13–573890 (defuse the error)

Тэву помогает Минхо лечь обратно на больничную койку, пока тот неосознанно сопротивляется. Но когда он чувствует острую боль в месте ранения, то подчиняется и ложится на подушку с сухостью во рту. — А теперь давай по порядку, — требует от него Тэву и наливает воду в стакан, помогая ему выпить её. — Что все это значит? Ты же не хочешь сказать мне, что обманывал Джисона все это время? — Нет, — цедит сквозь зубы Минхо и смотрит темным взглядом на Тэву. — Ничего в нас двоих не было обманом. Но это правда. В самом начале моего перевода... Мне отдали приказ. Мне нужно было разрушить репутацию Джисона. И у них лопнуло терпение, когда я проигнорировал приказ. А у них разговор короткий. Не выполняешь приказ – ты мертв. — Тогда... — прочищает горло Тэву и резко подходит к двери, чтобы закрыть её и вновь подойти ближе к Минхо. — Они убьют тебя? — Они бы сделали это, если бы я до сих пор служил у них. Но сейчас они не могут сделать это открыто, — продолжает объяснять Минхо и облизывать пересохшие губы. Ему жарко. И неприятно. — Они и так уже доходчиво объяснили мне, что сделают это, если я не подчинюсь. И я должен исправить ошибку. — Погоди... — Тэву, я перестал служить там пять лет назад. Когда тебе исполняется ровно тридцать лет, то они выкидывают тебя. Они бы убрали меня из системы, если бы я не был им полезен все это время. Но сейчас я перестал быть им полезен. Понимаешь? Я должен помочь Джисону, потому что всё то, что сейчас происходит – начало их операции, — вновь хочет подняться с места и Тэву пугается, когда Минхо чуть ли не падает на пол. — Он неугоден кому-то сверху. И они сделают всё, чтобы разрушить его репутацию и воинскую жизнь. Они уже это делают. Я уверен, что это началось с той операции со взрывчатками. Может, еще раньше. И я уверен, что смерть Джэхо тоже их вина. — Что? Почему ты так думаешь? — Он копал на кого-то. Проверь. Если хочешь. Но аккуратно. Замяли ли дело, над которым он работал. Я уверен, что да. Если деньги того полковника шли в карман верхушке армии, то это они. Они убили его, чтобы скрыть следы, — говорит все честно Минхо и держится за чужую руку, пока Тэву вновь пытается усадить его на койку. — Ты не знаешь, что происходит в генеральском составе. А я знаю. И они убирают всех, кто копает под них. Будь это подполковник или обычный лейтенант. GTS подчищают всё. За ними. — И ты тоже служил там? В строго секретной группе? Я думал, что это лишь слухи. Я не думал, что это вообще существует. Ведь доказательств нет... — прочищает горло Тэву и хмурится, когда Минхо бегает глазами по всему помещению и избегает чужого взгляда. — Четырнадцать элитных бойцов от 25 до 30 лет. Отбор идёт из числа лучших показателей. Потом происходит вербовка. Предлагают достаточно большую сумму денег. И быстрый рост в военной сфере. Не могу сказать, кто там служит сейчас. Мы всегда обращались друг к другу по номерам. Я был тринадцатым. Всегда был тринадцатым, — начинает говорить сухим голосом Минхо. — Прослужил там пять лет. Потом ушел. До сих пор никто об этом не знал. Подчищал доказательства, устанавливал прослушку, портил репутацию некоторым солдатам в части. Это было легко. Платили хорошо. Потом надоело. Я хотел служить, а не заниматься дерьмом. Я хотел попасть в 707-ю группу. Они заинтересовались этим два года назад. Сказали, что помогут мне. Поднимут жалованье. Переведут ближе к спецназу. Даже помогут с медкомиссией. Хотя мне это было и не нужно. И потом они отдали мне приказ. Уничтожить репутацию Джисона. Лишить его звания. Просто убрать его из армии. — И ты... согласился, — хмурится Тэву и видит болезненный кивок Минхо. — И что потом? — Ничего. Сначала я думал, что сделаю это. Насобираю компромат. Займу его место. И ещё в это время Ён Иль начал приставать ко мне. И я тогда решил, что могу испортить жизнь и майору, и Джисону. Уберу их обоих. Как всегда умел делать. Но он повел себя не так, как я думал. И стало все сложнее и сложнее... Я не хотел уничтожать его. Я хотел защищать его. И я сделаю это. Я сделаю всё, чтобы защитить его, — говорит дрожащим голосом Минхо и дёргается, когда Тэву убирает одеяло с его груди. На больничной пижаме виднелось красное пятно. — Блять. Минхо... У тебя разошлись швы. Тэву пытается позвать на помощь, но Минхо крепко хватается за его рукав и тянет на себя. — Не глупи, Минхо. — Я должен выйти отсюда, чтобы придумать план. Чтобы помочь ему, Тэ. Я не могу здесь оставаться... — Заткнись. И лежи смирно. Пока я лично тебя не придушил, капитан, — рявкает на него Тэву и бежит в сторону медсестр, чтобы громко позвать их. — Миледи, у нас проблема. Мой друг идиот. Помогите. Пожалуйста. И они быстро примчались в палату к Минхо, помогая ему надеть обратно кислородную маску и в срочном порядке увезти его на повторное зашивание.

...

Тэву проверил информацию по поводу дела, которое вел Джэхо. Оно было закрыто из-за потери всех важных доказательств в той аварии. Мужчина хмуро курил на крыльце больницы и думал-думал-думал. Получается, Джэхо умер из-за GTS. Это не укладывалось в его голове ещё сильнее. Он теперь хотел уничтожить их. Любой ценой.

...

Минхо проснулся поздно вечером. К нему сначала зашел Сынмин и принёс небольшую проволочную игрушку в виде кота. Он перевязал его лишними проводками в лаборатории и гордо поставил на тумбочку, пока Минхо устало улыбался и лежал на койке. Тэву почти принёс в больницу наручники, потому что боялся, что Минхо сбежит. Но в его тяжелом состоянии бегать было опасно. Поэтому он спокойно выслушал тысячные наставления главврача и тысячу раз кивнул на это. В итоге ему пришлось есть дерьмовую еду, смотреть на дерьмовый потолок и крутить в пальцах любимый жетон его любимого человека. Джисон на спецоперации уже больше семи дней. Минхо в больнице больше недели. Вокруг снуют медсестры, которые делают ему уколы. Иногда заходит Сынмин, чтобы заговорить его до самого талого сна. И почти всегда караулит его Тэву. Он ночует на соседней койке каждый день. Как будто он ещё один больной. Но он не болен. Просто трагически тоскует. — Тэ, нам нужно придумать план. Хотя бы какой-то. Если ты поможешь... — Лежи молча. И отдыхай, — перебивает его Тэву и ворочается на койке, пока Минхо не может даже повернуться на другой бок. — Ты думаешь, что они начнут действовать на его операции? Вряд ли. Я думаю, что они наоборот сделали. Захотели заткнуть его, пока есть время. Поэтому он сейчас там. — Меня опрашивали прокуроры по моему делу сегодня утром. Я специально сказал, что ничего не видел, так как меня сразу же вырубили. Это дело замнут. Любой ценой, — говорит уже тверже Минхо и сжимает пальцы в кулаках. — И как ты собрался противостоять GTS? Если они убили даже Джэхо, — спрашивает слегка раздраженно Тэву и ложится на спину, смотря на высокий потолок. — С ними можно бороться? — Нельзя, ведь их спонсирует верхушка. Но с ними можно договориться... — Уйдёшь обратно служить к ним? Так ты хочешь договориться? — конкретно раздражается Тэву и поднимается, чтобы сесть и включить маленький светильник рядом со своей койкой. — Минхо, мне Джисон сказал, что готов был бросить ради тебя операцию. А он это никогда не делал, не произносил и не думал об этом. Если ты уйдёшь от него в GTS, то я лично спущу с тебя шкуру. — Я туда не уйду, потому что они не берут стариков, — успокаивает его Минхо и качает головой. — Но мне нужен план. Хотя бы какой-то. Чтобы репутация Джисона не разрушилась окончательно. — Хорошо. Давай подумаем об этом вместе... — с тяжелым вздохом согласился Тэву и лег обратно на спину. — Но не сейчас. Ты должен для начала набраться сил, чтобы противостоять им. Справишься с этим? — Я постараюсь, капитан. — Охотно верю. А теперь спи.

...

Джисон возвращается в тренировочный кампус ровно через одиннадцать дней. Он выползает из военного грузовика и плетется вместе со своей командой, пытаясь снять с себя бронежилет и наушник с микрофоном. На входе в центральный корпус их останавливает военная прокуратура. — Подполковник Хан Джисон, вы должны пройти с нами, — говорит мужчина в форме с нашивкой военного прокурора. — Прошу прощения, но я только вернулся с операции, которая длилась одиннадцать дней. Я не спал несколько суток. И от меня воняет так, словно я купался в дерьме, — говорит серьезным голосом Джисон, пока его команда стоит за ним и ничего не понимает. — Подполковник, вы подозреваетесь в покушении на убийство майора Ён Иля. Дело открыто пять дней назад, так как в нем появились новые доказательства. Мы не приехали сюда с конвоем военной полиции, чтобы не вызвать лишнего шума. Но мы можем сделать это, если вы не собираетесь работать со следствием и прокуратурой. — Подождите... какое ещё покушение на убийство? — влезает в разговор Соныль и кладет руку на плечо Джисона. — Вы собираетесь ложно обвинить подполковника? Я лично подам на вас жалобу и вас лишат званий, черт побери. — Вы собираетесь работать со следствием или нет, подполковник Хан? Если нет, то ваше дело будет передано в другой отдел, а там разбираться вряд ли будут. Вас лишат звания и вы сядете в тюрьму, — начинает тихо объяснять прокурор и держать стойку, пока Джисон устало трет виски и вздыхает. — Я могу хотя бы переодеться и принять душ? — спрашивает почти бесцветно Джисон, но получает лишь молчаливый кивок. — Я буду здесь ровно через пятнадцать минут. — Договорились. Джисон обходит мужчину и идёт вперед, пока его догоняет команда. — Сдайте все рации, форму и автоматы, а потом все свободны, — отдает последний приказ Джисон и проходит ближе к Соныль. — Не беспокойся обо мне и возьми на себя часть тренировок. Я разберусь со всем и вернусь. Хорошо? — Ты уверен, что все будет в порядке? — Не знаю. Нет. — Джисон, что происходит? Какого черта столько всего творится вокруг тебя? — не понимает майор и помогает ему сдать рацию в коробку. — Не знаю. Один человек мне сказал, что я делаю людей несчастными вокруг себя. Может, он был прав. Я не знаю, — пожимает плечами мужчина и берет в руки телефон, чтобы сразу же позвонить Тэву и узнать у него о всех новостях. Он двигается вверх по лестнице и заходит в комнату, снимая с себя футболку и штаны. Тэву отвечает только после третьего звонка. — Господи, кэп, прости. Ты вернулся? Мне сообщить об этом Минхо? — Пока нет. Кое-что случилось. И я не уверен, что вернусь скоро. Ты можешь сказать Минхо, что я все ещё на операции. Чтобы он не волновался? — тяжело вздыхает Джисон и садится на койку. — Блять. Нет. Так нельзя. Я не хочу ему врать. Но он в порядке? Как его рана? Что в итоге с делом? — Так. Если кратко, то твой ненаглядный в порядке. Его дело замяли, потому что Минхо не видел нападавшего. Следов нет. Оружия преступления нет. А что случилось с тобой, кэп? — Ён Иль мутит какую-то воду. Он подал на меня заявление о покушении на убийство. — Что нахуй? — У меня не так много времени на объяснения. Отправь в ближайший отдел прокуратуры любого знакомого адвоката. И скажи Минхо, что я скоро буду рядом. Пусть для начала выздоровеет, а уже потом вы придумаете… как меня вытащить. Хорошо? — заходит в ванную Джисон и кидает всю грязную одежду в корзину для белья. — Ты думаешь, что тебя специально хотят посадить? — Я уверен, что так и есть. Я не верю в совпадения. И кто-то хотел убрать Минхо, — цедит сквозь зубы Джисон и переводит телефон на громкую связь, а сам заходит в душевую и включает горячую воду. — Я могу приехать к тебе в отдел, если хочешь. С Минхо пока что посидит Сынмин. — Не нужно. Просто сделай так, чтобы любой адвокат сидел рядом со мной. Мне нужен хотя бы один свидетель, пока меня будут допрашивать в прокуратуре, — закрывает глаза Джисон и проводит пальцами по лицу. — Я очень хочу сорваться и поехать в больницу. — Знаю, кэп. Но я тебе клянусь, что у вас с Минхо одинаковые желания. Вы меня оба убиваете этим. — Прости. И спасибо. — Не извиняйся и не благодари. Я сделаю всё, чтобы вытащить тебя оттуда. И не бери вину на себя. Лучше просто молчи. Хорошо? — Я знаю, как вести себя на допросах, Тэ. Я буду в порядке, — хмыкает слегка недовольно Джисон и пытается помыть голову чертовым мылом, потому что у него не было больше ничего под рукой. — Передай Минхо, чтобы он сидел в больнице и никуда не выходил. Это приказ. — Он упрямец. — Мой любимый упрямец, — улыбается краешком губ Джисон и дотрагивается до шрама на руке, а потом проглатывает вязкий ком и добавляет: — Я отключаюсь. У меня больше нет времени на разговоры. Если не позвоню через несколько часов, то меня перевели в камеру временного содержания. — Понял. Удачи, кэп. Джисон выходит из душевой и чуть ли не топит телефон, но вовремя ловит его и набирает быстрое сообщение Минхо: «Я скоро вернусь. Твой 707-538907»

...

Джисон сидит перед двумя прокурорами за допросным столом. Рядом с ним расположился адвокат, которого послал в отдел Тэву. Допрос ведется в строгой регламентации, поэтому Хан сидит с ровной спиной и старается не говорить лишних слов. — Для начала представьтесь. Ваше имя и звание. — Подполковник Хан Джисон. 707-ая группа специального назначения, — спокойно отвечает мужчина и протягивает двум прокурорам свой пропуск. Жетон показать не может, потому что он остался у Минхо. — Мы напоминаем вам, что весь допрос записывается на видеозапись и текстовый протокол. Если никаких возражений нет, то мы начнём, — в строгой форме говорит мужчина и щелкает ручкой, пока другой прокурор печатает документ. — Вы подозреваетесь в военном преступлении статьи 65.1, раздела 2 Уголовного Кодекса Республики Корея. Покушение на убийство офицера Ён Иля. Вы служили вместе с ним? — Мы оба были командирами новобранцев, когда шла переподготовка и распределение на тренировках, — говорит правду Джисон и прижимается к спинке металлического стула. — У вас были с ним разногласия? — Никак нет. — Майор Ён Иль утверждает об обратном. Вы можете ознакомиться с его заявлением, — лист бумаги передается в руки адвоката. Джисон даже не смотрит на него. — Он пишет, что вы напали на него во время утренней тренировки. В ваших руках был автомат K1. Вы приказали ему встать возле мишеней, а потом выстрелили несколько раз рядом с его плечами и головой. Ещё он добавляет, что рядом с вами был капитан Ли Минхо. На данный момент мы не можем его допросить, потому что он находится в больнице с ножевым ранением. Связано ли это? — Что? — твердо переспрашивает мужчина и смотрит на прокуроров, которые переглядываются друг с другом. — Преступники часто убирают единственного свидетеля, чтобы он не смог дать показаний. Джисон молча вздохнул и сжал губы в одну тонкую линию. Эти обвинения заставили его до боли задыхаться, но он достаточно стойкий боец, чтобы не вестись на это. — У вас есть проблемы с агрессией? — Или какие-то другие проблемы? Вам диагностировали ПТСР... — Это было пять лет назад. За это время я перепрошел медицинское освидетельствование где-то сотню раз. Я полностью здоров и отвечаю за все свои действия, — отвечает холодным голосом Джисон и даже не дает им никакую поблажку в виде грубого тона. — Предоставьте, пожалуйста, доказательства того, что мой клиент стрелял в майора Ён Иля, — вмешивается в разговор адвокат и складывает руки в замочек. — Свидетелей нет. Показаний других солдат нет. Есть только заявление, которое датировано годом назад. — Есть новое заявление с прикрепленными доказательствами патронов и новыми показаниями свидетеля, — отвечает прокурор и протягивает несколько патронов вместе с бумажным показанием свидетеля. — Он пишет, что господин Хан приказал всем выйти с полигона в тот день. Он выглядел злым. Рядом с ним шел капитан Ли в очень потрепанном виде. После случившегося майор Ён Иль ещё долгое время не мог нормально разговаривать и спать. Он прикрепил лист мишени с несколькими десятками дыр на ней. Что вы скажете на это, подполковник? — Это всё ещё не доказывает того, что автомат был в руках господина Хана. И что стрельба была по майору Ён Илю, а не по простой мишени. Я не вижу причинно-следственной связи в доказательствах и в самом преступлении, — тяжело вздыхает адвокат и скрещивает руки на груди. — Свидетель мог соврать. — Получается, стрелял в майора Ён Иля капитан Ли Минхо? — записывает в протокол прокурор, пока Джисон до боли сжимает пальцы на руках. — Это тоже возможно. Если господин Хан отдал приказ своему подчиненному стрелять в майора Ён Иля, то для капитана это будет смягчающее обстоятельство... — Он не стрелял в него. Это сделал я, — цедит сквозь зубы Джисон и останавливает ладонью своего адвоката. — Я частично признаю свою вину. — Какой мотив в такой жестокой стрельбе? — Майор Ён Иль приставал к своему подчиненному и пытался склонить его к сексуальной близости. Это не освобождает меня от ответственности, но я хочу, чтобы вы провели тщательное расследование этого дела, — спокойно просит их Джисон и кладет сжатые руки на холодную поверхность стола. — Он сказал, что это вы склоняли к близости своего подчиненного, — вдруг отвечает прокурор и протягивает Джисону фотографию, на которой он и Минхо целуются возле военного госпиталя. Черт побери. Это все одно сплошное представление, завернутое в пленку «доказательств». — Майор пытался защитить капитана Ли от ваших домогательств, но вы нарушили сразу несколько пунктов военного устава и статей уголовного кодекса. Вам есть что сказать на это? — Никак нет, — тяжело вздыхает Джисон и переворачивает фотографию, чтобы оставить её лежать на месте. — Вы арестованы, подполковник. Вас переведут в камеру временного содержания, а потом вас будут судить в военном суде, — поднимаются с места прокуроры и уходят, чтобы подготовить протоколы для подписей. Джисон смотрит на мужчину в костюме и качает головой. — Это сфальсифицированное дело, — говорит адвокат и смотрит на входящих военных полицейских, которые ждут, когда Джисон встанет и пойдёт вместе с ними. — Мы что-нибудь придумаем. Обязательно. — Передайте капитану Чхве обо всём, что здесь случилось. И скажите ему, чтобы Минхо не лез в это дело, — просит у него Джисон и поднимается с места. Он подходит ближе к военному конвою и идёт вместе с ними в камеру временного содержания под стражей.

...

Тэву слушает адвоката, который позвонил ему несколько минут назад. В его пальцах тлеет сигарета, пока он нервно шагает по крыльцу и матерится. — Его посадят? На сколько? — Покушение на убийство майора и склонение к сексуальной связи подчиненного влекут за собой лишение звания и арест на срок более шести лет. Если найдутся ещё свидетели, доказательства, то можно сесть и на восемь. — Полный пиздец. Я уничтожу этого ублюдка, — цедит сквозь зубы Тэву и весь дрожит, прижимаясь спиной к лестнице. — Что можно сделать? — Я постараюсь сделать всё, что в моих силах. И он просил, чтобы Минхо не давал никаких показаний, но я бы посоветовал ему сделать это. Все-таки он важный свидетель в этом деле. Но если честно, то я думаю, что если им захочется посадить его, то они посадят его в любом случае. Военные преступления очень и очень узкие в этом плане. — Знаю. Спасибо вам большое. И держите меня в курсе. И не сообщайте пока что об этом генералу Хану. Он будет в ярости. — Хорошо. До связи. Тэву быстро докурил сигарету и побежал в палату к Минхо. Он пытался придумать какие-то успокаивающие вещи в голове, но в ней крутилось только одно слово и это «пиздец». Он не знал, что делать, потому что никогда бы не подумал, что его лучшего друга посадят. Ещё и на такой долгий срок. Минхо сойдёт с ума, если узнает. Тэву уже ненавидел их двоих. Как они готовы перегрызть всем глотки друг за друга. Чертовы влюбленные парочки. — Минхо, у меня плохие новости, — заходит в палату Тэву и никого на койке не видит. Первая мысль самая пугающая: его похитили. Вторая мысль: он отошел в туалет. Третья мысль: он сбежал из госпиталя. И все эти мысли ему не нравились. Кроме туалета. Поэтому Тэву помчался проверять все открытые помещения, пытаясь не выглядеть подозрительным и пугающим. Но Минхо нигде не оказалось. — Блять. Этот месяц точно не мой. И тот месяц тоже. Я проклят, — ругается себе под нос Тэву и заходит в пустую палату, а потом берет в руки телефон и начинает звонить тому, кто точно поможет ему. — Ты псих звонить мне так поздно? — Соныль, у нас проблема. Джисона хотят посадить, а Минхо сбежал из госпиталя. Помогай. — Что? Ты накурился? — Я уже хочу застрелиться с этими двумя. Прошу тебя. Я не знаю, что делать. — Я приеду. И все узнаю. Сделай сейчас так, чтобы никто в госпитале не узнал о том, что Минхо сбежал. Иначе будет очень и очень плохо. — Я постараюсь, — пробормотал Тэву и нажал на завершение вызова, а потом сжал в пальцах телефон и закрыл глаза. — Блять. Точно дембельнусь.

...

Минхо натянул армейскую кепку ниже на лоб, чтобы его никто не увидел в таком дерьмовом виде. Он шел слишком медленно, но если пойдёт быстрее, то швы вновь разойдутся и тогда кровь будет видно через военную форму. А он обменял её у одного рядового в больнице за пачку сигарет. Мужчина отдавал честь всем, кого видел, чтобы его не увели ни в какую часть и не наказали за вольность. Он остановился на месте и резко поднял глаза, чтобы посмотреть вперед. Возле парковки стояла нужная для него машина. Минхо подошел к ней ближе и сел на колени, чтобы скрыть себя. Ровно через двадцать минут он услышал чужие шаги и осторожно открыл переднюю дверцу, когда машину разблокировали. Он залез в салон и снял кепку. Водитель автомобиля чуть ли не вскрикнул, когда увидел Минхо. Ён Иль дотронулся до груди своей ладонью и вдруг резко выдохнул через нос. — Ты с ума сошел? — Давно не виделись, майор, — усмехнулся Минхо и спокойно откинулся назад, прикрывая живот армейской кепкой. — Клевая тачка. Когда купил? — Вылезай отсюда немедленно, пока я не ударил тебя... — рявкает на него мужчина и почти дотрагивается до чужого плеча, но Минхо поворачивает к нему голову и смотрит почти темным взглядом. — Давай. Ударь меня. И я накатаю на тебя такое красноречивое заявление, а потом приложу запись, как ты меня домогался. А если дело прикроют, то я выложу это в Интернет, найду лучших журналистов, устрою пресс-конференцию. Подключу сюда всех солдат, которые подвергались сексуальному насилию из-за тебя. И мы тогда посмотрим, кто будет гнить в тюрьме, — говорит с улыбкой на лице Минхо и наклоняется к чужому лицу ближе. Ён Иль пытается отстраниться назад. — Что? Ты думал, что тебе это сойдёт с рук? — Тебя прибьют быстрее, чем ты сделаешь это, ублюдок, — хмыкает майор и отталкивает от себя мужчину. Минхо наклоняет голову набок и пытается больше не двигаться. Иначе почувствует боль. — Да? А тебе они не сказали, что я тоже служил в GTS? — спрашивает шепотом Ли и видит на чужом лице шок вперемешку со страхом. — Ты полный идиот, если ты думаешь, что после всего этого... Они оставят тебя в покое. — Что ты несёшь? — Хочешь, я расскажу, что тебя ждёт дальше? Они уберут тебя из армии, потому что ты свидетель. Найдут какого-нибудь солдата и скажут ему написать на тебя заявление о домогательстве. Ты лишишься звания, чтобы больше никогда не появляться где-то здесь. Ведь ты знаешь, что за делом Джисона стоит GTS. И это им не нравится, — говорит предельно серьезным голосом Минхо. — Или ты думал, что ты не пешка в их руках? А? Ты думал, что они не используют тебя? Какой кошмар. Твоя голова полна соломы, майор. — Ты всего лишь... угрожаешь мне, — хмыкает мужчина и расплывается в едкой улыбке. — Боишься за того, кто тебя трахает? Как интересно. Могу стать его заменой. Тебе понравится. — Тогда я сделаю так, чтобы они тебя убили. Как сделали это с лейтенантом Паком. Упс, кажется, ты теперь знаешь то, что не должен знать, — вдруг говорит ему Минхо и облизывает нижнюю губу. — Направлю им анонимное сообщение, что у тебя есть доказательства по этому поводу. И они даже не будут разбираться. Они просто убьют тебя. И это сочтут за несчастный случай. Как тебе такое? — Что? — Или я подделаю твое медицинское освидетельствование. Скажу всем, что ты озабочен подполковником Ханом. Расскажу об этом всей прессе, пока будет идти его дело. Или тебя признают невменяемым. Я выступлю в суде и скажу, что ты слышишь голоса. Или я придумаю ещё десять разных способов, чтобы разрушить тебя прежде, чем они доберутся до Джисона, — говорит предельно ясно Минхо и наклоняется ещё ближе к мужчине с бледными губами. — Я уничтожу каждого, кто перейдет ему дорогу. Их. Тебя. Кого угодно. Будь в этом уверен. Я умею то, что тебе даже и не снилось в этой армии. — Что ты хочешь? Чтобы я забрал заявление? Тогда они точно убьют меня, — рявкает на него Ён Иль и все-таки больно отталкивает от себя. — Если будешь работать со мной, то не уберут. Жить будешь. Конечно, уже вряд ли в армии. Но если выберешь их сторону, то ты ходячий труп. Выбирай, — хмыкает Минхо и смотрит на свои дрожащие пальцы. — И лучше быстро. Пока я в настроении разговаривать. — Ладно, — цедит сквозь зубы Ён Иль и берет в руки телефон, набирая какой-то номер. — Алло. Это я. Выпустите подполковника Хана. И сделайте так, чтобы это все никуда не просочилось. Да, я забираю заявление. Да. Это приказ. — С вами приятно иметь дело, майор, — выдавливает из себя смешок Минхо и выходит из машины, но вдруг немного наклоняется вперед и добавляет: — Веди себя хорошо. Иначе я перережу тебе глотку. И это будет мучительнее, чем обычный автомат около мишеней. И он громко захлопнул дверцу автомобиля, уходя с парковки очень медленным шагом.

...

— Подполковник Хан, вставайте и выходите, — стучит дубинкой военный полицейский с нашивкой охраны, пока Джисон лежит на лавочке и смотрит в обшарпанный потолок. Он молча поднимается и выходит из камеры, шагая за мужчиной между отсеками с решетками. На входе ему отдают его вещи и документы. И еще просят подписать бумагу. — Что произошло? — все-таки интересуется Джисон и берет в руки телефон с пропуском, засовывая их обратно в карманы. — С вас сняты все обвинения. Приносим свои извинения за это, — встаёт в стойку мужчина и смотрит пристальным взглядом в темные глаза подполковника. — Он забрал заявление? — Так точно. Джисон усмехается куда-то в сторону и трет щеку. Кажется, он знает, кто надавил на Ён Иля. И он однозначно зацелует его, когда увидит.

...

Минхо переодевается обратно в больничную одежду около прачечной и оставляет военную форму на стуле. Он осторожно идёт по коридору и натыкается взглядом на недовольного Тэву. — Я придушу тебя. Где ты шлялся? Ты вообще знаешь, что произошло? Джисон подозревается сразу в двух преступлениях. А ещё ты! Ты убежал из больницы. Ты знал, что это запрещено? Нет? — Тэ, спасибо за то, что ты отчитываешь меня так, будто я твой сын, но у меня очень болят швы, — бормочет почти устало Минхо и опирается на чужое плечо, чтобы дойти обратно до палаты. — Конечно, у тебя болит рана! Ты идиот, если решил пойти прогуляться в такое опасное время. А если бы тебя похитили GTS? — не унимается Тэву и слышит тихий смешок со стороны Минхо. — Тебе ещё и смешно? — Мы же не в боевике находимся. Какое похищение? Я всего лишь уладил дела, — бормочет Минхо и кивает майору около окна. — Здравия желаю. — Себе пожелай. Где-то он это уже слышал. — У нас проблема. Мы должны помочь Джисону. Ему грозит около восьми лет лишения свободы. Ты понимаешь? — начинает объяснять ему Тэву, пока Минхо ложится на спину и сжимает зубы от боли. — Я уже это решил. Теперь ты можешь... не так сильно кричать? Скоро придет Джисон. И я должен выглядеть не так, будто готов прямо сейчас умереть на этой больничной койке, — бормочет Минхо и игнорирует на себе два удивлённых взгляда. — Ты убил Ён Иля? — Заставил его забрать заявление. Или вы о таком даже не думали? Нет заявления – нет дела, — прочищает горло Минхо и тянется к бутылке воды. — Как ты заставил его забрать заявление? — интересуется Соныль и хмурится. — С ним даже разговаривать противно. — Я был лучшим бойцом GTS. Проще простого запугать тупоголового майора, который хочет спасти свою шкуру. Жаль, что я соврал ему во многих вещах. Или не жаль. — Пиздец. Ты уверен, что он больше не будет создавать проблемы для Джисона? — спрашивает ошарашенно Тэву и накрывает Минхо одеялом. — Он не будет. Но ему начнут создавать проблемы другие. Только сейчас у нас есть время и преимущество, что Джисон будет рядом, — кивает Минхо и смачивает губы водой. — Я бы не дал ему сесть в тюрьму. Ни за что. Даже если бы для этого надо было найти компромат на судью. Даже если бы пришлось взять всю вину на себя. Я ни за что не позволю другим разрушить его репутацию. — Ты слышала? У Джисона появился свой палач, — усмехается Тэву и садится на другую койку, пока Соныль молчит. — Я даже не думал поехать поговорить с Ён Илем. — Я думала об этом, но у меня нет на руках ничего, что его бы напугало, — мычит себе под нос майор и подходит ближе к Минхо. — Получается, ты и правда служил в GTS? Удивительно. Теперь понятно... почему ты ничего не боишься. У них строгий отбор. Как я слышала. — Да. Но я попал туда один из последних. Не был отличным бойцом, поэтому почти не влезал в крупные дела. Но говорить об этом я не хочу, потому что это в прошлом, — говорит почти правду Минхо и резко поворачивает голову в сторону входа в палату. Джисон делает быстрые шаги по просторному помещению и даже ни с кем не здоровается. Минхо задерживает дыхание и смотрит на мужчину в темной военной форме. Хан подходит к нему вплотную, осматривает его лицо черными глазами и затем наклоняется, чтобы прижаться к его губам. Тепло. Сильно. Как будто скучал по нему все это время до хруста в позвонках. Минхо поднимает руку и укладывает её на чужую щеку, пытаясь не улыбаться из-за колючей щетины на подбородке Джисона. Тэву молча указывает Соныль выйти из палаты. Они осторожно выходят и закрывают за собой дверь, оставляя их одних. — Тэву не успел передать тебе мой приказ не выходить из больницы? — шепчет между поцелуем Джисон и сжимает пальцами заднюю часть шеи Минхо. Он смотрит на него пристальным взглядом, будто хочет забрать все секреты Ли себе. И выгравировать их на собственной коже. Как умеет. На память. — Никак нет, командир, — прочищает горло Минхо и хочет вновь поцеловать, но Джисон прижимает его к подушке и смотрит-смотрит-смотрит. — Что? — Как ты это сделал? — Что именно? — Так влюбил меня в себя, — почти завороженно отвечает Джисон и вновь целует его, чтобы успокоить стучащее сердце в глотке. Минхо закрывает глаза и покрывается легкими мурашками. — А я сделал это? — шепчет тихо капитан и краешком губ улыбается. — Приятно знать. — Я рад, что у тебя есть силы улыбаться, — качает головой Джисон и тянет одеяло Минхо вниз, чтобы поднять его бледную сорочку и взглянуть на марлевую повязку. На ней виднелись кровавые капли. Вновь. — Выйдешь из больницы ещё раз – я тебя наручниками к койке пристегну, капитан. — Не знал, что тебя заводят наручники... — пытается пошутить Минхо, но кряхтит от кашля, когда Джисон серьезно смотрит на него. — Слушаюсь, командир. Больше не буду самовольничать. — И что ты предложил Ён Илю? — спрашивает спокойным голосом Джисон и вновь накрывает мужчину одеялом, а потом мягко гладит его по щеке. — Я должен тебе кое-что рассказать... — Ты служил в GTS. Я знал это почти с самого начала, — читает чужие мысли Джисон и улыбается, когда Минхо смотрит на него слегка удивлённо. — Догадывался. — Хорошо, но это не всё. Моим приказом было уничтожить твою репутацию, — говорит встревоженным голосом Минхо и хочет подняться, но Джисон удерживает его за плечо. — Послушай, я ничего из этого не делал. И моя влюблённость была тоже не по плану. И ты вёл себя... совершенно не так, как я представлял себе. Я лишь хотел попасть в 707-ю группу. И всё. — Получается, что за этим всем стоит GTS? И за твоим ранением тоже, — хмурится Джисон и задумывается над чем-то. — Смерть Джэхо тоже была их планом? — Ты очень умный, — отвечает Минхо и кивает. — Мои предположения тоже склоняются к этому. Ён Иль был их пешкой. Он идеальный вариант для того, чтобы разрушить твою репутацию. — У них есть наши с тобой фотографии. Я думаю, что они следили за нами. И в GTS находятся довольно сильные бойцы, если я не просек это, — хмыкает Джисон и помогает Минхо сесть, подкладывая под его спину ещё одну подушку. — Они не коснутся тебя, — твердо отвечает Ли и крепко сжимает чужие пальцы в своих. — Они не смогут подобраться к тебе ближе. Я тебе обещаю. — Они коснулись тебя, — качает головой Джисон и садится рядом с Минхо, чтобы взглянуть на него еще нежнее, чем он умеет. — Ты не видел того, кто напал на тебя? — Нет. Но я узнаю его голос. — Хорошо. — Джисон, ты не знаешь, кто хочет тебя разрушить? Есть ли у тебя враги? — спрашивает совершенно серьезно Минхо и переплетает их пальцы, чтобы насладиться их связью хотя бы на короткий срок. — Не знаю. Но я подумаю об этом. Сколько у нас есть времени? — спрашивает Джисон и наклоняется к чужому лицу, чтобы провести кончиком носа по скуле Минхо. — Я скучал по тебе. И чуть не сошел с ума, когда меня вытащили на задание. — Точно, — бормочет Минхо и свободной рукой тянется к шее, чтобы снять через голову чужой жетон. Он вешает его обратно на шею Джисона. — Больше никогда не оставляй мне эту вещь. — Ты веришь в приметы? — Не хочу думать, что ты оставил мне это и ушел. — Я хотел, чтобы эта вещь была рядом с тобой, пока я не могу находиться рядом, — пожимает плечами Джисон и оставляет короткий поцелуй на подбородке Минхо. — Больше не буду. Обещаю. — Мне не нужны подтверждения того, что ты со мной рядом, — четко произносит Минхо и сам тянется поцеловать мужчину, чтобы коснуться пальцами до его волос и провести по ним в попытке запомнить. Он помнит каждый их поцелуй. Их было не так много, чтобы терять из памяти хотя бы один. Каждый соединен с его сердцем тонкими проводами. — Сколько лет ты служил в GTS? — спрашивает через несколько минут Джисон и укладывает голову Минхо на подушку, чтобы он отдохнул. — Пять лет. С двадцати пяти до тридцати лет, — отвечает честно капитан и прикрывает глаза. — Не участвовал в операциях, которые связаны с лишением жизни. Просто занимался мелкой работой. Собирал какую-то информацию, потом уничтожал её. Или прослушивал разговоры. Портил репутацию. И получал за это хорошие деньги. Но как ты понял, что я служил там? — Чуйка, — хмыкает Джисон и тяжело вздыхает. — Ты немного отличаешься от обычных солдат. И я говорю не про твои характеристики. Я говорю про тебя самого. Идеальный прототип GTS. Сначала кажешься очень эмоциональным, привязывая к себе объекта. Чтобы на тебя смотрели, обращали внимание. Потом становишься безжалостным, если это касается приказов и операций. Я видел тебя тогда. Когда ты стрелял в рядового на нашей общей операции. Никакого сожаления не было бы, если бы ты убил его. Ведь он мятежник, который поднял оружие на твоего командира. Ты выполняешь любые приказы. И ты видишь лишь цель, не замечая какими именно средствами ты пользуешься, когда идешь к ней. — Выглядит довольно ядовито в твоих глазах, — горько усмехается Минхо и облизывает губы. — Поэтому я не гожусь для твоей команды? — Я этого не говорил, — отчеканивает Джисон и качает головой. — Вас учили вытравлять все чувства, поэтому ты не понимаешь, что испытываешь. Поэтому ты не понял, как привязался ко мне. Поэтому ты противоречивый, когда это касается меня. И это легко привести в порядок. Но я не собираюсь переделывать тебя. Ты мне любым интересен. Даже со своими болячками. Ведь у меня их тоже много. И я знаю, что ты врешь. Ты делал не только мелкую работу. Возможно, ты даже сам командовал в GTS. Но мне все равно на правду. Будь уверен, что это ничего не меняет. — Джисон, я убью за тебя. Для тебя это нормально? — А я умру за тебя. Для тебя это нормально? Минхо проглатывает вязкий ком в горле и сжимает губы в одну линию, пока Джисон продолжает награждать его теплыми касаниями к коже. — Прости меня за то, что не сказал тебе об этом раньше. О моем приказе. Я даже не думал о том, что это выльется во всё это. Ведь ты не делал ничего, что могло бы стать их целью, — шепчет устало Минхо и тянет Джисона на себя, обнимая его. Но тот сделал это аккуратно, чтобы не задеть ранение. — Всё нормально. Я думаю, что все вместе мы что-нибудь придумаем, — успокаивает его Джисон и утыкается носом в шею Минхо. От него пахнет больницей. Хан вспоминает о том, что принёс ему сладкое. Он вытаскивает из кармана немного карамельных конфет и рассыпает их рядом с волосами Минхо. — Давай больше не будем встречаться в госпитале? Я больше не выдержу смотреть на тебя в таком состоянии, капитан, — просит шепотом Джисон и смотрит в наполненные глаза Минхо. — Я постараюсь командир... — Эй, вы закончили? Мы можем зайти? — заглядывает в палату Тэву и усмехается, когда видит конфеты на чужой подушке. — Заходите, — разрешает им Джисон и складывает руки на груди. — Тэ, ты так хорошо сторожил палату Минхо, что он сбежал из больницы. — Эй-эй, не нападай на своего единственного лучшего друга! — возмущается Тэву и поднимает руки в капитуляции. — Ты серьезно думал, что я смогу удержать лучшего бойца GTS? Не смеши меня. Ой. Блять. То есть... — Он знает, — улыбается ему Минхо и открывает конфету, пока Тэву медленно моргает и чешет затылок. — Я сейчас спрошу одну вещь, но не обижайтесь на меня. — Говори, — кивает Соныль и вновь прижимается к подоконнику. — Это может быть отец Джисона? И это может быть кто-то из вашей группы? — Отец точно отпадает, — слегка хмурится Тэву и хлопает Джисона по плечу. — Он в своем сыне души не чает. Даже если он генерал, то все равно слишком сильно его любит, чтобы убирать его из армии такими извращенными способами. — Это правда, — кивает Хан и стряхивает с себя чужие руки. Тэву недовольно фыркает и отходит на другую койку. — И моя команда была со мной все эти дни, поэтому они тоже отпадают. И их строго всех отбирают, поэтому такая деталь, как GTS, точно бы вылезла. — Не уверен. Даже сами GTS не всегда знают имён друг друга, — бормочет Минхо и хмурится. — Тогда мы должны искать кого-то из верхушки. Тот, кто терпеть тебя не может. И при этом готов хорошо заплатить. — Я постараюсь найти информацию, — отвечает твердым голосом Соныль и трет шею, словно думая ещё о чем-то. — Получается, приказ был отдан год назад? — Чуть больше года назад. Когда я ещё служил в старой дивизии. Тогда я просто сказал, что сделаю всё возможное. И предположил, что это генерал Хан. Ведь отцы всегда хотят, чтобы их сыновья служили рядом, — пожимает плечами Минхо и смотрит на молчаливого Джисона. — Они начали действовать слишком жестоко. Мой приказ состоял в том, чтобы просто убрать тебя из армии. Но не заставлять тебя сидеть в военной тюрьме. — Я думаю, что нам стоит действовать аккуратно, — говорит Тэву и прекращает улыбаться. — Есть план? — Для начала давайте сделаем так, чтобы они поверили мне в то, что все это время я работал на исполнение приказа, — отвечает Минхо и мычит от боли, когда двигается чуть в сторону. Джисон резко наклоняется к нему и осматривает марлевую повязку. — Я в порядке. Просто эта штука мне надоела. — Да? Может ещё пробежишься вокруг больницы кругов двадцать? — недовольно предлагает Джисон и не дает Минхо приподняться. — Лежи смирно, капитан. — Ладно, давайте попробуем выиграть время, пока я и Соныль проверяют информацию, — кивает Тэву и поднимается на ноги. — Сынмину говорить? — Он уже исполняет свою часть плана, — шипит Минхо и непонимающе моргает, когда на него смотрят сразу три удивленных взгляда. — Что? Я лучший планировщик. Если вы ещё не поняли. — Он решил себя зарекомендовать перед командиром. Понятно, — закатывает глаза Тэву, пока Соныль усмехается и кивает. — Вот же жук. — Теперь мне не надо держать в тайне, что я служил в GTS, поэтому нет смысла сдерживаться, — подмигивает Минхо и чувствует холодную ладонь на своем лбу. — Командир, я в полном порядке. — Отдыхай. — Да, мы пойдём с Соныль. Но звоните, если что-то случится, — машет рукой Тэву и первым уходит из палаты, пока майор смотрит на двух солдат и мягко улыбается. Она закрывает за собой дверь и оставляет их одних.

...

Сынмин спокойно прогуливается по коридору корпуса и трет сухие ладони, когда лениво заходит в комнату Минхо. Здесь все еще бардак, который оставили после себя следователи и прокуроры. Но Ким подходит к фотографии, где изображены Джэхо и Минхо. Он открепляет её от скотча и достает маленькую камеру, которая была встроена после совершения нападения. Преступники часто возвращаются на место преступления? Сейчас он этот глупый факт и проверит. Сынмин засовывает камеру в карман и прикрепляет фотографию обратно, а потом спокойно выходит из комнаты и насвистывает мелодию из компьютерной игры себе под нос. Через несколько минут он подключает к ноутбуку мини-карту и проматывает видео, пока пьет стаканчик с кофе. Ровно в 16:38 в комнате появляется сержант в кепке. Он спокойно заходит в помещение под видом полицейского, но в его действиях читается что-то иное. Сынмин щелкает на перемотку и хмыкает, когда солдат начинает искать что-то в комнате Минхо. И когда он находит сейф, то быстро пытается взломать его. Через несколько минут у него это получается, но ничего интересного он не находит. Кроме небольшого письма. Эту бумажку в сейфе оставил Сынмин, когда Минхо объяснил ему весь их план. Что ж. Наживка закинута. Остается только ждать. Сынмин выключает видео, допивает кофе и шлет Минхо короткое сообщение: «Скоро он будет у тебя».

...

Минхо сидит на больничной койке и пьет сок, который ему принёс Джисон ещё утром. Он ушел на тренировку, но обещал зайти после обеда. Тэву уехал по делам в город, пока Соныль и Сынмин проверяли другие источники, которые могут помочь им с этим непростым делом. Мужчина смотрит в окно, когда дожевывает яблоко и слышит стук ботинок около палаты. Через несколько секунд дверь открывается, и к Минхо заходит неизвестный молодой человек в военной форме. Он закрывает за собой дверь и подходит ближе к койке Минхо, смотря точно на него через темные стекла очков. — Ты хотел меня видеть. — Знакомый голос, — улыбается Минхо и убирает огрызок яблока на тумбочку, вытирая руки полотенцем. — Пришел убить меня? Прямо здесь? А то в тот раз не получилось. — И зачем ты играешь с нами в какую-то игру, Ли Минхо? Надоело дышать воздухом? — хмыкает солдат и отходит к окну, чтобы взглянуть куда-то между решеток. — Ты запугал Ён Иля и теперь он не собирается действовать по нашим указаниям. Что ты ему сказал? — Какого черта вы мешаете мне? — цедит сквозь зубы Минхо и приподнимается, чтобы сесть поудобнее. — Чего? Ты с ума сошел? Ты не исполняешь приказ. Нам приходится исполнять его за тебя, — рявкает на него парень и скрещивает руки на груди. — Влюбился в подполковника. Какая нелепица. — Ты даже не знаешь, как много времени мне понадобилось залезть в его постель, чтобы подобраться поближе. А вы портите все мои планы занять его место, — говорит холодным голосом Минхо и встречается с темными глазами парня. Он снимает очки и подходит к нему ближе. — Серьезно? Ты опустился так низко? — Вы все знаете, что я очень хочу попасть в 707-ю группу. И я сделаю это любыми способами. Я собираюсь убрать его из неё, а потом занять его место, — совершенно серьезно отвечает ему Минхо и облизывает губы. — Но вы мешаете мне. И ещё сливаете мои фотографии с ним. Хотите лишиться моих источников? Я могу это сделать. — Нам нахуй не сдались твои источники, Минхо, — усмехается солдат и ищет на чужом лице хотя бы грамм фальши. — Боже, ты серьезно спишь с ним ради места в команде? Расскажу моим людям, и они не поверят. Ты же всегда в наших кругах числился недоступным. — Не было цены, которая меня интересовала. А он восхитительная возможность получить сразу всё, чего я желаю. А я всегда получаю то, что я хочу. И вы все это должны знать, — пожимает плечами Минхо и не сводит глаз с лица молодого парня. — Прекращайте лезть в мою операцию, пока я не начал рвать провода вашей шайке. — Что ж. У тебя есть не так много времени, чтобы добиться желаемого. После твоей выписки счёт пойдёт не в твою пользу, Минхо, — выпрямляется солдат из GTS и засовывает руки в карманы. — Нам заплатили достаточно, чтобы лишить его всех заслуг. И тебя, например. Но теперь я не уверен, что ты нам вообще будешь нужен. Хм... — Убьете меня и я рассекречу то, что не понравится тому, на кого вы работаете, — прищуривает свои темные глаза Минхо и поднимается с койки, чтобы возвыситься над парнем. — Вы всего лишь кучка секретных солдат. И у меня есть то, что никому из вас не понравится. Вот почему я так легко ушел из GTS. Угрожать мне – рыть могилу себе. Передай это тому, кто отдал тебе приказ начать копать под меня. — Ладно. Как скажешь, — поднимает руки вверх сержант и расплывается в улыбке. — Как мне связаться с тем, кто хочет уничтожить репутацию Джисона? Я хочу переговорить с ним. Мне понадобится его помощь. — Если он захочет, то сам свяжется с тобой, — говорит беспринципно солдат и делает шаг назад, чтобы отойти чуть в сторону двери. — Это вы убрали Пак Джэхо? — спрашивает последний вопрос Минхо и крепко сжимает кулаки, когда на этот вопрос ему лишь улыбаются. — Зачем? — Расходный материал. Но мы всего лишь хотели уничтожить доказательства. Очень печально, что он так трагично умер. Кажется, ты им дорожил. — Веселиться вам осталось не очень долго, — хмыкает почти сухо Минхо и садится обратно на койку. — Проваливай. — Тик-так, капитан. Тик-так-тик-так. И он уходит из его палаты, пока Минхо вынимает телефон из-под тумбочки и выключает диктофон.

...

В палате находятся почти все из их маленькой группы. Сынмин грызет орешки из карманов ветровки, пока Тэву и Джисон переслушивают запись. Соныль листает какие-то документы. И Минхо спокойно вертит в пальцах свой жетон. — Я встречусь в городе с тем, кто может знать причину такой облавы на Джисона, — говорит спустя несколько минут Тэву и трет пальцы, когда прекращает слушать запись. Последний кусок чужого разговора вновь возвращает его в воспоминания о смерти лейтенанта. И это все ещё скрябает его грудную клетку изнутри. — Я поговорю с прокурорами, которые должны были вести дело Джисона. Придется надавить на них, — отвечает девушка и встаёт с места с армейской сумкой. — Есть ещё какие-нибудь новости? — Пока никаких, — говорит Сынмин около окна и жует нижнюю губу. — Но есть одна странность. Все сразу же смотрят на него. — Вы заметили, что погода на улице стала ниже на 0,027 градуса? Все тяжело вздыхают и отворачиваются от мужчины. — Меня выписывают уже завтра. Но к тренировкам я смогу вернуться только через несколько недель, — говорит слегка угрюмо Минхо и сжимает в пальцах руку Джисона, пока тот что-то долгое время смотрит в телефоне. — Командир, ваш капитан хочет уже на стенку лезть. А вам все равно? — Мой капитан точно сможет пережить несколько недель без тренировок, — бормочет с улыбкой на лице Джисон и убирает телефон на тумбочку. Он поднимает глаза на лицо Минхо. — У нас будет несколько увольнительных. Хочешь куда-нибудь сходить? — Уф, влюбленные утомляют мой мозг, — отдает честь Тэву и идёт в сторону выхода из чужой палаты. — Хороших выходных, а я поехал в город. — Я тоже поеду, — говорит майор Ким и отдает честь всем присутствующим. — Отдохните хорошо, пока мы поработаем. Капитан Ким? — А? — Прекратите измерять температуру на улице и вернитесь к тренировкам саперов, — закатывает глаза Соныль и уходит, пока Сынмин фыркает и доедает орешки из карманов. — Пойду прогуляюсь, — отсалютовывает двумя пальцами Ким и исчезает за дверью. Джисон тянется оставить поцелуй на щеке Минхо. — Завтра заберу тебя на машине, капитан. Будь готов рано утром. И не убегай от меня в этот раз. — Знаешь, почему мы вечно оказываемся в больнице? Это все из-за того раза, когда я соврал тебе. Я уверен, что это моя карма, командир, — улыбается Минхо и сжимает в пальцах щеки мужчины. — Больше ты сюда не попадёшь. Я не позволю, — бормочет Джисон и накрывает тёплые ладони своими руками. — Кофе хочешь? — Хочу. И тебя тоже хочу. — В этот раз я подготовлюсь, — усмехается Джисон и видит сверкающие глаза Минхо на себе. — Отпустишь меня? — Нет. — Капитан, я вернусь завтра. Клянусь. — Останься ещё на чуть-чуть. И Джисон не может отказать ему, поэтому садится рядом и целует его в лоб.

...

Тэву хлопает входной дверью и сразу же снимает куртку, кидая её куда-то на тумбочку. Туда же летят его ботинки и грязная форма из части. Он несёт на кухню несколько пакетов с готовой едой и греет её, пока звонит Джисону. — Да? — Кэп, это засада полная. Я встретился с этим полковником, а он говорит, что вообще ничего не знает. Я к нему и так, и эдак. И хуем кверху, но ничего из него вытащить нельзя было, — говорит недовольно Тэву и ломает палочки, вытаскивая горячую еду из микроволновки. — Я ещё попытаюсь завтра договориться о встрече с одним типом. Но никто не хочет разглашать тайны GTS. Но этот мужик сказал, что ты для генералов заноза в заднице. И тут либо узнавать все у твоего отца... либо я не знаю. — Спасибо. Я подумаю. А ты отдыхай. — Понял, кэп. Отключаюсь. Тэву быстро доедает разогретую еду и достает из холодильника пару бутылок пива. Он уходит в гостиную и достает несколько папок из сумки, чтобы проверить всю взятую информацию из архивов. Он просидел так до самой поздней ночи. Ничего путного не нашел. Вся информация про GTS закрыта. Вся информация про Джисона слишком открыта. Даже известны его школьные заслуги. Вот же жук. Он был хорош в волейболе. Придурок. Тэву делает последний глоток из банки и слышит тихий стук в дверь квартиры. Сначала мужчина думает, что ему показалось. Но он поднимается после третьего стука и нервно идёт смотреть в видеокамеру на дисплее. Он недавно установил её, чтобы было легче открывать друзьям дверь. Но на видеокамере никого нет. Но в дверь кто-то все равно стучит. Тэву открывает незнакомцу. Этот парень протягивает ему маленький лист с какими-то цифрами на ней. — Ты кто? Незнакомец вновь нервно протягивает ему лист, чтобы Тэву его взял. Но он пьяно моргает и хмурится. — Почта мне не нужна. Проваливайте. Он хочет закрыть дверь, но чужой ботинок мешает ему сделать это. Тэву собирается оттолкнуть этого парня, но он протискивается между дверью и мужчиной. На нем темная одежда, черная маска и кепка. И у него довольно знакомое телосложение. На первый взгляд. — Вы вломились в квартиру. Это... — Тэву, это номер и код от ячейки. И это срочно, — перебивает его знакомый голос. Тэву захлопывает дверь и тянется к чужой кепке, чтобы снять её со светлых волос незнакомца. Он моргает. И потом ещё раз моргает. — Я сошел с ума, — смеётся хрипло Тэву и тянет чужую маску ниже, рассматривая перед собой лицо Джэхо. — Боже, вот же сон реалистичный снится. — Тэ, в ячейке находятся важные документы. Сейчас не время для разговоров, — устало шепчет мужчина и берет Тэву за руку, чтобы вложить в неё бумажку. — Как же странно вновь тебя видеть, — все ещё не понимает ничего Тэву и касается пальцами до чужих щек, чтобы поднять лицо Джэхо и всмотреться в его светлые глаза в темном коридоре. — Как будто все реально. — Мне пора, — шепчет хрипло лейтенант и пытается уйти, но Тэву крепко хватается за его руки и останавливает на месте. — Не забудь забрать документы из ячейки. Это очень важно. — Куда ты так спешишь? — прочищает горло Тэву и тянет мужчину на себя, чтобы обнять его. — Вечно от меня убегаешь. Даже во сне. — Тэ, это не сон. И мне нельзя здесь быть. — Конечно, это сон. Я тебя похоронил... — Ты похоронил не меня. Тэву замирает на месте и резко отстраняется от Джэхо. Он продолжает смотреть на него потрескавшимися глазами. Капитан нервно щипает кожу рук и мотает головой. Джэхо не галлюцинация. Он стоит в коридоре его квартиры. Это реальность. — Блять. Я не сошел с ума? — проглатывает ком в горле Тэву и осторожно берет Джэхо за руку, чтобы провести по его пальцам в перчатках. Проверяет. — Ты настоящий. — Прости. Мне правда пора... — он вновь пытается ускользнуть, но Тэву перегораживает ему путь. — Тэ, я не могу остаться. Не сейчас. — Объясни мне всё в двух словах. Я ничего не понимаю... — Я служу в GTS. Мне остался всего год... — шепчет тихо Джэхо и трет переносицу, пока Тэву удивлённо смотрит на него. Он не верит своим ушам. — Ты не был частью моего плана. — Что? — все ещё не понимает. — Наш последний разговор. Ты сказал мне то, что не должен был говорить. Ты сделал всё неправильно. Ты не должен был ничего ко мне чувствовать, — пытается объяснить ему Джэхо, но покрывается мурашками, когда Тэву берет его за плечи и прижимает к тумбочке. — Я тоже не должен был. — Что ты несёшь? — Мы должны были расстаться в тот день навсегда. Вот что я несу. Потому что Пак Джэхо должен был умереть в тот день, потому что я вел операцию по уничтожению улик по делу того полковника, — цедит сквозь зубы Джэхо и весь дрожит. — GTS хотели убрать меня, чтобы завербовать на другие операции. И вы все должны были похоронить Джэхо, чтобы больше никто не мог найти его. Но ты... и я... все испортили в тот день. Твоя сигарета. Твое обещание свозить меня куда-то. Ты. Ты. И ещё раз ты. — Ты винишь меня в том, что я влюбился в тебя? — шепчет устало Тэву и хочет отойти от мужчины, но Джэхо судорожно хватается за его шею и мотает головой. Словно боится вновь отпустить. — Нет. Просто мне нельзя влюбляться. Я солдат особого назначения. Ещё и мертвый почти с самого начала, — хрипло бормочет Джэхо и не может разжать руки. Не хочет никогда отпускать. — Мне нельзя тут находиться. Если об этом узнают, то будут проблемы. Но я не мог не передать вам документы, которые нашел. Пожалуйста, никому не говори о том, что я жив. Я тебя прошу, капитан Чхве. Мои родители должны жить. Ты должен жить. А мне остался всего один год. Всего год. И я уйду оттуда. И я смогу жить дальше. Без сожалений. — У тебя будут проблемы из-за документов? — спрашивает серьезно Тэву и смотрит на мужчину сквозь пелену. Джэхо отрицательно качает головой. — Почему ты тогда пришел ко мне? Мог подсунуть бумажку куда угодно. — Я знаю. Но я... просто устал видеть тебя в таком состоянии... — говорит сквозь ком в горле Джэхо и прикрывает глаза, когда чужая рука ложится на его затылок. — Прости. Прости меня, если сможешь. — За что ты извиняешься? — За тот вечер, когда я обещал тебе съездить в твое особое место. За ту ночь, когда тебе пришлось услышать новость, что я мертв... За себя, который привязался к тебе и теперь стоит здесь. И не может остаться рядом. — Этого не было в твоих планах, да? Что ты влюбишь в себя капитана Ли или капитана Чхве? — хмыкает Тэву и не может поверить. — Нет. У меня не было в планах так привязываться к кому-то. Мне нельзя. Это противоречит уставу. Это не входит в мои обязанности. Это... Тэву целует его в приоткрытые губы и больше не может сдерживаться, проводя ладонью по светлому затылку. Он углубляет поцелуй, когда Джэхо притягивает его к себе ещё ближе. И это лучше, чем курить одну сигарету на двоих. — Блять... — бормочет сквозь влажный поцелуй Джэхо и неохотно отталкивает от себя мужчину. — Ты опять делаешь то, что не входит в мои планы. Мне нужно уже идти. Мне нужно идти, Тэ. — Найди меня через год и я буду твоим, — прочищает горло Тэву и быстро снимает с себя чужой жетон, чтобы повесить его на шею Джэхо. — Он твой по праву. Больше не подвергай себя опасности, лейтенант. И иди. Джэхо оставляет ещё один отчаянный поцелуй на его губах и кивает, надевая кепку на макушку. — Пожалуйста, не забудь про ячейку. И никому не говори о том, откуда у тебя информация. Но я думаю, что Минхо сразу поймёт, — пытается восстановить дыхание Джэхо и нервно прячет жетон под толстовку. — И я найду тебя. Где бы ты ни был. — Иди. Пока я тебя вновь не поцеловал, — бормочет Тэву и проводит ладонями по лицу. — И не отпустил. — Спокойной ночи, Тэ, — говорит ему последнюю фразу Джэхо. С яркими и любимыми ямочками на щеках. — И тебе. Как в ту ночь. Но теперь не навсегда. Тэву закрывает за ним дверь и садится на пол, чтобы ущипнуть себя ещё несколько десятков раз. Не сон.

...

Мужчина доезжает на такси до ячейки и находит нужную. Он вводит пароль с бумажки и слышит щелчок открытия железного корпуса. Тэву достает из небольшого контейнера темную папку. Он засовывает её в сумку и закрывает ячейку обратно, а потом едет домой, чтобы просмотреть все документы. Тэву заходит в квартиру в какой-то странной прострации. Ячейка настоящая. Документы тоже. И Джэхо жив. Он стоял в коридоре его квартиры, разговаривал с ним и даже целовал. Это все реально. И сердце не хочет верить, пока мозг отчаянно хочет доказать то, что это было на самом деле. Тэву кладет папку на стол в гостиной и садится на пол. Он начинает раскладывать фотографии и несколько личных дел. Когда он понимает, что держит в руках, то задыхается. Он сразу же берет в руки телефон и звонит Джисону. — Три часа ночи, Тэ. Ты понимаешь, что я тебя за такое убить могу? — Прости. Ты с Минхо? — Да. Говори, что нашел. — Вы можете приехать? Это не телефонный разговор. Но я нашел то, что вам очень понравится, — облизывает губы Тэву и смотрит на то, что может разрушить чуть ли не всю верхушку армии за один пост в Интернете. — Будем через тридцать минут. Тэву уходит на кухню и достает несколько пачек мармелада, чтобы насыпать их в конфетницу. Друзья приезжают ровно через тридцать минут. Минхо и Джисон разуваются в коридоре, заходя к нему домой в домашней одежде. — Вы уже спали? — усмехается Тэву и зовёт их пройти в гостиную, закидывая в рот немного мармелада. — Не твое дело, — закатывает глаза Джисон и садится перед столом, пока Минхо садится рядом с ним и начинает смотреть на документы. — И откуда у тебя всё это? — Секретный источник, — пожимает плечами Тэву и встречается с темным взглядом Минхо. Он наклоняет голову набок и хмурится. — Это данные от GTS. Ты же не встречался ни с каким с источником с их стороны? — спрашивает очень серьезно Минхо и вдруг замирает, когда осознает. — Да или нет, Тэ? — Без понятия… о чем ты, — хмыкает мужчина и продолжает есть мармелад, пока Джисон читает личные дела почти всех генералов. — Если это данные GTS, то зачем они дали нам их в руки? — не понимает Хан и трет подбородок, вчитываясь в текст. — Это данные, которые собирал я, пока служил у них, — вдруг говорит Минхо и игнорирует слегка тревожный взгляд Джисона на себе. — Источник знал, что это то, что я мог спокойно скопировать и использовать позже. У источника не будет проблем, если я это обнародую. Здесь есть тройка генералов, которые получили свое повышение за круглую сумму денег. Кто-то из них мог добраться до Джисона через GTS. Все очень просто. Мы можем использовать это и сказать, что информацию нашел я. Это никто не проверит. И только мы будем знать, что их украл не я, а информатор из GTS. — Зачем GTS... — замолкает Джисон и хмыкает. — Кто-то внутри хочет избавиться от них троих? Интересная работа. — Здесь есть тот, кто издевался над Джэхо, когда он служил, — как бы невзначай говорит Минхо и вытаскивает файл, чтобы показать его двум мужчинам. — Почему бы и нет? Давайте разрушим их. — Серьезно? Сразу трех генералов? — присвистывает Тэву и щелкает пальцами по документами. — Тут один с тремя звездами. Вы не думаете, что они откупятся? — Невозможно, так как GTS не смогут замять дело, ведь это их информация. И её слили. Начнутся проблемы внутри вербовки, — отвечает Джисон и складывает все в одну стопку. — Нужно передать это знакомым прокурорам. Пусть детально займутся этим. — Минхо, у тебя есть предположение, кто хотел уничтожить репутацию Джисона? — спрашивает Тэву и достает пачку сигарет, но почему-то не находит её в карманах. Он точно клал её в карман. Не мог же Джэхо забрать у него её? Или мог? Вот же поганец. — Что-то потерял? — вздыхает Джисон и смотрит на странное выражение лица друга. — Что с тобой происходит? Чего улыбаешься? — Ничего, — поднимает руки в капитуляции Тэву, но улыбаться не перестает. Не может. — Настроение у меня хорошее. Нельзя, кэп? — Тебе можно, — хмыкает Джисон и расправляет плечи, прищурив свои орлиные глаза. — Но странно. — Я думаю, что я знаю, кто хотел уничтожить репутацию Джисона. Но его здесь нет. Возможно, они бы втроем поддержали бы его, когда Хана направили бы на военную комиссию, — вдруг холодно усмехается Минхо и ложится на спину. — Боже, я теперь знаю, кто это. — Кто? — спрашивают сразу два голоса в унисон. — Все на поверхности. Это генерал, которому вы оба служите. — Что? — Джисон после очередной шумной операции получает повышение. Быстро становится звездой для СМИ, для тренировочных центров. Ещё чуть-чуть и он дослужится до генерала. А ваш генерал уже начал терять свой успех на военном поприще. И усидеть на этом месте очень и очень тяжело, — говорит спокойным голосом Минхо и кусает нижнюю губу. — Странно, что мы не проверили его самым первым. Ведь он тот ещё тихий идиот. Обещаю, что отгрызу ему язык. — Капитан, очень красиво говорите, но давайте без отгрызания чужих языков, — улыбается краешком губ Джисон и нависает над лицом Минхо, целуя его в нос. — Для начала давайте придумаем хороший план. Мы не должны подвергать опасности никого в этой операции. — Для тебя – все что угодно, командир, — шепчет тихо мужчина и притягивает его к себе Джисона ещё ближе, чтобы поцеловать глубже. — Кхе-кхе, не на моем полу же, — кряхтит Тэву и кидает в них несколькими мармеладками. Точно в цель. — Я тебя прибью, — закатывает глаза Джисон и выпрямляется, хлопая ладонью по бедру Минхо. — Давайте начнём операцию. Давно хотел повеселиться. — Ух, а потом я дембельнусь и заведу себе собаку. Давно хотел какого-нибудь добермана, — протирает руки Тэву и шипит, когда Джисон бьет его по руке. — Ай, кэп! — Я тебе дембельнусь. Как миленький пойдёшь служить. — Кэп, я собираюсь завести семью. Ты должен меня понять, — ноет Тэву и вновь ойкает, когда Джисон начинает бить его подушкой. — Кэп, в твоих руках даже подушка это оружие. Пожалей меня. — Лентяй, а не капитан, — почти фыркает на него Джисон и выпрямляет спину. — Я без тебя загнусь. — Нет, ведь с тобой будет лучший капитан в мире. И я говорю про твоего парня, — облизывает губы Тэву и наклоняется ближе к лицу Джисона. — И ты должен исполнить его мечту. Или тебе так не кажется? — Тэ, молча жуй свой мармелад, — закатывает глаза мужчина и начинает читать всю информацию в папках ещё внимательнее. — Ладно, кэп. Как пожелаешь, кэп. — Ещё слово и подушка окажется у тебя в глотке. — Минхо, вот нужен тебе такой командир? Мне кажется, что нет... Джисон взял подушку и ещё раз кинул её в лицо Тэву, пока Минхо смотрел на них двоих и наконец-то не чувствовал себя одиноко.

...

— На данный момент идёт сразу три громких уголовных дела в военном суде. В прокуратуру были направлены документы о причастности всех трех генералов к мошенничеству и коррупции... — Генерал Чо, к вам посетитель, — заходит в генеральский кабинет сержант и отдает честь старенькому мужчине. — Впусти его, — машет рукой генерал и выключает телевизор, качая головой в разные стороны. Минхо ступает по полу тяжелыми берцами вместе с двумя полицейскими за спиной. Его руки облачены в темные перчатки, в которых он держал постановление об обыске. Генерал резко поднялся на ноги и удивлённо замер, когда увидел перед собой мужчину в спецназовской форме. Знакомого мужчину. — Здравия желаю, — встаёт в стойку Минхо и без разрешения убирает руку, кивая двум солдатам сначала выйти из чужого кабинета. — Поговорим лично? Если вы разрешите мне такую вольность, генерал. — Что происходит? — Вы о постановлении об обыске? Все предельно ясно. Мы проверяем каждого генерала из-за трех громких дел. Я думаю, что вы о них уже слышали. Я вызвался стать помощником для прокуроров, пока готовится мой перевод в 707-ю группу специального назначения. Это займет чуть больше семи месяцев, а я пока веду дела, которые связаны с коррупцией, — пожимает плечами Минхо и кладет постановление перед лицом старенького мужчины. — Давно хотел перевестись в вашу дивизию. Надеюсь, что получу разрешение от нового генерала, потому что вы тут сидеть больше не будете. — Что ты несёшь? — рявкает на него мужчина. — Ты как разговариваешь с генералом? — Прошу прощения. Виноват, — твердо отвечает ему Минхо и встаёт в стойку, словно ему не все равно на это представление. — Я просто давно хотел встретиться с человеком, который отдал мне приказ об уничтожении вашего лучшего солдата. Конечно, вы сделали это чужими руками. Но я достаточно умный, чтобы перевернуть это всё в вашу сторону. — Заткнись. И убирайся отсюда! — Не могу. Я руковожу обыском, — пожимает плечами Минхо и указывает рукой в перчатке назад. — В коридоре ждут десятки военных полицейских, которые проведут обыск во всей части. И я найду то, что мне нужно. Лишний листок. Или лишнюю подпись. Или лишний бюджет. Что-нибудь точно нарою, потому что собираюсь лично уничтожить вашу репутацию. Мужчина перед ним замолкает и резко садится обратно на кресло, чтобы взяться руками за голову. — Не надо было вам лезть к нему. И не надо было давать указаний следить за ним. А то очень красивые фотографии наших с ним поцелуев получились, — говорит с усмешкой Минхо и кивает сам себе. — Было приятно познакомиться. — Тогда эти фотографии увидит его отец, — вдруг говорит ему генерал и громко смеётся. — Хочешь разрушить их семью? Как увлекательно. — Только попробуйте сделать это, — говорит ледяным голосом Минхо и кладет ладони на чужой стол, наклоняясь ближе к генералу. — И в тюрьме вас ждёт ад. — Ты думаешь, что я не откуплюсь от неё? Ты ещё слишком глуп, капитан. — Я служил в GTS пять лет. Вы серьезно думаете, что я не знаю всех ваших каналов откупа? Вы серьезно думаете, что я ничего не сделаю? — прищуривает свои черные глаза Минхо и с ухмылкой хмыкает. — Сделайте это и проверьте. Минхо отворачивается и идёт к выходу из кабинета. — Джисон слишком дорожит отцом. Наверное, это будет равнозначная цена? Разрушить его семью, пока ты разрушаешь мою карьеру солдата, капитан. — Сделка, — вдруг усмехается Минхо и лениво возвращается обратно, чтобы сесть на диван и раскинуть руки на его спинке. — Что вы хотите? — Я не трогаю Джисона, а ты работаешь на меня, пока я остаюсь генералом, — предлагает мужчина и встаёт с кресла, подходя к столику рядом с диваном. — Клянусь, что не трону его. И не расскажу ничего его отцу о вас с ним. И даже одобрю твой перевод в 707-ю группу. Как тебе такая сделка, капитан? — По рукам, — поднимается с места Минхо и сжимает чужую ладонь так крепко, что тот кривится. — Но я от своих слов не отказываюсь. Убью вас, если это понадобится. — Ты должен сейчас понять, что ты будешь служить у меня... — Отчаянно хочется об этом забыть, — цедит сквозь зубы Минхо и уходит, забирая с собой всех военных полицейских и постановление об обыске.

...

Минхо возвращается в свой корпус и заходит в комнату, а потом начинает раздраженно отжиматься, чтобы не начать бить бедную подушку кулаками. Чертов генерал Чо. — Что с тобой? Джисон заходит в чужую комнату и видит несанкционированную тренировку так поздно вечером. Минхо отжимается на кулаках без футболки. Линия его лопаток манит к себе так сильно, что Хан кладет ладонь на горячую кожу и давит, чтобы мужчина прогнулся ещё сильнее вниз. Чтобы подчинился ему. — Не перенапрягайся, капитан, — мягко направляет его Джисон и останавливает за плечо. — Как прошел обыск? — Он шантажировал меня, — отвечает честно Минхо и садится на пол, вытирая потную шею футболкой. Джисон без стеснения смотрит на чужую грудь и на белесо-красный шрам на коже мужчины. — Шантажировал? — У него есть фотографии, где мы... Где мы целуемся. И ещё несколько фотографий, где мы вместе. Он сказал, что отправит их твоему отцу, если я продолжу копать под него, — объясняет Минхо и тяжело дышит, пока Джисон подсаживается к нему почти вплотную и хмыкает. — Что? Я не хочу разрушать вашу семью. Я не хочу... — Ты такой красивый, — как будто бы успокаивает его Джисон и почти нежно гладит его по шее, а потом спускается ниже и ниже. — Хочешь, я отвезу тебя к моей семье на наш следующий увольнительный? — Зачем? — Познакомишься с ними. И я познакомлю их с тобой, — пожимает плечами Джисон и целует Минхо в кадык, а потом спускается сухими губами до груди и оставляет на ней влажные следы. — Джисон, если сейчас кто-то зайдёт, то будет очень и очень плохо, — бормочет невнятно Минхо и вплетает пальцы в светлые волосы на затылке мужчины. — И я потный. — Мне все равно. Для меня ты всегда идеальный. — Не говори мне это, — шепчет Минхо и прерывисто дышит, когда Джисон расстегивает пальцами его армейский ремень. — Клянусь, если кто-то зайдёт... — Никто не зайдёт. И ответь мне на вопрос о поездке к моим родителям, — хмыкает Джисон и целует Минхо в шрам, стараясь не сделать ему больно. — Я не против, но это не будет странно? Для тебя. — Нет. Уже пора. — Пора? А какой у тебя следующий этап? Обменяться жетонами? — выдавливает из себя смешок Минхо и крепко сжимает руками футболку, когда Джисон проскальзывает пальцами под ширинку его армейских штанов. — Блять. — Твой номер у меня уже на коже, — шепчет тихо на чужое ухо мужчина и целует Минхо там же, закапывая его в ощущения ещё глубже. — Хочу, чтобы ты был выгравирован у меня везде. — Какой прекрасный разговор во время дрочки, — почти смеётся Ли и шипит, когда чужая рука сжимает его сильнее. И теперь внутри тепло и горячо одновременно. И хочется взять мужчину за запястье, но Минхо лишь прерывисто дышит. — Джисон, я на все согласен. — Конечно, — хмыкает Хан и глубоко целует капитана в губы, чтобы довести его до конца. И между поцелуями так сильно хочется говорить с ним, что сердце чешется. — Ты самый восхитительный. — Помолчи, — хрипло просит Минхо и откидывает голову назад, чтобы сделать глубокий вдох и почувствовать приятную пелену перед глазами. — Ты затыкаешь своего командира, — усмехается Джисон и вынимает руку из чужих штанов, чтобы вытереть её о грязную футболку Минхо. — Как тебе не стыдно, капитан? — Мне? — фыркает Минхо и чуть ли не ошарашенно смотрит на дверь, когда она открывается и из неё вылетает Тэву. — Ебать, мужики, вы чем тут занимались? — удивлённо спрашивает у них Тэву и резко закрывает глаза. — Окей, я ничего не видел. — Если бы ты зашел минуту назад, то застал бы что-то очень интересное, — выдавливает из себя смешок Джисон и получает за это небольшой удар от Минхо. — Виноват. Молчу. — Кхм, моя психика жива. Я должен поблагодарить Бога за то, что ничего не видел, — размахивает руками Тэву и открывает один глаз, а потом и второй. — Но вы будьте хотя бы чуть-чуть аккуратны. А если бы зашел кто-то другой? — Без стука и приглашения? — Каюсь, — закатывает глаза Тэву и на всякий случай прижимается спиной к двери, чтобы ещё кто-нибудь сюда не зашел. — Завидую. Хотя бы у кого-то есть секс. — Зачем ты пришел? — цокает Джисон и встаёт на ноги, чтобы сесть на койку Минхо. — Точно. Твой отец приехал в часть. Ты же знаешь, что скоро у твоей матери день рождения. И он хочет спросить у тебя совета. Сказал, что это срочно. — Отличная новость, — вдруг усмехается Джисон и встаёт на ноги, пока Минхо смотрит на него блестящими глазами. — Подумай о моем предложении. — Ты хочешь познакомить его с родителями? Давно пора, — кивает Тэву и улыбается, когда смотрит на фотографию, которая все ещё висела на стене Минхо. Джэхо на ней слишком милый, чтобы не смотреть на неё постоянно. Джисон и Минхо переглядываются, но не комментируют это. — Я пойду, потому что заставлять генерала ждать – плохая примета, — вздыхает Джисон и машет рукой своему любимому капитану. — Увидимся на тренировке завтра утром. И не переживай насчет генерала Чо. Мы что-нибудь придумаем чуть позже. А ты, Тэву, за мной. Будем выбирать подарок моей матери. — Три мужика выбирают подарок лучшей женщине в мире? Мне кажется, что если вы оба будете у неё на дне рождения, то это уже будет отличный подарок, — хмыкает Тэву и отсалютовывает Минхо, выходя за дверь комнаты первым. — И то верно, — отвечает уже себе под нос Джисон и ещё раз смотрит на Минхо. — Люблю тебя, капитан. И он уходит, пока Ли с зудящей любовью внутри остается сидеть на полу.

...

— Ты уверен? — спрашивает ещё раз Минхо, но уже давно сидит в чужой машине и дёргает пальцами тёплый пуловер. — Если ты не хочешь, то я отвезу тебя в нашу студию, — пожимает плечами Джисон и закидывает на заднее сиденье несколько армейских сумок. Он взял два увольнительных для них с Минхо. Чтобы они могли насладиться отдыхом в доме его родителей и никуда не спешить. Таких дней можно по пальцам пересчитать в их скромном графике, но Джисон сделал всё, чтобы его никто не искал. Пока идёт следствие над генералом Чо, они полностью могут быть свободны. Все-таки этот мужчина проиграл в своей собственный игре за право на свободу. Армия не щадит никого, если это касается собственной выгоды. И Минхо повезло чуть больше, потому что GTS всегда подчищают дела своих товарищей. Иначе перепало бы и ему. Но у этого мужчины всегда были припрятаны собственные козыри в армейской фуражке. — Нет, я хочу поехать в дом твоих родителей, — возвращается к диалогу Минхо и нервно трет мозолистые ладони. Он подтягивался на утренней тренировке и содрал кожу везде, где только мог. Даже на костяшках. — Просто это не будет странно, если ты привезешь меня к себе в дом? Не Тэву. А меня. — Познакомлю их с моим будущим капитаном, — легко отвечает Джисон и пристегивается, доставая из бардачка документы и пропускной бланк. — Хотя ты уже мой капитан, но просто в другой формулировке. — Вот так просто? Расскажешь им о том, что мы спим вместе? — Какая-то странная фраза, Минхо, — хмурится мужчина и переворачивает кепку в другую сторону, чтобы следить за дорогой. — Или для тебя мы только спим вместе? Кажется, мы уже давно перешагнули тот этап, когда мы только занимаемся любовью. — Трахаемся, командир. Или ты собираешься всегда использовать рядом со мной нежные выражения? — хмыкает Минхо и водит пальцами по нижней губе, смотря на мелькающий горизонт дороги. — Уф, капитан, кажется, ты сегодня не в духе, — комментирует его фразу Джисон и сжимает одной рукой руль чуть сильнее обычного. — Переживаешь? — Есть такое, — честно признается Минхо и почти нервно смеётся. — Боже, любые миссии не треплят мои нервы, но знакомство с твоими родителями заставляет меня почувствовать себя странно. Если я не понравлюсь твоему отцу, то ты меня выгонишь, да? — Обязательно. Ещё и со всеми вещами, — кивает Джисон и облизывает губы, словно подбирая что-то правильное в своей голове. — Но если говорить серьезно, то мы просто поужинаем все вместе. Ты можешь быть честен с ними. Не нужно ни о чем врать. Но и заставлять тебя говорить с ними о нас я не собираюсь. Это должен сделать я. Чуть позже. Поэтому не нервничай слишком сильно. Мои родители не поменяют моего решения. Мне все-таки скоро сорок, а не двадцать. И ты не моя минутная влюблённость, если уж говорить начистоту. — Я никогда не знакомился ни с чьими родителями, — говорит слегка неуверенно Минхо и трет шею, словно ему это поможет не задохнуться. — Я даже не знаю... как мне себя вести. — Как и всегда. Просто сохраняй дисциплину, потому что отец это очень ценит. Но моя мама все равно расшатает тебя на какой-нибудь разговор и это тебя расслабит. — То есть... Они будут вести себя прямо как ты? Восхитительно. Я сойду с ума. — Эй, что это значит? — хрипло смеётся Джисон и смотрит на Минхо всего несколько долгих секунд. — Я серьезно в твоих глазах выгляжу именно так? — Ты ценишь дисциплину и можешь вывести меня на разговор. Думаю, что это именно твое описание. Для меня ты ощущался первое время звездой, которую нельзя трогать и нельзя даже дышать рядом с ней. Иначе она просто распадется и попадёт в тебя, — вспоминает их первое знакомство Минхо. — Ты был таким... стойким. И при этом таким сильным. И ты всё ещё тот, кому я бы служил всегда. — Это льстит, — коротко хмыкает Джисон и чувствует крепкую привязанность к мужчине рядом с собой. — Твоя преданность является достаточно сильным механизмом. Тебя учили этому в GTS? — Этому учат всех солдат. Или я что-то путаю? — Ты избегаешь тему GTS. Или я что-то путаю? — Я не люблю эту часть моей службы. Она грязная. И скользкая, — признается честно Минхо и достает из кармана пачку сигарет, чтобы повертеть её в разные стороны. — Но если тебе интересно, то я отвечу. — Нет. Но ты отличный солдат. Если вдруг ты не знал. Твои показатели довольно высоки для обычного служащего, поэтому я понимаю из-за чего они завербовали тебя, — качает головой Джисон и протягивает Минхо зажигалку, которую он прихватил из чужой тумбочки. — Или тебе есть что ещё скрывать? — Нет. Перед тобой я всегда голый. — Всегда честный. Ты это хотел сказать. — Нет. Именно голый. Со своими шрамами, болью и прошлым. Только с тобой. Больше никто этого не увидит, — отстраненно бормочет Минхо и чувствует теплую ладонь на своем бедре. Джисон хлопает по его штанам и царапает их ткань ногтями. — Могу сказать тебе то же самое, — шепчет мужчина и убирает руку, чтобы вернуть её на руль. — Поэтому я собираюсь познакомить тебя со своей семьей. Ты особенный. И тебе это нравится. — Хочется быть для тебя обычным. Хотя бы иногда. — Никогда. И Джисон повторяет это ещё два раза, а потом расплывается в улыбке, потому что Минхо отводит взгляд и хмыкает. Хан знает, что ему это нравится. И это щекочет внутренности похлеще любого другого чувства.

...

Джисон паркуется рядом с двухэтажным домом почти возле набережной. Минхо проглатывает вязкий ком в горле и выходит из машины первым, чтобы сделать шаг чуть в сторону и насладиться соленым запахом вперемешку с рыбным. Но даже это ощущается так, будто он увидел свою неизвестную мечту. Хан улыбается такому колебанию со стороны капитана. Он берет в руки телефон и делает одну случайную фотографию, а потом вытаскивает их две армейские сумки из багажника. — Капитан, прогуляемся вечером по набережной. Не беспокойся. У нас есть на это время, — говорит чуть громче обычного Джисон и замечает молчаливый взгляд мужчины на себе. — Обещаешь? — Всё что угодно, — кивает Хан и закрывает багажник одной рукой, держа в другой сразу две тяжелые армейские сумки. И ещё пытается держать букет с цветами. — Не часто служил на береговых линиях? — Никогда там не был, — честно отвечает Минхо и хочет выхватить из ладоней Джисона свою сумку, но тот качает головой и прищуривает глаза. Он смело отдает ему в руки букет. — Что? — Мой отец часто брал меня рыбачить, когда учил плавать. Все-таки он хотел, чтобы я пошел служить в его часть. Но вода никогда не была моей любовью, — начинает делиться Джисон и подталкивать Минхо пройти внутрь каменной дорожки за забором. — Я всегда хотел стойко стоять на ногах. Увы, не всегда отлично выходит. Но как могу. — Если будешь тонуть, то я тебя спасу, — серьезно отвечает Минхо и с глухим стуком в сердце останавливается возле входной двери в чужой дом. — Боже. — Выдохни. Ведь если ты будешь тонуть, то я тоже тебя спасу, — почти усмехается Джисон и щелкает пальцами по кнопочному звонку. Им открывают почти сразу же. Женщина в сиреневом костюме приветствует их такой яркой улыбкой, что Минхо сам краешком губ улыбается. Она тянется старенькими руками к щекам Джисона и мягко хлопает по ним. — Мой любимый сын. Как же я давно тебя не видела, — почти со слезами на глазах воркует госпожа Хан и тянется поцеловать Джисона в щеку. Он специально наклоняется к ней и тоже целует её. — Как я по тебе скучала. — Здравствуй, мама, — шепчет мягко мужчина и кладет сумки на пол, крепко обнимая её. — Каждый раз думаю о том, что ты молодеешь, а я наоборот – старею. — Не заставляй свою мать плакать, — бормочет женщина и опускает руки, а потом смотрит на Минхо и тоже тянется к нему. — Какой красивый капитан. Не волнуйтесь так сильно. — Здравствуйте, госпожа Хан, — делает поклон Минхо и протягивает ей небольшой букет, но она игнорирует его. Просто хлопает Ли по щекам, когда он наклоняется к ней. — Боже, Джисон, почему он такой красивый? — Не знаю, мам. Сам каждый раз удивляюсь, — усмехается мужчина и вместо неё забирает букет. — Привез тебе его к качестве подарка. Будет мыть тебе полы и готовить. Минхо молча хлопает глазами и не двигается, пока женщина внимательно смотрит на него и отпускает его краснеющие щеки. — Мой сын шутит. Мыть пол и готовить нам будет мой муж, — смеётся мягко госпожа Хан и убирает руки вниз. — Спасибо за цветы. Очень красивые. — Кто тебе там мыть пол будет, дорогая? — выходит из своего кабинета старенький мужчина в чистой рубашке. Он с прямой спиной идёт в коридор, смотря сначала на своего сына и уже потом на Минхо. — Здравия желаю, генерал, — встаёт в стойку Минхо и отдаем ему честь. — Капитан Ли Минхо. 13-ая группа особого назначения. — Вольно, капитан. С вами я уже немного знаком, — кивает генерал и смотрит на Джисона, который даже не потрудился поприветствовать его. — Щенок, ты совсем стыд потерял. — На мне даже нет формы. Я здесь гражданский, — пожимает плечами Хан и усмехается, протягивает свою ладонь, чтобы пожать руку отцу. — Но я тоже рад тебя видеть. — Вырастил на свое горе, — ругается мужчина и закатывает глаза, отпихивая от себя руку сына. — Раз в два года дома появляется. Постыдился бы перед родителями. — Опять начинаете ругаться, — останавливает их женщина и машет руками. — Не надо хотя бы при госте. Иначе я тоже начну. Быстро обоим готовиться к ужину. — Так точно, — говорят в унисон оба Хана, пока Минхо все ещё стоит на месте и глупо моргает. — Минхо, не бойся и разувайся. Джисон покажет тебе наш дом, — смягчается женщина и хлопает мужчину по плечу. — У тебя есть аллергия на что-нибудь? Я подам ужин минут через пятнадцать. — Никак нет, — качает головой Минхо и снимает берцы, встречаясь с теплым взглядом Джисона. Он скрещивает руки на груди и улыбается ему. — Благодарю за гостеприимство. — Какой вежливый, — гладит его по предплечью госпожа Хан и уходит на кухню, оставляя трех мужчин наедине. — Привести сюда женщину никогда не было в твоих планах, да? — почти рычит генерал на сына и указывает рукой на замершего Минхо. — Очередного капитана привёл. — Не очередного. А моего единственного, — говорит с вызовом Джисон и смотрит в черные глаза отца. Он хмыкает и разворачивается, чтобы уйти из коридора на кухню за своей женой. Минхо молча берет две сумки и делает шаг к Джисону. Хан забирает вещи из его рук и кивает пойти за ним. — Не слушай его. — Это меня не беспокоит, командир, — как и всегда отвечает Минхо и заходит в неизвестную комнату. Джисон укладывает его сумку на пол возле двухместной кровати. — Я буду здесь спать? — Это гостевая, — мычит себе под нос Хан и кивает выйти из неё. — Оставлю тут твои вещи. Но мы будем спать в моей комнате. — Чего? — резко переспрашивает Минхо и цепляется пальцами за плечо Джисона, чтобы остановить его на месте. — Нет. — Как хочешь, капитан. Заставлять не буду, — успокаивает его мужчина и перехватывает его руку, чтобы оставить на запястье короткий поцелуй. — Но покажу тебе здесь всё, пока мы не начали ужинать. — Хорошо, — облизывает пересохшие губы Минхо и следует за Джисоном по этажам. Он показывает ему две ванные, спальню его родителей, гостиную, два балкона и даже комнату сестры. Но она пустует. Как и собственная комната Джисона. — А где твоя сестра? — Должна будет приехать вечером. Но у неё много работы, поэтому она не часто заглядывает в этот дом, когда мы с отцом здесь, — тяжело выдыхает Джисон и закрывает дверь за ними, чтобы притянуть к себе Минхо чуть ближе и погладить его по скулам. — Ты восхитительно красивый. Минхом не знает, что на это ему нужно ответить. — Твоя сестра не похожа на твоих родителей, — вдруг говорит Минхо и двигается чуть назад, чтобы повернуть голову и взглянуть на армейские фотографии Джисона. — Она не моя родная сестра. Так вышло, что лучший друг моего отца погиб. И его дочь осталась одна. Ей тогда было всего шесть, поэтому наша семья решила забрать её, чтобы она не попала в детский дом, — говорит очень сокровенную вещь Джисон и встаёт сзади Минхо, почти выдыхая ему в затылок. — Хан Хёрим. Двадцать два года. Шестнадцать лет уже моя любимая сестра. — Удивительно, — шепчет хрипло Минхо и смотрит на фотографию Джисона с его армейским другом. Он на ней очень молодой. Ещё юнец и ещё рядовой. С такой ухмылкой, что хотелось бы стереть её с его лица. Или наоборот. Сцеловать и забрать себе навсегда. — Моя любимая фотография из армии, — говорит Джисон и зарывается носом в затылок Минхо, но руки не распускает. Складывает их за спиной. Как привык. — Я такой еще мальчишка на ней. Ещё не знаю, что меня ждёт дальше. — Жалеешь? — Никогда бы не стал. Спасенных людей больше, чем умерших. Успешных операций больше, чем провальных, — отвечает серьезно Джисон и все-таки кладет ладонь на чужую лопатку. — Конечно, ошибки будут всегда. Но это не повод сдаваться и уходить. Как бы трудно не приходилось. Мы спасаем тех, кто в нас очень нуждается. В завалах. В заминированных частях. В ситуациях, когда есть заложники. Моя жизнь всегда будет направлена на спасение. Но я всегда буду помнить то, что душит меня каждую ночь. — Я хочу стоять рядом с тобой, — вновь повторяет Минхо и поворачивается лицом к Джисону, чтобы стойко взглянуть на него. В его взгляде всегда присутствовало что-то настолько сильное, что даже Хан не мог полностью совладать с этим. Ему и не хотелось. — И ты будешь, капитан. Я всегда сдерживаю свои обещания, — кивает мужчина и вовремя делает шаг назад, потому что госпожа Хан заходит в комнату без стука и мягко улыбается. — Давайте хорошо поедим, а потом вы оба отдохнете, — предлагает женщина и зовёт их рукой пойти за собой. — Хёрим позвонила и сказала, что приедет чуть позже. — Опять опаздывает, — цокает Джисон и берет маму за руку, помогая ей спуститься с маленьких ступенек. Минхо идёт за ними и смотрит на это с щемящим чувством в груди. У него никогда не было матери. И не было отца. Солдат-одиночка. Как называла его когда-то майор Ким Соныль. И была полностью права. — Тошнит? — взволнованно подходит к нему Джисон и почти касается, но Минхо быстро качает головой и садится за стол. Хан садится напротив, но все ещё пристально смотрит на Минхо, раскрывая салфетку на коленях. Отец Джисона заходит в гостиную и кладет в центр стола чанг с кимчи. Почти одно из самых популярных армейских блюд. Минхо бы усмехнулся, но он лишь выпрямил спину и старался не теряться. На столе было много закусок. И мужчина даже принёс им всем бутылку красного вина. Он усадил свою жену на стул и сам сел в середину стола, смотря сначала на Джисона и уже потом на Минхо. — Сначала давайте поблагодарим Бога за то, что мы можем сидеть сейчас здесь все вместе и есть эту вкусную еду, — просит мягко женщина и складывает руки в замочек. Все повторяют за ней и молча утыкаются взглядами в стол. Минхо впервые делает это, но он помнит слова Джисона о том, что его мама довольно религиозна. Из-за многих причин. И Ли решает просто последовать за этим, чтобы не выделяться и не сделать никому здесь больно. Даже если он не совсем понимает это. — Давайте хорошо поедим, — говорит госпожа Хан и передает всем много закусок. Джисон помогает ей, пока отец сверлит дыру в Минхо уже несколько долгих минут их позднего обеда. Минхо всегда нормально реагирует на какие-то выпады со стороны командования, но это не просто генерал. Это отец человека, которого Минхо безумно уважает и любит. И это не пустые слова. Он многое готов сделать, чтобы стоять рядом с Джисоном. Быть с ним рядом. Помогать ему во всё. Даже не как его партнер. Просто как его человек. Любовь всего лишь часть их отношений, но не всё. Это лишь один провод из того, что они могут испытывать друг к другу. А таких ещё несколько десятков. И они разные. Как и их чувства. — Почему вы выбрали спецназ, капитан Ли? — начинает разговор мужчина, пока Минхо медленно черпает ложкой острый бульон. Как же давно он хотел съесть острую еду. Это просто невероятно вкусно. Острота всегда возвращала его в приятные воспоминания. — Мой отец служил в спецназе, — коротко отвечает Ли и облизывает кусачие губы из-за горячей еды. — Вот как. А мой сын решил пойти по своим собственным стопам... — почти язвит старший мужчина за столом, но Джисон молча ест и даже не смотрит на него. — А где сейчас ваш отец? Всё ещё служит? — Он погиб. Уже довольно давно. Я узнал о том, что это случилось только через несколько месяцев, сэр. Это все было строго секретно. У меня нет родителей. Мать после этого решила выбрать алкоголь, — говорит спокойным голосом Минхо и продолжает есть, пока за столом воцарилась странная тишина. — Прошу прощения. — Не извиняйтесь, Минхо. Нам очень жаль, что мы вообще начали эту тему, — почти нежно отвечает госпожа Хан и протягивает ему листья салата и побольше мяса. — Все в порядке. Это было давно. — Вы росли совершенно без взрослых? — Отец, — цедит сквозь зубы Джисон и смотрит черными глазами на старшего. — Давай ты закончишь допрашивать моего капитана и будешь есть дальше. — А ты как всегда груб с отцом, брат, — заходит на кухню с огромным букетом цветов Хёрим и подбегает к маме, чтобы поцеловать её в щеку. — С днем рождения, мама. И я знаю, что он у тебя завтра. Но мне все равно. Пусть каждый день у тебя будет праздник. — Ах, дорогая, — ярко улыбается женщина и поднимается на ноги, чтобы обнять свою дочь и поцеловать её в щеку. — Спасибо тебе огромное. — Простите за опоздание, — кивает всем Хёрим и цепко смотрит на Минхо. — Очередной солдатик в нашем доме. Здравствуйте. — Здравствуйте? — вежливо отвечает ей Минхо и нервно прочищает горло, переводя взгляд на Джисона. Он показывает ему несколько жестов, которые означают «забей». И правда. Девушка в теплом платье проходит к столу и садится рядом с Минхо. Она берет в руки салфетку и щелкает металлическими палочками, идеально вписываясь в семейный ужин. Только они с Джисоном ощущаются какими-то странными за этим столом. Ведь Хан больше не ест, а Минхо нервно краснеет кончиками ушей из-за горячего пара и остроты. И немного из-за неловкости. И Джисон невзначай всегда смотрит только на него. Или постоянно смотрит только на него. — Получается, что вы будете служить в группе под командованием Джисона? — возвращается к разговору генерал и открывает бутылку с вином, чтобы разлить его по прозрачным бокалам. — Не завидую, — усмехается Хёрим и смотрит краем глаза на Минхо. — Его характер похож на колючую иголку. Да? Минхо не думал об этом описании, потому что Джисон никогда его не прокалывал до боли. Как будто только и делал, что вытаскивал иголки из самого Минхо. Одну за другой. И потом бережно заматывал каждую рану. — Так точно. Я отправил запрос на перевод, — кивает Ли и пьет немного вина, чтобы смочить горло. — Любите вино? — Предпочитаю соджу, — продолжает отвечать на вопросы Минхо и кладет палочки рядом с тарелкой, пытаясь сделать вид, что просто пьет. — Женаты? Минхо резко встречается с глубокими глазами Джисона. Он полностью сосредоточен на своих собственных мыслях, которые почему-то тихо касаются кожи Минхо даже с такого расстояния. Обжигает. — Никак нет. Никогда об этом не думал, сэр, — прочищает горло мужчина и выпрямляет спину, отводя взгляд куда-то на картину сзади Джисона. — Почему не думали? Не нашли подходящую кандидатуру? — вдруг спрашивает у него госпожа Хан и машет руками с палочками. — Или вы как Джисон? Женаты на армии? — Кхм, почти, — кивает Минхо и допивает вино, а потом облизывает губы и игнорирует взгляд Джисона. Или пытается. Он резко смотрит в его глаза и качает головой. Мол, хватит уже так пялиться. Но Хан просто проводит пальцами по щеке и коротко улыбается. — А сколько вам лет? — вдруг интересуется Хёрим и взглядом цепляется за его профиль. — Вы такой красивый, но все ещё не женаты. — Почти тридцать шесть, — поворачивается к ней лицом Минхо и смотрит прямо в глаза. — Спасибо. Вы тоже прекрасны. Судя по вашим статьям, ещё и умны. Хёрим удивлённо смотрит на него и выпрямляет спину. Кажется, это задело её за живое. Но Минхо умел вытягивать из людей то, что ему нужно. Почти всегда. — Откуда вы знаете о моих статьях? — О каких статьях идёт речь? — спрашивает самый старший Хан и наливает всем еще вина, когда поднимается на ноги. — Журналистские статьи в Интернете. Я веду блог, где рассматриваю проблемы, которые связаны со служебным ростом женщин в армии. И вообще пишу о сильных и независимых женщинах, отец, — объясняет девушка и тоже прекращает есть, складывая руки на коленях. — Я не знала, что вы таким интересуетесь. Это она обращалась к Минхо, пока Джисон спокойно наблюдал за ними двумя и даже не двигался. — Если есть время почитать что-то в Интернете, то я делаю это. А ваша деятельность популярна, как и работа Джисона, — пожимает плечами Ли и вновь пьет вино. Оно было вкусным и приятным. Никогда не пил ничего вкуснее. — В моей прошлой части была одна девушка, которая несколько раз подавала заявки на поступление в спецназ. Она сдавала идеально все нормативы. Но тот, кто перенаправлял нас, был человек слишком старых взглядов. В итоге она написала жалобу, но даже её не рассмотрели. Не знаю, где она сейчас. — Женщинам не место в армии, — говорит четко генерал и почти стучит ладонью по столу. — Это очень опасно. — А сам просил меня, чтобы я познакомился с той женщиной, которая служит в другой дивизии. Как интересно, — щелкает языком Джисон и впервые влезает в разговор. — Или для тебя она не солдат? — Ты как всегда все переворачиваешь. — Возможно, это проблема твоего воспитания. Кто знает, — пожимает плечами Джисон и пьет вино, а потом с грохотом ставит бокал на место. — Если допрос моего капитана подошел к концу, то мы пойдём немного прогуляемся. — Джисон, а как же чай? — спохватилась госпожа Хан, но сын осторожно посадил её обратно и поцеловал в лоб. — Мы ещё успеем выпить чай. Я обещал Минхо показать немного моря. — Вы никогда не служили на береговой линии? — удивлённо спрашивает господин Хан, когда Минхо поднимается из-за стола и убирает салфетку на стул. — Никак нет. Только суша. Хотя я думал насчёт военно-морских сил, но вода – не для меня, — неловко отвечает Минхо и вновь смотрит на госпожу Хан. — Это было очень вкусно. Спасибо за еду. Она мне точно будет сниться ещё очень долго. — Всегда пожалуйста, Минхо. Обязательно приходите на чай, — отвечает ему с тёплой улыбкой женщина и протягивает оставшуюся бутылку алкоголя Джисону. Он спокойно берет вино с собой и машет рукой мужчине пойти за ним. Минхо идёт в коридор и начинает судорожно завязывать шнурки на берцах. Джисон делает то же самое и хватает что-то шуршащее из своей же куртки. — Идем, капитан. Минхо выходит на свежий воздух и делает глубокий вдох. Тут все ощущается так по-другому, что Ли лег бы на землю и раскинул руки в разные стороны. — Любишь выезды на природу? — интересуется у него Джисон и протягивает пачку мармелада, пока они ступают на песочную дорожку около дома. — Любил спать в палатках и варить вкусную кашу, — в шутку хмыкнул Минхо и прижался одним плечом к мужчине, когда они приблизились друг к другу. — На самом деле... по этой части армии я скучаю больше всего. — Готовить на кухне и драить казармы? — Ностальгия, — хрипло смеётся Минхо и жует мармелад, пока Джисон пьет вино прямо из бутылки. Он передает её капитану и тот не отказывается. — А ты скучаешь? — Ты сегодня смотрел на мою любимую армейскую фотографию. На ней тот самый друг, который погиб на операции, о которой я тебе рассказывал. Когда я думал, что он всё ещё жив, но это было не так. По нему я скучаю, — кивает Джисон и смотрит на Минхо, который следует за ним вниз по набережной. — Мы начинали вместе служить. И думали, что вместе продолжим. Но попали в разные части. — Ты был в него влюблен? — все-таки спрашивает у него Минхо и отдает бутылку алкоголя обратно в чужие руки. — Нет. Но считал его своим лучшим другом. Это тоже любовь, — пожимает плечами Джисон и протягивает Минхо руку, чтобы помочь ему спуститься чуть ниже на каменистый берег. — Капитан, хочу за тобой поухаживать. Или мне нельзя? — Серьезно? — выдавливает из себя смешок Ли, но за руку хватается и спрыгивает вниз, смотря на спокойное море перед глазами. — Как тут хорошо дышится. — Да, как будто выбираешься из клетки и чувствуешь, что живешь, — кивает Джисон и двигается дальше, чтобы показать рукой небольшую деревянную террасу около воды. — Давай посидим там. — А мы можем сесть у воды? — Можем, — улыбается Джисон и двигается по камням чуть дальше, а потом снимает берцы и идёт прямо в носках по песку. Минхо так не делает, но почему-то хрипло смеётся на это. — Твоя давняя мечта? — Посидеть на берегу моря с любимым человеком? Об этом даже думать слишком хорошо, — честно отвечает Минхо и дотрагивается пальцами до прохладной воды, а потом плюхается на песок рядом с Джисоном и протягивает ему шуршащий пакет с мармеладными мишками. Глупо? Но это их лучшее свидание. — Иногда стоит мечтать. Даже если очень трудно, — мычит себе под нос Джисон и укладывает бутылку с вином рядом с их коленями, а сам упирается руками назад и смотрит на Минхо. — О тебе я тоже никогда не мечтал, но ты сидишь здесь. — А я не очередной солдатик в твоем доме? — прищуривается Минхо и жует мармелад, пока Хан исследует глазами его лицо и наклоняется ближе, чтобы коснуться теплыми губами до щеки. — Я часто привозил сюда свою команду первое время. Так маме было спокойнее. И отцу тоже. И мне. Все-таки не у всех есть возможность уехать к родителям. Но ты единственный, кто приехал сюда со мной в качестве моего парня. А не в качестве моего подчиненного, — говорит очень честно Джисон и поднимает голову выше, чтобы взглянуть на чистое небо. — Когда совсем тяжело, то нужно смотреть наверх. Ты знал? — Зачем? — Под ногами все равно ничего нет. А наверху хотя бы есть птицы и голубое небо. Не у всех оно именно такое. Кто-то боится смотреть на него, потому что может увидеть что-то терзающее глотку, — говорит шепотом Джисон и сжимает в пальцах песок. — Это привилегия сидеть где-то здесь и не чувствовать страха. Вот почему я служу. И до сих пор выполняю свой долг. Я не хочу, чтобы люди боялись. Я не хочу, чтобы они страдали. Из-за этого я выбрал спецназ, а не что-то ещё. Я не собираюсь убивать невинных людей. Я хочу их спасать. Я хочу их защищать. — Какой была твоя первая операция? — спрашивает Минхо и все-таки ложится затылком на песок, слушая тихие волны и вдыхая солоноватый воздух. — Мы помогали в завалах, когда случился несчастный случай из-за неправильной постройки здания. Мы были ближе всех, поэтому приехали примерно за десять минут. Позже подъехали другие группы быстрого реагирования уже с собаками-кинологами, — рассказывает Джисон и тянется сделать глоток вина. — Мы спасли всех. Операция длилась больше двадцати четырех часов, но мы справились. В том доме находилось не так много людей. Но это было для меня что-то совершенно новое. Тогда я понял, что больше никогда не смогу потерять это чувство. Когда ты видишь спасенных людей и понимаешь, что все это не зря. Я думаю, что все люди, которые занимаются спасением жизней, осознают что именно спрятано у них в руках. Главное не задохнуться в этом, чтобы не перегореть и не стать палачом. — И почему тебя считают колючим, если ты именно такой? — шепчет Минхо и поднимается с песка, чтобы прикоснуться рукой к волосам мужчины. — Какой? — Настоящий. Джисон прикрывает глаза и расплывается в улыбке, а потом пожимает плечами и облизывает губы. — Никому не говори об этом. Это мой секрет, — прикладывает один палец к губам Джисон и слегка толкает плечом Минхо. — Как я давно не был здесь. Такое ощущение, что это место никогда не меняется в моих воспоминаниях. — Но меняемся мы. — Думаю, что это никак не исправить. Люди никогда не будут оставаться морем. Мы все равно когда-нибудь станем песком, — хмыкает Джисон и поворачивает голову в сторону Минхо, а потом тянется пальцами к его лицу и сам наклоняется ближе. — Могу ли я тебя поцеловать, капитан? — Да, — выдыхает Минхо и сам поддается вперед, касаясь нижней губой до верхней губы Джисона. И он закрывает глаза, когда мужчина наклоняет его голову чуть в сторону и замедляется, чтобы прочувствовать всю химозную смесь на чужом языке. Джисон всегда удивительно мягкий, когда дело касалось поцелуев. Он никогда не спешил, будто бы тоже хотел запомнить все касания на их коже. Запомнить каждый выдох, когда они просто замирали в поцелуе. — Ты скоро поменяешь жетон. Отдашь мне свой старый на память? — спрашивает Джисон и гладит мозолистыми пальцами по спутанным волосам Минхо. — У тебя он есть на коже. Зачем тебе два, командир? — наклоняет голову набок Ли и переплетает их пальцы сквозь песок. — Он мне нужен. Буду носить его на груди. Как оберег. — Нельзя носить два жетона, — почти задыхается Минхо и вновь утягивает Джисона в поцелуй, который граничит по ощущениям с горячей лавой. Но нельзя обжечься. Только ощутить тепло. — Ты мой тринадцатый, Минхо. Мое самое счастливое число. И я собираюсь носить его на шее и даже на коже... — говорит сквозь поцелуй Джисон и так крепко прижимает капитана к себе, что чуть не сталкивается с ним зубами. — У нас одинаковый набор чисел в жетонах. Ты замечал? — Что? Джисон вытаскивает свой жетон из-под кофты и ждёт, когда Минхо сделает то же самое. 13-573890. 707-538907. — Я не замечал, — честно признается Минхо, но внутри все полыхает от неясных чувств. Ему всегда трудно давались разговоры, но теперь он вообще не знал, что говорить. — Это... — Просто интересный факт, — спокойно заканчивает за него Джисон и хрипло смеётся. — Хочешь ещё вина? — Нет. Мне хватило того, что уже ударило мне в голову, — бормочет Минхо и убирает жетон обратно под ткань кофты. Он смотрит на тихие волны и замолкает. Джисон читает его мысли и тоже молчит. Как будто понимает, что теперь можно просто молча сидеть на берегу моря. И только их собственные чувства навсегда теперь останутся отпечатками где-то здесь. Даже если они исчезнут. Даже если все изменится.

...

Минхо все-таки выпил чай с госпожой Хан и даже посмотрел детские фотографии Джисона. У него были слишком милые щеки для обычного ребёнка. И такая яркая улыбка, что Минхо тоже не мог прекратить улыбаться. Джисон сидел на подлокотнике кресла и даже не краснел, когда мама говорила о том, каким гиперактивным он был. И Хан знал, что у Минхо не сохранилось ни одной детской фотографии, поэтому он молча иногда касался его спины или шеи. Отец вышел из кабинета лишь к ужину. В этот раз допросов больше не было и можно было спокойно выдохнуть. Минхо даже вызвался помочь с грязной посудой, но отец Джисона запретил ему делать это и сам помог своей жене. Это удивило Ли. Совсем немного. Но господин Хан делал это с некой заботой. И Минхо вспомнил слова Джисона о том, что его отец очень любит его мать. Но просто не всегда у него получается это показывать так, как он хочет. Не в своей армейской манере. Минхо принял горячий душ и попытался стереть с себя запах моря. Хотя ему не хотелось делать это, но песок в волосах на подушке смотрелся бы очень странно. Поэтому он тщательно стер с себя и остатки алкоголя тоже. Он вышел из душной ванны и хотел зайти в гостевую комнату, но Джисон встретил его на углу коридора и схватил за запястье. — Что ты творишь? — тихо спрашивает у него Минхо и заходит в чужую комнату. За ними закрывается дверь на замок. Два щелчка. — Джисон. — Уйдёшь, если захочешь, — отвечает хрипло Джисон и прижимает мужчину к двери, чтобы проскользнуть пальцами под его футболку. — Но ты не захочешь, потому что я собираюсь показать тебе, что я тебя не трахаю, как ты выразился сегодня в машине, а очень люблю. — Что? — почти ошарашенно выдавливает из себя Минхо и кладет руки на плечи мужчины, чтобы надавить на них. — Ты собираешься переспать со мной в доме своих родителей? Ни за что. — Здесь есть хотя бы нормальная кровать. Или ты предпочитаешь матрас в студии и пол? Или душевую? — тихо спрашивает Джисон и целует Минхо в подбородок, поглаживая пальцами по чужому животу. Он старается не задеть руками его шрам. — Они спят на втором этаже. А мы остаемся на первом. Хёрим уехала. И никто не будет проверять наши комнаты, потому что нам не по шестнадцать. Я тебя достаточно успокоил? — Не знаю, — цедит сквозь зубы Минхо и отходит от двери, но ни разу не убирает чужие руки со своей кожи. Он не идиот. — Неужели ты не устал? — все-таки спрашивает у него Минхо и садится на чужую кровать, когда Джисон подталкивает его сделать это. Его колено оказывается между бёдер Минхо, а руки пытаются стянуть с него чуть влажную футболку после душа. И это уже заставляет почувствовать жар в животе, потому что они давно не оставались наедине на так много времени. Это привилегия. Быть рядом. И вряд ли кто-то поймёт, что это такое. А может и поймёт. Но тогда станет совершенно грустно. — Устал? От чего? — спрашивает почти в самую кожу Джисон и плывет поцелуями по груди Минхо. Это заставляет Ли лечь на спину и сомкнуть губы в одну тонкую линию. — Я достаточно выносливый. — Верю, — почти хмыкает Минхо и упирается руками в сильные плечи Джисона, чтобы провести по ним ладонями. — Но нас могут услышать. — Ты всегда тихий, — шепчет в его губы мужчина и оставляет поцелуй под чужим жетоном, а потом почти всасывает кожу под ним и это совершенно новые ощущения. Джисон никогда не позволял оставлять даже маленький след на коже Минхо. Это ещё одна привилегия. — Так говоришь, будто тебе не нравится... — пытается говорить твердо мужчина, но он изрядно расслаблен, чтобы не давиться в нежности из-за приятных касаний его любимого человека. — Мне всё нравится. Но сегодня я никуда не буду спешить, поэтому не уверен, что ты захочешь оставаться тихим, — говорит Джисон с совершенно черными глазами и вновь целует кожу, которая пахнет обычным мылом. Без каких-то отдушек. И почему-то очень хочется, чтобы она пахла чем-то ещё. — Посмотрим, — коротко отвечает Минхо и все-таки кладет руку на затылок мужчины, чтобы погладить его по светлым волосам. Вторую руку он кладет на одеяло и слегка сжимает его пальцами. — Но тебе не странно? — Что именно? — Кровать. Слишком мягко. Слишком не так, — делится своими мыслями и слышит тихий смешок со стороны Джисона. — Кровать – это обычное место для сна, но ты прав. Для нас это очередная привилегия, — кивает Хан и целует Минхо рядом со шрамом, который уже затянулся. Но оставил после себя едкий след. И это навсегда останется на коже. Как чертово воспоминание. — Хочешь перебраться на пол? — Нет, — шепчет Минхо и полностью расслабляется, укладывая затылок на подушки и закрывая глаза. Джисон восхитительно везде, но не рядом с губами. И хочется попросить его быть ближе, но Минхо не умеет просить. Но этот мужчина вечно открывает новую ячейку в грудной клетке Минхо, чтобы показать ему что-то новое в нем самом. Ведь это отчаянно закапывали на протяжении многих лет. Нельзя чувствовать. Нельзя не следовать приказам. Нельзя спать. Нельзя есть. Нельзя. Нельзя. Ничего нельзя. И Джисон вдруг говорит, что можно. Это хуже, чем вновь научиться ходить. Потому что Хан не собирается исправлять его собственные батарейки, но хочет показать, что есть что-то ещё. В нём самом. Нужно лишь только открыть, подобрать ключ и это сразу же выльется наружу. Сколько всего сидит в нем самом, чтобы каждый раз удивляться? — Ты здесь? — спрашивает на чужое ухо Джисон и гладит кончиками пальцев по лицу Минхо, чтобы привести его в чувствах. — Если не хочешь, то давай просто полежим вместе. Потому что мы не встретимся ещё несколько месяцев, пока твой перевод не одобрят. Не хочу отпускать тебя спать в другую комнату. Не хочу отпускать. — Я знаю. Я тоже не хочу отпускать тебя, — открывает глаза Минхо и смотрит на Джисона снизу вверх, пока его руки все ещё лежат где-то на одеяле. Боятся сделать что-то ещё. — Ты просто заставляешь меня чувствовать. Это тяжело. Ты знал? — Всегда знал, — кивает мужчина и целует Ли в губы, проскальзывая языком внутрь его горячего рта со вкусом зубной пасты. Он только недавно почистил зубы в душе, чтобы лечь спать. А не лечь в постель к Джисону. У них было не так много близости, чтобы не помнить каждое касание до провода где-то внутри души. Они не могли наслаждаться друг другом так, как хотелось бы. Чтобы каждый день они завтракали вместе, чтобы валялись на диване целыми днями, чтобы засыпали в одной кровати, а не на матрасе. Чтобы варили кофе (у них нет даже кофеварки). Чтобы думали о том, что у них есть вся жизнь впереди. У них есть. Но не такая, как у других. И они оба выбрали это. Выбрали плыть по течению, пока оно существует. Поэтому невозможно сказать наверняка, когда все это закончится и прекратит существовать. Когда их собственные провода перестанут тянуться к устройству в чьих-то руках. Когда их жетоны не станут обычной вещью где-то на старой полке комода. Они – навсегда лишь ряд цифр. Они – навсегда солдаты с посмертным званием. Они – лишь выполняют свой долг на операциях и важных заданиях. Но сейчас они простые Минхо и Джисон. — Ты все равно пахнешь морем, — шепчет между поцелуями Джисон и касается так тягуче медленно, что Минхо не может нормально лежать. Хочется чуть больше. Ещё чуть-чуть больше чужих касаний. Чтобы запомнить и не потерять. — И мылом. — А хотелось бы, чтобы ты пах мной тоже, — вот так легко говорит Хан и тянется снять с себя футболку, чтобы соприкоснуться жетоном с чужим. Они почти сразу же запутались между собой, словно отчаянно желали переплестись. Как и их обладатели. Стук в дверь заставил их двоих вынырнуть из собственных ощущений. Минхо резко оттолкнул от себя Джисона и судорожно начал распутывать их жетоны, пока Хан упрямо смотрел на это и слегка улыбался. — Джисон, а Минхо с тобой? Его нет в гостевой комнате, — говорит тёплый женский голос за дверью. — Я принесла вам двоим молоко и печенье. — Молчи, — почти требует от него Минхо, но Хан лишь поднимается на ноги и подходит к двери. И Ли в короткий срок надевает на себя футболку. — Он со мной, — говорит обычным голосом Джисон и открывает дверь, принимая от матери поднос с двумя чашками и печеньем. — Спасибо, мам. — Эм, спасибо, я уже ухожу, — бормочет Минхо за чужой спиной и хочет проскользнуть мимо, но Джисон держит его за край футболки. — Ах, все в порядке. Отец уже лег спать, потому что у него режим. Я тоже уже ухожу, — расплывается в улыбке женщина и хлопает Минхо по плечу. — Выпейте молоко и хорошо поспите. — Спасибо, — прочищает горло Ли и берет с подноса чашку, делая первый глоток молока. — И вам спокойной ночи. — Не волнуйся так сильно. Я не кусаюсь, — вновь ответила с легким смехом госпожа Хан и потрепала их по волосам, потому что они оба наклонились к её рукам. — Какие вы оба красивые и сильные. Душа радуется. — Спи спокойно, мам, — кивает Джисон и целует её в макушку. — Люблю. — И я тебя. И она уходит, закрывая за собой дверь, и оставляя лишь поднос с печеньем и стойкое ощущение тепла на волосах. Минхо резко посмотрел на Джисон и хмуро поставил чашку на столик в комнате, а потом сел с прямой спиной на кровать и больше ничего не сказал. — Злишься? — спрашивает тихо мужчина и вновь закрывает дверь, подходя ближе к Минхо и почти укладывая свои руки на его бедра. Он садится перед ним на колени и смотрит снизу вверх. — Будь честен. — У тебя все так просто. Ты думаешь, что я умею быть честным? — все-таки ядовито шепчет Минхо, но с нежностью кладет руки на ладони Джисона и сжимает их. Этот контраст всегда нравился Хану. — Со мной таким быть можно. Если захочешь, — пожимает плечами Джисон и укладывает голову на колени мужчины, словно верный пес. Минхо тяжело выдыхает и гладит его по голове. — Не злюсь. У меня просто никогда не было того, кого я бы мог назвать семьей. И ты должен это понять, если сможешь, — честно и открыто объясняет Минхо и чувствует шевеление со стороны мужчины. Джисон поднимается и смотрит на Ли блестящими глазами. — Поэтому ты боишься, что наши с тобой отношения лишат меня семьи? Минхо не понимает, из-за чего его грудная клетка трещит. — Этого не будет, — говорит серьезно Джисон и касается совершенно иначе. Будто бы даже нежнее, чем было до этого. — Теперь тебе спокойнее? — Ты слишком уверен, — шепчет хрипло Минхо и полностью залазит на кровать, выключая единственный светильник в комнате. Джисон вздыхает и трет подбородок, но решает больше не давить на любимого человека. Он лишь ложится рядом с ним и укладывает голову на подушку, смотря на чужое лицо сквозь темноту. — Нельзя лишиться семьи из-за того, что у вас разные взгляды на что-то. Мне достаточно лет, чтобы я осознанно выбрал того, кого я буду любить. И того, кого я тоже назову своей семьей в будущем или уже сейчас. Ты не должен думать об этом и переживать из-за этого. Я всегда останусь на твоей стороне, потому что я выбрал тебя, Минхо, — говорит спокойным и тихим голосом Джисон, пытаясь найти чужую ладонь и крепко сжать её. — Я привез тебя сюда не для того, чтобы ты плохо себя чувствовал. А для того, чтобы дать тебе понять, что у тебя тоже есть дом. Даже если это всего лишь студия в другом городе с прожженным полом и кофе со вкусом рухляди. Минхо двигается ближе и касается губами до губ Джисона, чтобы крепко сжать его заднюю часть шеи одной рукой, а другой притянуть ещё ближе к себе. И если один из них всегда может сказать словами то, что чувствует (хотя это все ещё бывает трудно), то другой может лишь рьяно учиться этому. Джисон улыбнулся сквозь поцелуй и замедлил его, чтобы Минхо не взорвался где-то внутри так быстро и невесомо. Он погладил его по щекам и вискам, а потом прижал к подушкам и немного отстранился. — Включи свет... — просит тихо Минхо и полыхает от чужих касаний. Ещё чуть-чуть и не захочет исчезать из этого места вообще никогда в жизни. — Нет, так даже будет лучше, — мычит себе под нос Джисон и вдруг отстраняется, пока Минхо цепляется за его руку. — Я не ухожу. Я лишь хочу найти свою сумку. — Ты подготовился? Ты серьезно? — делает глубокий вдох Минхо и отпускает мужчину, который шуршит в сумке небольшими пакетиками. — Знаешь, теперь я стараюсь носить всё с собой, — слегка надменно отвечает Джисон и возвращается на кровать, чтобы вновь найти лицо Минхо и поцеловать его в закрытые губы. — И я хотел устроить тебе хотя бы один секс на нормальной кровати. В нормальной обстановке. Когда ты можешь после этого долго спать и просто отдыхать. — Замолчи, — бормочет в его губы Минхо и быстро снимает с себя футболку, выкидывая её куда-то на пол. Джисон останавливает его рукой на бедре и ведет ей чуть выше, а потом касается губами до шеи и заставляет туман в голове превратиться в пульсирующую горсть пустоты. — Ты специально делаешь всё медленно? Почти не вопрос, а утверждение. — Хочу тебя любить. — Не надо мне ничего доказывать, Джисон. Я и так это знаю, — шепчет Минхо и поворачивает голову в сторону, чтобы не сгореть из-за влажного поцелуя в челюсть. И это все ощущается сейчас иначе. Возможно, это из-за тишины. Или из-за перевернутых чувств внутри. Или из-за мягкости кровати. Или из-за того, что Джисон делает это так медленно, что сердце зудит и говорит, что его собираются окончательно разобрать на мелкие детали. Навсегда раскрыть то, что сидело внутри так долго. — Все нормально? — спрашивает рядом с кожей Джисон и бесшумно снимает с него штаны, оставляя их где-то лежать на кровати. И Минхо впервые рад, что в комнате темно. Иначе совершенно был бы не готов к тому, чтобы раздеться перед этим человеком. Хотя делал это несколько раз до этого. Но никогда, как сейчас. — Минхо? — Да... — ответ выходит странным, но ему правда хорошо. Вот бы Джисон просто считал его мысли сейчас и поторопился. И прекратил ковыряться в его грудной клетке. — Продолжай. Или я сделаю это сам. — Ты напряжен, — лишь говорит Джисон и умещается между его ног, открывая смазку и наклоняясь к лицу Минхо ещё ближе. — Я могу остановиться. Просто скажи и всё. — Ты никогда столько со мной не разговаривал во время секса. Почему сейчас решил? — шипит на него Минхо, пытаясь притянуть Джисона за шею к себе ближе и крепко обхватить его руками. — Сейчас я никуда не спешу, — почти с улыбкой мычит себе под нос Джисон и раскрывает Минхо ещё сильнее, чем было до этого. — Хочу запомнить тебя всего, поэтому я собираюсь включить свет. — Нет, — быстро отвечает Минхо и перехватывает его ладонь, крепко сжимая в пальцах. — Не сейчас. — Чего ты боишься? — смотрит сквозь темноту Джисон и начинает медленно вводить первый палец, чтобы не причинить боль. — Посмотреть в мои глаза? Или показать уязвимость? — И то. И другое, — бормочет Минхо и расслабляется на подушках, что не уходит от внимания Джисона. — Добавь ещё один. Но вместо этого мужчина включает маленький светильник и кидает его на пол, чтобы было не так светло. Он снимает с себя штаны и кидает все вещи вниз. Минхо зажмуривается из-за света и впервые неохотно смотрит в глубокие глаза напротив, когда Джисон возвращается к медленной растяжке. И это похоже на приятную пытку, если это вообще можно назвать таковой. Но ему просто жарко так сильно, что холодно. И Хан наклоняется, чтобы поцеловать его в щеки. Как любит делать всегда. — Невероятно красивый. — А ты медлительный, — пытается съязвить Минхо и тихо мычит, когда Джисон проталкивает сразу три пальца и вдруг останавливается. — Вау, сегодня ты не такой тихий... Тебе нравится? — спрашивает совершенно восхищенно Джисон и целует любимого человека в шею. — Продолжай, — просит шепотом Минхо и подставляется под поцелуи, хотя хочет избавиться от ощущения, что его хотят полностью раздеть. Как будто он ещё не совсем голый. А он голый. Джисон мягко коснулся его губ и услышал ещё один тихий выдох, что заставляло собственный позвоночник покрыться мурашками. — Джисон... — бормочет Минхо и хочет ухватиться пальцами за шею мужчины, чтобы быть чуть ближе. Ещё ближе. — Ты мне всегда будешь нужен. Джисон вынимает пальцы и тянется ими за презервативом, иначе сам скоро превратиться в пекло. Он наклоняется ближе к Минхо и выдыхает в его губы, чтобы крепко поцеловать и медленно войти в него. И Минхо впервые достаточно громко выдавливает из себя оставшийся воздух. Слишком много прикосновений, чтобы не чувствовать каждое из них. — Не сдерживайся, — просит хрипло Джисон и выстраивает такой медленный темп, что Минхо никогда бы не подумал, что почувствует время на коже. Что оно станет пластилином на его ребрах. И Джисон будто бы тихо шепчет ему, что у них есть в запасе не только эта ночь. Как будто они навсегда переплетены друг с другом. — Не могу, — отвечает ему с закрытыми глазами Минхо и чувствует влажные пальцы Джисона между его пальцами. Он переплетает их руки и так глубоко целует его, что в груди открывается абсолютно любая ячейка. Как будто теперь им даже не нужны были ключи. Хан открыл их все. — Ты мне тоже всегда нужен, — выдыхает ему в губы Джисон и доводит его до приятной дрожи, словно его всего накрыли поцелуями с ног до головы. Минхо больше не хочет сдерживаться, поэтому утопает во всех коротких касаниях, во всех медленных толчках. Джисон дает ему насладиться всеми ощущениями, которые готовы были рассыпаться солью на подушках и каплями пота на груди. Хан целовал его жетон, а потом влажные волосы. Он больше ни о чем не говорил, потому что это было и не нужно. Они всегда связаны. Всегда крепко держатся друг за друга. Словно два маяка, которые были нарисованы на мелких стенах где-то в этом огромном доме. И если любовь имеет вкус, то Минхо навсегда запомнит её ощущения на языке именно в этой ночи. Джисон накрывает их легким пледом и целует Минхо в загривок, рисуя на теплой коже невесомые фрагменты мозолистыми пальцами. Они приняли душ и все равно легли голыми в постель, словно теперь можно было даже не одеваться. Минхо молча лег спиной к мужчине, чтобы закрыть глаза и тяжело выдохнуть. — Ты в порядке? — Ещё никогда не был так сильно в порядке, — отвечает ему Минхо и чувствует ладонь на своем животе. Он сразу же переплетает их пальцы друг с другом. — Спасибо. — За секс? — хмыкает ему в затылок Джисон и крепко обнимает. — Я не про секс. Я про то, что ты сделал это так безболезненно. Открыл меня, чтобы я больше не сдерживал себя, — хмыкает Минхо и тянется поцеловать их переплетенные пальцы. — Если бы прошлый я узнал, что я окажусь без своих цепей прямо сейчас, то убежал бы так далеко, что ты бы меня никогда не нашел. Ведь это страшно. — Что именно? — Открываться настолько сильно. — Не беспокойся об этом. Все рано или поздно заживает, — говорит в темноте Джисон и вдыхает чужой запах, который приносил ему спокойствие. — Но я не дам тебе почувствовать боль. Ведь я всего лишь Джисон. — Ты больше, чем просто Джисон, — выдавливает из себя смешок Минхо и почему-то спокойно улыбается. — Ты мой оберег. — Теперь я надеюсь, что мы не будем встречаться в госпитале. — Надоело? — Лучше около моря. Если мы вдруг потеряемся. — Хорошо, командир, — хмыкает Минхо и знает, что Джисон скажет дальше. — Я надеюсь на тебя, капитан, — произносит совершенно иное Хан и закрывает глаза, чтобы отдохнуть. — Всегда буду ждать тебя. И Минхо ничего не отвечает, потому что Джисону не нужен ответ. Он и так его оберег.

...

Джисон просыпается рано утром, стараясь не разбудить Минхо. Он быстро натягивает на себя штаны и берет в руки пачку сигарет, а потом идёт в сторону ванной. Он принимает быстрый душ и сталкивается с цепким взглядом своего отца около двери. Мужчина стоит перед ним и нервно сжимает руки, пока Джисон вытирает полотенцем мокрые волосы. — Захожу в твою комнату, а там спит... твой солдат, — цедит сквозь зубы отец и делает шаг к Джисону. — Объяснишься? — Пойдём покурим, — спокойно отвечает Хан и кидает полотенце в корзину для белья, а потом ступает по коридору и зажимает в зубах сигарету. Отец идёт следом и отчаянно молчит. — Ты в таком виде пойдёшь? — Не заболею. Я закалён, — хмыкает Джисон и босиком выходит на веранду, садясь на корточки и поджигая в пальцах сигарету. — Пап, я его люблю. — По шее давно не получал? Совсем стыд потерял? — рявкает на него тихим голосом мужчина и нервно садится рядом, забирая из рук сына пачку сигарет. — Я понял, что ты жениться не хочешь. Но не смей мне устраивать тут цирк. — Ты же знаешь, что я бы не говорил такие вещи тебе в шутку. Я его люблю, — продолжает настаивать Джисон и курить, выдыхая дым через стиснутые зубы. — Ты можешь меня не понимать. Это нормально. Но принять ты меня обязан, потому что я твой сын. И мне далеко не семнадцать, чтобы устраивать здесь шоу. Сорок уже скоро. И я рад, что хотя бы чуть-чуть могу познать это интересное чувство, которое в армии никогда не имело смысла. — Не доводи отца до греха, — рычит на него отец и указывает рукой на дверь. — Вот он? Серьезно? Мужчина? — Увы, никаких внуков, — горько усмехается Джисон и смотрит в темные глаза, как и у него самого. — Прости, отец. Но за него я умру. И за него я убью. Если это понадобится. — Ударить бы тебя хорошенько, — тяжело отвечает мужчина и трет лицо, закуривая оставшуюся сигарету. — Щенок, вечно делаешь не так, как я тебе говорю. Сначала спецназ, а теперь вот это? Переболеешь и пройдёт. — Было бы это болезнью, то переболел бы. Увы, чувства сложно вылечить, — качает головой Джисон и смотрит на небо с туманными облаками. Холодно и зябко, но он привык. — Шрам тоже из-за него? Это его номер? — все-таки спрашивает отец и указывает пальцем на корявые цифры на руке. Они теперь не скрыты никаким пластырем. Они горят на его коже. Привычно. Как и положено. — Его. — Убил бы тебя. — А я был почти мертв в тот момент. Ты меня этим не напугаешь. Ты ничем меня не напугаешь, — отвечает хрипло Джисон и смотрит на входную дверь, а потом садится поудобнее и поднимает одно колено чуть выше. — Ты помнишь о тех новостях? Когда нашу команду направили на ДМЗ на три месяца? — Помню, — коротко отвечает мужчина и продолжает курить. — Мать тогда каждый вечер успокоительные пила и молилась о твоем здоровье. — Наверное, не зря молилась, — отвечает ему Джисон и тушит сигарету. — Пап, мы не были на ДМЗ. Мы были на строго секретной базе. И ты знаешь, что я говорю тебе это только из-за того, что ты сможешь выдержать это и никому при этом не рассказать. Ведь ты тоже военный. Мы оба. В ту дату была получена информация, что моя группа смогла найти секретную информацию корейского правительства. Нас пытали три месяца. Моя команда до сих пор не оправилась от этого. Мы поклялись забыть об этом, пока все думали, что мы были на ДМЗ. Пап, у меня там солдат повесился, потому что не выдержал. И хуй об этом расскажут в новостях. И ему даже похорон не устроили. Я когда узнал, то думал застрелюсь. Ведь моя группа никогда не крала никакие данные. Я за них всех в ответе. Знаешь, сколько раз я просил их всех отпустить, потому что это ошибка? Знаешь, сколько дней я не спал? Знаешь, как тяжело видеть, как твоя команда страдает и ты ничего не можешь сделать? И единственное, что меня тогда сдерживало, это он. Джисон берет ещё одну сигарету и дрожащей рукой поджигает табак, чтобы подавиться в никотине. Чтобы сжечь в нем легкие. Ведь он курит только тогда, когда ему плохо. — Ты можешь думать, что я с ума сошел. А я почти сошел. Но этот шрам помог мне взять себя в руки, а потом сделать так, чтобы всю мою команду отпустили. Я лоб расшиб, но провел переговоры, — продолжает говорить Джисон чуть тише. — Я люблю его. И если ты собираешься помешать этому, то я никогда не вернусь в этот дом. — Заткнись, — холодно произносит отец и выхватывает из его рук сигарету, чтобы кинуть её на землю и растоптать. Словно больше не может вынести убийственную боль собственного сына. — Совсем ты своего отца не жалеешь. — Ты единственный, кто теперь знает об этом. Мы поклялись всей командой, что никогда не будем вспоминать об этом. И я бы забыл, но вряд ли смогу, — горько выдавливает из себя Джисон и складывает руки на колене. — Ты все ещё видишь во мне пацана, но я люблю его точно так же, как и ты любишь маму. — Я тебя понял. Но мое сердце никогда тебя не поймёт. — Рано или поздно поймёт. Или ты просто привыкнешь. Одно из двух. Но спасибо, что выслушал. — Идем в дом. Хватит сидеть здесь, — командует отец и первым идет в сторону двери, пока Джисон убирает окурки в мусорку и заходит в дом. Минхо в этот момент выходит из ванны и делает короткий поклон господину Хану. Отец Джисона раздраженно смотрит на него и проходит мимо, но потом останавливается и смотрит на Минхо пристальным взглядом. — Скоро завтрак. И он уходит в свой кабинет, пока Джисон улыбается и притягивает мужчину за шею к себе ближе. Он целует его в губы и сразу же отпускает. — Как спалось, капитан? Минхо медленно моргает и молча сжимает в пальцах полотенце. Джисон почему-то сияет так, словно выиграл в лотерею огромную сумму денег. Или его выдвинули на повышение. — Хорошо. Почему ты меня не разбудил? — прочищает горло Минхо и смотрит на женщину, которая выходит из гостиной и мягко смотрит на них. — Эм, доброе утро. И с днем вашего рождения. — Спасибо большое. Поможете мне накрыть на стол, мальчики? — С днем рождения, мам. Конечно, — кивает Джисон и вновь тянется поцеловать Минхо, но тот ошарашенно отодвигается от него. — Все в этом доме о нас знают. Пожалуйста, капитан, не отталкивайте меня. — Что? — берет себя в руки Минхо и прищуривает глаза, указывая рукой на кабинет отца Джисона. — Он... — Знает. Да. И мама тоже. Ещё вчера знала. Когда заходила молоко нам принести, — кивает с ухмылкой на лице Джисон и крепко хватается пальцами за запястье Минхо. — Все в порядке. Я же сказал, что сам должен сделать это. И они не собираются кричать и скандалить. Мы все здесь взрослые люди. Просто расслабься. — Ты сумасшедший, — лишь отвечает ему Минхо и уходит в комнату Джисона, чтобы переодеться в чистую одежду. Ровно через две минуты он уже идёт в сторону кухни, чтобы помочь матери Джисона расставить посуду, пока Хан варит им всем кофе и жарит тосты. Завтрак проходит в очень неловкой атмосфере, потому что отец Джисона теперь ещё пристальнее смотрит на капитана и ест тост с джемом. Минхо спокойно жует яблоки и старается ни о чем не думать. Джисон подкладывает ему в тарелку побольше еды. И только госпожа Хан так ярко улыбается, будто узнала о том, что её сын завтра выходит замуж. — Минхо, зайдите ко мне в кабинет после завтрака, — вдруг говорит твердым голосом мужчина и заставляет Ли выпрямить спину. — Так точно. — Отец, — резко отвечает Джисон и смотрит на старенького мужчину в рубашке. — Не бойся. Никто твоего капитана не съест. Поговорить с ним хочу. — Я и не боюсь, сэр, — говорит стойко Минхо и пьет самый вкусный кофе, который он пробовал за последние годы. — Отлично. Спасибо за завтрак, дорогая, — встаёт из-за стола отец Джисона и целует свою жену в щеку. — Чуть позже помою посуду. — Я помою, — вызывается Хан и тоже встаёт из-за стола, помогая отнести грязные тарелки в раковину. Минхо допивает кофе и благодарит улыбчивую женщину за завтрак, а затем идёт в сторону кабинета Хан Доёна. Он стучит в дверь и слышит короткое: «Входите». В кабинете пахнет сигаретами и свежестью. Будто вылили целую тонну цитруса на все книги в этом месте. Минхо закрывает за собой дверь и подходит ближе к чужому столу, вставая в стойку и прикладывая руку к виску. — Вольно. Сядь куда-нибудь. — Благодарю, но я постою, — твердо отвечает Минхо и просто убирает руки за спину. — Заранее прошу прощения, если я принёс вам какие-то проблемы. — Ты служил в GTS? — вдруг спрашивает старик и тяжело вздыхает. — Отвечайте, капитан. — Так точно. Ровно пять лет, сэр. — Значит, ты хороший солдат. Но у меня к тебе другой вопрос, — складывает руки в замок мужчина и смотрит очень пристально. — Четверо генералов покинули свои посты. Это твоих рук дело? — Так точно, — отвечает честно Минхо и проглатывает вязкий ком в горле. — Мне стоит бояться? — усмехается мужчина и вдруг смягчается. — Никак нет. — Впечатляет, — наклоняет голову набок генерал и вдруг прищуривает глаза, в которых уже виднелись морщины. — Зачем тебе мой сын? Это твой приказ? — Я его люблю, сэр. Но в самом начале у меня был приказ уничтожить его. Это шло со стороны высшего командования. И я думаю, что вы об этом знали с самого начала, — говорит Минхо и вздергивает подбородок вверх. — Виноват, если нет. — Я слышал об этом, но Джисона трудно убрать из спецназа. Его слишком ценит министр обороны. Но эти четверо всегда пытались сдвинуть хороших солдат, чтобы они случайно не заняли их места. Они спонсируют GTS. Но даже этой группе элитных бойцов уже надоело быть частью проплаченной верхушки, — хмыкает мужчина и все-таки указывает рукой на диван, чтобы Минхо сел. Капитан кивнул и выполнил приказ. — Почему же ты не уничтожил репутацию Джисона? Это был приказ. А я знаю, что ты должен беспрекословно следовать приказам. — Джисон мой командир. И я следую приказам только своего командира, — прочищает горло Минхо и держит кулаки на коленях. — Я не причиню ему зла. — Умрешь за него? — Так точно. — И убьешь за него? — Так точно, — беспрекословно отвечает Минхо и смотрит на генерала большими глазами. — Можете не переживать. Я сделаю всё, чтобы защитить его. — Чем ты занимался в GTS? Только честно, капитан, — вдруг спрашивает у него мужчина и встаёт с места, чтобы сесть в кресло напротив и посмотреть на лицо Минхо. — Убивал? — Так точно, — цедит сквозь зубы Минхо и ещё крепче сжимает пальцы, что даже костяшки белеют. — Что ещё? — Это секретные операции, сэр. — Ты больше не в GTS. Но как ты откупился? Из армии они уходят либо мертвыми, либо безымянными. И ты можешь мне не врать. Мой лучший друг служил в этой команде. И умер. У него осталась лишь дочь, — допрашивает его мужчина и протягивает сигарету Минхо, но он коротко отказывается. — Что ты им предложил? — Сэр, я тот, кто командовал в GTS в то время, — все-таки говорит правду Минхо и опускает глаза всего на секунду. — Мне пришлось собрать огромное количество данных, чтобы выжить. Я полезен. Всё ещё. — Это я вижу. Не хочешь кое-что сделать для меня? — спрашивает довольно серьезно мужчина и закуривает, пока Минхо коротко кивает ему. — Береги моего сына. Это приказ. — Так точно, генерал, — говорит твердым голосом Минхо и все-таки берет в пальцы сигарету, но он не закуривает её. — Ещё раз прошу прощения... — Не надо, — перебивает его Хан Доён и расслабляется на кресле. — Мой сын всегда был таким. И я знал про вас. Генерал Чо отправил мне фотографии ещё до вашего приезда. — Вы... знали, — слегка удивлённо шепчет Минхо и теперь точно хочет закурить. — Почему тогда... — Ты достаточно умный, чтобы понять. Джисон должен был сам мне рассказать о вас. Сначала я думал, что это просто его очередной протест. Но Джисон никогда не протестовал, — улыбается краешком губ генерал и смотрит куда-то на картины. — Я боялся, что он навечно запер себя в армии. Но это не значит, что я благословляю вас. Для меня это странно. Но ничего поделать не могу. Отец из меня плохой. — Я бы так не сказал. — Не спорь со мной. — Виноват. — Ты сильнее, чем я думал. И покорнее, — говорит ему мужчина и встаёт с места. Минхо поднимается за ним. — Хорошей службы в 707-ой группе особого назначения. — Всегда буду защищать и вас тоже, сэр, — отдает ему честь Минхо и даже не замечает легкой заминки со стороны старшего. — Благодарю за то, что разрешили быть в вашем доме. Для меня это важно не только из-за Джисона. — Можешь идти, — хмыкает отец Джисона и вдруг дотрагивается до руки. — Больше не давай ему делать себе больно. Я про его шрам. — Этого больше не будет. — Возьми мой номер. Можешь звонить мне, если понадобится помощь. Если тебе понадобится помощь, а не Джисону. Он пусть сам мне звонит, щенок, — чеканит мужчина и протягивает Минхо сложенный лист бумаги. — Благодарю, — облизывает пересохшие губы Минхо и выходит из чужого кабинета, сталкиваясь взглядом с Джисоном. Он стоял в коридоре и дожидался его. От него пахло моющими средствами и сигаретами. Странно. Но Минхо мягко улыбнулся и убрал бумажку в карман штанов. — Если улыбаешься, то все прошло хорошо. Как тебе допрос от моего отца? — усмехается Джисон и смотрит за спину своего парня. — Не бойся. С твоим капитаном все нормально. Надеюсь, теперь почаще будешь появляться дома, — выходит из кабинета генерал и встает рядом с Минхо. — Я подумаю, — ничего не обещает Джисон и смотрит на слегка взбудораженного капитана. — Мы приедем. Я его сюда сам привезу, — отвечает с легкой улыбкой Минхо и отдает честь отцу Джисона. — Что? Эй, какого черта? — не понимает Хан и прячет руки за спиной, а потом резко меняется в лице и смотрит на Минхо темными глазами. — Капитан, кому вы служите? — Виноват, — встаёт в стойку Ли и вдруг расплывается в улыбке. — Но я сейчас гражданский. Отец Джисона вдруг начинает громко смеяться, хлопая их двоих по плечам. — Он играет твоими же словами. Умный малый, — щелкает пальцами старенький мужчина и идёт по коридору. — Дорогая, в этом доме появился тот, кто может приструнить нашего сына. Мне нужно за это выпить. — Дорогой, что ты там говоришь? Джисон смотрит на Минхо нечитаемым взглядом, а потом коротко фыркает и убирает руки из-за спины. Ли подходит к нему ближе и кладет ладони на его шею. — Это тебе за всё то, что ты устроил мне за эти два дня. — Виноват. Заслужил, — поднимает руки в капитуляции Джисон и целует мужчину в подбородок. — Останемся на обед, а потом нам нужно уже ехать обратно. — Останемся, командир. Конечно, останемся.

...

— Так тяжело каждый раз прощаться, — почти плачет женщина и трепетно целует Джисона в лоб, а потом и в щеки. — Пожалуйста, звони нам почаще. Мы по тебе с отцом очень скучаем. — Обязательно, мам. И не плачь, пожалуйста, — успокаивает её Джисон и держит за дрожащие руки. — Обещаю, что скоро ещё раз приеду. Вместе с Минхо. Обязательно. — Можешь приезжать и без этого капитана, — цокает мужчина сзади спины своей жены. — Но как сами решите. И купи уже нормальную себе квартиру. Если уж завел себе кого-то. — Нам и студии хватает, — коротко отвечает Джисон и берет в руки несколько мешочков с едой от матери. — Спасибо большое. — Минхо, возьми, — вдруг говорит мягким голосом женщина и вкладывает в его раскрытую ладонь серебряный крестик. — Я буду молиться и за твое здоровье тоже. Не болей, хорошо? — Не буду. Спасибо вам огромное за еду и гостеприимство, — проглатывает странный ком в горле Минхо и поднимает взгляд на генерала. Он выпрямляет спину и встаёт в стойку. — Здравия желаю. Был рад познакомиться. — Мы тоже, — в своей манере отвечает мужчина и даже не протягивает руку для рукопожатия. Но его можно понять. — Хорошей дороги и службы. Будьте аккуратны. Если что, то я на связи. У меня все-таки большой отпуск. И Слава Богу, а то из-за кое-кого начали проверять весь генеральский состав. Минхо поджимает губы и невольно отводит взгляд, а потом выходит вместе с Джисоном из дома и не может поверить, что они уже уезжают отсюда. — Капитан, это не в последний раз. Веришь мне? — спрашивает совсем рядом Хан и подталкивает его пойти в сторону машины. — Верю, командир, — говорит ему слегка грустно Минхо и убирает все вещи в багажник, а потом садится в салон и завязывает второй крестик на зеркало. — Теперь их два. — Думаю, что теперь точно должно сработать, — хмыкает Джисон и выруливает на песчаную дорогу. — Завтра я уезжаю со своей группой обратно в часть. Надеюсь, что мы быстро увидимся. — Не беспокойся. Это будет быстрее, чем ты думаешь, — расслабляется в машине Минхо и смотрит в окно, чтобы запомнить такое спокойное море в своих воспоминаниях. Как они пили на набережной вино. Как смотрели оба на небо. Как ощущали в пальцах песок. Вместе. Джисон бросал короткие взгляды на Минхо, а затем вытащил звонящий телефон из кармана и включил громкую связь. — Привет, Хёрим. — Братец, когда это ты хотел мне рассказать, что у тебя появился парень? Ещё и такой красивый мужчина. Джисон улыбается теперь абсолютно развязно, потому что у его сестры был такой потрясающий мозг, что вряд ли хотя бы одна деталь прошла бы мимо неё. — Как ты догадалась? — Легче простого. Ты пялился на него весь ужин. А когда ты вообще на кого-то пялился? Я всю жизнь думала, что тебя уже невозможно спасти. Армия-то, армия-се. — Каюсь. Но я знал, что ты сама догадаешься. И ты на громкой связи, если что. — Да? Идиот. — Здравствуй, Хёрим, — здоровается с ней Минхо и тоже улыбается, потому что девушка при первом знакомстве показалась ему слегка отстраненной. Непокорной. Как и Джисон. С острой осанкой, со своими принципами и со своей тяжелой работой. — Первый вопрос. Как вы терпите его? — Он никогда не был для меня иголкой, — отвечает совершенно честно Минхо и слышит её секундное молчание. — Принято. Это удивляет. Но я привыкну. Тогда моя репортерская работа подошла к концу. Хорошей вам дороги. — Хёрим, — зовёт её Джисон и наклоняется чуть ближе к динамику. — Люблю тебя. Постарайся не сильно скучать. — Иди в задницу. И я тоже тебя люблю. Будь в порядке. И она сразу же отключается, чтобы Джисон не сказал ей что-нибудь ещё. — У тебя хорошая семья. Я думал, что все будет чуть иначе, — признается честно Минхо и кусает внутреннюю сторону щеки. — Спасибо тебе за то, что показал мне это. — Я познакомил. Не просто показал. Ты тоже часть моей семьи, — качает головой Джисон и легко добавляет: — Заедем за кофе? — Да. И больше ничего не нужно было для того, чтобы вновь ощутить в груди тепло. Теперь все будет иначе. С этой самой минуты.

...

Чуть больше восьми месяцев спустя.

— Мы хотим отправить 707-ю группу специального назначения на данную операцию, — оповещает всех новый генерал второй дивизии и сидит за круглым столом на экстренном совещании. — Совсем недавно был подписан приказ о международных связях в военной сфере со стороны министра обороны. Данная группа показывает себя с самой положительной стороны. Её возглавляет подполковник Хан Джисон, который выдвинут на скорейшее повышение до полковника. Они могут помочь справиться с быстрым перемещением мирных граждан из опасных точек. — Согласен с генералом. Это особая группа элитных бойцов. И они справятся с этим заданием за кратчайшие сроки. Даже если это будет происходить за пределами Республики Корея. — Тогда решено. 707-ая группа возглавит данную операцию.

...

В этой части пустынного города было так сильно жарко, что несколько солдат чувствовали лёгкое головокружение. Они не пили уже около десяти часов, осматривая каждый дом на наличие оставшихся мирных жителей. Одно из зданий было захвачено мелкой группировкой, которая требовала освобождения их из плена узурпаторской власти в этой части города. — Третье окно слева. Чуть дальше северной части, — шепчет снайпер на самой высокой точке. — Вижу три цели. Один вооружен. У другого в руках маленькая девочка. На вид ей около четырех лет. Третий сидит за столом. На столе несколько самодельных гранат и пистолетов. Агрессии не проявляют. Женщина сидит на полу. — Первой группе подготовиться и встать на позиции, — командует в наушник Джисон и сам медленно двигается по извилистой лестнице вниз. — Вторая группа осматривает задние коридоры и выходы. Стрелять под ногам, если будет сопротивление. Стрелять на поражение, если они начнут использовать оружие. Третья группа работает вместе со снайперами. Четвертая группа расчищает коридоры и осматривает комнаты на нижних этажах. Пятая группа идёт за мной. Постарайтесь сделать так, чтобы заложники не пострадали. Это наш главный приоритет в этой операции. — Так точно, командир. — У нас есть ровно четыре минуты. Начинаем, — командует Джисон и стоит возле первой двери, а потом по команде ударяет ногой по замочной части и заходит внутрь с другими солдатами. — Всем не двигаться. Иначе будем стрелять. Несколько человек сначала удивлённо замерли, а потом начали разбегаться в разные стороны заброшенного помещения. Джисон выстрелил два раза наверх, чем заставил их повалиться на землю в страхе. — Лежать и не двигаться. Сколько заложников в здании? — спросил Джисон на английском и направил автомат на мужчину в грязной одежде, пока его команда расчищала периметр этой комнаты. Он начал бормотать куда-то в песочный пол. К ним сразу же подошел переводчик. — Он говорит, что здесь всего семнадцать человек вместе с детьми. — Принято, — кивает Джисон и передает полученную информацию по связи. — Продолжаем операцию.

В это время в другой части здания.

Минхо наступает ботинками на песчаный пол и осторожно смотрит в прицел, стараясь даже не дышать. Он слышит несколько громких голосов, которые о чем-то бурно разговаривали на ломанном английском. Как будто обсуждали какую-то новость. Около четырех человек, если его не подводит слух. Ещё в ушах шумела посуда, бутылки и плачь ребёнка. Женский голос умолял не трогать её дочь. Минхо поднимает руку и показывает пальцами несколько жестов, очерчивая территорию и численность. Для начала зайдёт внутрь Ли, а уже потом все остальные. Снайпер на высокой точке через несколько пролетов другого здания продолжал следить именно за этим окном. Мужчина крепче сжал в пальцах автомат и сразу же зашел внутрь, направляя ствол оружия прямо в голову первого мужчины. Ему не повезло, что он сидел спиной к двери. — Если кто-то здесь дернется, то я начну стрелять, — говорит без переводчика Минхо и медленно кивает своим людям зайти внутрь, чтобы помочь женщине с ребенком выйти из помещения. Мужчина чуть дальше пустил в него нож, но Ли успел увернуться и выстрелил ему в плечо. Ещё один человек хотел выстрелить в Минхо, но капитан успел уклониться и ударить его в согнутое колено, заставляя пистолет вылететь из его рук. — Всем лечь на пол и положить руки за голову, — командует стальным голосом Минхо и надавливает на чужие спины прикладом автомата. — Не двигаться. Группа спецназа начала осторожно выводить их в наручниках, пока остальные солдаты расчищали другие этажи. Минхо медленно направился в следующую комнату и замер, когда заметил в темном углу невысокого мальчика. На вид ему лет семь или восемь. У него обгоревшее лицо и грязная одежда. Похож на японца-переселенца. Он сжимал в дрожащих пальцах острый нож и направлял его на свое горло. Ли осторожно опустил автомат и замер с поднятыми руки. Чтобы не напугать его. — Ты в безопасности. Опусти нож. И иди за мной. Он молча смотрел на него и сжимал рукоять ножа, словно боясь даже на секунду опустить его вниз. Мальчик резко направил его на Минхо своими дрожащими руками. — Я не причиню тебе вреда. Обещаю, — серьезно произнес Ли и убрал автомат за спину, чтобы показать ему свои чистые руки. — Доверься мне. Ты теперь в безопасности. Он молча взглянул в глаза Минхо за его маской и набросился на него. Ли легко вывернул его руку и забрал нож, выкидывая его в другую часть комнаты. Минхо обнял мальчика и крепко сжал в своих руках. Ребенок задрожал в слезах из-за этого. Но не от страха. — Все в порядке. Теперь все в порядке. Минхо взял его на руки и кивнул двум солдатам отнести его вниз. Но мальчик так крепко вцепился в него, что Ли пришлось самому двигаться по безопасным путям. Он передал его в руки медицинской бригады и обещал ему вернуться чуть позже. Но тот лишь молча дрожал из-за слез и смотрел только на него. — Капитан Ли, как обстановка?— донеслось с другого канала связи. — Все идет по плану, командир, — отвечает ему Минхо и берет в руки автомат, чтобы начать двигаться в сторону другой части здания. — Мне двигаться в вашу сторону? — Вы уже очистили периметр северной части? — Так точно. — Так быстро? Там около десяти заложников. — С ними все в порядке. Они переданы на медосмотр, — отвечает коротко Ли и проверяет каждую комнату, пока не удостоверится, что здесь точно никого нет. — Хорошо, следуйте плану. Джисон отключается и продолжает движение, сталкиваясь почти нос к носу с мужчиной в темной одежде. Он крепко держал в пальцах самодельный пистолет. Но Хан мгновенно присел на корточки и выбил прикладом из его пальцев оружие. Двое солдат сразу же окружили нападавшего, пока Хан осматривал чужую комнату. Женщина с ещё одним ребенком забились в угол и отчаянно что-то бормотали. Джисон убрал автомат за спину и помог им подняться, накрывая ребёнка пледом, который нашел на полу. Он вытер его щеки перчаткой и прижал к груди. — У него жар. Идите со мной, — говорит женщине Джисон, пока переводчик объясняет ей ситуацию. Она кивает и обнимает себя за плечи, пытаясь двигаться рядом. — Командир, на этом этаже чисто, — подбегает к нему солдат и смотрит на ребёнка в руках Джисона. — Его осмотрят сразу же. Но женщине придется подождать. Женская бригада скоро закончит со своим заданием. — Все нормально. У неё может быть обезвоживание, но никаких больше травм, на первый взгляд, нет. У ребёнка жар. Возможно, уже достаточно долго, — говорит серьезным голосом Джисон и передает ребёнка в руки сержанта. — Сколько раненых? — Только немногочисленные травмы. Мертвых нет. — Прочистите все здание ещё раз, — отдает приказ Джисон и следует за женщиной, которая все ещё дрожит и молча следует за солдатами. Резко за спиной Хана раздается выстрел. Он сразу же накрывает собой женщину и направляет пистолет назад, а потом видит за спиной Минхо и замирает. Капитан выстрелил в человека с самодельным оружием, который вылез из-под пола коридора. Все услышали отчаянный мат со стороны этого мужчины, потому что Минхо задел его руку. Ли вытащил его за шкирку и повалил на пол, пока другие спецназовцы крепко держали его. — Не следите за спиной, командир, — вдруг говорит достаточно громко Минхо и поворачивается лицом к Джисону, который выпрямился и убрал пистолет обратно за пояс. — Зачем? Этим занимаетесь всегда вы, капитан. — Вы правы. Виноват. Докладываю. Северная и западная части здания полностью осмотрены. Все заложники переданы медицинской бригаде. Южная и восточная части уже заканчивают осматривать. Заложников там не оказалось, — говорит четко Минхо и смотрит в глаза Джисона. Он кивает и идёт вперед, пока Ли ступает за ним. — Командир, мы закончили, — раздалось в наушнике по седьмой линии связи. — Все заложники найдены живыми. — Операция прошла успешно, — оповещает всех Джисон и идет по лестнице вниз. — Это была наша последняя операция здесь. Теперь давайте доставим всех заложников в целости и сохранности. — Так точно.

...

Минхо сидит рядом с тем мальчиком, который оказался наполовину глухим. Он неохотно ел еду, которую ему предоставили в центре для временного размещения. Ли откопал ему сок, но этот мальчик даже не притронулся к нему. — Это он? — спрашивает на корейском Джисон и садится рядом на лавочку, смотря на ребёнка в чистой одежде и без грязных пятен на щеках. — Он японец? — Да. И его родители мертвы. — Жизнь та ещё сука, — вдруг ругается Джисон и кладет пачку сока перед Минхо. — Капитан, но вы отлично справились с операцией. Поздравляю вас. — Спасибо, командир, — шепчет тихо Ли и открывает сок, замечая как мальчик начинает повторять за ним. — Мы все отлично постарались. — Почти месяц нам понадобилось на это, — говорит Джисон и смотрит с интересом на то, как Минхо с этим мальчиком одинаково пьют сок. — Как твое самочувствие? — Я всегда в порядке, командир. — Ты уверен? — Да. Ведь я стою теперь рядом с вами, — кивает Минхо и смотрит на Джисона почти завороженными глазами. — Но в следующий раз будьте аккуратны. В вас бы выстрелили, если бы я не выстрелил первым. — Это моя ошибка, — кивает Джисон и поднимается с места, заставляя мальчика дернуться из-за этого. — Как его имя? — Он не сказал мне. И в списках его не было. Даже опрос других жителей не принёс никакой информации, — докладывает Минхо и тоже поднимается с места. За ним следом поднимается и ребёнок. — Он повторяет за тобой. — Он хотел убить себя, — вдруг говорит Минхо и черными глазами смотрит на Джисона. — Если в этом мире дети проходят через что-то такое, то мы уже давно все обречены. — Капитан, люди жестоки. Но вы помогли ему. — Возможно, помог. Но он все равно в итоге останется один, потому что родителей нельзя вернуть, — пожимает плечами Минхо и отдает честь командиру, а потом уходит вдоль лавочек и теряется в огромном помещении. Мальчик хочет сначала пойти за ним, но лишь смотрит темными глазами ему в спину и остается стоять на месте. Джисон думает о том, что Минхо тоже когда-то был таким. Одиноким. И с пустыми глазами.

...

— Отправляемся ровно через десять минут, — подгоняет всех в лагере Джисон и тащит сумку с вещами, смотря на мальчика с маленьким рюкзаком около высокого забора. Он неловко мнется и смотрит пристальным взглядом на дверь. И когда из неё выходит Минхо, то он сразу же замирает и глупо моргает. Мужчина пьет воду и подходит к Джисону, чтобы передать ему ключи от грузовика. Они прямо сейчас отправятся на полигон, где их заберут вертолеты. А уже потом они пересядут на военные самолеты и полетят сначала в Сеул, чтобы доложить об операции. А затем их отправят на заслуженный отпуск. — С тобой пришел попрощаться кое-кто ниже тебя ростом, — вдруг улыбается Джисон и даже снимает черные очки, чтобы взглянуть в сторону мальчика. — Он ждёт тебя достаточно долго. Даю тебе пять минут. — Спасибо, командир, — кивает Минхо и кладет сумки на песок, а потом идёт в сторону ребёнка и садится перед ним на колени. Он поправляет кепку на чужом затылке и щелкает мальчика по носу. Очень заботливо. — Хэтоши, — начинает медленно говорить на жестовом языке Минхо. — Я уезжаю. Мальчик смотрит на него темными глазами и сжимает кулаки, а потом кивает ему. — Слушайся своих приемных родителей, когда они заберут тебя, — теперь словами говорит Минхо, но дублирует все жестами. Они учили жестовый язык вместе целый месяц. И это мало для ребёнка, но что-то они все равно выучили. — Спасибо, — отвечает совершенно коротко Хэтоши и прижимает одну руку к щеке Минхо, чтобы похлопать по ней. — Будь молодцом. И не болей, — говорит ему Ли и поднимается на ноги, взлохмачивая под кепкой темные волосы мальчика. Минхо поворачивается, чтобы уйти, но теплая ладошка хватает его за руку и останавливает. — Мне нельзя с тобой? — пытается сказать Хэтоши и проглатывает несколько слов, но Минхо понимает его и без этого. — Нет, — качает головой мужчина и проглатывает уже свой вязкий ком в горле, отпуская его ладонь. Иначе не отпустит уже никогда. — Мне пора. Мальчик сжимает кулаки и больше не двигается, а потом сдерживает себя от того, чтобы заплакать. Но он никогда не плакал в центре. И никогда не плакал при Минхо. — Я готов ехать, командир, — подходит с тяжелым сердцем Минхо и берет в руки свои вещи, пока Джисон странно выдыхает. — Мне жаль. — Не надо, — пресекает его Минхо и первым идёт к выходу из лагеря, пока Джисон машет ладонью мальчику. Но тот лишь продолжает стоять на одном месте и смотреть туда, куда ушел Ли. И Хан уходит только тогда, когда его забирают временные воспитатели. Даже тогда он не плачет. И этот момент напоминает ему о Минхо ещё больше. Почему-то до горечи сильно.

...

Три месяца спустя.

— Джисон, я хочу спать, — стонет от усталости Минхо, пока мужчина открывает везде шторы и чуть ли не забирает у него одеяло. — Ты не давал мне спать ночью. Почему не даешь сделать мне это ещё и утром? — Капитан, у нас важная встреча. Будь собран через тридцать минут. Иначе я повезу тебя на неё в трусах. Понял? — отвечает ему Джисон и целует в сморщенный лоб. — Поспишь потом. У тебя есть ещё целых пять увольнительных. — Ладно, — соглашается все ещё недовольно Минхо и поднимается с пола, смотря на медовую кожу мужчины. Джисон начал готовить им двоим кофе. Они все-таки купили кофемашину в их студию. — Кстати, а когда у нас встреча с Тэву? — Он пропал с радаров, когда решил поехать искать себе идеальную собаку. Наверное, вернётся, когда он решит нас с ней познакомить, — хмыкает Джисон и достает лёд из холодильника. — Ещё мне писал Сынмин. Он сказал, что скоро переведется к нам в штаб. Он собирается возглавить саперскую группу. — Почему ты отказался вчера от повышения? — А ты? Справедливо. — Мне нормально и капитаном ходить. Какой из меня майор? — А из меня плохой генерал выйдет. Спасибо, но мне хватит подполковника, — перекатывает на языке лёд Джисон и указывает рукой на ванную комнату. — У тебя осталось двадцать пять минут. На раз и два. Марш. — Слушаюсь, командир, — вздыхает Минхо и шлепает босыми ногами по полу, а потом хлопает дверью и пытается окончательно проснуться.

...

— Куда мы едем? — все-таки спрашивает Минхо и жует жвачку, чувствуя жар даже на загривке. — Узнаешь. — Джисон, я ненавижу сюрпризы. — Знаю, но это в последний раз, — кивает Джисон и останавливается возле здания посольства. Минхо хмурит брови, но выходит из машины и следует за мужчиной. Они проходят охранный пункт. Джисон подходит к неизвестному человеку и принимает из его рук какую-то толстую папку. Минхо начинает бояться своих собственных мыслей. Если это то, о чем он думает, то он станет чертовой кафельной плиткой в этом месте. — Вы Ли Минхо? — подходит к нему работница вместе с Джисоном. — Очень рада вас лично встретить. Это было довольно трудно сделать, но мы смогли. — Сделать что? — не очень понимает мужчина и глупо моргает, когда его просят пройти в просторный кабинет на первом этаже. Джисон садится вместе с ним за стол и крепко держит его за руку. Но только так, чтобы их никто не видел. — Как вы понимаете, но довольно трудно перевезти ребёнка без документов через границу. Пришлось подключить достаточно много связей, чтобы сделать запрос в японское посольство и узнать все о мальчике. О его родных родителях мало что известно, так как они беженцы и сменили документы. Но господин Хан дал ему новое имя и фамилию, поэтому стало чуть проще. Все остальные документы уже оформлены, поэтому вам нужно будет лишь иногда встречаться с комиссией и отправлять им информацию о месте учебы Хэтоши и о его состоянии здоровья. В целом... это всё, что я хотела сказать. Я оставлю вас одних для разговора, а потом мы уже обсудим остальные формальности. Женщина вышла из кабинета, пока Минхо резко сделал глубокий вдох и повернул голову в сторону Джисона. — Почему ты мне не сказал? — Во-первых, сразу хочу извиниться, но я узнал об одобрении документов только неделю назад. Я старался не говорить тебе, чтобы не поселить в тебе надежду. Если бы ничего не вышло, то тебе было бы больнее. Прости. Во-вторых, мне нужно было сначала все проверить, чтобы потом не возникло проблем. В-третьих, я и сам боялся, что ничего не получится. Но приложил максимум усилий, чтобы это получилось. Теперь только тебе решать. Само собой, он ещё не знает ничего. Он сейчас в Японии, — говорит спокойным голосом Джисон и смотрит прямо в глаза Минхо. — Его бы все равно никто не забрал в том месте. А ты к нему достаточно привязан. — Джисон, я солдат. Какой мне ребёнок? Ты серьезно? — цедит сквозь зубы Минхо и делает глубокий вдох, а потом выдох. — Боже, зачем? — Если ты боишься, что не справишься, то я тебя огорчу. Ты справишься. Ведь ты не один. И у тебя есть семья. На наших сложных операциях он будет с моими родителями. В остальных случаях с ним будешь ты или я. Или мы оба. Потому что на данный момент я твой командир. И я возглавляю нашу группу. Это решаемо. Всё решаемо. А так он бы остался один. А он больше ни с кем не разговаривает, — объясняет ему Джисон и всё ещё крепко сжимает руку Минхо. — Я виноват, что не сказал раньше. Но я боялся, что не получится. Прости, если сделал только хуже. Можешь злиться. Я пойму. — Я боюсь, что не получится. Я не думаю, что это хорошая идея. Отдавать его мне. Я не смогу... — бормочет Минхо и чувствует теплую руку на задней части шеи. — Ты месяц учил его жестовому языку. Даже тогда, когда ты был очень занят. Не беспокойся об этом. У тебя получится. Ты будешь не один. — Джисон, это ребёнок. — И ты все равно не сможешь его отпустить просто так. Я знаю это. Я видел твое состояние целый месяц после нашей операции. Ты даже сейчас его не отпустил. Ведь ты увидел в нем себя. Тогда не дай ему быть одному. А я помогу. Я обещаю. — Хорошо, — вдруг отвечает Минхо и прикрывает глаза, чувствуя слишком много всего внутри. — Я теперь быстро привязываюсь. Это так меня убивает. — Цени то, что ты хотя бы можешь это делать. Не все люди так умеют. Минхо молча облизывает губы и отстраняется от Джисона, когда обратно в кабинет заходит работница посольства. — Подпишем остальные бумаги? — спрашивает женщина и достает несколько папок. — Ли Хэтоши прилетит сюда через несколько дней, если вы согласны оформить остальные документы на опекунство. — Да, мы согласны, — отвечает Минхо и не может поверить, что это происходит на самом деле. — Мы оба станем для него опекунами. Но Джисон держит его за руку. И этого достаточно, чтобы понять, что это реальность.

...

Минхо стоит в фойе аэропорта и нервно крутит в пальцах пачку мармелада, пока Джисон стоит рядом и держит руки за спиной. — Волнуешься? — Знаешь, никогда не становился отцом. Наверное, да. — Все бывает в первый раз, капитан, — усмехается Джисон и невольно проводит пальцами по светлым волосам. — И я тоже. Я вообще-то не думал о детях. Но нам уже пора. Почти три года вместе. — Серьезно? В самом начале ты мне говорил, что армия – это не про любовь, — вдруг вспоминает Минхо и улыбается краешком губ. — Но ты прав. Сейчас я чувствую себя правильно. — Мои родители обрадуются внуку. Не зря отец теперь всегда сидит дома и решает судоку. Надеюсь, я тоже доживу до такого, — бормочет Джисон и замирает на месте, хлопая ладонью по плечу Минхо. — Иди. Он тебя уже ищет. Минхо резко поворачивает голову в сторону мальчика в темном комбинезоне. У него за спиной висит небольшой рюкзак с вещами. И рядом с ним стоит его сопровождающая с документами. Мужчина идёт быстрым шагом к Хэтоши и садится перед ним на колени, когда мальчик замечает его и немного удивлённо смотрит. Конечно, ведь Минхо сейчас в гражданской одежде, а не в военной. И ещё он подстригся. Совсем не тот самый капитан, который прощался с ним три месяца назад. — Привет, — говорит ему на жестовом языке Минхо и вновь гладит его по макушке. — Вы Ли Минхо? — уточняет сопровождающая и смотрит на ещё одного подходящего мужчину. — А вы Хан Джисон? — Все верно. Вот наши ID-карты, — протягивает ей документы Джисон, пока Минхо смотрит на молчаливого мальчика. — Почему ты здесь? — спрашивает у него Хэтоши и поджимает губы. — Ты тот, кто заберёт меня? Минхо кивает. Сначала мальчик странно смотрит на него, но потом указывает пальцем на Джисона. Ли кивает без слов. Хэтоши тоже кивает. Они оба теперь смотрят на непонимающего Хана. Причем одинаково. — Что? — Теперь ты должен будешь познакомиться с ним. Он сам вызвался, — улыбается краешком губ Минхо и тянется взять Хэтоши за руку. — Да? Эм, ну с детьми не должно быть сложно. Я все-таки постоянно учу солдат, — нервно отвечает Джисон и протягивает мальчику широкую ладонь, но тот будто не видит её. — Возможно, это будет сложнее, чем учить солдат, Хан Джисон. Но у тебя много времени впереди, — усмехается Минхо и подмигивает слегка раскрасневшемуся Тоши. — Очень много. — Ладно, ты прав, — кивает Джисон и говорит на жестовом языке. — Можешь называть меня Ханом. Я твой второй опекун. Близкий человек Минхо. — Ты не говорил, что учил язык... — почти удивлённо бормочет Минхо, смотря на сверкающие глаза ребёнка. — Кажется, он рад. — Ты тоже так на меня смотрел, когда я с тобой в первый раз заговорил. Точь-в-точь, — усмехнулся Джисон и протянул Хэтоши пачку мармелада. Тот сразу же взял её в руки. — Я же сказал. Точь-в-точь. — Помолчи. — Мои мармеладные мальчики. — Помолчи. — Затыкать своего командира очень и очень плохая идея. Иначе он тоже может тебя заткнуть, — фыркает Джисон и доходит до машины. — Кстати, я узнал, что ему можно установить специальные слуховые аппараты. — Ты даже об этом узнал? — бормочет Минхо и помогает Хэтоши сесть на заднее сиденье, но тот уже достаточно взрослый, чтобы сидеть без кресла. Хотя Джисон все равно подстраховался. Боже, когда он вообще успел сделать все это? — Я веду за собой целую команду. И мне необходимо знать все возможные варианты, поэтому я узнал обо всём, что мне было интересно, — кивает Джисон и почти получает быстрый поцелуй в губы, но Минхо вовремя реагирует и просто садится в машину. Они уезжают обратно в город, пока Тоши на заднем сиденье счастливо пробует химозных мармеладных медведей. В первый раз. Но не в последний.

...

— К чему такая спешка? — почти рявкает на своего сына Хан Доён, но когда видит рядом с двумя мужчинами неизвестного мальчика, то замолкает. — Встречай внука. Ли Хэтоши или Хан Хэтоши. Можно просто Тоши. Ему так больше нравится, — вдруг говорит с улыбкой на лице Джисон, пока мальчик стойко стоит на одном месте и молчит. — Дорогая, у меня начались галлюцинации, — говорит куда-то назад старенький мужчина и машет рукой, чтобы его жена подошла ближе. — Наш сын скоро с ума меня сведет с его заявлениями. Сначала спецназ, потом его мужчина, потом ещё их сын? — Боже, что происходит? — быстрым шагом спускается по лестнице Хан Ёна и завороженно смотрит на мальчика рядом с двумя мужчинами. — Ох, заходите в дом. Нечего на улице стоять. Минхо подтолкнул Хэтоши пойти вперед, пока он крепко держался за его руку. А потом их сын сразу же спрятался за спиной Джисона, потому что слышать разные звуки все ещё странно. Из-за его первого слухового аппарата. — Все в порядке. Можешь не бояться, — говорит ему Хан и улыбается, когда Тоши кивает и таким образом говорит, что совершенно не боится. Весь в отца. В того самого. Который прямо сейчас вновь попал в неловкую ситуацию. — Ты не говорил мне про то, что у вас появился ребёнок. Знаете, я вообще-то не настолько глуп, чтобы не понимать, что у двух мужчин детей вообще быть не может. — Пап, хотел внука? Получай, — говорит ему Джисон и подходит ближе к отцу. — Мы его на прошлой операции нашли. Но знай, что он вылитый Минхо. От меня у него пока что только сильная любовь к Минхо. — Придушу тебя, если все нормально не расскажешь, — толкает его в плечо отец и смотрит на то, как его жена восхищенно знакомилась с мальчиком. — Что у него со слухом? — Вчера поставили слуховой аппарат. Он только привыкает, поэтому старайтесь не повышать голос. И не смей учить его дисциплине. Узнаю – больше никогда сюда не привезу. Он твой внук. И он мой сын. А не твой,— отвечает ему Джисон и добавляет: — У него очень тяжелое детство. Почти как и у Хёрим. Поэтому, пожалуйста, сделай так, чтобы дедушка запомнился ему чем-то хорошим. Это единственное, что я у тебя прошу. Больше ни о чем не прошу. Ему нужна любовь, а не армия. — Не учи отца. Я понял, — кряхтит мужчина и садится на диван, смотря сначала на мальчика, а потом на двух мужчин. Боже. Они сведут его с ума на старости лет. — И на сколько вы к нам? — У нас трехдневная поездка с командой в поле. Посидите с ним? — просит тихо Джисон и садится рядом с Хэтоши. — Мы ему все объяснили, и он согласился остаться с дедушкой и бабушкой. — Ох, я сейчас начну плакать, — вдруг пробормотала женщина и закрыла глаза руками. — Я даже не думала, что доживу до момента, когда стану бабушкой. — Мам, — начинает успокаивать её Джисон и гладить по плечам. — Простите, что так внезапно. Мы хотели получше встречу устроить. Но у нас не бывает все нормально. — Вы хотя бы квартиру купили? И с кем сидит Тоши, пока вы оба в части? — вдруг задает вопросы старший мужчина и смотрит сначала на сына, а уже потом на Минхо. — Сэр, мы оба купили просторную квартиру ближе к части. И он всегда с нами. Иногда в части, а иногда в квартире. Скоро он будет ещё ходить в школу. Но для этого у нас есть уже план. Мы все продумали, — начал докладывать Минхо и невольно смотреть на Хэтоши, который тоже встал рядом с ним. Он всегда повторял за всеми что-то, если хотел стать ближе. — И кто с ним в части сидит? — Иногда Сынмин, иногда Соныль, но чаще всего он всегда рядом со мной в кабинете. Он либо читает, либо занимается своими делами, — говорит спокойно Джисон и пожимает плечами. — Он никогда не остается один. Ему всегда помогут в части, если будет нужно. Не зря же я все-таки командир. — Оставляйте его с нами. Нам все равно с твоим отцом делать нечего. А так хотя бы мы будем гулять все вместе ходить, — просит тихо у него мама и потом смотрит на мальчика, который спокойно смотрит на Минхо снизу вверх. — В любом случае, как он захочет, — отвечает всем Минхо и протягивает ладонь, чтобы погладить Тоши по голове. — Пока что он не против познакомиться с вами. — Да, — гордо заявляет мальчик и улыбается, когда Минхо тоже улыбается.

...

Когда наступает осень, то Тэву наконец-то объявляется. Он зовёт Джисона и Минхо познакомиться с его собакой, пока они решают познакомить его с Тоши. — Привет, папаши, — усмехается мужчина и приветствует их двумя пальцами. Он смотрит на мальчика в бежевой куртке и улыбается ещё шире. — Привет, кэп 2.0. Давай знакомиться. Будешь моим племянником. — Нет. Тэву удивлённо смотрит на мальчика и фыркает. Весь в отцов. И ведь даже не стыдно. — Пацан, я хороший. Честно, — улыбается Тэву и подзывает к себе своего верного помощника. Красивый доберман встаёт рядом с мужчиной и сразу же ложится, чтобы не напугать ребёнка. — Он обучен всем командам. — Собираешься записать его к кинологам? — спрашивает с улыбкой на лице Джисон и садится на корточки, чтобы погладить статного самца. — Тоши, это наш лучший друг. Тэву. Он не кусается. И будет покупать тебе мармелад. — Тоши, — протягивает ладонь Хэтоши и смотрит на Минхо, чтобы увидеть его кивок. — Я люблю мармелад. — Тэву. И мы сработаемся, кэп 2.0, — улыбается мужчина и пожимает его маленькую ладошку. — Удивлен, что ты их обоих терпишь так долго. Ещё не надоели? — Нет. — Эй, мужики, у него в арсенале только это слово есть? И про мармелад? — почти шепотом спрашивает у них Тэву, когда поднимается на ноги. — А тебе хватит. Всегда нужно говорить тебе нет и что-то про мармелад, — дает ему подзатыльник Джисон и сразу же смотрит на Тоши. — Так делать не надо. Я сделал это только в шутку. Договорились? — Я знаю, — кивает коротко мальчик и вновь смотрит на Минхо. — Пап, а у нас будет собака? — Не знаю, — медленно моргает Минхо и всё ещё не может привыкнуть, что к нему так обращаются. — Если очень много подумать над этим, то возможно. — Ладно, — вновь кивает Тоши и убирает руки в карманы, смотря на добермана. — А как его зовут? — Вот молодец. Спасибо, что спросил, кэп 2.0. Его зовут Кристалл, — сразу же ярко улыбнулся Тэву и похлопал, чтобы его собачий друг встал на лапы и покрутился. — Что такое кэп 2.0? — не понимает Тоши и боится подойти к собаке, поэтому стоит на месте. — Эм, я знаком с Джисоном довольно давно. Ещё тогда, когда он был капитаном. И у меня приелось. Кэп - капитан. А ты его экземпляр, потому что его сын. Поэтому 2.0, — объясняет Тэву и смотрит на задумчивое выражение лица ребёнка. — Понятно. Больше вопросов нет. Вот это он дает. Тэву аж задыхается в усмешке. Господи, вылитый мелкий солдатик. — Мужики, вы ему хотя бы что-то не армейское показываете? Я могу купить вам книги по воспитанию детей. Хоть все тома, — говорит им двоим Тэву и хлопает по плечам. — Не беспокойся. Как-нибудь без тебя разберёмся, пока он не начал случайно из-за тебя материться, — хмыкает Джисон и подталкивает Тэву пойти вперед. — Мы идем есть мороженое. Вперед, бездельник. — Эй, какой я бездельник? Я отдыхал. Пытался найти того, кто склеит мое сердце, — бормочет Тэву и спотыкается, когда видит за поворотом знакомую фигуру мужчины в пальто. — Нашел? А теперь шуруй, — усмехается Минхо и треплет его по волосам. — Джэхо нам совсем недавно все объяснил, но теперь твоя очередь. — Что? — Ага, но чтобы после твоего отдыха был у меня в кабинете. Буду ждать в любое время. Но главное – приди, — говорит ему Джисон и подталкивает друга пройти вперед. Даже Кристалл рядом с ним замер из-за такой заминки. — А это кто? — спрашивает у них двоих Тоши и смотрит на неизвестного мужчину возле витрины. — Это его любовь. Давняя. И лучший друг Минхо. — Пап, а что у него на щеках? — спрашивает вновь Тоши и смотрит на Джисона. Он прочищает горло, потому что тоже не привык к такому обращению. Но ко всему привыкаешь. Так ведь? — Ямочки. — А где их взять? — У тебя таких не будет, — качает головой Минхо и видит слегка надутые щеки ребёнка. — Ладно. Зато у меня будет мороженое, — соглашается через секунду Тоши и заходит первым в кафе, пока Минхо и Джисон переглядываются друг с другом и согласно улыбаются.

...

Тэву подходит чуть ближе к мужчине в теплом пальто и с красным шарфом на шее. Джэхо садится перед собакой на корточки и начинает нежно гладить её. — Какой хороший мальчик, — с улыбкой на щеках говорит лейтенант и треплет добермана по шее, а потом дает ему несколько команд и он их выполняет. — Настоящий будущий солдат. Он точно спасет немало жизней. — Мою. Например, — прочищает горло Тэву и прищуривает слезящиеся глаза, смотря на выпрямившегося мужчину перед собой. — Ты меня обманул. Прошло больше года. — Виноват, капитан, — грустно усмехается бывший лейтенант и засовывает руки в карманы пальто. — Твое предложение потеряло силу? — Какое? — Стать моим? — наклонят голову набок Джэхо и кивает в сторону парка. — Прогуляемся? Тэву молча идёт по дороге, пока Кристалл медленно трется где-то рядом. Джэхо сворачивает на бордюры и смотрит только на мужчину перед с собой. — Не знал, что они решили завести ребёнка, — начинает говорить почти обо всём лейтенант и сжимает пальцы в карманах. — Так много всего изменилось. — Ты прав, — кивает Тэву и заходит в парк через небольшое ограждение. Вокруг все ещё были разбросаны листья и пахло свежестью. — Время идёт слишком быстро, когда ты постоянно работаешь и служишь. Жизнь куда-то девается, когда ты решаешь остановиться и посмотреть вокруг. — Прости, что тебе пришлось так долго ждать, капитан. Я не мог прийти раньше, — останавливается возле лавочки Джэхо и смотрит на послушного добермана, а потом и на мужчину напротив. — Я пойму, если теперь все иначе. Но я хочу, чтобы ты выслушал мою историю, если ты захочешь. — Минхо тебя выслушал? — Они почему-то не удивились, когда я встретился с ними. Минхо передал мне кошелек с нашей фотографией, а Джисон сразу сказал, что долгое время не верил, что я мертв. Ведь ему не дали осмотреть мое тело. Но он решил не говорить вам об этом, чтобы не обнадеживать, — пожимает плечами Джэхо и поднимает глаза, чтобы взглянуть на Тэву с короткой стрижкой. — Мне жаль, что я создал так много проблем. Но с самого начала моим заданием был Минхо. И он это тоже понял. Уже потом. — Правда? И что же ты должен был делать? — спрашивает Тэву с легкой улыбкой на лице и тянется поправить шарф на шее мужчины. — Мне нужно было всего лишь наблюдать за ним. Ничего более. Я не передавал о нем никакую информацию. Просто решил познакомиться с ним, сыграть некую влюблённость в него, — начинает рассказывать Джэхо и неловко принимать чужие касания, которые были направлены лишь на его шарф. — Я не думал, что мы с ним станем друзьями. Но ко мне никто так не относился, как он. Даже наша с ним совместная фотография. Когда он попросил меня сфотографироваться с ним, то я подумал, что это шутка. Как со мной можно вообще дружить? — Ты знал, что он из GTS? — С самого начала. Он же командовал прошлой группой. Я лишь слышал, что он единственный выжил тогда. Наверное, ему стоило это больших усилий, — делает глубокий вдох Джэхо и слегка нервно касается пальцами до руки. Тэву осторожно берет его руки в свои, чтобы он не начал ковырять кожу. — GTS отпускает тебя в двух случаях. Первое – подставная смерть. Ты становишься их марионеткой. Ведь тебя нет больше в армии. Ты мертв. И ты не можешь создавать много проблем. Второе – настоящая смерть. С тобой уходят их личные сводки, данные и доказательства. Я выбрал меньшее из зол. Лучше я ещё год буду служить на них, а потом исчезну. Чем исчезну навсегда. Хоть и буду выполнять их самые жестокие приказы. Но Минхо выбрал другой путь. — Он довольно целеустремленный, — усмехается Тэву и опускает их руки вниз, пока Джэхо невольно смотрит между плечом мужчины. — Продолжай. — Минхо собрал достаточно данных на всех генералов, чтобы я мог найти их и передать вам. Но я начну с самого начала. Когда я только-только поступил на службу, то вынужден был подвергнуться достаточно сильным нагрузкам со стороны командования. Я мог не спать несколько дней и патрулировать, хотя это была не моя смена. Или я мог оставаться без ужина. И я решил, что рано или поздно все равно переведусь, но генерал в моей дивизии не одобрял ни одного моего прошения, — начинает спокойным голосом рассказывать Джэхо и невольно продолжать идти по парку, когда они оба встали с лавочки. — В один день мне предложили перевод. Я сразу же согласился. Но тогда я ещё не понимал, что это станет моим началом конца. GTS довольно элитная группа. Я до конца не верил, что она вообще существует. И когда я в неё попал, то понял, что уйти я оттуда не смогу. И единственный, кто меня бы понял – это Минхо. Пять лет чертового ада, когда ты не можешь не выполнить чужой приказ. И кому-то повезло чуть больше, ведь у части группы нет семьи. Нет ничего. А у меня есть родители. И мной управлять чуть легче, чем другими. — Джэхо… — Жалость не поможет. Я ничего все равно не чувствую, когда говорю это. Первое, чего нас лишают – имени. Тебе дают порядковый номер. Мой номер — восемь. Второе, чего нас лишают — чувств. Поэтому я не поверил в то, что Минхо встречается с командиром. Как он может встречаться с тем, кто отдает тебе приказы? Ведь ты не можешь убрать это из себя. Любой приказ должен исполняться. Любой, Тэву, — прикрывает глаза Джэхо и останавливается на месте. В его голосе читается лишь сухость. — Я не думал, что он влюбится. Ведь он из GTS. Это неправильно. Это противоречит нашей системе. Но когда я осознал, что Минхо не шутит про то, что встречается с кем-то, не шутит о том, что он ждёт кого-то, то просто запутался. И решил отступить от выполнения первого задания. И они не говорили мне про то, что Джисон был операцией Минхо. Я узнал об этом только потом. Когда начал собирать документы. — Почему ты отступил от первого задания? — спрашивает у него Тэву и первым садится на скамейку в парке, пока мужчина остается стоять. — Мне дали новое задание. Уничтожение доказательств полковника Вона. Я говорил тебе о нем. Об этом деле. — Я помню, но я тебя не очень внимательно слушал. Просто много смотрел на тебя, — усмехается Тэву и тянет за карман мужчины, чтобы усадить его на лавочку. — Прости. Продолжай. — Эм, помнишь наш разговор, когда мы сидели на бордюре. Около круглосуточного. — Да. — Ты мне ещё сказал, чтобы я пошел в следственный отдел. Это подтолкнуло меня сделать это только из-за того, что так было бы проще подобраться к доказательствам. Уже в тот момент я знал, что я умру. Пак Джэхо умрет. Вместе с этими доказательствами. В этом никогда не было твоей вины, — говорит медленно Джэхо и протягивает мужчине свою ладонь, пока Кристалл сидит около их ног. — Ты вообще не был частью моего плана. — Это я уже понял. Я обычный второстепенный персонаж в этой истории. Случайно залез туда, куда не следует и наворотил дел, — выдавливает из себя смешок Тэву и крепко сжимает прохладную ладонь лейтенанта. — Ты прав, но не совсем. Ведь я не знал до того самого момента около машины, что ты ко мне что-то чувствуешь. Я не хочу сказать, что ты все испортил. Но ты сломал весь мой план. Просто одной чертовой фразой о свидании и сигарете, — мычит себе под нос Джэхо и вдруг горько усмехается. — Господи, я тогда думал, что это очередная твоя шутка. Но ты был таким серьезным, что я подумал, что убью тебя. Просто возьму и заберу с собой, чтобы задушить. Потому что нельзя делать то, что тебе вздумается. Нельзя просто говорить сначала, что тебя интересуют только девушки, а потом на протяжении двух месяцев делать так, чтобы я хотел курить и разговаривать только с тобой. — И вот опять я виноват..? — Нет-нет, — мотает головой Джэхо и устало хмыкает. — Я сам не понял, что начал чувствовать. Но я не мог переписать план. Я не мог ничего больше сделать. Вы должны были отпустить меня. Прекратить думать обо мне. Но ты просто… Ты просто решил залезть туда, куда не следует и перевернуть что-то во мне. Чтобы я пошел против приказа. Чтобы я начал искать документы. Чтобы я лично пришел к тебе и показал себя. Чтобы ты понял, что я жив и прекратил страдать. Черт, капитан, ну кто страдает по тому, кого знаешь всего два месяца? — Твои ямочки слишком в себя влюбили. Я не мог ничего поделать. Сердцу не прикажешь, — развёл руками Тэву и почти улыбнулся, но сейчас будто бы стало ещё тяжелее, чем было. — Что было после? — Они не узнали, что я передал документы, потому что Минхо мог спокойно собрать их сам. Они все ещё боятся его. Ведь он может обнародовать слишком многое, чтобы их всех посадили или убили. Поэтому больше они его не трогают. Как и Джисона. Само собой. Но я не мог поверить, что Минхо так легко отпустил всё и начал жить. Ведь я все время думал, что после GTS я просто сдохну где-нибудь. Ведь это тяжело. Перекроить себя после всего того, что произошло, — говорит слишком спокойно Джэхо и вдруг крепко хватается за руки Тэву. — Не буду говорить тебе, что ты меня не раздражал. Очень раздражал. Ты буквально ломал то, что я давно хотел сломать сам. Ты говорил такие вещи… Ты хвалил меня. Но за что? За то, что я просто очередной мусор, который следовал приказам? — Не говори так. Твои руки были не твоими, когда ты делал то, что тебе приказывали. И я знаю, что это не освобождает от ответственности, но ты для меня не виноват ни в чем. Не вини себя за то, что было, — перебивает его Тэву и притягивает к себе ближе, чтобы крепко обнять. — Единственное, что никогда не изменить – это смерть. А тебя терять мне было очень тяжело. Ты стал моей последней каплей, потому что в то время я потерял слишком многое. И почти потерял себя. — Но рядом с тобой есть друзья. И я знал, что ты не пропадешь без меня. — Джэ, но я тебя дождался. И подождал бы ещё. Если бы это было нужно, — отвечает тихо Тэву и гладит его по спине ладонями. — И я знаю, что тебе все ещё тяжело. И это нормально. Тяжело будет всегда. Но тащить этот груз нужно с кем-то. В одиночку слишком муторно. Ты так не считаешь? — Я не знаю, капитан. Я просто давно ничего не чувствовал. Последний год был кошмарным. Но ты дал мне жетон… Мой жетон, — пробормотал Джэхо и вытащил из кармана пачку сигарет, чтобы прижать её к руке Тэву. — Я у тебя украл её тогда. Ведь ты обещал мне не одну сигарету, а пачку. — Я всегда привык делиться с тобой только одной, лейтенант. — Уже не лейтенант. В армию я больше не вернусь. Мне хватит. И родители теперь в порядке. Жаль, что я их не увижу ещё лет пять. Иначе это станет проблемой, — облизывает пересохшие губы Джэхо и поднимает голову чуть вверх, чтобы взглянуть в темные глаза капитана. — Я рад, что те ублюдки поплатились. Даже GTS слегка успокоилась, когда тех генералов посадили. Конечно, мой командир тогда ещё долго боялся, что Минхо начнёт мстить, ведь его ранили. Но мой лучший друг очень изменился, когда вновь позволил себе чувствовать. Я просто надеюсь, что я тоже смогу. — Почему нет? — поднимается с лавочки Тэву и крепко держится ладонью за руку Джэхо. — Я к твоим услугам. Покажу то, что тебе даже и не снилось. Например, как уживаться с доберманом. Или покупать сладкое, когда очень плохо. Или убиваться по мальчишке, которого знаешь два месяца. — Мальчишке? Ты все такой же тупица, Чхве Тэву, — цокнул Джэхо, но расплылся в яркой улыбке. — Мне теперь надо будет выучить все твои настоящие улыбки. Например, в тот день, когда я предложил тебе купить всё, что ты захочешь в круглосуточном. Тогда твоя улыбка была настоящей. Я думаю, что влюбился именно в неё, лейтенант Пак Джэхо, — вдруг произнёс достаточно серьезно Тэву и положил прохладную ладонь на щеку мужчины. — Я уже не лейтенант. И не Пак. — Серьезно? И какую фамилию ты взял? — удивился Тэву и вдруг заметил слегка взволнованный взгляд Джэхо. — Ли? — Чхве Джэхо тоже хорошо звучит, капитан. Только не ругайся… Он почувствовал на своих губам шершавые губы Тэву и замер на месте, потому что это впервые за столько времени, когда он волнуется и задыхается. Как будто заново учится жить. — Тебе подходит. Невероятно сильно, мелкий поганец, — шепчет прямо в чужие губы капитан и смотрит по сторонам, чтобы их никто не увидел. — Поганец? Боже, я передумал. — Эй-эй, так нельзя. Ты не можешь дважды разбить мне сердце. — Ох, ты даже не представляешь, как ты меня раздражаешь, — закатил глаза Джэхо и сам потянулся поцеловать мужчину в губы, пытаясь провести пальцами по его ресницам. — Ты мне тоже нравишься. Я помню, что не ответил. Но мне предстоит долгий путь, чтобы открыться тебе полностью, капитан Чхве. — Я потерплю. Не хрустальный, — кивает Тэву и судорожно выдыхает. — Только ты теперь парень солдата. Ждать меня будешь? — Ты же меня ждал. Я тоже подожду, — вот так легко отвечает Джэхо и крепко хватается за чужие пальцы, чтобы переплести их. — Теперь ты угостишь меня сигаретой? — И отвезу тебя туда, куда планировал. — И ночной сеанс в кино. — Все что угодно, Джэхо. Главное больше не исчезай, — кивает Тэву и целует его в лоб, слабо улыбаясь. — Обещаю. Больше ты от меня так просто не отделаешься, — тоже улыбается мужчина и смотрит на Кристалла. — В этом и был мой план, — хмыкает Тэву и кладет одну сигарету за ухо Джэхо. Как в ту ночь. Только теперь не на прощание. А на начало чего-то нового.

…

Минхо плавно шел между улочками и пил холодный кофе, пока Джисон крутил в пальцах брелок от машины. На улице тепло и даже жарко, поэтому они выбрались погулять. Хэтоши решил остаться в гостях у Сынмина, потому что у того целых пять кошек и одна ящерица. А их сын слишком сильно любит животных. И откуда у сапера так много времени на котов? Ответ очевиден. Он просто не умеет считать. Сначала Минхо думал, что Сынмин над ним шутит, но он рьяно доказывал ему то, что у него всего два кота. И в итоге они с Джисоном решили, что это Хэтоши сидит с Сынмином, а не Сынмин сидит с Хэтоши. Но дядя из него вышел хороший. Не зря мальчик так любил проводить с ним время. Ведь мягкие игрушки просто так в руки не попадут. Даже если у него два родителя могут выиграть любого в тире, но точно не в автоматах на удачу. Они все-таки в госпитале постоянно встречались. Тут от удачи одно только слово. — Капитан, здесь есть фотостудия, — останавливает его за локоть Джисон и кивает в сторону автоматизированного салона. — Хочешь сделать фотографию? — Спустя почти четыре года? — прищуривает глаза Минхо и все-таки заходит в здание первым, пока Джисон с улыбкой следует за ним. — Твои обещания не имеют срока давности? — Ты прав. Иногда я очень опаздываю, — почти раскаивается Хан и тянет мужчину в свободную фотобудку, чтобы сесть на лавочку и притянуть его ближе к себе. — Шесть в ряд? — У нас есть совместные фотографии. — Нет, капитан, фотографии с Тоши не считаются. У нас нет нашей с тобой фотографии. Я ведь обещал, — смотрит слишком серьезно Джисон и убирает из чужих рук стаканчик с кофе, а потом нажимает на кнопку и оплачивает фотографии. — Ладно, — хмыкает Минхо и притягивает Джисона к себе, чтобы глубоко его поцеловать. Первая вспышка приятно оседает на их волосах. Вторая фотография остается слегка расфокусированной из-за того, что они оба смотрят друг на друга и не могут оторваться. Но потом они мягко улыбаются и смотрят уже в камеру. Шесть фотографий в двух экземплярах становятся их собственной галочкой. Минхо сразу же прячет её в карман, а Джисон в кошелек. В его кошельке хранится ещё один маленький снимок Хэтоши на документы. — Куда теперь? — спрашивает Ли и достает телефон из кармана, который начинает звонить. — Секунду. Это наш сын. Он включает громкую связь. — Пап, а со скольки лет мне можно будет пить пиво? — Я убью Ким Сынмина, — шепчет куда-то в сторону Минхо и видит усмешку на лице Джисона. — Тоши, постарайся не слушать Сынмина. — Но вы сказали мне его слушаться. — Да, слушаться и слушать разные вещи, — улыбается Минхо и смотрит на Джисона, который начал тоже вытаскивать телефон. И его лицо стало таким серьезным, что он резко встал на ноги. — Капитан, у нас срочная операция, — говорит как можно тише Хан и наклоняется ближе губами к динамику. — Тоши, ты можешь остаться сегодня у Сынмина до вечера? У нас с Минхо срочная операция. — Да, пап. Не переживайте. Я буду вас ждать. — Ты за главного, — говорит ему Минхо и тоже следует за Джисоном. — Мы тебя любим. Ложись пораньше спать. — Так точно. И я вас люблю. Хэтоши отключается, пока Минхо лишь коротко улыбается и подходит к машине Джисона. Но мужчина хватает его за руку и крепко держит его за пальцы. — Нам есть ради кого возвращаться. Давай проведем операцию без сожалений и вернёмся к нашему сыну в целости и сохранности. Договорились, капитан? — Так точно, — кивнул Минхо и вновь посмотрел в глаза Джисона, которые наполнялись всегда чем-то особенным, когда они оба шли на их общее задание. — Не так. — Я знаю, Джисон. Мы справимся. Все будет в порядке. Мы ведь обещали ему. Теперь все правильно. Теперь без сожалений. Теперь ради того, кого хотелось оберегать им вместе. Не только как командиру и капитану. Но и как простым Минхо и Джисону.

13-573890.

707-538907.

the error has been fixed.