Фея моих снов

— Мэлько, чем ты тут занимаешься? Миели сдавлено хихикнула, словно… и не было этого вот всего. Приснилось, или они с братишкой остались прежними, не смотря ни на что. Раз ей весело от такой фигни, по-настоящему, и хочется поржать, как раньше. Ой, кажется понятно, чем. Зря спросила. Нет, засмущать братишку — это база, он ей тоже спуску не дает. Так что пусть свое получит, нечего тут, при детях, безобразничать 18+. И кому-то — не будем пальцем показывать — грустно и завидно. Нет, или только если немножко — она не вредная и счастлива вернуться… из непонятно чего. И тоже так хотела бы, как брат — это чуть было не случилось, в ее сне-не сне. И Саладин тоже хотел, поцеловать ее и не только, не останавливаясь на выпрошенном поцелуе — а сначала говнялся, вот же он, никогда не изменится. Но не стал. Выпрошенном звучит не очень, да она и не просила, а только притянула к себе покрепче и не дала свалить по важным делам. Он ее муж, раз брак оформил, по-настоящему, пусть и нестандартным способом. Недоступным никому, кроме него. По законам Магикса они женаты, только он мертв… грустно, но уже не так, она теперь знает больше. Так что пусть выполняет супружеский долг, нечего тут. И ей не обидно. Саладин хотел ее, даже больше чем раньше и насладился ощущениями, пусть и пытался отстраниться. Потому что не до глупостей, и время дорого. Подушнить это святое, босс как всегда. Что же он… отказался от их последней радости, когда нечего терять? Значит, было чего. Она бы согласилась потерять — что-то… многое, только не детей и любимых. Чтобы задержать и остановить момент, и он не сбежал, отделавшись поцелуем. И не последней, она это так не оставит. Мерзкие твари Стиратели не поглотили ее любимого мужа с концами, а путь за грань недоступных миров можно открыть еще раз. Если однажды получилось. Будет трудно, но вместе они справятся. Дочки Саладина унаследуют его таланты, она не сомневается, и захотят увидеть отца. А поцелуя хватило, такого похожего на настоящий. Совсем настоящего. Чтобы все перестало казаться мрачным и безнадежно тусклым, без красок, желаний и удовольствий. И пришли новые идеи. Он скучал по ней, и очень жалеет, что не увидит детей. И наслаждался украденной близостью. Просто решил, что быть вместе невозможно, и что-то еще себе надумал… полной фигни. Привыкла она к закидонам и не будет обращать внимание, ну его. Главное — шеф ее тоже любит, по-своему, ей это словно кто-то сказал. Так, что поверилось. Только вредным быть не перестал, Саладин и пережив тысячу смертей не изменится. И она не уверена, что жаждет перемен — это тогда будет не совсем он. Как же она спала ненормально долго, и снилось разное — кошмарное и счастливое. О Магиксе и непонятном мире теней, где многое более реально, чем здесь. И проще. Чувства — свои и чужие, и прежде скрываемые под защитными заклинаниями. Или еще не родившиеся. Как и их малышки. Они точно не сон, живые и здоровые, это самое главное. Она почувствовала, как только проснулась, и до этого тоже. Что ее дочки рядом, иногда так близко, что можно коснуться. И сосут молоко, приятно и совсем не больно чмокая теплыми губками, зря она боялась. Что кормить грудью тяжело и неудобно, малышки будут плакать и не наедаться и она не справится. Но немного больно было лишь в самом начале… непривычно, или грудь просто переполнилась молоком, став твердой и горячей. Это быстро прошло, и девочки с удовольствием ели, принося приятное облегчение груди и радуя сердце живым теплом. Особенно если прижать к себе и поцеловать в сладко пахнущие нежные щечки. Еще чуть-чуть постараться и суметь… но не получается. Руки не слушаются, и не только они. Как в кошмаре… очень смешно, это он и есть. Не смешно, никому такого не пожелаешь, кроме Лилис и ей подобных. Оставалось только наслаждаться тем, что дают. Жадно впитывать ощущения, когда дочек приносят к ней. Жаль только, что она ничем не может их порадовать, кроме еды, как ни старается. И дать понять Мэлько, что очень рада, и хочет еще, пусть и не может реагировать — но он же и так все понимал. Не могла, теперь все изменилось наконец-то. Как же классно, что Мэлько не сдался и продолжал пытаться — разговаривал с ней, клал дочек на грудь и младшего братишку принес. Маленький Мэлько сразу понял, что она здесь, видит его и хочет большего. Тепла прикосновений, только не может взять его на руки и приласкать, как раньше. Ничего не может, только все чувствовать и молчать. Малыш сам обнял ее за шею и потеребил за волосы, как и нужно было. Не Мэлько его принес, как бы не хотелось обойти эту подробность молчанием. Только попросил принести. Понятно кого, но Гриффин ее уже не бесит так, как раньше. Просто грустно, немного, что все так… Или не немного. Лучше промолчать, как, и не вдаваться в это, даже только для себя. Хватит растравливать раны, и что нельзя изменить, на то пора забить. Не вспомнить, кто придумал — может, она сама сейчас, но топовый лозунг. В обоих смыслах (шутка). На Гриффин забить, не ее саму, хотя и это годный вариант. Но у нее не хватит кровожадности, и сил, да и поможет лишь отчасти. То, что случилось, не стереть, и первой большой любовью Саладина эта ведьма останется навек. Только если с помощью коллайдера, теоретически — на практике хуже сделаешь, ну его. Фиг с ним с прошлым, какое уж есть — только за будущее можно побороться. Это самое важное, а с Гриффин они никак не будут. Не друзья, но и не враги — глупо это и нехорошо. Она уже не раз так решала для себя, но реализовать получается плохо. И маленький Мэлько. Она очень хочет общаться с братиком и видеть, как он растет. Для этого же не обязательно дружить с Гриффин, достаточно вести себя в рамках этикета и не пытаться ее убить. Тем более это бесполезно. Значит и остальное правда, все? Нападение жуткой тени Лилис в клубном туалете, обидно сильной. Она не испугалась и готова была постоять за себя и малышек, но против разом выключившей жизнь, как свет, штуки ничего не смогла. И никто бы не смог. Это не происки Лилис, а нечто большее, чего даже Древним Ведьмам стоит опасаться. Есть только один человек, способный создать подобное, она сразу догадалась, кто. Саладин самый лучший и крутой, и где не надо, тоже. И… и он? Он жив, где-то там, в странном месте, и поцеловал ее, нежно и горячо. Как в настоящей жизни, не отличить, и ей стало невозможно легко и радостно. Как-будто тоже соскучился, и рад ее увидеть. Не как-будто, она почувствовала… чем-то таким, что не ошибается. Сердцем? Там все необъяснимо по другому, и видишь то, что не видел здесь, не глазами. Скрываемое за барьерами и эшелонированной защитой сознания. Она не хочет обижать себя и его недоверием, и что его это обижает тоже так… согревает и придает сил. Что же он такой сложный — скорее застрелится, чем скажет что-то хорошее, или не скроет, что скучал и рад встрече. Но до конца поверить трудно, даже сейчас. Вдруг то, что он гладил ее по волосам, и щеке, с наполнившей сердце жгучим восторгом и легкостью нежностью — просто ожившая во сне мечта? Не рад — но не по обидной причине (она всегда боялась это узнать), а потому что переживал за нее. И хотел вернуть… сюда, к их детям и настоящей жизни. Ей не следовало там быть, в тревожно не живом мире. Она только сейчас смогла сформулировать. Там думала, что проблема с живостью в ней. Но он был… настоящий? Пусть и не вполне живой тоже. Как она, а не предательский глюк? Она просто будет верить, что нет, и все. Все знают, что умирающий мозг, испытывая кислородное голодание, генерирует причудливые видения, но и что. С ней произошло что-то другое, настоящее. И Саладин жив, где-то и в какой-то форме, этого достаточно. Осталось придумать, как его найти и быть вместе в одной реальности. Только не сейчас — пока у нее нет для этого сил и знаний, и брат не одобрит. Как будто сам не такой и нефига это не другое. Так что пусть меньше знает и крепче спит, со своей подружкой. Вот же он, и не познакомил. Думал, она будет завидовать и обижаться? Ну его, она только рада, что кто-то счастлив… кроме, может быть, некоторых. А родные и любимые тем более. Чем ты тут занимаешься? — Да так, ничем… Не такую фразу стоило сказать первой чудом очнувшейся от смертельной напасти сестре. Но все пошло… сказал бы он, по чему, на радостях трудно следить за языком. Не по плану. Удалось только смущенно пробормотать непонятно чего, на ходу застегивая джинсы. Отлично, что Миели прикалывается над ним, просто ох… офигенно. Значит, ей лучше, во всех отношениях. Он тут пытался ей помочь, всеми возможными способами. И бомбил, что ничего не помогает. А еще вспоминал, приятное и не очень, и узнал много нового. А Миели до сих пор нет, надо ей дорассказать про родителей. Всю правду без цензуры, сестренка же поймет и не обидится на него? Она сама очень переживала из-за мамы и мечтала вернуть ее к настоящей полной жизни. Даже пошла ради этого… на совершенно не нужные меры. И как он не уследил, надо было вовремя оторвать уши вправить мозги. И он немного попутешествовал между мирами. Чтобы мама насладилась счастьем, только своим, а не за других. Бедная фея природы всегда выбирала второй вариант, не колебаясь. Прекрасно, и в этом она вся, а он что-то взял от мамы. Поэтому не смог сделать выбор не в ее пользу… хотя сердце разрывалось от жалости к сестре, и Миели так хотелось обнять маму и получить волшебную ласку и утешение. Поплакать, прижавшись к груди. И он ее понимает, лучше чем кого бы то ни было. Черт, как же жаль, но все и сразу сбыться не могло. У мамы был только этот шанс, сейчас или никогда. В день, когда реальности наконец сопрокоснулись, сливаясь в одну и чиня старые ошибки. И он заменил маму… постарался, как никогда прежде. Только сначала самое важное — пусть сестренка наконец подержит дочек, и сама попробует накормить. И это поможет сменить тему, поржали над их с Текной фейлом и хватит — приятное с полезным. Благо ей не нужно особое приглашение. Сестренка как будто восстановилась, почти, словно не лежала неделю в пугающем забытьи. Выглядит почти нормально, только чуть поправиться не помешает, и глаза блестят. Не только от радости встречи, как он подозревает, но ладно. Не будет лезть в душу без мыла и приглашения — и так ясно, что там обнаружится. И до этого… сколько крови испортила ей любовь с боссом, непомерно много для едва начавшей жить доброй девушки. И Саладина не в чем обвинить, просто… так получилось. Про судьбу не будем, слишком пафосно и не научно. За этим к Гриффин с ее астрологией и прочими древними штучками. Жизнь несправедлива, он помнит и давно не заблуждается на этот счет. Справедливости можно добавить вручную, но не факт, что получится. Что-то хорошее, а не как всегда. Особенно когда берутся сгоряча, не взвесив все и не подумав. — О, Мэлько, они такие… дай их мне! Миели переоценила свои силы, или решила проявить осторожность в самом важном и ответственном деле. И все же предпочла сесть обратно на кровать, а не идти к малышкам. Там мягко, безопасно и никто никуда не упадет. Все сразу, так и должно быть. Он тоже так и не избавился от страха повредить крошечным племянницам, сила есть и это не всегда хорошо. Оказывается. Не нужно озвучивать, пожалуй, но не только сестра ему завидует. Из-за Текны и их… не стоило здесь таким заниматься, да. Но не удержался. И черт, ему тоже очень жаль, что сестра не может пойти потрахаться с Саладином, но увы… И он ей немного завидует. Потому что Миели уже успела стать мамой, и малышки подарят ей новое счастье. Особенное, ни на что не похожее. И то, чего он пока не испытал. Хотя должен был по праву старшего, не влезь она без очереди. Он понимает маму, ее готовность жить ради детей и все им отдать — но не мог не подтолкнуть ее к счастью с отцом. Мама заслужила, и нельзя же всю жизнь только отдавать. — Пусть вторая будет Алисса, в честь бабушки, ты хорошо придумал. — Миели задержала дыхание, стараясь не вскрикнуть и не отстраниться в первую секунду. Когда маленький ротик требовательно и жадно захватывает сосок. Она просто… еще не привыкла. Но очень хочет, чтобы малышки насытились, и насладиться близостью. А первая Элиза, как он хотел. Ей достанется заветный талисман отца — глаз Гора, что он украл (ладно, не будем об этом) в юности из школы Природной магии и не расставался до самого конца. Не конца. Только временной разлуки. — Лиз, хватит! А то получится, как в прошлый раз — ничего хорошего. Миели ошалело встряхнула головой, прогоняя морок… навалившуюся усталость и легкий транс от кормления. Звонкий девичий голос прозвучал в ушах, словно кто-то на самом деле разговаривал рядом. Оно так действует, почему-то, что клонит в сон наяву. Не опасный — Мэлько рядом и не позволит уронить дочек. Тем более они удобно устроились на широкой кровати далеко от края, и подушки удобно поддерживали голову и спину, маня расслабиться и не бороться со сном. Они отдохнут вместе и наберутся сил, уютно устроившись среди подушек — она и малышки у груди. — Не нужно. Ты просто очень устала, от всего. Мы с Текной рядом, не волнуйся. Брат нежно погладил ее по щеке, помогая лечь, и не терять связь с присосавшимися к груди малышками. Они еще не насытились… или просто соскучились по ней. Так, что не отпускают грудь даже во сне. Они поспят вместе, ни о чем не волнуясь. Задавить или неловко задеть дочек можно не бояться — Мэлько же проследит? Оу, как красиво, она бы не отказалась посидеть в таком классном баре. Блестяще черном и стильном, освещенном успокаивающем глаз и нервы синим светом, и с прозрачно-темной круглой стойкой. Световой круг сверху напоминал о чем-то космическом, как и голографический экран телевизора на стене. Миели чуть не вскрикнула, увидив мучительно знакомое лицо… лица. Она даже чуть было не расстроилась, но не будет. Юные девушки за стойкой так похожи на него… и на нее. И главное друг на друга. Хотя, если приглядеться, не во всем. Одна немного похожа на нее, и даже на маму… свою бабушку. Выражением лица, наверное, и цветом волос. А вторая… Элиза (это же выросшие малышки ей снятся?) — копия отца, каким она его запомнила в юности. Их охранные системы не путают? Девушка с длинными каштановыми волосами… Алисса хлопнула свою черноволосую сестру по тянущейся к стакану руке. До краев полному знакомым вискариком — она издали узнает, что Саладин никогда не убирал со своего стола. Студентов что ли стесняться, да вот еще. Они низшая форма жизни, особенно студентки. — Как можно пить такую гадость, фе! Ты слишком много читаешь книги отца, и пьешь шампанского с виски. Узнала, что папа это любит и хочешь стать такой же? Зачем? Ты — это ты и все равно не получится. — Не как он, а достойным продолжением. Всегда об этом мечтала. И папа не любит шампанское. Я просто ищу себя. Лучше бы в чем-то хорошем искала. И да, хочет занять место папы, что тут такого? Лучше нее его никто не заменит. А если папа вернется к ним, когда-нибудь — это проблематично, и если получится, то через очень много лет — уступит ему принадлежащее по праву и будет рада. А кому-либо другому — нет. Элиза сощурилась и глубоко вдохнула, крепче ухватив стакан двумя руками. Чтобы не дрожал… палевно и некстати. Она напилась только чуть-чуть, все под контролем. В честь окончания учебы, вискарик на физико-математическом факультете только помогал. И давал нужные вайбы. А Алиска ничего не понимает, ну ее. И на фармакологическом тоже, про физмат никто кроме Алиски не в курсе. Учась сразу в двух местах ебнуться можно без магии, или допинга. Вейп имба, еще и покайфуешь без потери концентрации, почти. Магия помогает не попадаться с запрещенкой, а что делать, если законные смеси ерунда для понтов и запаха. — Хочешь? — девушка… Элиза, что ей снится, глубоко затянулась вейпом, и протянула сестре, выпустив немного сизого дыма к потолку. — Уже лучше, да? И можно повеселиться. А не занудствовать. Давно сестренка стала такой душной, она что-то пропустила? — Только не слишком хорошо, а то дядя узнает и займется нашим воспитанием. — О, а это кто пришел, Мэлько? — Элиза прищурилась, пытаясь разглядеть кого-то у входа. Их братишку… на самом деле не совсем, они так и не выяснили, кем приходится им сын Гриффин, если выразиться научно. И считали его кузеном, для простоты. — Пошли побьем этого чушпана. — О нет, нам давно не пять лет. И это не он, ты ошиблась. — «Какое счастье.» Алисса улыбнулась незнакомцу, ощутив несказанное облегчение. — Оставь бедного Мэлько в покое, мы уже взрослые. Чтобы драться и дразниться. Он боится темной сути, что может в нем пробудиться, поэтому… — Пацифист, вегатарианец и дурачок? — закончила Элиза, выпустив большое кольцо дыма. — И боевые искусства не изучал? — Типа того. И он их изучал, ты ошибаешься. Вызови его на поединок в спортзале и посмотрим, кто чушпан. — Что? Как ты сестру обзываешь? — Ты же не сомневаешься в своей победе. Я пошутила, Мэлько не станет драться, он против такого. Алисса с некоторой опаской вдохнула пар с ароматом кофе, мгновенно ощутив легкость в голове и прилив неестественной бодрости. Можно еще пару клубничных коктейлей, клубники и содовой побольше. И следить, чтобы Элиза не перепила виски и не наделала никакой фигни. Она явно хочет, после пяти лет круглосуточной учебы. И не только из-за этого. Лиз очень умная — как папа, наверное. Но ее иногда заносит. Надо попросить бармена сказать, что вискать закончился, незаметно. И срочно подкинуть интересную тему — отвлечь сестренку от намерения устроить загул может только наука. — Дядя это проблема… и его жена особенно. — Элиза недовольно поморщилась, ища взглядом бармена. К счастью, безуспешно, но она еще повторит попытку. — Но когда мы будем готовы, все получится. Главное не спалиться раньше. Да, сохранить в тайне, что настроенные на распознавание лица системы пропускают Элизу куда не нужно, в 80% случаев. Они проверили. Поэтому один раз их наебав, Элиза ходит в кабинет папы, как к себе домой. Глаз Гора помогает. В остальных двадцати неприятно выходит, но шанс на успех очень хороший. Значит и в Институт Времени пропустят, когда они будут знать, что там делать и как. Она. Хронофизику только Элиза изучала в университете Эраклиона и по отцовским записям. Алисса только фармакологию, три года, чтобы прикрыть сестру, а потом вернулась к маме. Ей тяжело остаться совсем одной, несмотря на любимую работу. И Элизе стало уже не нужно прикрытие, занятий на медицинском факультете, требующих личного присутствия, стало гораздо меньше. Они уже скоро… смогут вернуть папу? Попробовать. — Нет. Потому что надо действовать наверняка. Пока никто не догадался. Элиза всегда такой была, обожала учиться и ставить эксперименты. Сомнительные в том числе. И просто добраться до коллайдера ради удовольствия от процесса ей хочется не меньше, чем помочь родителям. Или даже больше. — Да, я придумала, что можно сделать. Только быстро не получится. По быстрому мы можем только маму порадовать встречей с отцом. Не совсем тем, что ей нужен, но пока хватит. В той временной точке он в душе не ебет, кто она такая. Но подарить ему свою любовь мама сможет, потрахаться, и даже ребеночка завести. Раз мы выросли и ей стало одиноко. Главное, чтобы никто не узнал, иначе примут меры и писец. Но это так, разминка. — Элиза взмахнула рукой, словно держа воображаемую указку и уставилась на видимые лишь ей формулы и диаграммы. — Я открыла кое-что совершенно новое. Пока нет, но думаю, что открою. Что даже папа не знал… упустил из виду. Ему не было надо, слишком много сил и ресурсов ушло на другое. А она читала все книги папы, и файлы — те, к которым доступ запрещен, в первую очередь. И пришла к выводу, что папа кое в чем ошибался, или не доисследовал. Устойчиво существующие параллельные реальности создать можно, просто никто не пробовал. И не придумал, как. А у нее есть некоторые предположения. Алиске только бы испортить настроение — зачем постоянно напоминать, как папа уничтожил столицу Зенита из-за неудачного эксперимента? Это вообще не аргумент — у папы же все равно получилось, что он хотел, в конце концов. — Если я создам параллельную реальность, где папа не погиб, мама сможет отправиться к нему. Может быть даже туда, где Гриффин не помешает. Если устроить так, он встретит маму раньше. Во второй реальности Гриффин останется с папой, как он мечтал. А наша будет идти своим чередом, без всяких возмущений. — Какая Гриффин, зачем? — Алисса не глядя выпила остатки виски в стакане и закашлялась, поняв свою ошибку — Ты что, предатель? Любишь эту ведьму? И… вдруг у тебя не получится, как нужно, и ты все у нас испортишь. — Нет, я люблю только маму. Но если возможно, надо реализовать все варианты. Папа будет счастлив, а мама ничего не узнает. Вселенные не пересекутся никогда. Я поставлю эксперименты сначала, так всегда делают. На каком-нибудь другом мире. Надо только набраться терпения, очень много. И не болтать лишнего. Дяде с Текной и вообще никому, иначе будет очень трудно. — Они все равно догадаются о наших намерениях. Это же очевидно. И несправедливо, мамин брат сам таким был, а им видите ли нельзя и это другое. Сестры переглянулись, на этот раз с полным взаимопониманием, держа за тонкие ножки бокалы. Наполненные розово-красным коктейлем с крупной сочной клубникой на шпажке. Элиза недовольно поморщилась, засунув ягоду в рот. Она хотела виски с мясной нарезкой, что за дрянь вообще. Пусть мама с Алиской едят свою кислятину. Потанцевать, и… как пойдет. С кем нибудь познакомиться, но это от нее никуда не денется. Вечер только начался. Самое время потрындеть и наметить планы. Их с детства любимая тема секретных разговоров ближе, чем кажется. — Да, но не знают, как далеко я уже продвинулась, и чего могу. У нас будет преимущество внезапности. Поэтому знать о дипломе по хронофизике дяде не обязательно. И маме, пока… вдруг случайно проговорится. Хватит фармакологии. — Элиза сжала руку сестры, глядя возбужденно заблестевшими глазами куда-то выше головы. — Я еще поработаю в Красном Фонтане и продолжу. — Жаль, что тебе не разрешат его возглавить. — Очень. Но я решу эту проблему. — Как, отравишь конкурентов своими таблетками? — Отстань, они имба. Элиза обижено поджала губы и замолчала, не сразу вкупив троллинг. Она сдала фармакологию на отлично, хоть и без удовольствия и изучила все, что положено. Ее противозачаточные таблетки — то, что нужно, и ведьмам с феями, и простым смертным. Она их испытала на однокурсницах — не на себе же в самом деле. Но никто пока не залетел, и ни на что не жалуется. — Может только пока. Лиз, ты их сама не пей, пока не проверишь как следует. — Конечно, эксперименты на животных еще не завершены. — Серьезно, как на конференции пояснила Элиза, затянувшись из вейпа. — Какие животные, ты же однокурсницам их подкидываешь. — Я и говорю… Какая-то Алиска душная, шутки не всегда понимает. А Мэлько почти никогда, он еще и тупенький. Насчет «побить его» тоже роффл был, а Алиска не вкупила. Обидно даже, не ожидала от нее. Хотя устроить поединок хорошая идея, хули нет. Тем более у нее есть беспроигрышный ход, чтобы побить этого «пацифиста». Как бы он там не прокачался. Если начнет побеждать, надо упасть и притвориться серьезно раненой. А когда братишка испугается и бросится на помощь — вломить ему как следует. Профит.

***

Да что же это… просто сон, да? Миели вздрогнула, глядя на посапывающих у груди дочек. Они уже не сосали, лишь слегка шевеля губами. Но пусть остаются, она не станет класть их в кроватки. Вместе спокойнее, темплее и радостнее, и они слишком долго были разделены ее почти смертью. — Я расскажу, что ты еще не знаешь, хочешь? — А он не успел закончить в тот злополучный день, кто мог подумать, что их попытка отвлечься и развеселиться обернется невозможным кошмаром. Никто, а жаль. Мэлько присел рядом и мягко обнял сестру за плечи, зачарованно глядя на мерно сжимающие сосок крохотные губки. С двух сторон сразу, кормить близняшек тот еще квест, и двойное счастье. Ему стоило уйти и предоставить это Текне, наверное… или просто никого не посвящать в нарушающие этикет моменты. Но Миели спокойнее всего именно с ним, к Текне она еще не привыкла. И он столько всего проделал, пытаясь излечить ее от депрессии и привести в чувство после нападения Лилис. Что еще немножко поможет ей кормить близняшек, пока Миели слаба и не приноровилась сама. — Босс позвонил и сказал, чтобы я срочно зашел к нему. Если смогу, он очень надеется, что еще не поздно. И ничему не удивлялся по пути. В тот самый день, когда… Какая разница, не обязательно говорить прямо. Лишний раз напоминать о трагических событиях и глупости и упрямстве героизме ее любимого мужа. Саладин действительно проявил достойное уважения, в тот день и не только. Он готов взять назад… многое, что говорил и думал о наставнике. Когда был бестолковым студентом, а Саладин как-будто специально старался поддерживать такой имидж. Глупое предположение, шеф ничего не делал как-будто и просто так. Взял, только кому от этого легче, шефу точно кристаллически пофиг. И упрямую глупость тоже. Трудно было шефу взять проклятую книгу и спасти свою задницу? А не погибать на глазах Миели в пасти Хранителя Времени. Сестренка потом чуть не умерла, и он… тоже очень расстроился. Прямо так и напрашивается объяснение, что Саладин это из вредности, что раньше него родилась.

***

— Реальность меняется, Мэлько. Утраченное восстановится, почти все, а лишнее сотрется. В основном первое, вы с Текной так это представляли? Как? Мэлько недоуменно уставился на наставника, не озвучив рвущийся с языка вопрос. Она меняется уже давно, плавно и постепенно — как возвращается память. Потерю друг друга они с Текной точно не представляли… или она да? И была готова заплатить эту цену. Он не может понять, в какой момент вспомнил Текну, а потом и остальное. Оно как-будто и не забывалось до конца, просто куда-то спряталось, глубоко в подсознание, ко всем забытым воспоминаниям. Никто не помнит в подробностях каждый день своей жизни, а самые первые годы проходят в блаженном полубессознательном состоянии. Его долго ничего не беспокоило, кроме смутных, ускользающих по пробуждении снов, когда казалось еще чуть-чуть и почти. Придет то, чего не хватает и паззл сложится. Но нет. Потом он увидел Текну среди многих других анкет, неизвестно зачем скачав приложение знакомств. В первый раз, Миели зря прикалывалось. И в голове что-то щелкнуло, впервые наяву. Он вспомнил — сначала детскую любовь к Текне, и детство, что фея технологий изо всех сил старалась сделать идеальным. И у нее получилось, хотя по маме он все равно тосковал и мечтал спасти. От чего угодно, даже от смерти. Случившейся много лет назад, но это не повод опускать руки. Он не сомневался, еще не зная о возможности обмануть время, и как Текна продвинулась в запретном для всех в Магиксе знания. Кроме Саладина, как он думал, но для феи технологий нет запретов и препятствий в родной стихии. — Я об этом не подумал. И к лучшему, как оказалось. Саладин знакомо скривился, словно хотел добавить «для вас». А сам то он что не рад, хотел же все исправить и победить Древних Ведьм, своими методами. — В другой последовательности. Ты уже все вспомнил, Мэлько, или тебе помочь? Лучше бы сам, потому что мне нельзя верить. Ты можешь помочь своему отцу обрести утраченное… не положенное по законам его мира. И твою мать. Если хочешь. Он то хочет, понятно, больше всего на свете. Еще во время той проклятой битвы, когда пришел вместе с Лилис и ее сестрами разобраться с отцом. Все понял и захотел исправить ошибку, только слишком поздно и получилось такое себе. Не то, чтобы совсем ничего, но и хорошего мало. А на босса что вдруг нашло? — Но вы же никогда не любили моего отца. И мать… не сказать, чтоб очень. Достаточно, чтобы делать ради нее лишние движения и тем более рисковать. Тем более — волноваться за их отношения больше, чем за свои, когда мир вот-вот встанет с ног на голову. Наоборот… но кто его знает. Как-то это напрягает. Босс же сам настоял на уничтожении книги Легендариума, и не скрыл злорадства, когда это удалось. В последний миг, который вспомнился только теперь. Жизнь словно выключилась после уничтожения книги, на секунду. И включилась вновь, с какого-то другого момента. С не вполне здоровой мамой, Миели, новым домом и всем остальным, почти как прежде. — Теперь уже все равно. И ведьм я не люблю больше. — Саладин собирался не удостоить его ответом, но все же пояснил. Скривив губы, словно случайно съел упавший в коктейль ломтик лимона. «Не намного.» Потому разрушить их планы особый вид удовольствия. — Мои мотивы не важны. Главное, что приведут куда тебе нужно. На этот раз.

***

— Инфе… — Проклятье! Только пожара не хватало. Она сыта ими до конца дней, своих и Магикса. Неважно, оба она уже пережила и очень хочет избежать повторения. Сколько можно. Гриффин в последний момент удержала вспыхнувшее на кончиках пальцев мертвенно-зеленое пламя. Показалось, а тело и инстинкты опередили разум, предотвращая угрозу. Ей всегда будут мерещиться тени в углах? Окутанные, как плащом, длинными волосами и отвратительно знакомые. Медитации в сердце Облачной башни и время лечат расшатанные нервы. И дети. Ее, не ученицы, хотя Мирта стала и тем и другим. Не испугалась ее боевого заклинания, и фантомных теней прежних времен, как истинная ведьмочка — даже не проснулась. И дочь своей матери… она про себя. Малышка может с полным правом считаться таковой, раз она дважды дала ей жизнь. Вырастив в разработанной для сына искуственной матке и не отдав Лилис. Потому что… она сама не поняла, почему, и нет смысла доискиваться. Зачем? Захотела — и сделала. Чтобы ненавистная Лилис не добилась своего, на этот раз, и проклятый ритуал не состоялся? Чужие дети не вызывали в ней сильных чувств, до сих пор. Хотя закон о запрете детских жертвоприношений (человеческих, но взрослые ее волнуют меньше) был принят в Магиксе ее стараниями. А эта девочка сразу стала своей, словно она на самом деле родила долгожданную дочку. Мирта в своей первой жизни не вызывала в ней родительских чувств, только если совсем немного. Но то, что ведьмочка этого хочет, так наивно и трогательно, она прекрасно видела. И использовала юную вороватую ученицу — очень талантливую в этом, и не только. Потому что не хотела сдаваться, лично отдав книгу Легендариума бывшим наставницам. И боялась того, что хотела и нет совершить. Она была больна — очень долгое время и незаметно ни для кого. Кроме Саладина, потому что он и сам… Потому и принимала странные решения. Надеялась, что Мирта станет тем самым неучтенным фактором, что спутает планы Древних Ведьм. Своей хаотичностью и спрятанными в еще живом сердце чувствами. Не только надеялась — чувствовала. И знала, звезды указывали на вороватую ученицу с Земли не один раз. Она многократно перепроверила самый важный астрологический прогноз. И создала Мирту заново, почти что родила. Младенец, ставший вместилищем материнской души, не вырос бы без ее помощи. К нужному моменту, и вообще. Это не было необходимо для спасения Магикса, как она с самого начала подозревала. Но что сделано, то сделано — и к лучшему. Она чувствует себя ее матерью… дочки, которая необходима каждой ведьме. Для души, пусть некоторые и уверены, что у Великих ведьм ее нет. Продали, чтобы достичь данного избранным — и это правда, к сожалению. А сын… просто особенный подарок. У ведьм обычно не рождаются мальчики.