The Problem With Soulmarks Is

Гарри встал и последовал за ним, помахав на прощание Гасу.   Его привели обратно в гостиную за стеклянным залом. Большинство Невыразимцев, которые были в этой комнате раньше, исчезли, как и все, что, по словам Гарри, он не хотел оставлять у себя.  Его вещи были аккуратно сложены в одном углу. Боуд стоял в другом углу с пером и пергаментом, словно готов был снова что-то записывать. Подтолкнув Гарри к группе в центре комнаты, Кроакер подошел к нему. Там стояла приятная на вид женщина в лаймово-зеленой мантии целителя из больницы Святого Мунго. С ней были двое мужчин-целителей.  — Это целители Поллингтониус, Сплин и Помфри, мистер Поттер, — уныло сказал Боуд. — Они проведут полный осмотр, чтобы мы могли завести для вас новую медицинскую карту.  Гарри моргнул. Целитель, на которого указал Боуд, сказав: "Помфри", был высоким мужчиной со светло-каштановыми волосами. Целитель улыбнулся в ответ на недоуменный взгляд Гарри.  — Предположим, что вы не из слишком далекого будущего, вы, вероятно, знаете мою сестру Поппи, — сказал он. Гарри кивнул.  — О, да. Я не знал, что у мадам Помфри есть брат.  Целитель Помфри пожал плечами. — Не вижу причин рассказывать об этом. — Одна из женщин-целителей шагнула вперед.  — Я - Хизер Поллингтониус, мистер Поттер, — сказала она. — Сегодня я буду вашим основным Целителем. Герберт и Филипп здесь только для того, чтобы заполнить пробелы, которые я не могу учесть.  — Тебе повезло, что тебе досталась Поллингтониус, малыш, — добавил Помфри. — Она самая талантливая целительница в больнице Святого Мунго. Она может стать следующим Главным целителем всей больницы. Иначе нас было бы пятеро.   Женщина отмахнулась от него. — Честное слово, Филипп, — выругалась она. Взмахом палочки она сотворила стул. — Не мог бы ты снять рубашку и плащ, парень? Брюки можешь оставить, но мне нужен голый торс, чтобы мои заклинания считывались правильно.  Гарри покраснел, но выполнил ее просьбу. Усевшись в кресло, он поинтересовался: — Почему иначе вас было бы пятеро?  Поллингтониус моргнула. — Ты магглорожденный, парень? — спросила она в некотором замешательстве. Гарри хмуро посмотрел на нее.  — Полукровка, — огрызнулся он. — Но я вырос в маггловском мире.  Она взволнованно развела руками перед собой. — О, я не хотела показаться грубой, просто обычно мы получаем такие вопросы только от магглорожденных. Чтобы ответить вам, обычно, если вы хотите стать целителем, вы специализируетесь на одном из пяти отделений целительства в больнице Святого Мунго или становитесь медиумом или медиумом-волшебником. Целители способны на гораздо большие подвиги, чем медики-целители. Один мой магглорожденный друг сравнил это с разницей между доктором и медсестрой...?  Когда Гарри кивнул в знак понимания, она продолжила. — В любом случае, я немного необычна, потому что прошла обучение в двух отделениях целительства - травм, вызванных существами, и несчастных случаев с артефактами - и сейчас прохожу обучение, чтобы также исцелять повреждения от заклинаний. Если бы Невыразимцы не заполучили меня, им бы потребовалось по одному целителю на каждое отделение, чтобы проверить вас как следует.  — О, — Гарри замолчал, задумавшись.  Целительница Поллингтониус воспользовалась этой возможностью и начала колдовать над ним. Первые несколько заклинаний ничего не дали, насколько Гарри мог судить, но затем она произнесла заклинание на куске пергамента. Он начал плавать вокруг Гарри кругами. Гарри увидел, что на пергаменте нарисовано что-то вроде карты его тела, причём разные места были выделены разными цветами. Рядом с ней висело второе перо и пергамент, на котором она, похоже, писала какой-то список. Несколько раз ее работа заставляла ее приостанавливаться и хмурить брови. Когда женщина, наконец закончила, она со вздохом рухнула на другой стул.   Помфри приступил к работе, тоже произнося заклинания. У него ушло гораздо меньше времени, и третий целитель (Герберт Сплин, так, кажется, звали его Гарри) занял свою очередь. Этот волшебник тоже начал составлять список, удручённо бормоча себе под нос, пока беззвучно произносил заклинания.  Затем трое целителей отступили в угол комнаты, переговариваясь между собой. Наконец они снова повернулись к Гарри.  — Сейчас мы проанализируем результаты, — любезно сказала ему целитель Поллингтониус. — Мы спросим тебя о различных травмах, и мне нужно, чтобы твои ответы были как можно более правдивыми.  Гарри нерешительно кивнул, и целительница прочистила горло. — Ну что ж, хорошо.   Первый вопрос был неожиданным. Гарри ожидал услышать что-нибудь об укусе василиска на руке, или об укусах акромантула во время Третьего задания, или даже о странном количестве шрамов, которые есть у Гарри, - возможно, даже о необычном шраме в форме молнии на лбу. Но первым вопросом целителя Поллингтониуса был вопрос о том, как он считает, всегда ли ему хватает еды.   Гарри немного поёрзал на своём месте, отвечая, что да, ему хватает еды, к тому же он растущий мальчик... Но целителям это было неинтересно. Его прямо спросили, отказывали ли ему когда-нибудь в еде больше, чем на один приём за раз.   Поморщившись, Гарри признался, что да, его маггловские родственники часто оставляли его без еды на несколько дней подряд. — Но, они кормили его, — поспешил объяснить Гарри. Просто они могли дать ему только сэндвич за день, или кусочек тоста, или яблоко... И только когда его наказывали.   Они спросили, как долго его родственники-магглы отказывались от еды в качестве наказания. Гарри пожал плечами и ответил, что это происходило столько, сколько он себя помнит. Затем они спросили, как часто это происходит. Это снова заставило Гарри съежиться.  — В детстве такое случалось не слишком часто, — медленно объяснял Гарри. — Обычно только тогда, когда он совершал очевидную случайную магию. Может быть, раз в месяц его запирали в чулане - в спальне, поспешно поправил он, но по хмурым взглядам, которые они все уловили, когда он чуть было, не сказал, - и не кормили, как следует, пока его запирали на неделю или больше.  Но... Гарри должен был признать, что после поступления в Хогвартс они стали еще хуже. Причин было так много. Его родственники не любили магию, объяснял он, и поэтому, когда магии стало больше, с ним стали обращаться хуже. Но... казалось, что с каждым летом, начиная с первого курса, его кормили все меньше и меньше, даже если он не запирался в своей комнате. В Хогвартсе он ел много, - с надеждой добавил Гарри. Но это, похоже, не улучшило ситуацию с хмурыми лицами.  В конце концов целитель Поллингтониус просто сказала, что они будут давать ему питательные зелья, и будет лучше, если он сможет питаться питательными зельями в течение следующих шести месяцев, по крайней мере. Быстрый взгляд между ней и Боудом означал, что это, скорее всего, произойдет, независимо от того, согласится Гарри или нет, мрачно подумал подросток.  Они задали еще несколько вопросов о немагических травмах. Часто ли его били - Гарри рассказал им о своём кузене-хулигане. Были ли у него когда-нибудь вывихи конечностей - Гарри ответил, что да, но уточнил, когда и почему, поскольку они, похоже, этого не знали. В итоге он списал это на квиддич и падений. Его также спросили, получал ли он когда-нибудь сотрясение мозга, и он вынужден был признать, что не уверен. Дядя Вернон несколько раз швырял его достаточно сильно, чтобы это произошло, но не то, чтобы его водили к врачу и ставили диагноз. Тетя Петуния тоже несколько раз била его сковородкой, пока он не научился лучше уворачиваться. Но он не знал наверняка, поэтому снова пробормотал что-то о хулиганах и неуверенности.  Затем они перешли к более магическим травмам. Они очень, очень рассердились, когда Гарри рассказал им, что шрамы на его руках - я не должен лгать - появились из-за того, что чиновник Министерства и профессор Защиты заставляли его писать пером, в котором в качестве чернил использовалась его кровь. Гарри сказали, что описанный им артефакт известен как Черное перо и является артефактом класса "А", который в перспективе может сделать его более уязвимым для Темной магии и темных артефактов в целом.  При этом Боуд записывал всё, что говорил им Гарри, бормоча себе под нос. Похоже, он планировал, что за Долорес Амбридж будут следить до конца её обучения в Хогвартсе и занесут в чёрный список, чтобы она никогда не смогла работать в Министерстве, что, как мстительно считал Гарри, почти стоило того, чтобы его вообще отправили в прошлое.  Ему сказали, что пришлют специальное зелье, которым нужно смазывать руку два раза в день, и это уменьшит побочные магические эффекты от пера. К сожалению, шрамы останутся навсегда. Гарри и сам догадывался об этом, но не слишком беспокоился. Затем они захотели узнать об укусах акромантула и о том, почему его плечо выглядит так, будто его исцелили от нападения дракона.  Гарри сбивчиво рассказывал о Турнире Трех Волшебников, не решаясь после того, как его рассказ о Дурслях и Амбридж расстроил взрослых в комнате. Но трое целителей совместными усилиями выудили из него информацию, и Гарри стал подробно рассказывать о каждом задании - и даже смутно описал своё похищение во время Третьего задания и ритуал, в котором его заставили участвовать. Однако он отказался обсуждать имена.  Когда его спросили об укусе василиска до того, как у него явно сросшиеся кости руки, Гарри понял, что они должны идти в обратном порядке - от самых недавних травм к самым старым. Он как можно подробнее рассказал о повторном открытии Тайной комнаты, умолчав лишь о тех деталях, которые могли бы показать, что Гарри был родственной душой того, кто её открыл.  Их всех очень заинтересовало, как Гарри выжил после укуса василиска, и когда Гарри начал рассказывать о Фоуксе, целительница Поллингтониус снова принялась что-то возбужденно записывать. Она спросила Гарри, может ли он после этого прийти в больницу Святого Мунго для проведения тестов, потому что в новейшей истории у них еще не было возможности изучить человека, получившего слезы феникса, но Боуд взглядом заставила ее замолчать. Гарри сделал мысленную пометку поговорить с ней позже. Честно говоря, это не казалось такой уж большой проблемой.  Объяснения о некомпетентном учителе Защиты, который умудрился удалить кости из его руки, весьма их позабавили, и Гарри не удержался и рассказал им о фиаско Дуэльного клуба, чтобы еще больше испортить репутацию Локхарта.  Гарри с удивлением понял, что на первом курсе он практически не пострадал. Вместо этого они спросили о тяжелой магии родственной души, наложенной на него, объяснив, что видят доказательства того, что она ввела его в кому (что, должно быть, произошло в конце первого курса), но не уверены, что почему она сделала так. Гарри нерешительно начал объяснять детали, которые обсуждал с ним Сириус.  Родители Гарри были родственными душами, но его мать почти все годы обучения в Хогвартсе противилась этой связи, потому что ей не нравилось отношение его отца. Борьба была в основном односторонней, но постоянные попытки Джеймса переубедить её - по сути, борьба за любовь и связь своей половинки - укрепили их связь сверх обычного.  Сириус объяснил Гарри, что чем больше трудностей переживает пара, тем крепче обычно становится их связь. Но обычно, из-за того, как волшебники относились к родным душам, люди вообще не боролись со своими узами, а принимали волю магии. Лили боролась с Джеймсом шесть долгих лет, а потом эти двое вместе боролись за свою жизнь с людьми, пытавшимися их убить, в течение следующих нескольких лет, пока не умерли. Именно так, по мнению Сириуса, им удалось создать столь мощную магическую защиту для Гарри. Они совершили своего рода жертвенный ритуал, который гарантировал, что даже если они умрут, их магия сохранится, и будет оберегать их сына - обратное тому, как обычно действует связь между романтической парой и их детьми.  Гарри объяснил это, и, хотя Целители лишь выглядели тронутыми и исключили коматозное состояние из своих записей (родственная магия по своей природе не причиняет вреда детям, созданным родственными душами), двое Невыразимцев стали очень пристальными. Они ничего не сказали, только сузили глаза и обменялись нечитаемыми взглядами.  Последние вопросы Целителей касались родственных душ, поэтому Гарри, естественно, было не по себе. По серебряной повязке, которую он носил, было видно, что он не связан, поэтому вместо этого они начали расспрашивать о его словах и о том, как он думает, может ли его связь быть реализована в этот период времени. Невыразимцы поспешно заставили их замолчать.  Целитель Поллингтониус зашипела. — Но мистер Боуд, это стандартная процедура при проверке здоровья молодого волшебника...  — Да, да, — огрызнулся Боуд. — ОМ позаботится об этом, спасибо. У нас есть свои эксперты. Вам не стоит беспокоиться.  Пока Целители и Невыразимцы спорили, Гарри впал в некий ступор. С момента возвращения в прошлое он совсем не думал о своей половинке - у него не было свободной минутки, чтобы всё обдумать, поэтому он не мог этого сделать. Да и вообще, в течение большей части своей жизни он не обращал внимания на то, что Волдеморт - его родственная душа. Но сейчас он был в прошлом. Изменилось ли что-нибудь?  Пока остальные отвлеклись, он заглянул под браслет и убедился, что его слова остались прежними, и они по-прежнему были ярко-кровавокрасными. Значит, Волдеморт по-прежнему был его родственной душой. Но... что это значит?  В каждой книге, посвященной взлету и падению Темного Лорда Волдеморта, говорится о том, что в какой-то момент он утратил свой знак души, но ни в одной из них нет единого мнения о том, когда это произошло. Некоторые настаивали на том, что это произошло лишь в конце семидесятых Волдеморта. Другие утверждали, что он потерял его до появления в 1970 году или что у него его вообще никогда не было. Гарри знал, что последняя возможность была ложной, потому что он был соулмейтом Волдеморта, но о двух других вариантах он не мог знать, пока не выследит Темного Лорда и не поговорит с ним. А по понятным причинам Гарри не хотел этого делать.  В данный момент Гарри решил, что будет считать, что ничего не изменилось. Он будет вести себя так, словно у него есть соулмлейт без метки, и жить так, как ему хочется. Он не собирался гоняться за сумасшедшим - не в то время, когда Волдеморт еще даже не охотился на него. Решив так, он вернулся к наблюдению за спором взрослых.  В конце концов, Боуд и Кроакер, видимо, победили, потому что Поллингтониус в отчаянии вскинула руки вверх. — Отлично! — воскликнула она. — Я вижу, вас не переубедить. — Помфри что-то прошептал ей на ухо, и она недовольно покачала головой и нахмурилась. Сплин, который был немногословен, воспользовался моментом, чтобы проявить дипломатичность.   — Мы просто займем кабинет, чтобы записать медицинскую карту парня. Полагаю, в конце этой недели мы сделаем карту, основанное на том имени, которое он выбрал?  Когда Бродерик кивнул, Сплин тоже кивнул. — Хорошо, тогда. Возможно, вы захотите дать мальчику поспать: все наши предварительные диагностические заклинания показывают низкий уровень истощения. Все остальное вы сможете сделать с ним с завтрашнего дня.  Затем Сплин стал направлять своих коллег-целителей к одной из дверей, выходящих из гостиной. — Идемте, — сказал он им. — У нас есть работа.  Боуд с раздраженным вздохом подошел к Гарри, когда Целители вышли из комнаты, и Кроакер последовал за ними. — Наконец-то, — проворчал он. Он посмотрел на Гарри. — Я знаю, что у тебя есть какие-то сомнения по поводу твоего знака души, но завтра утром ты будешь обсуждать это. Мне не понадобятся точные слова на твоем запястье, просто некоторые детали, чтобы добавить к нашим записям.  Гарри скривился, но кивнул в знак согласия. Бродерик похлопал его по плечу.   — Если тебе станет легче, мы - Невыразимцы, парень. Ты - проект времени, а это значит, что мы не можем говорить о любой информации, которую ты нам дашь, под страхом смерти, пока ты не обретешь настоящую, установленную личность. До этого момента ты не должен следить за своими словами. Тот Целитель был прав. Уже почти полночь, а у тебя был чертовски приятный вечер. Пора укладывать тебя спать.  Надев на Гарри джемпер и тяжелую мантию Департамента тайн, они снова покинули Зал времени. Боде привёл Гарри обратно в большую круглую комнату, где, как только комната перестала вращаться, он назвал "Комнату сна". Удивительно, но Гарри привели не в какое-то общежитие, как он предполагал по названию.  Подросток залюбовался тускло освещенной, но все еще прекрасной обстановкой. Комната имела форму массивного купола, а стены и потолок были окрашены в тот же оттенок, что и ночное небо. Пол был из того же блестящего черного камня, что и в круглой комнате, а в местах соприкосновения стен с каменным полом были нарисованы красивые абстрактные узоры в оттенках заката и северного сияния. В комнате не было ни свечей, ни настоящих светильников. Не было даже имитации луны. Вместо этого округлые стены были усыпаны драгоценными камнями, имитирующими мягкое сияние звезд.  А по всей комнате висели облака. Это были белые пушистые облака, отделанные золотом, судя по тому, что Гарри мог видеть только те, что опускались на пол. Но чем выше они поднимались, тем больше их цвет становился блеклым и сливался со стенами. Гарри знал о существовании облаков только потому, что они загораживали свет звезд. В остальном они отлично маскировались.  — Здесь мы изучаем феномен сна, — сказал Боуд. — В комнатах дальше мы изучаем сны и видения, комы, петрификацию и зелье Живой Смерти. Это наша главная база данных - Невыразимцы спят здесь, когда им приходится тянуть всю ночь и тому подобное. Каждый, кто спит здесь, пополняет нашу коллекцию знаний о том, как магия взаимодействует со спящими людьми.  Гарри задумался. — Но где же люди спят? — спросил он в замешательстве. Боде жестом указал на место.  — На облаках, — просто ответил он. — Давай. Попробуй.  Гарри нерешительно подошёл к облаку, терпеливо висевшему неподалёку, чуть в стороне от пола. Он положил на него руку и надавил. Оно было толстым и пушистым, как матрас. Гарри нерешительно сел. И тут же почувствовал, что глаза его тяжелеют. Он зевнул.  Мужчина потрепал Гарри по голове костяшками пальцев. — Ложись, дурачок.  Он так и сделал, чувствуя себя неважно. Гарри закутался в тяжелый плащ, который все еще носил. Он отлично подходил в качестве одеяла. Он почувствовал, как его глаза закрываются.  Забавно, что его первая ночь без странных снов прошла в том месте, которое ему так долго снилось.                                                        *                   *                   * Наутро Гарри был разбужен улыбающимся лицом Гаса. Он тупо моргнул и надолго растерялся. Затем он сел, протирая глаза от сна.  — Это был не сон? — спросил он. Улыбка Гаса померкла.  — Нет, малыш, это был не сон. Ты действительно в 1972 году.  Гарри зевнул. — Просто великолепно, — проворчал он. Он встал, и облако, которое было под ним, рассеялось. Гарри моргнул. — Хм...   Гас схватил Гарри за руку. — Пойдем, малыш. Я только что приехал и хочу позавтракать. Уверен, ты тоже хочешь.  Гарри охотно последовал за Гасом. — А где Боуд? — поинтересовался он. Гас пожал плечами.  — Думаю, он всегда завтракает дома. Скоро он будет здесь. Пойдем!  Они прошли через вращающийся круглый зал и попросили путь в кафетерий. Войдя внутрь, они увидели, что там гораздо больше народу, чем вчера вечером. Половина людей сонно зевала и произносила заклинания, чтобы стряхнуть складки с явно заспанных мантий. Другие покачивались на месте, темные круги под глазами указывали на то, что они вообще не спали. Лишь очень небольшое число людей заходили сюда, выглядя хорошо отдохнувшими и в свежих мантиях, как у Гаса.  Как и в предыдущий вечер, на пустых тарелках лежали меню. Люди заказывали еду вслух, как на Йольском балу. Гарри просмотрел меню. На этот раз в нем было много блюд для завтрака, многие из которых были совершенно незнакомы Гарри. Он сморщил нос.  — Что такое... куку сабзи?  Гас посмотрел на меню Гарри. — А, это? Это просто омлет. Думаю, это персидский рецепт. Я только что заказал себе блинчики.  Гарри решил последовать примеру Гаса и заказал блинчики. В качестве утреннего напитка он попросил горячий чай. Заказав "экстра-большой кофе-макиато", Гас держал в руках огромную кружку крепкого кофе, в чем Гарри был совершенно уверен.  Боуд зашел в кафетерий, когда они уже ели. Как и Гас, старший Невыразимец был одет в чистую свежевыглаженную мантию и выглядел так, словно действительно спал прошлой ночью. (Судя по тому, что Гарри видел в кафетерии, Невыразимцы, которые спали, были в меньшинстве). В руках Боде держал большую папку, полную листов пергамента.  — Ну вот, у меня есть почти все твои предварительные записи, — сказал он Гарри, садясь за стол. Он отодвинул свою тарелку в сторону и просто заказал кофе. — Осталось заполнить еще несколько деталей.   — Да? — Гарри настороженно спросил, вспомнив, что он сказал прошлой ночью о необходимости спросить, о родственной метке Гарри. Прежде чем начать говорить, Боуд взмахнул палочкой. Разговоры вокруг них внезапно стихли, а вид на людей за пределами их угла стола стал туманным, как будто он видел их сквозь занавеску.  — Теперь нас никто не побеспокоит, — удовлетворенно сказал Боде. За плечом Гарри раздалось веселое покашливание.  — Не возражаешь, если я присоединюсь, а, Бродди?  Это был Гас, который тоже достал свою палочку и каким-то образом сделал что-то, чтобы оказаться внутри маленького пузыря уединения, который создал Боде, а не снаружи, вместе с остальными. Гас ухмылялся, а Боде хмурился на него. Гарри в замешательстве смотрел между ними. — О, если ты должен, — наконец грубо сказал мужчина.  Повернувшись к Гарри, он вернулся к своему обычному скорбному выражению лица. — Итак, для начала, у тебя есть твоя палочка?  — О…  да, — сказал Гарри.   Подросток вытащил его, и Боуд протянул руку. — Можно? — Гарри нерешительно протянул палочку. Мужчина взмахнул палочкой так, что она зависла над его ладонью, но не коснулась ее, и произнес какое-то заклинание, в результате которого из кармана выскочило перо и записало все подробности о палочке Гарри.  — Это ведь изделие Олливандера, не так ли? — спросил Боуд. Когда Гарри  резко кивнул в ответ. — Тогда тебе придется взять в магазине ее нынешнюю версию, если она существует. Тебе разрешено хранить эту палочку - я оформлю для тебя разрешение на вторую, скрытую палочку. К сожалению, для таких вещей, как занятия, экзамены и любая карьера, которую ты закончишь, тебе нужна палочка, существующая в настоящем времени, если это имеет смысл. Эта палочка, пришедшая с тобой из будущего, должна быть запасной, если только ты не работаешь на себя и не заканчиваешь обучение в настоящей школе. Если только, как я уже говорил, у тебя не окажется ее двойник. Тогда ты сможешь использовать обе палочки попеременно.  Гарри медленно кивнул в знак понимания, когда ему вернули палочку. Он задумчиво покатал её между пальцами. Ему не очень нравилась идея получить новую палочку - эта всегда служила ему верой и правдой, и ему нравилось пользоваться палочкой Фоукса, - но он понимал, что за этим стоит. Оставалось надеяться, что ему просто подберут его прошлую версию, и на этом все закончится.  — А теперь, — сказал Бродерик, - мы поговорим о твоей родственной метке. Я знаю, что ты не хочешь об этом говорить, но это действительно необходимо, чтобы я получил ответы на несколько других вопросов.  Гарри глубокомысленно хмыкнул, но заговорил Гас. — Подожди, почему ты не хочешь говорить о своей родственной душе?  Боуда это не волновало. — Он вырос в маггловском мире, — сказал он. — Для большинства магглов это культурное табу - показывать друг другу свои метки до того, как связь станет активной.  Гас наклонил голову в сторону, обдумывая эту новую информацию. — Это странно, — сказал он. Гарри почти яростно покачал головой.  — Магглы — это часть проблемы, но это не главная причина, по которой я не хочу говорить об этом.  Глаза Боуда заострились. — Я знаю, что у тебя еще нет связи. Если бы она у тебя была, то... - он постучал по серебряной полоске со знаком души Гарри, - ее бы не было, и тебя бы притащил кто-то другой, как и твоего знакомого. Честно говоря, я был удивлен, что твоего крестного не притащили в этот раз, но, полагаю, наличие его более молодой версии могло бы смягчить эту необходимость. У него пока нет связи, но она будет, только, возможно, уже нет... Это тяжелые вещи, связанные с парадоксальным временем, не беспокойся.  Гарри моргнул. — Хм...  — Вернемся к делу, — поспешно сказал Боуд.Твои слова красные или совершенно нереализованные?  Гарри скривился. —...они красные, — сказал он в конце концов. Мужчина кивнул.  — Это очень интересная вещь, Часы Морганы. Каждый человек, у которого когда-либо была нереализованная связь, проходя через часы, обнаруживает, что его связь была реализована в прошлом - независимо от того, сколько веков прошло. Это наталкивает на мысль, что люди, использующие Часы, были предназначены для этого, но, поскольку они всегда, кажется, изменяют время, это почти как в определенные моменты истории вещи должны быть изменены по сравнению с тем, как они бы происходили без вмешательства... так или иначе...  — Верно, — сказал Гас. — Ты изучал Часы в свободное время.  Боуд пожал плечами. — Это увлекательное занятие, — просто сказал он. — Тогда... Так ты знаешь, кто окрасил твои слова в красный цвет? И когда?  — О, я точно знаю, кто и когда, — мрачно сказал Гарри.  Наступила тишина, а затем Боде жестом показал. — Подробнее?  Гарри сверкнул глазами. — Я не хочу говорить, кто это. — Поднятая бровь была ему ответом.  — А почему бы и нет?  Гарри вздрогнул. — Где-то между... не знаю, шестидесятыми или около того, и годом моего рождения... моя родственная душа потерял свой знак души. Потому что во вторую нашу встречу его уже точно не было.  — Черт, — вздохнул Гас. Гарри вздрогнул от неожиданности, и рука погладила его по плечу. — Нет, не делай этого, малыш. Это вряд ли твоя вина. И все же, он был бы сейчас жив?  Гарри кивнул. — Он родился в 1926 году, — сказал он, не глядя ни на одного из них.  — И это все, что мне нужно было знать, — бодро сказал Бродерик. — Если твои слова красного цвета, то найти их будет гораздо сложнее. Мы уже помогали создавать связи путешественникам во времени, которые знали, кто их суженый, но еще не успели встретиться с ним во времени рождения. Это просто протокол. Не волнуйся, малыш, мы не расскажем и не попросим больше никакой информации.  Он положил последний лист пергамента, на котором были изображены детали палочки Гарри и простая надпись красными буквами: "Суженый уже родился", - в папку с другими бумагами. Папка на мгновение засветилась, и Боде издал довольный звук.  — Ах, готово. — Он помахал папкой у Гарри перед носом. — У нас есть вся необходимая информация, теперь осталось только составить для тебя новую личность. — Боуд встал, разрывая магический пузырь, окутывающий пространство вокруг них. Гарри тоже встал, но с большей неохотой. Гас последовал за ним.   — Можно мне с вами? — спросил он энергично. Боуд только закатил глаза.  — Да, пожалуйста, — проворчал он и повел Гарри к выходу из столовой.  Они втроем вернулись через круглую комнату в Зал Времени и быстро переходили из комнаты в комнату, пока снова не оказались в кабинете Боуда. Он сел за свой стол, прихватив с собой папку. Гарри сел в кресло напротив стола, и Хедвиг слетела вниз и приземлилась на колено Гарри. Гарри достал кусочек бекона, который он купил для нее, и покормил сову.   — У тебя очень красивая знакомая, — сказал Гас. Гарри мягко улыбнулся своему дорогому пернатому другу.  — Ее зовут Хедвиг, — ответил он. — Она была моим первым настоящим подарком на день рождения.  Оба они слегка подпрыгнули, когда Бродерик хлопнул в ладоши. — Точно! — сказал старший мужчина. Он указал на Гаса. — Поскольку Сола еще нет, а ты сказал, что хочешь помочь, ты можешь быть помощником. — Гас застонал.  — Почему я знал, что ты это скажешь? Ладно, что тебе нужно?  Боуд пролистал папку Гарри. — Все записи о Блэках, Поттерах и Трэверсах за последние... двадцать лет. Мне также нужна... хм... Большая книга исчезновений и подозрительных происшествий Гринготтса... и записи их миссий по разрушению проклятий за тот же период, что и семейные записи.  Гарри был озадачен. — Зачем?  Гас рассмеялся. — Мы создаем тебе новую личность, малыш. Мы должны дать тебе новое имя и родителей, и при этом позволить тебе находиться под опекой твоих настоящих кровных родственников...  Боуд перехватил инициативу. — И мы должны подогнать твои медицинские карты и основную историю под правдоподобную хронологию событий твоего нового прошлого, чтобы было сложнее понять, что большая часть того, что ты будешь рассказывать людям, - ложь. В самой лучшей лжи есть огромная горсть правды.   Гас кивнул. — Это похоже на плетение гобелена. Никто из нас не делал этого раньше - последний путешественник во времени через Часы прошел примерно в 1900 году, я думаю, - но каждый Невыразимец в залах Комнаты времени обучен тому, как это делать, независимо от того, что мы на самом деле изучаем. Не волнуйтесь. К концу курса ты вряд ли сможешь определить, что из этого, правда, а что ложь.  Затем Гас ушел, предположительно за записями, которые были нужны старшему мужчине. Его не было слишком долго, но этого времени хватило, чтобы Гарри устал молча гладить Хедвиг. Он нарушил тишину вопросом.  — Так, я понимаю, зачем вам нужны записи Поттера и Блэка... но почему Трэверс?   Насколько Гарри было известно, Трэверс — это фамилия Пожирателя смерти. Он не знал, была ли вся семья полна чистокровных помешанных, как Малфои, или это был всего один парень, как в случае с Питером Петтигрю, но ему было неприятно думать о том, что его связывают с семьей, которая могла быть тесно связана с Волдемортом.  Брови Бродерика поднялись. — Твоя бабушка Юфимия была урожденной Треверс, — тихо сказал он. — Я просто подстраховываюсь. С Блэками тебе будет сложно найти пару, а Поттеры никогда не были самой плодовитой семьей. С другой стороны, у семьи Трэверс несколько ветвей, разбросанных по всей Британии и Франции. Вполне вероятно, что хотя бы один из твоих ложных родителей будет не Поттером или Блэком, а Трэверсом.  Губы Гарри сжались, но он не стал протестовать. В этом был смысл. Но... — Из какого рода была моя бабушка? — Он запоздало заметил прошедшее время и поморщился, но не стал исправлять свой вопрос. Мужчина понял, что он имел в виду.   Боуд хмыкнул. — Судя по вчерашнему описанию мистера Блэка, — задумчиво произнес он. — Я бы предположил, что она из той ветви, которая живет в основном в Южном Уэльсе. Это целая группа сумасшедших рейвенкловцев - мастера заклинаний и Невыразимцы, все они. Я знаю, что леди Поттер чуть было, не завербовали в ДоМ, но она передумала, когда ваш дед сделал ей предложение. В остальном, боюсь, я ничего о ней не знаю. Мы учились в школе в одно и то же время, но я был довольно самовлюбленным слизеринцом, а она - одержимой оценками рейвенклой. Не думаю, что за все время обучения в Хогвартсе мы обменялись не более чем дюжиной слов.  Гарри слабо улыбнулся, глядя на то, как Боуд описывает ее. Он никогда ничего не знал ни о своих бабушке и дедушке, но, судя по описанию Боде, его бабушка была очень похожа на Гермиону, которая действительно попала бы в Рейвенкло, как того хотела Шляпа. Хотя Гарри не мог себе представить, чтобы Гермиона отказалась от работы в Отделе тайн из-за чего бы то ни было, тем более из-за того, что ей сделали предложение.  На несколько минут воцарилось дружелюбное молчание. Его нарушил вернувшийся Гас с папками, набитыми пергаментом.  — Ты не поверишь, — пожаловался он, — как язвит этот чертов гоблин-связист.  — Гоблинский связной? — спросил Гарри.   Гас ухмыльнулся. — Гоблину из Гринготтса поручено работать с Невыразимцами по всем вопросам, для которых нам нужны банковские документы или дополнительные средства. Мы также делим с ними прибыль от азартных игр на будущие события - мы проверяем вероятности, чтобы увидеть, не изменилось ли что-нибудь, а они следят, чтобы ничего не выглядело незаконным. Это очень выгодно.  Гарри не смог удержаться от смеха. Затем он подскочил, когда Гас опустил массивную подборку информации на стол Бродерика. Мужчина потер руки. — Точно! Прежде всего, нам нужно знать, когда ты родился.  Подросток моргнул.  — Да, да, 1980 год, я помню. Я имею в виду, когда бы ты родился, если бы был из этого периода времени. Кроме того, ты пропустил три месяца, и твой день рождения, скорее всего, другой.  Боуд взмахнул палочкой, и из шкафа вылетело странное устройство. Оно неуверенно приземлилось на стопку бумаг. Это был странный предмет, похожий на нечто среднее между маггловской кассой, часами и веретеном. — Ткни пальцем в иголку, — сказал ему Боуд. — Он вычислит дату твоего рождения, исходя из твоего текущего возраста.  Гарри бросил на него сомнительный взгляд, но сделал все, как тот просил. Он сунул палец в рот после того, как укол вызвал каплю крови. Серебристая игла покраснела, и в громоздкой кассовой секции что-то щелкнуло. Часы - на них, как ни странно, вместо цифр были планеты, а стрелок было около двенадцати - начали тикать: одни стрелки шли против часовой стрелки, другие - по часовой. Через несколько минут щелчков и тиканья прозвенел колокольчик. Из приемной части машины вылез небольшой листок бумаги. Боуд взял бумажку и прочитал ее, приподняв одну бровь и ухмыльнувшись от удовольствия.  — Что ж, мистер Поттер, ваша новая дата рождения, согласно перемещению времени, - 31 октября 1956 года.  Рот Гарри слабо открылся и закрылся. — Октябрь? — повторил он. — Мой день рождения - в Хэллоуин?  Гас разразился хохотом. — Не повезло, — сказал он. — Трудно устроить день рождения, когда у всех на носу праздник Самайн. Тем не менее, если хочешь сладостей в свой день рождения, тебе никогда не придется прилагать усилий.  — Угу. — Гарри понятия не имел, как на это реагировать. Он ненавидел Хэллоуин, уже много лет, потому что всегда случалось что-то плохое. А теперь это был его день рождения? Это было нехорошо.   — Теперь, — сказал Бродерик, — возьми это... - Гарри протянул ему листок бумаги, — и обязательно запомни. Когда будешь уверен, что не забудешь, уничтожь его. — Гарри опустил взгляд на листок.  Как и говорил старший мужчина, на ней была написана дата "31 октября 1956 года". Над ней располагался сложный набор цифр, которые, по-видимому, указывали на его точный возраст с точностью до минуты. Кроме того, там была указана новая дата, когда он был примерно зачат (где-то между декабрем 1955-го и февралем 1956 года), и новая дата, когда слова его души стали красными (31 января 1958 года). Гарри меланхолично вздохнул.  Гас подтолкнул его. — Не унывай, Гарри, — сказал он, сам будучи слишком веселым. — Теперь, когда у нас есть дата, мы можем заняться самым интересным - придумывать, кем ты будешь!  Гарри слабо улыбнулся. — Да, — согласился он. — Звучит неплохо. Не быть Гарри Поттером было бы здорово.  Невыразимцы не понимали, что это значит, но им это и не нужно было. Гарри просто наслаждался осознанием того, что знаменитого Гарри Поттера, Мальчика-Который-Выжил, больше не существует. А если бы Гарри очень постарался, он мог бы вообще никогда не существовать. Ведь Часы Морганы — это парадоксальная машина, и, по словам Боуда, Гарри был вполне способен менять время.  Он спасёт своих родителей от смерти, не даст своему младшему "я" осиротеть и стать знаменитым, не даст Сириусу незаконно попасть в тюрьму. Он сделает это! Он спасет их всех.  И у него будет хорошая жизнь, несмотря на его родственную душу.   В конце концов, как сказал Сириус, когда они обсуждали знак души Гарри, лучшая месть — это жить хорошо.