Растворяясь

Новый день встретил Берсерков столь морозным утром, что выйдя на пробежку в легких туниках, новобранцам пришлось вернуться в барак, чтобы, выйдя на улицу, накинуть на себя теплые шубы.  —Ну и мороз, рано ведь еще для таких температур. - сунув в рукав крепкую руку, возмутился Ульф.  —Да уж, в моей деревне давно таких не было - поддерживал его Харальд. —Меньше слов, больше дела. Уши вянут от ваших жалоб. - Оддманд похлопал Ульфа по плечу, заставляя поторопиться.  Каждое утро у берсерков начиналось одинаково: ранний подъем, водные процедуры, зарядка на свежем воздухе. В этот раз их подняли намного раньше, поскольку после разминки им предстояло отправиться на вылазку, для этого нужно было успеть собрать все необходимые вещи. Новобранцы заранее были предупреждены, что останутся там на сутки-двое, и потому только на их ответственности и совести лежало то, как они подготовятся к пребыванию в лесу рядом с разъяренными Драуграми. Зарядка включала в себя бег по деревне, держась колонной, будучи в строю и не отставая, а далее упражнения для разминки тела, обобщенно на это уходило около 25 минут.   Морозный воздух помогал взбодриться, разлепляя глаза и заставляя скупые слезы появляться в уголках глаз. Отряд вёл Ульвар, как самый первый и единственный, кто проснулся самостоятельно и кого не пришлось будить. Рядом с ним едва ли слышно, крадучись, бежал Флок, не забывая обмолвиться с Ульваром словечком о Дьяре. —С чего ты вчера Дьяру лепешки отдал? Он особенный, что ли?  От таких слов у вмиг оказавшегося рядом Дьяра сбилось дыхание, и процедив сквозь зубы он произнес:  —А ты жаждешь и его внимания тоже?  Флок, не ожидав, что Дьяр вмешается в диалог, быстро отрезал:  —Вовсе нет, я всё понять не могу. Что между вами происходит? То едва не поубивали друг друга, теперь вот лепешки на двоих делите.  Ульвара вдруг начало раздражать то, куда Флок клонит, потому что таких едких комментариев в последние дни от него слышно все больше. И почему только угомониться не может? Мёдом ему здесь, около Дьяра, намазано что ли? Но появившийся рядом Ивар спас положение тех двоих: —Не советую языком молоть, или тебе бежать легко? Сбивчивого дыхания мало? Приняв свое поражение, и то, что выведать он больше ничего не сможет, Флок ускорился и свернул за ближайший поворот налево, скрывшись за домом Оддманда.  Берсерки пробегали только третий круг вокруг деревни, но от болтовни силы медленно утекали. Стоя около тренировочного поля и видя подбегающих к нему новобранцев, заметив, что всё становится куда хуже, чем ожидалось, Оддманд скомандовал: — Закончили. Строимся на разминку. В лицах берсерков читалось облегчение, вместе с тем - уважение к старшему, что не стал изнурять их тела перед испытанием. Закончив с легкими, ободряющими упражнениями, почувствовав забытую боль в мышцах, бойцы последовали в барак: собрать необходимое снаряжение, чтобы быть готовыми ко встрече с неизбежным.  *** —Дьяр полетит с Иваром. Ульвар с Альриком. Флок с Матиасом. Ульф и Харальд. Я и Оддманд летим следом. И не поубивайте друг друга. - Сигвальд отдал приказ.   Новобранцы начали подходить к драконам, заглядывая тем в глаза, пытаясь поймать единение, принятие и «состояние берсерка». —Дьяр, попробуй еще раз к Роте подойди! Тебе же вообще драконов доверять нельзя! - всё никак не унимался Сигвальд: в речах его слышалось негодование, а в глазах читалось недоверие.  В примирительном жесте, с ухмылкой на губах Дьяр вскинул голову: —Завидуете, что Рота так хорошо ко мне прониклась?  Это было правдой. За последние разы тренировок с драконами, Рота, кажется, была единственной, кто разделял характер Цвии. Как будто видела в ней не бравого бессердечного воина, а ранимую, обидчивую, но храбрящуюся и стойкую девушку. Чувствовала, что Цвия - своя. И подпускала ее к себе, словно та - и есть истинная наездница, словно еще немного - и готова позволить ей стать даже хозяйкой. —Умничать будешь - навоз чистить заставлю! Конюшни до блеска драить! - его оглас был готов сорваться на крик, видимо, так уж сильно задел Дьяр его в отношении Роты. Приготовления были завершены, наездники на местах, отряд отправился в дорогу. Расстояние, которое нужно было преодолеть было не таким уж и большим, подумаешь, за день можно пешком дойти. Во время полета Цвия больше не цеплялась за талию Ивара как за единственное спасение, она наслаждалась этим, той недостающей свободой, к которой с детства отчаянно стремилась всем своим существом. Когда вот так вот пролетала она над белоснежными верхушками ель, для нее не было ни страха, ни печали, ни каких бы там ни было сожалений. Одно лишь воодушевление и беспомощность перед стихией, перед природой и крылатым существом, несущим ее на верную смерть, пьянили разум. Все это внушало ей, что ради спасения семьи, ради своей собственной жизни она добьется всего. Каким бы ни было сегодняшнее испытание - она знала, что справится, ведь рядом будут товарищи. Рядом будет он.  Тот, кто все чаще появляется в мыслях, и чей образ не дает заснуть перед сном. Казалось бы, он так рядом - протяни руку и коснешься, но при этом настолько далек, что, сколько бы она не желала - тот не подпустит близко. Ульвар был куском льда, который при малейшем тепле начинал оттаивать, но если держать вокруг него необходимую температуру - все те условия, которыми он был обеспечен благодаря отцу - тот никогда не оттает, будучи холодным и неприступным, считая, что в любви, в чувствах, и есть она - слабость.  По прибытию на место новобранцам необходимо было расставить палатки для ночлега. В этот раз определенный участок, на котором они расположились, будет оцеплен палатками по кругу на расстоянии 83 элле друг от друга, вмещая в себя двоих берсерков. За всё утро во время разминки, и даже перед полетом Дьяр и Ульвар не обмолвились ни словом. В чем была странность такого поведения, для всех оставалось загадкой, особенно для Флока. Ведь по обыкновению он языком чешет только так, а поставь его в пару со стеснительным, милым Альриком, никто и не подумал бы, что у лиса уши начнут вянуть от излишней болтовни того скромника. Несмотря на молчание между теми двумя, теперь даже Флока это не волновало, поскольку единственным для него важным было то, как избавиться от надоедливого хиленького Альрика, хотя бы на некоторое время остаться в покое и уединении.  Но сегодня испытать ему этого было не суждено: складывая палки для разведения костра, он старался погрузиться в занятие полноценно, чтобы, уйдя в мысли, напрочь забыть о существовании Альрика и его нескончаемой болтовни. Но услышав странный, приглушенный рык откуда-то со стороны еловых пихт, что хранили в себе мрак леса, Флок обернулся вполоборота, увидев вдалеке пару приближающихся Драугров. Они выглядели намного страшнее, чем в прошлый раз, когда он спас Дьяра, и казались в разы крупнее и агрессивнее.  — Драугры наступают! - крикнул Флок, и бросив палки, приготовился к бою, повторяя про себя заклинание. *** одновременно с этим…  День шел к сумеркам. Цвия и Ульвар делили на двоих одну палатку, как и было оговорено. Пока Ульвар возился со спальным мешком, готовя ложе, Дьяр стоял около палатки, разминаясь, и мельком наблюдал. Не то чтобы ему было интересно, чем там занимается Ульвар, но эту возможность налюбоваться на него он не стал упускать, ведь подглядывать за ним уже вошло в привычку.  —Ты не хочешь помочь? Я запутался, с какой стороны шубу лучше развернуть, из-за влажности она мокрая, а из-за мороза еще и мерзлая, хоть кусками лёд дери. Вообще-то нам двоим здесь спать. - безостановочно ворчал Ульвар, несмотря на то, что без помощи Дьяра ему явно не справиться; он чувствовал себя «обремененным, неспособным и беспомощным» только из за того, что шкура не поддавалась.  —О бравый, ты оказывается такой мальчишка. Двоим спать, но шуба то твоя.  Цвия подошла ко входу, и, наклонившись, аккуратной девичьей грацией влезла внутрь, сев на колени близ Ульвара. Их тела находились рядом; сторона бедра каждого, соприкасаясь, терлась друг о друга - в палатке было тесно им двоим.  —Что там у тебя? - Цвия аккуратно взяла край шубы, которую Ульвар протянул ей. Передавая, тот коснулся ледяной руки девы, хотя ей показалось, что он этого не заметил. Пощупав материал, произнесла:  —Я разведу костер, а ты повесь её рядом, чтобы отогрелась. Постелишь теплую ближе к вечеру, как раз перед сном.  Ульвара мало того что раззадоривало слышать наставления других, а теперь он слышит их еще и от этого самоуверенного новобранца, в голове сразу возникло пару ответок, но он счел их неприемлемыми, потому что Дьяр оказал помощь и дал совет, а на зло – злом не отвечают. Проглотив желание съязвить, произнес кроткое:  — Спасибо, - перед тем, как послышались крики Флока. Оба мигом подорвались вылететь из палатки первыми; из за этого Ульвар больно толкнул Цвию плечом, а она, отшатнувшись, стремясь подняться на ноги как можно скорее, чуть снова не запуталась в этой проклятой шубе. Обернувшись к ней, Ульвар кинул быстрый взгляд, мол, «слезай с шубы сейчас же», а когда Цвия сделала это, ловким движением в воздухе развернул ту и накинул себе на плечи.  — Холодная, как лёд, — проворчал Ульвар, заворачиваясь в нее. Он снова провёл ладонью по поверхности и нахмурился. Шкура казалась тяжелой и чужой, словно что-то еще скрывалось в её складках.  Ульвар замер, прислушиваясь к переполоху в лагере. Недалеко от них вопил Альрик, а значит, туда Драугры уже добрались.  —Мы так и будем стоять как истуканы? - процедил Дьяр, однако в его голосе был слышен страх. Страх за себя, свою жизнь и товарищей. Боязнь выжить, оставшись единственным берсерком. На кой тогда ему эта служба, если рядом не будет этих вот самоотверженных дурачков, к которым привыкла Цвия, и которая перенимает их привычки бросаться в бой за товарища и за товарищем?  —Смерти ищешь? - взбунтовался Ульвар, – Подожди, сейчас еще подтянутся. Интересно мне, к тебе-то хоть кто-нибудь на подмогу прибежит? И он был прав. Самое нелепое, что можно делать сейчас - кидаться в атаку, теряя силы, а ведь это только начало, и неизвестно, сколько еще этих чудовищ лес прячет в глуши своей.  Откуда то сбоку послышался треск, и к ним, крадучись вылезла девушка. Необычная, зеленая такая, что норовит задушить тебя при первой же встрече. Ульвар, быстро среагировав, произнес заклинание, замахнулся - хтонь вмиг исчезла. На смену ей тянулись новые, ведомые жаждой крови и искушения.  Тянулись к ней.  Дьяр встал в оборонительную стойку, на ходу отчеканивая каждое слово заклинаний против Драугров и Нёкки; других пока он не знал, на языке крутились только эти две наизусть выученные фразы. Сначала наступали Нёкки, с ними расправиться было легче, но это не означало, что силы остаются теми же. Порубив около двенадцати таких, одинаковых дев, Дьяр почти выбился из сил, а тем все не было конца, как будто мёдом им здесь намазано. Вопли и крики остальных, находившихся неподалеку новобранецев смешались в один громкий, непроходящий гул в голове Дьяра. Он уже не мог нормально мыслить, размахивая топориком направо и налево, повторяя одно и тоже. Казалось, с каждой новой убитой хтонью, они с Ульваром удаляются от палатки все дальше в чащу леса.  – Слева! - крикнул Ульвар, надеясь, что успеет предупредить, но его слова не дошли до Цвии. Она была не готова к появлению Драугров, а потому, когда первый из них внезапно рыкнул сбоку, растерялась, потратив последние силы на то, чтобы занести топорик и произнесла неверное заклинание. Тот повалил её в колкий, леденящий душу колючий сугроб, сцепив руки на шее, заставляя сопротивляться, глотая снег; тратить свои едва ли последние силы на то, чтобы скинуть чудовище. Цвия могла только безудержно брыкаться ногами, теряя остатки самообладания. Неимоверное отчаяние достигло своего предела, когда нет шансов на спасение, когда даже мысль такая – недопустима, абсурдна, а вместо этого – лишь тихая мольба покинуть этот мир без боли. Завершающим поражением для Ульвара стали чуть слышные из-за хриплого горла слова Цвии: —Ульвар, п-помоги, - а затем она отключилась.