Статуя, что меньше сигаретного окурка

Опять я просыпаюсь с болью в голове и сухостью во рту. И опять я понимаю что скорее всего проспал… Что-ж, неудивительно, при моём то образе жизни. Сейчас главное — открыть глаза. Первая попытка… и всё ещё тьма. Потратив ещё пару таких же попыток, с четвёртого раза я всё же смог продрать веки. Открыв глаза, я посмотрел на часы, было около часа дня. Было темно, а моя маленькая комната навевала удручающее настроение своей полупустой ущербностью. И вправду, я въехал сюда совсем недавно, а потому вся мебель, что тогда у меня была — письменный стол, да стул с кроватью. Комнаты были оклеены обоями, которые остались ещё со строительства здания, а потому были блеклы и истерты. Да, однако, неважная картина. Пересилив себя, я встал с кровати и направился в ванную. По пути я конечно-же снес пару бутылок, но до умывальника все-таки добрался. В зеркале я увидел лицо, что отдаленно напоминало знакомого мне гештальта. Какая разница кто стоит перед зеркалом, если голова все равно болит у всех по одинаковому? В момент созерцания моей физиономии, меня волновало только одно — где мне достать курево? На лестничной клетке как всегда было серо и уныло, а лампа выжигала мои полуоткрытые глаза. Закрывая за собой дверь, я заметил. В почтовом ящике новое письмо… «Твою мать» — выдал я спросонья… С тревожностью достав маленький белый конвертик с несколькими штампиками, я как обычно надеялся увидеть что-то хорошее: письмо от родителей, выигрыш в лотерее, весть от сослуживцев, но как и обычно, я видел лишь одно. БЛА БЛА БЛА Курт Зорге, спешим вас уведомить. БЛА БЛА БЛА Ваше поведение недостойно гражданина Нации. БЛА БЛА БЛА. НАЙДИ РАБОТУ Выйдя на улицу, в мое лицо ударили сразу 3 гнева революционерки: ветер, снег, и мороз. И, хоть я и был закутан в 3 слоя одеяний, а моё лицо наполовину было спрятано под толстым, меховым шарфом, было очень холодно. Я жил на оживленной, большой улице, где жилые блоки устремлялись далеко в небо, а дороги были переполненными от гудящих машин. Улица в тот день была покрыта ещё не спустившейся ночной теменью, и лишь уличная суета могла напомнить о том, что сейчас около полудня. Пока я шёл вдоль жилых блоков, ненависть к этому миру только нарастала. На улице темно, а на дорожках для пешеходов как обычно не чищено. Ноги уставали, а голова продолжала мерзнуть. Погода сегодня была хуже чем обычно, что в какой-то мере, меня успокаивало. Может сейчас выпадет весь снег что накопился за полгода, и остальное время в году будет хорошая погода? Пройдя в таком настроении 7 минут, и достигнув места назначения, моё желание жить резко возросло. Вот она, праведная земля, святая святых, блаженное и вожделенное место, «ПРОДОВОЛЬСТВИЕ». Это место, снабжает меня «припасами» уже около двух месяцев, как я вернулся. Цены здесь на порядок меньше, чем в моём жилом блоке. Да и хоть я уважаю реплик-продавщиц Ойле, но об их языках, что несут информацию чуть ли не до империи, я наслышан. Ведь зачем моим соседям знать о моей алкогольно-хлебной диете? Не, ну к хлебу еще добавляются каши, разной степени дешевости, и сигареты, такой же градации, но всё же, моя еда не подходит ни под одну норму национального питания. Наш блок-протектор ищет меня уже несколько недель, зачем нервировать ее лишний раз? С этими мыслями я вошел в магазин. Открыв двери, я попал в предбанник. Там, неспешно отряхнув ноги от снега, я открыл прозрачную, стеклянную дверь, и оказался в магазине. Светлый и чистый, работающий допоздна, он, наверно, был одним из самых образцовых мини-магазинчиков в нации, ну, или по крайней мере, мне так казалось. На полках был эталонный порядок, а выбор продуктов, даже в таком маленьком помещении, был обширен. За прилавком как обычно сидела очень тихонькая Ойле, что за такое короткое время стала мне почти родной. — Здравствуйте! — Аккуратно, практически шёпотом произнесла Ойле. — Угу — Вам что-нибу… — Пачку красного «Мискатоника», пожалуйста — сказал я то, что говорил уже сотни раз. — Восемь марок — Выбросила Ойле еще тише, и как будто более тоскливо — Так… Секунду… — Сказал я и зашерудил по карманам, ища злосчастные марки. — Извините, конечно, что интересуюсь, но… Не слишком ли часто вы заходите сюда за сигаретами? — На лице Ойле показалась какая-то недосказанность, или… напряженность? А быть может и произведение этих чувств — Извините? — Как печатная машинка выстрелил я из себя. Не ожидал уж я от простой Ойле таких расспросов о моей жизни. — П… Прос… Просто вы заходите за сигаретами уже третий раз за неделю… Это может плохо сказаться на вашем здоровье. А… Извините… Просто — Начав эту фразу, Ойле, видимо поняла, что играть в гуманиста у нее плохо получается, а тем более со мной, и потому, с каждым оброненным ей словом, ее голос все меньше походил на натянутую, певческую ноту, и все больше, на расстроенную скрипку, что становилась все тише и тише. Стоило ли мне говорить, что я сказал дальше? Если да, то зачем? Почему я просто не замолчал? — Ммм, а вы у нас, простите, кто? — А. а я… — Ойле растерянно попыталась что-то сказать, но я ее прервал — Да мне впрочем не важно, послушайте пожалуйста то что я вам скажу. вы — реплика — С каждым словом, что я тогда говорил, из меня вырывалась не та полемика, что была наиболее логичной, а та, что наиболее обидной — Машина, что собрана на заводах AEON, основная задача такой реплики как вы — продавать сигареты, да за прилавком стоять. — П… Простит… — Тогда какого хера ты мне в душу лезешь, дура? — Прокричал я ей в лицо. Реплика уменьшалась в размерах, а ее глаза, потихоньку наполнялись влагой. Каждое слово отдавалось эхом в пустом магазинчике, а Сова… В общем, я добился того, чего хотел. Через пол минуты реплика уже сидела на своем деревянном стульчике. Согнувшись над своими ногами, она схватилась за голову и ревела, бормоча — «Провтите повалуйфта». Я наговорил ей многого, включая то что ее заменят, что она бесполезна, что не выполняет свои прямые задачи… Но с другой стороны, бесплатные сигареты. И даже те 4 марки что были у меня в кармане, давали мне мнимую надежду правоты в данном конфликте. Вышел я из магазина в смятённом состоянии. Мои чувства лишь усилились, когда вместо темной-темной улицы, и сильного, сносящего с ног бурана, я увидел дневное, серо-молочное небо, белесую дымку, и легкий ветерок, что слегка приподнимал снежную пыль. Это было знаком, что мне пора идти. Я не знал, зачем я туда иду, вернее, я не хотел знать зачем. Просто, мне так легче, так лучше. Я правда думал что мне становится лучше. Честно. Я стоял на мосту, мост пересекал самую большую городскую реку, а потому был очень длинным. С него, открывался потрясающий вид на город, что почему-то меня успокаивал. Река, что ныне покрыта толстым слоем льда, каждые 50 циклов, оттаивала, и становилась похожа на большое зеркало. Зеркало, что отражало ту, далекую часть города, что была на том берегу. Длинные палочки — жилые блоки этажей по 16 — 20. Палочки поменьше — трубы заводов, что своим дымом сгущают облака… Я любил смотреть на город, и даже не смотря на мое нынешнее состояние, продолжал делать это и дальше.

***

— Курт, не облокачивайся на перила! — Хорошо, мам! — прокричал я во все горло, и все равно уперся в крепкие, стальные прутья. Город поражал мое детское воображение, и было обидно, что я своим маленьким тельцем, не выше той оградки, что мешает мне наслаждаться вершиной красоты моего детского мира — Мама, а вода холодная? — Даже не знаю, зачем и спросил это, сам все понимал, просто… Мозг был переполнен мыслями? — Ну конечно, сынок! — Мать засмеялась, она редко это делала, и потому данное воспоминание сильнее врезалось мне в сердце — Мама, а что это за тетя? — Я протянул свою маленькую, толстую от пуховика ручку сквозь ограду, и показал на статую на другом берегу, что возвышалась над другими зданиями — Курт, я же тебе кучу раз рассказывала! — почему-то, в тот момент, мама показалась мне сильно раздосадованной. — Это великая революционерка, она помогла нам обрести свободу. Запомни, она — наш спаситель, и защитник. Спаситель… и защитник…

***

А моя сигарета все тлела и тлела, и вот, я уже сопоставляю окурок с ростом далёкой статуи… Меньше… Намного меньше… «Эх, а я ведь…» — начал я, но быстро оборвал свою сентиментальность, посчитав ее глупой. Не знаю зачем пришел, не успокаивает меня нихрена эта статуя. Да и мост этот старый, гнилой. Какого проку я сюда пришел? Зачем? От прихода сюда, я не чувствую душевного спокойствия. Скорее… Опустошение, что дарует мне небытие от проблем. Отходя от ограды, я хотел было направиться домой, но все-таки спросил ее: «За что?» Проходя гештальтов, дома, и улицы, все вокруг перестало иметь для меня какие-то краски. Я повторял в голове одно и тоже. Я говорил себе это, уже тысячи раз, и скажу еще раз. Я ухожу!

***

«Курт, что с тобой? Опять на твои бредни, о красоте мира пробило?» — Произнес Пауль перед тем как я перевел взгляд с автобусной остановки. «Ой, да иди ты! Не ценитель ты искусства, пень старый.» — Кряхтя и поднимаясь с земли сказал я. А ведь и вправду, пробило… Ах, Винета, «колыбель человечества», ты так родна, так красива, так… Не описать словами, что испытывает человек, когда здесь, оказывается. По воле службы, я прибыл сюда около полутора лет назад. Лишь раз взглянув на это, ты не сможешь забыть эту картину никогда. Большую часть поверхности, покрыла вода. Города, что не были затоплены, или разрушены, практически без какого либо ущерба, были отданы природе. Густая растительность, жгущее и опаляющее кожу солнце, обломки старого режима Империи. Все это складывалось в безумное сочетание красоты, которую мы, Евсан, разрушаем. -Еще одно такое тупое втыкание в никуда, и я тебя застрелю! — буркнул на меня Пауль -Ой да ладно тебе, не уж-то ты стал следить за временем? -Ну, дураку вроде тебя явно спешить некуда, а я еще на Буян заскочить хочу! -Успеем, успеем! — С появившейся во мне ноткой радости добавил я — Слушай, просто… Не ну ты посмотри… -Опять он за свое… -Вот стоит дом. Видишь? -Допустим вижу, дальше что? — в голосе Пауля чувствовалось явное негодование и утомленность -Ты посмотри, вот у него же есть и-с-т-о-р-и-я. — с энтузиазмом говорил я — Вот его построили, хер знает сколько лет назад. И стоит ведь! А сколько война идет? А сколько война идет? Тут ведь люди жили, ну да, конечно неправильно жили, под гнетом и все такое, но ведь жили! А потом что? А потом революция, и дом оказался заброшенным. А я это к чему. Ты посмотри какая красота! Памятник, а не дом! Он уже старенький, а в нем живут все. Да, не гештальты, но растения, да братья наши меньшие -Ты так рад городским крысам? -Ну, вообще я имел ввиду птиц, или там… кроликов. Но почему бы и нет? -Ну дурной, ну дурной. Люди обычно чему радуются… Женщине красивой там, или, машине спортивной, на крайний случай обеду вкусному. А ты какой-то развалине бетонной, да клещам что в ней живут. Не в этом счастье же, Курт! -А это уже мое дело, мой старый друг — С ехидной улыбкой произнес я. Я знал, что эта фраза его бесит, мне нравилось его донимать, как никак за этим и нужны друзья. -Слышь, молодой, всего-то пару лет разницы. То, что ты выглядишь как идиот малолетний, фактов дела не меняют. -Хорошо, хорошо, буду называть тебя молодым человеком, если так хочешь. Ты лучше скажи, что там с радиопередачей, что мы должны были засечь? -О, а ты взялся за мозги, молодец! Спасибо что напомнил. — Пауль отошел от меня, и направился ближе к зданию, что мы обсуждали. Пройдя за угол, на бетонном блоке я увидел маленькую зеленую коробочку, с какими-то рычажками. Пауль был радистом, от того хорошо разбирался во всей этой теме. Он неспешно подошел к блоку, взял деревянный планшет, и на столбце из 10 пунктов, появился еще один. Какие-то цифры, по-моему, первая была двойка, а последняя восьмерка, странное сочетание, обычно в бланк падали пятерки да семерки. -Эй, скряга, у нас все хорошо? -У нас все не просто хорошо, у нас все отлично! — Пауль усмехнулся — Тупые ванильки так и не смогли засечь факт наших попыток дешифрации их сигнала -А если на человеческом? — прозевав сказал я -Нам выдадут медали!

***

Товарищ Зорге, не могли бы вы пройти за мной — Сотрясла воздуха реплика, вместе с тем пошатнул мое спокойствие. Не то чтобы я не любил реплик, напротив, они довольно полезны, и очень часто помогают окружающим. Просто… так сложилось что практически каждый раз, когда я общаюсь с представителями серии STAR, у меня появляются проблемы. Не знаю, чем думают AEON, но практически каждая реплика из этой серии… ну как бы так сказать… Они суки, я не знаю что за идиот фетишист придумал начинять протекторов характерами садистов, но у него явно получилось нагнать страха на всё гражданское население. Хуже всего дела у меня обстоят со STCR… Не переношу этих тварей. Под двухметровые скотины, что нарушают законы морали, характеры их отвратительны, сами они не предсказуемы, а голоса их похожи на сирены, что предвещают о начале артобстрела… право, у меня сильная фобия. Ненавижу, блять, ебучих, Аистов… Пару раз даже доходило до панических атак, при том факте что они даже не разговаривали со мной в те моменты — Товарищ Зорге, вы оглохли? — Перебив мои мысли, продолжила реплика уже громче и агрессивнее. — Никак нет, товарищ протектор — Тогда настоятельно, прошу вас пройти за мной — произнесла недовольная реплика, что после своих слов направилась к лифту. Засеменя, своими короткими в сравнении ножками, я продолжил: «Товарищ блок страж, что-то случилось?» — На самом деле я понимал, почему она подловила меня возле входа в мою квартиру, просто хотелось надеяться на лучшее. Реплика промолчала. И вот уже я сижу в маленькой комнате у высокого стола. Офис блок-стража обставлен хорошо: маленькое креслице в углу у огромного шкафа, большой флаг Нации, а рядом с ним пропагандистский плакат с надписью STAR. На письменном столе, рядом с которым сидел я, помимо большого количества письменных принадлежностей, был компьютер. Очень редко мне приходилось видеть такие машины, а я многое повидал. Даже не верилось, что у какого-то блок-стража такой имелся. Но даже при условии такого убранства, стены всё ещё давили на меня, а обстановка накалялась. -Товарищ Зорге, вы получали мои извещения? — А… Э… нет, не находил — Зачем-то соврал я, сам не понимая зачем. — Товарищ Зорге, а вы у нас диссидент? — промолвила реплика чересчур спокойно Сердце застучало, а давление поднялось. Паника охватила мой ум, я опять обвиняюсь в госизмене -Товарищ Протектор, я не понима… — Вы в курсе что ложь протекторам может быть приравнена к госизмене? — сказала реплика переместив свой монотонный взгляд с монитора компьютера прямо на меня — Да… Я это прекрасно понимаю — максимально чётко, насколько это было возможно, произнёс я -Курт, как только вы попали в наш жилой блок, вы создали у меня впечатление добропорядочного гражданина. Вы явились сюда из приличной семьи, прошли огонь и воду, помогая нашему государству на войне — в этот момент, реплика медленно встала из-за стола, и начала направляться к флагу — и наверное будет очень жалко, если такой, бесспорно ценный, гражданин, как вы, попадёт… Ну, скажем, куда-нибудь на рудники. Я надеюсь вы понимаете о чем я? — Да, я понимаю — Произнес я с безысходностью в голосе — Я действительно рекомендую, не откладывать вам вопрос о вашей занятости, а то этим могу заняться я — Закончив говорить STAR, слегка заигрывающе, обернувшись, бросила на меня взгляд. -Большое вам, спасиб… -Свободны

***

Вечер обычно проходил медленно, и также медленно обычно спускалась тьма, по несколько часов, но сегодня был необычный день, и потому, когда я вернулся домой, было уже темно. Но это не означало, что вечер у меня прошёл спокойно. Я ходил по комнате взад и вперед думая о том, что мне делать. Мой мозг был занят планированием моего «побега», а также, моей жизненной ситуацией. Наконец, я включаю настольную лампу, свет которой еле-еле заполнял тёмную комнату, лезу под кровать, и достаю большой коричневый чемодан. Зачем? Провести ревизию. «Итого мы имеем» — произнёс я, глядя на содержимое «ларца» — «Порядка 400 марок, форма ННА, документы, пара писем… и «Эйнхорн»

***

Шёл дождь, а я ревел, ревел как ребёнок. Револьвер обжигал мою руку, а моя совесть обжигала мой разум. Как я мог? В тени ночи, я молил, молил избавить меня от греха, что я совершил. Я ненавидел этот мир, я ненавидел себя, я ненавидел Нацию

***

Я стоял посреди комнаты и направлял пистолет в стену. Мысли проносились в голове, а тягость прошлого клонила меня в пучину раздумий. «Смогу ли я? ” — спросил я себя почти вслух — «Впрочем, рановато задаваться такими вопросами». Всё таки здравый смысл победил мое бичевание, и я опустил пистолет. Утро, раннее утро. И самый главный мотив этого утра — нетипичность всего происходящего. Все что произошло утром прошлого цикла, показалось мне лишь прелюдией. К головной боли добавился утренний холод квартиры, но цель была достигнута — я встал заранее. Отряхнув замятую, залежавшуюся одежду, я решил даже привести свое лицо в порядок. Впервые за долгое время я умылся, и почистил зубы. Взглянув в зеркало… «Ну привет, Курт» — Сказал я уже знакомому мне лицу — «А что если… «. Ох, зря я это начал. Расчесывать рукой давно спутавшиеся волосы было сравне пыткам, но в целом, результат меня устраивал. Я в кое-то веке стал выглядеть как приличный гражданин Нации. Улица, а точнее 5 минутная её часть, казалась мне даже немного дружелюбной. От вчерашнего ветра не осталось даже лёгкого бриза. Мороз же, отступил поняв что подмоги от вчерашнего союзника можно не ждать. И лишь снег, что остался на своем посту как верный солдат, валил большими, крупными хлопьями, что красиво играли в свете уличных фонарей. «Вау, даже не так отвратительно, как вчера» — буркнул я. Визитная карточка инфраструктуры Ротфронта — система надземного метро. Практически любой крупный город имеет развитую сеть железных дорог. Проезд на них бесплатен, а качество исполнения любого подвижного состава поражает воображение. Самые мощные национальные двигатели несут 30 тонный груз со скоростью более 80 км/ч. При том, что каждый вагон отапливается и имеет систему подвески, что практически минимизирует инерцию внутри вагона. В детстве я хотел стать железнодорожником, но судьба имела на меня свои планы. Проехав на метро около 5 минут, я увидел его, маленькое здание, в котором находилось бюро секторного трудоустройства. Находившиеся на 5, нежилом этаже, бюро представляло из себя маленький старый коридорчик, с отклеивающимися обоями и с кучей кабинетов, где сидели Ойле и гештальты, что занимались бумажной волокитой, и навязыванием всякой неоплачиваемой работы. -Цикла, Товарищ! — Встретила меня на ресепшене Ойле -И вам, не могли бы вы меня сориентировать? Я хотел бы встать в очередь… По поводу поиска работы… Не могли бы вы направить меня? Ойле, подумав пару секунд, ответила что сможет решить эту проблему. Через пятнадцать минут я уже проходил тест на профориентацию у какого-то гештальта. В основном, вопросы что не касались напрямую службы, образования, или мест работы, были абстрактны, и не имели, по-моему мнению, какой-то логической связи с моей будущей работой: Кого вы предпочитаете, собак или кошек? Как часто вы курите? Любите ли вы дождь? Странно было то, что у меня не спросили мой любимый цвет. В общем, ушел я в непонятном настроении, мне вроде не хотелось дворы мести, но и проблемы с железными тварями надо было как-то решать. Надеюсь, что-то дельное да выйдет.

***

Спустя 2 недели

3:01:15 Две Штар, под наименованиями Альфа-1 и Альфа-2 подходят к двери квартиры номер 1276. 3:03:40 Альфа-1 спускает со своих плеч массивный, металлический чёрный блок с антенной. Прокрутив переключатель и выставив частоту, Альфа-1 делает одобрительный кивок головой 3:04:16 Альфа-2 подходит к электрощиту этажа 12. Проведя некоторое время копаясь в куче проводов, Альфа-2 погружает все квартиры этажа во тьму 3:04:25 Альфа-1 крепит взрывчатое устройство на дверь квартиры 1276. Закончив работать с пластидом, Альфа-1 и Альфа-2 приняли позиции поодаль двери подозреваемого. 3:04:32 Шторх Бета-1 дает команду снять оружие с предохранителей. В момент прозвучала симфония из 3 щелчков. Коридор замер в беззвучном ожидании предстоящего события 3:04:45 Бета-1 дает команду — «Начать Штурм». 3:04:50 Происходит громкий взрыв, и остатки двери квартиры 1276 разлетаются по всей прихожей. Альфа-2 начинает заходить в квартиру прикрываясь своим массивным, баллистическим щитом. 3:04:55 «Всем на землю!» — Кричит Альфа-1, продолжая заливать светом фонарика тьму ночной квартиры 3:05:03 В дверном проходе квартиры 1276 происходит взрыв. Сдетонировала взрывчатка оставленная хозяином квартиры. Альфу-2 отбросило, после чего она скатилась по стене, её тело было изрешечено осколками. Сама она, упала на землю уже бездыханная, и лишь лужа гемооксиданта напоминала о ее прошедшей жизни. Бета-1 лишь немного нахмурилась 3:05:23 в комнате, что была по ту сторону стены прихожей, начались шорохи и звуки какой-то возни «Открыть огонь» — невозмутимо, и даже спокойно произносит Бета-1 3:05:27 Альфа-1 начинает всаживать обойму своего драхе прямо в стену напротив. Меж тем, среди ровного такта пистолета-пулемёта, прогремел иной треск, и пучок шрапнели, пробивая гипсокартон, со скоростью большей чем у звука, врезается в живот Альфы-1. Альфа-1 падает и начинает корчиться от боли, истошно крича и матеря обидчика 3:06:07 Выстрел прерывает жизнь Альфа-1 3:06:12 Бета-1 врывается в помещение. Всей массой своего тела, она, огромная машина, врезается в гипсокартонную стену, пробивая ее насквозь. В пыли и обломках она видит гештальта, что судорожно пытается перезарядить двуствольное ружье. Меткой подсечкой, гештальт оказывается на полу, и лишь выстрел из дробовика в упор, заканчивает этот бой. «Бета-1 вызывает штаб, код ####, задержание провалено. Оперативная группа потеряла 2 модуля Штар Подозреваемый погиб Прошу выслать группу экспертов для дальнейшего обыска и досмотра помещения» — раздался голос Беты-1 в радиомодуль, через мгновенье, она добавила — «Мы обязательно найдём этих мразей»