Сад голубых пионов

      Нарцисса затягивает Пиону в опустевший к вечеру класс так, как это было в их первую встречу. Несколько девчонок остаются караулить снаружи, и дверь за ними захлопывается, нарочито показательно отрезая пути отступления. Место прикосновения тонкой изящной ручки Нарциссы к запястью Пионы жжет, но высвободиться она не пытается, вглядывается в светлый затылок и пытается прочитать эмоции по спине.       Пиона выше Нарциссы на целых полголовы, шире в плечах и в общем крупнее, и отчего-то бывшая подруга кажется ей капризной маленькой девочкой, заблудившейся в переулке. Нарцисса изящная даже в простой ученической мантии, убирает волосы в прическу и пользуется косметикой, а у Пионы постоянная грязь под ногтями, не поддающиеся укладке волосы и все еще дурацкое скуластое лицо без капельки плавных линий. Не то чтобы Пиона в самом деле завидует, никто ведь не объясняет ей, как быть девочкой, напротив, в груди теплится восхищение. Пиона хочет походить на Нарциссу хоть капельку, но может разве что нелепо задирать к потолку подбородок и улыбаться криво и вовсе не вдохновенно.       – Полагаю, это наша последняя встреча, – Нарцисса наконец разворачивается, и рука ее исчезает вместе со жгучим прикосновением.       Нарцисса тянется вверх, но Пиона ни капельки не сутулится, складывает на груди руки и мысленно просит их не дрожать. Воспоминание о старой пощечине заставляет вздрогнуть, кажется, их обеих, и обе они улыбаются, не пытаясь скрыть раздражение.       – Неужели пришла заявить о своей победе?       Между ними всего несколько сантиметров, Пиона косит глаза сверху вниз, а Нарцисса раздраженно задирает голову вверх, всем своим видом излучая победоносное высокомерие. Нарцисса побеждает, а Пиона проигрывает, но обе они знают, что исход был решен задолго до самой схватки.       Нарцисса замахивается, словно в их первую встречу, и Пиона жмурится, ожидая удара, но вместо него получает в презрительный смешок прямо в лицо:       – Дура.       Пиона пожимает плечами, осторожно приоткрывает глаза и жмурит их снова, потому что лицо Нарциссы искажается некрасиво, кривится и морщится, и смотреть на это – все равно что разрушить возлюбленный сердцу образ. Какое-то время они стоят молча – Пиона не решается открыть глаза, а Нарцисса, кажется, переваривает и растаптывает резанувшие по душе чувства. После завершающего экзамена в Хогвартсе шумно, однако никому нет до них дела, все заняты сборами и обсуждением прошедшего года.       – Стоило догадаться, что после всех стараний замуж за Люциуса все равно выйду я, а не ты!       Воздух между ними вдруг вспыхивает, на мгновение окрашивается красным и гаснет, словно весь выжженный напрочь. Нарциссе, замечает Пиона, красный совсем не подходит, но щеки ее все равно ярко горят, не хуже огня разбивая промозглую тьму.       – Стоило догадаться, что вы друг друга так сильно терпеть не можете, – выдыхает Пиона, и догадка в воздухе обращается пониманием.       Маленькая игра, в которой нет ни одного победителя, оканчивается закономерно. Что бы ни творили дети, договоренности взрослых остаются в силе, потому что нет ничего важнее клятвенных обещаний, про которые Нарцисса с Люциусом рассказывали ей, перебивая друг друга. Пиона вдруг и правда чувствует себя дурой, останавливается на линейку ниже проигравших отпрысков аристократов и от злости кусает губы.       Им от этой игры ничего не будет, а у нее чувства напрочь растоптаны, смешаны с грязью и вывешены на всеобщее обозрение, потому что Пиона лишь делает вид, будто не замечает разносящихся за спиной шепотков.       Стоило, пожалуй, для этой уловки выбрать кого-то другого, но и тогда результат оказался бы решительно одинаковым. Важные шишки не разрывают договоренностей просто так, лишь заставляют всех почтительно опускать головы и слушаться беспрекословно. Оттого же все вокруг делают вид, будто ничего вовсе не происходит, списывая любую грязь на высокомерные игрища.       – Блэки! – выплевывает Нарцисса, продолжая тираду, и присутствие Пионы ей, кажется, и вовсе необязательно. – Считают себя такими важными! Благороднейшее и древнейшее семейство, ха!       Пиона припоминает разошедшиеся по школе слухи о том, что одна старшая сестра Нарциссы сбежала с магглорожденным, а другая постепенно сходит с ума; думает о кучерявом мальчишке, спрятавшемся «от них всех» и закатывает глаза, испытывая внезапную жалость.       – Поскорее бы они все вымерли со своим благородством!       Выступление завершается, и Пиона едва не хлопает в ладоши, вовремя прикусывая губу. Нарцисса тяжело дышит, стоит, раскрасневшаяся и растрепанная, но проходит всего мгновение – и она снова преображается, обращаясь привычной собой. Взгляд ее колючий и злой, немного завистливый, и смотрит она Пионе прямо в глаза так, словно это она выше минимум на голову.       – Не думаю, что мы когда-нибудь снова увидимся, – голос Нарциссы снова певучий и мягкий, едва слышен в звенящем по стенам эхе.       Тонкие пальцы ее едва касаются ручки, распахивая настежь дверь, и Пиона жмурится от мазнувшего по глазам света. В коридоре девочки-слизеринки ухмыляются, ударяя Пиону кинжалами-взглядами, рассыпаются в разные стороны, повинуясь взмаху руки, и тоже тянутся вверх.       – Проживи хорошую жизнь, – долетает до Пионы едва слышное, сказанное одними губами.       Последнее слово, точка в их отношениях, такая ласковая и маленькая, что хочется ухватить ее за руку и растянуть в запятую. Однако Пиона молчит, поджимает губы и вытягивает шею, выходит следом и разворачивается в другую сторону.