Ангел Дьявола

17.08.2004 Драконы — величественные создания. Они герои легенд и мифов. Их часто можно встретить в детских сказках или фэнтези, где авторы придумывают новые миры и населяют те разными драконами. Некоторые верят, что они когда-то действительно существовали. Но это вера из разряда веры в Бога. Но люди продолжают это делать. Ведь если ты чего-то не видел, не значит, что этого не существовало или не существует. Вера на то и вера, чтобы в нее верили. Но Миа никогда бы не поверила, что драконы реальны, если бы не увидела одного своими глазами или будь она обычным человеком. Интересно, а Ричард чувствовал себя также, когда впервые увидел Дракона, или в его крови было больше страха, чем неподдельного интереса. Она наблюдает за тем, как могучий темный дракон пару раз кружит в рассветном небе над их территорией. Солнце только начинает появляться с другой стороны дома, поднимаясь лучами из-за леса. Небо все еще проходит путь от темного к светло-голубому, скрывая последние остатки звезд. Тео стоит рядом с ней, почти охраняя, как и все это время, пока Драко с Валери не было. Они вернулись лишь пару минут назад. Вместе. Она так и не виделась с Драко после произошедшего. После ее панической атаки на фоне нахлынувших воспоминаний. Когда она пришла в себя Мида и Тео были рядом, а она лежала на кровати в своей спальне. Не Драко. Блейз уехал на работу, оставив несколько зелий, а Тео смог остаться и присматривать за ней. И она безумно ему благодарна за это. Потому что в тот вечер она ощутила тот самый страх, что пронзает насквозь и заставляет замереть. Где-то внутри она верит, что Драко бы не причинил ей боли. Она верит в это, потому что он не такой. Он бы не смог. Он бы справился с этим непонятным для нее ядом, которым его кто-то отравил. Дракон размахивает своими огромными крыльями, и ветер от этого, почти сносит ее с места. Такой он силы. Они все нагибаются. Джеймс кричит в восторге, стоя в ногах у Блейза на всякий случай. Джинни рядом с ними. Грохот разносится по земле, будто небольшое землетрясение, стоит Дракону приземлиться на поляну. Он раза в два меньше их дома. Но он величественный. И прекрасный. Желтые глаза смотрят на них, стоит Дракону повернуть свою огромную морду с шипами на голове. Это заставляет нервно сглотнуть, а потом широко улыбнуться, потому что ожидаемого страха не появляется. Лишь неподдельный восторг и интерес. Чешуя на могучем теле, как у ящерицы, переливается разными оттенками черного. Миа смотрит, как с его спины спускается девушка. Она вся белая. И она, в отличие от нее, действительно похожа на ангела. По крайней мере, она напоминает именно его. Ангела на своем Драконе. Никто из них не двигается. Никто, кроме Валери, которая тут же начинает идти той навстречу. Они встречаются где-то на середине, и Дракон опускает свою величественную морду, обнажая зубы. Она слышит при этом восторженный голос Джеймса и тихие смешки его родителей. Порой самые невероятные вещи — реальны. — Это настоящий дракон, — со смешком, неверяще произносит она, а потом нервно смеется, не веря, что действительно смотрит на то, как Валери подносит руку к его пасти, и тот позволяет до себя дотронуться. Тео рядом с ней понимающе усмехается. — Я тоже был немного в шоке, когда впервые его увидел. Хотя в детстве я помнится видел небольшого зеленого дракона, которого держали привязанным на заднем дворе, как какую-то зверюшку. Она охает и с шоком смотрит на Тео. — Это ужасно. — Согласен. Тео кивает ей в сторону дракона, и она поворачивает голову, наблюдая за тем, как Валери и девушка, которую, как она знает, зовут Дриа, идут к ним. Девушка, Дриа, снимает белые перчатки и затыкает их себе за пояс. Они выглядят абсолютно по-разному, но при этом они кажутся ей такими похожими. Почти сестрами. Полностью черная одежда Валери с кожаной кобурой на груди, слишком контрастирует на фоне разных оттенков белого кожаной одежды Дриа. Темно-рыжие волосы Валери, как всегда, убраны в хвост, и лишь пару прядей произвольно выбиваются из него. А волосы Дриа, которые напоминают ей что-то среднее между ее собственными и волосами Драко, расплетены и спадают легкими волнами на плечи. Они почти одного роста, но Дриа чуть выше. Совсем немного. К ним подбегает Арес, и Дриа быстро гладит того по крупу, когда он пробегает мимо, а затем обегает их со спины и начинает идти подле Валери. Они о чем-то говорят и смеются. — Nu privet, krasavchik, — голос Дриа, к ее удивлению, оказывается более жестким, чем она могла предполагать. Она слышит усмешку Драко, а потом он подается вперед и обнимает ее. Он обнимает ее. Легко. Миа хмурится, не понимая, что с ней происходит, и почему внутри от этого как-то скребет. Драко кивает на что-то, что та шепчет ему на ухо, а потом черные, словно сама смерть, глаза встречаются с ее собственными, и Миа нервно сглатывает. В ее глазах можно утонуть. Они будто затягивают в бездну. Настолько черные, что все другие краски на его фоне исчезают. Она здоровается сначала с Блейзом и даже что-то достает для Джеймса, за что получает порцию крепких детских обнимашек. И лишь после этого она подходит к ней и Тео. Драко и Валери стоят неподалеку, а Блейз пытается понять, что Дриа подарила Джеймсу, присев подле сына на корточки. — Тео, — она слегка наклоняет голову и улыбается ему. — Дриа, — легко произносит он, обмениваясь своеобразным приветствием. — Добро пожаловать. Она мягко усмехается. Черты ее лица немного смягчаются, когда она наконец переводит взгляд черных глаз на нее. — Так это ты тот самый ангел, — она не спрашивает, просто говорит, принимая информацию для самой себя. В ее голосе нет и намека на акцент, будто она всю жизнь прожила в Британии. Девушка протягивает руку и выпрямляется. — Её Императорское Высочество Великая княжна Александрия Романова, — произносит она строгими и сильным голосом, заглядывая прямиком в душу. Миа нервно сглатывает, потому что в ее голосе нет ни радости, ни милоты, ни нежности. Только стальная власть. — Повелительница Драконов и Хранитель Невиданных Островов. Пальцы на руке немного трясутся, когда она протягивает ее и пожимают руку Александрии. — Я-я-я, — голос подводит, и Миа приходится откашляться. — Миа. Просто… Миа. — Ну что же, приятно с тобой наконец познакомиться, просто Миа. Тогда для тебя я просто Дриа. Дриа наконец улыбается, приподнимая уголки нежно-розовых губ, и Миа тоже расслабляется, будто теперь все хорошо. Она почти ощущает кожей взгляд серых глаз, что с интересом и страхом смотрят на нее. — Хочешь познакомится с Рагнаром? — легко спрашивает Дриа, когда они расцепляют руки. — С кем? — хмурясь переспрашивает она, и Дриа странно ухмыляется, вставая полубоком. — С Рагнаром, — повторяет она, и тогда Миа понимает, о ком она говорит. О чертовом Драконе, на котором она прилетела сюда, и который теперь занимает часть их поля за домом, положив свою голову на длинной шее на землю и прикрыв желтые глаза. — Не бойся, Рагнар хороший, — успокаивающе добавляет Дриа, и остальные усмехаются. Все, кроме Драко, который только что-то бурчит себе под нос, складывая руки на груди, но Дриа только отмахивается от него, не обращая внимания. — Можно я? Можно? Можно? Можно? Можно? — начинает почти кричать Джеймс, и Дриа, смеясь, поворачивается к мальчику, сначала смотря на его родителей, что явно против этой идеи, а потом на полные энтузиазма и восторга почти бесцветные глаза. — Пап! Пап, ну, пожалуйста! Мам! — продолжает Джеймс, понимая, что решают лишь его родители. — Драконы опасные существа, Джеймс, — спокойно отвечает Блейз сыну. Дриа лишь пожимает плечами, потому что это действительно так. — Скучно с вами. Даже Драко не подходит к Драконам. — Драко? Дриа понимающе улыбается и прищуривается, смотря на Драко. — Он не говорил, да? — Дриа, — прочти шипит Драко сквозь зубы. — Эх, Drakon, kotoryi boitsa drakonov. — Что это значит? — Это значит, что я достаточно умный, чтобы понимать, что простой человек не может подойти к Дракону и остаться целым. К тому же они меня не любят. — Это точно. Никогда не забуду, как ты встретил Айгара в лесу, — смеясь произносит Дриа, ловля почти свирепый взгляд Драко, и Миа тут же становится интересно, что за история это была. — А как же Валери? — интересуется она, когда Вал подходит к ним, обходя Дриа за спиной и вставая рядом с Тео. — Скажем так: я нашла к ним подход. Александрия хмыкает, и поворачивает голову в сторону Валери. Девушки обмениваются только им понятным взглядом, на что Вал лишь слабо улыбается. — Пошли в дом, — Драко тоже подходит к ним. — Дриа наверняка устала и голодна. — А ты бы попробовал пролететь на Драконе через всю эту… Это… Она закатывает глаза, Драко усмехается, а Миа лишь с непониманием смотрит на них, их взаимоотношения для нее слишком новые и непонятные. Тео кладет руку ей на плечо, слегка сжимая, и они все заходят в дом сквозь французские двери главной гостиной.

***

— Классический английский завтрак, — произносит Дриа, смотря на свою тарелку. — Не хватает лишь бобов. — Я решила, что тебе надоели обычные русские завтраки. — Нет ничего лучше обычных русских завтраков. — Согласен. — А что входит в эти обычные русские завтраки? Тео сидящий рядом с ней за столом усмехается, переводя взгляд на Дриа, что сидит теперь во главе стола, справа от нее. — Каша, оладьи, блины, сырники. — Мам, а можно я каждый день буду есть на завтраки плины? — быстро выкрикивает Джеймс, смотря на Джинни, что сидит на другом краю стола. Все за столом усмехаются, и Джинни улыбается, наклоняясь, и что-то отвечает Джеймсу на ушко. — Это называется блины, piccolo, а не плины, — мальчик кивает на замечание отца, и Блейз ласково проводит по его волосам рукой, зачёсывая те назад. Это странно. Наблюдать за ними всеми, сидящими за столом на кухне. Они никогда так здесь не собирались. Только на улице и то пару раз. Миа накалывает одну из колбасок и быстро съедают. У них всех действительно английский завтрак, который приготовила Валери за не больше чем десять минут при легкой помощи Тео в нарезании продуктов. Она редко ест так много, поэтому к концу завтрака ее тарелка остается наполовину полной. Это нормально.

***

Драко медлит, прежде чем подойти к ней. Миа. Котенок сидит на своем кресле в небольшой библиотеке наверху, развернув то от окна, чтобы утреннее солнце не светило в глаза. Он даже стучит костяшками пальцев по деревянной колонне, привлекая ее внимание. Миа тут же отрывается от книги и поднимает свои глаза цвета темного шоколада, прикусывает нижнюю губу. Она выглядит как несчастный котенок, и Драко нервно вздыхает, проходя через арку внутрь импровизированной библиотеки. Валери и Александрия пару часов назад уехали к Северусу и остальным, проверить там Чарли, как они сказали. Блейз и Тео опять уехали по работе, а Джинни забрала Джеймса гулять в лес, подальше от чертового Дракона, что теперь спит на заднем дворе. — Хэй, — тихо бросает она, внимательно следя за ним, пока Драко подходит ближе. — Привет, — также тихо отвечает он, и, пододвигая второе кресло, чтобы оно смотрело на Миа, садится напротив. Она сидит на кресле подложив под себя ноги. Ее светлое платье с широкими рукавами спадает вниз, закрывая ноги в своих складках. Ему приходится сжать руки в кулаки, чтобы не коснуться ее. Не испугать. Не притронутся к ней, потому что он чувствует, что та боится его. Ее легкий страх витает в воздухе, словно духи, которыми она только что побрызгалась. — Прости меня, Миа. Прости за то, что случилось вчера ночью. Мне… Она не дает ему договорить. Миа прикрывает книгу, удерживая указательный палец как закладку, и касается его руки своей. Она пытается обхватить его предплечье, но длины пальцев хватает едва ли наполовину. Она держит его за руку. Держит прямо там, где под слоем легкой белой рубашки расцветает черная змея, которая умеет жалить болью. — Тебе не за что извиняться, Драко, — спокойно говорит она с небольшим хрипом. Он хмурится. Светлые брови сходятся на переносице, образуя вертикальные полосы складок. — Нет. Я должен перед тобой извиниться, Миа. Я потерял контроль. Я… Я не знаю, что произошло бы не проснись Валери и остальные от оповещения моей аппарации. Что я мог бы с тобой сделать, — он начинает качать головой из стороны в сторону, когда воспоминания той ночи опять обрушиваются на него. Он был монстром. Он всегда был чертовым монстром. А вчера он в очередной раз доказал всем об этом. — Тогда я прощаю тебя, Драко. — Ч-что? — он переспрашивает, потому что кажется, что ему послышалось. Она точно не могла сказать это. — Тогда я прощаю тебя. Миа резко встает, убирая книгу на небольшой столик, и встает напротив него, касаясь своими коленками его. Она обхватывает его лицо своими маленькими пальчиками, заставляя поднять взгляд наверх. — Посмотри на меня, Драко, — ласково произносит она, поглаживая кожу его лица большими пальцами, задевая новую щетину, потому что он не брился с того времени. — Пожалуйста, — молит она. И Драко сдается. Сдается прямо в капкан темно-шоколадных глаз и слабой улыбки на губах. — Я прощаю тебя, Драко, — шепчет она, а затем ее губы обрушиваются на него в мягком поцелуе. Потому что для них только так. Мягко. Нежно. Долго. Он не успевает ответить ей тем же, как она отстраняется от него, и ее губы заменяет большой палец. Она проводит им по его нижней губе. Их носы почти соприкасаются. Ей даже не нужно нагибаться в спине, чтобы быть на одном с ним уровне. Ее зрачки бегают по его глазам, пока он смотрит прямо на нее. Заглядывает в прямиком открытую душу, которая хранит в себе слишком много тайн. Он разжимает кулаки. Ладони теперь лежат поверх бедер. Драко раздвигает ноги, позволяя ей подойти ближе. И она подходит. Становится еще ближе. На сантиметр. На чертов миллиметр. Он не знает, что ведет им, когда он отодвигается, и приглашает ее к себе на колени. Миа раздумывает лишь пару секунд, понимая, что он ей предлагает, и забирается к нему на колени, устраиваясь поудобнее. Она оседлывает его, и Драко касается ее спины руками, начиная возить ими сквозь ткань платья, сбивая ее дыхание. — Драко, — на выдохе произносит она. — Просто посидим, котенок, — со вздохом отвечает он на ее незаданный вопрос. — Просто посидим. Она слабо кивает, кладя голову ему на плечо, и обхватывает торс руками, пока Драко прижимает ее еще ближе к своему телу, вдыхая слабый запах ванили и миндаля.

***

— Ты готова? — в очередной раз спрашивает Александрия, смотря на нее. Миа нервно сглатывает, но кивает. Готова ли она? Она не знает. Наверное… Готова к чему? Она сказала, что, то, что она сделает, поможет ей увидеть ее душу. Поможет увидеть то, чего не могут увидеть другие. Поможет увидеть ее настоящую. — Хорошо. Она немного елозит на кровати, когда Дриа встает напротив кровати, пока она лежит поверх одеял, вдыхая едва заметный лесной запах геля для душа Драко. — Расслабься, сейчас станет темно. Миа пытается расслабиться. Глубоко выдыхает, зная, что за дверью ждут Драко, Тео и Вал. Просто так. На всякий случай. В комнате медленно становится темнее. Свет перестает проникать внутрь из обоих окон, будто поглощаясь чем-то, не доходя до внутренностей помещения. Становится холодно. Холод подкрадывается, заметно остужая воздух, отчего становится труднее дышать, а тело покрывается мурашками. Темнота поглощает ее. С каждой секундой становится все темнее и темнее. Будто что-то высасывает все живое из комнаты. Тьма медленно поглощает все. Забирает к себе, как старая знакомая. Силуэт Александрии уже почти не различается в этой кромешной тьме, и она слышит странный голос, что доносится до нее легким шипением на непонятном языке. Страх поглощает ее. Ледяной и жгучий, и она слышит чудовищный крик, что доносится до ее ушей. Он раздирает. Рвет барабанную перепонку. Все происходит слишком быстро. Миа не знает кто так кричит, но от этого крика страшно. Ужасно. Невыносимо. Незнакомый голос перекрывает его. Пытается перекричать. Затмить. Успокоить. Но у того ничего не получается. Она не шевелится, будто не может. Не чувствует части тела, они похожи на странное желе, что поражает организм изнутри, сковывая внутри мышцы. Миа прикрывает глаза, стараясь избавиться от этого. От постоянного крика и громкого голоса, что раздирают голову. Когда она открывает глаза, она видит ее. Или не ее. Половина тела Александрии поглощены огнем, а другая просто похожа на скелет между костей которого летает настоящая тьма. Ее черные когда-то глаза теперь похожи на два огненных жерла. Она пугает. Ее рот открывается, и тогда Миа понимает, что это она тот голос, что продолжает шептать на непонятном языке. Резкий и громкий хлопок заставляет ее дернуться, и как по-волшебству стоит ей прикрыть от испуга глаза, комната возвращается в свое первоначальное состояние. Будто и не было той темноты, что буквально поглотила ее. Драко быстро подходит к ней, начиная хаотично водить по ее телу руками. Она хмурится, не понимая, почему он это делает. Драко выдыхает, наконец, видимо, удостоверившись, что с ней все в порядке. — Какого черта это было, Дриа? — злобно спрашивает он, выпрямляясь в спине. Его руки трясутся от напряжения или нервов. Миа переводит взгляд на Дриа, что теперь стоит в метре от изножья кровати. Она хмурится, внимательно смотря будто сквозь нее. Драко быстро доходит до нее, останавливаясь на расстоянии не больше метра, и его место занимает Валери, кладя руку ей на плечо и заглядывая в глаза, спрашивая этим «все ли у нее в порядке?». Миа лишь кивает, потому что ничего страшного не случилось. По крайней мере, ничего действительно страшного не случилось. Хотя, возможно, этот образ Александрии будет преследовать ее в кошмарах.

***

— Дриа, блядь, какого хера, это было? — в очередной раз спрашивает он, чувствуя, как кожа внутри охлаждается, понимая, что с Миа все в порядке. Этот крик он будет слышать еще очень и очень долго. Опять чертов крик. Крик, когда он ничего не мог сделать, кроме как выбить собственным плечом эту гребаную дверь, потому что магии она не поддавалась. — Это она, — произносит Дриа так тихо, что он почти не слышит ее. Она перестаёт смотреть на Миа и поворачивает голову. Морщины от настороженности и не понятия сразу разглаживаются на еще молодом лице. Александрия младше него. — Это она, Драко, — повторяет она, заставляя его хмурится. — Кто, блядь, она? Ему не нравится, как от его вопроса меняется лицо Дриа. В ее глазах проскальзывает сожаление, и она вздыхает. Делает шаг в его сторону. Едва заметный. — Это, — облизывает губы, смотря точно ему в глаза. — Это твой ангел, Драко. Это заставляет нахмуриться еще сильнее, потому что теперь он совершенно не понимает, что хочет сказать Дриа своими чертовыми загадками. Почему она, блядь, не может сказать прямо… — Я знаю. — Нет, Драко, ты не понял. — Она твой ангел. Это она… Всегда им была и будет. Драко вздыхает. Он категорически отказывается понимать, что она, блядь, несет. — Хочешь сказать, что Ге… — он обрывает ее имя, почти выдавливая первые буквы, но не решаясь сказать до конца. Все внутри сдерживается на чертовом добром слове. Узнай больше и сдерживающая стена развалится. Отколется, как тот айсберг, что потопил Титаник. Вот только он будет вместо того самого корабля. Самостоятельно идти на дно. Поэтому сдерживается. — Хочешь сказать, что она, — выделяет вместо того, чтобы назвать по имени, — никогда им не была? — Нет, Драко. Я хочу сказать, что это и есть она. Вот так. Просто. Она сжимает губы, с сочувствием смотря на него. — Ч-что? — голос хрипит, потому что осознание еще не успело дойти до него. Он еще ничего не понял. — Драко, это она. Это Гермиона. — Нет! Он не понимает, но быстро мотает головой из стороны в сторону, в шоке смотря на Александрию. Тихое «О ком они?» за спиной проваливается в пустоту осознания поглощаясь где-то внутри, но не доходя до поверхности понимания. — Это не она! — грубо бросает он. — Драко! — прикрикивает Александрия на него своим жестким и властным голосом, сменяя язык на родной, русский. — Это она. Девушка, что сейчас лежит на твоей кровати не кто иная как Гермиона Грейнджер. Она произносит это. Отчетливо проговаривает фразу на русском. Твердо. Словно заколачивая крышку его гроба. Это бьет сильнее наковальни. Внутри все дрожит. — Нет! Ты ошибаешься, — он пытается найти оправдание. Пытается заменить ее слова. Этого не может быть. Это не может быть правдой. — Я видел! Я видел, блядь, как ее тело бросили в гору к остальным! — кричит он, но никто его не успокаивает, все лишь с непониманием смотря на них. — Она умерла! Умерла! Ее тело сожгли на моих глазах. Она… — уже тише. — Она умерла. — Она жива, но ее душа почти мертва, Драко, — тихо произносит она, и внезапно в комнате становится слишком тихо. Кровь отходит от его лица, делая мертвенно-бледным. Так выглядят мертвецы. Не живые. Ему больше не жить. Он медлит поворачиваться. Медлит, потому что боится. Но что-то внутри будто натягивает, заставляя повернуть голову. Она выглядит слегка напуганной, но не сильно. В ее глазах блестят слезы, а губы прикусаны с такой силой, что еще немного и она проткнет нежную кожу. Серые пряди едва вьющихся волос обвивают ее аккуратное лицо. Он пытается разглядеть в ней ее. Пытается и не может. Это не она. Не она. Это не может быть она. Его шаги быстрые. Резкие и полные мощи. Он подходит к ней и быстро хватает левую руку, Валери почти отскакивает от этого. Должно было остаться. Должно было… Могло остаться. Он не обращает внимания на ее слова. Не слышит их. Он вцепляется в ее нежную кожу своими пальцами, притягивая руку к себе, пытаясь отыскать то, что на ней могло остаться. Доказательство. Вероятность, потому что привычных шрамов на ее теле нет. Он бы сразу узнал ее тогда, но на ее шее нет небольшого шрама от ножа тетки, а на груди не красуется бордового оттенка полоска от заклинания Долохова. Он слишком хорошо знал ее тело, но это совершенно другое. Драко обхватывает ее безымянный палец и отодвигает так, чтобы можно было лучше его рассмотреть, а затем он отпускает его, как ошпаренный, и резко дергается, отходя назад. С его губ срывается, как на повторе, тихое, едва слышное «нет, нет, нет». Нет, потому что он увидел легкие полоски, что едва различаются по цвету от кожи. Легкие небольшие полоски, которые изначально были:

MD

Но округлость D не получилось такой, как надо, пропадая в сгибе фаланги, оставляя лишь простые MI. Ми. Миа… Блядь. Он не знает, как выходит из комнаты, почти выбегая из той, слыша лишь краем уха, как кто-то выкрикивает его имя. Он ничего не видит. Ноги несут его по дому, спускаются по лестнице, и он вылетает на улицу. Он не знает, как оказывается в машине и быстро заводит ее. Выруливает на дорогу и вдавливает педаль газа в пол, разгоняя машину с места. Он почти сносит железные ворота, которые едва успевают раскрыться перед ним. Щит вибрирует, но пропускает его, отдавая сигнал остальным. Драко едет вперед, цепляясь пальцами за руль и вдавливая педаль газа в пол. Он не знает куда едет. Не знает. Закатное солнце бьет в спину, скрываясь в зеркале заднего вида, а он продолжает ехать вперед. Дальше. В неизвестность. В никуда.

***

— Что ты делаешь здесь? — Ничего, отстань. — А-а-а, нет, — протягивает Драко и быстро присаживается рядом на подоконник одной из открытых арок, что ведут из коридора во двор, где сейчас никого нет, потому что на улице ужасно холодно и идет дождь. — Слышал, что эти два идиота с тобой не разговаривают. — Отстань от меня, Малфой, — едко отвечает Гермиона Грейнджер, смешно приподнимая свой маленький носик. И Драко усмехается. — Что? Даже этим двоим ты надоела? — со смешком спрашивает он. Гермиона не отвечает. Лишь больше опускает голову вниз, всматриваясь в книгу, что держит в руках. — Хей, я с тобой разговариваю! — Драко вырывает из ее рук книгу, но Гермиона даже не отвечает ему. Да, что это с ней. Драко хмурится, когда слышит тихий всхлип. И еще сильнее сводит брови, когда до него доносится рваный вздох. — Эй, ты чего? Ты что плачешь? На, не нужна мне твоя книга, — почти вталкивает книгу обратно в руки. И что делать, когда девушка плачет? Драко хмурится, не понимая, что ему нужно сделать, потому что получилось как-то не очень, мама бы такого не одобрила. Драко нервничает, смотря на Гермиону, что сидит рядом. И он не знает, что ведет им, когда он кладет руку той на плечо и притягивает к себе. И Грейнджер, к его удивлению, поддается. — Никому ни слова, — грозно шепчет она, и Драко нервно сглатывает. Никому ни слова… Драко с силой ударяет пару раз по рулю, выпуская боль наружу. Пропитывая той все вокруг. В груди все раздирает. Стенки не выдерживают и их шатает, как при самом сильном землетрясении. А после землетрясений обязательно последует цунами. — Это что? Шоколад? — спрашивает он, садясь рядом с ней на стул. — Вообще-то это мой стол, — проговаривает она, не отрываясь от книги, пытаясь найти лишь ей одной известную информацию. Драко фыркает на это замечание, заглядывая в книгу, не понимая, зачем первокурснице знать старых волшебников и читать их биографии, хотя Драко и так их знает. — Можно? Никогда такого не видел. Гермиона вздыхает, но кивает, и Драко хитро улыбается, протягивая руку и беря маленький батончик, что с виду похож на шоколадку. На голубой обложке белыми буквами написано простое название Milky Way. Это самый вкусный шоколад в его жизни. Драко кричит. Горло раздирает от боли, но он знает, что дальше хуже. Больше. — Ты действительно не знаешь кто такой Николас Фламель? А еще называешь себя умной. Гермиона лишь хмыкает на это замечание. — Алхимия для начинающих, Грейнджер. — Господи, точно! С меня шоколадки, Драко. Драко… Она назвала его Драко и, кажется, даже не заметила.

***

— Пиши мне, договорились? — Договорились, Малфой.

***

— Люциус! Почему мой племянник стоит ниже этой… этой Грейнджер. Грейнджер? Какая-нибудь полукровка или… Не дай Салазар, Люциус, мой племянник будет ниже грязнокровки. — Не стоит, Белла. — Ты размяк Люциус. Ты обязан быть сильным, когда он восстанет. Тогда маленький Драко, что спрятался за потайной дверь в кабинет отца, ничего не понимал. Он был слишком мал, чтобы понять.

***

— Мам? А кто такие грязно… грязнокровки? — невинно спрашивает он, когда они сидят с мамой за фортепиано в малой музыкальной гостиной дома. — Это… Это не важно, Драко, — Нарцисса ласково проводит рукой по волосам сына. — Тетя Белла считает, что важно. Лицо Нарциссы Малфой заметно бледнеет от его слов, и она сглатывает. — Не слушай тетю Беллу, мой дракончик, хорошо? Но я думаю тебе стоит перестать общаться с мисс Грейнджер. — Почему? — почти с обидой спрашивает он, не ожидая такого. Нарцисса Малфой с сожалением смотрит на мальчика, а затем целует его в лоб. — Потому что так будет лучше для нас всех. Хорошо, мой мальчик? Ты обещаешь? — Да, мамочка. К концу лета он узнает, кто такие грязнокровки. Он не видит ничего кроме крови перед глазами. Она везде. На его теле. Руках. Даже, кажется, ощущается во рту. Она такая же. Такая же теплая и красная. Одинаковая. — Прости меня, я не должна была этого говорить. — И ты прости меня, я… Дома много чего произошло. — Расскажешь? — Как-нибудь потом.

***

Он сидит на краю ее кровати поздно ночью, смотря на обездвиженную фигуру, застывшую в прошлом. Он приходит лишь по ночам, проклиная самого себя, что дал ей подсказку. Он слышал, как об этом говорил отец и тетя, опять подслушивая у двери. Драко приходит сюда ночью и тихо плачет, пока никто не видит. Потому что Малфои не плачут. Он проезжает километр за километром, оставляя позади себя пустые дороги, на которых почти не встречается машин. За последние годы тех действительно стало меньше. Люди предпочли переехать в город. — Ты сломала мне нос. — Ты заслужил. Драко криво усмехается, смотря на нее. — С тебя еще одна история и шоколадка. Гермиона мягко улыбается, и он впервые в полной мере понимает, что пропал. Пропал в шоколадных глазах и этой немного смущенной милой улыбке. Драко Малфой пропал в Гермионе Грейнджер.

***

— Она ангел, отец! — выкрикивает он, раскрывая самую страшную тайну, что хранил в сердце. — Она мой ангел, — добавляет уже тише. — А ты сам говорил, что один раз найдя, нельзя его отпускать. Она мой ангел, отец. Люциус Малфой внимательно смотрит на сына пару минут, а затем подходит к нему и кладет руки на плечи. Наклоняется, заглядывая в серые глаза сына, что так похожи на его собственные. — Никто не должен знать, — серьезно произносит он. — Никто. Слышишь меня? Иначе и ты и она окажетесь в опасности. — Х-х-хорошо, — запинаясь говорит он. — Теперь ты обязан защищать ее. Береги ее, Драко. И они обмениваются взглядами понятными лишь им обоим. Они редко могли общаться вот так. Люциус Малфой никогда не знал, как проявлять любовь к сыну, но знал, как заботится об ангелах. И этим они с Драко похожи. Малфои всегда берегут своих ангелов.

***

Береги ее, Драко. Береги ее, Драко. Береги ее, Драко. В голове стучит лишь одна фраза. Бьет изнутри разрядом молнии, раскраивая душу на части, не соединяя воедино. — Пэнси ненавидит тебя, а я ненавижу Крама. Гермиона ласкового проводит по его лицу рукой и усмехается. И ее усмешка стала так похожа на его, что становится страшно. Они проводят почти все свободное время вместе. — Да ладно тебе, мы с Виктором не больше, чем друзья. — Пускай так и остается. — А ты что, ревнуешь, Малфой? Да, Салазар тебя дери, я ревную тебя, глупая ты башка. Но конечно он не говорит этого, лишь фыркает и поднимается с кожаного дивана. — Могу ли я пригласить вас на танец, мадемуазель? — спрашивает он, галантно предлагая руку. Гермиона вкладывает свою ладонь в его и поднимается с дивана. Комната сама включает тихую мелодию вальса, подстраиваясь под них с Гермионой. И он вальсирует их. Так, будто это настоящий бал. Так, будто она действительно его. Так, будто для них обоих это все по-настоящему.

***

Он держит ее в своих объятиях слишком долго, боясь отпустить. Боясь, что все это окажется неправдой. Он наблюдал как Крам вытаскивал ее с глубин озера, даже не зная, что та там находится. Ему нужно убедиться. Нужно поверить в то, что вот она в его руках. Немного дрожит, но все хорошо. — Я так испугалась, Драко, — тихо шепчет она ему в грудь, и он лишь прижимает ее сильнее к себе, пока они сидят на ковре напротив камина в Выручай Комнате. — Тише, Гермиона. Все хорошо. Если бы было нужно, то я бы сам прыгнул за тобой на глубину. — Ты не умеешь плавать. — С этого момента я научусь.

***

— Мне кажется, я не умею плавать. Миа. Миа. Миа… Миа. Драко рычит от злости, пока глаза застилает пелена слез и страха. Непринятия. Боли. Она была так далеко, но так рядом. Он ведь действительно научился плавать. На всякий случай чтобы больше не оказаться в такой же ситуации. — Это спасет вас обоих. Легилименс. Воспоминаний пролетают в голове, врезаясь в стену, расшатывая ее, и он больше не может. Не может сдерживать рвущееся наружу пламя, что начинает опалять кожу. Руль начинает медленно плавиться под пальцами, и Драко ничего не остается как остановить машину. Прямо здесь. На дороге. Где-то в пустоте. В середине ничего. И лишь поля окружают его. Огромные, с длинной травой, поля. Почти ничего не видно. Солнце уже село за горизонтом, оставляя темно-синюю линию света за собой. В груди жжет от странного прерывистого дыхания, разрывает изнутри. Ему больно. Безумно больно. Так, что выдержать почти нереально. Его движения хаотичны, когда он быстрым шагом спускается вниз с дороги и идет сквозь высокую траву поля, что достает до колен. Он больше не может. Драко больше не выдержит. — Мне страшно, Драко, — она впервые озвучивает эти слова. В ее глазах стоят слезы, когда она кончиками пальцев касается его татуировки впервые. Она знала, что он ее получил. Знала, но продолжала говорить Гарри, что это чушь. Знала, но до этого он не показывал ее, предпочитая скрывать под длинным рукавом одежды. — Все будет хорошо, Гермиона. Я защищу тебя, обещаю. Ты мне веришь? — Верю, — сквозь слезы произносит она и кладет голову ему на плечо, позволяя утонуть в его объятиях. Драко сам не замечает, как начинает плакать. Он должен защитить ее. Должен защитить ее чего бы это ему не стоило. — Мы найдем выход, но пока я буду с ними. Ты понимаешь, что это значит? — его слова теряются в макушке безумно кудрявых волос. — Ты Пожиратель смерти, а я участник Ордена Феникса. — Мы справимся. Я что-нибудь придумаю. Хорошо? — Хорошо, Драко. Кровь буквально бурлит в венах. Рвется наружу, вычерчивая черные полосы вен на коже и делая глаза ярко-оранжевыми, пробуждаясь изнутри. Его шрам приобретает старые очертания, когда только появился, и он почти чувствует, как из того просачивается алая жидкость. Колени подводят его, и он падает. Прямо так. Прямо посередине поля, когда воспоминания прорываются сквозь единственные и самые запертые двери, выскальзывая наружу одним единым потоком, сводя с ума. Он сжимает руку матери намного сильнее, чем должен, но они оба понимают, что по-другому нельзя. Драко пытается применять окклюменцию. Пытается совладать с собой, не слушая ее диких криков, но те, кажется, просто прилепляются к коже, оседают на ней, как едкий дым.

***

— Салазар, Гермиона, — он падает перед ней на колени, хватаясь руками за талию, и упирается лбом в живот. — Ты жива, жива, жива. Салазар, — ее тонкие пальцы пробираются в его волосы и оттягивает, заставляя поднять голову. — Я в порядке, Драко, — сухими губами произносит она. — Я правда в порядке, — он замечает красные полоски в ее глазах, легкий тремор в голосе и руках. Он замечает. Прикрывает глаза, осознавая, что по крайней мере она в безопасности. Пока. Она касается его губами медленно. Сначала он даже не понимает, что происходит, но затем что-то внутри него переключается. Тепло проходит легким потоком по венам. Гермиона опускается рядом с ним на колени, не размыкая губ. Это не первый их поцелуй. Далеко не первый. Но он, кажется, совершенно забыл, как те ощущаются за все это время. Сейчас оно идет ужасающе медленно, но он хочет насладиться каждой его крупинкой. И, если ему нужно пережить сотни Круциатусов, чтобы почувствовать прикосновения ее губ, то он согласен на это. Они продолжают целоваться, пока Гермиона не шипит в один момент от боли, и Драко тут же резко отпрянывает от нее, осматривая. Проверяя. Убеждаясь. Они сидят на берегу моря до самого рассвета, смотря на то, как звезды сменяются чистым небом, а затем пробиваются первые лучи солнца. Они оба находят в этом странное утешение. Ее тело прижатое к его груди и руки, что он держит в своих, обхватив ее поясницу. — Если все пойдет не по плану, то я найду тебя, — перед уходом произносит он. — Мы сделали порт-ключи. Я найду тебя, обещаю. — Если все пойдет не по плану, то мы сбежим? — Я знаю, что ты не хочешь этого. Знаю, поверь мне. Но мы сможем придумать что-нибудь в безопасности. Пожалуйста, Гермиона. Мы должны будем уйти вместе, слышишь? Я не уйду без тебя. — Если ты не уйдешь, то твоя мать тоже останется, Драко, — тихо шепчет она, внимательно смотря на него своими шоколадными глазами. — В этом мире нет ничего важнее тебя, ангел, — произносит он, прежде чем аппарировать прочь.

***

— Ты мой ангел. — А ты тогда кто?

***

— Ты такой идиот, Драко Малфой. — От идиотки и слышу.

***

— Иди сюда, Грейнджер. Иди сюда…

***

— Гарри знает. — Как? — Карта Мародеров. Но он никому не скажет. К тому же теперь он знает, зачем я порой беру его плащ. — А кто-то говорит, что это Малфои привилегированные.

***

— J'adore la mer. — C'est juste la mer. — Ce n'est pas "juste la mer". Imaginez-vous debout sur le rivage et sentir l'odeur salée du vent soufflant de la mer. Et tu crois que tu es libre et que la vie ne fait que commencer. — Tu es toute ma vie, Granger.

***

Его тело не выдерживает. Он не выдерживает. Каждое воспоминание. Каждый фрагмент. Все внутри рассыпается, складываясь друг под другом, не оставляя надежды на спасение. Прошлое погребает его под собой, позволяя пустоте пройтись по венам. И тогда огонь, что все это время жил в его теле, наконец находит путь наружу. Он начинается с самого простого. С кончиков пальцев. Те сначала становятся черными, но постепенно краснеют, пока полностью не загораются. Чернота поднимается по телу, поглощая разгоряченные вены под собой и позволяя огню спокойно разрастаться и подниматься выше. Он ревет. Кричит. Крик вперемешку с ревом разносится на сотни метров пустырей, выкачивая из него последние силы. Драко раскрывает руки, позволяя грудной клетке забрать свое. Сердце в груди бешено колотится. И тогда он издает свой последний рев. Рваный, ужасающий крик Монстра. Человек кричать так не способен. И огонь прорывается наружу. Полностью. Сокрушительно. Все вокруг поглощается языками пламени. Вспыхивает, отражаясь в почти черных зрачках. Огонь прорывается у него из груди, разрастаясь там как ядро. Он похож на чертов вулкан, позволяющий лаве прорываться наружу. Языки огня мерцают вокруг, пожирая молодые колосья травы в нескольких метрах от него по кругу. И Драко устало выдыхает. Боль обрушивается на него, почти заставляя потерять сознание. — Драко! Драко! — кто-то бежит к нему, крича его имя, но он не в состоянии разобрать голос. Перед глазами лишь один образ. Образ его ангела. Единственного и неповторимого. Всегда одного. Странно получается. Он думал, что она прислала ему кого-то вместо себя, а оказалось, что она сама нашла его. Она нашла его. Миа… Гермиона терпеть не могла, когда кто-то пытался сократить ее имя. Миа… Он не догадался. Не понял. Перед глазами так и мелькает тот костер, что поглотило адское пламя, пожирая тела всех проигравших. Это было шоу. Представлением. Последним гвоздиком на крышке гроба. — Она была жива, а я даже не пытался искать ее, — сломанным голосом произносит он, когда кто-то обхватывает его лицо руками и приподнимает. Она была все это время жива. Жива. Его ангел был жив, а он не понял этого. Она никогда не оставляла его. Это он… Он тот, кто потерял ее. Кто подвел. Кто не нашел. Он не сдержал обещания. Обещания, данного ей.