Лира Аполлона (невошедшее)

Однажды, когда они подготавливали план против виконта. - Так наслади же свой взор! - рычит Эрик, схватив Кристину за плечи. - Д-да... - её глаза расширились, пристально глядя на него. - Я ведь Дон Жуан, верно? - усмехаясь над собой. - Да, - снова протянула Кристина. Он думал, что перегнул палку с этим напускным гневом, но вдруг заметил, что глаза жены знакомо потемнели. Эрик растерялся, потому что девушка задумчиво провела пальцем по его ключице. - Когда ты ведёшь себя так, это заводит, - призналась она. - Хочу, чтобы ты часто делал так в постели, - Кристина облизнула свои губы, вырвалась из его хватки и шагнула ближе, встав на цыпочки, впиваясь пылким поцелуем в его тонкие губы. Кое-как в таком положении добрались до дивана. У Кристины ещё на словах о "Дон Жуане" стало мокро между ног, и пока они целовались, Эрик позволял ей тереться об него, хватать за волосы и царапать открытые участки тела ноготками. Уложив её на диван, Эрик разорвал этот долгий поцелуй, прошипев: - Ты - моя пленница, навечно! Зная, что это лишь притворство, девушка подавила смешок. Эрик, не снимая её синее домашнее платье, стал нежно сжимать её грудь. Кристина попыталась взять его свободную руку и направить к своей промежности, ведь именно там ей было нужно больше всего. Но Эрик не позволил. - Не пытайся сбежать, Кристина. В его дерзком взгляде был ответ - она не получит его руку там. Девушка не успела ничего ответить, как он наклонился ближе, его рот накрыл вторую вершину, отчего Кристина застонала. Он кусает сосок зубами, лижет её через одежду - невыносимая и сладкая пытка. Стоны всё сильнее, когда он ласкает ладонью изгибы её тела, Кристина кусает губы. - Не нужно кричать, никто не спасёт и не услышит тебя! - продолжает Эрик. Вместо его пальцев, девушка пробует получить долгожданную разрядку своей рукой. Но и эту попытку он жестоко пресекает. - Моя и только моя, - его глаза сверкнули, её запястье в хватке его пальцев. Кристина заплакала от перевозбуждения, не в силах дышать. А Эрик перешёл к другому уровню издевательств. Задрав подол её юбки, он поглаживает её маленькие гладкие ноги. - Перестань плакать! И не вырывайся. - Эрик... п-пожалуйста... - Даже не смей молить о пощаде... Кристина, нахмурившись, чуть пихнула его ногой - если он не прекратит, ей будет плохо без скорой разрядки. Эрик, наконец, отодвинул её панталоны в сторону, с удивлением ощутив, насколько она влажная. Хватило всего ничего прикосновений одного его пальца к уже набухшему клитору, чтобы Кристина очутилась на пике своего удовольствия. Ей казалось, что она видела звёзды и фейерверк разом, со вздохом обмякнув на диване. Пять минут после занятий любовью они всегда проводят вместе (иногда и десять, или пятнадцать, чтобы больше побыть вдвоём). Но, так как на диване нет места для двоих, Эрик сел на пол, опустив свою голову на живот Кристины. Девушка поглаживает его по волосам, ласково царапая ноготками кожу его головы. В такие моменты, когда ластится без намёка на секс, он напоминает ей щенка. - Я хотел проверить, действительно ли тебе понравилось... ведь предвкушение стоило мучений? - Да... это действительно было ярко... - ответила она, слабо улыбнувшись. Её тело ощущает конвульсии наслаждения, будто ничего не закончилось. - Знаю. Настолько, что ты кричала. Кристина удивлённо нахмурилась. - Я кричала? - Ты не заметила, да? - Эрик мягко улыбнулся. - Я впервые настолько рад, что мы под землёй - услышь кто твой крик, решил бы, что я полностью соответствую сценарию, от которого мы прервались, или ещё хуже. Последовало долгое молчание. Эрик уже решил, что чем-то обидел жену. Ноготки царапнули сильнее, Кристина задумалась. - Я даже спросить у тебя не могу, засматривались ли на тебя девушки до меня. Потому что ты этого не замечаешь, как не заметил, что я влюбилась в тебя. Но ты очень привлекателен, и увидев тебя в одежде, со спины... Ты считаешь себя нескладным, но мне кажется, что девушки... хотели тебя. Ревность. С приезда в Оперу виконта это стало довольно частым. Как, впрочем, и ссоры. Но в этот раз Эрик ничего не ответит. Она была так прекрасна с открытым ртом и взъерошенными волосами, возбуждаясь от его пальца, что сейчас его штаны безнадёжно испорчены. Он выбросит их или сожжёт. Это не первые штаны, которые были испорчены так.