Я делаю вид: Предательство

Апрель. За 10 месяцев до настоящего времени   Решение стать женой Деда далось мне спокойно – словно я рождена была для этого экземпляра. Наверное даже – для этого меня и родили. Женщина для статуса. Безупречные манеры, грамотная речь в обществе, вкус в одежде, правильное питание, уход за собой, бесконечная радость на лице – это мое. В этом я как рыба в воде.  Владимир нещадно одаривал меня комплиментами, мы посетили не только театр, а еще и пару музеев и филармонию.  Никаких физических посягательств – максимум, элегантный поцелуй руки на прощание. Хотелось бы верить, что так оно и будет всегда, а не по причине пока что еще моего несовершеннолетия. Потому что близость с ним – мне даже в страшных снах не снилась. Я потом каждую следующую встречу приглядывалась к нему и мысленно выдыхала – да нет, слишком стар. Будущий свой дом я еще не видела – это отдавало дурным вкусом и чем-то отвратительным – звать меня туда, пока я еще школьница. Владимир тоже это понимал, а может, ему было просто все равно. Но фотографии показал – двухэтажный белый особняк в элитном пригородном поселке. Я знала это место – там раньше жила моя Карина, к которой я ездила с ночевками. Но чаще – прикрывалась ими. Сразу накатили воспоминания о том, как мы переодевались в клинике и убегали к «Воронам». Я еще тогда отрывалась на их концертах – как давно это было, кажется. И в то же время – совсем недавно.  Бегущий из дома подросток, чтоб послэмиться под рок-музыку – и уже совсем скоро – жена. Нет, Владимир действительно казался неплохой партией – интеллигентен и вежлив, ну и богат. Он просто обожал говорить о себе – о работе, о бизнесе, о студенческих годах, о детстве. «Когда я был молод», – и понеслось. Порой уносилось к временам его первой жены-ровесницы. Вот о ней он говорил с особым придыханием, даже виделся блеск в уже подернутых пеленой мутных глазах. Она скончалась от инсульта, а может, от старости – но для него она была еще жива в воспоминаниях.  Ее он любил. Мои чувства его благо не интересовали, меня это радовало. И вообще возникало ощущение, что Деду самому некомфортно со мной и вообще от нашего будущего. Но, видимо, слишком был подвержен мнению общества – «одинокий старик – это списано». С молодой женой – еще бодрячок. Матушка общалась с ним с восторгом и говорила, что мы прекрасная пара. Про последнее лучше б молчала – нам становилось неловко. Ну что здесь прекрасного? У нас разница сто лет, это невозможно не замечать. Отец новость воспринял более прохладно. Однажды спросил меня: – Ты действительно хочешь замуж за этого человека? – Да, – не сомневаясь, ответила я. Больше не спрашивал. Он сам по себе такой человек – лишний раз слова не скажет. Но это всегда за него компенсировала матушка.  С ней мы просто сблизились последние дни, прямо две подружки. Будучи и так молодо выглядящей, сейчас она и вовсе казалась моей ровесницей. Энергичная, воодушевленная, вдохновленная. Не раздумывая, взяла на себя ответственность за организацию свадьбы. Обещала, что это будет самым грандиозным торжеством столетия. Я была только рада – самой не хотелось этим заниматься, а ей дико нравится подобное.  Само предложение руки и сердца произошло как-то скомкано. Был теплый апрель, мы возвращались с Дедом из ресторана. Ну как, возвращались, доехали до моего подъезда и десять шагов пешком до двери. – Марьяна! – торжественно произнес он и тут же закашлялся. Даже побледнел сильнее обычного. «Надеюсь не инфаркт, – зло подумала я. – Мы еще не расписаны, чтобы ты умирал сейчас». Но тут же отбросила эту мысль и посмотрела с легкой жалостью – сейчас я была на каблуках, и Владимир был чуть ниже меня. Его редкие седые волосы прямо кидались в глаза и навевали скуку о тщетности бытия. А страдание на лице вызывало усмешку – он, как и я, понимал весь этот фарс.  – Ты согласна быть моей…женой? – докашляв и с запинкой произнес он, глядя на меня снизу вверх.  Мне хотелось истерично засмеяться от происходящего. Наорать на него, чтоб шел на фиг и жил в свое удовольствие. Я прекрасно понимаю, что это было бы лучшим вариантом для нас обоих.  Вместо этого я благосклонно кивнула, потом изобразила смущение и, напустив дрожи в голос, сказала: – Согласна. Дед начал судорожно рыться в карманах дорогого, теплого пиджака и в конце концов выудил нужную коробочку. Его руки дрожали как у паралитика, когда он пытался надеть мне кольцо на палец, поэтому я не выдержала и натянула его сама. Вот оно мне реально понравилось, в отличии от мужа – тонкое, изысканное и с синими сапфирами в виде маленьких капелек по всей окружности. – Ольга Витальевна сказала, что церемонию будет прекрасно совместить с твоим днем рождения. Точнее, на следующий день. Чтобы два праздника враз. Об этой идее матушки я сама знала. – Звучит великолепно. Мы уставились друг на друга с жалкими улыбками, явно не представляя, что говорить дальше. – Пожалуй пойду, – в конец растерялся Дед. – Доброй ночи заранее. Я летела к квартире как угорелая.  «Жена! Совсем скоро жена! – пульсировала в голове мысль. – Твою мать! Жена! Гори все синем пламенем! Жена! У меня кольцо! И пусть все сдохнут, кому следует сдохнуть!» Матушка долго оценивала кольцо, встретив меня. Ей понравилось. Потом скакала как маленькая, теребя меня, с криком «Моя дочь – невеста»!  И с того дня начались для нее официальные хлопоты – от выбора места, гостей, платья, прически до лака ногтей. Я ссылалась на то, что доверяю ее выбору, соглашалась на все. Если честно – плевать мне было, моя красота Владимиру не нужна. Да к тому же, приближались итоговые экзамены, я зарывалась в учебниках и пропадала у репетиторов. Поэтому лак на ногтях была готова увидеть любой. Только на мерки платья пришлось все же вытащиться. Оно должно было быть сшито на заказ. Матушка восторженно закатывала глаза, напоминая, что деньги на него выделил Владимир. И сумма большая – мне повезло. Но надев примерное фактурное платье и смотря на себя в зеркало – особо везучей чувствовать себя не получалось. Мне даже хотелось расплакаться, хоть и выглядела я прекрасным лебедем. «Долбанное ПМС!» – фыркнула я, а вслух сказала: – Идеально.   Идеально, идеально, идеально! Просто мантра какая-то. Я повторяла это себе каждое утро и каждую ночь. Открываешь глаза, проснувшись – и все так идеально. Ложишься спать – и снова идеально. А потом я встретила неидеального. Точнее, он сам меня встретил, когда от репетитора возвращалась домой. Стоял у подъезда, спокойный, скучающий. Хотелось убить его тут же, на месте, но у меня скоро свадьба, поэтому не до тюрьмы. – Че притащился, хрен собачий? – спросила я вместо приветствия. Смотреть на него не хотелось – слишком красив и да, я соскучилась. Но вспомнив причину почему у меня Дед, а не этот козел, его внешность резко показалась скорее отталкивающей, чем притягивающей. Лучше старый и некрасивый, но по бабам ходить точно не станет. – Потому что ты творишь всякую хрень, идиотка! – Артем загородил мне проход, давая понять, что разговору – быть. Вот только о чем? – Тебя волновать не должно, что я творю. – Ты можешь мне объяснить нормально, что происходит? – У меня все круто, а что у тебя там – твои проблемы. – Мои проблемы? – переспросил долдон. – Ты, ничего не объясняя, написала мне какое-то там «прощай» и закинула везде в черный список.  – В смысле «какое-то там «прощай»»? – взвилась я, не дав ему договорить. – Это самое настоящее «прощай». Свали давай отсюда. – Да никуда я не свалю, пока ты не объяснишь все. Если надо – пойду за тобой в квартиру. – А что объяснять-то? Мы расстались, и все. – Мы? Какой на хрен «мы»? Я не расставался с тобой, дура. – Ладно, – легче согласиться, чтобы скорее закончить это. – Я рассталась. – Причина? – Захотела. Его вопросы просто бесили. Он все еще считал меня за наивную дуру. Сам лапал другую – и это минимум, а сейчас разыгрывает передо мной непонимание. Будто бы действительно я эксцентричная идиотка и бросила его, бедного, просто так. Но не дождется, чтоб я называла причины и подыгрывала в этом стремном спектакле. – Ты обиделась из-за нашей последней встречи, что ли?  – Ну конечно, – фыркнула я. – Окей, я был не прав. Я не понимал, что некоторые моменты для тебя столь…болезненны, Марьяна. – Он попытался взять меня за руку, но я тут же сделала шаг назад. – Ну прости меня. Я реально тогда разозлился на твое недоверие. Мне нужно было время. Подумать. Как нам с этим справится.  – Боже, ты о чем? – О том, чтобы ты доверяла мне. Не знаю до сих пор, почему ты меня во всем подозреваешь, но хочу это исправить. У меня сейчас самого куча учебы, я никуда не хожу. Могу в любое время тебе отправлять фотоотчет, что я дома. Или звонить. Если решим куда-то пойти, то только вместе. Чтоб ты уже убедилась, что я ни с кем не знакомлюсь. А потом лето уже скоро. Ты школу закончишь. Я постоянно могу быть с тобой. А сейчас давай будет так, как я предложил. Я готов пойти на это, чтоб ты уже наконец доверяла мне и расслабилась. Я просто не понимала, как он умудрился закончить свою речь, потому что выражение моего лица с каждым его словом менялось от просто саркастичного до совсем уж убийственного. После своего поступка, после измены, Артем просто приходит и затирает мне речи и предложения, как я смогу ему доверять? О, он даже готов предложить свою помощь в этом. Так иронично меня с помоями еще никто не смешивал. – Да катись ты к чертовой матери со своей помощью! – заорала я. – Себе помоги вообще, лживый урод. «Лживый урод» решил обострить обстановку – ему мало. Попытался обнять меня, но я каблуком угрожающе наступила на его кроссовки. – Да что ты так бесишься? Я же по-нормальному к тебе.  – Отпусти по-нормальному. – Тебя – нет. Тебя – удержу. – Мечтай дальше. – Наконец, я взяла себя в руки и выдала самую широкую неискреннюю улыбку – зная, как это не нравится ему. – Я замуж выхожу. – Я слышал про этот бред, Марьяна. Ты не настолько сумасшедшая, чтоб я поверил в это. Он мне еще будет говорить о том, кто с ума сошел? Серьезно? Я отодвинула Артема от себя и вытянула перед его лицом руку, чтоб мог вдоволь насмотреться на мое обручальное кольцо. Пусть подавится. Делать мне нечего – придумывать специально для него сказочки. Я не его мама, какой бы хорошей женщиной она ни была. Но я – не она.  Идиот внимательно изучил кольцо, а я изучала реакцию на его лице. Подсознательно мне хотелось, чтоб ему стало больно. Так же, как мне из-за него. Но вместо боли и ужаса Артем, черт его возьми, улыбнулся! Искренне, блин! Потому что он не умеет иначе. – Признаю, я был не прав. Ты действительно настолько сумасшедшая.  – Да пошел ты, убогий. – Марьянка, серьезно, – еще больше веселился он. – Ты как никто умеешь держать в тонусе и поддерживать огонь в отношениях. Я раньше пугался, а теперь обожаю это твое безумие. Это твоя милая особенность, за которую я тебя еще сильнее люблю теперь. – Ты понимаешь, как бредово звучит это? Ты мне на хрен не нужен. Я будущему мужу расскажу, если будешь меня преследовать. – Да-да, понимаю, – сдерживая смех, покачал головой безумец-смертник. – Звучит очень серьезно, цветочек.  Я оттолкнула его и пошла к двери, прижимая к ней ключ домофона. Цирку не нужны два клоуна – останется самый подходящий на эту роль, и это не я. – Любимая, – раздалось за спиной. – А за кого замуж-то собралась? – За богатого папика! – рявкнула я и наконец скрылась в прохладе подъезда, хлопнув железной дверью за собой. Сразу подниматься я не спешила, хотелось отдышаться. Встреча с больным прошлым – задача не из легких. А слушать издевательское слова этого самого прошлого – задача из стремных. Задача из непостижимых – признать самой себе – еще больно. Потому что не по фиг, потому что хотела быть с ним. Потому что до сих пор тянет к нему, несмотря ни на что. Мое скачущее сердце – тому доказательство.  Не хочу, чтоб так было, вообще не хочу. Лучше брак без любви – там нет места всей этой боли. Права была матушка, это сохранит мое сердце. А время пройдет – я забуду Артема.  И кстати, следует написать горячо любимой подруге. Я села на подоконник и достала айфон. «Это ты рассказала Артему, что я выхожу замуж»? Ответ пришел быстро, вполне ожидаемый. Карина изначально не поддерживала меня в этом решении. «Да! Потому что ты творишь какую-то дичь! Я уже не знаю, как это остановить». Я люблю ее, искренне, всегда буду за нее, но сейчас Карина просто бесит. Я просила держать это в секрете. Чтоб ей стало по-настоящему стыдно, я готова приоткрыть завесу тайны настоящей причины нашего расставания. А ведь специально молчала, чтоб ей не пришлось метаться между мной и ним. Порывшись в диалогах, я нашла искомое – то самое фото. Стараясь сама не смотреть на него, переслала подруге – пусть знает, чью сторону заняла. Надеюсь, изменщики для нее все же не в статусе почета. «И что»? Видимо, на Карину дурно влияет ее белобрысый. Потому что она либо ослепла, не узнав Артема, либо считает, что подобное – норма. Выдохнув со свистом, я стала набирать ей сообщение, подумать только – что приходится объяснять очевидное. Но отправить не успела, подруга прислала сообщение раньше. Нехорошее сообщение.  Дискредитирующее меня полностью. Превращая меня в самую реальную идиотку.  Я сползаю по подоконнику, понимая, что уже слишком поздно. Все слишком поздно. Ничего уже не обыграть – процесс запущен. Нужно просто смириться, просто принять.  Но как принять то, что я действительно дура? «Марьяна, ты ок? Так все из-за этого? Ну ты капец! У него на шее нет татухи еще. Сколько лет этой фотке? Боже, ты реально повелась на чей-то галимый развод?»