The longer you're in love

За два года до — Кевин, вставай. Ичиро звучал холодно. Даже почти агрессивно. Казалось, еще чуть-чуть, вы пройдете тот самый тонкий лед и он на вас набросится. На самом деле, Кевин не был бы против, будь Ичиро в таком настроении, правда под «наброситься» он все-таки понимает что-то другое. Да и Кевин прекрасно знает, что этот властный до мозга костей голос – всего лишь его привычная манера речи. Ичиро чуть ли не с рождения учили быть суровым, никогда не показывать своих слабостей и ошибок, поэтому в какой-то момент он действительно стал таким. Боги, но Кевин все равно был влюблен в этого мужчину. Лет с пятнадцати, наверное, когда сперма и пубертат ударили в голову (пусть, у него тогда и были другие увлечения, но одно другому не мешает), а они с Ичиро столкнулись на поле для лакросса впервые за несколько лет. Каждый по-своему повзрослевший, каждый смотрящий на другого со своими мыслями. Всего лишь лучший друг моего младшего брата. Всего лишь старший брат моего карателя. — Не хочу, — недовольно промычал он, раскидывая ноги и руки. — В Нью-Йорке не бывает такого снегопада. Неужели тебе никогда не хотелось вот так лечь и сделать снежного ангела? Морияма фыркнул. Он даже глаза умудрился закатить, но его взгляд – господи, наконец-то! – немного смягчился. Как очень уставшая мать, которая пытается затащить в дом своего активного, но очень еюлюбимого ребенка. — Хотелось, — невозмутимо пожал плечами он, скрещивая руки на груди и чуть сжимая плечи, словно холодок все же пробрался сквозь его пальто. — Когда мне было лет десять. Кевина так и подмывало попросить уже снять эту маску взрослого дяди, который на раз-два решает все твои проблемы по телефону, никогда не улыбается и,вообще, глупостями не занимается. Ведь Дэй прекрасно знал, что даже сам Ичиро Морияма не способен решитькаждую мелочь, иногда все-таки улыбается и глупые шутки про Нила Джостена может травить направо и налево. Только вот бесполезно даже вслух такое произносить. И Кевин не хочет ругаться, не сегодня, по крайней мере. — Пожалуйста? — просто сказал он. Это поможет. Всегда помогает. Ичиро вздохнул, готовый сказать «нет». Но так уж сложилось, что тот никогда Кевину не отказывает. Даже если Дэй и не ожидает положительного результата, потому что порой его запросы глупы и нереальны. Но каким-то образом Ичиро справляется на все сто процентов. — Ладно, — сказал он, осторожно опускаясь на колени. — Э, нет, — запротестовал Кевин. — Ты не можешь лечь так близко ко мне–снежные ангелы не получатся. Морияма ничего не сказал. Наверное, решил для себя, что лимит на споры с Кевином на сегодня был исчерпан. Ичиро выглядел, как испуганный ребенок, которому на первом году жизни показали снегиприказали с ним взаимодействовать, потому что у него было такое растерянное выражение лица. А ведь Кевин его не пытать собирается, а просто в снегуповаляться зовет. — Отлично, — довольным тоном сказал Дэй, поглядывая на него. Приходилось жмуриться, потому что морозное солнце с этой стороны никого не щадило. — А теперь расставь руки и поводи ими вверх-вниз. — Я вроде еще не умалишенный, — фыркнул Ичиро. — И знаю, как делать снежного ангела. — Ты уже стар, так что мало ли, — улыбнулся Кевин. Морияма простил ему эту реплику, молча выполняя все то, чего от него так хотел Дэй. Точнее, прямо сейчас Кевину нужно было только одно – чтобы Ичиро Морияма уже наконец-то расслабился, оставил всю свою мафиозную натуру где-нибудь в Нью-Йорке, а здесь, в Аспене, побыл бы самим собой. Правда, Кевин не мог быть до конца уверен, что Ичиро еще не «потерял» себя. Но пока он любит его, Кевина, разве это не значит, что все нормально? — Я люблю тебя. Сказать это Ичиро было проще всего на свете. Что в первый раз, что в тысячный. И Кевин уверен, что и в будущем это будет самая легкая вещь на свете. Кажется, это будет единственнымчем-то таким простым и очевидным, что всегда с языка будет скользить без лишних усилий. Самая неоспоримая вещь на свете. — Да? — кинул на него удивленный взгляд Ичиро. — Раз любишь, то зачем заставил заниматься этими глупостями? — Именно потому что люблю, — с явным довольством прошептал Кевин. Ичиро наклонился, размазывая к черту их красивых (а Кевин в обратном даже не сомневался) ангелов, словно для него они ничего не стоили. Ну, скорее всего, так и было. И, возрази Кевин, Ичиро ответил бы: «ну так, они не стоят ничего, а ты стоишь всего». Холодные губы коснулись других, не менее холодных губ. Сначала невинно, словно пробуя, хотя между ними новых вкусов давно не осталось. Они изучили друг друга вдоль и поперек, Кевин изучил каждую маленькую или неприметную деталь этого человека. И от этого голову вело только сильнее с каждым разом. Понимание, что у Ичиро к нему такое же отношение, с большей силой разжигало в Кевине любовь, которая, казалось бы, должна была уже сто раз угаснуть. Но вот проходили годы, а этого так и не происходило. — Ичиро! Кевин! Это была мама Кевина, которая заставляла каждый раз их отпрыгиватьдруг от друга. Даже если это было простое проявление привязанности, они все равно дергались, потому что это были родители. Как-то им было неловко рядом с ними, поэтому максимум, который они себе позволяли–легкие объятия и держания за руки. — Ичиро, твой брат приехал! Они оба застонали и отнюдь не от наслаждения. — Когда-нибудь Рико повзрослеет, — попытался успокоить его Кевин, сам не веря своим же словам. — Сам виноват, — вздохнул Ичиро, поднимаясь. — Я, конечно, не наш отец, но тоже дел наворотил. Мог бы быть более… — Терпимым? — подсказал Кевин, принимая руку мужчины, чтобы подняться вслед за ним. — Братом. Хотел бы Кевин как-то успокоить его. Сказать, что Ичиро мог бы еще что-нибудь исправить (а он правда пытался), что никто тоже не учил его быть братом. Но промолчал, вспоминая, что в первую очередь его, Ичиро Морияма, учили быть главой большой криминальной империи, и он сам об этом прекрасно помнит. Напоминание этого факта делу никак не поможет. — Пойдем, — потянул его за руку Кевин. — Пока Рико матерям мозг не вынес. — Эй, ты разве не хочешь посмотреть на результат наших трудов? «Трудом» это назвать едва ли можно было. Это оказалось даже не так красиво, как Кевин представлял в своей голове:какие-то мятые отпечатки их тел, а вокруг не менее мятые полукруги. Потуги Ичиро, чтобы опуститься на снег, даже того не стоили. Стоил только поцелуй, который они разделили между собой до прихода Кейли, но его урвать можно и в любом другом положении, для этого необязательно было опускаться на снег. — Красиво, — соврал Кевин. Морияма эту ложь, конечно же, почувствовал: — Да-да, пизди тут больше. Я больше не поддамся на твои уговоры. — Ну точно, мистер-я-напечатаю-твою-курсовую. — Там я сам предложил помочь, так что не считается. — Хей, Ичи? — Ну чего? — Я люблю тебя. Не мог Кевин ничего с собой поделать. Теплая ладонь сжимала его руку, а Ичиро смотрел на него тем самым взглядом, который предназначался только для Кевина. Теплый такой, снисходительный. Такой, который так и говорит: «я не терплю все твои загоны и шутки, а принимаю их и даже обожаю, хоть и делаю вид, что ты сморозил глупость какую-то». — Я тебя вроде как тоже люблю. — Вроде? — Ой все, к словам не придирайся, — фыркнул Ичиро, притянув его к себе. Оставил маленький поцелуй на щеке. А потом для «закрепления» клюнул в нос. — Люблю я тебя, люблю. Столько лет уже, а до сих пор все никак не могу поверить, что ты можешь любить меня в ответ. Сказано так просто, без лишних загонов. Простая истина, которую Ичиро носит в себе. Не потому что чего-то там не был достоин - над такими вещами Ичиро даже не задумывался, ни времени, ни сил просто не было. Он лишь добивался нужного, довольствовался нужным и просто удивлялся, что это «нужное» готово было мириться с чем-то таким кардинально противоположным, как Ичиро. У них было так мало общего, за что можно было бы зацепиться. Может быть, любовь к крепким напиткам по пятницам, но вряд ли лишь из этой ниточки можно было бы связать хоть что-то полноценное. ХХХ Два года спустя Это была первая серьезная научная конференция Нила, и он нервничал. Он говорил, что написал этот доклад на коленке после двух выпитых энергетиков и с помощью Chat GPT, просто чтобы не выбиваться из дедлайна для профессора. Забот хватало и без этих бесполезных домашек, так что пришлось заниматься таким вот «графоманством» от мира математики. Но Джостен никак не ожидал, что этот простенький доклад про… что-то?.. для Кевина понятная речь закончилась после слов «уважаемые присутствующие, темой моего доклада является», окажется для какой-то там комиссии таким интересным и актуальным, что аспиранта первого года позовут зачитать его в Колумбийский университет. — Ну, — тихо протянул Кевин, потому что пятнадцать минут назад уже получил грозный взгляд от какого-то пацана,из-за тогочто Дэй слишком громко обсуждал чьи-то розовые волосы. — Он хотя бы ничего еще не сказал про конспирологические теории. Уже победа. — Прошло три минуты с выступления, — фыркнул Миньярд, глядя на свои неприлично дорогие часы. Они не были, конечно, экстра дорогими, но Дэй мог поспорить, что даже самые именитые профессора в этой комнате смогут себе позволить такие примерно… никогда. — Сейчас в своей голове он боится запнуться на каком-нибудь «стохастический» или «гиперплоскость». А потом он как разгонится, забудется и его мысли понесутся… — Мы с Ичиро расстались. Говорить об этом Кевин, конечно, не собирался. Не так хотя бы. Но как-то оно вырвалось. Пока Нил пытался вселить в себя уверенность на словах «вектор» и «матрица», Кевин все пытался набраться решимости, чтобы наконец сказать Эндрю то, что произошло месяц назад. Проблема была не в том, что Эндрю как-то плохо отреагирует. Нет, на Ичиро и их отношения ему было глубоко наплевать, пока там все нормально. И даже если не нормально, то Эндрю просто всегда его поддержит, пусть это и будет в какой-то своеобразной манере. Кевину самому себе сложно было признаться, не говоря уже о ком-то другом. Даже если это Эндрю. В голове до сих пор не укладывалось, что это все-таки случилось. Это всегда были они. Просто они - Ичиро и Кевин, Кевин и Ичиро. Что-то постоянное в этом мире. Такое дорогое и родное, что ты даже не думаешь о каком-то распаде, потому что такое фундаментальное не может развалиться. Но тут Кевину приходится напоминать себе, что Вавилон тоже пал, не говоря уже о вещах более приземленных. — Кевин, какого хуя? — зашипел на него Эндрю. Миньярда нельзя было назвать вовлеченным человеком. Во что-либо. Но было все-таки две вещи в этом мире, которые безоговорочно могли бы завладеть его вниманием. Эти две вещи были судебными делами и Нилом Джостеном. И, не дай бог, они когда-нибудь пересекутся и начнут борьбу за его внимание. Сейчас же, кажется, случилось невозможное – Эндрю посмотрел в его сторону при живом Ниле Джостене в помещении. — Дерьмо случается, — пожал плечами Кевин на немой вопрос. — Дерьмо случается, когда Джостен отправляет на проверку свой самый хуевый доклад профессору, а он говорит, что с этим надо выступать перед математиками древнее Пифагора, — рычит на него Эндрю, стараясь звучать тихо. Однако кто-то спереди на них все равно оборачивается, сверля укоризненным взглядом. Едва ли Эндрю это волнует. — А это просто дерьмом не назовешь. — Ну чего… раздувать из мухи слона? По крайней мере, Кевин в этом пытается убедить себя. Так проще. Хотя бы поверхностно, пока он трезв и улыбается другим людям, общается с ними. Вот когда ему приходится оставаться наедине со своими мыслями и несколькими банками пива (слава богам, к водке он пока не вернулся), то ему тоже не кажется, что «дерьмо случается». Ему хочется биться головой о стену и другие поверхности поблизости. Плакать, много плакать, хотя он пока держится и не позволяетсебе этого с того дня, как они расстались. Хотелось перед самим собой сохранить эту гордость. А ведь в действительности она нахер не сдалась ни окружающим, ни ему самому. Эндрю вздохнул, мельком кидая взгляд на Нила, который пустился уже во все тяжкие. Хорошо, что они не могли видеть недоуменные взгляды профессоров, которые не могли сообразить, как тема доклада и теория о плоской земле вообще могут быть связаны. Зато они могли прекрасно видеть, как профессор Нила активно машет руками, мол, завязывай с этой хуйней и возвращайся к теме. — Что случилось? — спросил Эндрю, все-таки повернувшись обратно к Нилу. Если вам показалось, что что-то другое все-таки взволновало Миньярда больше, чем судебные дела и Нил Джостен, то не беспокойтесь – Нил все равно перетянет это одеяло на себя. Этого вопроса Кевин боялся больше всего. Поэтому и молчал так долго. До Ичиро он, конечно же, встречался с другими людьми. И да, так уж случалось, что Кевину изменяли, и это было даже не один раз. Он легко это переживал, пусть и была во всем этом какая-то грусть. Но то никогда не было чем-тосерьезным– Кевин и все его предыдущие партнеры было молоды, едва ли с ними отношения длились полгода. И уж точно он ни с кем не успел съехаться. А с Ичиро успел и съехаться и обзавестись чем-то серьезным. Их матери были подругами. Эндрю представлял легальный бизнес Ичиро в некоторых судебных делах, а также постоянно ездил в морг к Рико на консультацию. Семья Нила имела договоренности с Ичиро о поставке оружия в Америку. Профессор Кевина, у которого он учился в аспирантуре, просто очень любил и уважал Ичиро. Или понимал, что его нужно любить и уважать. В общем, слишком многовсегобыло переплетено между собой, чтобы Кевин вот так просто мог сказать: «Ичиро мне изменяет». — Ичиро мне изменяет. Сразу несколько голов повернулось в их сторону, хотя Кевин сказал это так тихо, что даже Эндрю мог не услышать. Но, видимо, Кевин переоценил свои возможности. И эта новость обескуражила всех, хотя Кевин на шестьдесят пять процентов (это неточная информация, с расчетами у него все плохо, он же не Нил) уверен, что эти чертовы математики впервые видят Кевина и не знают, кто такой Ичиро. Но самое главное, что ему удалось удивить даже Эндрю. — Ты уверен? — с опаской спросил он. Дэй закатил глаза. — Ты мне не веришь? — Эм, нет? — как ни в чем не бывало ответил Миньярд. — Кевин, ты в пятнадцать лет все лето был уверен, что твой бывший нашел адрес вашего дома в Хэмптонсе и подбрасывает тебе садовых гномов по приколу. А потом оказалось, что твоя мать просто решила украсить задний двор и каждый раз покупала нового, потому что понять не могла, куда девались старые! — Это было давно, — возмущенно сказал Кевин, скрестив руки на груди. — И как я мог подумать на кого-то другого, когда у того чувака стояли садовые гномы на заставке телефона? — О, а помнишь, как в прошлом году ты всех убеждал, что та первокурсница флиртует с тобой и хочет переспать? А она не флиртовала и действительно хотела, чтобы ты был ее научным руководителем по курсовой, потому что ты был единственным свободным преподом на кафедре, кто пишет докторскую по ее теме. Чаще всего ему помогало, что Эндрю так хорошо знал его. Но в такие моменты это вызывало только ненависть. И ведь Эндрю прав. Он всегда прав, а если может показаться, что он ошибается, то, поверьте, ему ничего не стоит переубедить вас в обратном. На то он и адвокат. Кевин пораженно вздохнул. — Уверен, — отозвался он. — Последние несколько месяцев для нас были тяжелыми. Мы отдалились друг от друга, к тому же, Рико высасывал из Ичиро все соки. Но я думал, что это временные трудности, пока случайно не увидел смс у него на телефоне. — Случайно? — не поверил Миньярд. Ну, это уже было чересчур. — Правда случайно, — зашипел на него Кевин. — Он попросил переключить музыку, и я увидел уведомление. Какая-то Мия написала ему: «Любимый, очень скучаю, жду не дождусь, когда увидимся снова. Пиши мне почаще». Миньярд редко выказывал какие-либо эмоции (если это, конечно же, не касалось судебных дел и Нила Джостена), однако Кевин знал этого человека уже много лет. Эндрю был его лучшим другом, поэтому он мог с уверенностью сказать, что эти нахмуренные брови и задумчивый взгляд – признак того самого удивления, которого Эндрю показывать не собирался. — Ты не говорил, что у вас проблемы в отношениях. — Да, я… — выдохнул Кевин, внезапно останавливаясь. Ему нужно было время, чтобы перевести дух. Сейчас хотелось расплакаться как никогда. Одно дело, когда ты переживаешь подобное наедине с собой, но совсем другое – все-таки набраться смелости и рассказать кому-то. Особенно Эндрю, перед которым можно было не храбриться. — Мы все были заняты в последнее время. — Мы отменили как минимум шесть пятничных встреч в баре, — согласился Эндрю. Эта традиция существовала еще с университета. Он, Эндрю, Жан и Элисон встречались в одном тихом баре в Сохо, где на протяжении нескольких часов пили отвратительные коктейли и обсуждали своих мужиков. Жан сейчас в Лос-Анджелесе, они с Джереми временно переехали туда, потому что у Нокса там проект на несколько месяцев, а Жану все равно, где писать картины. Элисон постоянно мотается в Европу на мастер-классы от модных домов. Кевин активно готовится к защите докторской, а Эндрю – это просто Эндрю, который из кожи вон вылезет, но выиграет любое самое провальное дело. — Вот именно. — Но рот от этого тебе не зашили, а может и стоило бы, — выплюнул Эндрю. — Мог бы мне рассказать, идиот. — Я знаю, — поникшим голосом ответил Кевин, нервно отдирая заусенец на указательном пальце правой руки. — Мне просто казалось это ерундой. Или я хотел верить, что все наладится. Ичиро стал поздно приходить домой, а уходить еще до того, как Кевин проснется. Но было ли в этом что-то удивительное? У Морияма непредсказуемая работа, он мог сорваться с места в любой момент. Просто в эти месяцы это происходило чуть ли не каждый день, а на вопросы Кевина он лишь безразлично пожимал плечами и бросался в него лаконичным и простым «работа». Больше никаких завтраков в постель, утреннего секса и выходных поездок на Лонг-Айленд. Кевин не может вспомнить, когда ему последний раз говорили «я люблю тебя» или чтобы он сам это говорил. Ужас в том, что они не просто потеряли какой-то трепет друг другу, который должен был угаснуть еще раньше. Ичиро и Кевин стали далекими друг от друга единицами… тьфу, гребаный Нил и его математика, далекими друг от друга людьми, что их едва ли можно было назвать «любимыми». Скорее вынужденными соседями. И в один момент Кевину стало ясно, почему Ичиро больше не любит его. — Что ты ему сказалпотом? — спросил Эндрю. — Ничего, — шмыгнул носом Кевин. Нет, он точно не будет плакать. — Ичиро даже не понял, что что-то не так. Мы легли спать. Отвернувшись друг от друга, представляешь? Утром он уехал на работу раньше меня, а я… просто собрал вещи и уехал. Снял квартиру на Airbnb за какие-то сумасшедшие деньги, зато рядом с универом. Ичиро, конечно же, писал и звонил, но меня хватило только на одно смс с просьбой оставить меня в покое. А, ну и еще я написал, что все кончено. Эндрю посмотрел на него так, словно ужаснее человека в мире в эту минуту и не существовало. — А ты не хотел с ним поговорить перед этим? — Смысл? Все и так было понятно. Тут Эндрю и добавить было нечего. — Ты бы хоть квартиру нормальную снял. Или можешь на время переехать в нашу гостевую спальню, а не тратить миллионы на посутку. — Снять квартиру в Нью-Йорке под рождественский сезон? — фыркнул Кевин. Как будто он не смотрел кучу объявлений. — Дешевле уж на Airbnb. И нет, спасибо, я не хочу слышать ваши извращения. К этому времени Нил, весь взъерошенный и тяжело дышащий, уже закончил свой доклад. Примерно так же он выглядел, когда приходил с утренних пробежек. Кевин не слышал полностью все выступление, занятый нытьем о своих разрушенных отношениях, но и дураку было понятно, что это была катастрофа. Эндрю толкнул его, потому что Дэй ближе сидел к выходу, и они тихо (на самом деле, нет, Кевин споткнулся об парту) вышли из аудитории. Нил выскочил следом. — Получилось не так уж и плохо, — вздохнув, заявил он. — Ну-у-у, — замычал Кевин. — Даже мое первое выступление в суде было не таким ужасным, — фыркнул Эндрю. — Я всего три раза сказал про конспирологические теории. — И этого хватило, чтобы у этих древних мамонтов случился пятый сердечный приступ за год, — закатил глаза Миньярд, а потом в очередной раз посмотрел на свои отвратительные дорогие часы. — Мне надо вернутся в офис, у меня встреча с клиентом, а потом в морг… на встречу с Рико. Нил сымитировал тошнотворное выражение лица, а вот Кевину и правда казалось, что его сейчас вырвет на эти прекрасные натертые до блеска туфли Эндрю. Может быть, оно бы было и к лучшему – пусть Рико задохнется от запаха его рвоты, но Кевину все еще хотелось жить. Как-нибудь в другой раз. Эндрю повернулся к Нилу, и Кевин знал, что в этот момент его уже не существовало. Миньярд осторожно заправил рыжий завиток Нилу за ухо, действуя почти трепетно. На грани лишь им одним свойственной нежности, которую можно разглядеть между строк. Они так редко проявляли физическое влечение при посторонних, но вот такие маленькие жесты и эти взгляды оставались чуть ли не самым интимным, что когда-либо Кевину довелось увидеть. — Позже, — сказал Эндрю. Нил слегка улыбнулся. Очень слегка – уголки его губ едва приподнялись, но все в нем кричало о влюбленном придурке. — Не споткнись, — игриво ответил Нил. Почему. Почему они с Ичиро не могли быть… ими? Не во всех смыслах, конечно. И Кевин определенно не хотел бы себе такую дерьмовую личность, как у Нила. Спасибо, у него есть своя, а она та еще заноза в заднице. Он имеет в виду это отношение? Когда вы с виду такие тяжелые и непробиваемые, но вашу легкость, вашу влюбленность можно уловить на кончиках пальцев? Когда вы любите друг друга, когда вы уважаете друг друга, когда вы не изменяете… — Я попрошу прибраться в твоей комнате в Аспене, а то туда уже никто сто лет не заходил, — на прощание сказал Эндрю, в каком-то утешительном жесте сжав его плечо. Видимо, Кевин настолько был в отчаянии, раз Миньярд пошел на этот шаг. — И да, если мой брат развелся, то это не значит, что с ним надо снова мутить. Лет десять назад Кевин был бы действительно счастлив, что Аарон и Кейтлин разорвали отношения и с каким-то скандалом поделили дом и собак (конечно, больше всего споров было именно из-за мопсов – никто не хотел никого отдавать другому), но сейчас! У Дэя даже в мыслях подобного не было! — Да, я не… — Все, не скучайте, неудачники. Ленивой походкой Эндрю пошел к выходу, оборвав любые споры. Дэю оставалось только возмущенно смотреть ему вслед и иметь дело с Нилом. — Зачем нам прибираться в твоей комнате? — недоуменно спросил Нил. — Причем здесь развод Аарона? — Это долгая история, — вздохнул Кевин. — У тебя есть время на кофе? В конце концов, теперь говорить об этом намного легче. Кевин все еще не чувствует уверенности в собственных словах, но после разговора с Эндрю у него появилось облегчение на плечах и готовность сказать об этом кому-то другому. Да и Нил был безопасным человеком, чтобы открывать душу. Совет он скажет в собственной манере, не щадя его чувств, однако, кажется, именно это и требовалось Кевину. Да и какие тут могут быть советы? Все было кончено. ХХХ — Признаться честно, я был удивлен звонку Эндрю, — монотонно отозвался Аарон, помешивая трубочку в своем ярко-голубом коктейле. — Он никогда не был… нашим с тобой фанатом как пары. Несмотря на реплику Эндрю «только не мути с моим братом», тот был инициатором этого псевдосвидания. Именно «псевдо», потому что вот так сидеть с Аароном в баре недалеко от больницы, не было чем-то необычным. Они все равно спустя столько лет и один короткий подростковый роман оставались хорошими друзьями. Настолько хорошими, что могли время от времени вдвоем зависнуть в баре, когда никто из их компании не мог выбраться из рутины на вечер. С Аароном ему всегда было комфортно. У них не было общих тем для разговоров, но на удивление они всегда находили, о чем поговорить. И сделать беседу приятной. — Это же Эндрю, — пожал плечами Кевин, не собираясь объяснять дальше. И так все было понятно. — И я был удивлен, когда он сказал, что вы с Ичиро расстались. — Для меня и твой развод стал не меньшим сюрпризом. Аарон вымученно улыбнулся. — Дерьмо случается, — ответил он словами Кевина. И Кевин не мог с ним не согласиться. Больше они эту тему не затрагивали. Аарон не спросил, что именно случилось (Кевин уверен, Эндрю не рассказал ему деталей), а Дэй и так знал все причины развода. Ему они казались глупыми ине стоящимиразрыва, мол, несколько походов к семейному психологу спасли бы положение. Но советов у него никто не спрашивал, поэтому он и помалкивал. Вместо этой больной темы они говорили о другом. Аарон интересовался, как продвигаются дела с докторской и собирается ли Кевин после этого оставаться в Нью-Йоркском университете. Правда в том, что Кевин планировал остаться, у него гарантированно уже есть место профессора на кафедре – он хорошо себя зарекомендовал и руководство было им довольно. Но теперь, когда у него даже нет постоянного места жительства, он сомневается. Может быть, это шанс попробовать себя в новом месте? Кевин пришел в этот университет сразу после школы, он любит его всем сердцем, но, возможно, что-то интереснее найдет где-нибудь еще? Аарон не смог ответить на этот вопрос. Лишь сказал, что надо поступать так, как чувствуешь. А Кевин чувствует одно большое ничего. — Хочешь подняться ко мне? — через пару часов спросил Аарон, когда слова исчерпали себя. — Я снимаю тут квартиру на соседней улице. Кевин кивнул. ХХХ Аарон ощущался непривычно. Последний раз, когда они целовались, им было лет по пятнадцать или четырнадцать. Кевин еще не был таким высоким, а Аарон – таким низким. И ведь понятно же было, что дело совсем не в росте. Просто Аарон во всех смыслах больше не его. И это не то, из-за чего Кевин собирается горевать. Ему плохо, что «больше не его» совершенно другой человек. — Даже в самые смелые студенческие годы я ни с кем не целовался вот так в фойе дома, — прошептал Аарон ему в губы. Под «ни с кем» он, конечно же, подразумевал Кейтлин. Это всегда была Кейтлин. И когда-то Кевин мог разозлиться из-за этой мысли. Но сейчас от этого факта в груди оставалась лишь пустота. Он надеялся, что станет легче. В итоге случилось так, что Аарона он больше не хочет. До Ичиро Кевин мечтал о нем много лет, это была та неразделенная любовь, которую он был не в силах просто так выкинуть. Однако Ичиро Морияма затмил любого. Он дал ему то чувство, благодаря которому Дэй без сожаления позволил себе и Аарону двигаться дальше. С разочарованным вздохом Кевин отодвинулся от него. — Это ведь не сработает, — сказал Кевин, глядя на ничего непонимающего Аарона. — Едва из этого что-то получилось в первый раз. А сейчас уж тем более. Видимо, это его проклятие – бескорыстно любить и не быть любимым в ответ. Хотя он верит, что раньше Ичиро любил его. Просто не может понять, в какой именно момент это изменилось. По лицу Аарона было видно, что у него есть то же самое ощущение, просто соглашаться не хочет. — Первый раз не получилось, потому что… — Потому что ты никогда не любил меня, — со слабой улыбкой сказал Кевин. Все равно в груди больше ничего не екало. Такая старая древняя история, которую по какой-то неведомой причине достаешьсверхней полки раз в несколько лет. — И сейчас не любишь, а хочешь просто забыться. И нет, я не обвиняю тебя в этом, просто… мне бы и самому хотелось все бросить и отдаться тебе, но я не могу. Потому что все это выглядело, как измена. Но только не Ичиро, а прежде всего самому себе, своим убеждениям и принципам. Случись все это лет десять назад, Кевин мог бы без проблем позволить себе быть использованным Аароном. Прекрасно понимая, что это ни к чему не приведет, зато ему достанется этот момент. Теперь ему хотелось быть любимым. Именно поэтому он не хочет спать с Аароном. Именно поэтому он сразу же порвал с Ичиро. Парадокс, но этому его научил как раз-таки Морияма. — Ты прав, — вздохнул Аарон, наваливаясь на кирпичную стену. Его плечи мгновенно расслабились, словно Кевин своими словами снял с него огромную ношу. — Хоть мы с Кейтлин и развелись, но я все еще люблю ее. Кевин смог лишь кивнуть. — Хочешь поговорить об этом? — спросил Миньярд. — О том, что произошло между тобой и Ичиро? У Аарона, может быть, в меде и был какой-нибудь курс психологии, вот только он вряд ли сможет ему чем-то помочь. Дэй и не хочет быть спасенным. — Я пойду, — просто сказал он. Кевин просто оставил его вот так, взбалмошным и, может быть, все еще слегка возбужденным, в коридоре. Аарон ничего не сказал, не попытался как-то остановить, а Кевин Дэй больше никогда назад не оглядывался. В Нью-Йорке все это время не было снега, но, переступив порог подъезда, Кевин заметил падающие снежные хлопья. Захотелось на секунду по-детски высунуть язык, ожидая сладостный вкус, а получая лишь одно большое ничего. Рождественского чуда не существует, снежинки – нехлопья Brawl Stars, а снег лучше даже не пытаться кушать. Надо было взмахнуть рукой и поймать такси. Но вместо этого Кевин зашел в тот самый бар, который скрасил их с Аароном сегодняшний вечер, и на последние двадцать долларов заказал себе шоты с водкой. Это был первый раз за очень много лет, когда Кевин запрокинул в себя стопку водки. А потом еще и еще, и если до этого он был слегка опьяненным, расслабленным и готовым на маленькие буйства в лице своей первой школьной любви, то теперь он был неконтролируемым. Водка всегда с ним делала удивительные вещи. Настолько удивительные и разрушительные, что в какой-то момент пришлось перестать пить ее совсем. Кевин не умел себя держать в руках даже с Эндрю или Ичиро под боком, поэтому о таких напитках пришлось забыть. Вывалился Кевин из бара только через полтора часа. Снег продолжал идти, превращая буйные улицы Нью-Йорка в одно большое белоснежное нечто. Денег на такси после такой попойки, ожидаемо, не было. Он был не так уж и далеко от его временной квартиры, медленным шагом можно дойти минут за тридцать. Но ватные ноги Кевина сильно ухудшали ситуацию и бог знает, когда бы он дошел до дома самостоятельно. Подумав об этом, Дэй пьяно хихикнул себе под нос, а потом упал. Вот так просто, без какой-либо задней мысли упал на чей-то неогороженный газон перед домом. К этому моменту снега уже выпало достаточно, чтобы смягчить падение. Да и вряд ли он бы сейчас хоть что-то почувствовал. Почувствовать он мог только одно. А вернее – вспомнить. В Нью-Йорке не бывает такого снегопада. Неужели тебе никогда не хотелось вот так лечь и сделать снежного ангела? Кевин повозил руками и ногами. Наверное, сложно было испортить такую вещь, как снежного ангела, в каком бы состоянии ты ни был. Они делали это лишь однажды, но почему-то этот момент сильнее всего отложился в памяти. Словно бы перечеркнул другие моменты, которые были ярче и трогательнее. Наверное, в тот раз это были настоящиеоникакникогда прежде. Теперь же этот ангел был отпечатком его одиночества. Доказательством того, что его больше не любили. Дэй на секунду прикрыл глаза, а потом внимательным, даже почти трезвым взглядом посмотрел на небо. Мимо кто-то прошел, но даже лишний раз не бросил взгляд в его сторону, за что Кевин был скорее благодарен. Но вот засыпать было нельзя. А встать и идти – не было сил. — Ты пойдешь нахуй, если не находишься при смерти в три часа ночи, — сказал Эндрю твердым, но сонным голосом после трех гудков. Кевин вроде не умирает, но подняться и дойти до квартиры он не мог. Все плыло перед глазами, хотя на несколько секунд взгляд на какой-нибудь снежинке сосредоточить получалось. Очень хотелось попить воды. — Я пьян,как скотина, — ответил Кевин, усмехнувшись. — Говорит, что пьян, как скотина, и я с этим спорить не собираюсь. Он действительно скотина, если не мог напиться до двенадцати ночи, — раздраженно выплюнул Эндрю. Видимо, это он для Нила сказал. — Я сейчас приеду, где ты находишься? — Вернее сказать, я лежу. — Хорошо, придурок недоразвитый. Где ты лежишь? Эндрю приехал минут через пятнадцать. Благо ночь и Манхэттен. И Кевин сам хотел подняться, чтобы злой Миньярд не выходил из машины лишний раз, однако стоило ему попытаться присесть, как перед глазами все пошло вверх тормашками, и Дэй обессиленно откинулся назад. — Ну и что ты здесь устроил? — спокойно спросил Миньярд, кутаясь в черное пальто исклоняясь над ним. — Я даже встать не могу, — прошептал Кевин. — Тебе никто не запрещает ныть и скорбеть, — заявил Эндрю. — Вы с Ичиро встречались бог знает сколько, и, ясен хер, ты все еще любишь его. Потому что не ты накосячил в этих отношениях, хоть и ушел без предупреждения. Скорбеть – это нормально, но не мог бы ты в следующий раз делать это не на морозе? — Я поцеловал Аарона. — Хорошо? — И ничего не почувствовал. — О, — вырвалось у Эндрю с легким недоумением. — Ничего себе. Это что-то новенькое. — Да. — Ну, это пиздец. — И не говори. — Ты такой придурок, Кевин, — устало ответил Эндрю, прикрывая глаза рукой. — Столько лет ты сох по моему брату, и вот когда он развелся, а ты стал свободен, то резко решил ничего не чувствовать? Как будто все так просто работает. Если бы чувства можно было вот так выключить по щелчку пальцев, просто решить…! Это многое бы в жизни упростило. — Боги, Эндрю, — закатил глаза Кевин. Он попытался сосредоточиться на его мокрых от снега блондинистых волосах, чтобы пьяные мысли не унеслись куда-то не в ту сторону. Ну, и чтобы сильно не заикаться. — Порой мне кажется, что я встречался с Ичиро дольше, чем вообще знаю Аарона. Конечно, в какой-то момент я перестал к нему что-то ощущать, потому что… это всегда был Ичиро, понимаешь? Я просто не знал его так хорошо тогда, в свои ранние двадцать, поэтому и был так зациклен на Аароне. Но, на самом деле, Ичиро – это как Нил для тебя. Так объяснить было проще всего. Это та формула, которую Эндрю прекрасно мог бы понять без всякой дополнительной информации. Эндрю едва заметно пожал плечами, протягивая руку в черной перчатке. — Поехали домой, Кевин. Хотелось наивно возразить, что дом – это место рядом с Ичиро, а его теперь уже никогда с ним не будет. Но Кевин промолчал, принимая руку помощи. Лишь бы не выслушивать от Эндрю, какой он сопливый романтик с его высокопарными речами. Когда Эндрю помог ему сесть в машину и они тронулись в сторону их с Нилом квартиры, тот сказал: — Вчера я разговаривал с Рико, — начал он. — Ну, ты же помнишь, мне надо было заскочить к нему в морг после университетской конференции. Рико был больным на всю голову мудаком, никто не хотел общаться с ним дольше пяти минут. Однако он был патологоанатомом в главной городской больнице Нью-Йорка, а еще носил фамилию Морияма. Они с Эндрю за эти годы отлично сработались в подделывании отчетов за хорошие суммы от клиентов адвоката Миньярда. Хотя будь у них еще один такой же подкупный и безнравственный человек в главной морге, Эндрю с большим бы удовольствием перестал видеться с Рико. Для Кевина Рико вообще был больной темой. — И что? — с сарказмом фыркнул Кевин, чувствуя в себе потребность обосрать хотя бы его. Жаль, что только за спиной. — Он еще не трахнул никого их трупов? — Ну, насчет трупов ничего сказать не могу, — не оценил его шутку Эндрю. Справедливости ради, про это в их кругу не пошутил только ленивый. — А вот живую женщину – да. Кевин тут же выпрямился. — Добровольно хоть? — С его слов, да. Нет, у Рико, конечно, случались какие-то интрижки. Но и тогда все удивлялись, как эти бедные женщины через три минуты разговора с ним не сбегали. Ведь больной на всю голову Рико – это даже не шутка. В четырнадцать лет он сломал Кевину запястье, потому что во время игры в лакросс ссоседнейшколой тот привлекал к себе внимания больше, чем Морияма. И, честно говоря, Кевин давно бы отпустил эту ситуацию, он все равно видел этого ублюдка только по праздникам, и то старался с ним лишний раз не говорить. Дело было, конечно же, в Ичиро. Когда умер их отец, он начал понимать, что как брат состоялся не очень хорошо. Проснулась ли в нем совесть или открылось какое-то понимание – Кевин не хотел вникать ни во что, где фигурировал Рико. И Кевин был не одинок в своем убеждении, что Рико – мразь та еще, сломанное запястье служило отличным доказательством. Однако Ичиро из чувства вины стремился помочь младшему брату. Продвижение по карьерной лестнице, лучшая терапия в городе, помощь в установлении диагноза, подкуп полиции… в общем, Ичиро чувствовал себя настолько виноватым за то, что всю жизнь был дерьмовым братом, что теперь был готов потакать любым капризам этого мудака. Единственное, с походом к психотерапевту получилось не очень гладко – Ичиро буквально заставил его. Ну, ты не можешь закрыть глаза на некоторые вещи, когда твой брат придушил девушку во время секса. Дэй вздрогнул от собственных мыслей. Об этом факте в биографии младшего Морияма мало кто знал, однако вряд ли общественность удивится, если это всплывет наружу. — Ладно. И что я должен делать с этой информацией? Кевин считал, что он и так знает слишком много о Рико против своей воли. Тем более дела Морияма его больше не касались. Эндрю посмотрел на него, как на идиота. — Его девушка, она проходит интернатуру в этой больнице, — ответил Эндрю. Кевин, вопреки желанию, старался слушать внимательно. К чему-то же Миньярд все это вел, а просто так словами он не разбрасывался. — И зовут ее Мия. ХХХ Отмечать Рождество и проводить зимние каникулы в Аспене – старая добрая традиция, которая пошла еще от их родителей. Все было настолько переплетено между собой, что все уже запутались, где чей дом. Эндрю и Нил занимали место, котороевообще принадлежит Кейли Дэй, но они с Кевином последние годы отмечали Рождество с Морияма, поэтому их дом был свободен. Ваймак и Эбби снимали дом у матери Нила, которая приезжала в Аспен не каждый год, а если и приезжала, то хуже Рождества для Эндрю и придумать было нельзя. — Нам надо выселить кого-нибудь на этой улице, чтобы я купил собственный дом по дешевой цене, — раздраженно сказал Эндрю, когда они с Кевином с утра после заезда вышли к ближайшему магазину. По какой-то причине никто не догадался купить виски. — Потому что мало того, что в этом году мы отмечаем с тобой и Кейли, так еще и мать Нила приехала. — Ты ходячий анекдот про нелюбимую тещу, — усмехнулся Кевин. — И что ты имеешь против меня и мамы? — Против Кейли – ничего, она может остаться, — махнул рукой Эндрю. — Твоя мать – федеральная судья, я могу ее только уважать. А вот твоя кислая рожа меня бесит. М-м-м, как ты думаешь, мы сможем выкупить этот домик у итальяшек? Я уверен, что это незаконная постройка. — Миньярд, мы живем в двадцать первом веке, — напомнил ему Кевин. — Будь это незаконной постройкой, их бы уже давно раком нагнули. — Не факт, — со знанием дела сказал Миньярд, прищурившись. — Мне надо будет спросить у Ичиро. Он наверняка знает больше. Кевин решил, что проще будет промолчать. Они дошли до небольшого магазинчика, который в Аспене работал… всегда. Даже в рождественскую ночь. Да, там были цены немного завышены, чем за пределами этого района, но все же это самые дорогие дома в округе. Если уж ты можешь позволить себе прикупить или снять небольшой домик в Аспене, то не скупись и переплачивать за алкоголь. — Ну, хорошо, если без угроз, — продолжал Эндрю, открывая дверь магазина. — В следующем году я закрываю ипотеку по нашей квартире, и вот тогда можно будет задуматься о покупке дома. Да, брать даже в ипотеку здесь будет дорого, но… Не успев зайти в магазин, Эндрю потянулся к телефону. Если до этого у него было лицо «не еби мне мозг, я могу выкупить всю эту деревню при желании», то теперь его выражение лица так и кричало «я сейчас взорву планету». — Таксист высадил Хэтфорд черт знает где, — с явным недовольством ответил Эндрю. — Нил попросил встретить ее. — Иди, я куплю тебе виски. — И мороженое. Кевин купил недельный запас мороженого обычного человека, но Эндрю хватит этого на два дня. И то, если его сильно раздражать не будут, а с Мэри Хэтфорд в одном доме будет проблематично оставаться в хорошем настроении. По крайней мере, Эндрю уж точно. Обратно он решил пойти по длинному пути, через дом Морияма. Ему не хотелось никого из них видеть, как минимум потому, что это было бы неловко. Однако внутренний мазохизм тянул его пройти именно там, где еще в прошлом году он отмечал Рождество. В голове плана никакого не было. Только проскользнуть мимо, уловить хоть что-то, но в идеале остаться незамеченным. Правда, этот план с треском провалился в тот момент, когда он заметил в сугробе… Ичиро. Да, это был Ичиро Морияма, который лежал в снегу перед их домом, в своем модном дорогом пальто, подложив под голову кашемировый шарф. Над собой он держал свежий выпуск Financial Times. Можно было сбежать. Надо было сбежать. — Ичи, — тихо позвал его Кевин, присаживаясь рядом на корточки. Морияма поднял на него ленивый взгляд, совсем не удивляясь появлению Кевина. — Кев, — спокойно кивнул он, возвращаясь к газете. — Ты выглядишь так, словно не спал последнюю неделю. На самом деле, это было типичное состояние его… бывшего мужчины. Ичиро привык работать много и ставить на кон сон и вообще отказывать себе в обычных человеческих вещах, если работа того требовала. В такие моменты Кевин связывался с Хоши, личным помощником Ичиро, и они пытались как-то очистить расписание «большого босса» хотя бы на пару дней. — Детка, я вроде и не спал всю неделю, — пожал плечами Ичиро, все-таки убирая газету. Их взгляды встретились. — У тебя не будет никакого сна, если один идиот из Мексики отправил контейнер с кокаином не в Техас, а на Северный полюс. Дэй, подтягивая коленки к груди и ставя на них подбородок, лишь слабо улыбнулся. Это так напоминало все то, из чего состояла их рутина, пока все не начало разваливаться. Ичиро со всей усталостью мира рассказывает что-то про наркотики или какую-нибудь другую незаконную деятельность, а Кевину остается только его слушать и поддакивать в нужный момент. — Да и уже почти месяц, как мой парень бросил меня, потому что думал, что я ему изменяю, — закончил Морияма как ни в чем не бывало. Не моргая, не сводя взгляда. — Тоже отбивает желание спать, знаешь ли. Ну конечно, Ичиро не тупой. В какой-то момент он сложил два и два. Понял, что именно увидел Кевин, когда хотел переключить песню на телефоне и что он подумал. После того, что поведал ему Эндрю в машине несколько дней назад, он посоветовал ему все-таки поговорить с Ичиро. Даже если это ничего не изменит, так будет правильно. И Эндрю, этот маленький мудак, был как всегда прав. Вот только Кевин тогда понял, что дело то было не только в измене. Они и так были на грани… своего логичного конца, хоть это и больно осознавать. Меньше всего Кевин хотел бы потерять его, однако в какой-то момент приходится останавливаться и признавать, что с проблемой придется иметь плачевные последствия. — Почему девушка Рико писала тебе? — Потому что у Рико психоз, и он думает, что его преследуют федералы, — фыркнул мужчина, приподнимаясь налоктях. — Не спрашивай у меня, причем здесь девушка. Но, может быть, в его голове его поймали за то убийство и вот теперь хотят поймать с поличным. — Ичи, он дерет с Эндрю взятки за ложные отчеты только так, — напомнил ему Кевин. — А боится он, что его за жопу поймает ФБР за убийство проститутки, которую даже искать никто не стал? — Я же сказал, у него психоз, — раздраженно бросил Ичиро. — Маниакальная стадия, паранойя… мне похуй, называй как хочешь. Он терроризировал меня последние два месяца, что за ним следят. Прятался от этой своей девчонки и попросил написать ей, потому что свой телефон он утопил в Центральном парке. Справедливости ради, это далеко не первый раз, когда Рико топил или выбрасывал телефон, переезжал из квартиры в какой-то странный мотель в Бруклине и утверждал всемвокруг, что за ним следит Пентагон. — Почему ты мне ничего не рассказывал? — Ты был занят написанием докторской, — объяснил Ичиро. — Это не значит, что у меня совсем не будет времени, чтобы выслушать твои проблемы, — возмутился Дэй. — И вот посмотри, к чему это привело! — Это ты молча ушел от меня, даже не попытавшись спросить, что происходит. Спокойствие Ичиро раздражало его. Хотелось, чтобы он вышел из себя и покричал на него. Показал бы этот его, Кевина, идиотизм, который он так не хотел принимать. Но Ичиро никогда не кричал на него. Он мог по-настоящему выйти из себя, когда дело касалось работы, даже достать пистолет. Конечно, он и выстрелить мог. В стену, чтобы припугнуть, или в голову, чтобы пугать уже было некого. Но это не касалось Кевина. Он мог увидеть это со стороны, но никогда дуло пистолета не было направлено в его сторону. — Мы бы ведь все равно расстались, — вздохнул Дэй. — Последние месяцы были… не про нас. Ичиро дернул плечами, как бы нехотя соглашаясь. — Может быть, — ответил он. — Да, скорее всего, так бы и было. Но знаешь, что я понял за этот месяц, как ты ушел? Что я люблю тебя. Этот разрыв заставил меня вспомнить, что мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой. Проблемы были, а у кого их нет? Даже Миньярд и Джостен по-настоящему ругаются время от времени, или там твои друзья, Моро и Нокс, хотя кажутся со стороны такими приторными… Кевину больше не надо было слушать. Он и так уже все понял, поэтому просто наклонился, обхватил голову Ичиро руками и поцеловал его. Испытывая такое облегчение во всем теле, что это даже сравнить не с чем. Ему так хорошо не было даже после защиты магистерской и при поступлении в аспирантуру. Просто это осознание, что Ичиро его все еще любит, что он все еще ему нужен, было нечто большим, чем все остальные вещи, которые вращались вокруг него. — Я люблю тебя, — сказал Кевин, разрывая поцелуй. Он соединил их лбы вместе, чувствуя уже, как у него промокли штанины на коленках, но прямо сейчас это было лишь маленькимнеудобством, с которым он готов был справиться. — Я тоже люблю тебя, — выдохнул Ичиро. — И для справки: я тебе не изменял. — Хорошо, да, — словно в бреду, пробормотал Кевин. — Я знаю. В этот раз поцеловал его Ичиро, утянув за собой. Кевин буквально лег на него сверху, руками обнимая за те части тела, до которых получилось дотянуться. Заниматься сексом в снегу перед домом, где были мать и младший брат твоего парня, было не самой лучшей идеей. Хотя Кевин был уже сильно возбужден. Да, даже учитывая, что Ичиро едва коснулся его. Но у него за этот месяц, кроме неудачного сеанса поцелуев с Аароном, больше никого не было. — Пойдем, — обрывисто выдохнул Ичиро, покусывая нижнюю губу Кевина. — В дом. Иначе я тебя трахну прямо здесь. — И проваляемся мы оба две недели с воспалением легких, — фыркнул Дэй. — Так себе рождественские каникулы. — О, кстати, — внезапно вспомнил Ичиро. — Мы не можем пойти ко мне. Кевин нахмурился, приподнимаясь на локтях. — Твоя мама настолько меня больше не хочет видеть? — О, нет, — рассмеялся Морияма. — Просто к нам тайком пришла твоя мама. Кейли не хотела как-то задевать тебя тем, что она все еще хорошо с нами общается, поэтому по-тихому пришла на чай. Или, вернее будет сказать, на джин. Его мама была федеральной судьей, было бы удивительно, если бы она спокойно сидела дома и попивала бы чаи с Мэри Хэтфорд. — Тогда ко мне, — улыбнулся Кевин. — Пойдем, удивим Эндрю и Нила.