Второе дыхание

      Дом кормилицы герцога Карла Смелого находился рядом с мрачным жилищем Рено дю Амеля. Симона Морель оказалась живой, обаятельной и очень приятной женщиной. Филипп де Селонже без опаски представил ей свою супругу, зная, что Симона никогда не видела Жана и Мари де Бревай. Фьора с интересом слушала рассказы гостеприимной хозяйки о герцоге Карле Смелом. К своему удивлению, Фьора услышала не только лестное о бургундском герцоге. Кормилица была очень огорчена властолюбием, бескомпромиссностью и приступами меланхолии своего бывшего питомца. Леонарда свела дружбу со словоохотливой служанкой Шретьеннотой Ивон. Новая знакомая поведала ей о призраках, населяющих дом советника герцога, Рено дю Амеля. Это показалось очень подозрительным, особенно, если учитывать тот факт, что скупой Рено жил уединённо и щедро платил своим слугам, несмотря на скаредность. Фьора издали наблюдала за домом советника. Рено дю Амель оказался уродливым стариком, производящим самое отталкивающее впечатление. Как-то Фьора услышала мольбы о помощи, произнесённые хриплым женским голосом. Но дальнейшее поразило её до глубины души. Она услышала брань одного из слуг, затем он заставил плачущую женщину выпить вина, а потом совершил над ней насилие, при этом цинично заявив, что чернь верит в призраков и никто не придёт ей на помощь. Тело Фьоры била крупная дрожь. Молодая женщина сразу вспомнила рассказ Елены и тех девушек, ставшими жертвами Пьетро Пацци и Вираго. Очевидно, в доме Рено дю Амеля содержалась такая же несчастная. Фьора тут же поведала о происходящем Филиппу и Леонарде. Филипп, крепко обняв супругу, задумчиво произнёс: — Я мог бы подать жалобу на Рено дю Амеля, но во- первых он сможет запросто убить эту женщину, кто бы она ни была, чтобы скрыть следы преступления. К тому же, власти не очень любят вмешиваться в семейные дела. — Я уже спрашивала у этой болтушки Шретьенотты. Она клятвенно меня заверила, что после трагичной участи бедной Мари, даже последняя нищенка не пойдёт за Рено дю Амеля. Возможно, это наложница или служанка. — Всякое может быть, — заметил Филипп. — Возможно, история повторяется. Не у всех новобрачных спрашивают согласия. Алчные родственники запросто могли принести ещё одну бесприданницу в жертву советнику. — Ну тогда бы это было известно. А служанок женского пола у него нет. А для любовницы он слишком жаден. Мне вспомнилось, что капеллан упоминал о дочери Рено и Мари. Не её ли содержат в таких ужасных условиях? Фьора была поражена, но Кристоф не исключал вероятности подобного. Мадлен де Бревай хотела забрать внучку, но Пьер был вне себя. Он кричал и топал ногами. А в конце ссоры заявил, что у него и Мадлен не должно быть потомства. И что он надеется на скорую смерть жены, чтобы вступить в брак с женщиной, которая подарит ему истинных наследников. Отчего-то Пьер решил, что в дурной наследственности виновата его жена, а он сам не причём. — С ним мы разберёмся позже, — пылко произнесла Фьора. — А теперь надо помочь той страждущей женщине. И Фьора изложила свой план, который она вынашивала ещё во Флоренции. Там же она купила белокурый парик и позировала Сандро Боттичелли в старомодном бургундском платье. Фьора решила явиться перед Рено в виде призрака Мари де Бревай. Для пущего сходства она недавно приобрела на ярмарке тонкую алую ленточку. Но Филипп с Кристофом решили проникнуть в дом казначея и убить его преступных слуг. Никто бы и не подумал на графа де Селонже. А пока Филипп решил снять дом, в который можно было бы переместить спасённую женщину. Через неделю все приготовления были закончены. Рено дю Амель спокойно читал перед сном, когда перед его глазами предстало страшное видение из прошлого. Старик неловко перекрестился непослушной рукой, но призрак его жены не исчезал. — Сейчас ты умрёшь от моей руки, — произнесла Мари чужим голосом. — Я. Я не хочу, — выдавил из себя напуганный мужчина. — А я хотела умирать? Я была молода и прекрасна. Я не хотела покидать этот чудесный мир. Я не хотела умирать на эшафоте, как последняя преступница. Внезапно лицо старика стало пунцовым, а голос разгневанным. — А кем ты была? Мало того, что ты была шлюхой до нашей свадьбы. Это я проглотил, хотя твой корыстолюбивый папаша мог хотя бы намекнуть. Ты тоже молчала, как рыба. Я даже подумал, что моя скромная жёнушка стала жертвой насилия. Но знать, что твоя жена спала с родным братом… Знаешь, какой ад я тогда пережил? И тебя, заметь, приговорил не я. Это суд вынес тебе и твоему совратителю справедливый приговор. — Я никогда не делала тайны из своих чувств к тебе. Меня выдали насильно замуж. А ты попытался убить мою дочь и приготовил страшную участь для Маргариты. — Ну надо же, в Аду, где ты поджариваешься со своим любовником, ты, наконец, вспомнила о дочери. Ты даже оказалась неспособной родить сына, — похоже гнев, давно переполнявший злобную душу Рено дю Амеля, пересилил страх. — Страшную участь, говоришь? Она была такой же блудницей, как и ты. Она умудрилась забеременеть от конюха, — при этих словах лицо Мари стало белее снега. — При этом она клялась, что стала жертвой насилия. Но ты научила меня не верить женщинам. Я жестоко избил её, чтобы она скинула ребёнка. Когда она обрадовалась рождению этого щенка, то всякие сомнения покинули меня. Жертва насилия не любит своего ребёнка. Я сделал то, что чужестранец помешал мне сделать с твоим ублюдком. Я задушил ребёнка на глазах у этой недостойной. Это были последние слова Рено дю Амеля. Кинжал, который метнула Фьора оборвал преступную жизнь советника герцога.