Второе дыхание

      Следующее утро было не самым приятным в жизни Маргариты дю Амель. Но девушка решила держаться с достоинством. Она не какая-то простолюдинка, чтобы давать волю своим чувствам на людях. Правда, жители Флоренции легко устраивали сцены, легко выходили из себя, ценили непристойные шутки, обожали семейные сцены и в то же время невозможно было найти более культурный, образованный, утончённый город. Это несоответствие завораживало Маргариту. Определённо, было лучше размышлять о прекрасной Флоренции, а не о своих странных отношениях с Франческо. Этот человек был приёмным отцом её сестры, он любил всю жизнь её недостойную мать, а теперь он стал любовником самой Маргариты. Как бы хохотал зловредный дедушка Пьер, если бы призраки умели испытывать живые человеческие эмоции. Да, странности семьи де Бревай, похоже, никогда не закончатся. Впервые в жизни Маргарита поняла, что не испытывает ненависти, презрения и обиды по отношению к Мари де Бревай. Вот уж правильно говорил Иисус Христос: «Кто без греха, пусть первым бросит в неё камень». Теперь Маргарита потеряла моральное право осуждать свою мать. Кто знает, какие обстоятельства привели её в объятия родного брата? Франческо за завтраком не высказал почти никаких чувств. Только его бархатные чёрные глаза были полны нежности и веселья. Почему-то Хатун приняла этот взгляд на свой счёт и принялась кокетничать с Франческо. Но смотрела при этом татарка на Рауля. Рауль же был непривычно задумчивым и мрачным. Он был погружён в свои размышления и только пушистая Лоренца смогла его отвлечь от горестных раздумий. — Вы чем-то опечалены, Рауль? — Маргарита всё же нашла в себе смелость задать вопрос. — Об этом мы с вами поговорим после. Казалось, что дневной свет померк после этих слов. Пальцы Маргариты дрожали, зубы выбивали нервную дробь. Неужели Рауль каким-то образом узнал о том, что произошло между ней и Франческо Бельтрами? Позже Рауль удалился. Франческо тихо сказал Маргарите: — Как говорится: «Не нужно покупать горшок раньше, чем чечевицу». — Что это значит? — Это значит, что не надо беспокоиться о том, чего не произошло. Как ни странно, после этих слов девушка почувствовала себя увереннее. Она посмотрела в венецианское зеркало. Нарядная золотоволосая красавица, казалось, была создана для любви и радости. — Это не я, — прошептала Маргарита. — Девушка в зеркале кажется такой юной. Я же прожила жизнь полную горестей. Они встретились с Раулем в саду. — Как чудесна и многообразна природа Флоренции, — задумчиво произнёс виконт. — Но в любом райском саду есть своя Ева и змей. Маргарита только судорожно сжала свои тонкие белые пальцы. Сейчас предмет её грёз уличит её в распутстве. Она ощутила, как непрощённые слёзы подступают к глазам. — Синьор Бельтрами такой благородный человек. Он и не подозревает, что под крышей его дома проживает вероломная женщина. — О чём вы говорите? — собственный голос казался Маргарите чужим. — Я говорю, — тут Рауль на всякий случай понизил голос, — об этой распутнице Хатун. Я не вмешиваюсь в её жизнь. Но вчера я не мог заснуть и бродил по улицам Флоренции. Я — чужестранец, не знающий Флоренции, поэтому неудивительно, что я заблудился. И вот я увидел Хатун. Я последовал за ней. Я думал, что она приведёт меня к дворцу Бельтрами. Какое там. Не спрашивайте, почему я не окликнул её. Я и сам не знаю этого. Но она привела меня в заброшенный дом. Там я увидел красивого мужчину, который обнял Хатун. Я собрался было уйти, подумав, что это очередное любовное свидание, но этим мужчиной, как я понял из разговора, оказался некий Антонио из побочной ветви рода Пацци. Хатун оказалась не только развратницей, но и предательницей. Антонио, судя по всему, не прочь выслужиться перед знатными родственниками, вот и соблазнил, если так можно выразиться, любострастную и ленивую Хатун. Она ведь ничем в этом доме не занимается, но катается, словно сыр в масле. И вот такова её благодарность синьору Франческо. Теперь она шпионит за нами всеми. — Но ведь никто из нас не делает ничего плохого. — Но она передала в подробностях визит Лоренцо Медичи во дворец Бельтрами. Любые слова можно извратить. — Тогда синьор Бельтрами должен знать, — при этих словах Маргарита покраснела, как вишня. — Но если он проявит свой гнев, то эта глупая и влюблённая девушка может пострадать. — Да так ей и надо, — вспылила Маргарита. — Не убьёт же он её, в конце концов. Влюблённая. Ха! Да она прилипла к вам, как смола. — Ну если честно, то я её жалел. — Потому что она стала жертвой негодяя. Ах, какая бедная и несчастная Хатун. Я пережила гораздо больше, но не ходила по мужским спальням до вчерашнего вечера. — Объяснитесь. — А это уже только моё дело. Позднее Маргарита рыдала на обтянутом бархатом плече Франческо Бельтрами. Она поведала ему всё. Франческо не был разгневан, но он решил выдать замуж Хатун за её поклонника. Молодой кузнец Джорджо давно заглядывался на ладную татарку. Он не отличался жестокостью, был грубоватым, но добрым человеком. — Мне жаль, что у тебя такие неприятности из-за меня. — Я не считаю наше сближение неприятным. Я бы хотела остаться сегодня в вашей комнате. Если вы не против. — Разве я могу быть против, — вздохнул купец. — Мне кажется, что ты вернула мне вкус к жизни. Но такая чистая девушка не для меня. Я ведь большой грешник. — А кто не грешен в вашей великолепной Флоренции? — Тише, у стен есть уши. — Можете, не беспокоиться. Хатун, очевидно, не дежурит у двери. — Не будем о ней. Постараемся быть счастливыми в короткие мгновения, отпушенные нам судьбой. Такова античная философия, которой я придерживаюсь. Надеюсь, что ты не шокирована. — Отнюдь нет. И я понимаю Фьору. Я тоже не хочу терять времени. Как говорит Фьора: «То, что приносит удовольствие, нужно повторять дважды, а то и трижды».