Poententia animae

Каждый выбор определяет тебя,

Твое решение имеет последствие,

Потерянный в прошлом,

не имеет будущего...

***

                  Таргариены сидели за столом возле дверей, ведущих на балкон. Вино лилось в кубки, сладости наполняли блюда, и вечер проходил в теплой семейной атмосфере. Деймон наслаждался моментом — рядом была его семья. Рейнира и Хелейна отсутствовали, укладывали детей спать. — Эйрон! — воскликнула Айрэлис со смехом, когда Бракен ловко забрал из ее рук кусочек яблока. — Каюсь, — пожал плечами Эйрон, мгновенно проглотив фрукт. — Как дети малые, — покачал головой Эйгон.             Айрэлис протянула тарелку с очищенными фруктами племянникам: — Люк, Джейс, угощайтесь. — Давай я буду чистить, а ты — есть? — предложил Эймонд, забирая нож из рук жены.             Айрэлис поджала губы, изображая обиду, а Эймонд с замешательством посмотрел на нее, явно не понимая причины такой реакции. — Я дяде еще не почистила, — проворчала принцесса.             Присутствующие рассмеялись, и Айрэлис, осознав, как забавно выглядела эта сцена со стороны, тоже улыбнулась. — У беременных свои причуды... Я не женюсь, — покачал головой Дейрон, театрально закрыв глаза рукой. — Зря. Дети — это счастье, — заметил Деймон, глядя на племянника. — Может, когда-нибудь... — задумчиво протянул Дейрон и пожал плечами. — Рэли, — Джейс протянул тете руку. — Пойдем с нами, мы хотим кое-что показать. Можно?             Джейс взглянул на Эймонда, ожидая его реакции, полагая, что тот не захочет отпускать жену. Но Эймонд лишь переглянулся с Айрэлис и улыбнулся: — Джейс, она не моя собственность. Конечно, можно.             Айрэлис, Джейс и Люк скрылись в коридорах замка, а тем временем Эйрон и Дейрон соревновались, кто выше выстроит башню из печенья, подкалывая друг друга. Деймон поднялся со своего места и, подозвав старших племянников, вышел на балкон. Эймонд и Эйгон подошли к нему. — Что-то случилось? — спросил Эймонд.             Деймон молчал, глядя в сад, где резвились Веларионы и Айрэлис. Наконец, он заговорил: — Последние события научили меня большему, чем вся прошлая жизнь. — К чему ты это? — спросил Эйгон, следуя его взгляду. — Мы разные, но мы — семья. Мы мечтаем о разном, мыслим по-разному, но кровь у нас одна. Я знаю, непросто забыть старые обиды... Но мне жаль. Искренне жаль.             Деймон запнулся, но рука Эймонда, похлопавшего его по плечу в немом жесте поддержки, помогла ему продолжить. Деймон обнял обоих племянников за плечи. — Верьте мне, насколько сможете. Я готов быть дядей, который защитит и поможет. Я совершил немало ошибок, но хочу их исправить. Я не оставлю вас, никогда. Даже Визериса. Возможно, уже поздно — вы и сами способны себя защитить. Но если позволите, я хотел бы быть рядом.             Эйгон и Эймонд молчали, обдумывая его слова. Они тронули их до глубины души. Постепенно на лицах обоих появилась улыбка. — Никогда не поздно, да? — спросил Эйгон, бросив взгляд на брата. — Никогда не поздно, — кивнул Эймонд, глубоко выдохнул и опустил голову, пряча улыбку. — Дядя, мы все грешны. Каждому из нас было непросто признать свои ошибки. Но я благодарен... Благодарен Рэли и Хелейне за их проницательность. Благодарен Джейсу и Люку за тот разговор. Благодарен тебе и Рейнире за то, что вы приняли нас.             Он взглянул на Эйгона и продолжил: — Мы верим тебе. Будь иначе, мы бы не подпустили тебя к Королевской Гавани. Мы — семья. И никому не изменить этого. Мы сильны вместе. И слабы врозь.

***

                  Айрэлис, Джейс и Люк вышли в сад. В воздухе витал аромат распустившихся цветов, а фонтан в центре мягко переливался отражением луны. С ветвей деревьев неторопливо спадала листва, укрывая землю золотистым покрывалом. Джейс крепко держал Рэли за руку, ведя ее к зарослям. — Идем, тебе нужно это увидеть, — с загадочной улыбкой произнес он, указывая в глубину сада.             Айрэлис осторожно опустилась на колени, следуя его взгляду. Прямо перед ней, среди лепестков и травы, свернулись два крохотных дракона. Один сиял золотистыми переливами, напоминающими легендарного Санфайра, другой же, глубокого багряного оттенка, был похож на Караксеса.             На мгновение мир замер. Сердце Рэли пропустило удар, и слезы наполнили глаза. Она знала этих драконов. Одного из них она уже видела… во сне. Это был дракон ее сына. Того, кто еще не родился. — Они вылупились раньше, чем должны были, но оказались крепкими и здоровыми, — пояснил Джейс, с улыбкой наблюдая за ее реакцией. — Мы с Люком нашли их здесь. Они не захотели уходить в пещеры, будто предпочли сад. Рэли, ты ведь понимаешь, что это драконы твоих детей? У тебя будет двойня!             Айрэлис едва слышно рассмеялась, все еще не в силах оторвать взгляда от крошечных существ. — Я знаю… — прошептала она. — Я видела сон. Видела одного из них, уже взрослого.             Ее ладонь дрожащими пальцами коснулась драконьей чешуи, теплой и живой. — Если драконы родились раньше срока, может, и ваши с дядей дети появятся раньше? — задумчиво произнес Люк, наклонив голову.             Айрэлис улыбнулась, все еще не отводя взгляда от чудесного видения перед ней. — Может быть, Люк… — тихо ответила она, прижимая руку к животу, где росли ее дети, связанные с этими существами древней магией крови и огня.

***

                  Ночь окутала замок густым покрывалом тьмы. Все уже разошлись по покоям, и тишина царила в стенах Драконьего Камня. Лишь Эймонд стоял у окна, глядя в бесконечную глубину ночного неба. Ветер мягко касался его волос, словно чья-то невидимая ладонь. Насмешка. — Выходи. Я знаю, что ты здесь, — прошептал он, оборачиваясь на вой ветра. — Научился различать стихию от магии? — раздался насмешливый голос.             Эймонд чуть прищурился. Из тени выступил высокий силуэт. Аннатар. — С такими корнями можно научиться многому, — сухо ответил принц. — В этом ты прав, — кивнул Саурон. — Но думаю, лучше перейти к делу. — Так будет лучше, — согласился Эймонд, садясь на край кровати. Его взгляд скользнул к двери, опасаясь, что в покои войдет Айрэлис.             Аннатар усмехнулся и, лениво обведя воздух указательным пальцем, произнес: — Не беспокойся. Никто не придет. Время остановилось. Сейчас в этом замке двигаемся только мы. А может быть, это всего лишь сон?             Эймонд чуть заметно напрягся, но голос его остался твердым: — Зачем ты пришел? — А зачем ты позвал меня? — вопросом на вопрос ответил предок. — Ты ведь хотел спросить кое-что, не так ли?             Принц вздохнул. — Да, — признался он. — Ты видишь будущее… Скажи, что нас ждет?             Аннатар щелкнул пальцами. — Не в моих правилах раскрывать будущее.                          Эймонд поднялся на ноги, недовольно глядя на предка: — Почему? — Прежде чем я отвечу на твой вопрос, ответь на мой, — предложил Аннатар.             Принц сжал губы, но кивнул: — Хорошо. — Что ты выберешь, Эймонд Таргариен? Трон или свою жену и ребенка? — голос Аннатара стал мягким, но в его глазах вспыхнул алый огонь. — Что ты спасешь? Ради чего будешь сражаться в грядущей войне? Ради любви или власти?             Глаза предка светились жаждой. Он наслаждался этим моментом — когда душа загнанного в угол человека билась в сомнениях. Эймонд не был готов. Он не ожидал этого вопроса… потому что сам не знал ответа. — Будущему королю нужна сталь и воля, — продолжал Аннатар, будто испытывая его. — Власть — это не просто право, это ответственность. Один неверный шаг — и вся династия канет в небытие. Так что же важнее? Любовь или власть? Что выберет твое сердце?             Эймонд не мог отвести взгляд. Перед глазами проносилась его жизнь. Но среди всех образов неизменно стояла она — единственная, кто любил его таким, какой он есть. Без страха, без осуждения. Чистой, всепоглощающей любовью.             Он закрыл глаза. — Я выберу власть, — спокойно произнес он.             Но в его голове звучали совсем другие мысли. Без власти он не сможет защитить свою семью. Ради нее он готов похоронить собственные чувства. Лучше отказаться от любви, чем однажды пожалеть о слабости.             Аннатар покачал головой, его взгляд наполнился разочарованием. — Запомни свои слова, Эймонд Таргариен, — тихо произнес он. — И помни их, когда впервые возьмешь на руки своих сына и дочь. Потому что всю свою жизнь ты будешь сожалеть о том, что сказал сейчас.             Глаза предка вспыхнули слепящим белым светом. Эймонд инстинктивно отступил назад. Вид Аннатара был пугающим — он выглядел безумцем, человеком, потерявшим себя. — В этой войне твое войско одержит победу, — шепотом добавил Аннатар, — но твой истинный враг не на поле битвы. Он рядом. Среди вас. И он не связан кровью дракона.             С этими словами он исчез, оставив после себя пустоту. Эймонд рухнул на пол, чувствуя, как душу сковывает ледяное оцепенение. Мысли роились в голове, сердце стучало в удушающем ритме.             Он выбрал власть.             Но сделал ли он правильный выбор?                   Эймонд не сразу заметил, как в покои бесшумно вошла Айрэлис. Лишь когда она мягко коснулась его руки, он вздрогнул и обернулся. — Ты выглядишь бледным, — прошептала принцесса, с тревогой всматриваясь в его лицо.             Эймонд попытался улыбнуться, но лишь слабо покачал головой. — Если быть честным… я чувствую себя неважно.             Айрэлис не стала спрашивать, что его тревожит. Она просто обняла его, крепко прижимаясь, будто желая раствориться в этом мгновении.             В последнее время такие минуты стали для них редкостью. Казалось, что весь мир ополчился против них двоих, снова и снова пытаясь разлучить. Но сейчас, в тишине ночи, они были вместе. И этого было достаточно.

***

                  Эйрон стоял перед мрачным зевом пещеры, окружённый семьёй — Айрэлис, братьями, племянниками и дядей. Он чувствовал, как сердце гулко бьётся в груди, ладони слегка вспотели. Впервые встретиться с драконом — испытание не для слабых. Если связь не была установлена в колыбели, встреча могла обернуться чем угодно. — Не бойся, — тихо сказал Эймонд, наклоняясь к брату. — Драконы тебя не убьют. Наверное. — Ты только хуже делаешь! — фыркнул Эйрон, бросив на него раздражённый взгляд. — Запомни, драконы чувствуют твой страх и неуверенность, — вмешался Деймон. — Если дашь понять, что ты слаб — ты труп.             Под их шагами гулко отдавалось каменное покрытие пещеры. Они приближались к одному из возможных спутников Эйрона — Грейхосту.             Дракон спал. Его огромное тело вздымалось и опадало с каждым размеренным вдохом. Свет факелов отбрасывал на его чешую мерцающие блики, отчего зверь казался ещё более величественным. Эйрон сглотнул. Красивый. Опасный. Но в его взгляде было что-то большее, чем просто дикая сила. Спокойствие? Мудрость? — Может, это и есть связь… — прошептал Эйрон, едва двигая губами. Он сам не был уверен, обращается ли к дракону или к себе. — Будь что будет. Мы либо связаны, либо я труп, Грейхост.             Будто услышав, дракон распахнул свои огромные глаза. В пещере раздался низкий рокочущий рык, перекатившийся по стенам гулким эхом. Грейхост смотрел прямо на Эйрона, слегка склонив голову, словно изучая его. — Почему ты так на меня смотришь? — едва слышно спросил принц, делая шаг вперёд.             Деймон напряжённо наблюдал за происходящим. Позади них стояли Караксес и Сиракс, готовые вмешаться в любой момент. — Грейхост ведёт себя… странно, — негромко произнёс Деймон, не отрывая взгляда от дракона. — Он обычно никого так близко не подпускает? — спросил Эймонд. — Никогда, — тихо подтвердил Люцерис. — Он один из самых буйных драконов, — добавил Джейс. — Мама часто летает на Сиракс, чтобы его разыскать. Он любит сбегать, — пояснил Люк. — Они связаны, — внезапно прошептала Айрэлис. В её голосе звучала уверенность.             Эйрон уже стоял вплотную к дракону. Он больше не ощущал страха, только трепет перед чем-то великим, древним. Рука сама потянулась вперёд, и Грейхост, не отводя глаз, плавно склонил голову, позволяя себя коснуться. — Отныне и навсегда… — улыбнулся Эйрон, мягко проводя ладонью по тёплой чешуе. — Надеюсь, ты меня не сожжёшь.             Грейхост медленно выдохнул, и горячий пар окутал лицо принца, словно подтверждая связь, заключённую между ними.

***

                  Дни тянулись один за другим, наполненные тревогой и подготовкой к неизбежному. Эйрон упорно учился летать на своём драконе, и хотя прогресс был, Деймон не раз грозился, что из-за этого мальчишки останется совсем без волос — тех, что не поседели от рождения. Грейхост оказался строптивым спутником, любившим испытывать всадника, порой кружась на месте или резко взмывая вверх, заставляя Эйрона хвататься за седло с едва скрываемым страхом.             Айрэлис уже была на восьмом месяце беременности, и с каждым днём тревога за неё лишь росла. Больше всего о её состоянии беспокоилась Рейнира, которая не отходила от младшей сестры, словно оберегая её от любого возможного несчастья.             Эймонд, вернувшись в Королевскую Гавань, полностью погрузился в подготовку к войне. Но, несмотря на бесконечные стратегические советы, тренировку войск и военные советы, в его мыслях вновь и вновь звучали собственные слова, сказанные Аннатару в ту роковую ночь. Я выберу власть.             Дейрон и Эйгон тем временем взяли на себя обучение гвардейцев и новобранцев, многие из которых едва умели держать меч. Они старались облегчить бремя Эймонда, зная, что ему необходимо время с Айрэлис, прежде чем грядущие события разлучат их. Недавно в замок вернулась Алисента. Ей удалось добиться у Визериса помилования, сославшись на беременность дочери — повод, который король не смог проигнорировать.             Хелейна, несмотря на собственные заботы, старалась уделять внимание и Айрэлис, и своим детям, пока Рейнира была занята государственными делами на Драконьем Камне. Над Королевской Гаванью сгущались тучи. Война была близко — она стремительно надвигалась, подобно шторму в открытом море, чьи волны могли поглотить любого. Исход оставался неизвестным, но одно было ясно: времени осталось совсем немного.

***

            Вечернее солнце уже начинало опускаться за горизонт, окрашивая небеса в багряные и золотистые оттенки. Эйгон и Хелейна стояли на балконе, их взгляды направлены вдаль, на океан, который плавно сливался с небом, как будто природа сама готовилась к грядущей буре.             Тишина была настойчива и почти вездесуща, но вокруг них слышался смех их детей, которые сидели на мягких подушках, расстеленных на балконе, играли, смеясь и шаля. Маленькие фигуры были такими же яркими, как и те окраски, что рассыпались по небу, они кидали друг другу игрушки, складывая из них замки, их счастливые улыбки освещали все вокруг.             Эйгон вздохнул, его взгляд был сосредоточен на маленьких лицах, но мысли его витали где-то вдали. — Ты не боишься? — его голос был тихим, но твердым. Он смотрел на Хелейну, но в его глазах читалась напряженность.             Хелейна, слегка наклонившись вперед, сдержанно посмотрела на него. — Мы все так или иначе связаны с этим, Эйгон — ответила она. — Но… я не могу не волноваться за них, — она кивнула в сторону детей, ее взгляд был мягким, но печальным. — Я знаю, что ты должен идти. Но ты же не думал, что не вернешься, правда?             Эйгон коротко усмехнулся, но эта усмешка не была полной. В ее тени скрывалась тяжесть предстоящего. — Я сделаю все, чтобы вернуться. Для них, — он чуть сильнее сжал ее плечо, взгляд стал мягче, но он не смог скрыть беспокойство, которое в этот момент овладело им. — Они должны расти с отцом, не так ли? Я должен быть рядом. — Не так ли? — повторила она, оборачиваясь к детям. Их весёлые голоса доносились до них, как напоминание о том, что они с Хелейной до сих пор остаются в роли защитников этих маленьких жизней. — Я боюсь, Эйгон. Боюсь, что тебя заберёт эта война. Что ты не вернёшься.             Он посмотрел на неё и, заметив её неуверенность, легонько коснулся её руки. Его жест был почти не заметен, но она почувствовала его поддержку. — Ты сильная, Хелейна. И мы с тобой пережили многое. Мы справимся, — его слова звучали уверенно, но тень страха не исчезала из его глаз. — Ты и дети будете в безопасности. Я вернусь, обещаю.             Она молчала, но в её глазах была благодарность за его слова. Однако, она знала, что обещания — это лишь слова. Единственное, что её удерживало, это вера в его силу и стойкость, ведь на поле битвы может случиться всё, и никто не может обещать, что всё закончится без потерь.             Вдруг один из детей, смеясь, подбежал к Эйгону, держа в руках игрушечную меч. — Папа! Папа, смотри! Я тоже воин!             Эйгон с улыбкой наклонился и, приподняв малыша, покачал его на руках, словно убаюкивая своё собственное беспокойство. — Ты настоящий воин, — сказал он, оглядываясь на Хелейну. — Надеюсь, он не возьмёт с меня пример на поле битвы.                          Хелейна, стоявшая рядом, усмехнулась, но её смех был полон горечи. — Ты не можешь себе этого позволить, — сказала она, подойдя ближе. — Ты вернешься и будешь гордиться тем, что ты сделал для нас. Но сначала ты должен вернуться, иначе ты не увидишь, как он вырастет.             Эйгон снова посмотрел на детей, и на его лице появился мимолётный блеск тоски. — Я вернусь, — пообещал он, и, несмотря на тяжесть в голосе, в его глазах была решимость. — Мы все вернемся.             Хелейна смотрела на его лицо, и в её взгляде была не только тревога, но и уверенность, что это обещание будет соблюдено. Ведь они оба знали: в этой войне не каждый вернется, но на поле битвы они сражаются не только за свою жизнь, но и за будущее этих детей, для которых они оба должны были оставаться живыми.

***

                  Эймонд стоял в саду, тяжело дыша. Завтра — день, который решит всё. Поле битвы станет местом, где судьба расставит свои фигуры. Жизнь или смерть. Победа или забвение. — Ответь мне! — выкрикнул принц в пустоту. — Я знаю, что ты слышишь меня! Аннатар!             Тишина дрогнула, и из мрака раздался знакомый голос, проникновенный и насмешливый: — Ты зачастил ко мне, принц.             Эймонд резко обернулся, но никто не стоял перед ним. Лишь ночной ветер шевелил листву, создавая иллюзию чьего-то присутствия. — Дай мне совет, — выдохнул он. — Скажи, что мне делать… — Я не гадалка, — ответил Саурон с лёгкой усмешкой. — Прошу тебя…             Некоторое время стояла тишина. Затем голос предка вновь прорезал ночь, звуча мягче, почти с жалостью: — Поступай так, как велит сердце. Тогда ты не ошибёшься.             Эймонд нахмурился, но не успел задать вопросов — Аннатар продолжил: — Айрэлис… Пока она любит тебя, никакая сила не причинит тебе вреда, Эймонд.             Тон предка изменился, в нём зазвучала насмешка. — Её любовь — твой оберег. Но запомни: в тот момент, когда она разлюбит тебя, твоя жизнь канет в небытие.             Эймонд ощутил холодный укол страха. — Ты ведь думал, почему я всё ещё жив?..                          Его слова растворились в воздухе. Саурон исчез, оставив за собой лишь пустоту и новые вопросы — вопросы, на которые не было ответов.

***

            Солнце только начинало свое восхождение, заливая небо золотистым светом, когда во дворе замка собрались семьи, готовые к расставанию. Войско прощалось со своими родными, и в воздухе витало напряжение — смесь тревоги, надежды и невыразимой любви.             Принцы стояли рядом со своими женами, сестрами и детьми, пытаясь удержать этот момент в памяти, будто он мог стать последним. Айрэлис крепко сжимала руку Эймонда, не желая разрывать этот хрупкий контакт, словно одно лишь ее прикосновение могло удержать его здесь, в безопасности, подальше от поля битвы. — Я забираю девочек к себе, — голос Рейниры прозвучал мягко, но уверенно. Она держала за руки Эйгона и Эймонда, смотря на младшую сестру. — Да благословят вас и предстоящие роды старые и новые боги. Айрэлис освободится от бремени уже на Драконьем Камне. — Я благодарен тебе, сестра, — кивнул Эймонд, пытаясь улыбнуться. — Так мне будет намного спокойнее. Чем думать о том, что она останется здесь… с матерью.             Он и Эйгон украдкой покосились на Алисенту. Она стояла в стороне, словно белая ворона, чужая среди своих. Ее взгляд был устремлен в землю, и никто не спешил к ней с прощальными словами. — Пусть старые и новые боги оберегают вас, сестра, — произнес Эйгон, посмотрев на Рейниру. — Мы вернемся с победой. Всё будет хорошо.             Он подошел к своим детям, подхватывая младшего сына на руки, ощущая, как маленькие пальцы цепляются за ткань его плаща. Рядом Эймонд обнял Айрэлис, вдыхая аромат её волос, запоминая тепло её тела. — Avy jorrāelan. Yn dāeri vali sīr issi, — прошептала Айрэлис, прижимаясь к нему крепче. — Avy jorrāelan. Se dāeri vali pōntalo syt gaomoti iderēbzi, — он мягко коснулся губами её лба. — Я буду осторожен, обещаю. Она слабо улыбнулась, но в её глазах светилась неуверенность. — Обещаю, — повторил он, крепче сжимая её в объятиях.             Принцы отошли к Хелейне, прощаясь с сестрой и племянниками. Айрэлис, стоя в стороне, наблюдала за их последними словами, сжимая в ладони концы плаща, словно это могло унять волнение. — Мы не успели воссоединиться, как ты уже уходишь воевать, — прошептала она, обнимая Эйрона. Другой рукой она переплела пальцы с Эйгоном, словно боялась, что стоит отпустить их, и они исчезнут. — Это мой долг, — тихо ответил Эйрон. — Как брата, как принца, как будущего лорда Бракена, как сына...             Он сжал её руку. — Но самая главная причина — это ты, Рейнира и Хелейна. Наши племянники.             Айрэлис покачала головой. — Ты тоже будешь говорить мне про долг старшего брата? — Нет, — мягко улыбнулся Эйгон. — Хотя Эйрон и прав. Айрэлис, мы вернемся. Вот увидишь, всё будет хорошо.             Они втроем обнялись, стараясь удержать этот момент, запомнить его, словно он был их последним.             Деймон стоял рядом с Рейнирой, молча, держа её в объятиях. Ему не нужны были слова, чтобы выразить всё, что он чувствовал. — Братья прощаются так, будто не вернутся... — тихо произнесла Рейнира, пряча лицо у него на груди. — Не волнуйся, я смогу защитить их, — Деймон посмотрел в её глаза и слабо улыбнулся. — Обещаю. Мы вернемся.             Он подошел к Хелейне, обнимая её. Принцесса в этот день была молчалива, и её печальный взгляд говорил больше, чем любые слова.             Айрэлис ждала своего дядю. Они молча смотрели друг на друга, каждый думая о своём. Перед ними появился Гвейн Хайтауэр, прерывая их раздумья. — В молчанку играете? — усмехнулся он, но в его голосе не было насмешки. — Вернитесь живыми, пожалуйста, — едва слышно произнесла принцесса.             Деймон отвел взгляд, а Гвейн лишь кивнул, его лицо омрачила тень тревоги. — Мы вернемся, любой ценой, — тихо ответил Деймон. — Только обещай не волноваться, договорились? — Договорились, — Айрэлис постаралась улыбнуться, но это вышло плохо. — Джейс и Люк останутся, — произнес Деймон. — Мы решили, что так будет лучше. Если что-то пойдёт не так, они защитят вас.             Гвейн подошел ближе. — Берегите себя. На Драконьем Камне безопаснее. Я доверяю Рейнире больше, чем кому-либо здесь, — он скользнул взглядом в сторону замка, где оставалась Алисента. — Даже моей сестре я доверяю меньше. Я не уверен, что у неё нет коварного плана. — Разберёмся с этим, когда вернёмся, — Деймон положил руку ему на плечо.             Они обняли Айрэлис напоследок и отправились к остальным.             Войско начало движение. Королевская Гавань сотряслась от грохота копыт, звона оружия и шума множества голосов.             Айрэлис смотрела, как фигуры её родных исчезают за воротами. Чуть позже в небо взметнулись несколько драконов, их крылья отбрасывали тени на землю.             Через несколько часов на горизонте исчез и корабль, увозящий принцесс на Драконий Камень.

***

            Айрэлис ходила из стороны в сторону, словно дикий зверь, загнанный в клетку. Прошло всего несколько дней с тех пор, как войско покинуло Королевскую Гавань, но время тянулось мучительно долго. Она не находила себе места — ни в покоях, ни во дворе, ни в саду. Даже свежий воздух, которым она так любила наслаждаться по утрам, теперь казался тяжёлым и давящим.             Рейнира внимательно наблюдала за сестрой, её собственное сердце сжималось от тревоги. Она знала это чувство слишком хорошо. Ожидание — самое страшное из пыток. В бою всё проще: там есть действие, цель, опасность, которую можно встретить лицом к лицу. А здесь оставались только страх и неизвестность. — Айрэлис, тебе нужно отдохнуть, — мягко сказала Рейнира, подходя ближе.             Принцесса остановилась и подняла на неё взгляд, полный тревоги. — Я не могу, сестра. Каждую ночь я вижу сны... Война, кровь, драконы в пламени, — её голос дрожал. — Я чувствую, что что-то идёт не так.                    Рейнира положила руки на плечи сестры, пытаясь её успокоить. — Не накручивай себя, — прошептала она. — Ты беременна, твои чувства обострены. Война — это всегда страшно, но наши братья сильны, а Деймон… он не проигрывает.             Айрэлис кивнула, но в её глазах сомнение не исчезло. — Я просто… боюсь, — призналась она. — Если с Эймондом что-то случится, я не переживу.             Рейнира обняла её, чувствуя, как сестра дрожит. — Он вернётся. Они все вернутся.             Но в глубине души и она сама молилась богам, чтобы её слова оказались правдой.

***

                  Резкий, полный боли крик пронзил тишину Драконьего Камня. В коридорах эхом разнесся звук, как если бы сам камень откликнулся на страдания, проникая в саму душу. Айрэлис, переворачиваясь на постели, зажмурив глаза, сжала подушки до боли, её дыхание было прерывистым, каждый вдох давался с трудом. Рейнира сидела рядом, с тревогой наблюдая за сестрой, её лицо было бледным, а глаза полными страха и беспокойства. — Ты справишься, — тихо прошептала она, стараясь звучать уверенно, но её собственная тревога звучала в голосе.             С каждым моментом боль становилась сильнее, и Айрэлис снова вскрикнула. — Где мейстр, когда он так нужен!? — крикнула Рейнира, её голос звучал отчаянно, почти потеряв всю силу. — Моя сестра рожает!