Наследие

Декабрь 1971.       Гермиона смотрела на обшарпанный стол гостиничного номера, заваленный пожелтевшими пергаментами и старыми письмами. Капли от кофе больше не мозолили глаза, ибо это было меньшее из зол. Окинув еще раз имеющуюся информацию, она тяжело вздохнула. Пазлы в мозаике не складывались, нахождение крестража, что он из себя представляет — все это было абсолютно неизвестно. Между бровями залегла глубокая складка.       Абсолютный тупик.              От самобичевания Грейнджер отвлек стук в окно. Серая сипуха билась клювом в стекло очень яростно, будто пыталась доказать свою птичью значимость. Годрик, что за мысли? Какая к Мерлину еще птичья значимость? Пора поспать и желательно поскорее.              Открыв окно, Гермиона почувствовала мороз на кончике носа и пальцах. Косой Переулок был во власти зимы и выглядел так прекрасно. Прекрасней, чем большую часть ее военной юности. Прекрасней, чем в будущем. Он был таким волшебным. В прямом смысле этого слова. Забрав письмо с грустной улыбкой на лице от нахлынувших воспоминаний, она присела на кровать и нахмурилась.              Письмо? Но кто мог отправить ей письмо в 1971 году? Кто-то узнал о ней?              Гермиона швырнула письмо и быстро достала палочку. Ох, Гарри был бы недоволен ее беспечностью. Брать неопознанные письма в руки весьма опасно. Никогда не знаешь какую цель преследовал отправитель. Грейнджер начала проверять письмо на проклятия, но так и не были обнаружены. Письмо было абсолютно нормальным.              Странно. Взяв еще раз письмо в руки, Гермиона не менее пяти раз прочла слова на конверте.                     Гермиона Джин Ри Грейнджер г. Дырявый Котел              Ну, ее точно так зовут. Это бесспорно. Но может еще какая-нибудь Гермиона Грейнджер этим декабрьским днем осталась в Дырявом Котле?              Что за чушь, Грейнджер? Соберись.              Гермиона преодолела свои сомнения и решительно распечатала письмо. Почерк был…будто ее, но все же немного другой. Витиеватые буквы излагали следующее:       Дорогая миссис Ри       Уважаемая мисс Грейнджер,       Приносим свои глубочайшие извинения за столь неожиданное письмо, но дело не терпит отлагательств. Хотим заверить, что мы Вам не враги, а очень даже наоборот. Мы здесь, в 1971 году, по Вашей косвенной просьбе из 2020.       В качестве доказательств мы прилагаем Вам вырезку из Ежедневного пророка с датами. Также, хотим предоставить несколько личных фактов о Вас, которые нам известны:       — у Вас аллергия на укроп;       — Вашего кота зовут Живоглот, но изначально Вы хотели его назвать Криспи;       — Вы починили очки мистера Поттера с помощью «репаро», и это было ваше первое заклинание;       — Вы ненавидите квиддич;       — родились в 19 сентября 1979-го года в Сюррее;       — Вашу мать зовут Джин, отца Вендел, бабушку со стороны матери Роуз, она алкоголичка, и Вы ее трижды лечили, но помогло только зелье;       — Вы состоите в отношениях с Рональдом Уизли, но у Вас нет секса уже полгода.       Надеюсь, что мы смогли Вас заверить в том, что мы не лжем. Мы хорошо Вас знаем, мы очень близки. И мы бы никогда не смогли Вам навредить, ибо Вы самый прекрасный и светлый человек в нашей жизни, мисс Грейнджер.       Приглашаем Вас поужинать с нами завтра, 17 декабря в 18:00, в нашем любимом кафе по улице Кинг-Роуд, дом 257 «Made in Italy».       C любовью, Ваши дети       А. и М.       Как бы мне, будучи автором, передать вам мысли Гермионы Джин Грейнджер? Короче говоря, она была в полнейшем шоке. Перечитав письмо не менее пяти раз, а последние строчки были прочитаны более двадцати раз, не менее.              Неимоверно шокированная строчками из письма, Гермиона не знала что и думать. Неужели она отправила собственных двоих (судя по приписке) детей так далеко в прошлое для дела? Какого, Мерлин, дела? Какая мать смогла так рисковать жизнью и здоровьем собственных детей? Хорошее дельце: взвалить все на подростков (а им максимум было бы не больше шестнадцати лет).              Невозможно. Бред. Не может этого быть.              Гермиона начала дышать. Практика, которую ей посоветовала целительница Клируотер, была пригодной для критических ситуаций, но данное письмо выходило из ряда вон. Данное письмо никак не могло войти в перечень «критических ситуаций». Данное письмо было вопиющим безумием. Гермиона не могла поверить в написанное и пыталась найти оправдания. Себе?              Себе из будущего?              Почерк был знакомым. Факты были реальны. Трусить было нельзя. Последнее, о чем думала Гермиона, когда перемещалась во времени из 2003-го — это встретить, Мерлин, своих детей, но жизнь предложила другие карты. ***                     Вы когда-нибудь задумывались, как живут те самые зачинщики войн? Как они проводят свой досуг? Пьют ли они капучино на миндальном молоке по утрам, сидя в кафе? Том Марволо Риддл, он же Волдеморт, проводил время в подземельях Лестрейндж-холла. Его жертва, Гектор Фоули, был мало сговорчивой персоной и никак не хотел идти на уступки. Салазар, неужели он жаждал сойти с ума от круциатуса?               — Белла, — обратился к сзади стоящей девушке Волдеморт, — я слышал, ты хорошо обращаешься с ножами. Не могла бы ты показать нашему гостю свои успехи? — с ухмылкой спросил он.              Беллатрикс расцвела. Милорд оценил ее маггловские увлечения ножом. Он попросил. Ее. Сам. Она была счастлива. Белла немедля вытащила нож из кобуры на бедре, и ее лицо исказила злобная улыбка. Желание убивать сквозило наружу. Желание выслужиться, доказать свою значимость было превыше всего. Беллатриса Лестрейндж приблизилась к Гектору Фоули с тем самым безумным рвением причинять страдания.       — Я так не люблю, когда злят моего Лорда, — пролепетала она, поднося нож в щеке несчастного мистера Фоули.       — П-п-пожалуйста, мадам… я смогу убедить Эстадаю и Аурелиуса, прошу вас…пощадите, — умолял Гектор. Его глаза кричали о капитуляции.              Но Беллатриса Лестрейндж была неумолима. Она не ведала чувства сожаления, чувства сострадания. Она всего лишь была исполнителем воли своего лорда. Ведь желания лорда — закон. И ни одна жалкая душонка не могла осмелиться противостоять ему.              — Как я могу тебе доверять, Гектор? Сегодня на заседании Визенгамота я был свидетелем того, как Эстадая и Аурелиус Фоули предавали свое наследие, предавали свою кровь. Выбрали сторону грязнокровок. Не ты ли обещал мне их полное повиновение, Гектор? — Волдеморт схватил беднягу Фоули за волосы, и тот истошно закричал. — Твои крики не помогут ни тебе, ни твоей семье, лишь полное пови…              — Милорд! — был резко прерван Том, — в-в-вам письмо, — пролепетал Люциус. Мальчишку отправили сделать грязную работу и сообщить Лорду неоднозначные новости.              — Что за письмо, Люциус? — резко спросил Волдеморт.              — Мы не посмели открыть, милорд, но письмо чистое, без проклятий. Отец все проверил, — проблеял мальчишка.              Том мог лишь предполагать от кого могло быть это письмо. Но, довершись Абраксасу, он взял письмо в руки без раздумий. На пергаменте было написано:              Том Марволо Риддл        п. Лестрейндж-холл              Какой-то олух осмелился обратиться к лорду Волдеморту этим поганым маггловским именем? Бедняга имеет ничтожные шансы остаться в живых. Вскрыв письмо, Волдеморт лицезрел витиеватым, абсолютно незнакомый почерк.       Слова складывались в следующие строки:              Уважаемый мистер Риддл,              Приносим свои глубочайшие извинения за столь неожиданное письмо, но дело не терпит отлагательств. Хотим заверить, что мы Вам не враги, а очень даже наоборот. Мы здесь, в 1971 году, по Вашей личной просьбе из 2020.       В качестве доказательств мы прилагаем Вам вырезку из Ежедневного пророка с датами. Также, хотим предоставить несколько личных фактов о Вас, которые нам известны:       — Ваш первый крестраж был создан посредством случайного убийства грязнокровки Уоррен в туалете для девочек на втором этаже. Василиска, убившего Миртл, звали Фехса (имя было написано на парселтанге);       — аллергия на укусы пикси;       — Вашим первым заклинанием было акцио, сотворенное в общежитии Слизерин, комнате 5б, Абраксас Малфой украл Ваши носки, и Вы их вернули;       — Вы ненавидите квиддич и на втором курсе прокляли Абестуса Эйвери во время матча, потому что он назвал Вас грязнокровкой;       — родились 31 декабря1926-го года в приюте Вула. Меропа Риддл, Ваша мать (урожденная Гонт), погибла при родах;       — Вы подвергались издевательствам вплоть до пятого курса. Абраксас Малфой был Вашим главным врагом, и Вы его ненавидите до сих пор;       — Вы создали второй крестраж (кольцо Гонтов со знаком Даров Смерти), убив своих бабушку, дедушку и отца. Вы подделали память дядюшке Морфину, и бедняга умер в Азкабане;       Надеюсь, что мы смогли Вас заверить в том, что мы не лжем. Мы хорошо Вас знаем, мы очень близки. И мы бы никогда не смогли Вам навредить, ибо Вы бы запытали нас Круциатусом до потери разума для нас, Гонтов, Риддлов — семья значит все, Мистер Риддл.       Приглашаем Вас поужинать с нами завтра, 17 декабря в 18:00, в маггловском кафе по улице Кинг-Роуд, дом 257 «Made in Italy».       C любовью, Ваши дети А. и М. (было написано на парселтанге)              Шок сменялся злостью, а злость сменялась шоком. У Тома не было мыслей, слов и логического объяснения происходящему. Он вчитывался в строки раз десятый и не мог осознать происходящее. На фоне стонал предатель крови Фоули, но Лорду не было дела. Он тяжело дышал и пытался, жаждал осознать прочитанное.              Дети, Салазар? Из будущего? Прибывшие по его просьбе? Это бред и только. Волдеморт никогда не планировал детей: зачем наследники тому, то планировал жить вечно!              Прочитав письмо еще один последний раз, Том приказал:              — Отложите все дела на завтра. У вас выходной.              Завтра ему предстоит отправиться в маггловский район дабы навестить этих «детей». Понять, увидеть, кто осмелился играть с ним подобным образом, кто осмелился нагло лгать лорду Волдеморту. Кто осмелился шутить подобным грязным способом? Ведь Том никогда не хотел семью, потому что ему это не нужно.              

      ***

                    — И что ты думаешь, Марви? — спросила Астария, подкуривая пятую по счету сигарету.              — Хватить курить, Асти! — вскипел Марволо-младший, вырывая сигарету у сестры изо рта, — мы сделали все по их инструкции, все получится.              — А если не получится? Что нам, блять, делать в ебаном 1971-м, тут даже Wi-Fi нет, я уже не говорю о волшебургерах. Мерлин, ну и каменный век, негде даже глянуть новости? Когда придумали магвиденье? — кипела девушка.              — В 1997. В Японии. Но в Англии появилось только в 2004. Из-за войны…              — Которую устроил наш папаша. Да, да. Отец года, блять. Мерлин, бесит эта хуйня. Если эти наши версии родителей не поведутся на нашу писанину, нам придется активировать план Б. Не то чтобы я не доверяла папиному ручному василиску, но к нашему рождению она была уже сто раз мертва благодаря дяде Гарри, и я не уверена, сможет ли она внять нашим приказам.                     Астария жутко паниковала, а Марволо-младший бесился из-за грязных выражений своей близняшки. Не то, чтобы Асти всегда была любезна. Но в 1971 году это могло сыграть плохую шутку и выдать их. А сдерживать порывы его горе-сестры мог только отец. И Марволо надеялся, что родители из данной временной шкалы поверят им и устранят угрозу в виде грязного языка Астарии.              — Прекрати ругаться как сапожник, Асти. Ты выдашь себя с потрохами, — пытался убедить ее Марволо.              — Я бы переживала не будь мне так похуй, братец, — гонто-риддловская ухмылка исказила ее красивые черты.              — Тебе, может, и все равно, но министерству, а особенно Дамблдору — нет. Мы на пороге первой магической, а ты как капля воды похожа на самого разыскиваемого террориста 20-го века в истории магической Британии, — парировал Марволо. В этом плане младшему в семье Риддлов повезло больше — он был копия матери. Разнояйцовые близнецы, спасибо Мерлину.              Ухмылка сошла с лица Астарии. Не будь она гриффиндоркой до мозга костей — фыркнула бы, но Альбус Дамблдор был буквально божеством для Астарии. Она его боготворила. Гриффиндорцы вообще в целом был народ недалекий, но Асти, плюс ко всему, была очень взбалмошной. «За Гриффиндор и двор — аважу в упор» — говорила она, а стыдно было всем Риддлам.              — Хорошо, Марви. Я тебя поняла. Приступаем к осуществлению плану А — встрече с нашими родителями…