Небо, полное звёзд

Утро наступает внезапно. Летняя гроза будит его шорохом дождя и далекими раскатами грома. Открыв глаза, Северус в первый момент теряется — потолок ощутимо выше, чем он привык, да и в комнате не так душно. Спустя несколько секунд он, наконец, вспоминает, что остался ночевать у Поттера. Тепло другого человека — такое сокровенное, почти забытое, сонное размеренное дыхание рядом, так что чувствуется движение грудной клетки — все это внезапно пробуждает едва осознаваемое желание. Впрочем, может быть, это запоздалая реакция на вчерашнее. Северус порывается аккуратно вытащить из-под Поттера руку и откатиться в сторону, чем тут же будит мальчишку. Его руку перехватывают и возвращают на место. Поттер тихо вздыхает и осторожно касается пальцами его левого предплечья. Задумчиво выводит на коже знак бесконечности. Широкая поттеровская спина закрывает вид, но Северусу и не надо видеть, чтобы знать: мальчишка ласкает клеймо на руке. Он непроизвольно вздрагивает. — Гарри, сейчас не лучшее время… — Разве? Поттер, не оборачиваясь, придвигается к нему ближе. Северус уверен — тонкая ткань его домашних штанов вряд ли способна что-то скрыть. Не говоря уже о том, что Поттер до сих пор совсем голый под простыней… — Ты же потом сам будешь жалеть… От этой мимолетной фразы Поттер вдруг вспыхивает, выскальзывает из объятий и, перекатившись по постели, оказывается с ним лицом к лицу. Дернув на себя простыню, он закутывается в нее, словно в спасительную броню, и с каким-то странным вызовом почти выкрикивает: — Давай, Северус, расскажи мне про не лучшее время. Она умерла, пока ты был в ней. В ней, твою мать!!! На мгновение Северус теряется, застигнутый врасплох этой яростью, не понимая, в чем, собственно, его обвиняет Поттер. Мгновение, правда, это совсем короткое. Резкое осознание придавливает его каменной плитой: мальчишка вспоминает вчерашнюю ночь. Его прошлую жизнь. Его опыт. Пока он взвешивает свой ответ, Поттер решительно придвигается, почти вплавляясь в него своим телом, и Северус не без удивления ощущает, что не его одного неодинокое утро застало врасплох. Но Поттер так занят воспоминаниями, что, кажется, совершенно не отдает себе отчет. — И рыжая, да, Северус? Конечно же, она была рыжая… Она молила о смерти. А я… — Поттер собирается с силами и повторяет медленнее, почти по слогам: — А ты трахал её у стены и смотрел ей в глаза. Слова Поттера сочатся праведным гневом, проникают отравой под кожу. И как бы ни хотелось дать Поттеру возможность выпустить пар, дать ему заклеймить себя и выжечь печать изверга, Северус все же решается спросить: — Что именно ты успел застать в моих воспоминаниях, Гарри? И это его осторожное обращение по имени внезапно охлаждает чужой пыл. Поттер прикрывает глаза и вспоминает детали: — Это произошло в поместье Малфоев. Кажется, в комнате вы были вдвоем. Где-то на фоне слышался пьяный гул и шум. Ты оприходовал её вот так просто — у стены, даже не раздел полностью. С каждой фразой голос Поттера становится все глуше, но в храбрости мальчишке не откажешь, и он через силу продолжает: — Она умоляла тебя о смерти. У меня… — опять эта заминка, и Поттер с трудом поправляет себя: — у тебя не было с собой палочки. Но она потеряла сознание у меня в руках, а я все двигался и двигался в ней, пока ее сердце не перестало биться. Внезапно Поттер перекатывается на матрасе, и его долго тошнит на пол одной желчью. Смотреть на закутанную в тонкую простыню сгорбленную спину мучительно. Вязкое молчание, повисшее в воздухе, отравлено невысказанным обвинением. Северус неожиданно понимает: чуть ли не впервые в жизни его разъедает изнутри невыносимая потребность объясниться, потребность достучаться. Получить хотя бы намек на прощение. — Конечно же, она была рыжая, Гарри. Неужели Темный Лорд мог прогадать с подарком? На последнем слове он проглатывает нервный смешок. Темный Лорд всегда был щедр на подарки, разве Поттер этого еще не понял? Поттер никак не реагирует на его слова, и он задумчиво пересчитывает взглядом проступающие сквозь белую ткань позвонки. — В комнате мы были не одни. Лорд приказал мне опустить щиты. Он наблюдал — и снаружи, и изнутри. Мальчишка совсем неровно дышит, видимо, осознавая сказанное, после чего медленно поворачивается к нему лицом и оттирает рот рукой, а потом и саму руку о простыню. Набравшись смелости, Поттер тихо спрашивает: — Это был подарок от Волдеморта? — А ты думал, я отделаюсь банальным Круцио за опоздание? — На сколько ты тогда задержался? — На четыре часа, Гарри. — Вы… ты знал, что случится на кладбище. Он не хочет это обсуждать. — Да, Альбус обрисовал общие детали. — И в ответ на твое опоздание Волдеморт «подарил» тебе рыжую магглу. Он хоть возбудился, наблюдая за вами? Как же мальчишка наивен… — Единственное, что возбуждало Лорда — это власть, Гарри. Абсолютная и безграничная власть над душой и телом. Я имел эту несчастную девушку у него на глазах, а он имел мои мозги. Медленно, обстоятельно… — он прерывается и смотрит на Поттера в упор: — ты, кажется, знаешь как, Гарри. Поттер вздрагивает и отводит взгляд. — Я не мог дать ему усомниться в том, что подарок пришелся по вкусу. Ни на долю секунды… Мерлин, его всего передергивает. Внезапно он снова чувствует эту липкую хватку, обручем стягивающую голову, этот низкий шепот внутри головы, от которого пробирает дрожь: «Смелее, Северус, покажи мне… Не закрывайся, вот так. Дай мне почувствовать твое наслаждение. Послушай, как она стонет под тобой…» Только прожитый опыт удерживает его от того, чтобы не составить мальчишке компанию и не расстаться с содержимым желудка прямо сейчас. Поттер неотрывно наблюдает за ним. — Она была похожа на мою мать, Северус? Требовательный шепот пробирается под кожу, вызывая оторопь. Впервые Северус сам закрывает глаза, не в силах больше выдержать. Поттер сдирает с него кожу живьем. Мучительно неторопливо, одну тонкую полоску за другой, в коротких перерывах как бы вежливо интересуясь «эй, ты еще жив, Снейп?». Северус прислушивается к себе: сердце то бьется, то стопорится, то снова загнанно принимается стучать. Он натужно закашливается. Кажется, он все-таки еще жив, но почему-то сомневается, что Поттер вдруг пощадит его и перестанет задавать свои бьющие наотмашь вопросы. Он считает удары в груди и наконец отвечает: — Да, Гарри. Лорд позаботился о том, чтобы эта несчастная девушка как две капли воды была похожа на Лили. Правда… правда, глаза у нее… Он никогда не признавался в этом даже самому себе. Тем сложнее признаться вслух сейчас. Вид у Поттера совсем больной. — Глаза у нее были карие. И вот тогда Темный Лорд снизошел: «Финальный штрих, Северус. Я думаю, ты оценишь. Все для моего самого верного последователя». Один взмах его руки, и на меня смотрел ты. Ты, Гарри, — не Лили. Не знаю, может, это была случайность, а может быть, и впрямь его финальный штрих… Зелень весенней листвы. Поттер судорожно вздыхает и порывается что-то сказать, но он останавливает одним лишь взмахом руки. Ты хотел услышать? Ты услышишь. — Я знаю, все говорили тебе, что ты унаследовал её взгляд. Но Лили никогда не смотрела на меня так… Это был твой взгляд. Твой, когда ты вернулся с того мордредова кладбища с телом Седрика Диггори в руках. Поттер натужно дышит, и Северус сейчас совсем не уверен, что мальчишка сможет выдержать еще хоть одно его слово. Сможет ли выдержать он сам? Он давно не знает, кто из них палач, а кто жертва. Знает ли Поттер? — Она смотрела мне в глаза и просила совсем не о смерти, Поттер. Она просила об избавлении. — А ты даровал ей смерть. — Я дал ей избавление. Ты ведь слышал, что творилось тогда в поместье. Не думаю, что несчастная маггла вынесла бы, когда ее под пьяное улюлюканье пустили бы по кругу. — Волдеморт бы и в самом деле?.. Кажется, Поттер все-таки не до конца понимает расстановку приоритетов. — Я должен был усвоить урок, Гарри. И я его усвоил. — Какой урок? Мерлин, порой он забывает, что Поттер младше его на двадцать лет. Он продолжает совсем тихо: — Никогда не заставляй сомневаться Темного Лорда в том, кому принадлежит твоя верность, Поттер. Ни на секунду. Я опоздал на четыре часа. — Тебя задержали, Северус… Кажется, на эту очевидную фразу его ответ и не требуется. Дождь усиливается и принимается барабанить со всей силы о пол террасы, занося с сильным порывом ветра прохладный воздух в комнату. Он поднимается с футона и закрывает створки окон, отрезая их двоих от внешнего мира. Шум дождя резко стихает. Поттер переворачивается на спину и долго пялится в потолок, пока, наконец, не решается спросить. — Как она умерла, Северус? Ты же не произнес заклинание. — Лорд получил, что хотел, и оставил нас наедине. «Развлекайся, Северус, ночь еще молода…» Ничто… Ничто и никто не вытравит этот голос из его памяти. Он отворачивается к окну — воробьи скачут с ветки на ветку клена под летним дождем. — Магглы обычно не в состоянии выдержать глубокой легилименции. Кровоизлияние в мозг, потеря сознания. Ее смерть была быстрой и легкой. Северуса на секунду поражает, как звучит его собственный голос — ровно, механически. Без единой запинки. Как будто он принадлежит кому-то, кто просто читает закадровый текст. Ноль эмоций, ноль интонаций. Он оборачивается к кровати — мальчишка кутается в тонкую простыню и снова дрожит. Поттер совсем тихо шепчет: — Я был в ней… Держал ее за талию, насаживал на себя… Вдыхал ее запах, накручивал на палец рыжий локон. Она пахла солнцем и светом, а потом… Потом вдруг погасла. Голос Поттера — как из глубин океана — глухой, со странными помехами. И он тоже останется с ним навсегда. В этот тихий утренний час палач в этой комнате вовсе не он. Мальчишке все надо озвучить вслух. Поттер вдруг вскакивает на постели, резко подрывается к нему и заполошно сбивчиво шепчет в лицо: — Почему ты не пытался, Северус?.. Почему же?! — Не пытался что, Поттер? Подхватить девушку на руки и скрыться с ней в закат, как самый настоящий рыцарь? Его вымученная издевка, кажется, даже не задевает мальчишку. Видимо, что-то в таком духе и предпринял бы сам Поттер. Мальчишка только медленно заторможено кивает в ответ на его слова. — Боюсь, Гарри, ты не вполне отдаешь себе отчет в том, насколько остро Орден нуждался в шпионе и сведениях из ближнего окружения Лорда… Его обманчиво мягкое признание повисает в тишине комнаты. Поттер неверяще смотрит на него во все глаза. Он так же пристально смотрит в ответ. «Нет, Гарри, я вызвался добровольцем…» Он издевательски приподнимает бровь и отворачивается к окну. Кажется, мальчишка прекрасно считывает эту его мысленную реплику. — У тебя никогда не возникало желания приложить его каким-нибудь особо изощренным проклятьем, Северус? — Кого? Темного Лорда, Поттер? Он заходится хриплым злым смехом. Хотел бы он посмотреть на этого смельчака-смертника. Поттер медлит с ответом, но потом все же тяжело роняет: — Альбуса, Северус. Я говорю об Альбусе Дамблдоре. Кажется, из Поттера все же выйдет отличный палач. Он поворачивается, притягивает мальчишку к себе за плечи — совсем близко, так что чувствует на себе его сбитое дыхание, — склоняется над ухом и медленно шепчет, следя за тем, как кожа Поттера покрывается мурашками: — Я убил старика, Гарри. Мне кажется, или ты забыл? Поттер нервно отшатывается, пытаясь поймать его взгляд. Северус с силой отталкивает мальчишку и вылетает из комнаты. Стремительно поднимается по узкой лестнице, пару раз впопыхах оступившись и больно ударившись коленями. Каждой ступеньке достается больше, чем просто проклятие. В дальнем углу комнаты на небольшом столе — стопка перетянутых резинкой листков. Его перевод с латыни, наконец, закончен, ему лишь нужно найти в этом захолустье почтовое отделение и понадеяться, что там есть доступ в сеть. Он медленно переодевается, разглядывая из окна, как по полю из одного края к другому, тарахтя, катится трактор. Вполне возможно, что именно в эту минуту Поттер все-таки сожалеет, что его приговорили к пожизненному, а не к Поцелую. Он складывает листки в сумку и медленно спускается, стараясь не производить никакого шума. Но если он и надеялся тенью выскользнуть из дома, минуя Поттера, надеждам явно не суждено сбыться. Мальчишка уже поджидает его у входа: — Сбегаешь, Северус? — Разумеется нет. Мальчишке и правда все требуется озвучить вслух… — А мне кажется… Хочется оборвать: «плевать, что тебе кажется», «тебя слишком много, Поттер». А потом он вдруг вспоминает, что Поттер — это, конечно же, Поттер, и его всегда будет много. Только спустя несколько долгих минут он замечает, что мальчишка уже молча ушел в кухню, где возится за столом, что-то нарезая. Он на автомате идет следом и присаживается за барной стойкой. Мальчишка поднимает на него глаза — в руках у него тот самый нож. — Тебе омлет с томатами? Ломтики такие тонкие, что почти просвечивают на лезвии. Поттер никогда не пользуется этим ножом. Он отрешенно кивает, и мальчишка со скупой точностью продолжает нарезать помидор, а затем одной рукой разбивает в миску яйца. Кто-то или что-то совершенно необъяснимое тянет его за язык, и Северус в шоке слышит свой собственный вопрос: — Как ты понял, что воспоминания можно слить таким способом, Поттер? Вспороть себе кожу на руке, серьезно? Ты же мог… Теперь уже Поттер снисходительно смотрит на него из-под ресниц и продолжает взбивать венчиком омлет, понемногу добавляя молоко. — Тогда, в Коуворте, самое первое твое воспоминание вернулось ко мне во всех подробностях и на вторую ночь. А потом на третью. А на четвертую я почему-то решил, что не готов больше слышать «лети, Северус» и вспоминать названия фруктов. Поттер резко отворачивается к плите и выливает омлет на сковороду, прикрывая его крышкой. А потом, так и не повернувшись к нему лицом, сдавленно произносит: — В ванной нашлась лишь старая бритва с открытым клинком. В тот момент мне казалось это правильным решением, Северус. Он буравит взглядом спину мальчишки. — Ты пытался убить себя? Поттер так же резко оборачивается и смотрит на него в упор. «Тебе правда все надо озвучить вслух, Северус?» Фраза не звучит, но он почти слышит ее у себя в голове. Он на секунду теряется. Поттер передергивает плечами. — Знаешь, из тебя вышел бы отличный палач… — мальчишка внезапно крадет его фразу. — Наутро я обнаружил только длинный затянувшийся шрам на руке и черные разводы на полу. Я был жив, а воспоминание о том, как ты научился летать, ко мне больше не возвращалось. Они завтракают в тишине. Поттер разливает по кружкам кофе и тянется за пакетом с молоком. — Мне надо сегодня в море на рыбалку. Сходишь за продуктами в деревню? Вот так просто. Именно так, и никак иначе. Он молча кивает. Поттер протягивает ему список покупок. В одном мгновении — жизнь, во втором — смерть, а в третьем — пакет молока и мешок риса аккуратным почерком мальчишки. Уже у порога Поттер окликает его несмелым: — Ты ее любил? Нет необходимости произносить имя, он понимает с полуслова. — Она была моим лучшим другом. Долгое время единственным другом, Гарри. Я думаю, ты поймешь. Поттер скованно кивает, а он бредет к сараю и выкатывает из-под навеса ржавый велосипед. До деревни — быстрой езды — пять минут. С учетом летнего ливня — возможно, десять.