Возмездие

Пронзительный вскрик раздался отдающимся эхом по неведомым стенам, впитываясь в землю заброшенного здания. — Думаю, твой сын оценит подарок. Через боль Крепус выдавил из себя смех, но примесь крови во рту, появившийся из-за очередного удара в живот, заставил прокашляться. — Твой ответ? *** Старший командир, уже взошедший на место советника, направляет дуло пистолета в цель, но неожиданный скрип двери в тир заставляет палец, уже готовый нажать на спусковой крючок, замедлиться, встречая черный силуэт, который быстро раскрывается под светом, узнавая в нем человека, просидевшего около месяца в штабе. Одним вечером Кэйа терпеливо, как ему казалось, ожидал Рагнвиндра у кабинета, с нежностью осматривая в руках одинокую пиону, лепестками напоминавшими ему алые росчерки волос, до которых смуглая рука желала прикоснуться, но все, что он мог делать - это подносить цветок к себе, и вдыхать запах, представляя, как зарывается в волосы старшего и прижимает к себе как можно ближе, из-за чего пальцы немели от волнения. Как только глаза приметили идущего навстречу Дилюка, тело сработало быстрее, чем советник успел подумать, скрываясь за углом. Парень понимал, что смог влюбиться только спустя семь лет знакомства. Влюбленность Альбериха проявлялась медленно. Не спешила любовь одаривать мужчину таким трепещущим и теплым чувством. Желал даже признаться, но не выпадало должного случая. Сердце чувствует взаимность. Не просто так ему удается вывести старшего на улыбку и, если даже повезет — на ответный флирт. Сейчас убрал это на второй план, понимая, что Дилюку на данный момент тяжело. — Здравствуй, - в своем привычном тоне сказал Рагнвиндр, наконец перебивая молчание. Без слез нельзя было взглянуть на мужчину: стеклянные от боли глаза, которые будто потеряли возможность выражать какие-либо эмоции, но одну он все же мог увидеть — гнев. Кэйа предпринимал попытки помочь своему названному брату, но получал лишь отказ под предлогом: "Я позову тебя, если понадобится". Оба понимали, что это ложь. Альберих никогда так просто не сдавался, поэтому иногда брал работу на себя без предупреждения, временами получая от Дилюка. Не думал даже злиться, а умудрялся находить в этом заботу. — Дай угадаю: заглянул в тир, чтобы узнать у меня новости о новых уликах и предстоящих событиях? — ухмылка медленно плыла вверх, но чем выше она была, тем больше проявлялась тоска на душе. Привычный официальный тон вернулся в их взаимоотношения. Смерть Крепуса многое изменила. Алый взгляд задержался на мужчине. Повисло долгое молчание. — Верно. Но в голове лишь яркими вспышками мелькало: и чтоб увидеть тебя. — Владелец казино желает увидеться с новым доном, - замечая изменения в лице, он продолжил, сверкая издевательской улыбкой, - да, тот самый. Он мне тоже не нравится. — Дата встречи? — Ты никогда не блистал разговорчивостью, — усмехнулся, производя выстрел в цель. — Сегодня вечером, поэтому... - Кэйа прикусил губу, оценивающе оглядывая Рагнвиндра, - тебе стоит выглядеть соответствующе. Если желаешь... — Не стоит. — Я недоговорил. В любом случае, твое решение. Кэйа желал помочь, но получил отказ. Снова. Главарь прощается, останавливаясь в проходе со словами: — Спасибо. Он не совсем понял за что именно была выражена благодарность, но и зацикливаться не стал. Услышать от него похвалу или благодарность тот еще подарок. Жаль, что у Дилюка ограниченный лимит в выражении своих эмоций. *** Япония в ночное время суток по-своему прекрасна. Центральная улица Токио переполнена людьми. Неоновые вывески отражаются пятнами на асфальте, на одежде прохожих и на стеклах машин, проезжающих мимо. Совместная поездка в машине проходит в тишине. Альберих больше не старается заговорить. Не пришло время. Не сейчас. Главарь задумчиво вглядывался в окно, не удостоив обладателя лазурных глаз внимания. Кто мог решиться наложить на себя крест? Либо этот человек настоящий болван, который возомнил встать против могущественного клана, либо равный по силе, но разве найдется такой? Разве что.. Клан Нёвиллета стоял на втором месте после Крепуса. Надо ли ему это осуществлять? Как известно Дилюку, они были неплохими партнерами, заключили множество сделок для дальнейшего сотрудничества. Или Крепус имел тайных "друзей", о которых не успел оповестить? Рука образует стальной кулак. Ногти с каждым разом впиваются в кожу все сильнее. При каждой мысли об убийце Дилюк усиляет боль. В одно мгновенье он теряет контроль над телом. Сильно. Очень больно. Пора остановиться. Сейчас! Главарь ошарашенно отряхивает руку. Тыльная стороны ладони отразила последствия: покраснение кожи и маленькие выемки от ногтей. Кэйа внимательно следит за его действиями и с недоумением хлопает ресницами. Он был уверен, что у старшего на уме не выходят прошлые события. Дилюк довольно вспыльчивая натура, поэтому часто удавалось запечатлеть его в таком виде. Кэйе тоже досталось. Не так давно мужчина едва ли (с Божьей помощью) смог уговорить остаться в штабе ради его же безопасности. Альберих предполагал, что следующей целью может стать Дилюк. *** — Ты не посмеешь, — брови изогнулись падающими стрелками, пока руки прикрывали дверь. — Уйди с дороги, пока я не разнес все к чертовой матери, — мужчина уперто идет вперед. Глаза стальные, смотрят глубоко в душу. Альберих боялся его в таком обличье. Вспыльчивость, совмещенная с наплывом эмоций в результате потери родного человека. Виду не подавал, но руки до ужаса дрожали. *** Есть ли в Дилюке любовь, которую Кэйа так старательно выискивает? В любом жесте, слове или взгляде. Вопрос продолжает лежать на поверхности. Мужчина понимал, что старший рос в семье якудз. Не так, как он. Совсем не так. С самого детства навязывали другие ценности, учили стрелять из оружия, слабость не прощали. Крепус знал, что делал. Дилюку было предначертано стать главарем. За него все решили. От собственных мыслей стало не по себе. Что же заставило советника полюбить холодного и недоступного с виду мужчину? Его желание сотрудничать с Кэйей во время миссий. На протяжение многих лет они работали вместе. Дилюк никого не подпускал к себе так близко, никому не позволял доминировать над собой. Альберих выступал в их паре мозгом, пока другой преобладал силой. Крепкие союзники, которые не смогут прожить друг без друга. Крепус приметил это сразу. Дружба появилась далеко не сразу. Оба недоверяли друг другу, даже могли в моменте огрызнуться, но однажды одна миссия все изменила. Дилюк прикрыл Кэйю, когда тот оказался в ловушке. Это дал сильный толчок в развития их отношений. Альберих не оставил за собой должок, и Рагнвиндр это оценил. У него есть слабая надежда на то, что в один момент перестанет отбиваться от его взгляда, прожигающего насквозь, и наконец станет в нем нуждаться ежедневно. Перестанет обжигаться, заставит хозяина одарить объект своей любви иммунитетом и позволит наконец приблизиться. Но надежды безжалостно разбиваются мелкими каплями, скатывающихся по стеклу машины. Кэйа не блистал своей идеальностью. Любовь подразумевала доверие, которого у него подавно не было. Раскрытие своих отрицательных качеств, которые он планировал держать в заточении своей души до конца жизни. И главное: не бояться показать себя уязвимым. От этого Альберих был готов задохнуться. Что-угодно, но только не это. Страх отвержения был его главным врагом, преследовавший всю жизнь. Улыбка на все лицо «Мерзость» Он считал себя слабым человеком, пока на публике играл привычный ему образ. Самодовольность лилась ручьем, как и алкоголь, которое он готов был употреблять литрами, лишь бы вновь погрузиться в желанную иллюзию и раскрепоститься. Слышать громкие возгласы при каждом его появлении и очаровывать людей красивыми речами. Быть в центре внимания, идти на поводу эмоций и совершать безумные поступки. Альберих прославился не только своим статусом, но и экстремальными действиями, за которые многие проявили к нему уважение. Жить ради ярких эмоций. Это его смысл жизни. Ему было все-равно, чем все закончится. Он живет сейчас, не заботясь о последствиях. Таким образом приобрел отличные связи с Mid Night Club — Самым массовым и премиальным гоночным клубом Японии. Его не раз приглашали вступить в клуб, но мужчина отказался, обещая, что будет время от времени посещать гонки. *** Охрана с поклоном впускает внутрь. Один идет следом. Рагнвиндр тяжело вздыхает. Взгляд направлен куда угодно, но не на публику. На душе противно, множество глаз пробивают тело. Месяц в штабе дал о себе знать. Быть в обществе для него теперь дикость. Все воспринимается буквально в штыки. Стоил ли этот выход? Коридор наконец скрывает их во тьму. Больше алый взгляд не наблюдает чужаков, лишь ухом ловит стихающие возгласы и звон бокалов, остающихся позади.