Несколько Гиней

Что на самом деле любовь–слишком философский вопрос. Джим же был простым трактирщиком и находил счастье в чистых рамках и жаренной курице, а любил богатых и наивных посетителей. Теперь же произошло множество перемен. Он почти полюбил девушку и совсем не богатого и совсем не наивного мужчину. Но об этом он подумает хорошенько потом, а сейчас он безумно влюблён, но несчастен. Наверное потому Джон, решаясь то и дело отпустить добродушную шуточку, прикусывал язык. Он ведь прекрасно понимал, что значит юношеская влюблённость и не насмехался над нею. Но и у Джона была одна не приятная черта в этом плане. Боясь показаться не сдержанным, он превращался в холодного и сурового. Нам стоило упомянуть это, ибо именно потому все его следующие ответы могут показаться читателю флегматичными. Но лицо Джима прояснилось только тогда, когда они отвязали лодку и протащили её к воде. — Ну что, Джимми, хочешь что-то сказать? — Да, да! Скажите, Джон, хотели бы вы меня осчастливить? — Ба! — Удивлённо протянул Сильвер. — Смотрите, я сочту это как соглашение. — Я слушаю тебя. — Прошу вас только об одном. Примите мой скромный подарок, и дайте обещание, что сохраните его. — Допустим. — Отлично, мне достаточно и такого ответа. — С этими словами Джим ещё с некоторым колебанием осмотрел свою одежду, прежде чем снять с руки чёрную перчатку. Стоит так же отметить, что Джона в этот момент чуть ли не захватила обида, вызванная его алчностью. Но Джим не успел заметить блеск в глазах бывшего пирата. А когда парень вновь поднял голову, то этот минутный блеск уже пропал: здравый смысл Сильвера оказался сильнее, и он вполне был удовлетворен подаренной перчаткой. Она уж точно не годилась для подарка (а тем более для продажи): чёрная, из когда-то мягкой кожи, чуть выше кисти руки, но потрёпанная и без какой-либо особенной отделки совсем не представляла ценности. — Спасибо, мастер Джимми, это прелестный поступок, который я сохраню в памяти на всю жизнь. — И хотя это было сказано непривычно любезным тоном от Джона, но являлось чистой правдой. И хотя Сильвер не стал утруждать себя в поклоне, но и Джим только коротко кивнул, отходя назад и давая Джону возможность самостоятельно залезть в лодку. Это дело заняло не более пяти минут, и Джон уже сидел на банке. — Джон, вы правда сохраните? — Да. — А меня? Меня не забудете? Джон не ответил–только улыбнулся, но вложил в эту улыбку всю заботу и мягкость, которую только можно была наскрести в его душе. И так, на этом они расстались. Джим подтолкнул лодку, и пока Джон ещё смотрел на него, сделал ему на прощание реверанс. Дальше тот не стал дожидаться, пока лодка потеряет свои очертания и превратиться вдали в маленькую точку, а направился обратно к землянке. Хотя нет, вернее не направился, а побрел. В первые минуты он чувствовал себя потерянным, забытым, следующие минуты злился на судью, а в последние минуты к нему пришло медленное осознание того, что он натворил. Это выразилось в том, что у парня вздрогнули плечи, и он в раздумье остановился у входа. И как же у него только хватило смелости? Он не понимал, как слова о любви вырвались сами по себе. Щеки Джима покраснели, и он так и остался стоять у двери некоторое время, если бы она вдруг не открылась. — О, Лиза! — Прошептал он, пятясь назад, и краснея до самых ушей. — Вы стояли всё это время здесь! — Нет-нет, Лиза, я только подошёл. А вы... Вы давно проснулись, не так ли? — Да, это так. При этих слов Джим наоборот побледнел, но Лиза, не заметив это, уверенно продолжила: — Я сразу заметила, что вы отсутствуете со своим другом, и решила вас подождать. Но не дождавшись, я не смогла уснуть и решила развести костёр. Благо мы просыпаемся с матерью каким-то чудом всегда в одно время, и она разводит костёр. У нас ещё остались кое-какие запасы мяса, так что мы будем рады, если вы позавтракаете с нами.... — О, да, конечно. Но пока у меня есть время, не так ли? Я поохочусь. — Как скажите, но я не вижу в этом надобности. Поверьте, идти до порта совсем не далеко... — И всё же. — Как хотите. Но где же наш любезный друг Джон? Лицо Джима снова изменилось, и он посмотрел в сторону моря. Лиза не смогла дать точное определение выражению его лица. — Он не будет сегодня с нами завтракать. Это всё, что я могу вам сказать. А Джон спустя некоторое время уже был достаточно далеко, что бы не слышать выстрелы с берега, и радостный воскликнул Джима, который вновь совершил весьма удачный выстрел. А через месяц, где-то во Франции начали ходить слухи о каком-то странном мужчине с одной ногой. Он открыл маленький трактир. Ходил вечно угрюмый, и мало с кем разговаривал. А те, кто с ним отзывались, говорили о нём как о остроумном и приятном человеке. И мужчина тот часто любил писать письма, которые всегда отправлял исключительно в Англию, и на один и тот же адрес, редко получая ответ...