Ангел Дьявола

      ../../….       Астория входит в комнату неожиданно, отчего Миа заметно дергается в своем кресле и оборачивается на нее из-за спинки. Она выглядит немного уставшей и растрепанной, а ее щеки заметно порозовели.       — Хорошо, что ты здесь, — быстро произносит она, будто Миа могло здесь и не быть. — Мне нужна твоя помощь, — говорит Астория, проходя внутрь комнаты прямо к ней. — Мой домовик совсем бесполезен во всем этом. Думаю, ты справишься лучше.       — Я? — тихо переспрашивает Миа, поднимаясь в кресле.       — Да. Ты. Пошли.       Астория хватает ее за руку и вытаскивает из комнаты. Миа лишь слепо следует за ней.       — Мой муж должен скоро прийти, — говорит она на ходу, продолжая вести Миа куда-то по коридору. — А я ничего не могу сделать с моими чертовыми волосами.       Миа слегка хмурится, всматриваясь в растрепанные волосы Астории, которым явно нужна укладка. Но даже так они выглядят шелковистыми на ощупь. Не то, что ее собственные, которые она не в силах расчесать даже после душа.       Астория приводит ее в другую комнату, почти в конце этого замка. Им приходится завернуть по коридору, чтобы попасть туда. Миа еще никогда не была в этой части. Только видела ее конец из своего окна.       Войдя внутрь, ведомая Асторией, Миа сразу же осматривается, вглядываясь в новое помещение, куда она попала. Внутри комната выполнена в нежных розовых оттенках. Прямо у входа слева расположен большой камин и небольшой столик с розовыми стульями. Позади него на ширме висит безумно красивое, по мнению Миа, платье. Оно почти блестит при свете в комнате.       Астория подводит Миа к своему столику с большим зеркалом и садится на стул, смотря на нее в отражении. Миа прикусывает губу, не зная, что делать, пока Астория почти выжидающе смотрит на нее.       — Как думаешь, что можно сделать? Я уже пробовала распущенные и косы, но ничего не выглядит красиво? — задумчиво спрашивает она, переводя взгляд на платье.       Миа поджимает губы и ежится, чувствуя себя неуютно в этом месте в своей одной белой ночнушке. Она чувствует себя слишком голой, хоть и старается не замечать этого.       — Может… — тихо начинает она, смотря на Асторию в зеркале. Астория переводит взгляд на нее, и их взгляды пересекаются в отражении. Холодные голубые глаза пронзают самую душу, встречаясь с ее темными, покрытыми пеленой. — Пучок… Чтобы показать вырез и шею… — с надеждой, что Астории понравится, произносит Миа.       — Ты мне поможешь, да? — Астория прикусывает нижнюю губу, смотря на Миа. Миа неловко улыбается и кивает. Потому что она не может, да и, наверное, не хочет отказывать ей. — Мы с ним так давно не виделись. И это… Это как глоток свежего воздуха. Я хочу, чтобы ему понравилось. Как думаешь, ему же понравится? Я очень долго выбирала это платье в магазине.       — Ты очень красивая, — тихо произносит Миа, встречаясь взглядом с Асторией в зеркале. И это правда. Миа смущенно улыбается. — Ему обязательно понравится. Не может не понравиться, — добавляет более уверенно.       Астория благодарно кивает ей.       — Пучок, да?       — Мгм. Он будет в восторге.       — Он будет в восторге, — повторяет Астория, дотрагиваясь до своего обручального кольца. Ее глаза сияют в зеркале, и Миа в очередной раз ловит себя на том, что немного завидует ей.       Несмотря на холодность, что порой проскальзывает в Астории, у нее есть тот, кто заставляет ее глаза блестеть от любви. Есть тот, кто ее любит. Есть тот, кого любит она всем своим сердцем.       Миа завидует только потому, что не думает, что что-то похожее есть у нее самой. Этого не может быть. Не с ней. Не для нее.

***

      — Не знаю, что я бы делала без тебя, — радостно, на выдохе, произносит Астория с благодарностью, смотрясь в зеркало.       Миа лишь прикусывают нижнюю губу, переступая с места на место, стоя рядом в теплых носках. Она почти ничего не делала. Ей и не нужно было. Астория сама по себе очень красивая.       А это платье с драгоценными блестящими камнями и тонкой тканью только подчеркивает ее фигуру и грудь, которая вздымается с каждым вздохом.       — Твоему мужу очень повезло с тобой, — мягко произносит она, отходя немного в сторону.       Астория улыбается и кружится на месте, смотрясь в собственное отражение в большом зеркале с золотой окантовкой.       — Ты права, — почти мечтательно говорит она. Астория поворачивается к ней. — Ты ведь даже не видела его, да? Сейчас. Погоди.       Миа не успевает даже ничего ответить, как Астория уже проходит мимо нее и идет к своей кровати. Ее каблуки звучно стучат по дорогому паркету, затихая, лишь когда она переступает на ковер. Астория берет что-то с прикроватной тумбочки и показывает ее, повернувшись. Фотография. За ее спиной на тумбочке Миа замечает еще несколько рамок, но они слишком далеко, чтобы она смогла рассмотреть фотографии на них.       — Вот, — произносит Астория, подходя к ней, протягивая фотографию в золотой рамке. — Это мы в день свадьбы. Знаю, он немного кажется угрюмым, но…       Миа вглядывается в фотографию в чужих руках, на которой изображена Астория в белом приталенном платье с фатой в волосах и мужчина рядом. Миа прикусывает нижнюю губу, чувствуя, как сердце внутри усиленно бьется о грудную клетку. Хмурится.       Она понимает, что несмотря на то, что Астория счастлива на этой фотографии, ее муж, которого Миа совершенно не знает, явно не выглядит таким же счастливым.       Но… в жизни все меняется.       Резкий хлопок раздается рядом с ними, и Миа вздрагивает от неожиданности. Странное существо, с которым она уже знакома, прихрамывает, смотря на Асторию большими глазами.       — Ваш муж прибыл, Хоз-зяйка, — пискляво произносит он, явно заикаясь на словах. — Он ожидает… в-в-вас в голубой гостиной.       — Свободен, — рявкает Астория, заставляя Миа опять вздрогнуть. Ее глаза на мгновение расширяются от неожиданного резкого тона. Существо с хлопком испаряется в воздухе, вновь оставляя их наедине. — Ну? Как я выгляжу? — возвращая голосу прежнюю интонацию, спрашивает она.       Миа неловко улыбается.       — Превосходно, — тихо отвечает она, смотря на Асторию снизу. Даже без каблуков она ниже нее.       Астория улыбается ей, будто уже знает это, и вдыхает, явно набирая воздуха в легкие перед тем, как выйти к своему мужу.       — Пошли, эта гостиная как раз недалеко от твоей комнаты. Я провожу.       

***

             Миа не заходит в гостиную. Она даже не подходит к ней. Ее комната немного раньше. Она лишь смотрит Астории в след, слушая стук ее каблуков. Там, в каких-то нескольких десятков метров ее судьба, и Миа не может мешать им.       Но… никто не запрещал стоять ей здесь. Стоять и смотреть, что значит быть любимой и любить. Смотреть на то, чего у нее никогда не будет.       Она уходит только тогда, когда Астория заходит внутрь. Когда ей больше незачем там стоять. Она уходит, оставляя мужа и жену наедине друг с другом. Она уверена, они захотят провести это время вместе, не видя друг друга так долго.       Ее воображение почти рисует в голове картинки того, как мужчина с фотографии с силой обнимает ее, прижимая к себе после разлуки. Как его губы касаются ее в мягком поцелуе.       Миа приходится встряхнуть голову, чтобы не думать об этом. Она старается не думать об этом, вытирая одинокую слезу с щеки. Она старается не думать об этом весь оставшийся вечер. Старается не думать, всматриваясь в яркое звездное небо, смотря на звезды.       Она надеется никогда больше не вспоминать его лица… не то, чтобы она сильно его запоминала.       

***

      Тихий вздох покидает ее легкие от чувства тепла вокруг. От того, как солнце явно греет кожу на лице, играясь своими лучами. Она свободно дышит, не напрягая собственную грудь, наслаждаясь едва заметным привкусом моря, что оседает на легких.       Она слышит мягкое биение сердца за спиной, чувствует дыхание, что опаляет макушку ее волос. Она чувствует легкость и спокойствие, что давно не испытывала в жизни, убегая и находя эти моменты в редких снах, что теперь все чаще наведываются к ней.       Она знает, что спит. Знает, что все происходящее всего лишь сон. Но это не мешает ей наслаждаться этим. Не мешает впитывать в себя каждую крошку несуществующих в памяти воспоминаний.       Это не мешает почувствовать себя живой.       Хотя бы на пару минут.       Хотя бы не в существующем для нее мире.       Она даже не торопится открывать глаза, будто боясь, что сделай она это, все вокруг нее исчезнет, оставив ее в темноте холодной комнаты и скрипучих от ветра окон.       Вдох.       Выдох.       Она не хочет нарушать тишину. Он, кем бы он ни был, тоже не торопится. Миа не знает его. Не знает, кто это может быть. Кто так часто приходит к ней во снах.       Она никогда не видит его лица. Ей остается лишь голос и ощущения.       Как бы она не пыталась вспомнить… она не может.       — Как тебя зовут? — вдруг, неожиданно для самой себя, спрашивает она в пустоту.       Мужчина за ней мягко усмехается, будто она сказала что-то смешное и невообразимое. Его руки сильнее сжимают ее, но не так, как делал в ночи это Хозяин. Он сжимает ее с лаской, к которой она не привыкла.       Именно поэтому она знает, что это кто-то другой. Тот, кого у нее никогда не было и не может быть. Тот, кто придуман лишь ее снами и странным воображением, что приносит только боль.       — Ты знаешь, как меня зовут, — мягко произносит мужчина, а затем нежно целует ее в макушку. — Ты знаешь мое имя, — добавляет он.       Миа поджимает губы и медленно открывает глаза, щурясь от яркого солнца. Прямо перед ней блестит синее море, налетая мягкими волнами на берег, в песке которого утопают ее ноги. Она быстро моргает, пытаясь привыкнуть к слишком сильному свету, которого так давно не видела.       — Я не знаю, — уперто произносит она, чувствуя, как начинает слегка напрягаться. Она даже прикусывает нижнюю губу от собственных терзаний с памятью.       — Знаешь.       — Нет.       — Ты знаешь мое имя, Ангел, — мягко, несмотря на ее тон, в очередной раз произносит голос за спиной. — Ты знаешь мое имя, мой маленький ангел.       — Да? — громче, чем хотелось бы спрашивает она, раздражаясь. Потому что он врет. Она не знает его имени. Не может знать. — Так скажи его. — Она пытается повернуться, забыв про собственных страх. Но сильные руки не дают ей этого сделать. Он не дает. — Скажи, как тебя зовут? — прикрикивает она, начиная тяжело дышать.       — Ты сама должна его назвать, — тихо отвечает он, опаляя своим теплым дыханием ее ухо. — Ты сама…       — Я не знаю! — кричит она, обрывая его. — Я не знаю! Не знаю! Не знаю! — Миа пытается выбраться из его хватки, крича. Слезы быстро накапливаются в глазах и спускаются вниз по ее худому лицу. — Я не знаю! Не знаю! Отпусти меня! — яростнее кричит она. — Я не знаю! — добавляет криком, но он больше не держит ее, будто одного ее слова оказалось достаточно, чтобы он отпустил ее. — Я не знаю! — выкрикивает она, оборачиваясь, но его больше нет.       Миа тяжело дышит, смотря в темную стену комнаты. Ее глаза наполнены слезами, что оставили следы на подушке. Она чувствует мокрое пятно от них кожей. Ее тело вздрагивает, содрогаясь в небольших судорогах от явного холода и опустошения.       Она подносит дрожащие руки к лицу, размазывая слезы по щекам пальцами. Подтягивает колени ближе к груди, пытаясь согреться под тяжелым одеялом собственным телом. Даже несмотря на то, что камин в ее комнате не потух, здесь все равно достаточно холодно. Поэтому она часто может заснуть на кресле рядом с огнем. Там теплее.       Она вздыхает, когда до нее доносится странный шум внутри дома, а затем…       Бах!       Миа вздрагивает от парализующего страха и неожиданности. Взгляд тут же бросается на дверь, а зрачки расширяются.       Бум!       Что-то еще раз с силой падает или ударяется о стену. По крайней мере ей так кажется, и она опять вздрагивает, всматриваясь в дверь.       — Арггхх, — доносится странный крик, приглушенный стенами, и тогда Миа не выдерживает. Это явно Астория. В доме не может быть никого кроме нее. Никогда не было…       Миа не понимает, что происходит. Не знает, сколько сейчас времени, когда за окном все еще темно, а на дворе стоит морозная зима, когда даже утром все еще как ночью, а дневного света почти не бывает.       За стенами опять что-то бьется, теперь явно разбиваясь на осколки, и тогда она встает, вылезая из-под одеяла, вставая на холодный пол в теплых шерстяных носках.       Миа не надевает халата, выходя из комнаты лишь в своей ночнушке, попутно вытирая остатки слез с кожи и шмыгая носом. Она идет на грохот и раздраженные крики Астории. Идет прямиком в ее гостиную, в которой она встретилась с мужем перед праздником.       Миа не думает, что ее муж сейчас там. Она вообще не думает, быстрыми шагами идя к комнате.       Она находит Асторию посередине гостиной, стоящей на коленях и прикрывающей лицо руками. Ее плечи поднимаются в содроганиях, и до Миа доносится тихий, тяжелый плач.       Мебель по всей комнате разломана, некоторые ее части валяются деревянными осколками на дорогом ковре. В углу стоит знакомое существо, прижав уши к голове маленькими ручками, явно боясь подойти к Астории.       Но для Миа она выглядит такой слабой, напоминая чем-то ее саму, что она не может не подойти к ней. Ее шаги мягкие, едва слышные. Дерево под ногами не скрипит, а ковер лишь смягчает шаги.       — Почему… Почему? Почему? — доносится до Миа тихий голос Астории, приглушенный ее руками.       Миа присаживается на колени напротив нее, не обращая внимания, как одна из деревяшек впивается ей в ногу. Она аккуратно дотрагивается до плеча Астории, задерживаясь лишь на несколько секунд, будто боясь ее напугать.       Астория дергается, резко отрывая руки от лица. Ее голубые глаза заметно округляются. Она явно не ожидала увидеть здесь ее. По ее лицу нескончаемо текут слезы, размазывая какие-то остатки макияжа по ее прекрасной коже. В горящем свете это слишком заметно и не скрывает темноты.       Миа взволнованно смотрит на нее, переживая. За это время она почти привыкла к ней, возможно, как к странной подруге, в чьем доме она проживает. Это странно, но не странней, чем вся ее жизнь.       Астория улыбается ей, сквозь слезы, будто пытаясь обнадежить, что все хорошо. Но Миа знает, видит, что это далеко не так. И эта комната прямое этому подтверждение. Здесь буквально творится настоящий хаос.       — Почему… — тихо, шмыгая носом произносит Астория. — Почему он опять выбрал не меня, — говорит она, и новая партия слез покидает ее глаза, скатываясь по щекам.       Миа не понимает, что все это значит.       — Убирайся! — вдруг резко бросает она, отчего Миа вздрагивает. Ее голубые глаза наполняются заметной ненавистью, и Миа сглатывает. — Убирайся! Пошла вон! — кричит она, отталкивая Миа руками.       Миа резко вскакивает, боясь ее.       — Убирайся! — с ненавистью выкрикивает Астория. — Вон!       Миа останавливается лишь на пару секунд, смотря на беззащитную Асторию, окруженную хаосом, но затем она вновь кричит на нее и кидает в нее попавшей под руку деревяшкой. И Миа понимает, что не поможет ей. Не сейчас.       Она не останавливается. Миа быстро оборачивается и убегает, как можно быстрее желая добраться в свою комнату. Она тяжело дышит, закрывая за собой тяжелую дверь, а затем скатывается по ней, опираясь спиной.       В комнате темно, темнее, чем в коридоре и гостиной, но Миа не встает с холодного пола, продолжая сидеть так, вслушиваясь в каждый шорох за дверью. До нее доносятся отрывки истерики, что накрывает Асторию явными волнами, но в конечном итоге она перестает их слышать.       Она не знает, что произошло, что случилось и довело Асторию до такого состояния.       Она не знает, но не встает от двери, охраняя ее на всякий случай. Миа не спит всю оставшуюся ночь, реагируя на каждый звук вздрагиванием. Она так и сидит, всматриваясь в темноту ночного неба, утопая в нем глазами.       Ни на следующий день, ни на день после этого, она так и не встречается с Асторией, а ее комната постоянно оказывается закрытой…       ../../….       Вилка царапает дно тарелки. Миа делает это случайно, поэтому сразу же поднимает ее, прекращая звук скрежета. Она набирает немного мяса и картошки и съедает. От тарелки все еще идет горячий пар, но Миа даже не дует на еду, пытаясь ее остудить. В комнате сегодня холодно. Холоднее, чем обычно, и еда успевает остыть за тот небольшой период времени, когда она подносит ее ко рту.       Мясо и картофель не обжигают небо и язык, почти расплавляясь во рту. Еда, которую она ест, почти безвкусна. Порой ей кажется, что даже у Хозяина готовили вкуснее. Хотя она не совсем понимает, откуда еда вообще берется, и кто ее готовит. Возможно, Миа не уверена в этом, но возможно, ее готовят существа, поэтому она не такая вкусная, как…       Дома.       Миа на мгновение замирает. Пустая вилка зависает в воздухе. Ее взгляд прикован к тарелке на столике внизу, и она не отрывает его, когда с ее губ слетает тихое, почти незаметное.       — Дома…       Но его… нет…       Нет?       Миа нервно сглатывает, пытаясь осознать собственную мысль того, что, возможно, он все же есть. Это нереально. Она знает это, но какая-то маленькая часть ее души, которая все еще осталась зарытая где-то глубоко внутри, убеждена в обратном, и сейчас будто намекает ей об этом. Самыми тонкими и незаметными намеками.       Дом?       Миа старается не обращать внимание на небольшое жжение внутри головы. Старается не думать об этом, доедая свою еду и запивая ее чаем. Она старается не думать об этом, забирая теплое одеяло с кровати вместе с подушкой и ложась напротив горящего камина, поджимая колени к груди.       Она старается не думать об этом, засыпая в коконе собственного тепла на полу холодного дома. Впервые за многие дни этот дом не кажется ей таким теплым и уютным, как в начале.       Он впервые кажется ей тьмой.              ../../….       Миа вздрагивает и ежится от холода во сне, поджимая ноги ближе к груди и натягивая одеяло повыше. Она привыкла делать так в ночи, но в этот раз ей вдруг становится не по себе, будто сотни мурашек бегут по коже, заползая в вены. Она пытается стряхнуть это ощущение, сваливая все на сырость и холод последних дней, но не может.       В какой-то момент она все же приоткрывает свои глаза, а затем почти подскакивает на кровати, когда замечает тень в изножье кровати. Миа не вскрикивает, прижимаясь к изголовью, натягивая на себя одеяло.       — Почему? — доносится до нее сухой голос, и Миа сглатывает от страха.       Она не знает, кто перед ней, но может догадаться.       — Астория? — ее собственный голос хрипит, внутри все сухо.       Миа прищуривается, пытаясь лучше различить ее в кромешной темноте.       — Вставай! — вдруг резко выкрикивает она, и Миа почти подпрыгивает на месте.       — Ч-что? — ее голос дрожит. Она не ожидала этого. За все время проведенное здесь она привыкла к отсутствию всего этого. Но Астория не отвечает ей, вместо этого она поднимает свою палочку, кончик который тут же подсвечивается красным.       Миа знает, что может быть после, поэтому подчиняется. Она ненавидит эту чертову палку. Ненавидит, что она может принести за собой. Что-то более болезненное, чем кулаки и железные ботинки, бьющие в живот.       Тело дрожит, но она все же встает, вылезая из-под кровати. Огонек палочки все еще светится, укрывая Асторию за собой в темноте. Миа не понимает, что происходит. Она часто моргает, пытаясь снять остатки сна с глаз, осознать все это.       — Астория, — тихо, почти умоляюще произносит Миа, поднимая руки. Это ее защитная реакция, о которой она забыла. — Я… ничего не…       — Заткнись! — шипит она. — Почему?! — вдруг резко выкрикивает она. — Почему ему не плевать на тебя? Чем ты лучше? Чем ты лучше меня?! — Миа не понимает, что все это значит. Не понимает, что происходит. — Что в тебе такого? А?!       — Ни… — Миа сглатывает, — чего…       Она видит, как Астория наклоняет голову, а затем красный луч срывается с ее палочки, а до Миа доносится лишь одно слово, которое она не понимает.       — Легилименс.       Адская боль пронзает ее тело, и она кричит. Ноги подкашиваются и не выдерживают ее собственный вес. Кажется, что пол уходит из-под ног от того, как раскалывается голова, пронзающей болью. Она стреляет, почти воет под кожей.       Это ощущается, будто кто-то пронзил ее черепную коробку и теперь копошится внутри, неумело действуя своим кинжалом, чтобы причинить еще большую боль.       Ей кажется, что она не дышит. Боль настолько сильно бьет изнутри, что на лбу проступают испарины, а ее глаза с силой сжимаются, будто так она сможет хоть немного облегчить себе боль.       Все тело заходит в пульсациях, явно не выдерживая этого, а затем, также резко, как это началось, все прекращается. Боль внутри нее не затихает, но успокаивается, отдаваясь резкими позывами.       Она слышит тяжелое дыхание где-то рядом, чувствует, как тело накрывает истерикой. Она пытается хватать воздух ртом, но у нее не получается.       — Ты… — доносится до нее наполненный злости и почти испуга голос.       Миа подносит дрожащие руки к голове, пытаясь унять боль внутри. Ее рот открыт, но она не может дышать. Она даже не обращает на спазмы внизу живота, которые отдают легкими покалываниями и странным теплом, что изливается изнутри.       — Что ты с ним сделала?       Миа едва открывает глаза от боли и усталости, она не может сопротивляться, когда Астория хватает ее за плечи и начинает трясти. Кажется, что мозг внутри нее просто перекручивается, и ей хочется стошнить. Это чувство поднимается изнутри, и она не контролирует это. Ее тошнит прямо на ковер рядом с ней. Астория успевает вовремя убрать руки.       Миа не успевает прийти в себя, как левую щеку одолевает резкая, жгучая боль от удара. Все остальное происходит также неожиданно. Миа слишком дезориентирована, чтобы понимать это.       — Откуда ты знаешь моего мужа? — кричит Астория прямо ей в лицо. — Откуда? Кто ты такая?       Миа не понимает, о чем она, но не может этого сказать.       Астория вновь ударяет ее по щеке, но теперь правой. Миа не сдерживает собственных слез, она вообще мало контролирует свое тело. Ей кажется, что все это происходит не с ней. Что это всего лишь страшный сон, ее кошмар. Она привыкла видеть их, когда засыпает.       — Легилименс!       Острая боль вновь пронзает ее тело, но в этот раз ненадолго. Она проносится стрелой внутри, будто насквозь, а затем исчезает, оставляя за собой резкие пульсации.       — Откуда?! Легилименс. — Боль. Крик, что дерет ее горло. — Шлюха! Бернард правильно все сделал. Ты заслужила это! — Боль. — Ты спала с ним? Ты спала с моим мужем?       Голова кружится, а в глазах все размывается, не фокусируясь. Голос хрипит и дрожит, обжигая изнутри, когда она пытается сглотнуть.       — Я не… понимаю, — без сил хрипит она. — Я не…       — Ложь?! Я видела! Видела в твоих воспоминаниях! Ты была с ним! Была с моим мужем! — кричит она, не обращая на нее внимания. Астория вновь хватает ее за плечи и трясет как куклу. — Откуда! Я спрашиваю: откуда? Ты знаешь моего мужа?!       — Я не…       — Не ври мне! Не смей! Мне! Врать! — каждое ее слово отдает болью в затылке. — Ну ничего. Ничего… ты заговоришь.       Миа не успевает ничего ответить, как Астория резко поднимается и хватает ее за волосы и начинает тянуть. Миа кричит от боли, что паутиной разносится по телу. Она пытается встать, но ноги переплетаются, и у нее ничего не выходит. Она падает на пол, ударяясь коленками, а волосы на голове натягиваются от хватки.       Астория тащит ее по полу, не обращая внимания на сопротивление.       — Астория! — выкрикивает Миа на остатке сил. — Стой! Астория!       Но Астория не слушает ее, продолжая тащить за волосы. Миа ничего не остается, как ползти за ней, периодически пытаясь подняться, чтобы не травмировать колени сильно. Но все это напрасно.       Она тащит ее сквозь коридоры, вниз по лестницам, а затем еще по холодному полу, пока не доходит до незаметной двери под одной из лестниц и открывает ее. У нее получается не с первого раза, но стоит Миа выкрикнуть от очередного приступа боли, дверь все же подчиняется Астории.       Изнутри отдает холодом и сыростью. Волна страха проходит новым порывом по телу, и Миа содрогается в ужасе, смотря в темноту, внутри которой загорается свет. Это напоминает Миа подвал, и она почти уверена, что это он и есть.       — Нет, — шепчет она. — Нет. Нет. Нет, — повторят она, начиная сопротивляться. Миа пытается отползти назад, не обращая внимания на жгучую боль в корнях волос от натяжения. Она мотает головой, насколько у нее вообще получается. — Нет… нет… нет…       — Давай! Пошла!       — Нет…       Но Астория тянет ее за волосы слишком сильно, а затем подталкивает вперед. У Миа не получается поймать равновесие, и она скатывается кубарем вперед по каменной лестнице, сильно ударяясь рукой и головой. Она чувствует, как со лба начинает стекать кровь, и стонет от боли.       — Так тебе и надо! — произносит Астория, спускаясь по лестнице, а затем, дойдя до нее, пинает ее в спину, заставляя Миа завопить от боли, пронзающей позвоночник.       Она не знает, почему Астория это делает. Почему она заслужила это и что сделала. Миа ничего не знает, но Астория все равно тащит ее дальше в холод и темноту, даже несмотря на то, что с каждым их продвижением зажигается свет.       Миа ежится от сырости, от вида старых клеток.       Наконец, спустя время, Астория останавливается. Она явно крутит головой, будто примеряя, далеко ли они ушли и подходит ли ей это место. А затем дверь рядом с ними со скрежетом раскрывается, и Астория почти закидывает Миа внутрь.       Сердце внутри груди бешено колотится, когда она оббегает лихорадочным взглядом темную каменную камеру. Страх, пульсирующий по венам, выбрасывает адреналин в кровь, и она вскакивает, не обращая внимания ни на какую боль.       — Нет! — выкрикивает она, подлетая к закрывающейся двери. Она ударяет ее руками со всей силы, смотря сквозь маленькую решетку на жесткое лицо Астории. Бьет руками еще раз по дереву, заставляя дверь почти дребезжать. — Нет! Нет! Нет!       — Посмотрим, сколько ты выдержишь, пока не заговоришь.       — Нет, пожалуйста, — молит она, чувствуя соленые слезы на губах.       Миа хватается за ручку и дергает ее, не замечая, что дверь подчиняется ей, но Астория лишь направляет палочку на нее. Миа сглатывает, делая непроизвольные шаги назад. Астория, неожиданно для Миа, заходит внутрь, держа свою палочку наготове.       — Не надо! Пожалуйста. Пожалуйста! Я прошу тебя. Астория, послушай меня.       — К стене! — верещит она, надвигаясь на Миа, заставляя ее подчиняться. — Я узнаю! Я все узнаю. Ты поняла меня?! Я все узнаю!       Холод обхватывает ее руки, ноги и шею, заставляя задыхаться. Он оседает чем-то тяжелым на теле, и Миа не сразу понимает, что это железные кандалы, что тянут ее вниз. Но она все равно следует за собственной тяжестью.       Она смотрит пустым взгляд на Асторию, прикусывая нижнюю губу. Миа старается не обращать внимания на боль. Старается смириться со всем этим.       — Я прошу тебя, — в последний раз тихо молит она, слегка наклоняя голову набок. — Я не знаю, о чем ты…       Губы Астории раскрываются, а затем растягиваются в зловещей, почти хищной ухмылке. Миа лишь вздрагивает от страха, подтягивая колени ближе к груди, пытаясь защититься.       — О, ты узнаешь, — медленно произносит она, и от ее голоса по телу проходят мурашки. — Ты все узнаешь… но после того, как это узнаю я и убью его.       Миа больше ничего ей не говорит. Она лишь безжизненно смотрит на то, как Астория выходит из камеры, запирая за собой дверь, оставляя за собой лишь намек на свет.       Проходит несколько минут, прежде чем она остается в полной тишине. А затем темноте. Но Миа больше не шевелится…