Создатели прозрачной смерти

      Она сидела на уютной скамейке в парке, окружённая роскошью зелени и цветущих деревьев. Солнце мягко светило, создавая вокруг атмосферу безмятежности и удовольствия. В руках у неё был стаканчик с мороженым, настоящим произведением искусства, украшенным яркими ягодами и нежным взбитым кремом. Каждый ложечка обещала мгновения счастья, и она не спешила, позволяя ароматам и вкусам поглощать её.       Когда холодное лакомство таяло на языке, она закрывала глаза и наслаждалась его сладостью. Вкус ванили смешивался с ягодным шершавым шлейфом, окутывая её, как чудесное одеяло. С каждой минутой мороженое становилось всё более соблазнительным, словно приглашая к новому открытию. Она ловила взгляды прохожих, и в их глазах читалось восхищение не только мороженым, но и ею, пленённой этим мгновением простого, но глубокого счастья.       Вдруг по воздуху разнёсся звук детского смеха, и девушка улыбнулась. Жизнь была полна маленьких радостей, и сейчас, в этот солнечный день, она чувствовала себя частью большого и удивительного мира, где мороженое помогало забыть о заботах и приносило чистое удовольствие.       Да, жизнь прекрасна, в отрыве от произошедшего с ней, Ниной. От того, что было ещё совсем недавно и всё ещё давит тяжёлой плитой, не позволяя забыть. А чудесный солнечный день так и манит расслабиться, отпустить весь негатив прошлого, позволить себе быть счастливой. Улыбаться жизни, как раньше, когда можно было позволить себе быть беззаботной и весёлой. Когда любимый ещё не предал.       Нина скривилась от режущей боли внутри. Словно туча закрыла солнце, но не в парке, а в её душе. Её личная чёрная туча. И уже тёплый денёк не радовал, а мысли вновь стали мрачными. Ветер трепал ей волосы, Нина даже не потрудилась поправить причёску, убрать с лица закрывшие его пряди. Настроение стремительно ухудшалось. Она боялась, что снова начнёт задыхаться, как уже было за последние недели. Стало мрачно и неуютно, словно сидела под ледяным пронизывающим ветром. Захотелось уйти. Поскорее и подальше, там, где никто не найдёт и не увидит.       — Хочу выразить свою искреннюю благодарность, Нина. Ты оказала нам неоценимую помощь в поимке банды наркоторговцев. Информация, которой ты поделилась, оказалась бесценна, ведь они действовали абсолютно тайно, и мы могли не узнать об этом.       — Вообще-то, первой не я поделилась информацией, а моя сестра, — с лёгким вызовом в голосе ответила Нина, — а точнее, даже не поделилась, а слила информацию. И меня подставила, между прочим. Даже не подумала, какие это может иметь последствия. А если бы меня посадили за употребление? Ей всё равно?       Нина внимательно посмотрела на Эдварда. Он почему-то слегка побледнел, услышав о её сестре, и даже немного скривился, словно от неприятных воспоминаний. Нина сразу сообразила, что ему неприятно слышать о Даше после тех гадостей, которые она наговорила о нём.       — Успокойся, Нина, — Эдвард даже слегка погладил её по плечу, ненадолго задержав на нём руку. — Ты слишком негативно реагируешь. Она… Даша, — он немного запнулся на имени, — хотела тебе помочь. Думала о том, что лучше для тебя. Поэтому не обвиняй её. Она правильно поступила. Но только благодаря твоим показаниям нам удалось поймать оставшихся представителей банды. Жаль только, что предводитель сбежал. Но я надеюсь, мы и заграницей его найдём.       — Он же погиб, — едва дыша, произнесла Нина, внутри обожгло болью. Хотя она и знала, что Педру жив, но мысль о том, что они никогда в жизни больше не увидятся, вызывала не меньшую боль, чем если бы любимый действительно умер. Она и понятия не имеет, где он, а даже если бы знала, то он не выразил бы желание видеться с ней. Да что там увидеться, он был бы расстроен, что она вообще осталась жива. С каждым разом Нина понимала это всё яснее, и сердце всё больше черствело и покрывалось бронёй при этих мыслях.       — Ты так уверена? — вкрадчиво спросил Эдвард. — А вот я сомневаюсь!       Нина отвела взгляд, не могла сейчас смотреть на него.       — Какая разница? — тихо спросила она. — Жив или нет, что это меняет? Группировка обезврежена, все её представители сидят в тюрьме. Наркотики больше никто продавать не будет. Ведь если он здесь появится, то его сразу поймают. Да и за провозом веществ теперь будет внимательнее следить.       — Всегда могут быть способы, — ответил Эдвард с неприязненным выражением лица, явно демонстрируя, что не согласен с ней. — У нас и так всегда отлично контролировали всё, что ввозят в страну, но дилеры как-то обходили запреты. А значит, ничего не мешает ему вернуться и возобновить деятельность.       — Да не будет этого, — поспешно сказала Нина, — он или умер, или слишком напуган, чтобы снова всё начинать. Оставь его в покое, если он жив. Пожалуйста, не ищи его, — в её голосе звучала страстная мольба.       — Не понимаю тебя, — ответил Эдвард с осуждением, — этот парень использовал тебя, а потом чуть не убил, а ты его защищаешь? Разве можно заступаться за того, кто пытался тебя убить?       — Ты ничего не знаешь о любви, — вздохнула Нина, отведя взгляд.       — Возможно, ты права, — согласился с ней Эдвард, — и я действительно ничего не понимаю в любви, — грусть в его голосе была ясно ощутима, так что у Нины даже слегка кольнуло сердце от жалости. — Иначе бы не полюбил ту, которая никогда не ответит взаимностью.       Налетевший прохладный ветерок показался Нине ледяным. Он шевельнул волосы у неё на голове, и казалось, что этот порыв уносит с собой всю её радость и беспечность детства. Боль и горечь, звучавшие в словах друга, казались отражением собственных мыслей Нины. В них тоже присутствовали отчаяние и безысходность, как и у неё. Эти ещё совсем юные люди, вчерашние дети сейчас казались настолько несчастными, словно начавшаяся взрослая жизнь принесла одно лишь разочарование.       «Верните мне моё детство, — с отчаянием подумала Нина. — Я больше не хочу быть взрослой. Что со мной происходит? Я ещё так молода, как все говорят, только начинаю жить, а уже чувствую себя старухой. Столько боли и горя свалилось на меня. За что? Почему именно со мной? Мне так тяжело, словно я прожила целых сто лет. Или это последствия наркотиков? Или далёкая тень комы? Героиновая передозировка — не шутка. Врачи говорят, что чудом спасли меня. Точнее, даже не понимают, как удалось вытащить из этой бездны по всем канонам уже было слишком поздно что-то предпринимать. Но как-то же удалось выйти из комы? Каким образом? Словно с помощью каких-то высших сил, которые решили вмешаться в мою судьбу. Моя душа борется между желанием вернуться к беззаботным дням и тяжёлым грузом, который я ношу. Мне так не хватает того света, что когда-то озарял мои дни».       Однако Нина решила не заострять на этом внимание. Лучше не думать, не вспоминать. Незачем, только хуже станет. Забыть, как страшный сон. И Педру забыть, всё забыть. Думать только о будущем. Но как думать о будущем, когда грудь разрывается от боли предательства, а в душе ощущение пустоты и апатии, когда кажется, что впереди не ждёт уже ничего хорошего. Да, так и есть. У неё уже никогда не будет счастья. И любви. Какая там любовь? Она не существует. Не надо больше этого счастья. Сказка закончилась с прошедшим детством, и впереди остались пустые, холодные годы беспросветной, скучной взрослой жизни, в которой нет ни одного светлого лучика, ни капли радости. Только жалкое существование в пустоте и боли.       Нина перевела взгляд на Эдварда. К её удивлению, она увидела на его лице те же чувства, что испытывала сама. Полное равнодушие к будущему и боль от своего существования. Как человек, который живёт лишь из чувства долга.       И ему жизнь сломала, он ведь влюблён в неё и уверен, что она никогда его не полюбит. Конечно, не полюбит, потому что больше не хочет любить. Но с другой стороны, кто сказал, что нужно быть с человеком лишь по любви? И без любви тоже можно. Если из выгоды.       Нина вздрогнула от закрадывающихся в голову мыслей. Они волновали её сознание, но она решила подумать об этом позже. Сейчас не время. Успеет ещё проанализировать свои эмоции и принять правильное решение.       — В любом случае, можешь представить, насколько мне неприятно было узнать, что эти… — по-видимому, он с трудом удержался, чтобы не произнести не совсем приличное слово. — Дилеры выбрали мою страну выгодным местом для незаконной продажи наркотиков. Устроили здесь нелегальный бизнес. Я до сих пор не могу поверить, — Нина слегка улыбнулась звучащему в его голосе возмущению.       — В таком случае, рада была содействовать в ликвидации этой нелегальной организации, — в тон ему ответила девушка, — служу Виктории, — она шутливо отдала честь, прижав руку ко лбу, как будто брала под козырёк. — Надеюсь, вы мной довольны, господин будущий президент?       Эдвард слегка поморщился, однако, видимо, больше для виду, потому что тут же улыбнулся и ответил.       — Я уже говорил, что да, очень доволен и благодарен тебе.       — Можно я тебя обниму? — тихо спросила Нина.       — Конечно, — после недолгого колебания ответил Эдвард.       Нина тут же прильнула к нему, крепко сжимая в объятиях. Она спрятала голову у него на груди, чувствуя, как глаза обжигают непрошенные слёзы. Эдвард погладил её по голове, как ей показалось, немного неловко, неуверенно. Как будто стеснялся или боялся. Нина не удивилась такой застенчивости, ведь Эдвард вообще не любит тактильный контакт, он для этого слишком отстранённый и даже холодный. Но сейчас ей так хотелось оказаться поближе к нему, ведь это её единственный друг и, как казалось, единственный близкий человек, который понимает её.       — Спасибо за то, что спас меня, — тихо сказала она, — я тебе так благодарна. Ты замечательный. Я тебя обожаю. Ты мой лучший друг. Давай никогда не расстанемся надолго. Никогда не потеряем друг друга.       Однако Нина подсознательно опасалась, что их дружба или хотя бы её видимость может оказаться мимолётной. В детстве они общались, поскольку Эдвард был очарован их странной и необычной семьёй. В раннем детстве многое привлекает внимание, всё кажется любопытным и интригующим. Но теперь, когда оба вступают в новый этап жизни, а события, произошедшие с ней совсем недавно, оставили глубокий след, Эдвард может решиться на дистанцию. Зачем ему такая проблемная знакомая? Бывшая наркоманка, участница нашумевшей истории о наркоторговле. Взглянув на Нину, он лишь будет вспоминать, как спасал её от передозировки и тот стресс, что испытал в тот момент. А также нелепую ссору с Дашей. Теперь с Ниной у Эдварда ассоциируется лишь череда негативных воспоминаний. Девушка даже удивилась, как он согласился помочь ей вновь, нашёл гипнотерапевта, который с помощью внушения помогал бороться с её зависимостью. Нина осознавала, что дни их дружбы сочтены. Совсем скоро Эдвард уедет учиться в Париж, чтобы получить образование в Сорбонне — последний шаг для того, чтобы стать новым правителем страны. Естественно, в таком положении ему не будет дела до Нины и их дружбы. На что нужна бывшая наркоманка их простой семьи будущему хозяину острова? А то, что признался в любви? Ну и что? Мало ли кто кому нравился в детстве, всё меняется. Да и не позволят Эдварду жениться на простой девушке, его невестой должна стать дворянка из его круга общения.       Нина тяжело вздохнула. Горькая обида сдавила грудь. Какая же она жалкая, ничтожная. Стыдно за себя. Она никто. Раздавлена, уничтожена морально, не имеет никаких планов на будущее. Не видит смысла в жизни.       — Конечно, Нина, мы всегда будет друзьями, — ответил Эдвард, но Нина не могла ему верить. Она решила, что он успокаивает её из вежливости, чтобы не говорить в лицо, насколько они разные и больше им не по пути. — Я очень уважаю твою семью, — продолжал парень, — и хотел бы сохранить возможность общения. Не беспокойся ни о чём, всё останется как раньше. Если ты сама не против.       — Я не против, — ответила Нина, пряча мокрое от слёз лицо, — не могу тебя потерять.       «Но для этого и я сама должна быть успешной, — мелькнула мысль, — зачем Эдварду нужна простая девушка. Вот если я добьюсь оглушительного успеха… Если меня весь мир на руках носить будет, тогда и Эдвард, наконец, поймёт, что я стоящая девушка не хуже его дворянок. А уж Педру…» — тут она мысленно запнулась, не могла сейчас думать о нём.       Нет, она любимом она не собиралась думать. Слишком больно, слишком тяжело. Если она хоть на мгновение позволяла воспоминаниям о Педру поднять голову, в груди немедленно возникало ощущение нехватки воздуха, а потом появлялась ржавая боль, словно плоть разрезали острым ножом, вспарывая грудную клетку с нечеловеческой жестокостью, позволяя ей истечь кровью.       Нина снова вздрогнула, так явственно представив, как кровь покидает её тело, оставляя на полу бездыханную оболочку. Не думать, не думать, а то начнёт кричать на весь парк, на весь мир, повергая в шок случайных прохожих.       — Ты в порядке? — встревоженно спросил Эдвард, почувствовав её настроение.       — Да, — с трудом выдохнула Нина, стараясь восстановить дыхание. — Я просто хочу, чтобы это всё закончилось, — прошептала она, её голос едва слышен на ветру. В такой момент всё, что ей оставалось, это — ждать, ждать, когда её внутреннее солнце снова раскроется, словно цветок, жаждущий света.

***

      Нина сидела на краю кровати, погружённая в раздумья. Воспоминания о тёмных часах, проведённых в плену наркотиков, всплывали в её сознании, как тени из прошлой жизни. Гипноз стал для неё последней надеждой, когда каждая попытка избавиться от зависимости оборачивалась неудачей. Она вспомнила тот волшебный вечер, когда, погрузившись в глубокое трансовое состояние, ощутила, как с её плеч сваливается груз, давивший на неё долгое время.       На сеансе она увидела не только своё отражение в зеркале, но и увидела, как её истинное «я» прорывается сквозь оковы. Гипнотизёр, лица которого она так и не рассмотрела, поскольку в комнате был полумрак из-за плотно закрытых штор, спокойно и уверенно вёл её по извивающимся тропам подсознания, показывая, что за каждой тёмной мыслью скрыта искра надежды. Нина осознала, что именно любовь к себе, а не страх или стыд, станет основой её нового бытия.       Теперь, глядя в окно на мир, залитый солнечными лучами, она чувствовала себя свободной. Память о прежней борьбе не исчезла, но теперь это была не тюрьма, а урок, который привёл её к новым горизонтам. В сердце у Нины зарождалась благодарность за каждый день, наполненный возможностями, и за жизнь, которую она вновь обрела. Она была уверена, что никогда больше не попадёт в плен прошлой зависимости.       Важно лишь то, что она хочет жить. Пусть с разбитым сердцем и потерей любви, но свободной от наркотической зависимости. Ведь жить хочется, даже зная, что её любовь невзаимна. Но пока Нина жива, у неё всегда есть шанс бороться дальше. Может быть, однажды предатель пожалеет о том, что потерял её. Если увидит, каких высот она достигла. Он от злости все волосы себе выдерет. А Нина его уже не простит. У неё теперь новая цель — тот, кто её достоин, тот, кто любит и будет ценить.       Вечером, в тишине своей комнаты, озарённой мягким светом вечерних ламп, Нина задумалась о своей жизни, о будущем, о том, что значит быть счастливой. Солнце медленно клонилось к закату, и в её мыслях возникали картины роскошной жизни: дорогие платья, изысканные ужины в ресторанах, путешествия в экзотические страны. Она мечтала о свадьбе — не просто о торжестве, но о выгодном союзе, который обеспечит ей комфорт и стабильность.       «Почему это неправильно?» — спрашивала себя Нина. Все вокруг искали романтику, искали любовь, но она знала: настоящая любовь — это тоже выгодное дело. Партнёр должен предлагать не только чувства, но и ресурсы. Она смеялась, вспоминая разговоры о счастье и независимости, ведь её независимость была бы усреднённой, если бы не могла позволить себе мечты.       Перед ней расстилался выбор: погрязнуть в рутине обыденности или взлететь на крыльях успешной жизни, став не только женой, но и партнёром, который привнесёт в их союз равновесие и процветание. Нина осознавала: за богатством стоит не только деньги, а целый мир возможностей. А любовь не существует, это всё сказки для наивных дурочек. Но чтобы добиться брака с Эдвардом, она и сама должна сначала добиться успеха. На простой девчонке он не женится. Непристижно.