Разрезая Тьму

***

      Быть одному — вот радость без предела,

Но голос твой ещё дороже мне:

И нет счастливей на земле удела,

Чем встретить милый взгляд наедине,

Чем слышать, как согласно и несмело

Два близких сердца бьются в тишине. Д. Китс

      Август уже подходил к концу, и поместье Малфой-мэнор с каждым днём всё сильнее погружалось в прохладный осенний туман. Дни становились короче, тучи над острыми тёмными шпилями начали сгущаться быстрее, а дожди теперь бывали более продолжительными и косыми.       Вместе с тем на обитателей поместья наступающая осень действовала угнетающе. Это была первая мирная осень для четы Малфоев после долгожданного завершения Второй Магической Войны.       Люциус изо всех сил пытался разрешить финансовые вопросы семьи, и у него это отчасти получалось. После долгих и утомительных переговоров с банком Гринготтс, ячейка Лестрейнджей была передана во владение Малфоев. Министерство посчитало это решение разумным, ведь Люциус Малфой изо дня в день пытался доказать если не свою невиновность, то хотя бы непричастность к тёмным делам своей супруги и совсем юного сына. Нужно было навести порядок во всех бумагах, и Люциус полностью взял на себя эти хлопоты, оставив Нарциссу заниматься домашними делами в поместье.       Нарциссе тоже было несладко. Ей было одиноко. Она уже почти не могла вспомнить по-настоящему счастливые моменты жизни своей семьи, которые бы не были омрачены тенью войны.       После смерти своей безумной сестры она, наконец, почувствовала долгожданное облегчение. У неё было ощущение, что она теперь дышит каким-то другим воздухом. Более чистым, прозрачным и спокойным. Конечно, она была рада окончанию войны и смерти Тёмного Лорда, но ничто не могло сравниться с той минутой, когда она узнала об убийстве Беллатрисы. Именно в тот миг у Нарциссы вновь появилась надежда, которую сестра пыталась отобрать у неё практически всю её жизнь.       Драко чувствовал себя блуждающим наощупь в темноте. Он приходил в ужас при воспоминаниях о своём невыполненном задании от Волан-де-Морта, что мучало его весь шестой курс. И о том, как горела его рука под ядовитым воздействием тёмной метки.       По ночам он мог проснуться посреди очередного кошмара и перестать отличать реальность от сновидений. Его голова шла кругом, а тело бросало в холодный пот, и он не знал, как долго это будет продолжаться.       Чувство вины лежало на плечах восемнадцатилетнего юноши слишком тяжёлым грузом. Радость от победы как будто обошла его стороной, ведь он не был там, на стороне победителей. Он всегда чувствовал себя поневоле заброшенным в чужеродную среду, им играли в своих интересах, как маленькой безвольной марионеткой.       От осознания своего бессилия Драко ощущал себя брошенным и беспомощным, несмотря на то, что Нарцисса старалась даже сейчас опекать его и всегда быть рядом. Она не имела права выбирать. Ей приходилось мириться с тем, что Люциус пытал заложников в их семейном поместье. Она должна была защитить сына.       Драко не хотел жить без выбора. Он понимал, что делать его уже слишком поздно, но это было именно то самое поздно, которое точно лучше, чем никогда.       Малфой-младший сидел в одной из беседок недалеко от входа в Мэнор и усиленно пытался вникнуть в «Продвинутый курс Зельеварения». Он ждал приезда Блейза и Астории. После их достаточно удачного знакомства в прошлый раз Драко решил, что нет ничего плохого в том, чтобы они приезжали вместе. Тем более, что это очень поднимало настроение Нарциссы, которая большую часть времени была либо опечалена новостями, либо встревожена своими воспоминаниями.       Приятное ожидание было прервано негромкими голосами. Блейз Забини и Астория Гринграсс неспешно направлялись ко входу в Малфой-мэнор. Драко притаился в беседке и невольно прислушался к разговору.       — Как думаешь, Блейз, Драко не расстроится, если узнает, что ты решил вернуться в Хогвартс? Ему будет тебя не хватать… — Астория была явно обеспокоена судьбой Драко, судя по выражению её лица и встревоженному взгляду.       Она искала поддержки у Блейза. И тот был счастлив её оказать. Казалось, что появляться в непростые времена и становиться надёжным плечом — это истинное призвание Блейза Забини. Он никогда не занимал руководящие должности в школе и, в отличие от Тео Нотта или Драко, никогда и не стремился к ним. Ему нравилось наблюдать. Он хорошо считывал эмоции, мог выступить нейтральной стороной в любом конфликте, умело разрешал споры между слизеринцами и не обижал младшекурсников.       — Ну, ты же понимашь, Ри, я не могу вечно быть рядом. Он сможет позаботиться о себе и о семье, он должен справиться. Война закончилась, и всем нам нужно научиться жить заново, — Блейз участливо взял Асторию под руку.       Драко слегка улыбнулся от осознания того, что Блейз так быстро сближался с этой высокой гордой девушкой с идеальной осанкой. Она умела держать лицо на людях и безукоризненно соблюдать манеры. Несмотря на то, что она была младше них почти на два года, разницы в возрасте никто не ощущал. Астория была рассудительна не по годам, и в этом они с Блейзом были похожи.       Наконец, Драко решил прервать эту идиллию и незаметно подкрался к друзьям сзади, закинув руку на плечо Блейза.       — Блять! — Блейз, вздрогнув, резко обернулся, выпустив локоть Астории, и облегчённо выдохнул, — Чёрт побери, Драко! Нельзя же так пугать. Я чуть в штаны не наложил.       — Где же твои хвалёные манеры, Забини?! — Драко заметно повеселел, несмотря на подслушанный им ранее диалог.       Астория не смогла сдержать смех, и ей пришлось обмахивать лицо ладонями, чтобы прийти в себя.       — Драко, в этот раз у нас есть прекрасное вино, ты должен оценить, — запыхавшись, весело сообщила Астория.       — Да, непременно, если Блейз не расколотил его, пока бился тут в конвульсиях, — Забини бросил на друга испепеляющий взгляд, но тут же оттаял и едва заметно улыбнулся, и все трое поднялись по каменной лестнице, ведущей прямо ко входу в поместье.       Когда компания переместилась в комнату Драко, Блейз поставил две бутылки Пино Нуар Шамболь-Мюзиньи довольно запылившегося года на круглый стеклянный журнальный столик, и Малфой-младший вскоре принёс три больших бокала под красное вино и закрыл за собой дверь на замок, наложив дополнительно несколько шумопоглощающих и запирающих заклинаний.       — Ну что? Мы в предвкушении твоих невероятных приключений на новой работе, — Блейз уселся на диван рядом с Асторией и разлил вино по бокалам.       Драко взял бокал в руки, покрутил его и ощутил внезапный уют от ситуации, которая разворачивалась вокруг. Он редко испытывал подобные моменты спокойствия, и, казалось, он был готов рассказать что угодно, лишь бы это мгновение длилось подольше.       — Да мне пока особо нечего рассказать, — признался Драко, тем самым рассчитывая подогреть интерес друзей.       — Чувак, не скромничай. Ты единственный из сидящих здесь, у кого есть работа. Это же так круто. Там есть кто-нибудь из наших? — поинтересовался Блейз, подразумевая бывших слизеринцев.       — Я встретил Флинта, — на этих словах Драко едва заметно поморщился, — Но работать я буду далеко не с ним. Нас разделили на две группы: одни бойцы, другие стратеги. Мы должны работать в парах, один боец и один стратег. Для баланса, как они сказали.       — То есть одни сильные, другие умные? — усмехнулась Астория.       — Да, это вполне точное описание, Ри, — и после этих слов в голове Драко ярко нарисовался образ знакомой гриффиндорки с растрёпанными кудрявыми волосами и глазами цвета горячего шоколада.       Он не знал, как сообщить друзьям новость о том, что теперь Гермиона его напарница. В мыслях он уже давно не называл её Грейнджер. С ней же ему приходилось держать жёсткую дистанцию, потому что он не знал, чего от неё ожидать, как она относится к нему и к их враждебному прошлому в стенах Хогвартса. Неизвестность пугала Драко, наваливалась огромным камнем на хрупкие плечи, подкрадывалась по ночам скользкой змеёй и обвивалась вокруг белой шеи.       — И с кем же ты будешь работать? — Блейз задал тот самый вопрос.       Повисла недолгая пауза, Драко всё ещё колебался.       — Гермиона Грейнджер, — он постарался бросить её имя как можно небрежнее, не придавая этому особого значения, но по реакции Блейза и Астории он понял, что это было бесполезно. Они пребывали в растерянности.       — Серьёзно? Гриффиндорка Грейнджер, героиня войны? — Астория выражала искреннее удивление, она даже позабыла сделать глоток вина, и так осталась сидеть с бокалом, поднесённым к губам.       Блейз молча внимательно наблюдал за Драко, и блондин чувствовал на себе чересчур пристальный взгляд товарища.       — Блейз, ты протрёшь на мне дыру. Это даже мне на руку, у неё большой опыт сражений, он явно богаче моего, хотя и физически она довольно слабая. Если бы покойная тётка Лестрейндж взялась за неё и обучила бы так же, как меня, она бы смогла переплюнуть любого профессора Хогвартса с боевым опытом.       — Ты видел её от силы пару раз, а уже сложил такое лестное мнение о ней, — в тёмных глазах Забини заиграли искорки, — Я рад, что ты доволен своей парой. Ой, то есть, напарницей. А впрочем…       — Забини! Какого чёрта… — Драко хотел разозлиться на друга, но не смог, поэтому просто допил свой бокал и наполнил его заново, — Ты знаешь, что прежде всего я хочу разыскать Сивого и отомстить ему и его жалкой шайке, ради этого я и вступил в Отряд.       — Да, я помню, ты говорил. Ну, а мне суждено вернуться в Хогвартс и всё-таки нормально закончить 7 курс. И я очень этому рад, — уже слегка захмелевший от вина Блейз с теплом посмотрел на сидящую рядом Асторию и придвинулся немного поближе к ней.       — Я предлагаю выпить за это! — Астория разбавила мужской разговор, и никто не решился, да и не желал ей противоречить.

***

      На Британию опускалась ночь, укрывая под своим пасмурным покровом её жителей.       Гермиона сидела в удобном бордовом кресле минималистичного стиля и лениво чесала за ухом растолстевшего Живоглота, параллельно пытаясь совладать с какой-то маггловской книгой по психологии.       Но её мысли были где-то далеко. То она переносилась за парту в длинном классе, то бежала из последних сил по огромному стадиону под строгие выкрики Малфоя, то со злобой смотрела в полные непонимания серо-голубые глаза Рона.       Вдруг она услышала негромкий, но настойчивый стук за окном. Гермиона подошла к небольшому окну и увидела чёрного, как смоль, почтового ворона. Такого она видела только у одного человека, знакомого ей.       Она посмотрела на часы. Было около десяти часов, и Гермиона недоумевала. Малфой шлёт ей ночные записки? Может быть, что-то случилось в Отряде, а она не в курсе?       Она распахнула окно, и оттуда резко пахнуло ночной прохладой. Она на секунду зажмурилась. Взяв конверт у ворона из острого клюва, Гермиона, не закрывая окна, опустилась на большую кровать.       Лёгкий ветер трепал её кудри, пока она нетерпеливо вскрывала фамильную сургучную печать дома Малфоев и доставала аккуратно сложенный листок дорогой бумаги из не менее дорогого твёрдого конверта с золотистыми вензелями по краям.       Во всём этом действе было будто бы что-то запретное и неправильное, и это ещё больше подстёгивало и раззадоривало беспокойное сознание Гермионы.       Наконец, она отбросила конверт в сторону и развернула листок, в котором строгим и аккуратным почерком было выведено следующее:       «Приходи сегодня на Министерский стадион, где у нас было тестирование. В одиннадцать. Я подожду десять минут и аппарирую обратно в мэнор, если ты опоздаешь. Нужно поговорить, Грейнджер. Если не собираешься приходить, ответное письмо не присылай. Не трать бумагу. До встречи.»       И содержание записки, и тон, которым Малфой обращался к ней, показались Гермионе несвойственными этому человеку. Она мысленно колебалась, но недолго.       Любопытство и шанс узнать, наконец, хоть что-то о мотивах Малфоя оказались для Гермионы слишком соблазнительной приманкой.       Она посчитала, что разумным решением будет прийти без опозданий. И хотя это мало походило на официальный визит, всё-таки Гермиона надеялась сохранить хотя бы каплю делового этикета в этой непростой запутанной ситуации для них обоих. Хотя она совсем не была уверена в том, что Малфой рассуждает подобным образом.       Она вообще не была уверена. Ни в чём. И уже давно.       Наконец, время на часах показало 22:50, и Гермиона решила, что пора переместиться на стадион. Она в ту же секунду уверенно трансгрессировала, очень ясно представив то место, где ей недавно пришлось бежать из последних сил.       Оказавшись на тёмном стадионе в полной тишине и одиночестве, Гермиона почувствовала себя крайне беззащитно, и её рука инстинктивно потянулась к карману, в котором лежала палочка.       — А вот это уже лишнее, Грейнджер, — раздался знакомый голос откуда-то из темноты.       Гермиона резко обернулась и смогла разглядеть силуэт Малфоя в белой рубашке и тёмной кожаной куртке, идущего ей навстречу.       Он показался ей выше, чем обычно, и от него пахло морским бризом, как в прошлый раз. И каким-то алкоголем. Когда он подошёл достаточно близко к Гермионе, она явственно почувствовала терпкий аромат вина.       Она заметила бутылку у него в руках.       — Малфой… Ты собираешься пить здесь?       — Я — нет, а вот тебе не советую отказываться. Пино Нуар Шамболь-Мюзиньи из отцовской коллекции Блейза Забини, — он говорил так буднично, как будто всё происходящее было абсолютно в порядке вещей.       — Мы не… Мы не можем просто сесть и распивать здесь вино, будто старые друзья, Малфой, — Гермионе стоило больших усилий придать своему голосу жёсткости.       Её голова начинала идти кругом от ощущения Малфоя в такой непосредственной близости, его дыхание было таким тёплым и томным, а взгляд таким горящим и пристальным. Гермионе некуда было спрятаться от его глаз, и ей совершенно не нравилось, что физическое присутствие Драко так быстро заставляет её терять контроль над ситуацией.       — Почему же? — Драко слегка сощурился и наклонил голову набок, — Раз мы теперь коллеги, разве не логично было бы узнать о своём напарнике побольше? Тем более я знаю, что ты хочешь понять, почему я пришёл в Отряд. И с какой стати Люпин и Тонкс так быстро приняли меня, учитывая моё прошлое.       — Зачем тебе это, Малфой? Если мне будет нужно, я узнаю об этом у них напрямую. У тебя есть что-то важное касательно Отряда, ради чего ты вызвал меня ночью на пустой стадион? — Гермиона старалась держать оборону изо всех сил, сопротивляясь своим мыслям и самой себе.       — Брось, Грейнджер. Не создавай нам проблемы с самого начала. Придётся много работать вдвоём, тебе нужно принять этот факт, — внезапно поднявшийся ветер слегка растрепал платиновые волосы Малфоя, заставляя их метаться возле его лица.       Гермиона слегка поёжилась, ведь она не взяла с собой свою любимую джинсовую куртку.       Малфой, не дожидаясь, пока она что-нибудь скажет, снял свою куртку и протянул Гермионе.       — Грейнджер, если ты заболеешь, мне придется работать одному, но что-то меня совсем не устраивает такая перспектива.       Гермиона колебалась, но всё-таки не стала спорить и накинула куртку на плечи. Малфой говорил вполне логичные вещи, и этому трудно было возразить.       Он уверенным шагом направился к скамейкам в нескольких метрах от них, и Гермиона нехотя пошла за ним следом.       — Спасибо. За куртку. Да, ты прав, работа в тандеме не так проста, как может показаться. Во время войны мне часто приходилось выполнять совместные миссии, но я никогда не работала подолгу с одним и тем же человеком, — Гермиона почувствовала себя немного спокойнее, потому что Малфой сам поддерживал разговор и вот-вот собирался рассказать ей о том, что так волновало её в последнее время.       Они сели на скамейку.       — Я тоже. Когда я был Пожирателем, — Малфой поморщился и запнулся, — я чаще всего работал один. На самом деле, сначала я думал, что ты ненавидишь меня, Грейнджер, и попросишь Тонкс поменять напарника.       — Я не знаю, чего ты на самом деле хочешь, поступив на эту службу. Я знала тебя только Пожирателем Смерти, а потом…       — Я расскажу, но сначала выпьем. Холодает, и я не прочь немного согреться, — Драко достал палочку и на скамейке появились два хрустальных бокала и штопор. Он откупорил бутылку и разлил вино по бокалам, протянув один из них Гермионе.       — Малфой, ты в курсе, что это шантаж?       Он усмехнулся.       — Тебя часто шантажируют коллекционным вином, Грейнджер?       Всё казалось ей нереальным, происходящим как будто не с ней. Но в тот момент она уже была слишком близка к разгадке, поэтому решила доиграть в эту игру по его правилам. Она взяла бокал из его разгорячённых рук и сделала глоток. Тепло разлилось по венам, и в голове стало ещё более туманно.       Малфой повторил за ней, но выпил явно больше.       — Моя мать была очень счастлива, когда мать Уизли, наконец, прикончила мою безумную тётку Беллатрису. Ты побывала в Малфой-мэноре в его худшие времена. Там не всегда было так мрачно, — Малфой задумался, но Гермиона не стала его перебивать.       Она как будто на какое-то время перестала дышать вовсе, вслушиваясь в каждое его слово.       — Так вот… Есть ещё один приспешник Тёмного Лорда, которого пока не поймали мракоборцы, и у них есть дела поважнее, и преступники явно опаснее того, кто нужен мне. Я хочу поймать Фенрира Сивого. Я выдал Люпину всю информацию, что знал о нём. В обмен на это он обещал, что при случае поручит эту операцию мне.       — То есть, нам, — вслух заключила Гермиона.       — Да, Грейнджер. Но почему-то мне кажется, что ты тоже не прочь ему отомстить.       — Но почему тебе так важно самому поймать Сивого? Ты мог бы просто поделиться информацией с Министерством. Они найдут на него управу, как только он попадётся. Его посадят в Азкабан или ликвидируют, если будет сопротивляться.       Драко очень внимательно посмотрел прямо в глаза Гермионы.       — Мне стоило выбрать сторону, Грейнджер. А я не смог, — последние слова он произнёс так тихо, что Гермиона едва сумела расслышать их.       Она ощутила его стыд своей кожей. Это чувство влезало внутрь и пробирало до самых костей, заставляя съёживаться под грузом страха и вины.       — Я … Я не знаю, что сказать тебе на это, Малфой…       — Да ничего и не нужно. Я и так знаю, что ты про меня думаешь. Что я трус, и что моя семья с позором покинула поле битвы. И ты права.       Они одновременно выпили.       — Зачем тебе эта служба, Грейнджер? Это грязная работа. Пока министерские будут сидеть на удобных стульях в высоких кабинетах и решать дела магической Британии, мы будем бегать по лесам все в грязи и крови, так почему ты на это решилась?       — Потому что… Потому что я думаю, что недостаточно сделала для победы.       — Ну вот, Грейнджер. Какая злая ирония. Кажется, мы оба томимы этим «прекрасным» чувством. Грёбаное чувство вины.       — Так значит, ты больше не назовёшь меня грязнокровкой? — Гермиона нарушила недолгое молчание.       — Я в полном дерьме, Грейнджер, если ты считаешь меня таким конченным. Даже после того, как моя мать, рискуя своей жизнью, не выдала Поттера Тёмному Лорду. Ты понятия не имеешь, через что приходится проходить моей семье.       Гермиона хотела разозлиться на Малфоя, но она увидела, как под тусклым светом фонаря раскраснелись его щёки, как нервно подёргивался уголок губ, как задрожали пальцы, впиваясь в колено. И не смогла.       Она только обречённо вздохнула.       — Я не хочу враждовать с тобой, Малфой, — Гермиона закрыла глаза и откинула голову, позволяя ветру трепать её волосы, пахнущие малиновым шампунем, — У меня нет сил на это.       — Я тоже. Поэтому я здесь. Мы здесь.       Драко прикрыл глаза, слушая тишину ночного стадиона, которую нарушало лишь тихое тёплое дыхание Гермионы, сидящей рядом с ним. Примечание к главе: Трек к последней сцене главы — Wonderful Life (Kenny Fontana Mix) — Free Love Commune