Обратный сигнал

— Капитан… По вашему зачем в Pony Express установили замок на дверь от мед отсека? И почему в каютах тогда замков нет?

— Хм. Наверное, по той же причине, зачем поставили замок на кабину пилота. Безопасность.

***

Грузовой космический корабль «Тулпар». 4 месяца после крушения. В одинокой каюте космического корабля раздавался тихий плач. Это снова произошло. На протяжении последних 5 месяцев все одно и тоже. Неудачные попытки уснуть под храп других членов экипажа из других кают и тихий шум двигателей. Едва заметный скрип открывающейся двери. Шепот на ухо, смрад из чужого рта. «Молчи, иначе будет хуже» — вновь вторил низкий, скрипучий мужской голос. Дальше для Ани всегда все было словно в тумане. Но кое-что она все же не смогла бы забыть никогда, даже если бы захотела. Это липкое, мерзкое ощущение грубых рук на теле и острая боль внизу живота от сухого и намеренно резкого проникновения. Джимми снова сделал это. Взял Аню силой, закрыв ей рот потной рукой, чтобы девушка не кричала. Но она уже давно не кричит и не вырывается. Каждый раз было больно как впервые, но сейчас медсестра лишь тихо плакала и скулила в подушку, царапая ногтями внутреннюю сторону ладоней. Не брыкалась Аня и в этот раз. Потому что не видела смысла. Как-то раз она попыталась укусить Джимми, но за это она тут же получила кулаком в челюсть и ещё более грубые толчки внутри. Поэтому сейчас, когда второй пилот наконец закончил свое дело и ушел, Аня закусила губу от боли и унижения, одеваясь. Это все порядком её достало. Вот бы кому-нибудь рассказать что с ней происходит. Но единственный кому она не боится рассказывать сейчас лежал в мед отсеке, немощный, покрытый страшными ожогами и бинтами. Кёрли. Бывший бравый капитан Тулпар, который ныне был всего лишь молчаливым наблюдателем того, что происходило с его когда-то сплочённой командой: Свонси спивался и даже подключил Дайске к этому, Джимми провозгласил себя капитаном и творил все, что ему вздумается, а Аня… Она похоже единственная, несмотря на с каждым днем угасающую надежду, продолжала выполнять строго свои обязанности медсестры и приглядывать за раненым капитаном. Натянув свой порядком изношенный комбинезон не первой свежести, Аня прерывисто выдохнула. Кёрли говорил, что мед отсек и кабина пилота закрываются для безопасности? Но о какой безопасности идет речь, если даже в личной каюте медсестра не чувствует себя не защищенной. На "Тулпар" казалось и вовсе не было ни единого безопасного места. Если где-то двери и закрывались, то Джимми с легкость их открывал с помощью сканера пароля или какого-то очередного пропуска. Но все же, в родном и более или менее уцелевшем мед отсеке Аня чувствовала себя немного спокойнее. Ведь там был Кёрли. Да, он никак не смог бы её защитить, но само его присутствие там уже немного успокаивало потрёпанные нервы медсестры, которая уже даже Дайске шугалась. Вытерев слезы и собравшись с духом, девушка выглянула в коридор. Пусто. Вероятно, все были в зоне отдыха и в очередной раз напивались ополаскивателем от безысходности. Отвратительно осознавать, что её коллеги, вместо того чтобы искать спасение, занимались этим. Лучше уж не сталкиваться с ними сейчас. Поэтому задержав дыхание, Аня бесшумно крадется в мед отсек и запирает за собой дверь. Тут светлее, спокойнее. Да и хрипы ещё живого Кёрли успокаивали в отличие от тихого, гнетущего шума умирающих двигателей, которые из последних сил поддерживали жизнь внутри корабля. — Эй, Кёрли… Как ты? Хотя зачем я спрашиваю… — тихо бормочет медсестра. Взглянув на скудные остатки обезболивающих на столике рядом, Аня старается не думать. Запасы заканчиваются, им всем недолго осталось. Она берет одну из полупустых баночек и высыпает пару таблеток на ладонь. Подходит к капитану и сдерживая рвотный рефлекс, пальцами раскрывает его не рабочие обгоревшие челюсти. Гнилостный запах горелой плоти хоть и стал уже привычным, но у Ани до сих пор кружится голова, когда ей приходится делать это. Кормить Кёрли обезболивающими через силу, чтобы он прожил на день-два больше, не умерев от боли. Через силу… Так же, как Джимми поступил с самой Аней. Сглотнув горько-кислое ощущение во рту и стараясь не скривиться, девушка делает вдох через рот. Ведь дальше хуже — ей предстояло поменять капитану промокшие сукровицей и гноем прилипшие к обваливающейся коже бинты. — Прости, капитан… Мне жаль, мне так жаль… — словно мантру шепчет медсестра, аккуратно снимая отвратительные бинты и пытаясь не оторвать то, что осталось от кожи и мышц мужчины. Закончив с перевязкой, Аня обессиленно садится на пол возле кушетки Кёрли и берется за голову. И так каждый день, словно день сурка. Ночное надругательство Джимми, пока все спят. Уход за тем, что осталось от их любимого капитана. Попытки поесть, чтобы совсем не обессилеть. Проверка всех имеющихся медикаментов. Унылые отчеты, которые своей монотонностью чудом отвлекали Аню от ужасов на корабле. А после все снова по кругу. — Кёрли, это все я виновата… Знаешь, это ведь я спровоцировала Джимми. И когда он узнал о… На мгновение Аня замолкает и сама не замечает как проводит рукой пока что ещё совсем небольшому животу, после чего с её губ срывается сдавленный всхлип. Ребенок немного пинался. — Мне страшно, капитан. Я не знаю, что мне со всем этим делать… Если бы ты только мог хоть что-то ответить, дать совет как раньше. Взгляд медсестры бесцельно бродит по комнате. Различные мотивационные плакаты на стенах, которые раньше просто казались глупыми, а сейчас так и вовсе какими-то издевательскими. Разбросанные вещи, поднять которые у Ани не хватало сил. Или она просто привыкла не замечать беспорядок здесь, так как в остальных частях корабля все было ещё хуже. И вот, взгляд Ани вновь возвращается к баночкам с обезболивающим для Кёрли. Она уже пару раз задумывалась о том, чтобы бросить все это и просто закончить собственные мучения. Ведь никто даже не пытался спастись, веря Джимми о неисправности средства связи и просто надеясь на помощь каких-то высших сил. Одно время даже сама девушка верила «лжекапитану». Но сегодня, когда она смотрела на, казалось бы, единственный способ избежать мучительной смерти, таблетки, в голове промелькнула мысль. А что, если Джимми просто обманывал их всех? Что если именно он все это подстроил как только узнал о том, что по прилету обратно на землю все его преступления против Ани вскроются наружу? Ведь это вполне объясняло то, что он наотрез отказывался всех впускать в кабину пилота и даже если нужно было там что-то найти, то шел туда сам. Вспоминая все моменты, когда Джимми, недовольно рыча, шел в кабину пилота, чтобы найти там что-то для команды и не впускал туда Свонси для проверки герметичности, медсестра вздрогнула. — Ты не задумывался о том, что возможно Джимми просто держит нас всех в заложниках, чтобы никто не узнал о том, что он тут натворил? — шепчет Аня, подымаясь с пола и смотря в единственный сохранившийся глаз капитана. В ответ Кёрли впервые за четыре месяца после крушения мычит. Но не так истошно и булькающе, как обычно, когда кричал от боли. Нет, это был тихий, едва заметный «хм». — Думаешь, стоит проверить когда они уснут? Но я… Я же совсем безрукая, гляди сломаю там что и он заметит. И снова это тихое, в какой-то мере успокаивающее на фоне всех предыдущих криков, мычание. После чего из соседнего коридора раздалось пьяное бормотание Дайске, который, кажется, пытался открыть очередную бутылку ополаскивателя. Оглядываясь на запертую дверь мед отсека, после на рассыпанное по столу обезболивающее и снова смотря на Кёрли, который через боль тяжело вздыхал, Аня понимает. Она должна была хотя бы посмотреть что там сейчас в кабине пилота. Должна была ради всех. Ради себя и Кёрли. Выдавив из себя натянутую улыбку, Аня вновь мягко проводит кончиками пальцев по бинтам на лице капитана. — Ладно, я все же попробую. Если ничего не получится, то я вернусь к тебе, не переживай. Тихо открыв дверь мед отсека, девушка выглядывает в коридор и прислушивается. Кроме скрипа и стонов изношенного корабля она слышит из зоны отдыха громкий храп. Вероятно, Джимми и Свонси уже спали, вдоволь напившись, а Дайске были слишком занят выпивкой, чтобы заметить тихие шаги. Осторожно ступая и внимательно оглядываясь, медсестра движется по темным коридорам. То там, то тут что-то искрится, в воздухе до тошноты приевшийся запах застоявшегося дыма. Девушка прогибается и осторожно проходит под обвисшими и оголенными проводами. Не хотелось, чтобы первый по истине смелый поступок закончился тем, что её ударит током или ударит обваливающимся с потолка куском арматуры.

***

Пройдя коридор, Аня встала перед знакомой, но изношенной после аварии дверью. Кабина пилота. Джимми говорил, что все внутри под завязку залито пеной, так ли это? Приглядываясь, медсестра пытается разглядеть через грязный иллюминатор, пока ещё не решаясь войти. И да, как она и думала, комната была свободна, хоть и выгоревшая почти полностью. Задержав дыхание, Аня пересиливает себя и бесшумно проскальзывает внутрь. Все внутри было до боли знакомым и покрытым сажей. И все же она входит в кабину, закрыв нос рукавом комбинезона. Аня бегло осмотрелась. Девушка пыталась вспомнить времена до аварии, когда она частенько сидела с Кёрли здесь, часами болтая о всяком. Вспоминая, она рассматривала панель управления звездолетом и залитое монтажной пеной лобовое стекло. Аня осторожно проводит пальцем по многочисленным кнопкам и рычагам, не нажимая на них. Это был включатель авто пилотного управления, это штурвал основного пилота… А вот и то, что осталось от средства связи! Раньше здесь был небольшой экран, что-то типа клавиатуры и микрофон. Аня только раз видела как капитан использовал это и то, для того, чтобы по внутренней связи огласить ту или иную информацию. Девушка растеряно смотрит на обгоревшее оборудование. Сердце неистово колотилось в груди. С каким шансом эта куча металлолома сейчас работала? С каким шансом Аню вообще услышал? Но отодвинув все сомнения, медсестра все же дергает небольшой переключатель. Теперь её сообщение должно было быть послано куда-то в глубины космоса. Ей терять уже нечего. Раз за разом набирая азбукой морзе сообщение «СОС», Аня молча молилась. Хоть бы их кто-нибудь услышал и помог. Спас их из этого ада. Справедливость должна в кои-то веки восторжествова́ть, ну хоть бы раз. Виновные обязаны понести ответственность за свои деяния и быть наказаны! Так прошел час, два. С каждой минутой Аня все больше и больше боялась. Вдруг Джимми проснется? Поймет, что её нигде нет, начнет искать и найдет здесь, стоящей у панели управления и пытающейся спасти их всех? Мотнув головой и прогнав эти гнетущие мысли, медсестра обессиленно садится в кресло основного пилота, поджимает ноги к себе поближе и обнимает себя за колени. Страх и резкий подъем адреналина вымотал её. Тело дрожало, а глаза устало закрывались. Одинокая слеза скатывается по бледной щеке и падает куда-то вниз. Вдруг, как гром среди ясного неба на чудом работающее средство связи приходит ответный сигнал! Аня понимает: пути назад нет. Она рискнула и сделала первый шаг — что-то важное, кроме поддержания Кёрли в жизни. Теперь она обязана завершить начатое, вернуть надежду потерявшим веру товарищам и вырвать их из-под власти неуравновешенного «капитана» Джимми.