Место девочки — в политике

Вальбурга Блэк

      В конце четвёртой недели Пий Тикнесс-младший благополучно оказался среди четырёх помилованных Вал свидетелей, в то время как ещё на пятерых открыли новые дела. Вальбурга в ближайшие дни собиралась навесить на них хотя бы по паре месяцев Азкабана и наложить неподъёмные штрафы на имущество — и из-за этого у неё было крайне хорошее настроение.       Она пила кофе в комнате отдыха и с чувством выполненного долга смотрела на хмурого, словно старый чёрт, Дамблдора в зеркале — Тикнесс-старший держал слово и пытал орденца занудно и скрупулёзно, — как вдруг дверь распахнулась с грохотом, словно в неё ударили ногой. Вальбурга с трудом оторвалась от просмотра чудеснейшей экзекуции и недовольно обернулась.       Уэзерби снова не хватало шипящих змей вместо рыжих кос — так сильно она была взбешена. Она подлетела к Вальбурге и бросила в неё какую-то бумагу.       — Что это? — прошипела она голосом, полным ненависти. — Что это, Блэк?       Вал подняла письмо со сломанным сургучом и вздрогнула, увидев знакомый, пугающе аккуратный почерк.       — Как интересно, — мурлыкнула она, всеми силами удерживая спокойно-циничную маску, — переписываетесь с сами-знаете-кем лично?..       Лицо Греты перекосило. Опасаясь, как бы её не хватил удар, Вальбурга уткнулась в бумагу.       "Уважаемая миссис Грета Хедвиг Уэзерби, урождённая Уэзерби, глава чистокровного рода Уэзерби, мать двоих чудесных детей-полукровок Хельги Греты Уэзерби и Джозефа Эверарда Уэзерби,       недавно я проводил инвентаризацию своих подвалов и выяснил, что ваш маглорождённый муж Эверард Юрген Уэзерби, до брака Бауман, числится в моих списках… Так что я решил напомнить вам о вашей чистокровной фамилии, о древних славных предках и о том, что если вы желаете вашему супругу здравствовать в моих подвалах дальше, Пожиратели Смерти с радостью примут в свои ряды вашего сына.       Также ввиду обстоятельств я надеюсь на плодотворное сотрудничество уже с завтрашнего дня.       Выполняйте всё, что вам скажет сами-знаете-кто, и мы будем друзьями.       С уважением, тот-кого-боятся-называть-по-имени-не-просто-так".       Невольно Вал улыбнулась, чувствуя, что уже этим выводит коллегу из себя.       — Как мило, а ведь ещё даже не время подарков на Рождество...       Вальбурга была впечатлена. Она, конечно же, не помнила, чтобы просила Риддла хоть о чём-нибудь, ведь большую часть воспоминаний благоразумно оставляла дома… Но это было эффектно даже по её меркам. Оставлять в живых маглорождённого почти четыре года ради того, чтобы вовремя вытащить его, как козырь?       Восхитительно.       Уэзерби, слегка пришедшая в себя, зашипела:       — Не верю! Ни единому слову!       Вальбурга посмотрела на неё, как на дуру, и расслабленно отхлебнула кофе.       — Как хотите.       Вал отвернулась и снова попыталась сосредоточиться на зеркале, но Уэзерби продолжала сверлить её взглядом.       — Что вы хотите от меня услышать сейчас? — тяжело вздохнула Вал и указала коллеге на диван. — Присядьте, вам, кажется, дурно. А в субботу приезжайте на чай в Блэк-мэнор, уверена, мы во всём разберёмся… Если вам, конечно, нужна именно моя помощь.       — Я пойду к Дамблдору! — теперь Грета рычала. — Я вас уничтожу!       Вальбурга выдохнула на голубом глазу:       — Побойтесь Мерлина, а я-то тут причём?       Этот невинный вопрос заставил Уэзерби покрыться уродливыми красными пятнами и стремглав вылететь из комнаты отдыха. Вал с тяжелым вздохом поднялась и направилась следом. Овца, не разбирающаяся в политике — она и в судебных обвинителях такая же овца.       Таких можно только резать.       В комнате совещаний готовились к своим делам Ранкорн и Долиш. Вал, убедившись, что Боунс не шатается где-то поблизости, улыбнулась коллегам.       — Господа, — она дождалась невесомого взгляда Ранкорна и заинтересованно обернувшегося Долиша, — у меня к вам просьба. Меня не волнует, как вы это сделаете, но завтра в полдень Грета Уэзерби должна ждать меня здесь для серьёзного разговора. И, конечно же, до этого момента она не должна встретиться с Дамблдором.       Но прозвучали её слова совсем не как просьба. Скорее, как приказ, который отдаёт не только Вальбурга Блэк.       Эдгар, прикусив губу, кивнул и зашарил руками по карманам в поисках портсигара. Ранкорн понятливо усмехнулся и снова перевёл глаза за толстыми стёклами очков к своему делу. А Вальбурга хладнокровно вернулась в комнату отдыха к зеркалу и недопитому кофе — потому что кто такая Уэзерби, чтобы мешать ей наслаждаться тем, как Альбус, загнанный в тупик Тикнессом-старшим, применяет право вето?..       В субботу утром Вальбурга поцеловала мужа в щёку и отправилась в Визенгамот.       Дела в выходные разбирались только по исключительным случаям, но в этот раз её никто не вызывал — просто нужно было завершить начатое вчера дельце. Ранкорн и Долиш с блеском справились со своим заданием, так что сейчас Уэзерби спала, словно принцесса из сказки, в комнате отдыха.       Вал сидела с книгой напротив недвижимой коллеги до тех пор, пока в окно не постучала сова. Заплатив ей пару сиклей, Вальбурга сломала сургуч и, прочитав написанное, взмахнула палочкой. Алый туман бесшумно выскользнул изо рта и ноздрей коллеги, и проклятие вечного сна, наложенное на Грету, развеялось.       Уэзерби очнулась, и в ней не было никакой утренней прелести, какой иногда обладают едва проснувшиеся хорошенькие женщины. Она приподнялась, потёрла глаза рукой. И стоило ей сфокусировать взгляд на Вал, сидящей напротив, она всё поняла.       — Доброе утро, — в устах Вальбурги эти слова приобрели зловещий оттенок. — А к вам тут утренняя почта пришла, простите, что прочитала, слишком уж любопытно было.       Она протянула Грете письмо, испещрённое всё тем же почерком. Уэзерби протянула к нему слабые, дрожащие пальцы. В её глазах застыло предчувствие недоброго.       Вальбурга поднялась с дивана, оставляя коллегу тет-а-тет с её проблемами и приоткрыла стеклянную дверь, выходящую на маленький полукруглый балкон. Декабрьский промозглый воздух тут же устремился в комнату, и защитные чары красиво вспыхнули чуть зеленоватым цветом, не давая сквозняку и шанса.       Грета за спиной Вал судорожно выдохнула:       — Этого… Не может быть. Я не верю.       — Это я уже слышала, — Вал взглянула вниз и отстранилась от прохода. А затем приглашающим жестом указала Уэзерби на балкон. — Но сегодня, думаю, вы легко сможете убедиться в этом самостоятельно.       Вальбурга отошла от двери. И в тот момент, когда она опустилась на мягкий бежевый диван, внизу раздался полный ужаса женский визг.       Побелевшая Грета бросилась к балкону и застыла, схватившись за ледяные перила. Вал хладнокровно рассматривала её спину, как-то враз потерявшую железную осанку, по-старушечьи сгорбившуюся.       Вальбурга ожидала присланного пальца, руки, в крайнем случае ноги — именно так обычно пытались переубедить особенно упорствующих родственников. Но лорд Волдеморт любил превосходить ожидания и потому прислал всё.       Руки, ноги, голову и даже туловище. Эверард Уэзерби выглядел пауком, у которого маленький жестокий мальчик поотрывал конечности и ради смеха поменял их местами. И, судя по количеству крови, он сделал это прямо здесь, перед Министерством. Наживую.       Но выдержке Греты можно было позавидовать. Она не аппарировала вниз сразу же. Лишь медленно выпрямилась, обернулась и прошептала сухим, ломким голосом:       — Однажды он сделает тоже самое и с вашим мужем… И дочерью.       Вальбурга пожала плечами, словно каждый вечер об этом только и думала:       — Пусть попытается. Посмотрим, что он получит в ответ.       Грета вздрогнула из-за этой непоколебимой уверенности, прозвучавшей в её голосе. А Вальбурга поднялась и, прежде чем удалиться, положила на стол визитку-портключ.       — Жду вас через неделю на чай в Блэк-мэнор. Мои соболезнования.