Пелена | The Veil

Голова раскалывалась. Он не спал больше суток. Тишина холодного Мэнора угнетала. Мерцающие свечи прыгали тенями по каменным сводам замка, создавая мрачный танец, очень точно повторяющий шторм, закручивающийся в душе Драко. Его комната, которая когда-то служила убежищем и единственным оплотом спокойствия, теперь стала тюрьмой. И он сам себя запер. Наедине с мучительными мыслями, что летали над ним как стервятники над мертвечиной. Малфой физически ощущал, как стены сжимаются вокруг него. Он беспрестанно ходил по комнате, метался из стороны в сторону. Загнанный зверь. Шаг — и вот он видит Блейза, всего в крови, умирающего у него на руках. Ещё шаг — и в глазах Блейза снова теплилась жизнь. Третий шаг — и в его взгляде желание с этой жизнью расстаться. Четвёртый — в скованных движениях Забини ярко прослеживается страх перед лучшим другом, готовым на убийства стольких людей. Видеть, как Блейз его боится — новый уникальный вид боли. Пятый шаг — слёзы Грейнджер на щеке под его ладонью. И во всех этих чёртовых шагах он слышал одно — ритм своего нарастающего отчаяния. Как лидер, он гордился своей способностью отделять эмоции от долга, от холодного ума. Он был в этом искусстве абсолютным мастером. Но теперь эти самые эмоции грозили затопить его. Тёмный Лорд Драко Малфой, пугающий и уважаемый во всей магической Британии, в этот момент был неузнаваем. На его месте был всего лишь молодой человек, разорённый жестокими реалиями войны, которая не щадила даже самых сильных. Его фасад неумолимой жестокости рушился, раскрывая сырую, кровоточащую человечность под ним. Он постоянно перематывал в голове их с Блейзом последнюю встречу, прокручивал её в замедленной съёмке. Размышлял, что он мог бы сказать и сделать иначе. Дождаться колдомедиков? Не использовать древнюю магию рода? Не вступать в диалог о самоубийстве и сдать его в Мунго? Не угрожать и не шантажировать? Не бросать Блейза одного в том ужасном доме, пока у самого сердце обливалось кровью? Это было паранойей, из которой он не мог найти выхода. Драко прекратил ходить по комнате и посмотрел в окно. Безразличное ночное небо было полотном тёмных облаков и сияющих меж них звёзд. Он знал, что где-то там, в бескрайней тьме ночи, Блейз страдал. Возможно, обдумывая самое страшное. А вдруг Блейз сделает это сегодня? Вдруг даже жестокий шантаж его не удержит? А если он умирает прямо сейчас? Драко начал ловить ртом воздух, пытаясь разжать грудную клетку. Паника внезапно со всей силы сжала горло. «Я не могу это контролировать. Не могу, не могу», — повторял он себе, тяжело дыша. «Я не могу защитить его». Он прислонился лбом к холодному камню стены. «Но я должен». И в эту же секунду всё прояснилось: Малфой пообещал себе вытащить Блейза. Чего бы ему это ни стоило. Что найдёт время в своих тяжёлых буднях специально для него, и будет рядом с ним вместе с Пэнси и Асторией, чтобы привести его в чувство. Что усилит охрану вокруг него, мамы и друзей, чтобы с ними ничего не случилось. Что поручит Кими Трэверсу найти всех специализирующихся на ликантропии колдомедиков в Британии и за её пределами. Что оградит Блейза от ужасов войны. От самого себя. Что отдаст ему всё своё тепло — всё, что осталось. Если бы только он мог вернуться назад. Если бы он мог уберечь его раньше. Если бы только… И тут перед глазами возник другой человек. Горечь разочарования ледяными пальцами обхватила плечи. Драко закрыл глаза. Как бы это ни раздражало, он снова и снова возвращался в памяти в ту маленькую гостиную в маггловском Лондоне, где он распрощался с Грейнджер. Её слёзы. Как ей было нечего сказать. Взгляд, когда она узнала, что он всю школу был в неё влюблён. Не так он хотел рассказать ей об этом. Не такую реакцию он представлял. Не перед прощанием в этой чёртовой квартире. Какая ирония. Это казалось глупым и смешным, но ему нравилось это место, там ему было по-настоящему уютно. И в голове застряла картина, как она стоит у окна на кухне и заваривает чай для него, освещенная этим проклятым “golden hour” — такая домашняя, естественная, красивая. Она ни на кого не была похожа. Она казалась такой тёплой и искренней. Но теперь это уже не имело значения. Осёкшись, Драко открыл глаза и дал себе второе обещание. Выжечь из памяти все моменты, когда он думал о ней как о светлом, хорошем человеке. Когда сопереживал и помогал. Когда смешил и подбадривал. Когда пытался её отвлечь и отогреть, хорошо распознавая в ней состояние, в котором раньше видел мать. Теперь все эти воспоминания о Грейнджер вываляны в грязи. В усмешке над собственной глупостью. Как он мог быть так слеп? Ему противно от того, каким жалким доверчивым идиотом он себе казался. Хотя этот поступок не вписывался в его видение Грейнджер. А он всё-таки давно её знал. Жаль только, что её образ стал намного ярче именно в последнее время, а она по итогу оказалась такой же, как все остальные в этом прогнившем Ордене. Жаль, что он вообще её тогда встретил в Азкабане спустя все эти годы. Но к чёрту всё. Нельзя было доверять Грейнджер. Нельзя было так мягко обращаться с членами Сопротивления. Нельзя было терять время. Нельзя было шантажировать лучшего друга. Нельзя, нельзя, нельзя. Но времени на сожаления и препарирование себя у него больше не было. Начался международный военный конфликт, и Драко осознавал, что каждое его решение может повлиять на дальнейшие события в войне. А значит — как и всегда — нужно сохранять голову под толщей льда. Что бы ни происходило. Он должен запереть все свои чувства и переживания глубоко на дне души. Снова.

***

В глубокой, оцепенелой тишине ночи шаги Драко громом звучали в тёмных, пустых коридорах Малфой Мэнора, ведя его в подземелья, где располагался тайный зал военного штаба. Войдя в слабоосвещённое помещение, он нашёл Кантанкеруса Нотта, своего единственного доверенного советника, ожидающего у стены, подле кресла во главе большого деревянного стола в центре комнаты. — Мой Лорд, — голос Нотта звучал крайне встревоженно, что сразу вогнало Драко в напряжение. — Нам нужно обсудить последствия наших недавних действий против магической Франции. Глаза Драко сузились, его охватило неприятное предчувствие. — Продолжай, — велел он, подходя к столу. Нотт наклонился вперёд, его взгляд зафиксировался на Драко. — Наш удар в Альпах был более значительным, чем мы предполагали. Около ста пятидесяти молодых французских волшебников пали от вашей руки. Это вызвало значительный хаос в их рядах. — Но ведь мы рассчитывали, что этот хаос напугает их и заставит отступить, пойти на наши условия, — надавил Малфой. Он был недоволен тем, что предыдущие рекомендации Нотта привели к противоположному результату. — Мой Господин, вы правы, но наши надежды не оправдались. Дело в том, что среди погибших волшебников были два члена семьи их Министра Магии. Нотт выразительно поджал губы, а Драко цокнул языком и глубоко вздохнул. — По моей информации они готовятся к смене военной верхушки, — продолжил советник. — Ещё бы. После такого не было ни единого шанса, что они оставят этих долбоёбов, — Драко достал из кармана портсигар, ловко вытащил сигарету и, мысленно произнеся Инсендио, затянулся. — Но кого они назначат? Прежде чем ответить, Кантанкерус задумался на мгновение. — Там пока нет определённости. Мы можем вмешаться и помочь выбрать нового военного лидера, который будет нам более благоприятен. — Или же мы можем действовать в тени и подождать развития событий, — задумчиво протянул Малфой. — Нам нельзя светиться и подвергать угрозе внедренных информаторов. — Или так. Но тогда мы рискуем не успеть помешать, если они выберут кого-то особо опасного. — А там такие есть? — с надменной усмешкой произнёс Драко, пуская кольца дыма в потолок. — Есть один, он очень нежелателен для нас. Драко поднял брови. — И кто же? Нотт-старший прокашлялся. — Молодой полковник, — тихо проговорил он, стараясь звучать спокойно, — Арно Клеман. Кантанкерус следил за Тёмным Лордом в напряжении, ожидая реакции. — Клеман? — повторил Драко, нахмурившись. — Я слышал это имя. Что-то в животе сжалось. Конечно, Малфой помнил о зверствах, рассказанных ещё с начала бунтов во Франции. Это всегда был Клеман. — Он маглорожденный, не так ли? Вырос на улицах? — Именно, — подтвердил Нотт. — Он сделал себя сам как волшебник, нигде не учился. — Беден, необразован, без роду и племени, а уже полковник. Интересно, — Малфой сделал ещё затяжку, прищурившись. — Да. Его восхождение к званию было... скажем так, оригинальным. Драко упёрся обеими ладонями в стол, пытаясь сосредоточиться. — Я думаю, Клеман непредсказуем. Он не будет играть по правилам, к которым мы привыкли. — Всё верно, — сказал Нотт, внимательно наблюдая за Драко. — Он движим большими амбициями, и ему нечего терять. Это делает его опасным. Нам нужно предусмотреть стратегию на случай повышения или помешать избранию. Малфой покрутил сигарету между пальцами и внезапно улыбнулся. — А просто убить мы его не можем? Нотт на секунду замер. — Тогда мы нанесём явный удар, уже второй подряд, и эскалации войны не избежать. Помните, что мы прежде всего боремся за возможность затухания конфликта, — твёрдо произнес он, несмотря на страх перед Малфоем. — Да-да-да… Знаю, — Драко отмахнулся, повернувшись к Нотту лицом. — В таком случае, нам нужно собрать полную информацию о Клемане. Понять его тактику, слабости. Чтобы взять командование, он захочет сделать заявление, показать себя. Возможно, даже как-то ударить по мне лично. Советник потупил взор. — Он уже это сделал, мой Лорд… — Что, прости? — Малфой сдвинул брови. — И что именно он сделал? — Он ненавидел эту привычку Нотта говорить загадками, не сразу выдавая информацию. Кантанкерус заметно занервничал, выражение лица помрачнело. — Позвольте пригласить сюда нашего шпиона, внедрённого в военное командование. Он доложит информацию из первых рук. Малфой лишь кивнул, присаживаясь за стол. Не любил общаться с новыми людьми в армии, делегировал это Авишаю. Но сейчас не было возможности избежать контакта. — Мне необходима помощь вашего домовика, чтобы чужак мог проникнуть в замок, Господин. — Пользуйся. Малфой вызвал Кикимера и приказал доставить шпиона в замок. Атмосфера в полумраке комнаты ощутимо напряглась, когда они аппарировали через несколько минут. — Мой Лорд, — широкоплечий мужчина в капюшоне низко поклонился. Он явно волновался, боясь даже разогнуться без разрешения. — Ты можешь открыть лицо и встать. Я не Волдеморт и не мучаю за плохие новости, — сказал Драко, вздыхая и устало потирая глаза. Он прекрасно помнил, как его и других Пожирателей терзали Круцио за всё, что не нравилось Волдеморту. Хотя к Драко он всегда почему-то был наименее жесток. Малфоя ужасно раздражало, что их постоянно сравнивали между собой, хотя они были абсолютно разными по его мнению. Да и звание Тёмного Лорда Драко не любил и никогда не просил его так называть. — Не бойся, Пьер. Переходи сразу к главному, — Нотт поторопил юношу, распрямившегося перед Малфоем в полный рост. — Так точно. Мой Лорд, Арно Клеман предпринял опрометчивый шаг в этой войне. Это он организовал плен и последующий двойной перевод Блейза Забини между Францией и Англией — ход, чтобы ввести вас в заблуждение. Но это ещё не всё — он сделал кое-что ещё гораздо более непростительное. — Как же вы все заебали говорить загадками. «Ещё кое-что» — это что? — Драко выглядел очень раздражённым. Пьер задрожал, переминаясь с ноги на ногу. Он сразу затараторил: — Клеман запер обращённого в оборотня Римуса Люпина в одной комнате с безоружным мистером Забини. Клеман сломал его палочку и велел не вмешиваться, а потом и вовсе забрал всех в штаб, оставив мистера Забини умирать в лужах на заднем дворе дома на Косом. Это был умышленный акт, жестокое послание, предназначенное вам, он хотел вас спровоцировать, — закончил шпион, не поднимая взгляда на своего Тёмного Лорда. Волна ярости накрыла Драко. Его руки сжались в кулаки так сильно, что побелели и хрустнули костяшки. — Он сделал что?! — голос Драко был низким рычанием, наполненным ядовитой злобой, заставившей Пьера содрогнуться. Нотт тут же вмешался, его слова стали успокаивающей силой в этой вспышке. — Мой Лорд, мы должны подойти к этому с хладнокровием. Клеман пытается вывести вас из себя, заставить наплевать на планирование и действовать под влиянием эмоций. Он не просто ведёт войну — он делает её личной. — Да, он сделал это личным, Нотт. Он играет с жизнями моих друзей, использует их как пешки в своей игре. Ты ожидаешь, что я это вот так оставлю? — Я понимаю вашу злость, но нам нужно использовать её стратегически. Мы не можем позволить Клеману диктовать нам условия. Ведь мистер Забини жив, так что… — Жив? Может, хочешь пожить как он?! — Драко ударил по столу и вскочил на ноги. Кантанкерус низко поклонился и не поднимал глаз, а Пьер упал на колени, ещё сильнее выводя Малфоя из себя. Он ненавидел эти реакции. — Не надо меня успокаивать и обсуждать состояние моих близких. Лучше делайте свою работу. Дыхание Драко было тяжелым, грудь заметно поднималась с каждым вдохом. Через несколько мгновений ярость начала превращаться в холодную, сосредоточенную решимость. — Нотт, пока французам стыдно предавать огласке то, что произошло в Альпах, мы должны использовать момент и постараться объединиться с другими странами. Потом будет поздно, нас выставят агрессорами, — процедил он. — И мне нужно детальное досье на Арно Клемана. Я уничтожу его собственными руками, и никто не сможет мне помешать.

***

В изысканно обставленной гостиной лондонского дома Малфоя изрядно вымотанная Пэнси Паркинсон сидела за столом, разделяя внимание между документами Министерства, распростёртыми перед ней, и тревожными мыслями о творящемся с Блейзом. Это была глубокая рана. Она отправляла ему сов, терпеливо стояла у дома, стучась и зная, что он внутри, но он всё не отвечал. Астория совершала те же попытки и тоже получала лишь тишину, перенося это по личным причинам гораздо тяжелее Пэнси. Паркинсон попыталась снова погрузиться в работу, как вдруг услышала шаги, объявляющие о приходе Драко. Сердце тут же забилось сильнее. Это было удивительной магией. На что способно одно лишь его появление. В каком бы он ни был настроении, он был её солнцем, манящим к себе так сильно, способным сжечь дотла вблизи, и не оставить и капли тепла, отдаляясь. Он просто вошёл в комнату, и его присутствие сразу изменило всё. Весь вихрь её внутренней боли стих как по нажатию выключателя. Был только Драко. Его боль, его переживания, его усталость, его мысли. Всё, что было её, вмиг растворилось — в серьёзном взгляде серых глаз, в мягких губах, в жесткой линии челюсти, в нежной коже шеи, в крепких руках, в длинных изящных пальцах. — Эй, у меня тут место для расслабления, а не для работы, — он укоризненно посмотрел на неё, всё же слабо миролюбиво улыбаясь. Пэнси, как пристыженная девочка, тут же взмахнула волшебной палочкой и переместила все бумаги в шкаф. Она любила, когда он вот так её шутливо отчитывал. Он подошёл и упал на диван рядом с ней, запрокинув голову и взяв её за руку кончиками пальцев. — Как ты, Пэнс? — глядя куда-то в пустоту потолка, спросил он. — Сейчас уже лучше, — тихо произнесла она. — Переживаешь за Блейза? — Ну конечно. Он нас игнорирует, мне от этого страшно. Что там с ним… — Ещё ты только не расклеивайся, пожалуйста. С ним всё будет в порядке. Он не один, мы есть у него. И мы будем ждать столько, сколько потребуется. В глазах Пэнси защипало. Она не знала, кого ей было жаль больше — Блейза, который считал свою жизнь сломанной, или Драко, который себя в этом винил и так трепетно любил его. — Кто-то поблизости распустил нюни, я прямо чувствую не глядя, — Малфой поджал губы. — Если ты будешь плакать, есть риск, что я заплачу вместе с тобой. И тогда ты погибнешь утопленницей. — Тебе нельзя плакать на людях, ты Тёмный Лорд! — Ага, Хуёрд. Пэнси рассмеялась. — Драко, а как прошёл твой день? — она прильнула к нему, положив голову на плечо, тут же ощутив такой родной запах его кожи. — Ты не хочешь знать, — в словах прозвучал холодок. Пэнси знала этот тон. И никогда не задавала лишних вопросов, не доставала его, как бы сильно ни переживала. — Могу предложить тебе способ всё позабыть ненадолго, — прошептала она ему на ухо. Но Малфой лишь покачал головой. — Не сегодня. Его мысли явно были где-то в другом месте, обременённые войной и Блейзом. Но она хотела его так сильно, как будто от этого секса зависела её жизнь. И она понимала, для него это всякий раз было способом избавиться от напряжения, которое его раздавливало. Хотя бы на время. Пэнси знала, как преодолеть его защиту. Она приблизилась, целуя открытую шею, опьянённая запахом его кожи. Нежными легкими поцелуями, без давления. — Пэнс… Ну я же сказал, — протянул он, не отстраняясь. — Это же не сексуальные поцелуи, а нежные, дружеские, — невинно ответила она. — А, ну окей, — усмехнулся Драко и коротко чмокнул её в ответ. Пэнси поцеловала его за ухом, левой рукой проведя по рубашке к низу живота. — А это дружеское поглаживание, получается? — он открыто рассмеялся. — Именно так, Драко! — она захихикала, всё же не останавливая движение. — Тогда поглажу так Асторию при встрече. Ай! Она прикусила его шею, сжав кожаный ремень на бедрах. — Ты посмела укусить Тёмного Хуёрда? Они оба рассмеялись. — Драко, ну перестань так себя вести! — Пэнси спрятала лицо между его шеей и диваном, пытаясь вернуть хоть каплю сексуального настроя. — Ну ладно-ладно, иди сюда, — он завлёк её к себе на колени, и она быстро юркнула на них с победным видом. Вдруг в её глазах промелькнула боль, и это не ускользнуло от Малфоя. — Что такое? — Знаешь, я… Я чувствую себя виноватой, что… — Что смеёшься? Что живая? Добро пожаловать в клуб, — его лицо стало серьёзным. — Прекращай это, Пэнс. Уж твоей вины-то точно нет ни в чём случившемся. Он нежно взял её за плечи и легонько встряхнул. — Ну-ка посмотри на меня, м? И она послушалась, тотчас утонув в его глазах. — Поверь, от твоей тоски Блейзу лучше не станет. Он тебя очень любит, и он бы не хотел, чтобы ты страдала, я в этом уверен. Она закивала, но слёзы всё равно полились из её глаз. — Так, Нюни-королева снова в ударе. Ну всё-всё, иди ко мне, — он прижал Пэнси к себе, гладя по спине. Её длинные чёрные волосы теперь закрывали его лицо. Он нашёл губами её ухо. — Мне жаль прерывать вас, мисс, но вы сексуальны, даже когда плачете. Пэнси издала короткий смешок и хотела поднять голову, чтобы посмотреть на Драко, но он сжал её шею, не позволив. — Не двигайся. Второй рукой он медленно провел по спине вниз до ягодиц и залез под платье. Она тяжело задышала. — Так ты уже становишься мокрой, Пэнси, — его пальцы начали оглаживать клитор, пока левая рука всё ещё фиксировала её голову в выемке его шеи. Она тяжело задышала, ёрзая сверху на его ремне и пальцах. — Руки у тебя свободны. Вставь его. Пэнси вслепую судорожно расстегнула ремень, продолжая целовать его шею. Она приподнялась над ним с его молчаливого согласия и, обхватив член Драко, начала медленно, как он любил, насаживаться. — О, да… Да… — она громко застонала. Малфой отпустил её шею и схватил за волосы, оттягивая голову от себя. — Чего ты хочешь? — Чтобы ты не давал мне дышать. Чтобы ты заполнил всю меня… Пожалуйста...— она начала просить его, говорить откровенно. Он это очень любил. Малфой положил свои пальцы, все в её смазке, ей в рот, и она тут же начала их облизывать, поднимаясь и опускаясь на нём. Он протолкнул их глубже, так, чтобы она задыхалась. — Вылижи. Всю мою руку. И она подчинялась. Она боготворила эти руки, эти пальцы. В глазах темнело от ощущения его члена внутри. Невербальным заклинанием он сделал её полностью голой. Драко убрал руку из её рта и взял за горло, сжимая. Она уже сходила с ума, блуждая по его телу голодным взглядом, задирая рукав его рубашки, чтобы видеть больше кожи, чтобы видеть метку, часы. — Двигайся быстрее. Чтобы мне понравилось. Давай, будь умницей. Она ритмично насаживалась на член, шепча что-то неразличимое. Не вытерпев больше, он резко рванул её горло к своему плечу, зафиксировал руками её ягодицы и без предупреждения начал сам вдалбливаться со всей силы. Под этим углом Пэнси взорвалась от ощущений: она почувствовала боль от такого проникновения его члена, которая граничила с безумным удовольствием. У неё закатились глаза. Она снова покрывала поцелуями его шею, неистово пытаясь насытиться его вкусом и теряя рассудок от жёстких толчков. От его члена, врывающегося до самого глубокого чувствительного места внутри, Пэнси стонала так громко, что срывалась на хрип. Она кончала. Ярко, быстро, невероятно сильно. Обмякая после оргазма и теряя силы, превозмогая его хватку на шее, она пробормотала ему на ухо: — Пожалуйста, дай мне его… Разреши, Драко. Пожалуйста… — Скажи точнее, полностью, чего ты хочешь, — прозвучал его низкий голос, прерываемый звуком резких хлюпающих толчков. — Дай мне свой член, дай мне его в рот, прошу тебя… — она и правда умоляла. Малфой резко отстранил её от себя и за волосы дёрнул от своих бёдер. Пэнси слезла с него и встала на колени на пол перед ним. Драко раздвинул ноги пошире, расслабляя спину и закрывая глаза. Она прижала язык к выступающей вене. Повела им вверх по всей длине и, громко простонав, сомкнула губы на головке в отчаянном поцелуе. Веки затрепетали и сомкнулись, когда рецепторов коснулся вкус его тела. Кожа, сладость пота и солоноватость смазки, и аромат, который сводил её с ума. Пэнси обхватила член Малфоя ладонью, едва смыкая пальцы на его толщине. Жаждя одобрения, она продолжала покрывать нежными поцелуями его головку, страстно двигая языком вверх-вниз по всем неровностям. Она была словно странница в пустыне, припавшая к единственному источнику воды. — Соси, — приказал он, и Пэнси заглотила его член на всю длину. Драко глубоко вздохнул и погладил её по волосам. — Вот так… Молодец… Пэнси не отрывала от него взгляда и продолжала сосать, исступленно ускоряясь, гладя руками его яйца. Видеть его довольным, чувствовать, как он одобрительно гладит её по голове, позволяя сосать себе, было её негой, её абсолютным забвением. Он был уже очень близок к оргазму. Тяжело задышав, он приподнялся со спинки дивана и взял её голову двумя руками, наклонившись над ней. Она замерла, зная, чего он хочет, и просто открыв рот как можно шире. Запрокинув голову и прикрыв глаза, он начал ритмично вколачиваться ей в рот сам. Быстрее, быстрее, ещё быстрее, пока не услышал, как она давится, пока не почувствовал как член упирается в её глотку. Драко застонал, кончая ей в рот. Она закашлялась, пока проглатывала. И начала слизывать сперму языком, всё ещё держа его член во рту. Малфой расслабился и на выдохе откинулся на диван, продолжая гладить её по голове. Он любил это резко приходящее отрезвление, смешанное с полным покоем, который он так редко испытывал. Но в эту самую секунду, пока он гладил её волосы, он ощутил что-то совершенно новое. Жёсткие пряди Пэнси вдруг показались не теми. Неправильными. Чужими. Ненужными. Не мягкими кудрями Гермионы. Глаза Драко резко открылись, потому что он отчётливо увидел под веками не зелёные глаза Пэнси, а глубокий, коричневый цвет глаз Гермионы. Эти печальные, красивые глаза, всматривающиеся в него, стали ярким свидетельством сложных чувств, которые он начал испытывать. Или впервые осознал, когда принял тот факт, что её больше никогда не будет рядом. Что не будет этих дурацких встреч по школьной программе. Не будет той квартиры, что помнила их смех. Не будет ничего с Гермионой. Гермионой? В мыслях он назвал её по имени? Невольно прошептав это беззвучно, он дернулся в сторону от Пэнси, которая всё ещё тяжело дышала после секса, сидя на ковре и уперевшись лбом в его ногу. Драко возненавидел вторжение этих мыслей, непрошенные сравнения, которые омрачали то, что должно было быть простым моментом удовольствия и освобождения. Он был зол на себя за то, что позволил Грейнджер проникнуть так глубоко. После всего, что она сделала. Когда Малфой отстранился от Пэнси, изображая улыбку, которую не чувствовал, он, не сказав ни слова, встал, застегнул ширинку и ремень, и вышел на балкон, чтобы вдохнуть февральский воздух и остыть. Пэнси сразу заметила перемену в нём, зная все оттенки его настроения наизусть, но не узнавая именно этот, новый, отчужденный. Она сжалась от холода на полу и непонимающе смотрела в его спину. Что-то произошло между ними. Она это так хорошо почувствовала, что могла это потрогать руками. В страхе она окаменела, вдруг ясно осознавая, что впервые в жизни не могла вот так просто встать и подойти к нему после секса. Не могла обнять. Но Пэнси надеялась. Разум говорил, что ничего не могло измениться за час после того, как он был с ней таким тёплым. Разум нашёптывал ей, подговаривал провести черту и убедиться, хотя сердце уже саднило от страха. — Драко?.. — громко позвала она дрожащим голосом. — Что-то случилось? Он стоял в напряжении, облокотившись о резные каменные бортики. Помолчав с полминуты, Малфой слегка наклонил голову вполоборота, не глядя ей в глаза. Он тихо и с горечью произнес: — Ты правда хочешь знать, Пэнси? Она лишь покачала головой, роняя горячие слёзы на голые колени. — Нет. Не хочу.