Моя тень больна

***

Шэнь Цзю быстро оделся, не заботясь о каплях воды, стекающих по коже, и прошел во вторую полутемную залу. Там оказалась еще одна купальня, уже деревянная, поодаль за полупрозрачной ширмой виднелся силуэт роскошной бронзовой ванны на витых ножках, но все внимание приковывало освещение: фонари, развешенные на резных балках по периметру, были в разных оттенках красного от насыщенно розовых до пьяняще красных. Они отбрасывали на пол, стены и воду причудливые цветные отблески, разбавленные теплым оранжевым свечением напольных подсвечников. Будто когда Шэнь Цзю переступил порог, он перешел границу между холодным лунным царством, чуждым человеку, и местом, полным жизни, но в то же время, навевающим тревожно-волнительные мысли. У Шэнь Цзю на мгновение закружилась голова от обилия красного. Цвет заставлял о себе думать. Красный действовал на Шэнь Цзю подсознательно, он ничего не мог сделать со своей реакцией, в красном хотелось кружиться, хотелось танцевать, хотелось пить — красный забирал на себя все внимание. Так что он не сразу заметил Цю Цзяньло, поливающего экзотические растения из фарфоровой лейки в проеме между резными деревянными колонами. Хрупкая лейка в руках, знавших плеть, смотрелась уязвимой, казалось, она вот-вот провиниться перед своим господином, и он злонамеренно выронит ее на пол, наказывая за несуществующий изъян. Лейка с жалобным звуком разлетится на осколки, и даже опытный мастер больше ее не склеит, какой бы красивой и ценной при жизни она ни была. Но сколько Шэнь Цзю ни следил за уверенными движениями холеных рук, его ожидания так и не оправдались. Впрочем, играть на чужих ожиданиях и быть непредсказуемым, тоже сторона личности Цю Цзяньло, с которой Шэнь Цзю успел познакомиться. Цю Цзяньло закончил ухаживать за изящными стрелициями в расписных горшках и не спеша повернулся к Шэнь Цзю, ничего не говоря. Будто от Шэнь Цзю сейчас что-то требовалось, но он не мог понять что и только растерялся. Тишину нарушали заливистые голоса майн, доносящиеся из глубины купальни. — Прошу, будь ко мне снисходительнее, очаровательный водный дух, — Шэнь Цзю не сразу понял, что Цю Цзяньло обращается к нему, — снизойди до простого смертного и окати своими нежными водами. Шэнь Цзю не знал, как ответить, ему показалось, что красные огни странно влияли и на Цю Цзяньло. — Знаешь, водная стихия непослушна, но она же ласкает камни по собственному желанию. Взгляд Цю Цзяньло смотрел прямо на Шэнь Цзю, и он невольно отвел глаза, боясь, что если их взгляды задержаться друг на друге дольше, он к чему-то подтолкнет Цю Цзяньло. Но больше чем страха в его жесте было смущения. — Мы зовем воду инь, и как женскую инь, так и воду можно приручить, если есть желание. У тебя есть желания, маленький яогуай? Цю Цзяньло в красном свете и говорил и выглядел иначе, словно Шэнь Цзю заманивал темный дух. Как настоящего злого духа, его сложно было раскусить. В какую бездну тот так настойчиво зазывал? — Не стесняйся, говори. Хотя человеческой речи можно обучить даже майну, но сегодня я хочу послушать как поет вскормленная лично мной оперившаяся пташка. Желания? Шэнь Цзю редко предавался мечтаниям, мечты о невозможном были пусты и бесплотны. Хотя, когда он находился в полудреме, его захватывали странные видения, в которых что-то внутри него бурлило и скалилось. Облизывало длинным шершавым языком внутренности. Ласкало его кости. Хором хаотичных сбивчивых голосов нашептывало бредовые песнопения. Цю Цзяньло ведь не это хотел услышать? — Хорошо, раз ты молчишь, то скажу я. Желаю, чтобы ты назвал меня еще раз по имени. Не трясись, Котенок, мое имя не кусается. — Цзяньло, — Шэнь Цзю уцепился за предложение, чтобы не думать над предыдущим. Второй раз произносить «острое» на язык имя оказалось куда проще. — Было же не сложно? — улыбка Цю Цзяньло в красном свете выглядела плотоядной, но привлекательной. Шэнь Цзю покачал головой, хватаясь за рукава ханьфу. — А теперь я попрошу от тебя кое-что большее, — Цю Цзяньло сделал паузу, давая время представить это большее. Но фантазия Шэнь Цзю отказывалась играть по правилам Цю Цзяньло, мысли снова споткнулись о красные огни и внешний вид Цю Цзяньло. Его новый верхний халат был однотонно-светлым с еле читаемой вышивкой, и в этом странном свете ткань отражала красный, будто светлое и чистое промокло под кровавым дождем. Наряды Цю Цзяньло всегда демонстрировали его благосостояние, вкус и силу, влиять на окружение. Но это ханьфу шло ему особенно, подчеркивая хищный, но не лишенный темного изящества образ. — Что большее? — Шэнь Цзю невольно спросил с придыханием, хотя он не волновался, бессмысленно себя изводить. Цю Цзяньло мог попросить все что угодно, обо всем заранее не побеспокоишься. Цю Цзяньло кивнул, как будто такой реакции и ждал. — Подойди ко мне, — Шэнь Цзю преодолел то небольшое расстояние, что их разделяло. — Взгляни на себя, — Цю Цзяньло сделал шаг в сторону, и открылось широкое бронзовое круглое зеркало на стене. В мутном причудливом свете Шэнь Цзю себя не узнавал. Кто-то растерянный и растрепанный взирал на него из зеркала. — Посмотри внимательно и скажи, — говорил Цю Цзяньло, но голос будто принадлежал отражению Шэнь Цзю, которое не стеснялось над ним издеваться, — что общего между тобой и цветком камелии? Шэнь Цзю хотел протянуть руку к шпильке, воткнутой сзади в волосы, ее украшал совсем небольшой бутон камелии, но вспомнил, что обронил шпильку в купальне, и, видимо, Цю Цзяньло заметил. — Братик, не надо, — тихо вырвалось из Шэнь Цзю, он отвернулся от зеркала, смотря в лицо Цю Цзяньло. — Не надо что, мой бутон? — Не надо загадок, — злясь на себя за едва не сказанное «не надо наказывать», закончил Шэнь Цзю. — Сейчас вернусь и достану шпильку. Не дожидаясь ответа, Шэнь Цзю успел сделать полшага назад, но Цю Цзяньло поймал его за руку. — Мотылек, куда ты собрался? Тебя не отпускали, — ладони Цю Цзяньло легли ему на талию. — Думай над вопросом. Принимая неизбежное, Шэнь Цзю расправил рукава, как птица перед полетом, но вместо лесного влажного воздуха вдохнул пряный обволакивающий аромат, и, не стараясь больше убежать, расслабился. Ладонь Цю Цзяньло прошлась по его макушке, по плечам. Тягучий аромат забил ноздри. Цю Цзяньло душился так, чтобы то, чего он касался, пахло в соответствии с его предпочтениями. Чтобы там, где он проходил, оставался его след. Цю Хайтан тоже имела привычку душиться, но ее ароматы были легкие, не запоминающиеся, ни к чему не обязывающие. Ее запах можно было спутать и с цветами из сада и с какой-нибудь другой госпожой с улицы. Не смотря на то, что семья Цю воспитывала и растила Шэнь Цзю в соответствии со своими порядками, одевала и причесывала на свой вкус, ни Цю Цзяньло, ни Цю Хайтан не предлагали душиться ему. В доме Цю только госпожа, господин и сама природа имели право распространять свой запах и метить поместье своим присутствием. Шэнь Цзю представил себе камелию, и его посетила туманная догадка. А что если… — У камелии нет запаха (1), — и помедлив, добавил, — у меня тоже, — мысль показалась ему немного странной, но когда дело касалось обучения, Цю Цзяньло любил оригинальные ответы. За не вдумчивые и, когда на его взгляд Шэнь Цзю «не был достаточно вовлечен», могло следовать наказание. Метод работал, Шэнь Цзю отмечал, что благодаря Цю Цзяньло научился видеть детали, которые он из прошлого, скорее всего бы не заметил. — Котенок, — Цю Цзяньло сжал его талию, и Шэнь Цзю напряженно приподнял голову, ловя искры на дне зрачков Цю Цзяньло, — если бы ты сказал, что вы с цветком камелии на равных ловите восторженные взгляды тех, кто впечатлился вашей красотой и изяществом, никто не посмел бы обвинить тебя в самолюбовании. Красные отражения огней в глазах Цю Цзяньло едва заметно мерцали, Шэнь Цзю понял, что угадал верный ответ. — Точно не этот Цзяньло, — Шэнь Цзю вздрогнул. — Но ты сумел проникнуть в суть вопроса и доказать, что в тебе привлекательна не только внешняя красота. Камелии нечем похвастаться кроме красоты, рядом с тобой она стыдливо меркнет. Зато твой блеск может засиять еще ярче. Сегодня пришло время раскрыть твой внутренний запах. Привычный к цветочным сравнениям, Шэнь Цзю все равно почувствовал, как краснеет. Слова Цю Цзяньло несли опасность, но в красном свете в этой лунной купальне «опасность» воспринималась как «откровение», а желание утолить голод придавало смелости. — Внутри я пахну кровью, Цзяньло. Чтобы в этом убедиться, меня не надо раскрывать, — голос Шэнь Цзю прозвучал спокойно, хотя ровный тон дался ему с трудом, горло будто кто-то душил. Ему легко представлялось, как Цю Цзяньло с ножом в руке вспарывает ему грудную клетку из праздного интереса, заглядывает внутрь и сравнивает внешнюю красоту и то уродство, что прячется внутри. Если бы Цю Цзяньло посмотрел внимательно на его внутренности, то наверняка потерял к нему интерес. — Тебе нравятся разговоры о крови, мой коварный яогуай? Этой ночью мы еще поговорим о крови. Но сначала, — в руках Цю Цзяньло показалась черная шкатулка, — возьми. Шэнь Цзю в недоумении смотрел на тяжелую шкатулку в своих руках. Небольшая, без украшений и знаков отличий, какие обычно отмечают вещи господ Цю, но по одному весу можно сказать, что сделана из дорогой породы дерева и довольно вместительная, вряд ли там новая пара серег. — Открывай, это мой подарок милому чудовищу. Бросив взгляд на свою тень, Шэнь Цзю убедился, что она тут. И она была. Казалось, Цю Цзяньло видит его насквозь. В шкатулке на черном бархате лежал нож. Что он хочет этим сказать? Чего он добивается? Сердце Шэнь Цзю забилось быстрее, он неуверенно взял нож в руку, рукоять удобно легла в ладонь. Он с неверием смотрел на нож в ладони. Такого дара от Цю Цзяньло Шэнь Цзю не мог себе и представить, может ему мерещится в красных огнях? Глядя на черную шкатулку, Шэнь Цзю почувствовал себя запятнанным. Он положил нож назад и захлопнул шкатулку. — А-Цзю, как ты думаешь, зачем я подарил тебе нож? — в голосе Цю Цзяньло мягкие бархатные ноты. — Чтобы что-то разрезать? — Шэнь Цзю издал истеричный смешок. — Ты прав. Нож нужен, чтобы резать. Сегодня мы пойдем на ночную охоту, — Цю Цзяньло снизошел до объяснений. — Как глава дома я должен заботиться о своей семье. Послушный Котенок получит все, что ему требуется. Выбитый из колеи, Шэнь Цзю словно погрузился в транс и дал Цю Цзяньло продолжить начатое ранее. Оказалось, под фразой «раскрыть внутренний запах» ждала церемония приобщения к коллекции духов господина. Цю Цзяньло надушил Шэнь Цзю как дорогую проститутку, от запястий до ушей и кадыка. Когда этот запах исходил от Цю Цзяньло, сравнение с проституткой голову не посещало, но стоило отдать на растерзание свою невинную для ароматов кожу, пахнущую чистой водой, как Шэнь Цзю заклеймил себя грязными словами. Однако пряный теплый земляной запах нравился ему самому, от чего церемония осквернения казалась еще ужасней. — Котенок, тише, тише, все хорошо, — Цю Цзяньло стоял у него за спиной, совсем близко. По телу Шэнь Цзю бежала дрожь, он не чувствовал к себе касаний, не мог видеть того, что происходит сзади, но Шэнь Цзю мог поклясться, что Цю Цзяньло его обнюхивает. Единственное что удерживало Шэнь Цзю на месте, это мысль, что если он побежит, Цю Цзяньло его нагонит и будет в наказание делать то же самое, но лицом к лицу. — А-Цзю, как объятия выражают нашу связь и поддерживают семейные отношения, так и запах. Привыкай пахнуть мной. Мы с тобой одна семья, и пусть другие об этом знают. — Но… — слабо вырвалось у Шэнь Цзю, доводов против у него не было, только желание сопротивляться. — Что «но»? Говори, я тебя выслушаю. — А что моя невеста? — Сам не понимаешь? В твоем теле преобладает темная энергия инь. С такой сильной инь ты можешь только навредить Хайтан. Твоя невеста — еще одна причина, почему тебе следует проводить больше времени со мной. Тебе надо держаться меня ближе. Это понятно? Шэнь Цзю кивнул, забыв, что Цю Цзяньло стоит сзади, голос Цю Цзяньло проникал прямо в голову. — Хорошо, — рука Цю Цзяньло легла Шэнь Цзю на плечо. — Уравновешивать свою лунную инь моей солнечной энергией ян — отныне твоя новая забота. — Как уравновешивать? — голос Шэнь Цзю не дрожал, хотя перед глазами все плыло. — Просто скажи: «Цзяньло, моей инь не хватает твоего ян, пожалуйста, помоги мне». Шэнь Цзю хотел спросить, как это ему поможет, но будто язык проглотил. То ли слова, то ли постановка фразы, то ли сам голос Цю Цзяньло будили в нем что-то гадкое. — Это церемониальная фраза, которая инициирует обмен энергиями. Ты просишь — я даю. Повтори ее, мой лепесток. Тишина. Стоя спиной к источнику наваждения, Шэнь Цзю позволил себе закрыть глаза, а когда открыл — перед ним высился черный человек. Он испугался, но с запозданием вспомнил, что это его тень. В этот раз она будто намеренно над ним издевалась. В ее руках была черная шкатулка, которую они ранее отложили в сторону. Шкатулка состояла из черного дыма, но нож под крышкой выглядел как настоящий. Черный человек гаденько захихикал, тыча шкатулкой ему под нос. — …пожалуйста, помоги мне, — как сквозь слой воды прозвучали слова, Шэнь Цзю не был уверен, что озвучил первую часть фразы, да он даже не был уверен, что это его собственный голос. — Ты просишь — я даю, — улыбнулся черный человек, протягивая нож. Шэнь Цзю потрясенно смотрел на искаженное расплывающееся лицо перед собой, тень впервые с ним говорила. Не думая, он взял протянутый нож. На его лице, похоже, был вопрос, потому что тень ему снова ответила. — «Цзянь» как резать. Разрежь, — лицо черного человека изменилось на испуганное лицо Шэнь Цзю. — Котенок, — Шэнь Цзю вздрогнул от голоса Цю Цзяньло, прервавшего их диалог. — Повтори: «Цзяньло, моей инь не хватает твоего ян, пожалуйста, помоги мне». С трудом Шэнь Цзю отвернулся от тени, но, развернувшись к Цю Цзяньло, увидел вместо него тень со своим лицом. — Помоги себя сам, Котенок, — человек с лицом Шэнь Цзю тоже держал нож, он поднес лезвие к своему горлу и полоснул. Прежде чем брызнула кровь, лицо сменилось на лицо Цю Цзяньло. Он весь был залит красным. Хотелось его вылезать и съесть. Шэнь Цзю сморгнул и понял, что это только игра красных огней. — Лепесток, галлюцинации являются признаком недостатка ян. Ты уже начал бредить, а все сопротивляешься, — в голове раздавался голос Цю Цзяньло. — От лунного света люди сходят с ума, — тихо, но уверенно прозвучали слова Цю Хайтан. — Ночь — время иньской силы, поэтому ночью иньская сторона может брать верх над своим носителем. Твой разум, маленький яогуай, уязвим и сейчас особенно нуждается в янской подпитке, — лился голос Цю Цзяньло. — Мой жених сумасшедший, бедная Хайтан! — девичий голос дрожал, будто его владелица вот-вот заплачет. — Ты в порядке? — в голосе воображаемого Цю Цзяньло послышалась забота и встревоженность, от чего именно этот говоривший показался слишком фальшивым даже для галлюцинации. — Мы не можем ждать до восхода солнца, — в интонацию добавились властные ноты, и Шэнь Цзю успокоился, ему точно померещилось. Представлять даже воображаемого Цю Цзяньло искренне о нем переживающим, было шагом к безумию. Но голос прав, Шэнь Цзю и сам не хотел слушать чужие разговоры в голове, находясь в этом гипнотическом месте и дальше. Цю Цзяньло стоял уже перед ним. Бежать было некуда. — Цзяньло, моей инь... — слова с мучением дались Шэнь Цзю. Он не сразу заметил с каким непристойным стоном они вылетели изо рта, а когда заметил, оборвал себя, прикусив губу. Он прозвучал как грязная блядь из дешевого борделя. Слышала бы Цю Хайтан. Но он же не это хотел сказать! Что подумает Цю Цзяньло? Не смея поднять глаз, Шэнь Цзю отвернулся. Взгляд уперся в черную шкатулку. Нож еще там. Рукоять сама прыгает в ладонь. — Попытайся еще раз, — мягкий голос. — Цзяньло, — еще один стон, но теперь Шэнь Цзю готов, — моей инь не хватает... — со сладкими словами тень накрывает Цю Цзяньло. — Твоего ян, — выдыхает Шэнь Цзю, лезвие дотягивается до горла Цю Цзяньло. Брызжет кровь. Для Шэнь Цзю все происходит очень медленно, будто время замерло, хотя он знает, его выпад был резким. Он смог застать Цю Цзяньло врасплох. И лишь с запозданием понимает, что всего лишь ранил его руку. — Пожалуйста помоги мне, — с отчаянием заканчивает Шэнь Цзю. — Конечно, мой лепесток, — голос Цю Цзяньло ровный, — ты так просишь, разве можно тебе отказать, — не меняясь в лице Цю Цзяньло толкает Шэнь Цзю в рот окровавленные пальцы. У Шэнь Цзю кружится голова, ему дурно, но вкус утешает. Он начинает жадно сосать кровь. Нож с лязгом падает на пол. Перед глазами Шэнь Цзю все укутано сплошным красным туманом, фигура Цю Цзяньло плывет, в ногах непреодолимая слабость. Но ему не дают завалиться вниз, Цю Цзяньло подхватывает Шэнь Цзю на руки. Шэнь Цзю задевает мысль о том, как легко тот с ним это делает. — Похоже, моя помощь нужна тебе больше, чем ты думаешь, — до Шэнь Цзю не сразу долетают слова. Шэнь Цзю не может мыслить связно, но перед глазами мелькает кровь на коже Цю Цзяньло, и его пробирает на смех от злорадства. Он пустил ему кровь. Он запятнал его. Он его проклял! А следом накрывает ужас. Все пропало. Он раскрыл себя. Он подвел госпожу Луну. Он обречен. Цю Цзяньло его съест. Мелькает картина окровавленного Цю Цзяньло, Шэнь Цзю смеется. Тот залит кровью с ног до головы. Мысль сильно возбуждает. Но это ведь только красные огни, только светлая ткань, отражающая красный. Только манящие губительные искры в темных радужках Цю Цзяньло. Тот стоит перед ним на коленях и тщательно намывает ему ноги. Цю Цзяньло на коленях! Его касания обжигают, кожа под руками Цю Цзяньло горит. Жар разливается по телу. Что это? Что с ним происходит?! Это яд! Цю Цзяньло его отравил! Но когда? Пытаясь зацепиться за мысль и сосредоточить внимание, Шэнь Цзю прислушивается и понимает, что один навязчивый звук сильно мешает. Что-то стучит. Так быстро стучит, будто сходит с ума. Шэнь Цзю мотает головой, звук пропадает. Прикладывает голову назад в удобное положение, и снова дикий стук. Похоже на сердцебиение, но Шэнь Цзю спокоен, он спокоен. Этот стук не имеет к нему никакого отношения. Но что же тогда? Шэнь Цзю облизывается, это кровь где-то стучит. Кровь! Он понял. Кровь Цю Цзяньло отравлена. Он все подстроил. Он пошел бы на то чтоб себя отравить, и затем извращенно отравить Шэнь Цзю. Но теперь-то Шэнь Цзю все понял. Но зачем? Чтобы посмотреть, что получится, сам себе шепчет Шэнь Цзю. Он всегда смотрит. Делает с ним и смотрит. И теперь смотрит. Шэнь Цзю посмотрит на него в ответ. Пусть только попробует отвести взгляд. — Котенок, похоже, только объятиями твоей инь не поможешь, — Цю Цзяньло улыбается. Как же ненавистна его улыбка. Одна рука Цю Цзяньло держит его под коленями, другая гладит спину. Что он делает? Инстинкт самосохранения Шэнь Цзю отказывает, он опирается на его руку. Он дает себя касаться. Тело горит сильнее. Он дает себе чувствовать извращенную заботу этих прикосновений. — Коварство Котенку к лицу. — Отпусти! — Шэнь Цзю резко шипит, стуча Цю Цзяньло ладонью в грудь. — А-Цзю, не боишься упасть без моей опоры? Звук своего имени приводит Шэнь Цзю ненадолго в чувство, но лишь, чтобы заметить, как он беспомощно цепляется за Цю Цзяньло, обнимая того за шею. — Отпусти, — упрямо повторяет Шэнь Цзю. — Как пожелаешь. В следующий миг Шэнь Цзю летит вниз, вода забивается ему в рот. Он неосторожно заглатывает воду, нелепо барахтаясь в купальне. Он больше не русалка в своем царстве, здесь он пленник темных холодных вод. Водоросли связали его щиколотки и потянули на дно. В теле слабость, нет сил сопротивляться. Снова и снова Шэнь Цзю пытается глотнуть воздуха, но в горло заливается только больше воды. Его все-таки принесли в жертву морскому богу? Но разве морскому богу нужны камелии надводного мира? Цзяньло соврал. Ценности в нем не больше чем в бездушных цветах. Стоит им померкнуть, как лезвия ножниц бесстрастно режут им горло. Только красный чарующий свет дотягивается до спокойного морского дна. Но вдруг вода заволновалась, и свет закрыла тень. Это его тень! Шэнь Цзю обрадовался, как он мог про нее забыть. Тень приближалась к Шэнь Цзю, он протянул руки ей навстречу. В воде раздался тонкий аромат крови. Воздух в его легких уже закончился, но спасение было совсем рядом. Тень наконец-то его поймала. Ее касания были знакомы, и в то же время ощущались иначе. Но знакомые касания? Это не его тень! Черный человек с бездонными глазами смотрел прямо на Шэнь Цзю. Невозможно было понять о чем он думает. Шэнь Цзю бросил мимолетный взгляд на его губы. Его рот всегда был полон острых слов, а с языка слетали заклинания, заманивающие мотылька в сети. Но сейчас этот рот… даже не издавая звуков, имел над ним власть. Морской бог все-таки пришел взять свою жертву. В ледяной воде тело уже окоченело, удушье сдавило горло. Или все-таки спасти? Их лица были совсем рядом друг с другом. Рука Цю Цзяньло легла Шэнь Цзю на затылок, не давая отвернуться. Шэнь Цзю вспомнил, как задыхался лежа под землей, желая принять свой уход, но в последние мгновение все-таки жадно схватился за свое спасение. Сейчас он хотел жить. И если чтобы спастись, придется опереться… ему уже нечего терять. Шэнь Цзю, дрожа, приник губами к своему спасению. Желанный воздух вернулся в легкие, и Шэнь Цзю, расслабившись, потерял контроль, уступая чужой власти над своим ртом. ....................................... Когда Шэнь Цзю очнулся, он лежал на твердой поверхности, перед глазами плясали красные огни, воздух беспрепятственно попадал в легкие. Где-то вдалеке тихо пели майны. Тело трясло от холода. Но все это было не важно, Шэнь Цзю чувствовал, с ним что-то случилось. Что-то чудовищно неправильное. Он сморгнул, надеясь избавиться от наваждения, но липкое чувство никуда не делось, он только привлек к себе тень. Та нависла над ним темным влажным пятном, приблизилась к нему близко-близко. Ее влажный язык прошелся по его щекам, задел глаза, она принюхалась к его волосам. На мгновение Шэнь Цзю показалось, что его вынюхивает Цю Цзяньло, стоя перед ним на коленях. Но такого не может быть. Или его инь действительно не хватает энергии ян? Вспомнив про Цю Цзяньло, Шэнь Цзю решил уцепиться за его образ, в присутствии других наваждения посещали реже. Цю Цзяньло ведь не оставил его здесь одного? — Котенок, долго будешь лежать? Встать можешь? Услышав голос, Шэнь Цзю наконец заметил Цю Цзяньло. Тот стоял над ним и протягивал руку. Его глаза улыбались. «Прими меня, и тебе станет легче», читалось в его взгляде. — Маленькое чудовище, не притворяйся мертвым. Но он не притворялся! Просто шевелиться совсем не хотелось. Шэнь Цзю в молчании пилил взглядом Цю Цзяньло, и, кажется, действительно, становилось легче, по крайней мере, видения не вернулись. Но, похоже, он все-таки чудовище. Нож должен был лежать где-то на полу. — Котенок, тебе понравился обмен энергиями? — Какой обмен? — тут же вырвалось у Шэнь Цзю, хотя он еле ворочал языком. — Вижу ты все-таки живой. — Какой обмен? — в панике повторил Шэнь Цзю, но Цю Цзяньло снова его проигнорировал. Шэнь Цзю, наконец, смог сесть, так и не приняв его руку, голова перестала кружиться и зудеть, только было очень холодно. — Переодевайся в сухое, — Цю Цзяньло указал на стопку одежды рядом, там же было полотенце. Шэнь Цзю пододвинул к себе одежду, на этот раз черный комплект со скромной вышивкой в виде крошечных серебряных бабочек, хаотично разлетевшихся по ткани. Отвернувшись от Цю Цзяньло, Шэнь Цзю стянул мокрые халаты, быстро обтерся, накинул нижний халат, влез в штаны, затем верхние халаты и обувь, украшенную цветочной вышивкой. Делая все очень торопливо, он, наверняка, криво завязал пояс и совсем не позаботился о волосах, но для человека еще недавно находившегося во власти наваждений и обстоятельств, он неплохо справился, как ему казалось. Поднявшись с пола, Шэнь Цзю шагнул к Цю Цзяньло. Тот стоял все это время на месте, повернув к нему голову, и очевидно его ждал. — Под обменом я имел в виду это, Котенок, — Цю Цзяньло положил руку ему на затылок и притянул к себе. Шэнь Цзю замер, стараясь не трепыхаться, но и не подаваясь навстречу, однако Цю Цзяньло больше ничего не сделал. — Что — это? — подвешенного состояния и молчания первый не выдержал Шэнь Цзю. — Пойдем, Котенок, нас ждет ночная охота. Ты заслужил. — И братик ничего не скажет о том, что случилось? — Шэнь Цзю не находил себе места, но и не надеялся, что Цю Цзяньло действительно прояснит. Однако взгляд Цю Цзяньло немного поменялся. — У тебя был приступ взбунтовавшейся лунной инь, и я помог тебе его успокоить. Поблагодаришь меня позже, Котенок. — Но… у меня нет… — он хотел сказать, что у него нет никакой лунной инь, что это вообще такое, но приходилось считаться с тем, что говорит Цю Цзяньло. — Тсс, мой хороший, пойдем, нас уже заждались.

***

(1) Камелия — зимний цветок, цветет в холодное время, не имеет запаха. Саундтрек Новые треки, посвященные Тени Луна и я https://suno.com/song/bb0dbcab-19dd-4bbc-90f2-0021df3ad2f6 Луна и я (сектантский марш) https://suno.com/song/12d80ef5-bc21-450c-b273-0847af1ff331 Poison Butterfly (Ядовитая Бабочка) https://suno.com/song/9b59c6b4-edd5-4a15-bd77-d1c96606edb7 Сборник, где публикую треки https://archiveofourown.org/works/57281659/chapters/162021280