Второе дыхание

      В последнее время стычки между Хатун и Оливье стали случаться намного реже. Хатун по-прежнему не занималась хозяйством, предоставив эту почётную обязанность Маргарите. Рукоделие её тоже не увлекало. Зато всё чаще она играла на лютне и напевала итальянские канцоны и песни французских трубадуров, в которых речь шла о любовном томлении. Порою она исполняла особенно полюбившуюся песню, при этом со значением поглядывая на Оливье. — Мне муж не мил, его любовь постыла. Не слишком ли судьба ко мне сурова? Я хороша, а жизнь моя уныла: Мне муж не мил, его любовь постыла. Свою мечту я вам открыть готова. Я хороша, а жизнь моя уныла: Мне муж не мил, его любовь постыла. Хочу любить я друга молодого! Я так бы с ним резвилась и шутила! Я хороша, а жизнь моя уныла: Мне муж но мил, его любовь постыла.Наскучил муж! Ну, как любить такого? Я хороша, а жизнь моя уныла: Мне муж не мил, его любовь постыла. Сколь мерзок он, не передаст и слово. Иногда смеющаяся Жаннет принималась подпевать своей молоденькой и легкомысленной мачехе. Голос у падчерицы Хатун был несильный, но весьма приятный. Оливье был настолько самоуверенным человеком, что не воспринимал подобных песнопений на свой счёт. Остальные обитатели замка полагали, что не в меру резвая и бойкая графиня просто дразнит своего ветреного супруга. Полюбила Хатун и чтение куртуазных романов. Не раз Маргарита наблюдала как её подруга и родственница, уединившись в саду, жадно проглатывает строчки «Тристана и Изольды». Этот роман Хатун любила более других. Она заметно охладела к древнегреческим комедиям, итальянским новеллам и фаблио. Впрочем, сама Маргарита до сих пор отдавала должное рыцарским романам, а в последнее время заинтересовалась исландскими сагами. Хатун же увлеклась историями про короля Артура и рыцарей Круглого стола. Особенно её волновала трагическая история королевы Гвиневеры и рыцаря Ланселота, Тристана и Изольды. Одним из любимых авторов юной графини стал Кретьен де Труа. Оливье удивил всех, когда съездил в Брюгге и приобрёл несколько манускриптов для своей супруги, а заодно миланские доспехи для себя. На изумлённые взгляды домочадцев граф заявил, что в их неспокойное время феодал должен быть готов к любой неожиданности. Насмешливый ответ Рауля обескуражил старшего брата: — Если бы ты, Оливье, меньше увлекался пирами и соколиными охотами, то заметил бы, что я давно укрепил наш замок, увеличил количество воинов, а также нанял нового оружейника. Но мне отрадно слышать, что вы хотя бы иногда вспоминаете о своём долге сеньора. — А я рад, что Небо послало мне такого ответственного и предусмотрительного брата, — беспечно заявил Оливье. — Кстати, я приобрёл для тебя сапоги из коричневой кожи, а также отрез голубой ткани для твоей очаровательной жены. Носите и радуйтесь. Сам Оливье последнее время пребывал в весёлом настроении. Похоже, жена оставила свои нелепые планы воевать с ним. Теперь Хатун была похожа не на рассерженного котёнка со вздыбленной шерстью, но на ласковую домашнюю любимицу, привыкшую получать свою порцию сметаны и сливок. Кроме того, Оливье последовал совету приятелей и посетил одну бывшую любовницу, живущую в Брюгге. Муж этой женщины недавно погиб на войне, но скорбь вдовы была показной, и уступила место бурному восторгу, когда она увидела на пороге своего бывшего возлюбленного, о котором иногда вздыхала украдкой. Оливье же после длительного воздержания нашёл женщину восхитительной, ласковой и неимоверно желанной. Он подарил ей золотой браслет и планировал продолжить возобновившуюся связь. Как прекрасна жизнь, когда можешь поступать так, как хочешь и не бояться осуждения. Но нет-нет, да и вспомнит граф Оливье, как он счастлив был с женой во Флоренции, да и в Бургундии до того как… Тогда Оливье отталкивал обнимающие его руки любовницы: — Ты, Бабетта, как простокваша после доброго вина. Бабетта не обижалась на оскорбительное замечание. Она вставала в полный рост, давала полюбоваться графу красотой и совершенством линий своего обнажённого тела, не испорченного ни родами, ни избыточной мужской жестокостью, а после, завернувшись, в льняную простыню, насмешливо замечала: — Что за плебейская манера сравнивать женщин с яствами и питьём? Раньше ты меня называл сладким экзотическим фиником, а остальных любовниц уподоблял банальным яблокам, грушам, сливам, вишням и землянике. — Я не отказываюсь от своих слов, — парировал несколько уязвлённый Оливье, — финик имеет слишком приторный вкус. А вот моя жена, — тут глаза Оливье приняли мечтательное выражение, — такая же колючая и кисло-сладкая как ежевика. Эта ягода никогда не набьёт оскомину. Перемены в Хатун Оливье приписывал проснувшейся женской мудрости. Несомненно, его жена поняла, что её муж ей не по зубам, и решила перемениться, чтобы снова завоевать Оливье. Теперь она читает, музицирует, исполняет песни и не ввязывается в споры. А скоро Хатун сама попросит у Оливье прощения и предложит разделить с ней ложе. Про себя граф де Ла Шенель решил, что не будет непреклонным. Если подумать, то он сам немного виноват. Что для него эта Сесиль, Бабетта и все прочие? Хорошо, что он прислушался к брату и не стал искать любви Агнесы. Не надо разжигать пламя из уже истлевших страстей. Ведь порой ему кажется, что он всё также любит Агнесу, а Хатун является просто сильным увлечением. Но Рауль прав, как всегда прав. Не стоит ворошить прошлое, особенно если учесть, что он счастливо женат и больше зловещая тень матушки не маячит над семейным счастьем Оливье. Оливье даже и не думал навестить свою матушку. Зачем? Ему и так жилось прекрасно. Для какой цели омрачать свою безоблачную жизнь свиданием с пожилой матерью? Наверняка, Бланка будет жаловаться на свою жизнь, а сердце Оливье дрогнет. Лучше обходиться без таких треволнений. А вот Хатун зачастила к бывшей свекрови. С одной стороны — это хорошо. Меньше будет интересоваться отлучками супруга в Брюгге. Правда, вся челядь замка твёрдо уверена, что граф стал таким же расточительным, как и его матушка. В последний свой визит Оливье приобрёл баснословно дорогой сирийский ковёр и повесил его в покоях своей супруги. Тогда Хатун отнекивалась и клялась, что не заслужила такого ценного дара. Рауль тоже недавно навестил матушку, но вернулся из обители страшно злой, мрачный и углублённый в свои переживания. На попытки Оливье разговорить его он отмалчивался. В итоге Оливье решил, что Бланка способна любому испортить настроение. На вопросы Маргариты, когда они удалились в свои покои, Рауль отвечал более эмоционально и живо. — Как Бланка? — О, она неплохо устроилась. Эта женщина всегда найдёт, кого изводить своим дурным нравом, — тут Рауль уже тише добавил, — скучает она, особенно, если учесть, что её уже несколько месяцев никто не посещал. — Несколько месяцев? — озадаченно воскликнула Маргарита. — Вот именно. Я сам чуть не упал в обморок, когда услышал, что Хатун давно не появлялась в аббатстве. Очевидно, у неё есть дела поважнее. Бывших распутниц не бывает, также как и распутников. Изрядная у них с Оливье семья. Олень с оленухой. — Но если Оливье узнает, то он может её убить. — Меня тоже это очень сильно беспокоит, — признался Рауль. — Придётся объяснить ситуацию Леонарде, — решила Маргарита. Рауль был полностью согласен с этим решением. Он уважал Леонарду и считал, что она сможет призвать его загулявшую родственницу к порядку.