Власть над прошлым

Рейнира понимала, что ее поступок с Алисентой, был несколько низким, но что уж теперь?.. К тому же, видения о том, как ее взрослое я, испытывая боль и дискомфорт, сразу после родов должно было идти через пол замка, чтобы показать бессердечной королеве, некогда бывшей ее другом, а на деле демоном, скрывающимся под маской религиозной и кроткой женщины, своего ребенка, было слишком ясным перед ее глазами. Нет, она не заставила Алисенту бегать по замку, или что подобное. Просто, когда Рейнира шла мимо ее покоев и услышала плач ребенка, то зашла внутрь, и, поколебавшись, потребовала от служанки, пытающейся успокоить младенца на своих руках, свою сестру. После чего всех прогнала, а сама ушла на балкон, прикрыв двери. И стала ждать, пока Алисента проснется. Впрочем, Рейнира на миг забыла о своей мелкой, и даже необоснованной пока, мести, когда впервые внимательно посмотрела на девочку в своих руках. Та была совсем крошкой, но в ее глазах уже была знакомая искорка мечтательности, присущая Хелейне из ее видения, которая, как она подозревала, могла быть кем-то вроде провидицы. Судя по тому, что Рейнире показали боги, ее сестра вырастет странной, милой и безобидной девочкой, к чьим порой загадочным словам редко будут прислушиваться, не понимая, что она глаголет будущее и своих снах видит то, что другим недоступно. И чья судьба была воистину ужасна и не заслужена. Сейчас, смотря на милую хрупкую крошку в своих объятиях, Рейнира вдруг осознала, что Хелейна наверно была единственным ребенком Алисенты и отца, которая ей искренне могла полюбиться, и чью судьбу она хотела изменить почти также сильно, как свою собственную, хотела стать той настоящей старшей сестрой и другом, которого та на изначальному пути их судьбы так и не нашла. А еще она внезапно поняла, что уже через девять месяцев будет держать на руках своего сына. Такого же маленького и беззащитного мальчика, который будет полностью зависеть от нее одной, ведь Рейнира знала, что ей придется самой воспитывать сына, заранее готовя себя к тому, что Лейнор, если станет ее мужем, будет не самым вовлеченным в воспитание ребенка «отцом». Сына, которого ждет великая судьба. Судьба короля и защитника человечества. Судьба Принца, что был обещан. Рейнира не понимала, как могла быть настолько глупой, чтобы сразу не связать слова Старых богов о песне со словами отца о сне Эйегона и надписи на кинжале, которые передается в их семье от короля к его наследнику. Ведь все сходилось! Вот только она до сих пор не совсем понимала, что значит «песня была неправильно спета» и «песня началась не в конце, а в начале». Нет, ясно было, что ее мальчик был изначально не ее ребенком, но… Может он был чьим-то другим? Может он мог быть ее потомком? Рейнира помнила, как отец ей рассказал, что ему тоже приснился драконий сон, где он видел юношу с теми же глазами, что были у мальчика, дарованного ей богами и тоже в короне Эйегона Завоевателя. Помнила и навершие для меча в виде головы белого волка с рубиновыми глазами и печатью с трехглавым драконом, которое тот ей показал, сказав, что принес его из сна. Оно было очень похоже на резное изображение Призрака, ее четвероного друга, облюбовавшего Богорощу. Король Визерис поделился с ней и своими изначальными предположениями, схожими с ее собственными, о том, что юноша мог быть их потомком и потомком дома Старков. Это было бы логично, ведь песнью Принца были Лед и Пламя. Теперь он так не думал, конечно, решив, что напутал и видение касалось пришествия Призрака, а юноша был ее благословенным ребенком. Рейнира его не переубеждала, хотя сама думала, что отец был-то как раз прав. Что мальчик в ее утробе изначально мог быть ее далеким потомком, который по какой-то причине не смог свое время победить чудовищ, шедших из-за Стены, и Старые боги смогли стереть ту эру, вернув душу избранного назад и подарив его ей, чтобы он возродился, как ее сын. Рейнира как-то читала о народе Йи-Ти, которые верили в перерождение душ, что люди жили не одну жизнь, а сотни, сменяя тела, так вдруг это правда? К тому же, она точно знала, что ее сын родится черноволосым. О большем судить трудно. Вот родиться он и тогда будет ясно, похож ли на Старка, или будет чистокровным драконом, но с темными волосами. Да это и не важно. Рейнира недолго знала о ребенке, который рос в ее утробе, но уже яростно его любила, чем несколько пугала даже сама себя, ведь никогда прежде такого не испытывала. Она допускала, что эти чувства могли быть навеяны богами, чтобы Рейнира хорошо заботилась об избранном, но ей было плевать. Ей было неважно откуда, чей мальчик был когда-то. Сейчас он был ее и только это важно. Вдруг Хелейна захныкала, и Рейнира отвлеклась от своих размышлений. Она покачала бедняжку, а когда стало ясно, что утихать девочка не собираться, то начала петь ей колыбельную на валирийском языке, которую очень давно пел ей дедушка Бейлон. А потом на балкон ворвалась Алисента. Бледная, потная, и растрепанная. Рейнира вновь вспомнила о своей изначальной цели, и, впрочем, без всякого удовольствия, указала своей бывшей подруге, на то, что имя ее дочери выбрали уже и без нее, что она в их семье чужая, и всегда будет, а Хелейна была своя. Алисента явно была готова разрыдаться, и Рейнира даже чуть-чуть пожалела о своем поступке, а потом пришел отец и жадная девочка внутри нее, предпочла греться в тепле любви, которую на нее и Хелейну начал тот изливать, чем заботиться о чувствах некогда наперсницы. Потом ее мягко выпроводили, и Рейнира поняла, что отец хочет рассказать жене, что Отто Хайтауэр был уволен из Десниц. Она не сопротивлялась. При этом разговоре ей присутствовать не хотелось, хотя Хелейну отдать оказалось неожиданно трудно. Покинув покои Алисенты, которые некогда принадлежали ее бедной матушке, Рейнира посетила Эйегона, чем очень удивила его нянек. Брата на руки она взяла с куда меньшей охотой, но она не дала показаться своим чувствам на лице, поскольку понимала, если хочет, чтобы претворить свой план в жизнь, ей надо больше проводить времени с Эйегоном. Поэтому она улыбнулась, поинтересовалась его здоровьем у служанок, немного поиграла с шебутным мальчиком, несколько раз улыбнувшись его невинному смеху с вполне себя уже искренним весельем, а не фальшивым, после чего отправилась к себе. Рейнира буквально чувствовала, как детали ее видений ускользают из ее разума, и хотела все записать. Да, многое не сбудется, но что-то может и сгодиться. Какие-то тайны о людях, которые ее окружают, вероятности того, что можно от них ждать, привычки лордов, с которыми в настоящем еще не встречалась, да и разговор со Старыми богами стоит запечатлеть на бумагу, чтобы в дальнейшем полностью расшифровать условия сделки, на которую она согласилась. Но Рейнира только успела сделать запись в чистой книги для записей о последнем, когда пришел паж и передал записку от принцессы Рейнис, которая приглашала ее на поздний чай. Ее бровь удивленно взлетела, но отказываться она не собиралась. Принцесса была очень умной женщиной, у которой можно многому научиться, и чья поддержка Рейнире будет весьма полезна. Она освежилась и, спрятав свои записи в тайник за каминной полкой, который Рейнира еще про себя называла сокровищницей, где она хранила подарки дяди Деймона и просто ценные для нее вещи, отправилась к принцессе на аудиенцию. Та ждала ее на балконе своих покоев, которые занимала с юности, и каждый раз после, когда посещала Красный замок. Рейнира здесь бывала от силы раза два, и то, когда была помоложе и ей было интересно побывать во всех покоях семейного крыла. Впрочем, они почти не отличались от ее: и размером, и мебелью. Правда здесь не было никаких личных вещей, и ощущались больше как гостевые комнаты, чем обжитые, и не имели отчетливых штрихов, характеризующих своего владельца. — Принцесса, — уважительно сказала она, когда та покинула свои место около перил, откуда смотрела на город, на которые открывался отличный вид. Принцесса Рейнис села в одно из резных кресел, стоявших около столика, которые уже был засервирован, и только ждал, когда они приступят к чаепитию. Старшая женщина каким-то непостижимым образом смогла заставить даже это скромный предмет мебели выглядеть, как трон, на котором она гордо восседала подобно королеве. Рейнира тоже хотела уметь производить такое впечатление. — Садись, девочка, — благосклонно сказала принцесса Рейнис. — Я думаю, у нас есть темы для разговора, которые мы недостаточно подробно обсудили в последнюю встречу. Рейнира еле заметно кивнула и, подобрав полы платья, плавно опустила в кресло напротив. Принцесса тут же подала знак служанке, чтобы та начала разливать им чай, а сама пристально стала ее разглядывать. Рейнире было неуютно, но она продолжала сидеть с гордо расправленными плечами и смело смотрела на принцессу Рейнис в ответ. Судя по еле заметной улыбке, которая кратко скользнула по губам принцессы, Рейнира выдержала какой-то тест. Наконец чай был налит, а слуги отпущены, и они остались один на один. — Я и мой кузен поговорили насчет помолвки и пришли к соглашению, — начала принцесса, держа в руках изящный фарфор и делая чинный глоток напитка. — Я уже отправила письмо своему мужу. Думаю, к концу недели он и Лейнор прибудут в Королевскую гавань. Рейнира тоже отпила из своей чашки горячего напитка, ощущая сухость в горле, и кивнула. — Да, мой отец уже сообщил мне эти чудесные новости, — с вежливой улыбкой сказала она. — Жду не дождусь, когда кузен Лейнор прибудет. Принцесса прищурилась. — Твой отец пожелал, чтобы свадьба состоялась как можно скорее, — подметила она. — Я удивлена этой… торопливостью. Ладони Рейниры стали влажными, но она не собиралась показывать слабость перед принцессой. — У нас с отцом были некие… недопонимания в последние годы, — осторожно сказала она. — Но он меня любит, и желает счастья, которое, как ему кажется, я обрету в браке и, дай боги, детях. К тому же, я уже почти достигла того возраста, когда мне надобно вступить в свои права владения Драконьим Камнем, да и наследник мне необходим. Видят боги, я молюсь о долгом здравие моего отца, да пусть он живет долго, но все же я должна думать о будущем. Рано или поздно я займу Железный трон, и лучше мне это сделать с мужем и сыном, а может несколькими сыновьями, на своей стороне, чем сделать это незамужней и бездетной. Принцесса медленно кивнула. — У тебя есть брат и сестра, которых ты можешь назвать наследниками, если вдруг что случится, — сказала она, явно вновь проверяя ее. — Могу, — просто сказала Рейнира. — Но зачем, если я способна сама себе наследника родить? К тому же, моему брату и сестре повезло родиться без такого тяжкого груза ответственности на плечах, и они имеют возможность выбирать самим свою судьбу. Я была бы плохой сестрой, если бы возложила на них такое… бремя. Принцесса Рейнис широко усмехнулась. — Молодец, девочка, — одобрительно сказала она. — Ты начинаешь учиться играть в Игру, хотя тебе еще стоит подучиться. Рейнира улыбнулась краем губ, получая удовольствие от слов принцессы, после чего невинно сказала: — Знаю и я была бы не прочь взять пару уроков у опытного игрока. И выразительно посмотрела при этом на принцессу, чья ухмылка стала еще шире. Последующие пару минут они пили чай в мирной тишине, наслаждаясь теплым солнцем и легким ветерком, которые гулял по балкону. Запахи города сюда не доходили, и Рейнира уже в не в первый раз была рада, что ее предки догадались возвести замок на достаточно высоком холме, чтобы зловония Королевской гавани сюда не доносились. — Обрести друга я бы тоже была не прочь, — тихо сказала Рейнира, первой нарушив эту тишину. — Ваша дочь, леди Лейна, мы всегда с ней ладили, и была бы рада, если бы она прибыла ко двору. Принцесса, держащая в руках тарелочку с пироженым, отломила кусочек серебряной ложечкой и отправила тот в рот. — Посмотрим, — расплывчато сказала она. — Возможно, моей дочери и впрямь не помешает нанести визит в столицу. Ей уже четырнадцать и ей пора искать мужа. «…которым должен был стать твой отец», — так и повисло в воздухе, но Рейнира сделала вид, что не поняла едкого намека, уверенная, что услышит нечто подобное еще ни раз. После чего между ними вновь повисло молчание, которое в этот раз первой прервала принцесса Рейнис. — Поздравляю с рождением сестры, — нейтрально сказала она, отставив пусто уже блюдце, и переведя взгляд на горизонт. — Слышала, что девочку назвали Хелейной? Милое имя. — Да, она и сама весьма очаровательная штучка, — совершенно искренне сказала Рейнира. — Учишься любить их? Правильно. Была бы слишком равнодушной или открыто бы на них злилась — любой их чих был бы причиной сказать, что это вина ревнивой сестры, — после паузы, сказала принцесса, кинув на нее острый взгляд. — Но не расслабься. Не забывай, что они все еще твои соперники. Рейнира сцепила руки на коленях и поджала губы. — У них почти нет сторонников, — как можно увереннее сказала она. — У твоего брата есть член, — прямо сказала Рейнис. — Вот его самый главный аргумент, которые приведет на его сторону многих. Та откинулась на спинку кресла и положила локти на подлокотники. — И хотя без Отто твоя бывшая подружка порядком слабее, но она все еще королева и она все еще вызывает сочувствие у придворных, особенно у набожных и преданных Семерым, как и Хайтауэры. Молись, чтобы она не отрастила позвоночник, и не начала этим пользоваться, — мрачно сказала принцесса Рейнис. — Или сломай его, пока он не обратился сталью. — Почему вы мне это говорите? — выпалила Рейнира, крепче стиснув пальцы. — Я же вам даже не нравлюсь. Она и сама не знала почему. Они никогда с принцессой не ссорились. Да, тогда, когда Веларионы сватали свою дочь за отца, Рейнира дерзила, разговаривая с принцессой, но не оскорбляла ее. Впрочем, может дело было в том, что обида из-за того, что на Великом совете выбрали Визериса, а не принцессу только потому, что она женщина, была все еще жива. А после того, как отец возвел ее в наследницы, сделав все с точностью до наоборот, чем некогда сделали лорды совета, еще больше укрепило это чувство в душе дочери принца Эйемона. Тем временем, принцесса Рейнис усмехнулась. — Ты мне не не нравишься, девочка, — сказала она, и, подняв бровь, добавила: — Соглашусь, я считала тебя избалованной и наглой девицей, но… Я была такой же. Мои родители души во мне не чаяли, как и бабушка с дедушкой, пока были живы, так что дерзости во мне было хоть отбавляй. Она наклонилась вперед. — И, хотя мне претит мысль, что ты, в отличии от меня, получила то, что принадлежало мне по праву старшего ребенка старшего сына, ты станешь женой моего сына и матерью моих внуков, — жестко прошипела принцесса. — И, если я тебя не научу держать ухо востро, а Хайтауэры все же тебя сместят с трона, моя семья пойдет ко дну вместе с тобой. А я не могу этого допустить. Я не паду. — Я тоже, — твердо сказала Рейнира, зная, что это просто не вариант для нее. Она не могла пасть. Не могла. Принцесса хмыкнула, хотя в ее глазах мелькнуло удовлетворение ее ответом и даже искра одобрения, после чего они уже в молчание допили чай, больше не утруждая себя разговорами о политике, и разошлись каждый по своим делам.