткрылся от удивления. — Ого! — Ему — как и мне — интересно знать, есть ли способ сконцентрировать сырую магию и направить ее в новую комнату, чтобы разблокировать ту раньше срока. — Я сама задавалась вопросом, возможно ли это. — В теории да. На практике мы либо ее подтвердим, либо... — Взорвем Отдел. — Именно. Надо признать, так себе расклад. — Но успех возможен. — Ты как всегда приветствуешь хаос, Грейнджер. Она просто улыбнулась в ответ, затем посмотрела на часы и вздохнула. — Мне пора. Встречаюсь за ужином с Оливером. Грейнджер не выглядела как человек, который был рад этой перспективе. — Что-то не так? — не удержался от вопроса Драко. — Нет, мы… пытаемся проводить больше времени вместе в межсезонье. — Это то, чего ты хочешь? Грейнджер провела рукой по лицу. — Я пытаюсь разобраться. Пытаюсь поступить правильно. — А именно? — Иногда я думаю, что знаю, а потом я уже не так уверена.

***

Драко никогда не испытывал подобных чувств. Ему никогда не приходилось притворяться так, как с Грейнджер. Сдерживать улыбки, с усилием отводить взгляд, чтобы не пялиться на нее. Он постоянно напоминал себе, что они друзья. Что она с Вудом. Что сейчас он борется за свою свободу и возможность разорвать договор. Драко поддерживал прочерченную им границу, будучи саркастичным до резкости, снисходительным до раздражения — со всеми, кроме Грейнджер. С ней он был тих, стараясь лишний раз на нее не смотреть и не замечать. Когда в одну из суббот они по выбору Грейнджер отправилась на экскурсию по валу Адриана, к ним присоединился Оливер. Поездка грозила обернуться катастрофой. Необоснованно раздраженный видом Вуда, который то наклонялся близко к Грейнджер, то держал ее за руку, Драко, сцепив зубы, молчал, зная, что если он произнесет хоть одно слово, то плотину прорвет и за ним посыплются все стальные. Вопросы Вуда об истории были вялыми, тогда как объяснения Грейнджер были настолько подробными и сбивчивыми, что Драко, устав от ее бесконечных повторений, сказал что-то резкое гиду, когда пара осталась вне пределов слышимости. Он тут же извинился, наткнувшись на осуждающие взгляды Боунс, Спиннет и Анджелины. — Кажется, сегодня ты встал не с той ноги, Малфой, — Спиннет выглядела обеспокоенной, что только усилило его раздражение. — Все в порядке? — Разумеется. Я ведь засранец, помнишь? Для пущей убедительности Драко нахмурился. — С перепадами настроения. Мы-то привыкли, но ты пугаешь других. — Боунс указала на пару, которая пялилась на него, а затем быстро отвела взгляд. — Ладно. — Он чувствовал себя виноватым лишь наполовину. — Это не Ирландия. К тому же здесь Оливер. Нет нужды сверлить взглядом каждого подозрительного встречного, — подмигнула Спиннет. Кэти рассмеялась. А Анджелина продолжала смотреть на него, словно пытаясь собрать пазл. Она постучала его по виску. — Я выясню, что творится в твоей голове, помяни мое слово. Драко сглотнул. Угроза Джонсон заставила его молчать до конца поездки, вследствие чего он заслужил первый косой взгляд от Грейнджер. И только когда они вернулись в Лондон и все аппарировали по домам, Анджелина схватила Драко за руку, останавливая. — На минутку, Малфой. — Нет. Она не приняла его отказ. — Я знаю, где ты живешь, так что советую тебе не усложнять себе жизнь. — Она нацепила широкую, пугающую улыбку. — Так что? Он резко выдохнул. — Ладно. Анджелина уставилась на Драко, бросая ему вызов. Она была ненамного ниже его ростом и, судя по всему, могла сильно ударить. — Тебе не нужно говорить ни слова. Отрицать или подтверждать. Я уже знаю, и ты знаешь, что я знаю. Понимаешь? Драко моргнул один раз. Затем другой. Кивнул. — Я тебя не осуждаю. Странным образом это имеет смысл. Ты... ты выглядишь нездорово. — Я в порядке. — Он покачнулся на ногах. Его зрение затуманилось. — Совершенно в порядке. — Ты... Его стошнило в траву.

***

Драко не разговаривал с Грейнджер две ночи. На третью она пришла к нему через камин — не для того, чтобы кричать на него или закатить скандал, потому что Анджелина ей все рассказала. Нет, она пришла, вооруженная копией черновика его следующей статьи. Он не мог расслабиться, пока Грейнджер не улыбнулась. — Привет. — Привет. Она зачитала ему вслух свой любимый абзац из добавленных. Это была первая улыбка Драко за все это время. Что было совсем нехорошо.

***

Драко провел остаток февраля, становясь настоящим актером — весь мир был его сценой. Он спал все меньше и меньше; после каждого разговора или визита Грейнджер проводил по несколько часов, уставившись в стену, проигрывая каждый момент и надеясь, что тщательно поддерживаемый им фасад не рухнет. Грейнджер не знала, с чем он борется. Это было неправильно. Но актерство не было идеальным искусством. После Дня Святого Валентина Гойл все чаще бросал на него обеспокоенные взгляды, и к концу февраля он начал что-то подозревать. Отказ от пугающего количества сладостей не помог убедить Грега, что с ним все было в порядке. Когда Драко начал расхаживать во время сеансов терапии, Хелена предложила ему купить пару кроссовок и — в дополнение к его постоянно улучшающимся навыкам вязания — начать бегать каждый раз, когда он испытывал беспокойство. Первые три пробежки длились не больше пяти минут. Драко останавливался, понимая, что запыхался и устал. Возможно, ему действительно стоило обуздать свою тягу к сладкому. Мотивацией Драко продолжить бегать стало тщеславие. Оно поддерживало его, хотя и не слишком помогало. Все больше и больше людей замечали его странное настроение, беспокойство и молчание. Апогей пришелся на первую неделю марта. Настала очередь Драко выбирать, куда они отправятся группой. Он организовал поездку в Гибралтар, чтобы осмотреть пролив с яхты и во время круиза поужинать. Тео узнал об этом от Грейнджер. Он пригласил сам себя и захватил Поттера, а также Дафну и Блейза. Оливер спросил невзначай, может ли он к ним присоединиться, и Драко зачем-то упомянул, что Астория тоже там будет, что обернулось паническим звонком по камину и его недовольной невестой, прибывшей за час до срабатывания портключа. Так он оказался в Гибралтаре, окруженный огромной толпой людей. И что хуже всего, они столкнулись с Уизли. Слава погодным богам, шкипер отменил круиз. Нервы Драко сдавали: он был близок к тому, чтобы на всех наорать, и поэтому благоразумно хранил молчание. Впрочем, остальная часть группы хотела есть и также испытывала раздражение. Поиск места для ужина взяла на себя Анджелина — в итоге они оказались в ресторане у воды, где подавали свежую рыбу и тапас, и вернули себе хрупкое подобие мира. Светские разговоры за столом велись настолько непринужденно, насколько это было возможно. Но когда Уизли ушел покупать на всех напитки, Поттер больше не мог удержать в себе чувство вины: — Вчера вечером мы болтали, и я случайно упомянул о поездке. За столом поднялся гул неодобрения, даже Тео присвистнул, ну а громче всех была Боунс. — Все в порядке. Неразумно избегать Рона любой ценой, когда у нас так много общих друзей, — пожала плечами Грейнджер и посмотрела на Драко, как будто впервые за весь день. — Если кто-то и должен расстраиваться, так это Малфой. Это была его идея. — Ты уверена, что все нормально? — спросил явно обеспокоенный Вуд. — Да. — Она натянула на лицо неискреннюю улыбку, которая тем не менее удовлетворила Оливера. — Не переживай. — Ладно. — Главное, чтобы Драко простил нас за то, что мы позвали столько людей, хотя поездка была рассчитана только на нашу группу. За столом снова поднялся шум. — Без проблем, — пробормотал он. И на этом все. Еда была вкусной, алкоголь сделал атмосферу более расслабленной, но Драко продолжал хранить настороженность, что не ускользнуло от Астории, которая время от времени подталкивала его локтем. Каждый раз, когда Грейнджер смотрела в его сторону, он переводил взгляд на еду или окно или делал вид, что прислушивается к разговору. Единственной причиной, по которой он в итоге к ней повернулся, стал Уизли. К удивлению Драко, в этот раз он действовал ему на нервы не так сильно, как обычно — если на то пошло, то он больше раздражал Вуда. Оказалось, что ресторан устраивал вечера викторин. — Если бы мне пришлось выбирать, кто составит мне пару, я бы выбрал Гермиону, — заявил Уизли. — Каждый за этим столом выбрал бы Гермиону, — закатил глаза Вуд и посмотрел на девушку: — А кого бы выбрала ты? — Анджелину, если бы это были спортивные состязания, — без колебаний ответила она. — А если нет? — поинтересовался Уизли. Грейнджер промолчала, но встретилась взглядом с Драко. К счастью, к их столу принесли новую порцию напитков, что естественным образом изменило течение разговора. — Ты сегодня молчалив, Малфой, — заметил Поттер. — И? — сухо отреагировал Драко. — Почему? Ты обычно болтаешь, а в этот раз и десяти слов не произнес. — Таким он мне нравится больше, — рассмеялся Уизли, за что получил тычок от Поттера и сердитый взгляд от Астории. — Что? Я просто сказал правду. — Честность не дает тебе права говорить все, что угодно, — возразила Алисия. Уизли нахмурился. — О, а вы, конечно, все с ним такие друзья. — Именно, — раздраженно бросил Тео. — Ну, к тебе, Нотт, вопросов нет, но Гарри? Анджелина? Гермиона? — Мы тоже его друзья. — Во взгляде Грейнджер сквозило предупреждение. Этого было достаточно, чтобы снова сменить тему и обсудить, чем бы они хотели заняться в городе перед возвращением домой. Одна часть группы собиралась пойти за покупками, тогда как другая предпочитала прогуляться. Астория была среди первых, а Драко — в числе вторых. — О! — вскинула руки Спиннет. — Хочешь присмотреть себе что-нибудь на свадьбу? Глаза Астории испуганно расширились. — Эм, мы пока ее отложили, так что нет. Им почти удалось замять опасную тему, но в этот момент Поттер скорбно вздохнул: — Двадцать галлеонов коту под хвост. Астория посмотрела на Драко в замешательстве. — Ставки, — услужливо подсказал тот. — О. — А это вообще когда-нибудь случится? — посетовал Поттер, допивая свой напиток. — Я никогда не понимал, почему вы тянете с тем, чтобы пожениться. Тео рассказал мне о брачных контрактах. Одного пункта о целибате было бы достаточно, чтобы я сломя голову побежал к алтарю. Над столом повисло неловкое молчание. Лицо Уизли исказилось в замешательстве, а затем его глаза широко распахнулись. Поттер мгновенно протрезвел, осознав, что он только что сболтнул. — Ох, извините… — Все в порядке. — Драко проглотил унижение. — Это не секрет. Боунс, Спиннет и Анджелина явно испытывали дискомфорт, как и он сам, чего нельзя было сказать о Вуде, который не уловил настроение собеседников. — Не знаю, как ты это выдерживаешь, — мрачно усмехнулся он, за что за работал суровый взгляд от Грейнджер. — Что? — поднял обе руки Вуд. — Он же должен знать, что упускает. — На самом деле, я не знаю. В этом-то и суть. — И это никого не касается. — Жесткий взгляд Грейнджер бросал вызов любому, кто скажет еще хоть слово по этому поводу. Вуд постучал пальцем по столу. — Почему ты расстроена? — Я не расстроена, а раздражена, это большая разница. Так же, как существует большая разница между частным разговором о чем-то подобном и прилюдным обсуждением, словно это такая же обычная тема, как планы на отпуск или погода. — Не нужно расстраиваться, Гермиона, — мягко произнес Вуд. — Я и сам много знаю о чистокровных контрактах, и я не единственный из присутствующих за столом, кто с ними знаком. Это обычный пункт. Ничего нового. Никто не пострадал. — Не тебе решать, пострадал кто-то или нет. И не мне. Это... — Все в порядке, Грейнджер. Забудь. — Драко встал. — Пойду возьму еще выпить. Получив от бармена два двойных виски, он вышел наружу, где появились первые признаки непогоды — это объясняло, почему шкипер отменил круиз. Драко прикончил первую порцию и приступил ко второй, когда к нему присоединилась Грейнджер. Они стояли бок о бок — она облокотилась на перила, он пил — и смотрели на тяжелые облака, набухающие над морем. — Я думала, ты вернешься. — Мне нужен был глоток свежего воздуха. — Видимо, много глотков. — Задул сильный порывистый ветер. — Все идут по магазинам. Они решили, что ты отправился предаваться размышлениям. Оливер завтра извинится перед тобой. — Не стоит. Не так чтобы он был не прав, — махнул рукой Драко. — Почему ты не с ними? С ним. — Мне тоже нужен был глоток свежего воздуха. — Грейнджер замолчала. — Подумала, что тебе может понадобиться компания, пока ты прячешься. — Я хотел выпить. Она сложила руки на груди. — Лучше сделать это с тем, кому доверяешь. — Ты выбрала ужасную тему для разговора. — Я кое-что собираюсь сказать. Ну, знаешь, чтобы уравнять степень нашего смущения. Выслушай меня до конца, и ты будешь смеяться. — Ее волосы развевались на ветру, и она откинула попавшие на лицо пряди. — Мне говорили, что первая брачная ночь не всегда идеальна, ведь свадьба — это один из самых изнурительных дней в жизни. Поэтому лучше, когда ничего не спланировано заранее и происходит естественным образом. Но знаешь, что самое главное? Не брать пример с меня! Не надо в первый раз заниматься сексом в палатке со своим лучшим другом, будучи одновременно взвинченным и благодарным за то, что чудом остался жив после встречи со змеей под личиной старухи, когда ни один из вас толком не понимает, что делает. Драко чуть не задохнулся. — Ты и... — Да, — вздрогнула Грейнджер. — Было много слез. И не от счастья. — Но он женат на Тео. — Не думаю, что он разобрался в своих истинных предпочтениях до того, как начал встречаться с Джинни или наконец осознал, что больше не отмечен смертью. — Она покачала головой. — Самопознание — скользкая дорожка. При воспоминании о холодном душе и оргазмах, которые он испытал, фантазируя о ней, Драко поморщился. — Могу себе представить. Сверху упали первые капли. — В общем, как ты понял, мой опыт — ноль из десяти по десятибалльной шкале, категорически не рекомендую. Напряжение резко спало, и Драко рассмеялся. Грейнджер присоединилась. Они стояли вместе под навесом и хохотали, пока не прошел дождь.