Лира Аполлона (невошедшее)

Прошло несколько дней с тех пор, как произошёл их первый поцелуй на крыше. Эрик стал вести себя более смело по отношению к Кристине. И в один из выходных Оперы, девушка спустилась к нему — он собирался кое-что ей показать, уже зная её предпочтения. Вот только, почему-то, как она ни просила, маску в этот раз он отказался снять. Девушке казалось, что он на что-то обижен, но её мысли прервались, когда Эрик остановился и указал на дверь в стене, которую он распахнул и в которую они вошли. Круглая, светлая комната, а вокруг — множество зеркал. — Построив такое сооружение в Персии, я назвал это бесчисленным храмом, — поведал Эрик. — Хотел развлечь своим талантом, задумкой с зеркалами. Не то, чтобы Эрик никогда не смотрится в зеркало — но очень и очень редко, и каждый такой раз он запросто может пересчитать по пальцам. Но здесь зеркала всюду — теперь понятно, почему он не собирался снимать маску. — Но султанша потребовала это для своей личной забавы, и по её приказу это место стало «камерой пыток», где смертники были готовы сами полезть в петлю, будучи запертыми здесь. В Опере эта комната построена мной исключительно для защиты, в деле эти пытки не пригодились. Эрик думал, что она завизжит (ведь в литературе оба предпочтут что-нибудь мистическое и готическое) — но девушка отреагировало вполне спокойно — просто прикрыла рот рукой в изумлении. — Можно мне потрогать зеркала? — внезапно робко спросила она, что его насторожило, и Кристина исправила вопрос. — Я имею в виду… я ничего не сломаю, если прикоснусь? Только сейчас он заметил, что глаза его спутницы заблестели, отчего ухмыльнулся под маской. — Можно, любознательная моя. Нужно ли говорить, что она, как дитя в магазине со сладостями, бросилась к зеркалам, будто потрогав, можно было понять, как всё устроено. — У меня остались чертежи к этой комнате, — добавил Эрик. — Там более понятно, почему такая комната может иметь только такой вид. Кристина кивнула, продолжив искать хоть что-то. Этот храм, словно ожившие наяву Сказки Севера, рассказанные отцом, их любимец Цезарь, словно Нокке, только разумеется, он не умеет плавать под водой и не питается живыми существами, а рядом с ней — её личный Ангел Музыки, который… девушка вдруг подумала, а знает ли отец, что она нашла свою любовь, видит ли он это на небесах, рад или наоборот, не одобряет? Вдруг она отпрянула от зеркал, прижав ладонь к собственной щеке и лбу, чтобы убедиться, что жара нет, а затем взглянула на возлюбленного. — Эрик, мне начинает казаться, что это не зеркала, а железные деревья. — Так и есть. Спустя пять минут пребывания в такой комнате, даже с открытой дверью, появляются иллюзии, вроде этих. Я тоже вижу железные деревья. — И что же дальше? — последняя её фраза оборвалась. Носик её туфли наткнулся на гвоздь в полу. — Ты сама нашла ответ. Потяни за гвоздь. Кристина потянула за гвоздь, и перед ними открылся люк в полу — внутри было темно. Пара спустилась вниз. Кристина вцепилась в руку Эрика — чуть выше его запястья. — Что такое, милая? — Я в порядке, но ничего не видно. — Чёрт! Ох, я совсем забыл, что только я могу видеть в темноте в первые же секунды. Кристина, подожди несколько минут — глаза привыкнут к тьме — а пока я поведу тебя вниз по лестнице. — Такая способность похожа на магию. Уверен, что ты ненастоящий Ангел? — даже зная Кристину, Эрик не мог понять — шутит она или всерьёз. И ответил тем же. — Я думаю, что настоящий Ангел — ты, моя дорогая. Смущённые друг другом, они оба замолчали, пока преодолевали лестницу. Уже у подножья Кристина смогла привыкнуть к темноте, взгляд сфокусировался — девушка чётко видит силуэты предметов, что здесь есть. — Что это за бочки? — спросила она. Дубовые бочки небольшого размера, друг на друге, в два ряда тянулись такой вереницей вдоль всего погреба. — Угадай, — загадочно улыбнулся он. — Зная тебя, внутри вино. — Да, вот только, половина запасов не мои — я нашёл это место, когда строил подземный дом — и судя по вкусу, некоторым бочкам сто лет. — Ты собирался не только показать мне бесчисленный храм, но и пригласил на ужин с вином, выдержка которого целый век? — тон её голоса, с которым был задан вопрос, гласил, что Кристина уже угадала, и ответила согласием. — Обед. Мадам Валериус будет волноваться, если ты вернёшься к ночи. Но в остальном, всё верно.