Разрезая Тьму

Обидишь друга — наживёшь врага ты,

Врага обнимешь — друга обретёшь.

Омар Хайям

***

      Выходные закончились гораздо быстрее, чем хотелось бы, и пора было вновь возвращаться на занятия в Министерство. Люпин и Тонкс сошлись во мнениях: новобранцам нужно было больше практики, и без Дуэльного Клуба курс обучения был бы неполным. Да и сами они, как опытные наставники, хотели убедиться в том, что их воспитанники хорошо помнят самые важные заклинания.       — Как думаешь, они ещё не совсем забыли всё, чему их учили в Хогвартсе? — с беспокойством в голосе спрашивала у мужа Тонкс, укачивая малыша Тедди.       — Что ж, даже если и так, я знаю как минимум нескольких бывших участников войны, и они наверняка станут примерами для остальных, менее опытных ребят в Отряде, — успокаивающе отвечал ей Римус.       — Меня беспокоит, что мы могли поступить опрометчиво, поставив Гермиону в пару с Малфоем, как бы это ни привело к чему-то нехорошему…       — Жаль, что ты не видела, как она защитила его от Симуса, готова была даже в драку полезть… — задумчиво сказал Люпин, отстранённо глядя куда-то поверх лица супруги.       — Думаешь, они больше не враги? Судя по тому, что ты наблюдал на своих тренировках, всё более чем приемлемо.       — Знаешь, мне вспоминается одна мысль, которую я когда-то услышал от знакомых магглов. Уважаемый среди них мудрец говорил так: «Обидишь друга — наживёшь врага ты, врага обнимешь — друга обретёшь». Кажется, это как раз про наших ребят. Они оба сильные волшебники и достаточно взрослые для того, чтобы понять, что от сотрудничества они смогут получить гораздо больше, чем от вражды.       Тонкс улыбнулась, в душе в очередной раз восхищаясь мудростью человека, которого она с гордостью звала своим мужем.       — Ладно, Римус, нам пора. И не вздумай мне поддаваться сегодня! Будем сражаться до последнего. Нужно показать, какой должна быть настоящая дуэль, приближенная к реальному сражению.       — Дорогая, я, конечно, очень тебя люблю. Но с чего ты взяла, что я вдруг стану тебе поддаваться? Мы вместе затеяли эту авантюру, чтобы помочь Министерству, Кингсли, Гарри, да и всей Магической Британии. Теперь отступать некуда — мы должны обучить их всему, что знаем и умеем сами. Давай сюда Тедди, я отнесу его в кроватку.       Люпин аккуратно взял сына на руки и пронёс в детскую, внимательно следя за тем, чтобы ребёнок не проснулся.

      ***

      Когда Драко появился посреди коридора Министерства, там уже традиционно собралась толпа из новобранцев Отряда, как будто готовых по первому же зову своих командиров ринуться в бой и без особого труда выполнить любую опасную миссию. Но для победы над врагом нужна сноровка и практика, и Драко прекрасно понимал это. Заключив своеобразную сделку с Гермионой, ему стало как-то спокойнее. Ведь он теперь в любое время мог давать ей советы, поправлять её, помогать ей.       И она должна была принимать его помощь, потому что они так договорились. Малфой знал, что Грейнджер не из тех, кто не держит своё слово. Она скорее проглотит свой язык, чем нарушит данное обещание.       — «Такие уж они, эти бывшие гриффиндорцы». — Драко слегка усмехнулся своим мыслям.       — Привет, — негромкий голос вывел его из состояния задумчивости, и он увидел перед собой Грейнджер.        На ней был серый спортивный костюм, её короткие волосы были едва причёсаны, она выглядела устало и как-то неуверенно. Драко понял, что она плохо спала, если спала вообще.       — Дурные сны, Грейнджер? — сразу начал спрашивать Малфой, не тратя время на приветствие и прочие атрибуты приличия.       — С чего ты… С чего ты это взял? — насторожилась Гермиона, и её тело сразу приняло защитную позу. Она скрестила руки на груди и нахмурилась.       — Да ладно тебе, я же вижу, что ты неважно спала, только слепой не заметит, — как-то по-хозяйски рассуждал Малфой, как будто они были давние друзья. И вот так говорить обо всём подряд было совершенно нормально для них.       Гермиона вздохнула и уже хотела демонстративно закатить глаза в ответ на такой допрос с пристрастием, как вдруг Малфой взял её за плечи и серьёзно произнёс, наклонив над ней свою светловолосую голову:       — Грейнджер, если ты будешь плохо спать, тебе придётся тяжко… Я… Знаю, о чём говорю.       Драко ничуть не кривил душой, когда говорил об этом. Он действительно прекрасно знал, как сильно плохой сон может влиять на восприятие окружающей реальности. После некоторых кошмаров ему не хотелось жить, а зелья для нормализации сна просто переставали помогать.       И вот сейчас он как будто хотел оградить Гермиону от возможных последствий, предотвратить катастрофу, которую переживал сам.       Гермиона смотрела на него, не отводя взгляда. Да, она действительно нервничала прошлой ночью, и её сон был обрывочным и беспокойным. Но такое случалось не очень часто, и ей было удивительно получить разом столько словесной заботы от Малфоя. Но в то же время она была совершенно согласна с ним, и ей нечего было возразить на очевидные факты о её состоянии.       — И что, раз мы договорились, что ты будешь иногда меня тренировать, теперь собираешься сидеть у моей кровати и сторожить мой сон? — Гермиона слабо улыбнулась.       Наконец, Малфой, как будто опомнившись от помутнения разума, убрал руки с плеч девушки и махнул головой в сторону входа в тренировочный зал. Так как толпа начала потихоньку заходить внутрь, не переставая попутно издавать неразборчивый гул.       — Грейнджер, если понадобится, я буду не только сторожить твой сон, но и заставлю тебя силой поспать при необходимости, — уверенно заявил Малфой, аккуратно протаскивая Гермиону за руку за собой через толпу.       Гермиона решила не продолжать препираться с Малфоем, опасаясь, что какая-нибудь ещё более гениальная мысль посетит его дерзкую голову, и ей уже будет куда труднее отвечать на его подколы.       На самом деле в глубине души Гермионе совсем не хотелось спорить или отвергать его помощь. Она так давно не испытывала чувства безопасности рядом с кем-то. Во время войны ей приходилось самой отдавать всё своё тепло и заботу тем, кто в ней так отчаянно нуждался.       Но если ты постоянно заботишься лишь о других, то кто тогда позаботится о тебе?       Драко провёл её до середины зала и только тогда отпустил её руку. Гермиона только сейчас осознала, что некоторые ребята как-то странно на неё смотрят.       — Они уже за ручку сюда приходят, — шепнул Симус на ухо Падме, — Такими темпами Малфой скоро будет крутить нашей Гермионой, как ему вздумается.       — Симус, ты вообще соображаешь, какую же хрень ты несёшь? — возмутилась Падма, — Гермиона – не какая-то безвольная вещь. Она сильный боец, и я тебе напомню, что именно благодаря её стараниям ты вообще можешь обучаться и работать здесь…       Девушка бросила такой гневный взгляд на своего напарника, что, казалось, будто пространство вокруг них вот-вот вспыхнет синим пламенем.       Симус притих, но всё равно время от времени пристально поглядывал на Малфоя, всё ещё хорошо помня их недавнюю потасовку.       Вскоре вниманием всех собравшихся завладел звонкий голос Люпина:       — Что ж, друзья, сейчас вы все находитесь на финишной прямой, и до пробной миссии остаётся всё меньше времени. Надеюсь, вы по-настоящему серьёзно относитесь к предстоящим обязанностям, потому что в нашей работе нет места сомнениям, — он сделал многозначительную паузу, — Как мы и обещали, сегодня я и Тонкс проведём для вас дуэльную тренировку.       — Для начала разминка, как обычно, начинаем с пробежки, затем упражнения, — продолжила говорить Тонкс, — Построиться! Начали!       Она хлопнула в ладоши, и толпа начала рассасываться по залу, выстраиваясь в круг для пробежки.       Гермиона решила немного отделиться от Малфоя, но он всё равно нагнал её уже в самом начале.       — Нужно будет прийти сюда, когда никого не будет, и побегать, Грейнджер, — по голосу Драко не было даже заметно, что ему тяжело, и Гермиону это расстраивало.       Она с большим трудом преодолевала себя на тренировках. Понимая, на что она подписалась, заключив сделку с Малфоем, Гермиона даже не могла что-то возразить ему.       Она собрала все силы в кулак и постаралась выжать из себя всё, на что была способна.       По окончании разминки Люпин и Тонкс вышли в центр зала так, чтобы всем было видно и слышно, что происходит.       — Мы с Тонкс начнём первыми, чтобы вы поняли, что от вас требуется. Хотя, уверен, многие помнят Дуэльный Клуб в Хогвартсе, — с ностальгией в голосе произнёс Римус.       — Напоминаю всем, — Нимфадора окинула новобранцев строгим взглядом, — Здесь нельзя пользоваться Непростительными. Но в некоторых случаях в реальном бою вам, возможно, придётся это сделать. Конечно, старайтесь избегать подобного, ведь за каждое Непростительное, применённое к противнику во время миссии, вы будете отчитываться нам, а мы – всем вышестоящим. Не создавайте себе лишних проблем.       — Что ж, пора начинать, не забывайте о правилах дуэли, раз уж мы сегодня действуем в рамках Дуэльного Клуба. Вам не нужно соблюдать формальности, мы просто продемонстрируем вам дуэль как пример, но помните об уважении друг к другу, — с этими словами Люпин подошёл к Тонкс вплотную, и они слегка поклонились друг другу, а затем разошлись на приличное расстояние.       У Нимфадоры была сверхбыстрая реакция, и она решила действовать первой.       — Экспеллиармус!       — Протего! — Римус с лёгкостью отразил летящее в него заклинание, и уже был готов к новой атаке.       — Левикорпус! — Нимфадора решила атаковать столько, сколько у неё это получится, без перерыва.       Люпин проворно увернулся от луча, присел на корточки и выкрикнул, поднимая палочку немного вверх:       — Остолбеней! — красный луч вырвался из палочки Римуса.       Тонкс пришлось перейти от атаки к защите.       — Протего!       Римус уже готовился атаковать снова, каждая секунда была на счету, и Тонкс хорошо это чувствовала. Поэтому сразу после защитного заклинания она послала в Римуса Обезоруживающее, но не попала в цель. Люпин сразу же воспользовался её секундным промедлением.       — Импедимента!       Луч практически задел Тонкс, но в последний момент она успела поставить защиту и, потеряв равновесие, пошатнулась, снова пытаясь попасть в Римуса.       — Ступефай!       — Протего! — после того, как Люпин вновь успешно отразил атаку, он поднял руки вместе с палочкой вверх, — Думаю, на этом достаточно. Мы с Тонкс равные противники, и можем бросаться заклинаниями здесь до утра. Теперь ваша очередь.       — Разбейтесь по парам, — скомандовала Нимфадора, — Основная задача сейчас – отработать навыки нападения и защиты с наибольшим количеством противников. Будете меняться по моей команде, и неважно, на чём вы остановились.       Тонкс предостерегала особенно импульсивных новобранцев, потому что она знала, насколько быстро можно войти в раж, когда сражаешься с кем-то лицом к лицу.       Гермиона постаралась встать подальше от Малфоя, чтобы он не стал её первым оппонентом сегодня. Она оказалась практически напротив Райана, высокого парня, который иногда бросал на неё хищные взгляды во время тренировок. Но сейчас Гермионе было совершенно не до заигрываний с малознакомым человеком, в её глазах читалась решимость.       Она обязательно должна была дать фору Малфою, ведь у неё-то было главное преимущество – опыт, чем сам Драко похвастаться в таком объёме уж точно не мог. Или всё-таки мог? Гермиона понимала, что, скорее всего, его тоже обучали, когда готовили для задания Волан-де-Морта, но не могла представить себе полную картину.       В то время она не общалась с Малфоем, но теперь всё изменилось. Она решила, что обязательно найдёт возможность расспросить Драко о его прошлом. Знать больше о своём напарнике казалось вполне логичным и закономерным желанием.       — Чтобы вам было не так легко, мы приглушим свет в зале, — сообщил Люпин, и освещение начало гаснуть. В помещении стало практически темно, и теперь Гермиона едва могла различить лицо соперника, стоящего на приличном расстоянии.       Наконец, Тонкс дала команду к началу. И Гермиона, полностью сосредоточившись на своей цели, а именно на Райане, сразу же направила на него свою палочку:       — Ступефай! — решительно произнесла Гермиона.       — Протего! — Райан не ожидал, что она окажется настолько быстрой, и его выражение лица сменилось на озадаченное.       Гермиона успела уловить эту перемену, пока вспышка от защитного заклинания освещала лицо Райана. Она выпустила следующий луч из своей палочки.       Спустя некоторое время после таких быстрых и точных атак от Грейнджер, Райан начал уставать, и его движения становились всё более хаотичными. В какой-то момент Гермиона выбила палочку из его рук, а затем он упал на спину, нелепо поднимая ладони, показывая, что он сдаётся.       Гермиона приставила палочку к его горлу, ожидая команды о смене напарника от Тонкс.       — А ты горяча, Грейнджер, — сдавленно прохрипел Райан, — Особенно, когда вот так стоишь надо мной, — парень нагло ухмыльнулся.       Гермиона поморщилась и больно ткнула палочкой ему в шею. Она нахмурила брови и раздражённо ответила:       — Ещё одна такая выходка, и я наложу на тебя что-нибудь похуже, чем Силенцио.       Райан только слегка застонал от боли, но ничего не сказал, опасаясь гнева Грейнджер.       — Смена напарника! — крикнула Тонкс, и Гермиона оставила Райана лежать на холодном полу, переходя к ближайшему соседу.       Вскоре зал наполнился таким количеством магии, что вокруг всё искрилось, дымилось, взрывалось и хлопало. Спустя какое-то время начало казаться, что в зале воцарился настоящий хаос, подобно тому, который происходит на настоящем поле битвы.       Гермиона уже давно потеряла Малфоя из вида, и это немного успокоило её. Все соперники, которые ей попадались, оказались для неё довольно простыми мишенями. И пока что ни один из них не заставил Гермиону сомневаться в своих навыках ведения магической дуэли.       Интересно, если Малфой сказал бы ей что-то наподобие того, что она услышала от Райана? Было бы ей также неприятно?       Гермиона разозлилась на себя за свои мысли. Она должна была полностью сфокусироваться на борьбе, а Малфой умудрялся мешать ей, даже не находясь при этом рядом.       В отличие от Гермионы, Драко был предельно сосредоточен и внимателен. От его зоркого взгляда невозможно было укрыться, и его поединки заканчивались также быстро, как и у Грейнджер. Его глаза были лучше приспособлены к темноте, ведь ему часто приходилось участвовать в заседаниях Тёмного Лорда, которые проходили в мрачном мэноре.       Сквозь полумрак Драко мог различить своих соперников, среди которых уже побывали и Симус, и Падма. Но никаких признаков Грейнджер он пока не наблюдал.       Услышав очередную команду на смену напарника, Малфой самодовольно хмыкнул, всё ещё держа палочку возле шеи поверженного противника.       Он медленно убрал её и сделал несколько шагов в сторону, чтобы встретиться со следующим новобранцем.       И вдруг он почувствовал, как что-то кольнуло его в районе груди.       Перед ним стояла Грейнджер. Несмотря на темноту, он узнал её короткую растрёпанную стрижку.       — «Хоть и подстриглась, а всё равно всегда такая растрёпанная», — невольно подумал Драко.       Она выглядела уставшей, но упорно не подавала вида. Её поза источала напряжение и казалось, что как только она взмахнёт своей палочкой, пространство вокруг начнёт вновь искриться.       — Ну, вот мы и встретились, Грейнджер, — как-то подозрительно спокойно и даже сочувственно произнёс Драко, глядя ей в глаза.       Гермиона тоже сразу узнала его. Она почувствовала его запах, который будоражил в ней что-то неуловимое и неправильное.       Она нервно сглотнула, но не проронила ни слова. Казалось, если она скажет что-то в ответ, то силы сразу покинут её и без того уставшее тело. Этого никак нельзя было допустить.       Они подняли палочки.       Создавалось ощущение, что весь внешний мир схлопнулся в одну точку, и они остались стоять один на один в этом тёмном зале, готовые схлестнуться в поединке, как заклятые враги.       Враги?       Это слово обожгло мысли Гермионы. Вся эта ситуация возвращала её во времена, когда она оказалась заложницей холодного мэнора. Но тогда она не могла оказать сопротивления. Она боялась за Гарри и Рона, боялась навредить им. А сейчас у неё была возможность переиграть тот ужасающий сценарий.       Драко тоже внутренне содрогнулся, преследуемый этими же воспоминаниями. Его лицо не выражало волнения, но внутри него зарождался ураган чувств. Гнев, страх, боль, вина, стыд – хоть бы Грейнджер не заметила, не раскусила его. Иначе всё рухнет, и то хрупкое доверие, которое только-только зарождалось между ними, разом потерпит крах. Драко не мог этого допустить, и он взял себя в руки.       — Три! Два! Один! Начали! — голос Тонкс вернул ребят в реальность.       Драко атаковал первым. Гермионе сразу же пришлось занять оборонительную позицию.       Она обратила внимание на то, насколько твёрдой была его рука, какая высокая скорость реакции проявлялась в ответ на любое её движение и с какой холодной решимостью он произносил заклинания.       — Экспеллиармус! — выкрикнула Гермиона, как только ей удалось отбиться от атак Малфоя. Но, видя, что это не приносит никакого результата, внутри неё начала зарождаться паника.       Руки начали предательски подрагивать, а тело переставало слушаться.       Гермиона ощущала себя крохотной мышкой, загнанной в угол самодовольным котом. Выставляя щит в очередной раз, уклоняясь от летевших в неё лучей, она вдруг невероятно разозлилась на себя.       — «Да что он, в конце концов, о себе возомнил? Я сражалась с Пожирателями, мне удалось выжить тогда, когда многие уже не верили в то, что это возможно. А тут всего лишь… Малфой».       — Ступефай! — луч вырвался из палочки Гермионы, и Драко пришлось резко отскочить и наклониться, чтобы не попасть под него.       Прозвучала команда, призывающая сменить напарника.       — Другое дело, Грейнджер! Под конец было совсем другое дело, — одобрительно кивнул Малфой.       Гермиона совершенно не оценила его похвалу, потому что она-то мысленно ругала себя на чём свет стоит. Дотянуть до конца дуэли с таким трудом, это никуда не годилось…       — Я заметил, что, когда ты злишься, ты работаешь эффективнее… Ну, как тогда, на пробежке. Я разозлил тебя, и ты неплохо справилась. Я взял это на заметку, — он улыбнулся, отряхивая рукава рубашки. И, как ни в чём ни бывало, подошёл к следующему напарнику, оставив Гермиону в немом недоумении.

      ***

      Пока на четвёртом уровне дуэльная тренировка шла полным ходом, на пятом уровне подвалов Министерства в Отделе международного магического сотрудничества Гарри Поттер и Рон Уизли коротали время до конца рабочего дня, чтобы вечером отправиться выпить чего-нибудь крепкого.       — Кстати, Гарри, Перси сказал, что во Франции самые вкусные круассаны, а не та ерунда, которую продают в Лондоне. Если поедем в командировку, попробую со всеми начинками, — мечтательно произнёс Рон, жуя бисквитное печенье.       Гарри улыбнулся. Ему нравилось, что после всего ими пережитого его друг оставался таким же простым, непосредственным и настоящим. В последнее время парни очень сблизились, потому что в Министерстве тоже не было всё так гладко, как могло показаться на первый взгляд. У Гарри появилось много недоброжелателей и завистников, несмотря на то, что его авторитет был неоспорим и признан самим министром Кингсли.       — Рон, думаю, если нас отправят во Францию, мы найдём там что-нибудь поинтереснее твоих круассанов, — Гарри засмеялся.       — Эй, вообще-то ты вроде как встречаешься с моей сестрой! — возмутился Рон.       — Зато ты у нас ни с кем не встречаешься, — не унимался Поттер, — Вот и проверим твои навыки обольщения. А то ты только болтать горазд.       — Ну, Гарри… Ты же знаешь, Гермиона… Она…       — Ой, Рон, я уже так устал это слушать… Правда. Сколько можно? Я понимаю, что твои чувства задеты, но ты не можешь теперь вечно страдать по ней. Я тоже люблю Гермиону, как подругу, но она сама сделала свой выбор. Тебе надо её отпустить. Ей непросто, и мы вообще-то должны её поддерживать. Но из-за того, что тебе больно с ней видеться и общаться, я не могу больше как следует позаботиться о ней, — в голосе Гарри промелькнуло отчаяние.       — Хочешь сказать, я должен вот так просто отдать нашу Гермиону в лапы этому скользкому ублюдку Малфою?!       — Рон, я хочу сказать, что ты должен подумать о себе. Они как-нибудь разберутся. Гермиона умная и себя в обиду не даст. Она же не вещь, чтобы её отдать или забрать.       Гарри подошёл к Рону, который уже вскочил с кресла и встал к большому светлому панорамному окну, задумчиво уставившись в него, засунув руки в карманы. Хоть окно и было лишь декорацией, оно всё равно создавало иллюзию открытого пространства и почти ничем не отличалось от настоящего.       Поттер заботливо положил сзади руки на плечи своего высокого друга, не оставляя тому никакой возможности вырваться.       — Я слышал, они неплохо ладят, — мягко начал Гарри. Он старался как можно более деликатно отговорить Рона от безумных идей, которыми тот иногда в порыве гнева делился с ним.       В кабинете на мгновение стало тихо, и друзья могли слышать шаги сотрудников, расхаживающих по министерским коридорам.       — Мне плевать на этого слизеринского гада. Я хочу попытаться вернуть Гермиону. Мне просто нужно понять, как это сделать.       Гарри разделял боль своего товарища, но не поддерживал его стремление. Он слишком хорошо знал свою подругу, и понимал, что если та уже приняла какое-то решение, то ни за что не отступится. Рону нужно было осознать и принять эту новую реальность. Гарри устало потрепал его по голове и снова уселся в кресло, собираясь разгребать очередную кучу из писем и документов.       Послышался стук в дверь.       — Войдите, — равнодушно бросил Гарри.       В кабинет вошёл Кингсли, и по его ехидному выражению лица ребята поняли, что у министра есть какие-то интересные новости.       — Привет, Рон, Гарри, — Кингсли вежливо кивнул парням и с каким-то непонятным воодушевлением поставил обе руки на стол.       — Мы едем во Францию? — выпалил Рон, даже не дождавшись, пока министр откроет рот, чтобы сказать хоть что-то.       Кингсли усмехнулся.       — Не торопи события, Рон. Сейчас вы оба нужны мне здесь, в Лондоне. Людям сложно осознать, что войне положен конец. Я хочу, чтобы каждый смог, наконец, почувствовать и поверить в это. Вообще-то я пришёл сообщить вам новость. Я посоветовался с коллегами, и мы считаем, что важно дать новому поколению привыкнуть к работе в Министерстве. Поэтому мы решили, что в этом году отметим Хэллоуин, как положено.       — Прямо здесь? В Министерстве? — недоверчиво спросил Гарри, — А это не слишком… опасно? Собирать такое количество волшебников в одном месте…       — Перестань, Гарри, — Бруствер постарался выглядеть как можно более дружелюбно и беззаботно, — У нас здесь всё под контролем. В общем, вы с Роном не просто приглашены в качестве гостей. С вас вдохновляющая речь!       Министр многозначительно улыбнулся.       — Ну всё, а теперь мне пора покинуть вас, долг зовёт!       — А как же… Но… — Рон хотел было что-то возразить, но массивная спина Кингсли уже выскользнула из дверного проёма, и длинная мантия зашелестела по гладкому полу.       Гарри и Рон озадаченно переглянулись, как будто читая мысли друг друга.       — Вот он, мой шанс, Гарри. Мы не должны упасть в грязь лицом, я наконец-то поговорю с Гермионой. И этот придурок не посмеет мне помешать. Завтра же начнём писать эту грёбаную речь!       Заметив такое оживление, Гарри ещё больше поник, но противостоять напору своего безбашенного товарища у него уже просто не осталось ни сил, ни желания.       — Как скажешь, Ронни. Но не говори потом, что я тебя не предупреждал… Сегодня точно напьюсь, — устало пробормотал Гарри себе под нос, снимая очки и протирая глаза.

      ***

      Гермиона была рада окончанию тренировки. Она надеялась, что на этом её длинный день в Министерстве закончится и она сможет спокойно отдохнуть дома в гордом одиночестве, как вдруг её окликнул знакомый голос.       — «Вот блин, теперь чёрта с два я от него избавлюсь», — подумала Гермиона.       Малфой нагнал её и остановил, встав перед ней непреодолимой стеной.       — Грейнджер, я не шутил по поводу твоего сна. Я прослежу, чтобы ты не отвлекалась на всякую ерунду и сразу улеглась в кровать.       — Малфой, какого чёрта? Я не твоя собственность, — Гермиона начала медленно закипать.       — Да, да, да. Я уже знаю все твои отговорки, давай обойдёмся без них и просто аппарируем в твою квартиру. Как только уснёшь, я сразу же уйду. Обещаю.       — А что, если я скажу «нет»?       — А что, если я скажу, что ты еле выдержала сегодняшнюю дуэль и была плохо сфокусирована из-за недостатка сна и отдыха? И если ты в будущем хочешь навалять мне или более серьёзному противнику, то тебе придётся признать, что я прав?       Аргументы Драко казались железобетонными, и Гермионе действительно было сложнее всего примириться со своими неудачами, особенно сейчас.       — Хорошо, — она недоверчиво подала Малфою свою маленькую ладонь, — Но ты сразу уйдёшь, как и обещал.       Драко усмехнулся. Он взял её за руку, и они тут же перенеслись прямо в комнату Гермионы. Живоглот недоверчиво покосился на Драко и горделиво вышел из комнаты.       — Никакого чая, Грейнджер. Мне ничего не нужно, просто ложись спать. Что ты обычно делаешь, чтобы быстрее заснуть?       — Я… Я читаю, — призналась Гермиона, как будто это было каким-то особым секретом.       Драко подошёл к окну и полностью задёрнул шторы.       Гермионе было странно наблюдать, как Малфой хозяйничает в её спальне. В то же время, в этом виделось что-то невероятно завораживающее. Никто уже очень давно так не заботился о её комфорте, что это вдруг показалось ей чем-то совершенно нереальным, призрачным и далёким.       — Что ж… Сегодня, по-видимому, придётся обойтись без чтения, — Драко улыбнулся, очень открыто и просто, как ребёнок, — Могу почитать тебе стихи вслух.       Гермиона всё ещё не могла понять, как ей следовало реагировать. Она не могла расслабиться, хотя всё к этому располагало. А что, если отпустить ситуацию? Позволить ей пойти своим чередом, без сопротивления и тревоги о последствиях?       — Что за стихи, Драко? Не знала, что ты любишь поэзию.       — Ложись в кровать и всё узнаешь… — он осёкся, так и не произнеся «Грейнджер» вслух. После того, как она назвала его по имени, казалось каким-то неправильным нарушать этот порядок.       — Мне нужно переодеться, — Гермиона подошла к гардеробу, чтобы достать свою любимую голубую пижаму.       Она обернулась и вопросительно уставилась на Малфоя, стоящего напротив зашторенного окна.       Он театрально заломил руки.       — Обещаю не подглядывать! — с этими словами Драко отвернулся, но не сдвинулся с места, чтобы уйти.       — Ты что, издеваешься?! — возмутилась Гермиона.       — Чем быстрее ты уснёшь, тем быстрее я уйду, забыла?       Она вдруг поняла, что спорить с Малфоем у неё не осталось никаких сил, и начала спешно переодеваться.       Драко стоило больших усилий не обернуться. Каждый раз, вот так оказываясь рядом с Грейнджер один на один, его мысли смешивались в беспорядочную кучу, и он был способен думать только о ней.       Причём не имело никакого значения, какие эмоции она у него вызывала. Он не хотел быть в плену этих мыслей, но ничего не мог с собой поделать.       Это плохо поддавалось контролю.       Он раздражался, ругал себя, испытывал вину.       И вот снова он стоял спиной к ней, не смея нарушить данное обещание, ощущая запах её малинового шампуня и чистой одежды из шкафа, и какое-то внутреннее смирение начало прорастать в его душе.       — Я ложусь спать, — как можно более равнодушно произнесла Гермиона.       Она зарылась в одеяло, оставив снаружи только голову.       Драко сел на пол у подножья её кровати и прильнул к нему спиной. Малфою было непривычно видеть такую современную мебель. Интерьер этой небольшой уютной квартиры разительно отличался от помпезного и мрачного мэнора.       В который раз он постарался отогнать навязчивые мысли о том, как хорошо было бы остаться здесь… В этой тёплой и светлой комнате с большой кроватью, в которой мирно засыпала Грейнджер…       — Я обещал тебе стихи перед сном, — тихо и задумчиво проговорил Драко, не рассчитывая услышать ответ, — Я держу своё слово, Грейнджер.       Гермиона затаила дыхание и перестала ворочаться.       — Трудами изнурён, хочу уснуть,        Блаженный отдых обрести в постели.        Но только лягу, вновь пускаюсь в путь –        В своих мечтах – к одной и той же цели.               Мои мечты и чувства в сотый раз        Идут к тебе дорогой пилигрима,        И, не смыкая утомлённых глаз,        Я вижу тьму, что и слепому зрима.        Усердным взором сердца и ума        Во тьме тебя ищу, лишённый зренья.        И кажется великолепной тьма,        Когда в неё ты входишь светлой тенью.        Мне от любви покоя не найти.        И днём, и ночью – я всегда в пути.       Когда Драко закончил, Гермиона уже сидела на кровати, завернувшись в одеяло, и смотрела на него во все глаза, ошеломлённая таким поворотом событий.       — Я… Я не знала, что ты читал Шекспира, — Гермиона нарушила воцарившуюся в комнате тишину.       Драко повернулся к ней, внимательно всматриваясь в её лицо, как будто пытаясь отыскать там какой-то потерянный ответ.       — Ну, маггловедение не прошло совсем мимо меня, как многие ошибочно полагают… Ладно, Грейнджер, тебе и вправду пора спать.       Драко снова сел к ней спиной.       — Спасибо, — тихо сказала Гермиона, — Мне уже давно никто не читал перед сном… С тех пор, как родители…       Драко почувствовал столько боли в её словах, что его рука невольно потянулась к груди.       — Не надо, Грейнджер, успокойся. Не за что, — Малфой боролся с подступающим к горлу комом, — Почти всё дерьмо в этом мире можно так или иначе поправить, если это не смерть. Ложись.       Гермиона не нашла, что ответить на такие банальные, но нужные ей в этот момент слова. Она послушно закуталась в одеяло и закрыла глаза.       Через пару минут Гермиона уже тихо сопела, свернувшись калачиком на большой кровати. Этот контраст делал её такой маленькой и беззащитной, что Малфой вдруг испытал какое-то внезапное, трудно преодолимое желание что-то сделать для неё, как-то облегчить её боль, позаботиться о ней…       Драко бесшумно встал и подошёл к изголовью кровати. Даже во сне у неё было напряжённое выражение лица.       — «Тебе также больно, как и мне, Грейнджер», — с тяжёлым сердцем подумал он и аккуратно поправил немного сбившееся в сторону одеяло.       В этот момент в комнату вальяжным шагом вошёл Живоглот и начал тереться о ноги Малфоя.       — «Я нравлюсь её коту», — Драко тихо усмехнулся, посчитав эту мысль невероятно глупой, но такой приятной…