Побойся Бога

Зима 1988г

      — Юра, я дома!       В ответ последовала тишина. Потрепанная сумка была оставлена на тумбочке у входа, и, похоже, что ей уже можно было дать имя — столько лет она служила верой и правдой, но годы были таковы, что даже вспомнить, когда она появилась, не представлялось возможным. Зимние ботинки аккуратно поставлены на подставку, а пальто уже висело на крючке.       Обыденная рутина.       — Юра?       Свет в квартире не горел, и Зоя наощупь нашла выключатель на кухне. Когда лампочка, наконец, ярко загорелась, она оглядела комнату. Еда на плите была не тронута. На столе, среди беспорядка, стояла только кружка с недопитым чаем и заправленная с утра раскладушка. Зоя убрала кружку и отставила её в раковину, вздохнув с облегчением. Мыть посуду она собиралась позже; времени на это ещё будет, а сейчас сил после долгого рабочего дня явно не осталось. Она устало взглянула на кухню, понимая, что с уборкой стоит подождать.       Дверь в комнату бабушки была приоткрыта, и Зоя осторожно заглянула внутрь. Бабушка уже спала, её лицо выглядело спокойно, но Зоя знала, что сон не всегда крепок. Бабушка болела уже давно, и, не вставая с постели, требовала постоянного присмотра. Зоя понимала, как это важно, но из-за работы не могла быть рядом каждый день. Она много раз просила брата о помощи, но сейчас его почему-то не было дома.       Зоя подошла к телефону, решив, что стоит попробовать. Она набрала номер одного, второго, третьего — ни у кого Юра не был.       Зоя начала волноваться все сильнее. Она перевела взгляд на настенные часы — время близилось к десяти вечера, а брата и следа дома не было. Наконец, она не выдержала этого напряжения. Вышла в коридор, накинула пальто на плечи. В этот момент дверь неожиданно открылась, и на пороге оказался Юра. Он выглядел усталым, но, увидев Зою, на его лице заиграла улыбка.       Под глазом у него красовался синяк, темный и опухший, придавая лицу выражение усталости. Губа была разбита, и откинутый назад платок с налётом крови только подчеркивал весь ужас его внешнего вида. Зоя ахнула, подойдя ближе. В её глазах отразилось удивление. Она схватила Юру за лицо обеими руками, чтобы лучше рассмотреть его повреждения.       — Это что такое?       — Да упал, нянь.       — Что значит "упал"? Не рассказывай мне тут сказки, Юр! Кто это сделал? Ты с кем-то подрался? Тебя обижают? Юр, не молчи!       Юра скинул ботинки, а затем дернул головой, отталкивая руки сестры от себя.       — Нянь, всё в порядке, — произнёс он, стараясь звучать уверенно.       — Ничего не в порядке! Да ты... Ты посмотри на себя! Как так упасть можно, а?       — Обычно.       Юра, игнорируя взгляд сестры, снял куртку и прошёл мимо на кухню. Зоя пошла за ним, слегка подтолкнула, заставляя его сесть за стол.       — Куда ты уже влез?       Зоя подошла к шкафчику и начала спешно искать аптечку, все ещё не веря в то, что с её братом произошло. Как только она нашла аптечку, нужно было быстрее обработать Юре повреждённую губу и посмотреть на синяк.       — Никуда я не влез. Говорю же, упал.       — Не ври, Юра, ну не ври ты!       Зоя открыла аптечку и, с нервными, резкими движениями, достала флакон с йодом. Её руки слегка дрожали, и она едва могла скрыть волну тревоги. В последнее время Юра совсем будто пошёл по наклонной — его настроение и поведение вызывали у неё сильное беспокойство. Она быстро подошла к брату и пихнула его в плечо, заставляя его поднять голову.       — Давай, смотри на меня.       Сестра аккуратно прошлась по ранке над его бровью.       — Юра, скажи честно, ты подрался с кем-то?       — Да не дрался я, правда.       — Не зли меня, ради Бога, не зли! — надавила сильнее ватной палочкой. Юра болезненно зашипел. — Где-то пропадал до ночи, пришёл побитый. Бабушка! Я же просила тебя приглядывать, пока я работаю, Юра! А если бы ей плохо стало?       — Не кричи, нянь. Голова болит.       — Голова у него болит! А у меня? У меня из-за тебя голова не болит? Как я переживаю за тебя, ты знаешь? А душа у меня за тебя как болит, Юра? Ты же...       — Хватит, Зой. Хорошо всё.       Зоя отбросила палочку в сторону. Ладонь приложила ко лбу. Сложно. Очень сложно.       — Что с тобой происходит? — Юра открыл было рот, только сестра перебила. — Не говори, что всё хорошо, не говори! Ты в последнее время так изменился, Юр. Ты думаешь, я не вижу? Дура я по-твоему? Я же вижу, что-то происходит. Почему ты мне ничего не рассказываешь? Правду скрываешь. — закрыла коробку, дрожащими руками убрала на место. — Я же себе места не нахожу, Юра, как ты не понимаешь? Как мама с папой пропали так и будто с ума сошел...       Юра сорвался с места, поднявшись из-за стола. Его лицо исказилось от раздражения и, не дожидаясь, пока Зоя успеет что-то сказать, он вылетел из кухни.       — Юра! — только и успела крикнуть сестра вслед, когда дверь за Юрой в комнату с громким звуком захлопнулась.       Так случалось каждый раз, когда Зоя заводила тему родителей. Она знала, что для Юры это — трепетная и болезненная тема, но всё равно иногда надеялась на разговор. Однако он всегда реагировал одним и тем же образом: раздражался или замыкался в себе. Юре было тяжело. Очень. С момента пропажи родителей прошло уже несколько лет, и, глядя на него, Зоя понимала, что в ту пору, когда он был ещё ребёнком, он пережил это слишком тяжело. Но действительно ли он пережил?       Зоя понимала, что не может постоянно быть с Юрой рядом. Она старалась изо всех сил, но жизнь преподносила свои сложности. Проблемы накопились — начиная от поведения брата и заканчивая финансовыми трудностями. Зоя пыталась зарабатывать деньги на заводе и всевозможных подработках по выходным, чтобы и Юра, и бабушка ни в чём не нуждались.       Но нужда была.       Внезапно раздался телефонный звонок. Она наспех стерла слёзы с лица и подошла к телефону, напряжённо опасаясь, кто может находиться на другом конце провода. Звонок в такое время был неожиданным, и это настораживало: вдруг что-то случилось?       — Да?       — Это я, Зой.       Зоя облегчённо выдохнула, когда на другом конце провода раздался знакомый голос Гриши.       — Ты извини, что так поздно. Да замотался, целый день баранку крутил, позвонить не мог. Спросить хотел, завтра когда дома будешь дома?       — К девяти, как и всегда. Ты хотел что-то?       — Да зайти к тебе думал, давно жену как-никак не видел.       Послышался смех Гриши и Зоя улыбнулась.       Гриша был хорошим другом — очень хорошим. С самого детства он оставался рядом, поддерживая Зою в трудные минуты. Это был человек, на который можно было положиться, и именно он помогал ей с опекой над Юрой. Без его помощи и совета Зоя не знала, как бы справилась с этой задачей. Если бы Гриша не предложил ей фиктивно пожениться, ситуация была бы совсем другой. Это решение открывало множество дверей и позволяло ей оформить необходимые документы ради Юры.       — Юрец там как? Не хулиганит?       — Да вот... Сложно тут всё. Я тебе завтра расскажу, ладно?       — Ну завтра так завтра. Медовик твой любимый захвачу.       — Да дорого это, Гриш, не надо.       — Всё, ничего не слышу, Зой, завтра жди!       И бросил трубку.       Зоя бросила взгляд на дверь в комнату брата и вздохнула. Решив, что не может больше откладывать разговор, она подошла к двери и, собравшись с духом, постучала. Но лишь глухая тишина послышалась ей в ответ.       — Юра? — попыталась достучаться до брата Зоя. — Юр, ты не обижайся на меня. Я же волнуюсь. — прислонилась лбом ко двери. — Ты на руках у меня вырос, Юра, я по-другому не могу. Люблю же тебя, дурака, как сына.       Отчаявшись, Зоя вернулась на кухню. Сковороду поставила на плиту и зажгла газ. Небольшие язычки пламени ожили под металлической поверхностью, и она задумалась, чем же ещё можно занять время. Желудок неприятно свело от голода. Промелькнула мысль, что могла бы приготовить что-то. Пока сковорода разогревалась, Зоя встала у окна и уставилась на темный двор. Ночная тишина навевала непростые мысли.       Послышался щелчок дверного замка. В проёме показался Юра. Он уже переоделся, стоял, виновато опустив голову, никоим образом не решаясь встретиться с её взглядом. Юра сам подошёл и поставил чайник на плиту. Он всегда так поступал, когда собирался мириться или готовился к серьёзному разговору. Достал кружки и расставил их на столе, чтобы заварить чай. Этот привычный ритуал помогал ему собраться с мыслями и создать нужную атмосферу.       Юра устроился за столом, удобно расположившись на стуле. В этот момент Зоя подошла к нижнему шкафчику и достала оттуда припрятанные на особый случай конфеты. Она села напротив Юры, поставив небольшую коробку с лакомствами посередине стола. Чай уже был готов.       — Прости, нянь.       — Да ты меня тоже. Ты пойми просто, Юр... Я зла тебе же не желаю, чтобы хорошо у тебя всё было хочу. Чтобы не как у меня.       Зоя грустно усмехнулась. Да уж, жизнь её была не так сладка, как хотелось бы, но сейчас не о себе стоило горевать, а поднимать брата на ноги.       — Понимаю я, понимаю. Соврал, чтобы не расстраивать тебя ещё больше.       — Да не расстроил ты меня, медвежонок. Распереживалась, да и только.       Брат задумчиво крутил ложкой в кружке. Сахара не было, купить забыла, а потому и мешать там особо нечего было. Юра думал, как бы объсниться.       — Подрался я, но это случайно получилось, — начал он. — Бабушка там домой шла, а к ней пристал хмырь какой-то, в сумку залезть хотел. Ну, вот я и помочь пытался.       — И где только слов таких нахватался? В школе от дурачков каких-нибудь небось. — усмехнулась Зоя, подхватив конфету пальцами. — Ну и как? Помог?       — Помог. Морду ему набил.       — Да и он тебе, как я погляжу, тоже. Но поздно так почему? Откуда ты шёл?       — Да там...       — С девчонками уже гулять бегать начал что ли?       Юра зарделся, засмущался. Пытался что-то сказать, да только промямлил что-то невнятное. Зоя улыбнулась. Всё-таки правильно она подумала, точно девочку куда-нибудь на другой район домой провожал, вот и задержался.       — Да ладно тебе, я же сестра твоя, не стесняйся. Красивая хоть?       — Красивая...       — А звать как? Ну что я из тебя по слову вытягиваю, Юр!       — Настей её зовут. Фролова.       — Тёть Любы дочка? Да ну? Вот даёшь! — девушка по-доброму рассмеялась, наблюдая, как лицо Юры заливается краской. — А чего на чай к нам не зовёшь её? Или давай я сама тёть Любу позову? Скажу, чтобы взяла с собой Настёну. Мы посидим, поболтаем как раз.       — Да ну, няня, не надо.       — Тебе может денег дать? Пригласил бы её куда-нибудь тогда, мороженое мог бы купить девочке своей.       — Няня! — воскликнул Юра. Сидел уже краснющий, что Зою очень веселило. — И так туго нам, а ты ещё на мороженое мне давать собралась.       — У меня заначка есть, если совсем тяжко будет. От пары копеек мы не сильно обеднеем, Юр. Ну?       — Не надо, нянь. Мне если надо будет, я на погрузку после школы схожу, сам денег достану.       — Ну, что могу тебе сказать... Смотри сам, Юр. Но говори, если что, ладно? Знаешь же, мне не жалко.       — Да знаю.       Зое было жаль, что Юре пришлось так быстро повзрослеть. Когда ему были нужны деньги он иногда сам находил случайные подработки и доставал пару копеек. Малой ещё, много не заплатят. На карманные расходы ему всё-таки хватало.       — Завтра Гриша зайдёт, торт обещал принести. Ты не задерживайся только, после школы домой иди. Надька не сможет до вечера за бабушкой смотреть, свои у неё какие-то дела.       — Гриша?       Глаза Юры загорелись. Гришу он как брата любил с детства.       — Гриша, Гриша. Давно не приходил же, навестить тебя хочет, обалдуя.       — Не обалдуй я. — насупился брат.       — Ну, а кто ты? — потрепав Юру по голове, усмехнулась Зоя. — Обалдуй, да ещё какой.       Разошлись они по комнатам только к полуночи. Юре завтра нужно было идти в школу, поэтому Зоя и погнала его купаться и спать ложиться, да и самой на работу утром. Последовала его примеру. Расположилась на раскладушке в небольшой бабушкиной комнате. Та посапывала, дыхание её было неровным и прерывистым.       Сон почти не шёл. Зоя добрую половину ночи проворочалась, а как бабушка стала храпеть, так и вообще уснуть уже не смогла. За окном светало, на часах время близилось к шести. Девушка пытаться уснуть больше не старалась. Стала возиться на кухне, пару последних картофелин почистила, поджарила, чтобы Юре было, что поесть перед школой. Постучалась к нему, чтобы просыпался, ведь пора и ему было собираться. Тот вставать особо не хотел, но спустя несколько минут всё же появился на кухне. Сонный и растрёпанный.       — Я побегу, а ты Надю подожди и в школу иди.       Дверь за Зоей захлопнулась. Спать хотелось ужасно, но момент уже упущен. За станком бы только не уснуть или с работы её попрут сразу же, а этого ни коим образом не стоило допускать. На улице было прохладно, и Зоя поправила связанный когда-то давно бабушкой шарф. Ветер прерывистый, иногда её мотало из стороны в сторону. Хорошо, что хоть мусор с собой прихватила, можно было выкинуть. В доме мусоропровода не имелось, поэтому приходилось выходить на улицу к мусорному баку.       — О, Зойка, — послышалось за спиной. Девушка обернулась, встречаясь лицом к лицу с Надей. — Не застала тебя вчера. Как там бабушка Нюра?       — Доброго, Надь. — приветливо улыбнулась ей Зоя, выбросив пакет. — Да я пришла, а тебя уже не было. Бабушка сама была дома.       — Как одна? А Юра?       — Его же дома не было, нет?       — Да как не было-то? Был он! — дорожка была скользкой, Зоя взяла подругу под руку, чтобы не свалиться. — Пришёл вчера. Когда же это было?.. Да к вечеру, часам к четырём явился.       — Как это? Я пришла, его не было.       — Вот так! Я задерживаться не стала, как он пришёл. Собралась да ушла, своих нахлебников кормить уже надо было. Без меня и ложку в доме найти не могут.       Зоя напряглась. Как это Юры дома не было? Не мог же он просто так оставить бабушку и пойти! Или мог?       — Странно. Я с работы пришла, а его не было дома.       — Засранец, на гульки побежал видать! С этими своими, как их там...       — С кем?       — С этими... Не помню, хоть убей, не помню! Парнишки там, компанией ходят.       — Мне он сказал, что с Настей гулял.       — С Любкиной? Да как мог-то? Любаша Настю из дома после школы не выпускает. — мимо пронеслась милицейская машина. — Врёт он тебе, Зойка, врёт. Вот как есть врёт! Я бы на твоём месте тумаков ему надавала!       — Да подожди ты с тумаками. Я с ним поговорю сначала.       — Сколько разговаривать можно, Зой? Мозги на место уже ставить надо. Он тебе сейчас соврал и в другой раз соврёт. С ними разговаривать бесполезно, на всё отговорка найдётся. Был бы мужик рядом...       — Гриша завтра зайдёт, может он поговорит.       — Ой, Гриша твой! Чего Грише-то? Приехал, уехал, всё! Мальчишке пример не с кого взять, Зой. Да и ремня ему всыпать никто не может хорошенько, ты ж у нас добрая душа.       — Ну как я могу, Надь? Родное, рука не поднимается. Тем более, никогда он мне раньше не врал, значит случилось у него что-то.       — Шило в одном месте у него случилось. Вот ты его жалеешь, жалеешь. Дожалеешься скоро, он у тебя что-нибудь ещё из дому тоскать начнет!       — Не преувеличивай, он просто не сказал по правде, где был. — дойдя до остановки, подруги присели на лавку. Оставалось дождаться только автобус. — Сегодня у него попробую узнать.       — Мягкая ты, Зойка. Я вон, своему недавно всыпала, так он теперь от школы до дома, с дома в школу! И гулять не просится.       — Видела я твоего Пашку. Зашуганный ходит.       — Так и надо, Зой, это воспитание. Чтоб от рук не отбился совсем.       — Ну не бить же сразу.       — Так, а если словами не понимает? Я с ним и так, я с ним и сяк. Не понимает? Ремнем по заднице. И всё! Как шёлковый!       Зоя с одной стороны была согласна с подругой, что одни разговоры с подростком могут оказаться бесполезными и не привести к желаемому результату. Однако, с другой стороны, она не могла себе представить, как она могла бы поднять руку на своего брата, которого вырастила.       — Заболталась я с тобой что-то, мне ж в магазин надо! Вот, Зойка, умеешь зубы заговорить!       Зоя кивнула подруге на прощание, чувствуя, как в груди завязывается комок тревоги. Почему Юра соврал? Зачем ему выдумывать такие истории? Может, и правда, ничего страшного не было — просто вранье, чтобы избежать вопросов. «Неужели он вляпался во что-то серьезное?» — пронеслось в её голове.       Зоя пыталась сосредоточиться на работе, но даже за станком, где обычно находила успокоение, её преследовали тревожные мысли. Станок, как хищник, захватил ткань, и та исчезла в зубцах его механических челюстей. В этот момент рядом показалась начальница, Валерия Адольфовна, с глазами, полными презрения и строгости. Зоя уже прокляла тот момент, когда позволила себе не спать всю ночь, так ещё и переживать.       — В облаках витаем, Соколова?       — Случайно не уследила, Валерия Адольфовна.       — За ткань заплатишь и за ущерб. Три рубля мне лично принесёшь.       — Да как же? Это очень много, Валерия Адольфовна, здесь же совсем немного испортилось.       — Меня не волнует, Соколова. Испортила — будь добра уплачивать.       — Но как же...       — Всё! Всё, Соколова, не оправдывайся! Ты сидишь тут, носом клюёшь, а я буду на это глаза закрывать? Ну уж нет! — женщина повысила голос, чтобы её услышали все. — Каждый! Каждый, кто не по совести работает, платить будет! Я вам тут что? Мешок денежный что-ли? Вы думаете, зарплату вам плачу, чтобы вы сидели мне тут и товар портили? Вам тут не на базаре побираться, тут работать надо! И если кто-то, — начальница искоса глянула на Зою. — думает иначе, то скатертью дорожка! Никто вас здесь не держит!       Женщина ушла, громко стуча каблуками по кафельной плитке. Зоя же опустила голову на холодный метал и сжала зубы, чтобы не крикнуть ей вслед ничего оскорбительного.       — Ну змея.       Ира, сидящая через место от Зои, подошла к ней. Сочувствующе опустила ладонь на плечо. Валерия Адольфовна ни у кого здесь не пользовалась должным уважением. Скорее её презирали и боялись, чем уважали.       — И кто только этой мегере место дал?       — Свыше, Ир, кто ж ещё.       — Чтоб подавились они там все. Мне тоже на прошлой неделе влетело на твой выходной. Только я на рубль попала.       — А я вот на три.       — Да не переживай ты, займу, если туго.       Зоя выпрямилась, тяжело вздохнула. Занимать она не любила, да и отдавать потом тяжело.       — Не надо, Ир, я с заначки вытащу.       — Как знаешь, — пожала плечами знакомая. — В чай ей может плюнуть? Как думаешь?       — Да толку-то? Всё равно проглотит и не заметит.       — Она нас всех тут скоро проглотит, змеюка.       — А что делать? Работать всё равно надо, а мне ещё и за ткань платить.       — Пусть деньгами этими подавится. Курица!       — Не кричи ты, услышит же.       — Да и пусть! Что она сделает? Уволит? Я тебя умоляю, мне тут тошно уже. С утра до ночи сидим, горбимся, а платят... Грузчики зарабатывают больше.       — Так, а что нам делать-то? Грузчиками идти, Ир?       — Ну, нет. Я вот думаю, может на дому шить начать? Как открою производство, так эта сука старая слюной захлебнётся!       — Материалы нужны, машинка, время. Да и покупателей искать долго, авторитет какой-то нужно заработать.       — Да это мелочи, Зой, — отмахнулась Ира. — Ты сегодня, кстати, домой не спешишь? Могли бы чаю у меня попить, поболтать.       — Не получится, Гриша сегодня приедет.       — Гриша этот твой... Что ж за муж такой, приходной и уходной?       — Мы же не по правде женаты, Ир. Он мне с Юркой помог, да и друг он мой хороший.       — Вот вырастет твой Юрка, а ты как? Разводиться будешь? А замуж потом как? Тяжело будет.       Была в этих словах доля правды. Редко второй раз замуж кто берёт, думают, хозяйка плохая или характер неугодный, вот муж и бросил.       — Дожить ещё до того надо, Юрке ещё четыре года мне нервы трепать, а то и больше.       — Сплюнь ты! Дожить! Доживёшь, может и мужика нормального встретишь, а то и замуж гляди возьмёт. Ты девка у нас видная, Зойка.       Ира вернулась к работе. Зоя задумалась о своей жизни, о будущем. Она не сильно уж и переживала, что замуж её никто после развода не возьмёт; страх одиночества был ей знаком, но важнее всего было вырастить Юрку. Мальчику нужно было не просто законченное образование, а возможность строить свою жизнь так, как он мечтает. Зоя часто представляла, каким будет тот день, когда Юрка получит диплом. Её мечта — чтобы он не корячился, как когда-то она, а нашёл себе хорошую работу.       Зоя возвращалась домой поздно вечером, когда улицы уже окутала густая темнота. Дневные заботы оставили её уставшей и раздражённой. Пришлось договариваться с Валерией Адольфовной насчёт уплаты штрафа. Та неохотно согласилась подождать до зарплаты и удержать нужную сумму из денег, которые Зоя получит позже. День складывался неудачно: магазины были уже закрыты, поэтому даже купить картошку не получилось. Вместо полноценного ужина придётся довольствоваться одними макаронами. Аптека тоже закрылась, и теперь нужно было думать, как достать необходимые лекарства для бабушки. Все мысли Зои крутились вокруг одного: как же хочется спать и забыть обо всём.       — Когда скорлупа борзой такой стать успела, а?       Послышался громкий мужской возглас. Зоя остановилась. Хотя она и не отличалась чрезмерным любопытством, усталость взяла верх над осторожностью. Зоя решила хотя бы мельком узнать, что происходит. Возможно, кому-то нужна помощь. Может быть, кого-то бьют или вымогают деньги. Сама она вряд ли смогла бы вмешаться, но добраться до ближайшей телефонной будки и вызвать милицию — вполне реально. Поэтому Зоя обогнула сторожевую вышку и спряталась за металлической опорой, внимательно прислушиваясь к происходящему.       — Спиной не поворачивайся, когда с тобой старший разговаривает!       Зоя осторожно обошла сугроб, стараясь двигаться как можно тише. Голоса доносились издалека, второй из них был ей смутно знакомым, но расстояние мешало точно определить, чей это голос. Один из мужчин продолжал кричать, заглушая остальные звуки. Когда Зоя добралась до стадиона, где обычно играли дети, она увидела большую толпу. Люди стояли полукругом, окружив двух человек, которые что-то обсуждали. Среди них был человек, которого она узнала. Она так и замерла, не веря собственным глазам.       — Ты сейчас мне, своему старшему, херню какую-то предъявляешь, я правильно понимаю?       — Я как есть сказал.       — Юра? Что происходит?       На голос Зои все обернулись, включая её брата. Он выглядел совершенно удивлённым. Кто угодно мог оказаться здесь, но никак не Зоя. Он попытался что-то сказать, но его перебили.       — Мать, съеби отсюда! По-хорошему прошу!       — Это сестра моя.       Юра не отрывал взгляда от Зои, чувствуя себя пойманным на чём-то запретном, что, собственно, и происходило. Второй мужчина поднял бровь, переводя взгляд с Зои на Юру, который стоял, уже опустив голову. Юра не мог поднять глаза на Зою, чувствуя неловкость и стыд.       — Сеструха твоя, говоришь? Так скажи, чтобы валила отсюда, здесь серьёзные люди разговор ведут. — он раздраженно кивнул и Юра подбежал, перепрыгнул через бетонное ограждение. Отвёл сестру в сторону.       — Ты здесь что делаешь? Нельзя тебе тут быть, нянь.       — Что значит "нельзя"? Да и вообще, что это такое? Ты здесь, с этими всё время своё проводишь? Юра, ты же чуть ли не клялся, что ни во что не влез!       — Зой...       — Замолчи! Замолчи, Юра! Что это всё значит? Ты мне соврал вчера, что с девочкой гулял, а сам тут был?       — Не врал я тебе.       — Хватит! Знаю я всё! Знаю! Мне Надя рассказала, что ты вчера домой приходил, бабушку оставил одну и ушёл! И с Настей ты не гулял, её в такое время из дому никто никогда бы не выпустил!       Юра снова опустил голову. Искоса глянул на остальных, что поглядывали в их сторону, да перешёптывались. Видно было, что чувствует он себя некомфортно.       — Давай дома поговорим, меня пацаны ждут.       — Пацаны тебя ждут? — девушка схватилась за чужие плечи и слегка брата встряхнула. Губы поджала, пытаясь подобрать слова. — А я тебя не жду? Не жду, думаешь? Я сестра твоя, Юр, мы только вчера с тобой разговаривали, думала, что друг друга поняли, что врать больше не будешь, а ты? Ты что делаешь?       — Зой, мне идти надо.       — Не пойдёшь ты никуда! Домой, быстро! — отпустив чужие плечи, Зоя пихнула Юру в сторону. Только вот отрегаривал он остро. Отскочил в сторону, повернулся к ней обратно лицом.       — Хватит, Зоя, не пойду я никуда!       — Ещё как пойдёшь, иначе я тебя за шкирку потащу! Бандитом заделался? Взрослым сильно стал? Быстро, кому сказала! — сделала шаг к нему, но вот брат отступил назад.       — Я не маленький уже, Зой! Сам разберусь, а ты домой иди. Тоже скоро приду.       — Юра!       Юра нахмурился, сделал шаг назад и перемахнул через ограждение обратно, возвращаясь к толпе. Зоя осталась стоять, не зная, что делать. Идти разбираться с Юрой прямо при всех и потащить за ухо или вернуться домой? Зоя была зла и разочарована. Сил у неё совсем не осталось, и она развернулась, направляясь домой. Злая, она ускоряла шаг, пытаясь поскорее добраться до дома. Зоя не сдержала слёз, расплакалась. Холодный ветер неприятно щипал глаза и щёки. Она даже не услышала, как кто-то окликает её сзади.       — Зоя! Етить, тебя! Снега в уши надуло?       Зоя почувствовала прикосновение к своему плечу и остановилась у подъездной двери. Она обернулась и увидела Гришу. Улыбка мужчины мгновенно исчезла, когда он заметил слёзы на её лице.       — Что с тобой? Обидел кто?       — Нет, — она покачала головой и кивнула на дверь.       Гриша всё понял. Он поднялся вместе с Зоей наверх, в квартиру. Зоя переоделась и сразу направилась на кухню. Она села за стол и положила руки на голову. Гриша поставил чайник, коробка с тортом отправилась на стол. Он взял две кружки, бросил чайные пакетики и сел напротив Зои, терпеливо ожидая объяснений.       — На работе чего стряслось? Ты скажи только, я помогу, чем смогу.       Зоя отрицательно покачала головой. Выпрямилась, провела руками по лицу, утирая слёзы.       — Нормально на работе всё, — она выдохнула, прислонилась головой к стене позади. — Юрка.       — Что Юрка? Заболел? Натворил что-то?       — Влез куда-то, сама не знаю даже куда.       — Что засранец сделал?       — Шла с работы, — девушка всхлипнула. — Иду, слышу кричит кто-то. Подумала, может дерётся кто-то и в милицию надо звонить. Ближе подошла, а он там... — запнулась, тяжело вздохнула. — А Юрка там с ребятами какими-то стоит ругается.       — И ты из-за этого расстроилась, Зой? Он лоб здоровый уже, свои дела появляются, мужские.       — Да ладно будь одни нормальные, Гриш. Я так посмотрела, знаешь, издалека... Все там собрались, дети, взрослые. Побитые, как щенки дворовые.       — Слушай, я в его возрасте тоже побитый ходил, дрался со всеми. Не помнишь?       — Гриш, он мне врать начал. Будь там всё так чисто и гладко, не стал бы он мне голову морочить. Бабушку одну оставил вчера, гулять ушёл. Ты же знаешь, она болеет, нельзя её оставлять одну.       — Тут он, конечно, не очень поступил, — чайник закипел и мужчина наполнил кружки кипятком. Вернул его обратно на плиту и сел. — Ты не переживай, Зой. Хочешь, поговорю с ним, как вернётся? Мне может и расскажет чего.       — Да не хочу я тебя задерживать, — девушка бросила взгляд на коробку на столе. Осторожно подняла крышку, отставила в сторону. Потянулась за ножом, чтобы разрезать принесённое угощение. — Он меня-то прогнал, когда домой его загнать пыталась. Насупился, как боров, и убежал к ним опять.       — Не переживай лишний раз, хватит тебе волнений и без его гулек. Пошарится с ними, поймёт, что взрослеть пора, и отобъётся сам от шайки этой.       Зоя встала, достала две тарелки. Поставила на стол, переложив на них два кусочка медовика. Одну подвинула ближе к мужчине и села обратно. Устала.       — Лишь бы с учёбой всё в порядке было. Начнёт прогуливать ещё, у него и так там всё не очень гладко.       — Да ладно тебе, себя в его возрасте вспомни, Зойка. На дискотеку как тебя из дома ночью забирал, не помнишь? Отец твой меня потом чуть с окна не выбросил.       Зоя тихо рассмеялась. Конечно, она помнила. И как мама злилась, как отец ругался, что дочка по ночам из дому убегает. Даже запирал на ночь дверь, но Зоя почти всегда находила ключи и снова убегала в ДК с Гришей.       — То другое, Гриш. Мы с тобой ни к каким дурачкам не прибивались, компанией своей отдыхали, танцевали. Все почти ровесниками были. А ещё я домой не заявлялась с лицом разбитым.       — Ну, ты не заявлялась, а я — бывало.       — Да ты дураком потому что был. Как что, так сразу драться.       — Вот и Юрка сейчас такой. Оставь ты его, дай парню жизни хапануть.       — Не хочу я ему такой жизни.       — Пока сам на грабли не наступит — мозги на место не станут. Пару раз ещё влупят, зубы выбьют, тогда и поймёт, что менять что-то пора. Расслабься ты. Вон, торт ешь.       Зоя попробовала успокоиться. Торт действительно был вкусным, как и полагалось от любимого медовика. Однако тревожные мысли продолжали занимать её сознание, даже когда Гриша говорил о работе, о том, как ему надоели коллеги в больнице, и о повседневной суете. Зоя слушала его рассказ, но беспокойство не оставляло её ни на секунду.       Как же она устала.