От любви до ненависти один ПА

      — Т-ты! — смотря в ужасе на эту отвратительную картину, Люмин почувствовала, как к горлу вновь подступает приступ тошноты. Девушка просто не могла поверить в то, что сейчас происходило прямо перед ней.       — А кого ты ещё ожидала увидеть, если не секрет? — проговаривая так, будто бы насмехаясь над ней, Тарталья кладёт что-то себе в карман, а затем, ещё раз взглянув на свою жертву, словно что-то проверяя, отворачивается от убитого, собираясь заняться более полезным делом — замести следы. Всё-таки, время поджимало.       — Ты его…? Это ведь…? — она хотела опустить пистолет, как вдруг Чайлд развернулся к ней, держа пушку в руках. — Ты убил его?! — увереннее сжимая в руках ПМ, она держит на прицеле рыжую голову, надеясь ни за что не нажимать на курок.       — Быстро соображаешь, госпожа следователь. — даже находясь на «мушке» у легавой, он, ни капли не нервничая, откручивает глушитель со своего пистолета, убирая в подсумок на груди. Орудие убийства отправляется следом в кобуру, что находилась там же. — Видно, что в полицию тебя взяли не только за милое личико~. — настроение было настолько прекрасным, что Чайлд даже не пытался скрыть счастья, испытываемого от удовлетворения завершением миссии. Единственное, что несколько тревожило его на подсознании, так это мысль о том, что всё прошло как-то ну слишком гладко. И даже эта милашка в прелестном платьице и заряженным пистолетом в руках вовсе не казалась какой-то помехой. Скорее, приятным бонусом. И это было немного странным. Наверное… даже чуть больше, чем немного.       — Как ты мог?!       — М? Так ты не знаешь как это делается? Ну, как-как, я зашёл и….       — Да нет же! — вновь прицеливаясь, она старается сохранять хладнокровие, хотя в душе всё горит чёртовым пламенем. Горьким пламенем разочарования. — Ты же знал… Знал, что мы работаем над делом! Знал, что нам нужны Архонты живыми! Я доверяла тебе. Думала, что ты… Что ты помогаешь нам?! Что мы — партнёры?! Что мы с тобой вместе и… — Люмин не знала, как закончить фразу, но Тарталья и не дал ей этого шанса, засмеявшись в голос.       — Ха-ха-ха-ха-ха! Что мы — что? Дорогуша, мы всего лишь пару раз перепихнулись, а ты навыдумывала себе невесть что?       Слова, что были произнесены с такой ядовито-красивой улыбкой, ранили сильнее осознания того, какой глупой всё это время была девушка. Когда она успела поверить в сказку про «противоположности притягиваются»? Когда она перестала трезво видеть реальность, идя на поводу у чувств, что никогда не должны были появляться? Когда она сама стала такой жалкой, позволяя образу какого-то наёмника так своевольно залезть ей в душу?!       — Признаться честно, девчуль, ты и правда была хороша… — оглянувшись по сторонам, проверяя, скрыл ли все улики преступления, Чайлд подходит к следовательнице, отодвигая рукой дуло от своего лица. — Так что, если у тебя нет планов на вечер, то можем поехать…       — Ни за что! — в момент, когда рука «партнёра» коснулась оружия, блондинка будто бы очнулась от шока, резко нажимая на курок. Раздался звук выстрела, что ознаменовал старт обратного отчёта. Этот звук уж точно не останется незамеченным.       — Тц, копы… И чего вам так не нравятся глушители? — потирая затылок, парень отходит от ещё более опешившей следовательницы, прислушиваясь ко входу в VIP-апартаменты.       Сначала казалось, что их пронесло и шума никто не заметил, как вдруг раздался звонкий крик какой-то женщины, вероятно, уборщицы, что пришла на звук выстрела и случайно увидела то, чего не должна была — залитый кровью коридор и остывающие трупы.       — Ну вот и всё, пора сваливать. — заходя обратно в комнату, Чайлд смотрит на стоящую в оцепенении партнёршу, понимая, что оставлять её тут нельзя. Неизвестно ещё было кто придёт на крик первее: охрана комплекса или агенты Барбатоса, что ещё не в курсе, что они остались без работы. — Чего встала? Давай за мной!       — Не смей ко мн…       Вдруг слышится ещё один выстрел, прямо из начала коридора.       — Чёрт! — и вот тут план начал заметно усложняться. Судя по тому, что женский крик прервался таким образом, Чайлд избавился не от всей охраны. — Выбирай, дорогуша. — он резко приблизился к ней, смотря прямо в глаза. — Остаться здесь и присоединиться к мёртвому пьянчуге, — указал он головой на того, кому уже явно было не помочь, — или бежать со мной, таким гадким, подлым и все другие эпитеты, бла-бла-бла.       Видя, что девчонка всё ещё не может прийти в себя, хотя, казалось, обычно она схватывала всё на лету, он, цыкнув, хватает её за руку, которой та держала пистолет, и уводит её прочь из комнаты.       Выглянув из-за двери апартаментов, Тарталья чуть не получил пулю в лоб. Однако, рефлексы, отточенные годами работы наёмником, сделали своё дело, позволяя телу быстро отреагировать и скрыться за стеной, ощущая лишь как бетонная крошка от попадания пули в стену возле лица сыпется на него. Сразу же наставляя пистолет, он делает точный выстрел в ответ, но также попадает лишь в стену.       — Чёрт, бегом! — рыжий делает ещё два выстрела, чтобы прикрыть их отступление, подталкивая девушку идти быстрее. Они оба бросаются к запасному выходу, обходя кровавые лужи, чтобы не оставить следов.       Вместе бегут по лестнице на этаж ниже, попадая в аналогичный верхнему коридор. Вспоминая схему здания, рыжеволосый быстро идёт по выбранной им траектории отступления, продолжая тащить за собой партнёршу, словно ребёнка, что никак не хотел идти домой. Погони слышно не было, но её исключать было нельзя.       Сама Люмин туго соображала, что вообще случилось. Она помнила, что пошла сюда только потому, что ей позвонил капитан. Помнила, что Барбатоса, который нужен был им живым, уже таковым не является. И помнила, что виной чувства, благодаря которому сейчас очень хотелось разделить участь того странного мальчугана, то есть Архонта, что остался наверху, был именно тот, кто так крепко сжимал её ладонь. На место шоку приходил гнев.       — Так, погоди… — прямо перед самым поворотом, Чайлд замедляет ход, всматриваясь в толпу суетящихся людей. Судя по тому, какой кипиш поднялся, танцы на сегодня явно закончились. — Чёрт, придётся в другую сторону. — дёрнув на себя Люмин, он продолжил перебежку в другой части коридора, уходя не туда, куда изначально планировал.       Если бы эта легавая не пришла во время его операции, то рыжий должен был просто покинуть помещение, спокойно выходя через чёрный вход, где его уже ждал излюбленный транспорт, на котором было проще всего скрыться с места преступления — мощный чёрный мотоцикл, не раз выручавший своего хозяина из разных передряг. Но теперь, когда к нему прицепилась госпожа следователь в очаровательном бело-голубом, сука, абсолютно заметном среди тёмных коридоров платьице, он не мог позволить себе шнырять под камерами с ней за ручку.       «Не можем скрыться в темноте, придётся на свету». — иронично думал про себя парень, выводя их обоих в толпу бегающих туда-сюда людей. Вновь поднимаясь по лестнице, они, совершив таким образом полукруг, оказываются прямо возле женской раздевалки.       — Идём! — скомандовал наёмник, замечая краем глаза свет от полицейских мигалок в стеклянных дверях входа в культурный центр.       — Нет, тебе сюда…!       — Ну же, дорогуша, не тормози. — стоит двери за ними закрыться, как слышатся команды от вбегающих в здание копов: не с места и всё такое.       — Это подкрепление, они найдут тебя! Нас!       — Судя по тому, как нас пытались пристрелить у випки, за нами идёт кое-кто похуже, чем твои идиоты коллеги. — услышав, что к двери раздевалки кто-то стремительно подбегает, Чайлд снова хватает девушку, уводя её вглубь. Адреналин зашкаливал, а ощущение неизбежности бойни возбуждал до предела. Наёмник хочет сделать так, чтобы для любого, кто сейчас посмеет сюда войти, всё выглядело так, будто бы эти двое не покидали раздевалку последние минут двадцать точно. Нужно алиби. — Быстро! Делай так, как скажу! — шёпотом рявкает он, слыша, как в раздевалку кто-то забежал, хлопнув дверью.       Тарталья резко поднимает девушку за талию, усаживая на массивную столешницу, с раковинами, задрав её ноги кверху.       — Ах, что ты?! — то, что делает парень в следующее мгновение, просто выбивает дух из лёгких Люмин. В миг, когда она чувствует, как его голова скрывается меж её ног под подолом платья, девушка издаёт слишком громкий звук (то ли стон, то ли крик), заманивая их преследователя в ловушку.       Наёмник, находясь в полубезумном состоянии от всей ситуации, поддавшись животным инстинктам припадает губами к промежности партнёрши, делая языком так, что колготки вместе с бельём мокнут, сам аж дрожа от предвкушения её реакции. Чего он только не вытворял на своих заданиях, но это…! Аякс сам себе клялся, что никогда не забудет этот момент и обязательно выпьет за него сегодня вечером. За них.       Одной рукой он держит её ногу, а второй уже достает пистолет из кобуры, отмечая про себя, что нужно будет поблагодарить девчонку за её выбор наряда. Кто бы ни были их преследователи, им не увидеть его лица и, следовательно, никогда не узнать, кто именно прикончил Барбатоса, как, собственно, и то, кто именно лишит их жизни сейчас.       — А-а-ах! — пистолет из руки Люмин падает в раковину, пока она, стараясь хоть что-то осознать, резко цепляется за столешницу, чтобы не упасть. Голова кружилась, а разум отключился. Она вообще не понимала, что происходит! Следовательница порывалась остановить этого идиота, что позволял себе совершенно непристойные вещи в абсолютно неподходящий момент, как вдруг… — НЕТ!       Всё как в замедленной съемке:       Люмин своими глазами видит, как из-за рядов шкафчиков показывается высокая фигура какого-то бугая в чёрном костюме, ровно как и те люди, что были ранее в охране мальчишки с косичками. Мужчина вышел к ним с наведённым пистолетом, отчего Люмин и закричала. Но когда этот охранник застал столь развратную картину, знатно опешив от увиденного, он будто хотел на мгновение отвернуться, неосознанно. Однако, видимо поняв, что свидетелей, пусть и непричастных к хаосу выше, всё равно следует убрать, он вновь навёл на них пистолет.       Девушка интуитивно зажмуривается, понимая, что у неё нет ни секунды на то, чтобы что-нибудь сделать, готовясь к настолько нелепой смерти и…       Выстрел.       Бандит падает замертво, а Чайлд с интересом выглядывает из-под юбки следовательницы, понимая, что ещё не успел даже навести оружие.       — Что тут… — прямо со стороны, с которой зашёл до этого уже мёртвый телохранитель, выходит ещё мужчина, также наводя оружие на них. И то, что он видит перед собой, заставляет этого человека замереть, испытывая шок и злость одновременно.       — О, капитан? Какими судьбами? ~ — ухмыляясь во все зубы, рыжеволосый, даже не думает о том, чтобы встать и сделать вид, что ничего не происходит. Он узнал этого одноглазого начальника партнёрши, вспоминая об их прошлой встрече. Что ж, он и правда оказался меж её ног быстрее, чем пуля. В буквальном смысле.       — К-кап… питан…! — Люмин в ещё большем шоке открывает рот, хватая воздух, словно рыба, не понимая, КАК ей теперь смотреть в глаза своему начальнику после всего этого?! — Чёрт! — она разом отбивается от рыжеволосого ногами, спрыгивая с раковины под смех наёмника, стараясь привести себя в более-менее божеский вид. — Я… я… — ей кажется, что от волнения она сейчас потеряет рассудок.       — Младший лейтенант. — ледяной тон обдал холодом так, что следовательница замерла, не смея даже сделать вдох. Кэйя не то что был зол, он был в гневе. В таком, что до сих пор не опустил оружие, держа на прицеле предвестника. — Потрудись объяснить… — каждое слово впивалось в и без того израненное сердце будто самым острым льдом. — Какого дьявола ты здесь устроила? Это так ты выполняешь мои приказы, лей-те-нант?       — Капитан… — голос дрожал, а руки не слушались, в бессилии сжимаясь в кулаки сильнее.       Чайлд, понимая, что ему, собственно, должна быть до лампочки судьба блондиночки, всё равно не торопится скрыться, терзаемый какими-то странными сомнениями.       — Эй, кэп, а ты всегда так дерзко врываешься в женские раздевалки? Если значок у тебя на груди позволяет такие вольности, то может мне стоит…       — Стоит заткнуться? Это ты верно подметил, Фатуи. — переключая всё своё внимание на наёмника, полицейский кривится от злости, понимая, что как бы он не хотел, пристрелить этого ублюдка сейчас не сможет. — Я даю тебе ровно 30 секунд, чтобы скрыться с места преступления. После этого по рации я объявлю твои приметы всем подразделениям, что находятся здесь, надеясь, что первый же попавшийся оперативник прострелит тебе…       — Побереги дыхалку, я тебя услышал. — разводит руками Чайлд, мельком взглянув на партнёршу. Она всё также не шевелилась, смотря в пол. Думая о том, что ситуация лучше всё равно уже не станет, Тарталья проходит мимо синеволосого, произнося шёпотом то, что предназначалось лишь для его ушей. — Надеюсь, в твоём кодексе чести не сказано срывать злость за собственное поражение на несчастных девицах, капитан.       Дверь раздевалки закрылась, а по рации раздался шум от коллег.       — Капитан! Говорит Мика, старший лейтенант. Барбатос мёртв. Убийца не обнаружен.       Гнетущие молчание капитана давило на следовательницу, которая понимала, что Кэйя только что узнал о полном провале их операции. И сам же отпустил убийцу. Прямо эти чёртовы несколько секунд назад.       — Капитан? Как слышно? Повторяю, мы обнаружили тело Барбатоса, но он мёртв. Также обнаружены тела десяти погибших, предположительно телохранители. Капитан? Вы слышите?       Рука медленно опускает пистолет, убирая оружие в кобуру. Мужчина более не смотрит на подчинённую, отворачиваясь, чтобы ответить на вызов по нагрудной рации.       — Принято. Продолжайте поиски. — короткий ответ и снова молчание.       Следовательница же чувствует, что вот-вот расплачется от всего, что происходит в данную секунду. Она, задыхаясь, ждёт указаний начальника и, в то же время, надеется, что он просто уйдёт, посчитая приемлемым впредь никогда не разговаривать с ней.       — Виатор… — не поворачиваясь к блондинке, также холодно произносит капитан спустя какое-то время. — Сейчас я пришлю сюда оперативников из другого отдела. Они тебя не знают. Ты назовёшь им своё фальшивое имя, продолжая разыгрывать из себя танцовщицу. — последнее слово, казалось, он будто бы выплюнул, а не произнёс. Столько презрения в нём было. — Будешь нашим свидетелем. Придумай правдоподобную версию своей непричастности к этому трупу. Я скажу, что заметил погоню и убил нападавшего. С остальным… разберёмся в понедельник.       — Е-есть… сэр. — следующее, что происходило с ней, было как будто бы в постепенно погружающемся фильме на Ютуб: всё мыльное, какими-то урывками и с полным отсутствием связи.       — Отряд «три», внимание! — обращаясь командным голосом в рацию, мужчина отдаёт приказ. — Первый этаж, женская раздевалка. Покушение на убийство. Нападавший ликвидирован мной. Здесь свидетель. Её нужно допросить и… — он взглянул мельком на блондинку, всё ещё пытаясь сдерживать свой гнев. — У неё шок. Врач не требуется, но спецы пусть глянут. Мика, займись ей.       &0_Следующий кадр, и Люмин уже сидит в машине скорой, укутанная одеялом, произнося под запись молодого коллеги какую-то чушь про то, что случайно врезалась в охранников, потом познакомилась с каким-то юношей… там было много людей в чёрном, а потом она хотела поблагодарить мальчишку, что болел за неё на турнире… но потом… было всё в крови… И она испугалась… за ней погнались… И пришёл на помощь полицейский… И так далее, по протоколу.       — Так сколько, вы говорите, было охранников, когда вы впервые столкнулись с убитыми? — юноша, который вёл допрос, с интересом фиксировал всё, что говорила девушка, подчёркивая какие-то детали в блокноте.       — Вроде бы двенадцать… Один из них сказал, чтобы я всё забыла.       — Можете описать его, чтобы мы установили картину произошедшего?       — Они все были одинаковые, но… — вспоминая одну важную деталь, Люмин делает усилие, обращаясь к коллеге. — Красные волосы. У него были ярко-красные, словно кровь, волосы.       — А? — глядя на то, как девчонка ухватилась за столь интересную деталь, Мика проверил свой блокнот, не находя подобного описания раньше.       — Вы уверены? На камерах наблюдения и среди трупов не обнаружено мужчины с такой отличительной внешностью.       — Как? — следовательница была абсолютно уверена, что видела человека с красными волосами.       — По нашим данным, охранников было одиннадцать. Вы почти правильно назвали. Восемь убитых в коридоре, двое в комнате VIP-апартаментов и ещё один в женской раздевалке. Увы, камеры были повреждены и у нас есть лишь куски видео. Но мы благодарим вас за сотрудничество, мисс Молли. У вас шок, поэтому, вероятно, после увиденного зрелища, вам показалось, что был кто-то с красными волосами. С вами сейчас поработают психологи и вас доставят домой.       — Спасибо…       Ещё кадр, и Люмин уже сидит в коридоре собственной квартиры, рыдая от безысходности и обиды, плюя на то, что чудесное бело-голубое платье теперь испачкано грязью из-под обуви. По ней самой сегодня будто бы прошлись в самых грубых армейских ботинках, сравняв с грязью. Она была растоптана. Была убита. В груди горело так, что хотелось вырвать собственные лёгкие, что не могут нормально выполнять свою основную функцию — дышать. А сердце… казалось, что сейчас его как будто бы и вовсе нет.       В голове, словно аудиосообщения на повторе, проигрывались фразы «всего лишь переспали», «ты и правда была хороша», «навыдумывала невесть что» и бесконечный заливистый, прекрасный, тёплый, ядовитый смех, что сейчас был хуже самых грубых оскорблений.       — Заткнись… — произнесла она в бессилии, пытаясь, угомонить собственную голову.       Но разум, казалось, хотел сделать то, что так и не вышло у того самого телохранителя, ворвавшегося в раздевалку — добить следовательницу. Он то и дело подсовывал ей картинки произошедшего не только за день, но и за всё последнее время. Его улыбку. Его глаза. Его касания. Его поцелуи… Его объятия и…       — Хватит! — рука беспомощно тянется к шее, чтобы преградить поступающий кислород. — Прекрати это…       И вновь калейдоскоп из чувств и эмоций. Сейчас она смотрит на себя как будто со стороны:       Вот, она недоверчиво грубит Тарталье на их первой тренировке, ненавидя его за то, кем он является. Кем они все вокруг являются.       Вот, спустя время, они обедают вместе, прямо там, сидя на полу танцевального зала, подкалывая друг друга за то, что не могут попасть в ритм проходки.       Вот ещё, по прошествии недели, они впервые станцевали весь танец, смеясь над тем, что это, всё же, несмотря на их бесконечные перепалки, свершилось.              Следующие воспоминания как будто бы приобретают более насыщенные оттенки. Словно на них наложили фильтр, что постепенно увеличивал своё влияние: тренировки, совместные обеды, снова тренировки — насыщенность выкручена на 50%.       Заполняя её на 70%, Люмин видит перед собой их несвидание, где она выпивает текилу, смотря прямо в синие холодные глаза.       Ещё процентов десять, и вот — они танцуют у него в квартире, освещённые лишь огнями с улиц, стараясь коснуться друг друга как можно осторожнее, предвкушая мгновения «до».       И когда все цвета достигают своего самого ядерного оттенка, Люмин видит улыбку Чайлда в свете огней танцевального зала, наслаждаясь их бесконечно прекрасным танцем с ним… А потом…       — Хватит! — резкий удар по собственной щеке ни черта не приводит в чувство. Ощущение боли и жжения, резонируя с рвущимися рыданиями, что истязают глотку, становятся сладостным наказанием за то, что девушка позволила так с собой обращаться.       Смотря неверящим взглядом в пустоту, она на миг успокаивается, улыбаясь. Да, она понимает. Понимает, что сама позволила ему это. Понимает, что сама допустила его ближе. Причём настолько непозволительно, что он смог задеть её. Унизить её. Насмехаться над ней. Может быть даже использовать…       — Нет уж… — поднимаясь на ноги, слегка пошатываясь, девушка бредёт в сторону постели, наплевав на то, что даже не разулась.       Она обо всём подумает завтра. И завтра же постарается забыть. Ей хватит на это сил. Определённо хватит. Просто сейчас, покуда слёзы продолжают обжигать лицо, Люмин ещё немного позволит себе поплакать, чтобы потом, глядя в те самые некогда любимые синие глаза и согревающую тёплую улыбку она не проронила ни одной слезинки. --       — Смотрите-ка, кто вернулся~. Наш малыш-таки смог обогнать меня. Какая дерзость! — холодный голос, разбавленный ядовитой усмешкой, послышался в тёмной комнате, где был лишь один источник света — лампа, освещающая круглый стол, за которым, из двенадцати возможных мест, сидело человек пять.       — Ну-ну, будет вам, миледи. — голос какого-то старика послышался с другой стороны стола. — Самое главное, что наша миссия продолжается, во имя славы Царицы. А уж просили нас делать так или иначе или нет, вовсе никого на том свете волновать не будет. Верно, Тарталья? — даже в том полумраке, что царил в комнате, можно было спокойно разглядеть усмешки, появившиеся на лицах — отвратительные, мерзкие, до скрежета зубов вежливые, словно застывшие на мертвецах.       Глаза присутствующих были устремлены на парня, прокручивающего на пальце перстень, ценность которого была выше его же собственной жизни. А взгляд холодных и безжизненных, таких же, как ухмылки его коллег, глаз был направлен куда-то в сторону, будто вовсе не видя ничего перед собой. Аякс предпочёл не вестись на провокацию старого пердуна, что, будто нянька, вечно следил за действиями Одиннадцатого.       В его мыслях сейчас был бывший владелец столь примечательного колечка и то, почему же тот совершенно не противился своей участи. Никто из охраны толком не сопротивлялся. Будто бы наёмнику на блюдечке с голубой каёмочкой преподнесли самого Архонта, тыкая носом в то, что он должен сделать. И Тарталья злился от осознания, что не сам выполнил миссию во имя своей Госпожи, а просто плясал под чью-то дудку. Того, кто использовал парня в качестве инструмента. И это было слишком хреновым чувством для него. Ведь он привык делать то, что именно ему хочется. Наёмник даже потёр своё горло, проверяя, нет ли на нём ошейника и поводка.       — Перстень. — раздался чёткий голос самого приближенного к Царице предвестника.       Рыжеволосый, лениво поворачивая голову в сторону коллеги, резким движением отбросил кольцо так, чтобы то, прокатившись через весь стол, попало прямо в руки Пьеро. Обсуждать с ним или своими достопочтенными «коллегами» что-либо парень не видел смысла, а потому, встав в тот же момент, как седовласый забрал перстень, Чайлд, усмехнувшись, покинул душное помещение, собираясь выяснить, кто посмел лишить его вожделенного триумфа. --       Тик. Так. Тик. Так. Тик…       Сидя в приёмной майора полиции, Люмин впервые в жизни жалела, что не является преступницей. Ведь тогда она бы сто процентов знала о том, что её ждёт после того, как она зайдёт в кабинет Джинн — арест, суд, заключение. Сейчас же, вдыхая и выдыхая на «раз-два-три-четыре», девушка боялась даже подумать, чем для неё закончится субботний провал миссии. Мало того, что она не смогла помешать Фатуи забрать жизнь одного из Архонтов, так ещё и перстень, что мог бы стать ключевой уликой в делах преступного синдиката, был просто подарен сбежавшему убийце, её «партнёру». И сама Царица, что когда-то предложила им сотрудничество, сейчас, ожидаемо, стала предательницей, что возвела свои идеалы выше заключённой сделки.       Все страхи за собственную жизнь возводились в абсолют, когда следовательница просчитывала в своей голове вероятный исход событий. Ведь если сейчас полиция и мафия разорвут столь хрупкое перемирие, то Люмин станет первой, кто покинет этот мир за то, что слишком много знала. И, что иронично, она понимала, кто именно придёт по её душу заметать следы.       — Виатор! — послышался крик из кабинета, а следом и грохот распахнувшейся резко двери.       — К-капитан? — вставая как можно бодрее, девушка даже не заметила, как с её ног упали бумаги подготовленного за воскресенье отчёта. Пока она наклонилась, чтоб их поднять, она услышала, как мужчина как будто бы цыкнул, а затем, до её ушей дошла чёткая команда:       — Зайди. Быстро. — ещё утром капитан Кэйя был холоден и практически не говорил с ней. Видимо, как думала сама девушка, стараясь просто не орать на неё. Но по факту мужчина чувствовал лишь презрение, всё ещё видя перед собой ту самую сцену в раздевалке, припоминая по-скотски довольное лицо рыжего.       — Есть… — направляясь в кабинет, лейтенант вздохнула, готовясь к принятию собственного приговора.       Однако, какого же было её удивление, когда на месте майора Джинн сидел человек, которого ранее Люмин видела лишь один раз в своей жизни.       — М-младший лейтенант Люмин Виатор! — сразу же отдавая честь, она с ужасом смотрела на Варку, Генерал-майора полиции, возглавляющего как их особое спецподразделение, таки в целом полицию Центрального округа, что не сводил с неё своих светло-голубых, утративших некогда яркие краски, глаз.       — Вольно, лейтенант. — мягко улыбнувшись, он кивнул стоящей поодаль Джинн. — Майор, оставьте нас.       — Есть. — приложив руку к виску, женщина развернулась и, уводя за собой капитана, покинула комнату.       Люмин так и стояла, пытаясь сохранять спокойствие, хотя в душе всё сворачивалось от страха. Теперь понятно, почему все вокруг так нервничали и почему в кое-то веки в кабинете Джинн все окна, что делали кабинет прозрачным, сегодня были занавешены закрытыми жалюзи. Никто не должен был быть в курсе того, какие люди посетили скромную обитель спец подразделения.       «Зачем здесь Генерал? Неужели я настолько… Меня посадят? Трибунал?!»       — Лейтенант Виатор. — услышав голос старика, девушка вздрогнула, вновь порываясь приложить руку к голове, хотя вспомнила, что уже исполнила приветствие.       — Так точно.       — Присаживайтесь.       Следовательница пыталась анализировать ситуацию, но никак не могла прочитать настроение этого мужчины. Его в полиции знали все. Он был участником множества успешных операций, практически легендой, что передавалась из уст в уста от старослужащих к новобранцам, что с почтением относились к столь выдающемуся служителю закона. Под его руководством и было создано это специальное подразделение, и под его же началом служила сама майор Джинн когда-то. Сидящий перед ней старик был самым уважаемым человеком, которого девушка могла бы себе представить.       — Лейтенант, я надеюсь, что ты не будешь против, если наша беседа пройдёт в чуть менее формальной обстановке. Я уже не так молод и амбициозен, чтобы гонять молодых оперов по стойке «смирно». — постарался по-доброму пошутить он и, дождавшись, пока Люмин кивнёт, мужчина спокойно продолжил. — Я изучил все подробности и рапорты с места происшествия в субботу. И, должен признать, у меня есть ряд вопросов, ответы на которые мне можешь дать только ты.       — Генерал-майор, я… — блондинка порывалась уже начать свой рассказ, как вдруг вспомнила, что о секретной договорённости, что была между Царицей и спецотделом полиции, знали лишь Джинн, Кэйя и Лиза. Хоть Люмин и понимала, что их отдел вряд ли смог бы заключить столь абсурдную сделку не заручившись поддержкой руководства, она всё равно боялась что-либо произнести вслух. — Вы же осведомлены об особой миссии спецподразделения? — решила осторожно уточнить свой вопрос девушка.       — А ты сама как считаешь, лейтенант? — посмотрел он на неё строго. Однако, видя смятение в глазах следовательницы, решил продолжить. — Как бы я мог не знать об этом, если за моей подписью пойдут все эти секретные документы?       — В-вы? Ой, прошу простить мою недальновидность! — коря себя за идиотизм, Люмин сглотнула, надеясь, что не разозлила человека, сидящего напротив.       — Всё в порядке, лейтенант. Я лишь хочу выяснить, что именно произошло в тот день. Я получил рапорт от капитана Кэйи, но для меня всё ещё остаётся загадкой то, как так вышло, что пуля из ПМ убитого в коридоре охранника оказалась в стене VIP-комнаты? Учитывая, что именно этот пистолет, что магическим образом исчез с места преступления, оказался в женской раздевалке.       Шок, что пронзил тело девушки, будто электрический разряд, заставил её снова посмотреть на старика, что уже не был столь дружелюбно настроен. Он и правда был тем, кем его описывали. Ведь, помимо славы в качестве самого справедливого служителя закона, он также считался тем, кто никогда не упускает деталей, доводя каждое дело, за которое брался, до конца. Хоть Варка уже почти вышел на пенсию, но профессионализма не растерял. И прямо сейчас зрил в корень, потому что Люмин так и не сообщила капитану, что была с Тартальей наверху, на месте преступления. Для Кэий всё настолько ровно сложилось в то, что девчонка просто легкомысленно развлеклась с рыжеволосым ублюдком, после того, как тот прикончил Архонта, что даже не хотел слушать нелепую, по его мнению, историю, что девушка каким-то образом всё же была там же, но почему-то дала Фатуи сделать своё грязное дело.       Только вот, в отличии от капитана полиции, Генерал-майор не страдал излишней эмоциональностью к случившемуся и, трезво оценив за выходные ситуацию, заметил несколько неточностей в отчётах.       — Я пыталась остановить Тарталью, но опоздала. — решила честно признать своё поражение девушка, прежде всего для самой себя.       — Весьма странно… — пробормотал мужчина, а затем, сказал более чётко. — И ты всё ещё жива.       — Соблюдая наши договорённости, мы оба не могли навредить друг другу, но… — на мгновение следовательница замялась, стоит ли озвучивать свои неосторожные мысли, но, понимая, что «сказал а, говори б», решила продолжить. Ей действительно было уже нечего терять. — Царица предала ваше доверие.       В момент, когда Люмин позволила этой фразе сорваться с губ, старик резко поднялся, отчего блондинка тоже вскочила. Генерал смотрел на неё так, будто что-то анализировал, ждал какого-то продолжения.       — Значит, вот как… — и отвернул голову, смотря в окно. Он поглаживал свою седую бородку, думая о чём-то своём, пока Люмин решилась продолжить.       — Они нарушили наши договорённости. Обещали сотрудничать, но в итоге убили Барбатоса и забрали перстень.       Варка, продолжая обдумывать ситуацию, отошёл от стола, смотря в окно. Его светло-голубые глаза смотрели высоко в небо, цепляясь за какую-то птицу, что взлетала ввысь.       — Чего ещё было ждать от Фатуев. — произнёс он спустя какое-то время тишины. — Но, тем не менее, тебя, лейтенант, они оставили в живых. Не уж-то рассчитывают на продолжение? — обернулся он, сочувствующе глядя на бедную девочку, судьба которой действительна была печальной.       — Я не знаю. Сегодня в 15:00 должна состояться новая репетиция…       — Бедное дитя… — услышав это, Люмин шокировано взглянула на старика, что уже отошёл от окна.       — П-простите, Генерал-майор, вы… — создалось ощущение, что он вот-вот пустит слезу. Его руки затряслись, а глаза были на мокром месте.       — Нет-нет, это моя вина. Я знал, что ты ещё слишком юна для этой миссии, а потому не виню тебя в том, что случилось… Эта мафия… Они позволяют себе всё, что хотят, безнаказанно творя бесчинства. — девушка стояла как вкопанная, пока старик, продолжал рассказ. — Я понимаю, как тяжело тебе пришлось, лейтенант. Работать с этими отребьями и не иметь возможности посадить их туда, где им самое место!       Чувства, что шли из сердца самой Люмин, отзывались на искренность генерала. Она тоже разделяла их, но даже не думала, что для Варки это настолько тяжёлое бремя. Создалось ощущение, будто бы этот старик только что потерял ещё лет десять своей жизни. И, что было самым печальным, цвет его глаз был практически стеклянным.       — Нам придётся… — он прокашлялся, а затем, отстегнув первую пуговицу своего камзола, он достал из внутреннего кармана какую-то монетку, что была странным образом покарёжена с двух сторон, будто в неё стреляли. — Прости нас и… меня, лейтенант. Но нам всё равно придётся продолжить сотрудничество, чтобы довести дело до конца. Даже если это ранит больше, чем пуля, пробившая сердце любимого человека.       На этих словах он показал монетку Люмин.       — Г-генерал…       — Двадцать восемь лет… — он подошёл к ней вплотную, отчего девушка впервые почувствовала специфический запах, исходящий от старика. Это был аммиак. Такой запах чувствуется от людей, с больными почками. И, в основном, от престарелых, чьи почки более не способным правильно выделять и фильтровать жидкость. — Я пытаюсь искоренить эту заразу, отравляющую наш город. Это, — он показал на монетку, — память о тех, кто пожертвовал собой в борьбе за справедливость и был стёрт из этого мира… — слова мужчине давались очень нелегко. — Но я хочу, чтобы в этот раз мы покончили с этим раз и навсегда, лейтенант Люмин Виатор. Чтобы ты помогла нам.       Отдавая монетку, он вложил ей её в руку, как-то даже по-отцовски похлопав ладонью сверху.       — П-простите, но что мне…       — Это всего лишь талисман. Сейчас в твоей жизни грядёт множество опасностей. Но пусть это всегда будет при тебе. Однажды, она спасла мне жизнь. И я верю, что точно также она однажды спасёт твою. --       Пока девушка ехала в такси до Восточного района, она смотрела на помятый металл, не понимая, как он сможет спасти ей жизнь. Расспрашивать старика, что после сказанного отвернулся, дрожа всем телом от захлестнувших его душу его эмоций, Люмин не стала, тактично приступая к выполнению приказа, что был ей отдан уже практически перед дверью: «Продолжай миссию, лейтенант. Но впредь будь более сдержана в отчётах».       «Что бы это могло значить?» — смотря в окно, блондинка заметила знакомые окрестности, понимая, что самая сложная битва, похоже, ещё предстоит. Когда водитель остановился возле чёрной панамеры, которую блондинка узнала бы наверное из тысячи, она сжала монетку в руках, чувствуя, что начинает всем телом дрожать от гнева.