Создатели прозрачной смерти

      Некоторое время ехали в полном молчании, не произнося ни слова. Нина смотрела в окно, думая о своём. Из размышлений её вывел голос.       — Нина, может быть, перестанешь мучить Катю? Она замечательная мать, ты просто не понимаешь своё счастье.       — Что? — Нина резко повернула голову, посмотрев на собеседника в упор.       От возмущения её затрясло, руки сжались в кулаки.       — Ты всё слышала, — спокойно ответил Эдвард, — не делай вид, что не поняла.       — Да как ты смеешь? — Нина начала задыхаться от возмущения.       — Послушай, Нина, тебе сказочно повезло с матерью. Мне бы такую, а ты это не понимаешь. Считаю, что ты слишком избалована. Если бы у тебя были такие родители, как мои, они бы не позволили тебе такое возмутительное поведение. В моей семье за меньшее наказывают. За мельчайший проступок оставляют без обеда. А когда я один раз ушёл из дома, решил погулять в лесу, никому не сообщив, меня едва не лишили звания наследника. Так что в моей семье очень строгое воспитание, нам с сестрой и в голову не придёт ослушаться взрослых, не согласиться с их мнением. Особенно это касается дедушки с бабушкой, они невероятно строгие, воспитаны в лучших традициях домостроя.       — И зачем ты мне всё это говоришь? — возмутилась Нина. — Можно подумать, твоё поведение в детстве было безупречным! Как ты тогда при нас толкнул официантку с подносом, не забыл? Да и я слышала, про тебя разное рассказывали. Ты любил поиздеваться над слугами. Скажешь нет? — Нина в упор посмотрела на парня.       Эдвард не отрывал взгляд от дороги, на Нину не смотрел, но пальцы чуть крепче сжали руль, и он слегка побледнел.       Взгляд Нины стал вызывающим.       — Это было в детстве, — ответил он наконец, — и я не горжусь таким прошлым, но давно осознал, насколько это было неправильно. А родители ничего не знали. У меня были бы серьёзные проблемы, если бы подобное дошло до их сведения. Нас с Анни очень строго воспитывали. Да, было много развлечений, и нам покупали любые подарки, но при этом необходимо было постоянно следовать правилам. Шаг в сторону непослушания — уже расстрел.       — Серьёзно? — шокировано спросила Нина, открыв рот от изумления.       На секунду оторвав взгляд от дороги, Эдвард посмотрел на девушку с презрением, так что сразу стало понятно, какого он о ней мнения.       — Я поняла, — вздохнула Нина, — шутка.       — Поздравляю, — ответил Эдвард.       Нина смущённо покраснела.       — В любом случае, зачем мне эта информация? — не поняла девушка.       — Потому что меня не устраивает твоё поведение. Ты ведёшь себя с Катей очень невежливо и не стоит оправдываться переходным возрастом.       — Ну конечно, — взорвалась Нина, не выдержав, — только у тебя нет переходного возраста. Тебе не понять проблемы простых смертных. Да у тебя даже прыщей нет и трахаться не хочешь. Так и будешь ждать свадьбы, как великий праведник. Но не все такие, как ты, остальные люди самые обычные, понятно? Не суди других по себе. Ты же у нас особенный, я ещё удивляюсь, как тебя не причислили к рангу святых! — девушку несло на волне эмоций, она не могла остановиться.       — Нина, — спокойным, но ледяным голосом сказал Эдвард, — не забывай, с кем разговариваешь. Будь осторожна.       Нина вспыхнула, ей стало жарко.       — Извините, Ваше Величество, — скривилась она.       Парень покачал головой.       — Нина, ты даже не представляешь, как смешно ведёшь себя. Думаешь, ты взрослая, а на самом деле хуже ребёнка. И никто тебе это не скажет, кроме меня.       На душе словно разлилась кислота, стало неприятно и обидно.       — Но почему?       — Потому что ты пытаешься кому-то что-то доказать. Это поведение несерьёзного человека, неуверенного в себе.       — Тебе легко рассуждать, — возразила Нина, опустив голову, — у тебя всё легко и просто. Твоя жизнь напоминает сказку. Всё уже давно решено. Жизнь распланирована на годы вперёд, но так не у всех, точнее, больше ни у кого, — Нина стала накручивать на палец каштановую прядь волос, от волнения она начала задыхаться, давясь словами. — Мне намного сложнее. Вот я, например, влюблена, но не уверена, любит ли он меня. Раньше была уверена, а сейчас нет, — она никому не рассказывала об этом, кроме незнакомой стюардессы в аэропорту, но не могла молчать, словно прорвало плотину. — Да-да, не смотри на меня так, я не уверена в любви того, кого люблю, кажется, он меня бросил, — в голосе слышались слёзы и надрыв. — Тебе, конечно, не понять, у тебя всё хорошо, а у меня нет. Поэтому лучше не поедем дальше вместе. Останови машину, я дойду пешком.       Эдвард, конечно, не послушал её. Вместо этого спросил.       — Почему ты считаешь, что у меня всё хорошо? Я сочувствую тебе, что-то подобное предполагал, но откуда у тебя сведения, что в моей жизни нет проблем?       — Ну как же? — удивилась Нина. — Ты собираешься жениться на Анастасии…       Но её тут же прервали. Последовал вопрос, крайне изумивший девушку.       — Почему ты так решила?       Нина запнулась на полуслове.       — Ну как же? Ведь об этом все говорят. Да и других вариантов больше нет…       Машина резко остановилась. Не ожидавшая такого Нина едва не ударилась лбом о стекло, помог только ремень безопасности.       — Ты что творишь? — шокировано спросила она, с трудом справившись с приступом дурноты. Резкая остановка вызвала тошноту и головокружение. Показалось, что все органы внутри перевернулись и смешались. Причины такого поступка Нина не видела. Кроме того, что она, возможно, достала Эдварда своими едкими ответами на вопросы, тогда как обещала молчать. Но ведь он первый начал разговор, она не собиралась говорить. — Не знала, что ты такой обидчивый, — с трудом прошипела Нина, — я вовсе не хотела тебя доводить, извини, если что. Поехали дальше, я пошутила, не смогу дойти пешком. Обещаю, дальше точно буду молчать.       Однако Эдвард уже не слушал её. Он вышел из машины, даже не подумав, что она будет мешать проезду других автомобилей. Нина удивлённо наблюдала, как он подошёл к набережной и остановился, глядя на морскую гладь, словно раздумывал, бросаться в море или нет. Этого Нина уже не могла понять.       «Псих какой-то, — подумала девушка раздражённо, — всегда такой спокойный, равнодушный, чтобы не говорили, а тут обиделся. Решил меня так наказать, не ехать дальше? Как маленький, в самом деле. У кого тут ещё переходный возраст».       Матерясь сквозь зубы, вылезла из машины и подошла к другу, застывшему у ограждения, подобно мраморной статуе. Нина посмотрела ему в лицо. Вместо обиды или возмущения заметила лишь выражение глубокого отчаяния, какое никогда ни у кого не видела. Тем более у этого человека, обычно скрывавшего все эмоции. Сейчас, казалось, он снял маску аристократического равнодушия и выглядел очень уязвимым, даже нездоровым, как человек, страдающий от неподдельного горя.       Язвительные слова, готовые сорваться с её губ, застряли в горле. Нина не знала, что сказать. Тоже застыла статуей, подобно другу, глядя на волны, лижущие острые камни.       — Нина, у тебя не бывает моментов, когда хочешь побыть одна? — услышала девушка.       — Бывают, — ответила она, — но тебе не кажется, что одиночеству лучше предаваться в другое время? Не когда мы едем в город. Это, по меньшей мере, странное поведение, и не понимаю, чем оно вызвало. Если я тебя обидела, то извини, а сейчас поехали дальше, пожалуйста, — её голос звучал покаянно. Нина понимала, что её иногда заносит, и она может обидеть людей, не думая об этом.       — Нет, всё в порядке, я не обижаюсь, — ответил Эдвард, посмотрев ей в глаза, — это другое, ты не поймёшь.       — Почему? Слишком тупая, да? — слегка возмутилась Нина. — Объясни по-человечески, тогда пойму. Всё изменилось, когда я сказала про Анастасию. Что-то не так?       — Наши с ней родители уверены, что мы поженимся, но они ошибаются.       Сказать, что Нина была удивлена, значит, ничего не сказать. Она подняла на парня потрясённый взгляд.       — Как нет? Это же самая подходящая партия! Все в твоей семье говорят об этой помолвке.       — Она так никогда и не состоялась, — бесцветным голосом ответил Эдвард, — и не состоится по моей инициативе. Уверен, что мои родители и её, и сама Настя будут в шоке.       — Интересно, — протянула всё ещё удивлённая Нина, — я тоже в шоке, если честно. Это же полное нарушение традиций. Позволь узнать, с чем связано такое решение? Думаешь, найти более подходящую дворянку? — заинтересованная сногсшибательной новостью, грозящей перерасти в сенсационную сплетню, которой можно будет поделиться с подружками, на время заставила Нину забыть о собственных переживаниях. Ведь так интересно: наследник престола отказывается от помолвки с невестой-аристократкой.       Эдвард не ответил, сделав вид, что не услышал вопрос. Он снова смотрел вдаль, на волны. Нина молча ждала ответа.       — На что ты там смотришь? — не выдержала, наконец, Нина.       — С детства люблю смотреть на море, — ответил Эдвард, — оно прекрасно, тебе так не кажется? Люблю с ним разговаривать, иногда мне кажется, что это мой лучший друг. Оно всегда понимает, успокаивает, ему можно рассказать о любых проблемах.       — Серьёзно? — поморщилась Нина, она сама не понимала его слова, не видела в этом смысла, однако не стала говорить парню, что он псих. — Так могла бы рассуждать моя сестра.       Эдвард ещё сильнее побледнел при упоминании Даши.       — Нина, скажи, ты точно любишь своего парня?       Нина удивилась вопросу и ответила дрожащим голосом:       — Да, я абсолютно уверена.       — А он тебя?       — Я же говорю, не знаю, — резко ответила девушка, — раньше думала, что да, а сейчас не уверена. И я очень беспокоюсь, — на её глазах блеснули слёзы. — А зачем спрашиваешь?       — Вот видишь, у тебя есть надежда, — сказал Эдвард, игнорируя последний вопрос, — у меня же её нет.       — В смысле? — задыхаясь, спросила Нина. Она начала догадываться, в чём дело, но не могла поверить, что такое возможно.       — В смысле, что я тоже люблю, но совершенно безответно, без надежды на взаимность в будущем.       — Почему в будущем? — спросила Нина. Она вся дрожала от волнения.       — Потому что сейчас рано думать о любви. Мы оба несовершеннолетние, а она младше.       — Тогда почему ты думаешь, что нет надежды? — удивилась девушка.       — Несколько лет наблюдений, — последовал ответ, — она даже не замечает моё присутствие. Я для неё пустое место. Просто не существую и нет шансов в будущем, обратит ли на меня внимание.       — Почему?       — Она совершенно удивительная, необычная, не такая, как все. Сильно сомневаюсь, что смогу ей понравиться. Если она столько лет не замечала меня, то и дальше не заметит, — в голосе звучало отчаяние и обречённость. Нина ещё не слышала ни у кого, словно у человека не было смысла в жизни.       — Но послушай, это по меньшей мере, странно. Через пару лет ты станешь главным в стране, — Нина проговорила на одном дыхании, сама не до конца веря в то, что говорит. Одна часть её личности даже не могла признать, что действительно знакома с таким человеком, и не просто знакома, а говорит с ним, как с близким другом. — А это значит, что сможешь жениться на любой девушке, независимо от её мнения, не важно, любит она тебя или нет. Хотя мне странно, что кто-то может тебя не любить. Ты же мечта любой девушки. Все думают только о тебе.       Эдвард посмотрел на неё с болью во взгляде. Нина утонула в его бездонных синих глазах, у неё даже сбилось дыхание на миг.       — Все, говоришь? Вот в этом ошибаешься. Ты, например, не любишь меня.       Нина вспыхнула. Она вовсе не себя имела в виду, говоря «все», а образно, абстрактно.       — Я имею в виду большинство, — она опустила глаза.       — Большинство не значит все. Я привёл пример, что есть такие, которые не любят, как и ты.       — Но я же говорю, что ты можешь её заставить, — не сдавалась Нина.       Эдвард посмотрел на неё с осуждением и покачал головой.       — Нет, Нина. Я никогда не заставлю любимую выйти замуж против её желания, это неправильно. Она мне дороже жизни, не хочу делать её несчастной. Главное, чтобы у неё всё было хорошо, — он снова отвёл взгляд.       Нина почувствовала его боль, словно та передалась ей.       — Ты сильно страдаешь? — спросила сочувственно.       — Пока не очень. Моя любовь носит только платонический характер. Она ещё совсем детская, просто как близость души. В ней нет влечения и, думаю, долго ещё не будет. Мне приятно общаться с ней, видеть её, думать о ней. Хотелось бы гулять с ней, дарить цветы, держать за руку, — он слегка улыбнулся, — посвящать ей стихи. Ничего больше. Для меня она как богиня, перед которой я преклоняюсь, ничего больше. Но с возрастом всё изменится, будет недостаточно просто любить её на расстоянии, и тогда всё станет сложнее.       — Мне жаль, — едва слышно прошептала Нина.       — Не стоит, — неожиданно спокойно ответил Эдвард, — не нужно меня жалеть. Как-нибудь сам справлюсь. Силой воли заставляю себя не думать. Проживу без любви, если у меня такая судьба, — его голос стал жёстче.       — То есть ты абсолютно уверен, что нет шансов на взаимность? — уточнила Нина.       — Абсолютно. В отличие от тебя. Ты ещё можешь надеяться.       Нина стояла, как громом поражённая. Она уже обо всём догадалась, сомнений почти не осталось. Друг сам себя выдал. И эта обречённость в голосе, и взгляд, полный тоски, направленный на неё. И такой настойчивый интерес к её отношениям. Полная уверенность в отсутствии взаимности. Всё указывало на неё. И что делать с неожиданным осознанием, Нина совершенно не знала. Понимала, что необходимо всё осмыслить, чтобы принять правильное решение. Она не думала о свалившемся на неё счастье в виде любви наследника престола, ведь голова была занята мыслями о Педру.       Судя по его виду, Эдвард уже успел пожалеть об откровенном разговоре с подругой. Нина неожиданно почувствовала, насколько они похожи. Оба ненавидят, когда их жалеют, стараются быть сильными в любых обстоятельствах, не хотят, чтобы другие узнали про их слабости. Правильно поняв, о чём он думает, Нина сказала:       — Не переживай из-за того, что всё мне рассказал. Помнишь, ты же сам недавно говорил, что даже сильному человеку иногда необходимо поделиться мыслями с другом, излить душу. Я же не стану тебя осуждать, так же, как и ты меня, — она невесело рассмеялась. — У нас с тобой у обоих получается несчастная любовь. У меня, скорее всего, я уже почти не сомневаюсь. А значит, двое несчастных влюблённых лучшая компания друг для друга, чтобы пожаловаться на судьбу и поделиться болью. Поэтому мы оба не будем друг друга осуждать, — она протянула руку, чтобы погладить его по плечу. К её удивлению, парень не отстранился, что ещё больше укрепило её догадку.       «Ну конечно, — думала Нина, когда они вернулись в машину и продолжили свой путь, — всё сходится. Странный интерес Эдварда к нашей семье, совершенно неподходящей ему по статусу. Наша необычная дружба, вызывавшая у всех недоумение из-за той же пресловутой разницы в статусе. Причём интерес появился с самого детства. Да мне бы это и в голову не пришло, настолько невероятным кажется, но с другой стороны, Эдвард же сказал: «Она совершенно удивительная, необычная», так кажется? Это как раз про меня. Я не такая, как все эти изнеженные дворянки из его круга общения. Я — амбициозная личность, мечтаю добиться успеха, заработать миллионы сама, без помощи какого-либо парня. Я не эти кисейные барышни и тургеневские девушки, которые настолько тупые и ограниченные, что мечтают лишь о том, чтобы повыгоднее выйти замуж и всю жизнь сидеть на шее у своего папика-миллиардера-дворянина. Они становятся никчёмными светскими львицами, посещают не менее тупые мероприятия, уверенные, что это приносят пользу людям. На деле лишь языками чешут в этих своих благотворительных комитетах и на светских балах. А я не такая. Я добьюсь всего сама, презираю никчёмных, беспомощных куриц, которые сами палец о палец не ударили, всё имеют благодаря мужу. А случись чего — загуляет их благоверный, уйдёт к бабе помоложе, так и потеряют всё своё богатство. Останется только папочкино наследство, но без заработка муженька его надолго на шикарную жизнь не хватит. А работать дамочка не привыкла, у неё белы ручки отвалятся. Так что да, Эдвард видит во мне в первую очередь личность. И получается, на происхождение ему наплевать. Или, может, в нём всё и дело? Он никогда открыто не признается мне в любви, потому что я пока никто? Вот как стану миллионершей, тогда он на меня по-другому посмотрит, стану равной ему. Хотя нет, равной никогда не стану, я же не дворянка. Значит, поэтому Эдвард считает, что его любовь невозможна. Правильно, его родители никогда не одобрят подобный союз», — Нина заломила пальцы, пытаясь понять, из-за чего Эдвард решил, что его любовь невозможна.       Несмотря на то, что ей стало приятно, что Эдвард её любит, да не просто приятно, мысль вызвала в сердце эйфорию. Не каждый день узнаешь о себе подобное, но всё же его чувство не нашло отклика в её душе. Слишком Эдвард казался ей непонятным, чужим. Да, она разделяла его амбиции, желание власти. Ей нравилось, что он такой же независимый, как она, всегда старается казаться сильным в любой ситуации, даже когда жизнь кажется ужасной, как и Нина не любит, чтобы его жалели. Но при этом девушка не любила книги, которые он читал, просто не понимала их, также дело обстояло с фильмами. Не разделяла его увлечения, она сама не любила классическую музыку, балы, предпочитала дискотеки под громкую музыку, хотя в последнее время перестала любить такое времяпровождение из-за Педру, но всё же. Главное, что Эдвард часто казался ей инопланетянином, как и Даша. Вся эта сентиментальность, любовь к природе, одинокие прогулки по лесу и вдоль берега моря. Красивые высокопарные высказывания о смысле жизни, о счастье и гармонии, разные философские рассуждения о прекрасном. Всё это вызывало у Нины скуку, вплоть до зевоты. Редко у них бывали общие темы для разговоров, проводить вместе долгое время банально становилось скучно. Именно поэтому Нина и не почувствовала ответной любви следом за его признанием.       Да, ей импонировало, что в неё влюбился такой человек, но девушка понимала, что, несмотря на некоторую схожесть характеров, они разные и не будут счастливы вместе. Желание власти и амбиции — не то, что удержит людей вместе, нужно что-то ещё. Да, парень ей определённо нравился, но не более того. Сердце не ускоряло свой бег в его присутствии, не колотилось, как бешеное, дыхание не учащалось. Нет, всё это происходило в присутствии Педру, простого земного парня, не прекрасного принца, а наоборот, плохого парня, как она теперь видела. Но от этого не перестала любить. Её чувство ничуть не ослабло, по-прежнему горело ярким пламенем в сердце, сжигая его дотла, оставляя лишь горячие угольки. И именно ради этой любви Нина решила во всём разобраться, узнать правду, возможно, роковую для себя, но необходимую.       — Приехали, — оборвал размышления голос.       Нина вздрогнула и посмотрела в окно. Они остановились напротив небольшого двухэтажного коттеджа. Там жил её любимый, в этом доме. Ноги сделались ватными, как от дурного предчувствия. Не надо ей туда ходить, ничего хорошего не получится. Нужно повернуть назад, не думать, забыть. Но как? Ведь она так близка к цели. Ещё немного и всё выяснится. Зачем же бояться? Всё будет хорошо, они любят друг друга, не нужно мрачных мыслей.       Нина тряслась, как осиновый лист под дождём, ладони стали влажными, капли пота текли по спине, хотя было прохладно. Её бросало то в жар, то в холод. Надо бы успокоиться, привести в порядок дыхание, но не получалось. Голова закружилась, и девушка испугалась, как бы её не стошнило от волнения. Раньше у неё никогда не было панических атак, и оставалось надеяться, что до такой крайности не дойдёт, но Нина переживала всё больше. Она заломила руки и даже стала грызть ногти.       — Может быть, не пойдёшь? — поинтересовался Эдвард, как ей показалось, с надеждой.       «Ну, конечно, бедный, ты же сам меня отвёз к нему, как, наверное, мучаешься теперь», — вскользь подумала Нина, но ей уже было не до жалости к другу. Она думала только о себе, ведь от страха даже вспышки блестели перед глазами.       — Нет, я пойду, — хриплым чужим голосом произнесла девушка и попыталась откашляться. Вышло неестественно.       Она взялась за ручку двери.       — Хорошо, я отвезу котёнка к ветеринару и вернусь за тобой. Ты же недолго будешь?       — Почему? В смысле, зачем? — удивилась Нина.       — Не хочу подводить Катю, — серьёзно ответил Эдвард, — она отпустила тебя со мной. Не хочу, чтобы ты возвращалась на такси или на автобусе. Мне несложно. Обязательно дождись меня.       — Спасибо, — дрожа, прошептала Нина, выходя из машины.       На нетвёрдых ногах она направилась к дому. Стараясь дышать ровнее, постучала. Дверь оказалась открыта. Нина зашла в коридор, направилась к спальне. Предчувствие внутри вопило о том, что необходимо уходить, но Нина упрямо шла вперёд. Миновала лестницу на второй этаж. Боль давила грудь, дышать стало ещё труднее.       «Не ходи туда», — орало подсознание, но разве влюблённая девушка-подросток послушает его?       Толкнув дверь его спальни, Нина оказалась наедине со своим личным кошмаром, который запомнится ей на всю жизнь, заставившем содрогнуться с головы до ног. Следом дом огласил мучительный крик, полный тоски и боли.