Создатели прозрачной смерти

      С той встречи с учёными прошло несколько дней, и я стала замечать, что мой брат как-то изменился. Мне показалось, что он начал от меня отдаляться. Мне этого не хотелось, ведь он для меня единственный по-настоящему близкий человек. Родители проводят с нами мало времени и ведут себя слишком отстранённо. А с дядями, тётями, кузенами и другими родственниками отношения у нас чисто формальные. То есть вежливо общаемся при встречах, но нет никаких дружеских отношений. Мы никогда не ездим вместе, не гуляем, не играем. Общение сведено к минимуму. Только по делу. Наверное, потому, что нас считают конкурентами, не хотят, чтобы страна досталась именно нашей семье. Каждый мечтает сам получить её в единоличное пользование. Да вот только управлять никто из них не хочет. Это же трудно, это работа, а работать они не хотят, только развлекаться. Поэтому завидуют нам, ведь если Эдвард победит (а пусть попробуют найти кого-то лучше него), то в этом случае страна станет нашей. А они уже будут как бы не при чём. Поэтому и выходит, что у нас с Эдвардом почти нет друзей среди родных. Мы их и не любим. Они внешне такие любезные, милые, но мы догадываемся, что на самом деле все притворяются и терпеть нас не могут. Да, люди всегда завидуют тем, кто успешнее.       Поэтому я удивилась и расстроилась, видя, что с моим любимым братом что-то происходит. Я пыталась понять, в чём дело, но не находила причины такой перемены. А он стал как-то странно себя вести. Реже общался со мной, постоянно о чём-то думал, часто сидел в своей комнате и просто что-то читал. Я никак не могла уговорить его придумать какой-нибудь весёлый розыгрыш для новой служанки, которая меня ужасно бесила. Эдвард не соглашался. Он стал вести себя серьёзнее, как будто стал старше, что мне совершенно не нравилось, это было скучно. Он как будто избегал меня. Было очень обидно.       В какой-то момент мне показалось, что я поняла причину такого поведения. И стало ещё обиднее. Он, видимо, решил, что я недостойна больше дружить с ним. Став наследником и будущим преемником Владимира, Эдвард ещё больше гордится своим новым статусом, а я кем была, той и осталась. А значит, больше не подхожу ему, как подруга, с которой можно общаться и веселиться, как раньше. Видимо, у него теперь новая роль, он думает только об этом, уже возомнил себя взрослым и готовится к своему будущему. Я ему больше неинтересна. Осознавать это было очень больно и грустно. Собственный брат пренебрегает мной, как неподходящей по статусу. Конечно, зная его самомнение, после такого его высокомерие взлетит до небес. И мне не будет места в его жизни. Он уже заранее обозначил разницу между нами. И как только я могла думать о том, что между нами всё останется по-прежнему. Зря только радовалась, лучше бы остался таким, как раньше. Теперь я совершенно одна и больше никому не нужна. Мне так больно, что хочется плакать.       Этим утром пришлось встать пораньше. У нас должен был проходить важный светский приём. Мы ожидали в гости представителей знатных семей нашей страны, и надо было подготовиться. То есть всё в доме, конечно, готовили слуги, а еду — повара, но мы должны были подготовиться сами. С утра пришёл парикмахер. Причёску, кстати, мне сделали очень красивую. Затем надо было одеться. Конечно, дресс-код был продуман заранее, но я всё равно волновалась. Боялась, что я потолстела и не влезу в платье. Моя горничная только смеялась, когда я выразила эти опасения. Она сказала, что в моём возрасте рано об этом думать, но я всё равно боялась. Слышала, мама часто говорит об этом. Недавно велела давать мне меньше сладкого, потому что я скоро перестану помещаться в свой размер одежды. А мне обидно. В моём возрасте постоянно хочется есть. Трудно удержаться от сладкого.       Когда всё, наконец, было готово, я спустилась в зал. Гости должны были прийти с минуты на минуту. Я очень люблю такие приёмы. Это интересно. Разговаривать на разные темы, общаться с людьми, быть в центре внимания. Все делают мне комплименты, говорят, как я выросла и какой красавицей стала. Приятно. А уж как все всегда восхищаются моим братом, это надо видеть.       Если раньше, в детстве, все выражали восторг по поводу того, какой он милый ангелочек, то сейчас его будут приветствовать как будущего наследника, восхваляя его ум и способности. Не знаю, лицемерие ли это, но мне кажется, что правда. Он такой и есть.       Первой приезжает семья Анастасии, возможной будущей невесты Эдварда. Наши родители очень дружат между собой. Они тоже богатые, не такие, как мы, но почти. И, конечно, этот союз будет очень выгоден для наших семей. Подозреваю, что на сегодняшнем приёме будут не только поздравлять Эдварда, но и окончательно договорятся о помолвке. Я не знаю, радоваться этому или нет. Мне не очень нравится Анастасия. Это высокомерная, надменная барышня, уверенная, что она лучше всех. Конечно, при нас она так себя не ведёт, относится с уважением. Но всем остальным всегда демонстрирует пренебрежение. Даже общаясь с детьми из других дворянских семей. Видимо, зная, что когда-нибудь выйдет замуж за Эдварда, она уже заранее ведёт себя как королева. Я веду себя так надменно в основном только со слугами или простыми людьми, к представителям высшего сословия отношусь уважительно. Даже если знаю, что мы выше других, но ведь есть правила поведения в обществе. А Анастасия не понимает этого. Это обидно. Хотя она очень красивая, ничего не скажешь.       Гости постепенно собираются. Каждый из них сначала здоровается с Владимиром, потом с нашими родителями, потом с нами. Всё как обычно: мужчины слегка кланяются, целуют дамам руки, мы отвечаем лёгким наклоном головы и реверансом. Когда все собираются, идём в зал обедать. Там уже всё, как всегда красиво, накрыты столы. Мы садимся. За одним столом с нами семья Анастасии. Её сажают рядом с Эдвардом. Девица на седьмом небе от счастья, а мой брат не очень доволен. Хотя, по-моему, мысленно он далеко отсюда. Даже не знаю, о чём думает, наверное, о своём великом будущем. Поэтому даже не замечает «невесту», которая активно пытается втянуть его в разговор.       Всё проходит как обычно. Потом Эдварда попросили рассказать гостям о мотивации при выборе будущей профессии. Я удивляюсь: они вообще нормальные? Хотят, чтобы он произнёс речь сейчас, когда мы все голодные и не хотим отрываться от еды. По крайней мере, я ведь уже говорила, что расту, у меня переходный возраст. А Эдвард будет рассказывать о своей мотивации целый час. Я не могу столько слушать. Но, к моему удивлению, Эдвард, который раньше часто любил произносить монолог о своей мечте, сейчас не в настроении.       — Извините, можно позже? — спросил он.       Родители недовольны. Но не показывают этого. Анастасия разочарована. Видимо, ей хотелось послушать.       — Ну, пожалуйста, — капризно просит она.       — Нет, мне надо идти, — неожиданно говорит Эдвард, — прошу прощения, скоро вернусь.       И выходит из-за стола. Мы все в шоке, настолько это не принято. Все растерянно смотрят друг на друга.       — Не понимаю, — наконец сказала мама.       — Наверное, нервничает, — попытался найти оправдание отец, — всё-таки раньше к нему не было такого повышенного внимания. Пусть немного придёт в себя. Позже вернётся.       Вроде бы всё понятно, но нам неприятно. Так ведь не принято, это нарушение правил этикета. Чтобы ни произошло, нельзя вставать из-за стола раньше времени. Я подумала, что дело вовсе не в нервах или стеснении, у брата никогда не было таких проблем, ему лишь бы поболтать на любимую тему. Политика — это его жизнь. Просто ему надоела глупая Анастасия, он терпеть не может тупых людей, сам говорил, что намного интереснее общаться с умным человеком. Но всё же это не повод так невежливо вести себя. Или он уже считает, что ему всё позволено? Я продолжаю обдумывать его поведение, ожидая возвращения брата, но до конца обеда так и не дождалась.       — Где Эдвард? Позовите его, — велела мать подошедшей служанке.       — Так он уехал, — ответила служанка.

***

      Если бы кто знал, до чего же это скучно, все эти светские мероприятия и приёмы. Как мне всё надоело. Участвовать в разговорах с друзьями родителей, этими лицемерными снобами, которые улыбаются в лицо, а на самом деле завидуют и ненавидят. Откуда я это знаю? Непонятно, но как-то чувствую людей, всегда догадываюсь об их истинных мыслях. Они всегда понятны даже сквозь непроницаемые выражения на лицах. Нас тоже учат притворяться и скрывать настоящие эмоции. Это правила этикета: никогда не показывать, о чём думаешь на самом деле. Мне тоже приходится так поступать. У меня это отлично получается, никто никогда не знает, о чём я думаю на самом деле. И это считается совершенно нормально. В высшем обществе так принято, и в моей будущей работе по-другому не получится. Но дома хочется, чтобы всё было по-другому. Так нет же, родителям обязательно надо устраивать приёмы, вся их жизнь к этому сводится. И мне раньше очень нравилось, но сегодня почему-то всё раздражает. Как будто всё ненастоящее. Было невыносимо участвовать в их лицемерных беседах и трудно сохранять нейтрально любезное выражение лица.       Почему-то невыносимо слушать их. Говорят одно, а думают совершенно другое, и я как будто вижу их насквозь. Мне кажется, что мой мир насквозь лживый и ненастоящий. Чем дольше я остаюсь здесь, с этими людьми, тем быстрее забываю, кто я, теряю собственную личную уникальность, становлюсь таким же, как они — лицемером, снобом. Но разве я знаю, кто я на самом деле? Нет, только то, чему меня учили, общие сведения о том, насколько мы лучше других, что по определению мы элита общества. А то, что каждый человек — это уникальная личность с определённым характером, об этом нам не говорили. Почему я сейчас об этом думаю, не могу понять. Просто мне кажется, что это правильно. Сегодня меня раздражают привычные светские беседы.       — Эдвард, ты такой молодец, мы не сомневались в тебе. Поздравляем будущего преемника Владимира. Уверены, что у тебя всё получится, — всё это произносят с приторными лицемерными улыбками и холодными взглядами. А мне кажется, что я слышу, о чём они думают на самом деле, — «Вот же повезло этому мальчишке только потому, что он родился в такой семье. Но он самый обыкновенный, у него ни к чему нет способностей. Обычный мажор, что хорошего из него может получиться? И что станет со страной? Хоть бы он не победил».       А родители Анастасии Волконской думают: «Надеемся, что выберут именно его, а он женится на Насте. Надо скорее решать вопрос с помолвкой. И почему они так долго тянут с этим? Неужели надеются найти более подходящую невесту? Необходимо поговорить с ними, намекнуть, что Настя самая подходящая и по происхождению, и по богатству. Нельзя допустить, чтобы нас обошли».       Не знаю, как я об этом догадываюсь, но чувствую, что всё именно так. Может быть, потому, что их мысли очень предсказуемые? Ни о чём другом они неспособны думать.       Анастасия пытается втянуть меня в разговор. Я почти не слышу, о чём она говорит. Раньше я спокойно с ней общался, нам было о чём поговорить, общие интересы детей из высшего общества. Но не сегодня. Она меня сейчас почему-то раздражает. Надоело слушать о том, что они летали в Париж и что ей там купили. И о том, что она мечтает скорее попасть на бал дебютанток (лет через двенадцать. Потому что у нас традиция делать предложение во время бала, даже если это формальность, потому что невеста известна с детства). Сейчас мне это неинтересно. Я все эти дни много читал и так мечтаю поговорить об этом, но не с кем.       — Анастасия, ты знаешь, что такое вакуум? — спрашиваю я.       Она смотрит на меня, растерянно хлопая глазами. Конечно, она этого не знает. А я прочитал, что это такое, хотя понял не до конца. И уже хочу рассказать ей, но меня прерывает один из гостей.       — Эдвард, расскажи о своей мотивации в выборе профессии, — просит он.       Да вы издеваетесь? Мне это уже надоело.       — Извините, можно позже? — пытаюсь выиграть время, не хочу сейчас ничего говорить.       Все разочарованы. Неужели им так интересно? Сомневаюсь.       — Ну, пожалуйста, — капризно просит Анастасия.       — Нет, мне надо идти, — говорю я, — прошу прощения, скоро вернусь.       И хотя знаю, что это против правил, поднимаюсь из-за стола и ухожу. Не могу больше видеть их. Стараясь не думать о том, какое произвожу впечатление, иду на стоянку. По пути жалею, что ещё не могу водить машину. Скорее бы научиться, чтобы не зависеть от водителя.       Но делать нечего. Я нашёл водителя, который явно удивился, что я хочу уехать во время приёма, да ещё один. Начинаю сомневаться, что он вообще поедет. Ему не нужны неприятности, а за такое точно уволят.       — Отвези меня в лес Сен-Лоран.       Он удивляется ещё больше.       — А с кем вы поедете? Родители знают?       — Не задавай вопросов, выполняй приказ, — требую я, хотя мало надеюсь на удачу, — все знают, что я еду один, мне разрешили. Надеюсь, ты не будешь переспрашивать моих родителей?       Стараюсь вложить побольше твёрдости в голос, чтобы у него не возникло сомнений.       Водитель сдался. Конечно, не пойдёт же он искать моих родителей во время мероприятия. Обслуживающему персоналу запрещено заходить в дом. И отрывать родителей во время важного события он тоже не имеет права. Но я понимаю, что если об этом узнают, его уволят. Мне нет до него никакого дела. Подумаешь, уволят одного, найдут другого.       Мы едем в лес Сен-Лоран, который находится на окраине города, далеко от нашего дома. Наше поместье находится в кантри клубе БелльВилль в центре Викториавилль. Хотя оно и расположено в центре города, это совершенно незаметно. Дом окружён парком, в радиусе километра от нас никто не живёт.       В дороге водитель нервничал, видимо понимал, что никто меня не отпускал и боялся за свою работу. Мне стало жаль его, он же ни в чём не виноват.       — Когда приедем, можешь возвращаться домой. Если спросят, ты меня не видел. Вернёшься за мной, когда я позвоню.       Он ещё больше испугался.       — Я не могу вас оставить, лучше подожду. Это опасно. Знаете, что со мной сделают ваши родители, если что-то случится?       — Ты идиот? Что со мной может случиться? Это всё мой дом, мне здесь не опасно.       Водитель посмотрел обречённо, но не стал спорить. Молодец, понимает почти с первого раза.       Мы приехали в лес. Водитель, всё ещё очень встревоженный, развернулся и уехал. Я пошёл среди деревьев, надеясь, что выбрал правильный путь и не потеряюсь в лесу, который почти не знал. Мы раньше не бывали здесь, этот пригород не входит в число элитных районов, поэтому нам здесь и делать нечего. У нас есть свой лес на территории поместья, если хотим погулять. Но сейчас у меня другая цель. Я стараюсь не анализировать, зачем делаю это, сам не знаю. Просто иду вперёд, понимая при этом, что веду себя в высшей степени глупо. В лесу Сен-Лоран расположен небольшой коттеджный посёлок. Да, в самом лесу. Сочетание цивилизации и дикой природы. У нас это совершенно нормально, в основном все жилые районы находятся в лесах, чтобы как можно меньше вырубать деревья. И мне это нравится. Зачем рубить лес, если достаточно освободить только немного места для домов. У нас даже в центре небоскрёбы окружены деревьями. Конечно, небоскрёбы намного выше леса. А люди, живущие на верхних этажах, тоже хотят жить среди деревьев. Поэтому наш центр ещё называют заоблачным городом. Через каждые пятьдесят этажей небоскрёбы объединяются между собой специальными площадками в несколько сотни метров. Там растут деревья, как в настоящем лесу, и сад с озером. Кстати, наши небоскрёбы самые высокие в мире. Двести пятьдесят этажей. Интересно, а можно ли построить выше? Надо будет подумать об этом. Вообще, у меня очень много идей на будущее. Жаль, что я не могу сейчас стать президентом. Владимир сказал, что только в двадцать один год, не раньше. Сначала надо учиться. Даже обидно, зачем мне учиться, я и так уже всё знаю. В этом нет ничего сложного. Он специально это всё придумал, наверное, хочет меня проверить. Надо будет потом ещё в Сорбонне учиться и при этом работать дипломатом в посольстве в Париже. Зачем так сложно, не понимаю. У меня же такие блестящие идеи, например, проект по трёхсотэтажным небоскрёбам. По-моему, это очень важно. Я рассказал Анни, она меня поддержала. Хотя она всегда на моей стороне, я могу предложить ей всё, что угодно, она поддержит. Хорошая сестра. Интересно, что бы она сказала, если бы узнала, что я сейчас делаю? Пришла в ужас, не поняла?       В общем, как и в других лесах, в Сен-Лоран тоже есть коттеджный посёлок. Но он считается более демократичным для среднего класса. У нас средний класс — это самый низший слой общества. Нищие в стране отсутствуют. Здесь это просто запрещено. И всё потому, что все жители где-то работают. Безработных у нас нет. Ведь наш остров устроен по подобию частной фирмы, а жители — работники фирмы. Они здесь живут, пока работают. Каждый должен честно получать зарплату. Если потерял работу, должен немедленно искать новую, иначе потеряет право на жительство. Поэтому у нас нет бедных, нищих, бездомных. Есть, конечно, люди на самых низкооплачиваемых должностях, как уборщики, дворники, слуги. Я этого, кстати, не понимаю. Считаю, что все профессии важны, и люди, которые чистят улицы, тоже должны получать достойную зарплату. Это ведь ужасная работа, но очень важная. Если никто не станет убирать мусор, во что превратятся улицы? Я вообще помешан на чистоте, родители говорят, у меня паранойя. И это ненормально — мыть руки каждую минуту, и много раз день менять одежду, даже если она совсем новая и чистая. Но я ничего не могу с этим сделать, слишком боюсь микробов. Ещё поэтому ненавижу, когда люди не соблюдают дистанцию, общаясь со мной, особенно если ко мне прикасаются. Иногда бывает, что родственники обнимают меня при встречах, и мне сразу хочется помыться. Не знаю, нормально ли это, но я не могу по-другому.       Так вот, нищих у нас нет. Но люди с низкими зарплатами живут на окраинах города, откуда очень неудобно добираться. Но самая маленькая зарплата у принципиального профессора Малинина. Ниже него не получает никто. Интересно, как они будут жить всей семьёй на тысячу долларов, это просто невозможно. Мысли об этом возвращают меня к тому, о чём я думаю все эти дни. Не могу отвлечься даже на минуту. О чём бы ни подумал, даже о будущей карьере, всё равно возвращаюсь к той встрече. Как же мне хочется узнать их тайну, понять, кто они на самом деле. Знаю, что мистики не существует, но мне всё кажется, что они не люди. Если раньше, не зная их, я думал о них с презрением, то при встрече они показались мне настолько необычными, как будто это не люди, а высшая раса, как в фантастических фильмах. Это я и хочу выяснить.       Ничем другим не могу объяснить то, что сейчас делаю. В посёлке Сен-Лоран нахожу последний дом. Он находится дальше всех от дороги, скрыт от других домов высокими деревьями. Его сразу и не увидишь, если не знать, где он. Я и не знал, пришлось искать по спутниковой карте. Сам дом очень маленький, невозможно представить себе, что здесь может жить семья. Мне кажется, весь дом меньше одной моей комнаты. Тем не менее, судя по окнам, в доме две спальни, кухня, гостиная. Наверное, они крошечные, как клетки. Не представляю, как можно так жить. Но при этом дом выглядит очень уютно и мило. Белые стены, цветы на окнах. Не знаю, что внутри, отсюда не видно, но снаружи всё очень чисто и аккуратно. Удивительно, я всегда думал, что бедность и нищета — это когда всё грязно, неубрано, а здесь, несмотря на абсолютную простоту дома и ни малейшего намёка на роскошь, при этом идеальная чистота.       Подхожу к дому, прячась за деревьями. Очень удобно, что они растут вплотную к стенам, можно спрятаться так, что никто не заметит, и при этом видеть и слышать всё, что там происходит. Ещё раз внимательно смотрю на дом. Кажется, там никого нет. Интересно, где они? Сколько мне ждать? Становится немного тревожно. Моё отсутствие могут заметить в любую минуту. И что тогда? Будут искать. Станут допрашивать весь обслуживающий персонал, включая того водителя.       И зачем я это делаю? В тот момент, когда я уже собираюсь звонить водителю, чтобы он приехал за мной, пока родители ещё болтают с гостями (в смысле, ведут серьёзные светские беседы с представителями высшего сословия), я вдруг услышал голоса. Сразу выключаю телефон, чтобы никто не звонил и не выдал моё присутствие, и прислушиваюсь, усиленно всматриваясь через деревья. К счастью, мне отсюда неплохо видно, а им нет, потому что они не знают, что я здесь. И не узнают, никогда не должны узнать, ведь это унизительно. Не могу даже поверить, что опустился до такого. И тем не менее, у меня замирает сердце от любопытства. Неужели моя жизнь настолько скучная, что меня тянет на разные глупые выходки и приключения? Ведь у меня в жизни есть всё, что только можно пожелать, и даже больше. Уже одно то, что я принадлежу к самой богатой семье в мире, должно вызывать эйфорию. Ну да, конечно. Поэтому я и хожу один по лесу в небогатом посёлке, потому что моя жизнь ну просто идеальная. Так всё, больше не буду об этом думать, конечно, у меня всё прекрасно, по-другому и быть не может. Я не должен ни на что жаловаться, это будет лицемерие и неблагодарность. Любой человек на земле мечтает оказаться на моём месте. А я ещё чем-то недоволен, это просто смешно. Да, надо участвовать в этих скучных мероприятиях, но, по-моему, это не слишком большая плата за всё то, что у меня есть и что меня ждёт в будущем.       Я снова смотрю на подходящих к дому людей. Впереди идёт та темноволосая девочка, кажется, Нина. Она ест яблоко и выглядит счастливой. Из-за яблока, что ли? Странно. Хотя, может, у них там, в Бразилии, не было яблок, а только тропические фрукты? Не знаю, раньше не думал об этом. Когда мы были в Бразилии, нам в отель с утра привозили всё, что мы заказывали и, конечно, яблоки тоже были. Но, возможно, у простых людей всё по-другому. Я вообще никогда не думал, откуда берётся еда. Мы никогда не ходим в магазины, нам всё привозят. Или едим в ресторанах.       Я продолжаю наблюдение. Нина с абсолютно прямой спиной, не сгибая колени, идёт такой походкой, как будто по очень тонкому канату. Она, наверное, уверена, что выглядит как модель на подиуме. На самом деле это кажется очень странно и неестественно. Видно, что она сильно напряжена и старается сохранять эту странную позу. Смешно. Если она хочет красиво ходить, это в первую очередь должно выглядеть естественно. Всё зависит от уверенности в себе. Для меня нет ничего проще, чем держать правильную осанку. При этом вовсе не нужно высоко задирать голову, как Нина. Это выглядит, как будто она считает облака на небе. Видимо, кому не дано с рождения, тот никогда этому не научится. Я стараюсь не смеяться, глядя на неё, не хватало ещё, чтобы меня обнаружили. Но если бы мы с Ниной дружили, что совершенно невозможно, я бы научил её правильной походке. Но вряд ли она научится. Плебейка же, им это не дано.       Нина подходит к дому. Следом за ней идут родители. Меня удивляет, что они держатся за руки. В нашей семье так не принято. Даже дома родители никак не проявляют чувства по отношению друг к другу и к нам. Не думаю, что они вообще у них есть. Конечно, нет, они же были обручены с детства, но сомневаюсь, что там есть хоть какая-то любовь. У нас даже не знают, что это такое, всё только по расчёту и из выгоды. А даже если бы они и любили друг друга, это никак нельзя показывать даже при детях. Нужно держаться максимально холодно и отстранённо. При этом очень вежливо. Поэтому я удивлённо смотрю на профессора с профессоршей. Нет, кажется, так неправильно. Владимир, если слышит, что мы говорим не так, как надо, всегда награждает своим фирменным холодным и презрительным взглядом. И ничего не говорит, но ты уже понимаешь, что наказан и останешься без обеда. Так что надо всегда говорить исключительно грамотно и правильно. Но не всегда получается. Бывают моменты, когда в голове каша. Кстати, так тоже нельзя говорить, но я услышал это выражение от слуг, и мне понравилось. Потому что именно это я и чувствую.       Ещё бы, мне же надо постоянно изучать иностранные языки, как тут не будет каша в голове? Привязалось же выражение, главное, чтобы дед не услышал. Не знаю, зачем мне учить столько языков, у меня же будет переводчик. И живой, и электронный. Видимо, они считают, что образованный человек должен сам говорить на других языках, даже если есть переводчик. А может, не доверяют. Мало ли, может переводчик — шпион Санчеса и будет переводить неправильно. Сейчас, кроме русского я уже знаю французский, который у нас второй государственный язык, английский, испанский, итальянский, немецкий. Мне не сложно, у меня хорошая память. Вообще люблю все гуманитарные предметы, всё, что связано с политикой: история, экономика, философия. С точными науками всё сложнее. Но я надеюсь, в дипломатической школе не заставят изучать физику. Вряд ли я хоть что-то пойму. До сих пор страшно вспоминать, как читал про вакуум. Ужас, так до конца и не понял, что это, но связано с космосом.       Так как же всё-таки правильно, если не профессорша? Может быть, госпожа профессор? Но им это не нравится. Ладно, надо потом узнать.       — Нина, а где Даша? — спросила Катя.       — Бабочку ловит, — ответила Нина.       — Бабочку? Какую? — удивилась мать девочек.       — Откуда я знаю? Она её как-то назвала, но я не запомнила.       Как же ты собираешься поймать бабочку, радость моя? Это невозможно. У меня никогда не получалось. Ты точно человек? Я здесь, чтобы узнать это. Понимаю, что веду себя очень глупо, конечно, они люди, я уже не маленький, чтобы верить в мистику. Но они мало похожи на обычных людей. Это так странно. Я бы никогда не опустился до слежки за простыми людьми, да и не простыми тоже. Делать мне больше нечего? Но именно они притягивают моё внимание, так хочется узнать их тайну. А то, что такая есть, в этом я не сомневаюсь. Я же говорил, что хорошо разбираюсь в людях. Интересно посмотреть, как она будет ловить бабочку, но я не могу выдать своё присутствие, мне надо сидеть здесь и не шевелиться. Как называют таких, как я? Шпион? Нет, сталкер.       — Я пойду в дом смотреть Victoria's next top model, — заявила Нина.       Что? Ты смотришь это тупое шоу? Ужас! Аннабелла тоже его смотрит. Меня это очень злит. Я бы даже выдал её родителям, но, к сожалению, ненавижу предательство и никогда не пойду против своих принципов. Мне кажется, Анни сама должна сказать правду. Ведь с этого всё начинается. Сначала тупые передачи, потом наркотики. Или это слишком негативное мышление? Не знаю. Я много раз спрашивал Владимира, почему мы не закроем эту идиотскую передачу, а он говорит, что в этом нет ничего плохого, просто девушки, которые хотят стать моделями, участвуют в конкурсе, в реалити-шоу. Каждый день зрители и жюри голосуют, и одна из девушек выбывает. В конце остаётся одна победительница, и она становится моделью. Вроде бы ничего, но один раз я случайно, (честное слово, случайно) увидел один эпизод, когда Анни смотрела шоу, и это ужасно. Даже стыдно вспоминать, там девушки ходили по сцене… В купальниках! Перед зрителями и, главное, перед камерой, так что это вся страна увидела. Кошмар. Это же не пляж. Как только стану президентом, сразу закрою эту передачу, люди не должны на такое смотреть, совсем уже забыли правила приличия.       — Что? — услышал я раздражённый голос профессора. — Нина собирается смотреть это ужасное шоу? Катя, как можно? Ребёнок не должен это смотреть, да и взрослый тоже.       Наш человек! Я чувствую уважение к профессору. Он рассуждает совсем как дворянин. Плебеи, наоборот, такое любят. Молодец.       — Пусть смотрит, что хочет, — отвечает ему жена, — стать учёной ей не светит, так что можно не беспокоиться. Главное, что нашла, чем себя развлечь.       Нина зашла в дом, а родители остались, видимо, ждать Дашу. Я продолжил наблюдать за ними. Они зачем-то обнимаются и целуются. У нас в семье так вообще не принято. Отец никогда не целует маму. Нельзя демонстрировать чувства, да у нас их и нет. Только Аннабелла меня обнимает, но это совсем другое. А эти вообще совесть потеряли. При детях. Хотя они же не знают, что я здесь. Но всё равно, зачем это надо, мне кажется, это очень противно.       Аннабелла говорит, что муж и жена должны целоваться на свадьбе, это так принято. Когда я представляю себе, как это произойдёт на моей свадьбе с Анастасией, меня тошнит. Поэтому, думаю, я никогда не женюсь. А эти тогда что делают? Они же не на свадьбе. Или я чего-то не знаю? Надо бы уходить отсюда, всё равно ничего не удалось узнать. Да и что я могу выяснить? Что эта девочка с крыльями умеет летать? Абсурд. Они самые обычные, простые люди. Ничем не отличаются от других, нет у них никаких тайн.       Я решил уходить и достал телефон, чтобы позвонить водителю. В этот момент к ним подошла Даша. Телефон выпал из рук. Хорошо, что не разбился, а то бы я не смог позвонить, и мне пришлось бы остаться жить в этом лесу. Она необыкновенно красивая. Люди такими не бывают. У неё даже кожа слегка светится. Напоминаю себе, что надо не забывать дышать, хотя это трудно при виде такого человека. Или не человека, а существа из другого мира. Почему-то сразу вспоминаю научно-фантастический фильм про учёных-генетиков, создавших расу сверхлюдей. Но это невозможно, в реальной жизни так не бывает. Но что мы знаем про Малининых? Родители сказали, что профессор многое о себе скрывает, никто не знает обо всех его способностях. По-прежнему больше вопросов, чем ответов. Когда я уже смогу узнать правду?       Нет, это всё моё воображение, так не бывает. Они самые обычные люди. Просто ведут себя очень странно, потому что учёные. Вот и всё объяснение. Я злюсь на себя. Как меня вообще могли заинтересовать простые люди? Я же всегда презирал обычных плебеев. Мы с Анни привыкли считать, что все жители — это наши работники, вроде как слуги. Значит, интересоваться их жизнью очень унизительно. Страшно представить себе, если кто-то об этом узнает. Мне стыдно за моё поведение и за то, что я все эти дни много думал о них. Они недостойны занимать мои мысли, как можно было считать их особенными? Делать мне больше нечего?       Я отошёл подальше от дома и позвонил водителю. К счастью, он ответил, и я пошёл по лесу к дороге ждать его. Но когда вернулся домой, мои ожидания о том, что всё останется незамеченным, не оправдались. Родители уже узнали о моём побеге. Гости к тому времени уехали. Владимир был в ярости, но, конечно, по обыкновению, никак не демонстрировал эмоции. Только сильнее побледнел, его взгляд, кроме обычной аристократической надменности, выражал ещё и холодное презрение. Я понял, что меня ждут неприятности. И не ошибся.       — Молодой человек, — холодно обратился он ко мне, — по-видимому, я в вас ошибся. Вы проявили пример поведения недостойного наследника великой династии, как обычный мальчишка, плебей. Возможно, новое назначение вскружило вам голову, и вы думаете, что можете делать всё. Так вот, спешу разочаровать, что это не так. Теперь ваше поведение должно было быть ещё более безупречным, чем раньше. А подобный поступок является нарушением всех правил. Мне придётся пересмотреть моё решение. Поскольку вы слишком несерьёзный человек, который, скорее всего, в будущем не справится со своими обязанностями. Сомневаюсь, что у вас есть разумное объяснение произошедшему.       Я не мог поверить тому, что услышал. Хотя должен был ожидать такой вариант развития событий. В моей семье и не может быть по-другому. Получалось, что я сам виноват в том, что произошло, и моя мечта никогда не сбудется. Знаю, что заслужил это. Моё поведение действительно было недопустимым. Я сломал себе жизнь. Представляю, как будут торжествовать родственники. Они все ждали, что я совершу ошибку. Родители не сочувствовали, они даже не разговаривали со мной. Считали, что наказание достойное. Зато сразу уволили водителя. Только Аннабелла пыталась как-то утешить меня, но это не помогало. Я не хотел ни с кем разговаривать, сидел в своей комнате, пытаясь осознать постигшее меня несчастье. По-другому это невозможно было назвать. Я думал, что всё будет легко, а оказалось, что даже подобная глупость может навсегда перечеркнуть мои планы. Конечно, я недостоин, если совершаю ошибки на каждом шагу. Моя самоуверенность во много раз превышает мои способности.       Как я вообще мог подумать о том, что смогу стать наследником, это смешно. Надо смириться с тем, что это невозможно.       И к этому не возвращались. Потеряв надежду на будущее, я не выходил из комнаты, ни с кем не общался, даже с сестрой. Ощущал себя изгоем, представлял, как надо мной все смеются, что было для меня недопустимо. Смирился с тем, что ничего хорошего меня не ждёт в будущем. Решил, что моя жизнь больше не имеет смысла. Но совершенно неожиданно помощь пришла, когда я её совершенно не ждал. Они помогли мне, сами не зная об этом.